Сумерки богов | ходы игроков | - 3.1 λ vz Ω

– Более сотни претендентов со всех уголков мира прибыло на турнир несколько дней назад, – голос Раммеля торжественен и спокоен.
Имперский глашатай в алой мантии готовится открывать первый поединок третьего дня.
Боёв к этому моменту стало значительно меньше – первый начинается в районе полудня, но вместо безмятежно синих небес и палящего солнца над столицей Империи теперь клубятся грозовые тёмные тучи.

– Многие из них не выдержали ответственности или позора, многие из них решили покинуть турнир. Другие пали смертью героев, навсегда запечатлев своё имя на этой странице имперской истории. Вы – не одни из них. Вы – те, кто остались.
Гонимые ветром тёмные тучи с фантастической скоростью несутся над головами. Трибуны переполнены – тысячи людей стоят, отцы поднимают повыше детей, кто-то рискованно взбирается на обрамляющие каждый ярус мраморные перила.

– Некоторые из вас ещё не успели отведать горечь неизбежного поражения. Другие проиграли схватку, однако нашли в себе силы снова подняться. Сегодня вы опять выйдете на песок. Сегодня вы станете на шаг ближе к победе или погибнете.
Трибуны молчат. Великий Хан безмолвно восседает на троне – теперь его не окружают даже очаровательные наложницы, лишь бессменные гвардейцы возвышаются вокруг непреодолимой ощетинившейся копьями преградой.

– ВЫ ЧУСТВУЕТЕ ЭТО? – орёт Раммель, разводя руки в стороны. – Вы все чувствуете это?
Он обращается к претендентам, к Великому Хану, к толпе.
– Сумерки Богов приближаются!

Барабанщики на верхних ярусах начинают отбивать пока ещё медлительный, но с каждым новым словом глашатая нарастающий ритм.
– Сегодня нас ожидают особые поединки – свирепые, зрелищные и беспощадные. В первом бою сойдутся две команды, каждая из которых включает в себя сразу два чемпиона. По правилам турнира бой завершится в тот момент, когда ни одного из членов любой команды не останется на ногах. По правилам турнира, – Ториус усмехается. – Каждый имеет право в любой момент отказаться от помощи союзника и попробовать выступить против всех.

– Первым претендентом сегодня станет кочевник из бесконечной пустыни, Абдула по прозвищу АНЧАР! Его путь на этой арене пусть и недолог, но уже отмечен кровью и блистательными победами. Сошедшийся с ним самурай без роду и племени больше никогда не увидит границ родной Аквитании. Лишь благодаря чуду и благосклонности Владыки удалось сохранить жизнь и остаться на турнире восхитительной амазонке. Его условным союзником станет сэээээр Геееенри! Однажды оступившийся, он снова поднялся. Он продемонстрировал превосходство рыцаря Империи над паладином из Ордена, он снова вступает на арену сегодня, полный решимости идти до конца.
Трибуны ревут, приветствуя живую легенду Империи. Барабанная дробь нарастает.

– Вы спросите меня, кого же можем мы противопоставить сегодня этой блистательной победоносной команде? Быть может, несравненного Глориуса? Аквитанскую принцессу, которая не знала ещё ни одного поражения? Великолепного и неповторимого паладина-отступника? Как бы не так, – Раммель смеётся. – Их первым противником станет наш старый невероятно везучий знакомый, ходячее недоразумение без брони, рыцарь смерти по имени Людвиг. И его напарником будет – о, я правда сочувствую этому парню, наёмник Эркран!


Получатели: Людвиг Швертштайн, Эркран `Циклоп`, `Анчар` Абдула, Сэр Генри.

Хо-хо, Эркран чувствовал. Чувствовал гнилостный запах своего "союзника". Чувствовал молчаливое вожделение публики, которая своими безумными мыслями вытягивала кровь из бойцов арены не хуже какого-нибудь аквитанского кровопийцы. Чувствовал, что угрожающие громады над головой не подмигнут ему сегодня задорной молнией. Наемника это будоражило.

Пружинящим шагом он вышел на арену. На лицо его новая повязка, неуловимо напоминающая старую, утерянную прошлым днем в пылу эмоций. Такая же невзрачная и грязная тряпка. Видавшие виды простые меч и копье покоятся на грязной потускневшей броне. Циклоп никогда не стремился к внешнему лоску, в отличие от всех этих рыцарей Генри. Чем проще, тем лучше.

Вступая в центр круга, Эркран оглушительно свистнул и вскинул руки над головой и хлопнул в ладоши. И еще раз хлопнул. Сегодня намечалось веселое сражение, и радость так переполняла воина, что он решил поделиться ею с трибунами. Бедные люди, возможно, это их последний шанс увидеть великое зрелище.

Пододвинувшись к рыцарю-вонючке, Циклоп одной рукой зажал нос, а другой прикрыл рот со стороны соперников. Наемник даже не был уверен, что это существо понимает человеческий язык, но все же прошептал несколько слов.

Получатели: Людвиг Швертштайн, Эркран `Циклоп`.

Отодвинувшись от умертвия, Эркран отвернулся и с шумом вздохнул "свежего" воздуха Арены.
— Ты бы хоть помылся! — громко сказал он Людвигу и, оскалившись, с размаху хлопнул рыцаря по плечу. Будет забавно, если тот развалится от удара.

Новый день. Новая схватка. Новые лица.

