Ями срывается с места и легко скользит по песку, будто бы и вовсе его не касаясь.
Амазонка бдительна и напряжена – стреляет из-под шлема сосредоточенный взгляд, считывает каждое движение, выверяет.
Зрители кричат и бьются в неистовстве – рёв трибун полностью перекрывает лёгкие шаги следопыта. Каждое движение чётко выверено – девушка точно знает, что делает.
Шаг, ещё шаг – сияющая сталью противница теперь совсем близко.
Наконечник крылатого копья вылетает вперёд, но аквитанка будто бы невзначай смещается в сторону, пропуская оружие мимо. Вспыхивает на свете тонкая цепь, миниатюрный шипастый шар со свистом описывает неполный оборот и врезается Электре в лицо.
Ями, не снижая скорости, скрывается в сумраке.
Её обдаёт потусторонним ледяным ветром – местное столпотворение полупрозрачных фигур снова несколько дезориентирует, мимолётно обескураживая.
Их по-прежнему много, будто бы даже больше, чем накануне.
Но что-то неуловимо успело измениться в этом крошечном лимбе между жизнью и смертью со вчерашнего дня.
Души ведут себя совершенно иначе. Вместо мычания и неразборчивых стенаний – гробовая неестественная тишина, сквозь которую пробивается на манер морского прибоя отдалённый рокот трибун параллельной реальности.
Они больше не двигаются, не топчут друг друга. Не слизывают жадно жизненную силу с песка.
Стоят неподвижно – сплошная белесая биомасса отверженных.
Лишь раскачиваются из стороны в сторону, будто пшеничные колосья на весеннем ветру.
На этот раз ни одна душа не обращает на Ями внимания.
Всё это напоминает чудовищно гротескный сад уродливых каменных фигур какого-то безумного скульптора.
Все как одна – задрав головы, не отрываясь смотрят на небо.
И в их неподвижности, столь не свойственной для обречённых на вечные муки скитальцев, есть нечто особенно жуткое.
Никогда прежде девушке не приходилось видеть что-либо хотя бы отдалённо похожее. Она едва не забывает об амазонке, о шумном и суетливом мире под солнцем, проникаясь местным безнадёжным унынием.
Оказываясь не в силах противостоять искушению, она тоже смотрит на небо.
Вечная луна потустороннем мира, незыблемая и постоянная, как само мироздание, преобразилась. Вместо идеально круглого золотого диска, излучающего холодный свет, она видит нечто другое.
Неправильный овал с изодранными краями омерзительного гнойно-красного цвета. Напоминающий налившуюся кровью огромную язву значительно сильнее, чем старую-добрую знакомую Ями луну.
Тёмное полотно пустоты вокруг покрыто ассиметричной сеткой расходящихся в разные стороны паутиной алых кровоточащих трещин.
Это её мир, мир Ями.
Значительно более понятный и привычный, чем тот, что снаружи.
И впервые за много лет, быть может – и вовсе впервые в жизни, она чувствует здесь себя неуютно.
Перед глазами, вспыхивая, проносятся воспоминания из совсем недавнего прошлого.
Взлетевший шипастый шар, удар, угодивший прямо в лицо амазонки, зафиксированные боковым зрением подогнувшиеся колени Электры, характерный отвратительный хруст.
Выдохнув, Ями возвращается на арену – несколько запоздало осознавая, что всё уже кончено.
Поверженная амазонка лежит у её ног на земле, содрогаясь в предсмертной агонии. Прекрасное совсем недавно лицо превращено в кровавое месиво, чем-то неуловимо напоминающее теперь очертания той новой луны.
– Она.. мертва? – даже голос Раммеля звучит слегка неуверенно.
Кажется, никто не ожидал настолько быстрой и свирепой расправы.
Хан удовлетворённо откидывается на спинку трона, в то время как глашатай, сориентировавшись, продолжает:
– ОНА МЕРТВА! И аквитанская принцесса одерживает новую потрясающую победу!
- противник уходит в защиту, три успеха на лучшей - средняя броня, meh.