Сказания Поющих Земель: Похищенные | ходы игроков | 1.3 Побег - Герман

Быстрый полет кувырком через серое нечто закончился так же внезапно, как и начался. Герман понял, что стоит в просторной, богато обставленной комнате. Вернее - когда-то обставленной богато. Сейчас в помещеннии царил жуткий кавардак: мебель разбита на куски, что-то где-то чадит, догорая, на стенах - выбоины, а в одной - и вовсе дырень, через которую не слишком толстый человек протиснется без труда. И через эту дырень... да через неё в комнату проникал самый настоящий солнечный свет.

Герман мотнул головой и огляделся. Как-то непривычно было быть сбитым, потерять опору из-под ног, а в итоге встать ровно, словно ничего и не бывало. Ладно, чем бы эта фигня ни была - она спасла мою тушку от перемалывания костей лестницей.
- Все целы? - Так... И где все? Судя по всему, это было заклинание перемещения. Вряд ли оно было направлено сюда - смысл, если и так сюда вела лестница? Тогда уж следовало полностью замуровать. Скорее это была очередная ловушка для упорных учеников, и она могла начать сбоить, телепортируя вообще в случайное место... По спине парня побежали мурашки. А ежели в стену? Так, всё, проехали. Юрист сделал глубокий вдох и выдох, успокаивая себя. Жив, цел, орёл. Выбраться возможность имеется, обратно наверх как-то не хочется: там наверняка ещё какая-нибудь пакость, так что следуем плану - мародёрим, валим, на приличном расстоянии начинаем оценку лута и пытаемся подождать кого-нибудь. Жаль только, что Михаила портануло в другую точку. Из Энтони тоже получился бы хороший союзник, не будь он столь скрытен... Размышляя подобным образом, Герман обшаривал каждый закуток доставшейся ему комнаты, не забывая сканировать всё Теневым Сыщиком.

По мере обыска у Германа крепло убеждение, что он сорвал джек-пот... почти сорвал. Кажется он единственный из всей группы таки попал, куда стремился - в покои их пленителя. Вот только, посмотрев на них, становилось ясно, что всё серьезно. Здесь явно бушевал магический бой, яростный, но, судя по всему короткий... и к сожалению, то ли в результате этого боя все магические артефакты были уничтожены, либо победители не брезговали грабить побежденного...

В любом случае единственно добычей мага стали несколько книг, чудом уцелевших от пожара. Это были:
Тоненькая книжечка в сером переплете, на котором значилось: Маркеат кен Альтшец, "Диалоги о вечном". Издание исправленное и дополненное. Подготовил Римен из Хоремона, 14 495 г. В.З.
Книжечка посолиднее: Безумная роща и другие сказания о Лорде Мьяонеле, его становлении, подвигах и гибели. Издано колл. авт. в Сегиране 14 504 г. В.З.
Ещё одна, такая же солидная: Соотнесение заклинательных схем с естественными метамагическими взаимодействиями. Ролег кен Апрей. Издано в Сегиране в 14 453 г. В.З.
и наконец солидный талмуд, гордо именовавшийся Основы чародейского искусства. Эркль кен Обрист. Издано в Сегиране в 14 326 г. В.З. - эта книга, судя по затёртости, была едва ли не настольной у прежнего хозяина

Ничего магического... Но, может оно и к лучшему. Парень ещё раз окинул взглядом уцелевшие книги и, не найдя мешка, стал искать хоть какую-нибудь тряпку, в которые их можно было бы завернуть. Без первой можно вообще обойтись, но Герман всегда тяготел к "спорам ни о чём", так что собирался оставить её только в крайнем случае, вторая может дать какие-нибудь полезные сведения о мире, опущенные бывшим учителем, но сильно не факт что даст, да и не факт, что достоверные, так что тоже не столь обязательно, а вот последние две надо вынести во что бы то ни стало. Взгляд заскользил по обивке мебели...

Падать было не то чтобы слишком высоко - метров 6 до земли, но всё же на такие жертвы идти не пришлось - рядом с проломом обнаружился вполне себе подходящий для спуска то ли карниз, то ли барьельеф. Да и ткань найти проблемы не составило. И завернув найденные литературные сокровища в кусок чего-то ужасно похожего на дорогущий шелк, Герман принялся выбираться наружу.

Спуск прошел почти удачно. Лишь в самом конце пришлось прыгать, но высота была всего метра два. И теперь Герман наконец-то смог оглядеться.

Прежде всего их жилище и впрямь оказалось башней. Не слишком высокой, приземистой - но всё же башней. Располагалась она, как ни странно не небольшой поляне, причем никаких других сопутствующих построек видно не было. Поляна с башней располагалась в небольшой долине меж двух массивных горных массивов, сплошь покрытых лесом. И ещё - к башне не вело ничего похожего не то, что на дорогу, но и даже на тропинку.