Пока глашатай надрывал глотку, а бойцы расшаркивались друг перед другом, асшаит с обычным для него безучастным видом стоял в сторонке. Подгнившая голова была совершенно пустой от присутствия любых мыслей.

Со скуки он начал оценивать своих соперников. Пустынник наверняка умел передвигаться быстро, уклоняться от ударов и срубать бошки одним взмахом. Сэр рыцарь выглядел куда внушительнее в его тяжелой экипировке, но на первый взгляд его слабость выдавала седая борода — преклонный возраст. Но воинский опыт подсказывал асшаиту, что этот недостаток был мнимым. Скорее наоборот, рыцарь смог дожить до своих лет, минуя все опасности и губительные сражения. Опасный противник.

Из оцепенения полумертвого грубо вывели хлопком по плечу. Если бы асшаит до сих пор был жив, он бы удивился смелости и безрассудству такого поступка. Сколько болезней несла в себе гнилая плоть, и что было на уме у ходячего мертвеца — на эти вопросы никто не знал ответа, кроме самого полумертвого.

В ответ на шутку асшаит раскрыл безгубый рот и зашелся громким булькающим кашлем. По всей видимости, эти звуки должны были походить на смех. Полумертвый не испытывал эмоций, но решил, что шутку наемника он должен был оценить по достоинству.
Получатели: Людвиг Швертштайн, Эркран `Циклоп`.

Сумерки богов приближаются. Хмыкнув, сэр Генри вновь вышел на песок арены. Еще одна смертельная схватка. Очередная ступень на пути к Хану. Бросив взгляд на своего союзника - кочевника Абдулу - рыцарь опустил забрало шлема. В этот раз им предстоит групповой бой. В таких боях рыцари Империи были на голову выше всех остальных за счет тактического мастерства и сплоченности. Сплоченности. Стареющий воин горько усмехнулся.

Сэр Генри яростно спорил с остальными членами Совета. Седеющие усы гневно топорщились даже когда он молча выслушивал доводы остальных рыцарей. После стольких лет службы он знал цену блистательному рыцарству Империи. Интриги, властолюбие и коррупция, отражали, казалось, саму суть страны, которой они служили. С той первой весточки - нездорового ликующего блеска в глазах ныне покойного сэра Гамильтона, наблюдавшего оказавшимся смертельным поединок проходящего посвящение оруженосца - с той поры Генри стала открываться истинная суть, спрятанная за внешним блеском славы и начищенных доспехов. Посвящение с кровью лучшего друга на руках и стоящими в глазах слезами. Именно тогда новоявленный рыцарь поклялся себе изменить Империю изнутри.

- Он достоин пройти посвящение! - стареющий рыцарь грохнул по столу кулаком. - Никто из остальных оруженосцев даже и в подметки ему не годится. - Некоторые из членов совета неуверенно переглянулись. Хотя сэр Генри и пользовался немалым влиянием, сегодня ему оппонировал, казалось, весь Совет целиком. - Юноша, которого вы выдвигаете для прохождения посвящения, - возразил один из сидевших за столом, - пробыл оруженосцем всего год. В Кодексе, безусловно, напрямую не сказано... - Последовавший в дальнейшем монолог не имел большого смысла. Все присутствующие знали истинную причину, по которой большинство противилось выдвижению Артура. Он был простолюдином. За последние две сотни лет не было ни одного примера, когда простолюдин стал бы рыцарем. Даже сам Генри был из обедневшей, но тем не менее благородной семьи. - Резко встав, от чего его массивный стул оглушительно проскрипел по грубо обработанным камням пола, седеющий рыцарь обвел всех присутствующих тяжелым взглядом. - Я ручаюсь за оруженосца Артура своей честью... - Прорезал установившуюся тишину голос Генри. Произнесенные им слова были тяжелы. - ... и беру его под свою опеку и покровительство. - Подобными словами не разбрасывались. Но даже этих слов было недостаточно, чтобы навязать совету свою волю. - Клянусь в том, что ни действия его, ни помыслы не запятнают чести рыцарства. И для соблюдения этой клятвы, я, сэр Генри, с этого момента складываю полномочия в Совете и покидаю свое место. Мое кресло теперь свободно. - Тишина, последовавшая за этим стала поистине гробовой. - Артур пройдет посвящение. Если у кого-то есть возражения - говорите сейчас. Или никогда. - Через несколько минут Генри навсегда покинул стены Совета Круглого Камня. И лишь удаляющийся звук тяжелых шагов нарушал установившееся безмолвие.

Перехватив поудобнее топор, стареющий воин сделал пару пробных взмахов. Сегодня им придется биться против наемника и умертвия, имеющего наглость называть себя рыцарем. Генри сомневался, что ему удастся одолеть их в одиночку. Вместе же с кочевником, который уже не раз доказывал свою ратную доблесть на этих песках... - Уважаемый Абдула. - Указав на одного из оппонентов, рыцарь Империи просто добавил, - Этот - мой, если не возражаете. Но сначала... - Голос сэра Генри вновь загремел над ареной. - Рыцарский кодекс обязывает меня предложить вам сдаться. Нет нужды проливать кровь. Сдайтесь и, клянусь честью, вашей жизни не будет ничего угрожать.

Капкан большого чужого города. Глотка арены. Вся эта пыль, всё это..сейчас имеет значение для Абудулы так мало людей. Слишком много людей из клана Раминь осталось в песках навсегда. В очередной раз пряча глаз за дырявой повязкой, Абдула что-то тихонько бормотал себе под нос. Молитва? Заклинание? Просто злословие? Кто знает что на душе у народа, что избрал себе кибитку в качестве дома.

