Столица бурлит в предвкушении начала Турнира.
Его дыхание ощущается теперь буквально во всём –в праздных взглядах, то и дело бросаемых горожанами в сторону великолепной арены, в ожесточённых спорах торговцев на улицах, в громких играх детей, возомнивших на какое-то время себя гладиаторами.
Зрители и дельцы съезжаются в столицу с самых дальних окраин необъятной империи, таверны и постоялые дворы переполнены, на городских перекрёстках не протолкнуться от пытающихся разминуться друг с другом повозок. Город кипит и трясётся в ажиотаже, каждый первый говорит о Турнире.
Но, среди бесчисленной многолюдной толпы, среди сотен и тысяч одинаковых лиц, они выделяются.
Люди, приезжающие в город, как правило, в одиночестве.
Их отличает от остальных снаряжение. Блестящие на солнце лезвия копий, мечей и катан. Экзотическая одежда или прошедшая не одну и не две схватки броня.
Их отличает выправка, целеустремлённость.
Взгляд, направленный на Арену. Не тот, что у всех. Этот – особенный.
Толпа расступается перед ними, ведь никому не нужны неприятности.
Дети бросают деревянные палки, восхищённо глядя вслед проходящим мимо суровым северянам с топорами наперевес.
Мужчины и женщины пожирают глазами шествующих с гордо поднятой головой амазонок – первые с удовольствием, вторые – с ревнивой завистью. С подозрением смотрят вслед аквитанцам, почти сразу начиная перешёптываться за спиной прошедшего воина. Дескать – эти-то то на арене ничего точно не стоят. Дескать – уж этим-то сэр Генри точно задаст. И лишь при виде асшаитов толпа замолкает. Многолюдные площади замирают, окутанные гробовой тишиной. Люди со страхом и отвращением вглядываются в броню и лица рыцарей смерти, провожают плевками жнецов. Никто не любит асшаитов в империи. Этим выродкам здесь совершенно не рады.
Чемпионы стекаются на арену – предстают перед организаторами и, не колеблясь, записываются на турнир. За тех, кто не способен прийти сюда сам, это делают их хозяева.
Для чемпионов моментально находятся места в переполненных постоялых дворах. Чемпионы могут провести остаток дня накануне турнира в тепле и комфорте.
Потому что уже завтра им суждено вступить на покрытый запекшимися пятнами крови песок.
Уже завтра заглянуть в пустые глаза великого Хана.
Уже завтра услышать гром барабанов и звон гонга, оповещающих империю о начале Турнира.
Уже завтра каждый из них выйдет на арену, понимая, что, скорее всего, ему вернуться не суждено.
Сумерки богов приближаются.