Старик, который достался ему в качестве напарника был совсем на него непохож. Там где сэр Генри был камнем, Абдула был ветром. Там где весьма экзотичное оружие било с немалой дистанции, старик предпочитал ближний бой, схватку грудью на грудь. Но всё же кое-что общее у этих двоих было. Седина спрятанная под куфией Абдулы, не скрываясь красила волосы рыцаря.


Получатели: Сэр Генри.
Открытый глаз Абдулы мазнул по мёртвому рыцарю. Такой странный. Такой неестественный. В песках с такими поступали..по особенному. Возможно, именно поэтому в их землях они были редким гостем. Развести погребальный костёр в пустыне редко получается. Повязка на левом глазу, лёгкая, почти незаметная. Сумеет ли она обмануть того, кто в самом деле потерял глаз?

Но всё же внимание кочевника в значительной мере было приковано не к противникам. Нет. К Хану. Наконец-то великий владыка соизволил глянуть на гостя из родных краёв. Расслабленный салют серпом. Будто бы Анчар приветствует своих врагов. Но взгляд солдата пустыни направлен именно на трон. Упирается в гвардейцев, будто бросок воющего дротика в щит.

- Небо падает. - шепчут губы и под лоскутом тряпичной маски. Нет. Ещё рано. Сейчас этот ещё не захочет его слышать. Нужно прожить ещё один бой. Тогда будет шанс задать свой вопрос. И возможно - получить ответ.

Расслабленная стальная змея шевельнулась в руках убийцы. Она чуяла знакомца из Асшая. И была совсем не прочь проверить - так ли лёгко рвётся гнилая плоть? Или быть может первым ударом стоит пролить кровь одноглазого Эркрана? Предвкушение схватки зажигало сердце кочевника знакомой лихорадкой.

Они никогда не сдаются.
Призывающий к здравомыслию глас рыцаря разносится над ареной, но, как и во все разы прежде, не находит отклика в сердцах оппонентов.
Все они пришли на арену с одной им ведомой целью, каждый полон решимости идти до конца. Каждый, кто вышел на песок сегодня и помыслить не способен о возможности уйти отсюда без боя.
Да и кого здесь призывать к здравомыслию?

Одноглазого Эркрана, вечная ухмылка которого лучше самого наёмника способна сказать о том, что тот думает о сэре Генри и его предложении?
Гниющего заживо мертвеца с белесыми залитыми трупным ядом глазами, которому кажется неведом не только страх, но и само понятие смерти?
Или, быть может, пустынника? Анчара, который, возможно, и сражается сейчас на стороне рыцаря, но помыслы которого не сковывают правила чести и кодекса?

Нет, ни один из них не внемлет, не сдастся.
Опять будет схватка, вновь на песок прольётся кровь и друзей, и врагов.
В этом бою у каждого есть союзник, но полагаться в полном мере по-прежнему можно лишь на себя.

Кочевник поднимает к тёмному небу жуткое серповидное лезвие, салютуя оппонентам и буравя исподлобья глазами Великого Хана.
Владыка всего сущего восседает непоколебимо на троне – он видел сотни и тысячи подобных жестов, он слышал как раболепные восхваления, так и пустые угрозы.
Его нельзя впечатлить красноречием или эффектностью, невозможно привлечь внимание словами и выкриками. Всё, что ещё способен по достоинству оценить Хан в этом мире – величие и красоту поединка. Мастерство претендента. Мастерство, быть может, предоставляющее хоть какой-либо интерес для него самого.

И Хан кивает величественно, отдавая распоряжение начинать.
И раб обрушивает молот на гонг, который отзывается привычным протяжным звоном.


Получатели: Людвиг Швертштайн.


Получатели: Эркран `Циклоп`.


Получатели: `Анчар` Абдула.


Получатели: Сэр Генри.

Пальцы как-то неприятно пощипывало. Циклоп задумчиво вглядывался в руку, которой коснулся Людвига. Наверное, всё-таки не стоило. Тщательно вытерев ладонь об штанину, наемник еще раз улыбнулся своему напарнику, лишь чуть заметно качнув головой.

— Кончай, Генри! — выкрикнул Эркран, явно забавляясь словами рыцаря. — Ты точно такое же дикое кровожадное животное, как и все здесь, просто прикрываешься своим кодексом. Откинь его! Наслаждайся жизнью! И...

БУМ!!!

Циклоп недовольно покосился на гонг, прервавший его вдохновенную речь.
— И наслаждайся смертью. Потому что она уже близка. — продолжил наемник, снимая копье с плеча. Взгляд его внезапно перескочил на Анчара. — Да, козопас?

Бой вот-вот должен был начаться, а голова полумертвого снова была забита всякой бытовой чепухой. Ну вот к примеру, асшаит падет в поединке, от него останется ценный инвентарь — копье там аквитанское. И что с ним сделают дальше? Пустят на переплавку? Спишут на склад в качестве трофея? Но предмет-то может оказаться заразным! Кто знает, какие там болезни носит в гниющем теле асшаит? А если новый владелец подцепит заразу, а если он заразит своих родных и близких? Так может пасть целая Империя, и никто даже не заподозрит, что всему виной обычная человеческая практичность — привычка экономить! А как еще одно государство может подняться до таких высот? Только сохранять, только пускать в оборот сохраненное!

Прогоняя в голове всю странную цепочку мыслей, полумертвый сделал шаг вперед и поднял крылатое копье перед собой, внимательно наблюдая за каждым действием имперского рыцаря. Матерый. Всякого ошеломит. За ним глаз да глаз.

Наемник сделал свой выбор. Умертвие же и вовсе проигнорировало слова Генри, ответив поднятым и наставленными на рыцаря копьем. Что же, он сделал все что мог. Ткнув оружием в сторону Людвига, словно вызывая того на бой, сэр Генри встал в боевую стойку. Медленно взмахнул топором, давая тому попробовать сухой воздух арены на вкус. Потом еще раз, уже быстрее. И еще. Вскоре оружие летало в руках стареющего рыцаря, сливаясь в сплошную стальную стену. Любой попавший под нее будет изорван, смят и отброшен в сторону. С неожиданной для окружающих прытью сэр Генри рванул в сторону облаченного в простые одежды рыцаря смерти. Похоже сейчас слуга наконец-то встретится со своей госпожой.

Абдула втянул шумно воздух. Аэр. Абсолютно нормальное небо. Ни единого облачка. Здесь всё хорошо. Всё в порядке. Здесь нет удавки тумана на шее мертвеца. Единственный открытый глаз смотрит на Людвига. Эта гнилостная оболочка кое-что напомнила кочевнику. В нём есть кое-что неправильное.

...Голубая шкура небес вывернута наизнанку. Сочится сукровицей. Тёмные сгустки перед шатрами, осквернившие золотой песок. Подёргивающиеся отростки, из каждой щели смотрят белёсые буркала. Ритмично поглаживает мертвецов щупальца. Залезают в приоткрытые рты. Лезут в носы. Холит и нежит мертвецов чёрная дрянь. Одноглазый мертвец привалился к вкопанному шатру - одним высохшим глазом он смотрит на Абдулу. Копошится клубок невесть откуда взявшихся червей на месте другого глаза. Загустевшая, гнойная ненависть, желание смерти и смрад от которого нет спасения.

Маска, пропитанная священными маслами шамана, почти не спасает. И даже на небе нет спасения - того и гляди из потрескавшейся шкуры снова капнет сукровица...

Анчар встряхнулся всем телом. В нём больше нет той безмятежности, которая была в предыдущих схватках. Больше нет. Удар гонга породил самум. Траурно белые одежды убийцы взметнулись, и зловеще взвыл серп набирая разгон.

- Живые с нами не вечно. - ответил "козопас". Его не обижали подобные выпады. Он никогда не был пастухом в общепринятом смысле, но не видел ничего в этом ничего постыдного. - Мёртвые - навсегда. - он держался немного позади своего союзника. Ему незачем быть близко к этому..существу.

И они нападают. Мертвец, проявляя неожиданную для своего образа прыть, без лишних слов бросается на сияющую гору стали. Эркран с ухмылкой заходит с другой стороны, нисколько не опасаясь покачивающегося угрожающе в руках рыцаря топора.

Наёмник и Людвиг, кажется, даже приходят к некоему подобию понимания. Насколько оно вообще возможно между человек и призраком, асшайцем и имперцем, безумцем и мертвецом. Они атакуют синхронно – и кажется, что никто в целом мире не способен против этого устоять.

Людвиг наступает со своим аквитанским копьём, не обращая на оружие рыцаря и его доспехи никакого внимания. Он не боится зазубренного лезвия обоюдоострой асшайской секиры, не опасается смерти, ему неведома боль. Более того – на своём турнирном пути он снова и снова низвергал в пучину забвения чемпионов Империи, которых всё с большим пафосом каждый раз неизменно представлял ему красный глашатай перед схваткой. Эта арена видела смерти легендарных воителей, видела гибель амазонок, северян, самураев и даже своего единственного и неповторимого короля. Лишь мрачные рыцари сумеречного края теней продолжают продвигаться всё выше и выше по турнирной таблице. Они победили законы самого мироздания, не им спотыкаться о простых смертных, что вырастают на пути с упрямым упорством, достойным значительно лучшего применения.
И Людвиг наступает, готовый изничтожать.
Очередная живая легенда Империи – всего лишь новая ступень на пути его восхождения к подножию трона.

Эркран заходит слева, даже не пытаясь недооценивать оппонента.
Он много слышал о Генри, он его, быть может, по-своему уважает.
Но не понимает его и никого не поймёт.
И уже не намерен предоставлять шанса тому объясниться.

А рыцарь Империи внезапно осознаёт, что выступает против двух противников фактически в одиночку. Вести подобную опасную игру ему не впервой – но ещё никогда на той стороне баррикад не оказывались разлагающиеся на ходу порождения загробного мира.
Людвиг атакует – и секира, взлетая, отражает первый удар.
Копьё Циклопа появляется справа, готовое проверить на прочность латный доспех, но вездесущий топор сэра Генри отбрасывает в сторону и эту атаку.

И он стоит напротив них, обоих сразу, несгибаемый и несокрушимый.
За его спиной – трибуны, Хан и Империя.
Перед ним – наёмник и ужасающе уродливая абоминация мрака.
Их копья разят, но сэр Генри не падает – он не может упасть, ведь если он упадёт, то кто тогда вместо него встанет на защиту Империи?
Острия скользят по наплечникам и нагруднику, оставляя на стали царапины, но рыцарь продолжает неторопливо и размеренно отступать, выигрывая драгоценные мгновения для союзника.
Новые выпады – и вновь сэр Генри великолепен, вновь будто чувствует себя совсем молодым. Много лет прошло с тех пор, как он в последний раз выступал в поединке настолько блистательно.

И он не сдаётся, он не может упасть.
В его руке не просто топор, но символ величия.
Его тело скрывает не столько броня, сколько несокрушимая стальная идея.
Он уже однажды проиграл, но поднялся. И не намерен более падать.

Анчар медлит чуть позади, выбирая в качестве траектории движения полукруг. Он позволяет мертвецу и наёмнику атаковать союзника снова и снова – читает каждое их движение, даёт возможность позабыть о себе, выгадывает идеальный безукоризненный момент для атаки.
И он наступает – отточенным движением кисти кочевник отравляет кинжал в короткий полёт, машинально отмечая, как отравленное лезвие вонзается в предплечье Циклопа. И почти в то же мгновение устремляется следом за оружием сам, скользя над песком арены подобно свирепым раскалённым пустынным ветрам.

Они забыли об Абдуле, всего лишь на несколько секунд упустили его из фокуса зрения. Ошибка, которую большинству из ныне живущих не суждено повторить более чем единожды никогда.
Цепь со свистом раскручивается – и чудовищным серп, набирая скорость, обрушивается на замешкавшегося рыцаря смерти. Пронзая гнилые тряпки и гнилую же плоть, он впивается зазубринами в предплечье, разворачивая Шверштайна и опрокидывая того на песок. С мясом выдирая сухие кости и истлевшие сухожилия, серп прокручивается в воздухе снова – и, будто бы зависнув на мгновение в пустоте, с размаху врезается в лицо лежащего на песке Людвига, проламывая череп и раскидывая непривлекательную начинку его гнилой головы по ристалищу.



Получатели: Людвиг Швертштайн.


Получатели: Эркран `Циклоп`.


Получатели: `Анчар` Абдула.


Получатели: Сэр Генри.

— Ху-у-у! — с шумом выдохнул Циклоп, разрывая дистанцию. Увлекательно! В старике действительно чувствуется мощь и навык. Но он не проявляет их в полную силу. Эркран одобрительно улыбнулся рыцарю, словно говоря "давай-же, ты сможешь!".

Отходя, наемник мимоходом взглянул на размозженный труп Швертштайна. Интересно, этот мертвяк тоже из той породы, что с первого раза никак не упокоится? Неважно. Он снова один, но противников уже двое. Ничего нового. Ничего страшного. Два противника значат лишь то, что будет в два раза веселее.

— Нужно кое-что побольше, чтобы убить меня, козопас! — с насмешкой в голосе заявил Циклоп, выдирая отравленное жало из руки. Повертев нож в руках, он хмыкнул и бросил его к ногам Абдулы. — Забирай свою побрякушку. А если ты их так любишь, то я подарю тебе еще одну.

Боли не было. Головы тоже. Определенно, какая-то часть гнилой кочерыжки еще осталась. Ведь асшаит все еще мог мыслить. Что было странно. Чувство удивления. Чувство! Полумертвый впервые за долгое время смог что-то почувствовать. Ему всегда было интересно, каково это — жить без головы. Теперь понятно. Никакой разницы!

Встать. Перехватить копье. Подняться и идти сражаться дальше. Для этого его и прислали сюда.

Любопытство исследователя - как далеко может зайти этот труп? Когда кончится та сила, дёргающая за ниточки гнилого тела? Тихий смешок исполненный облегчения. Да, навыки определённо остались, и Чёрный вновь в деле. Интересно, умертвие может слышать? Алые зенки этого монстра подсказывали, что Людвиг как минимум может видеть. А значит...работа не окончена.

- Лет пять назад, я бы убил вас обоих. - серп испачканный гнилью вернулся к хозяину. И вновь начал набирать обороты у самой руки хозяина. Старый коршун улыбался под маской. Этот мертвец совсем не то же самое, что там в пустынях. Теперь он это видел. Это просто старая пыль по углам. Как и многие другие, он чувствовал лёгкую слабость из-за проклятого асшаита, но для привыкшего к дальним переходам это не так уж и утомительно. - Ты везуч, имперец. Я уже не так прыток как раньше. Вот будет смеху если, если тебя убьёт не просто козопас - а старый козопас, а? -

Пора возвращать долги.

Отразив все атаки, сэр Генри перевел дух. Уничтожить умертвие не удалось, Людвиг опять восстал из могилы. Вид оживающего мертвеца, только что лежавшего безголовой кучей гниющего мяса, вызывал отвращение. Неужели его нельзя убить? Нет. Чушь. Даже такой как он не сможет вернуться с того света, будучи порублен в мелкие кусочки. Слова же Циклопа Генри пропустил мимо ушей. Насмешки и провокации давно перестали работать на обесчещенного рыцаря. Взмахнув топором еще разок, стареющий воин вновь рванул к одному из противников.

Теперь они наступают.

Анчар не останавливается – скользит смертоносной тенью вперёд, налетая на поднимающегося практически обезглавленного противника.
Взмах кисти отправляет в путь ещё один припасённый в складках одежды кинжал – отравленное лезвие впивается в ребра Людвига, едва не разворачивая иссохшее тело вокруг оси.
Быстрее, чем рыцарь смерти успевает опомниться, смертоносная цепь снова раскручивается с оглушительным свистом – и зазубренный серп, сверкнув, описывает в воздухе полукруг и на полной скорости впивается в тело Шверштайна.

Асшайская сталь перерубает пергамент кожи, гниль рёбер, ослабевший под воздействием времени остов позвоночника.
Асшайская сталь мчится дальше, рассекая умертвие поперёк.
И верхняя половина тела рыцаря смерти запоздало сползает в сторону, в то время как колени переламываются и грузно падают на песок вместе с тазом. Некоторое время уцелевший глаз беспомощно смотрит в затянутое серыми тучами мрачное небо – и лишь несколько секунд спустя гаснет, признавая своё окончательное и бесповоротное поражение.

Трибуны взрываются торжествующим рёвом.
Живое умертвие в конце концов всё-таки вливается в ряды мертвецов.

За этим триумфальным мгновением пьянящего торжества почти тонет ожесточённая схватка Эркрана и Генри. Они сходятся, мелькает топор. Имперское копьё впивается в бедро рыцаря и выныривает – тёмная кровь багровеет на стальном наконечнике.
Рыцарь оступается, но завершает задуманное – но лезвие секиры, которое должно было впиться в бок наёмника, рассекает лишь пустоту.

Циклоп отпргыивает назад, прокручивая в воздухе окровавленное копьё.
Его единственный глаз по-прежнему не отрываясь следит за облачённым с ног до голову в сталь оппонентом.


Получатели: Эркран `Циклоп`.


Получатели: `Анчар` Абдула.


Получатели: Сэр Генри.

Теперь он окончательно один. И это даже радовало. Исчезло удушающее присутствие мертвеца, сжимавшее легкие и мышцы мертвой хваткой. Наверное, еще несколько минут, и наемник сам бы перерубил спину Людвигу, но Анчар оказался быстрее. За что ему и спасибо.

Циклоп вдохнул полной грудью и как ни в чем не бывало растянул губы в улыбке. Глаза его были зафиксированы на крови, лениво стекающей по ноге противника.
— Ну что, Генри? Как насчет постоять в сторонке? — Эркран с искренним любопытством поинтересовался у старого воина. — Не очень-то по-рыцарски будет лезть вдвоем на одного, ты так не думаешь?

- Постоять в сторонке? - сэр Генри ухмыльнулся отчаянной наглости наемника. - Что же, - стареющий рыцарь жестом попросил своего союзника остановиться, - в ваших словах есть доля истины. Будет справедливо, если я тоже внесу свою лепту в общее дело. - Если бы на Генри не было шлема, в этот момент он бы залихватски подкрутил забавно затопорщившиеся усы. - Уважаемый Абдула, прошу вас оставить этого хитреца мне. - Рана, нанесенная копьем Эркрана была поверхностна и не сильно беспокоила облаченного в сталь мужчину. Покрепче сжав топорище, Генри ринулся в очередную атаку.

- Пахарю видимо хотелось сразится со мной, потому как у меня глаз тоже - под повязкой. Чохала*. - Абдула хмыкнул и пожал плечами. Он не собирался так просто отходить, хотя ему и импонировала залихватская храбрость рыцаря.

- Но не в моих обычаях отпускать жертву. - для раненного отравленным кинжалом Эркран выглядел на удивление бодро. Конечно, это могла быть напускная бравада, но убийца начал подозревать, что он напутал что-то с формулой яда. Возможно, не в тех пропорциях добавил вытяжку? Или быть может она уже выдохлась? В пути сложно пополнять запасы и следить за герметичностью, а большинство ядов на открытом воздухе быстро слабеют.

Убийца демонстративно повертел ещё один метательный кинжал с тусклым серым лезвием, покрытым жирной плёнкой. А затем убрал его. Незачем сердить старого рыцаря, победа у них уже в кармане.

Исчезнувшее присутствие мертвеца словно пробуждает в Эркране второе дыхание.
Или это боги на минуту обратили свой взор на отчаянно сражающегося наёмника?
Признали его достойным пожить ещё чуть-чуть.

Абдула отступает, давая Генри возможность разобраться с зарвавшимся наёмником.
В тот самый момент, когда Циклоп пытается его достать копьём – и в результате промахивается.
Рыцарь заносит свою секиру для атаки, и уже, кажется, ничто не может спасти наёмника...
Кроме его нечеловеческой удачи.
Лезвие проходит в миллиметре от головы Эркрана, срезая пару волосков.
Но момент потерян: наёмник уходит от удара и выпрямляется под бурные аплодисменты толпы.

И в этот момент даже Хан приподнимается на своём троне.
Все знают, что это значит.
У него ещё есть шанс победить, поборов каждого из своих оппонентов в последнем состязании ловкости и силы.
Но сможет ли?

Генри ранен, но всё ещё крепко стоит на ногах.
Абдула же вообще будто даже не вспотел.
Кто же сегодня покинет арену победителем?



Получатели: Эркран `Циклоп`, `Анчар` Абдула, Сэр Генри.

— Погоди, Генри, мы так не договаривались. — рассмеялся Циклоп, переводя дух перед последним рывком. — Потерпи еще немного. Старый козопас считает, что будет очень смешно, если он меня убьет. Полностью с ним согласен, люблю посмеяться от души.

Бросив взгляд в сторону, Эркран заметил Хана, который наконец выказал интерес. Наемник приветливо помахал рукой властителю. Даже если ему не суждено сегодня победить, то это не повод горевать. Он прожил отличную и насыщенную жизнь, а последние её дни несмотря ни на что были отличным... эндшпилем?

— Ну, Анчар? — повернувшись к кочевнику и изготовившись для атаки, сказал Циклоп. — Покажи мне, что можешь побеждать не только баб и мертвецов.

Анчар хмыкнул. Собака лает - караван идёт. Он не чувствовал себя уставшим, а удача соперника заставила его только улыбнутся. Слабый всегда пытается получить хоть какое-то преимущество. Сильному это ни к чему.

Но на его месте убийца попытался бы сделать то же самое. Тяжко стоять одному против двоих.

- Сэр Генри, нападайте, я поддержу. -

Расслабленно двинулся Анчар против своего последнего врага в этом бою. Серп, испоганенный трупниной Людвига вновь сделал оборот, готовясь вкусить крови живого существа. Как бы ни храбрился наёмник, а свою удачу он сегодня уже исчерпал.

Звенит раскручивающаяся цепь.
Сверкает на солнце остриё копья.
Абдула и Эркран сшибаются в последнем ударе – как сотни и тысячи до них противников на этом месте.

Уверен в своей победе расслабленный пустынник.
Уповает на удачу наёмник.
Но только один из них останется на ногах.

Один-единственный луч вспыхивает, отражаясь бликом на наконечнике Циклопа.
И бьёт прямо в прищуренные глаза Анчара.
Серп со свистом пролетает над головой.
А копьё вспарывает живот Абдулы.

Эркран стоит невредимый, удивлённо наблюдая, как оседает на песок его противник.
А через пару минут его уже утаскивают под руки с арены прочь.

Удар впустую. Обжигающая боль в животе. Анчар наносил такие удары сам, и знал, что после них не выживают. Чёрная, будто плоть Изнанки, кровь пролилась на арену. Удар копья был страшен, и кажется разорвал крепление катаны. Кулак по привычке сделал движение, наматывая бесполезную цепь. Собрать её в кулак..

- Ветер подвёл меня. - эти слова были произнесены ещё тем же, расслабленным и спокойным тоном. Словно не было раны.

Нового удара не будет. Красная и чёрная кровь вновь окрасила белые одежды, но в этот раз кочевник проиграл свой бой. Шаг назад. Надо опустится на колени. Смерть - старая добрая знакомая, и негоже принимать такую гостью валяясь словно куль с дерьмом.

Но для убийцы этот бой не был последним. Он чувствовал, как к нему тянутся призрачные длани того, что за гранью. Он знал это чувство. Это уже было. Только рядом нет пророка, чтобы одёрнуть страшного ворога. Где-то на трибунах горестно вскрикнул птенец, лишившийся учителя. Пришло ему время становится коршуном.

- Генри. Платит тот, кто может заплатить. - Хрип упавшего кочевника на удивление чёток, хотя единственный глаз уже смежен. Вставленная между зубами капсула с наркотиком наконец поддалась, и ядовитая горечь уносила боль. Давая возможность связно мыслить. Стоило её разгрызть перед последним раундом, а сейчас даже она не могла остановить смерть Абдулы.

- Небо падает, Генри. - короткий стон павшего воина пустыни. Кажется бред уже застил его очи, и он сделал характерное движение, будто стряхивал чью-то хватку. Но рабы были ещё далеко. - Нет! Рано! - шипит Абдула, в прошлом Чёрный, ныне Анчар. Будто змея, которая попала под удар булыжника.

- Заставь Его подставить плечо под небо. Или убей. И подставь сам. - речь Абдулы слабела вместе с покидавшей его кровью. - Изнанка...проклятая изнанка смотрит. Катана твоя. Я..пригляжу..за исходом. - всё-таки не удержавшись на коленях, коршун свалился со стоном на бок и скорчился в клубок боли. Ладонь в агонии сжала песок.

Запах лаванды сводит с ума. Цветочный аромат и карие глаза, в которых читается игра, вопрос, и улыбка. Что выберет человек, пошедший платить за чужие грехи? Какая разница, ведь он уже мёртв. Мёртвая хватка сухих ладоней, стальная змея, потерявшая направляющую руку.

* * * * * *
Вечером этого дня клан будет жечь большой погребальный костёр. Затем, согласно инструкциям оставленным в запечатанных свитках, коршуны покинут Столицу после рассвета. Так или иначе, но воля пророка исполнена, а значит их место на родине, встречать лицом к лицу бушующую бурю. Новый глава клана выберет того, кому будет доверена честь вновь одеть чёрную маску и кто будет внушать страх цепью. В эти годы им вновь нужен будет ужас.

Сэр Генри с большим удивлением наблюдал за разыгравшейся на его глазах трагедией. Рыцарь успел проникнуться уважением к воину пустыни, пусть они и стояли плечом к плечу всего ничего. Только что Абдула вышел против бросившего ему вызов наемника. Его мастерство владения серпом на цепи было неоспоримо - экзотическое оружие казалось живым в руках Анчара. С другой же стороны, после знакомства с кинжалом пустынника Циклоп явно находился не в лучшей форме. Этот бой для наемника был окончен. И все же... Только что Абдула был жив, а теперь его тащат на выход с распоротым брюхом. Произошло то, что произошло. Увы. Однако же. "Небо падает". От предсмертных слов Абдулы Генри стало не по себе. Уж больно эти спокойные слова были похожи на пророчество о конце света. Покачав головой, стареющий рыцарь отложил эти мысли на потом. Сейчас нужно сделать так, чтобы это самое "потом" у него вообще было. - Ваш удар был хорош, Эркран. Защищайтесь! - Перехватив поудобнее топор, сэр Генри занес оружие для решающей атаки.

Мечи, секиры, катаны, булавы и серпы. Мощные оружия, смертельные в руках профессионалов. Десятки техник и движений. Но все они проигрывали копью. Копье уравнивало крестьянина с рыцарем. Простое движение — вперед-назад, словно поршень, а раны зачастую глубоки и смертельны. И это в руках неопытного ополченца. А Циклоп провел с копьем долгие годы. Хоть он и носил меч на бедре, но использовал его больше для развлечения, когда хотелось позабавиться, покрасоваться. Копье же всегда оставалось рабочей лошадкой.

И вот, пока Абдула замахивался, пока отправлял свой свистящий серп, пока цепь раскручивалась, Эркран сделал простое и стремительное движение. Вперед-назад. Стальной наконечник вошел во внутренности кочевника, и вышел, оставляя грубую рваную рану. Вот и всё.

Он уже повернулся к старому рыцарю, чтобы не теряя момент, отправить и второго противника к праотцам, но застыл, слушая Анчара. В его бормотании было что-то тревожащее, но Эркран решительно пресек эти мысли. Козопас разочаровал его, а потому слова его не значат ничего. Каждый слабак стремится сказать какую-нибудь пафосную речь, отдавая концы. Только в этом они и сильны.
— Не смог. — пожал плечами и вынес свой вердикт наемник. Настроение уже испорчено и для следующего удара он поднял копье без привычной улыбки.

Трибуны сопровождают падение Анчара встревоженным вздохом.
Напутствие кочевника тонет в неистовом рёве разгорячённой толпы.
Кто теперь скажет Хану, что небо падает?
Кто решит проблемы брошенных на произвол судьбы кочевых племён далёкой пустыни?
Абдула был избранным, посланником своего племени в сердце Империи. Он прошёл почти весь путь до конца, но даже самая возвышенная идея – это по-прежнему всё же только идея.
В то время как даже самое грубое и простое копьё – это всё же копьё.

Но поединок на этом не завершается. Блистательный Генри наступает на воодушевлённого победой Эркрана – мелькает хищно топор, и публика поддерживает свирепый неистовый натиск своего фаворита. Циклоп не сдаётся, порхает по арене, неуловимый и смертоносный – вот лезвие проносится в дюйме от плеча наёмника, вот со свистом рассекает воздух над его головой. Рыцарь Империи на удивлении быстр для своего возраста, комплекции и экипировки. Свиреп, как в те далёкие юные годы. Его противник опытен и хитёр, но сэр Генри точно знает, что делает. Едва заметно он припадает на пострадавшую ногу – и Циклоп видит это, Циклоп выжидает.

Стремительный выпад копья оставляет царапину на латном нагруднике.
Секира вновь беспомощно распарывает ни в чём не повинный воздух арены.
Ещё один выпад – и новая царапина остаётся на видавшей виды, но по-прежнему надёжной броне.
Асшайский топор с завидным постоянством пронзает лишь пустоту.
И вот рыцарь проваливается в практически незаметную выбоину в песке, вот, кажется, наступает для Эркрана долгожданное мгновение торжества.

Стремительно сближение, предательский выпад копьём сверху вниз, в подбородок.
И Генри, который на самом деле точно рассчитывает каждое выверенное безупречно движение.
Отбивает в сторону остриё стальным наручем, вкладывает всю оставшуюся силу в единственный сокрушительный горизонтальный удар.

Покрытая кровожадными зазубринами прошлого тусклая сталь проходит точно по линии шеи – проходит почти беспрепятственно, будто снова поражает вместо противника лишь пространство.
Голова Эркрана отлетает в сторону, из почти ювелирного среза на шее в небо взлетает карминово-багровый фонтан.
Сотрясаемое судорогами агонии обезглавленное тело медленно оседает, в то время как рыцарь Империи опускает положившее конец карьере наёмника убийственное оружие.

И трибуны ревут, приветствуя своего чемпиона.
И, усмехаясь, чествует победителя несколькими вялыми хлопками сам Хан.
И орёт, срывая глотку, Ториус Раммель, превознося достоинства последнего истинного чемпиона Империи.

Вот так. Сэр Генри в очередной раз вышел победителем. На этот раз он был единственным, кто пережил мясорубку. Уставший и израненный Эркран не смог оказать ему достойного сопротивления и умер быстрой смертью, без мучений. Опустив топор в изнывающей руке, стареющий рыцарь перевел дух и поднял забрало шлема. Поискал и не нашел взглядом тело Абдулы и уже собирался было покинуть арену, как заметил лежащий на песке меч пустынника. "Небо падает", - вновь зазвучали в голове слова Анчара. Подойдя ближе, Генри медленно прошелся взглядом по отражающему небо клинку катаны, затем поднял голову вверх, впитывая глубокую синеву. Поднять завещанный Анчаром клинок значило взять на себя обязательства. Стать проводником воли погибшего здесь кочевника. Выдержат ли плечи стареющего рыцаря еще одно бремя? Сэр Генри без колебаний протянул руку.