Жаль, что маловат кусок - из такого материала чудесная рубаха бы вышла... А вот окружающие башню леса - это уже не есть хорошо. Ну и как, спрашивается, встречать остальных, если тут ни одного ориентира не разглядеть за деревьями? Да и оставаться на месте, зная, что рядом тикает часовая бомба в виде нестабильного Источника очень не хотелось. Немного подумав, парень решил двигаться по пути наименьшего сопротивления, вдоль долины, и уже на выходе из неё немного подождать - это был самый оптимальный вариант. Герман закинул куль с книгами на спину, прикинул направление движения и пошёл, уже более не оглядываясь назад.

Однако, дойдя до опушки, он всё же остановился. Конечно, это не гарантирует объединения с остальными, но шансы должно существенно повысить. Герман активировал подвеску с Теневым Шпионом, придав тени образ ворона и отдав приказ летать у подножия башни и вести любого вышедшего из неё к хозяину. Наблюдая за полётом своего творения, парень не смог не отметить, что выглядит он, мягко говоря, не естественно... Сидящий на месте у него получался гораздо лучше. Ну, так даже больше вероятность, что товарищи распознают его работу.

Создав ворона, Герман внезапно обнаружил, что у него внезапно появилось свободное время. Покидать башню никто кроме него что-то не спешил. Даже Алан, вроде бы как больше всех говоривший про опасный Источник, куда-то запропал.

А значит - появилось время изучить попавшие в его руки книги. И начать Герман решил с самой тонкой брошюрки - браться за серьезные талмуды ситуация всё же не располагала.

С первых же строк Герман понял, что первое впечатление не обмануло. Это был самый настоящий философский трактат, оформленный в классическом стиле диалогов.

Коротенький трактат «Диалоги о вечном» был написан Маркеатом кен Альтшец в 17 532 году т.н. «Айтэльской эпохи», то есть, немногим менее двадцати пяти тысяч лет тому назад. В то время Айтэльская культура Нимриана переживала свой расцвет: при королевском дворе собирались выдающиеся живописцы, зодчие, философы и чародеи; возникало множество религиозных и мистических учений. Однако история сохранила нам лишь немногие имена, и среди них имя Маркеата, третьего сына барона кен Альтшец, стоит одним из первых. Трудно переоценить значение этой небольшой работы для философской мысли Хеллаэна и Нимриана последующих тысячелетий. В ней изложено учение о кайи, бессмертном элементе в составе всякого живого существа — учение, после смерти и обретения Маркеатом Силы принятое сначала королевским двором Нимриана, а затем распространившееся и в аристократических кругах Хеллаэна, ибо по своему духу оно оказалось чрезвычайно близко к мировоззрению феодалов Темных и Светлых Земель, не признающих над собой иного закона, кроме своего собственного. И хотя в последующие века это учение неоднократно дополнялось и корретировалось, основа его — заложенная Маркеатом и являвшаяся, в определенном смысле, выражением чаяний и надежд нимриано-хеллаэнской аристократии — оставалась прежней. Эти надежды подкреплялись собственной историей Маркеата: убитый на дуэли своим противником, он не отправился в Страну Мертвых, а перешел из границ человеческого Целого в Целое ассилембаров, был обожествлен некоторыми, особо преданными последователями, а позже, как говорят, обрел Силу.
Сегодня мы рады представить читателю новое, исправленное в соответствии с недавно найденым «Интайским списком», переиздание «Диалогов о вечном». Большинство исследователей сходятся во мнении, что оппонент Маркеата — Джейгус — целиком выдуман автором, и не имеет никакого реального прототипа, а само его появление обусловлено форматом, в рамках которого Маркеат желал излагать свои мысли: это беседа двух персон, временами петекающая в спор. Одна из персон (представленная самим Маркеатом) излагает и защищает учение о кайи, другая же, представленная Джейгусом, расспрашивает и выдвигает возражения. Некоторые полагают, что в образе Джейгуса отобразился реальный персонаж Джейгус кен Апрей, родившийся спустя полвека после смерти Маркеата и придерживавшийся взглядов, близких к взглядам Джейгуса из «Диалогов» (таким образом, сами «Диалоги» переносятся в некое вневременное пространство, где уже умерший спорит с еще не рожденным), однако эта слишком вольная мысль не подтверждена достаточным количеством фактов.

Римен из Хоремона, 14 495 г. В.З.


Глава 1. О самопознании.

Джейгус: Приветствую тебя, Маркеат. Я слышал, ты распространяешь некое новое учение, о котором никто не слышал прежде.
Маркеат: Мое почтение, благородный Джейгус. Даже если бы мое учение никому прежде не было б известно, это не сделало бы его ложным, ведь наилучшее основание имеет то, что само по себе является основанием, а не основано на чем-либо еще. Однако мои мысли, с которыми в силу обстоятельств случилось ознакомиться некоторым людям, не столь новы, как кажутся, и выражались еще и прежде теми, чье мнение невозможно не принимать во внимание, ибо их власть над бытием не подлежит сомнению. Однако сказанное ими — отрывочно, я же складываю из отрывков целую картину, и в этом состоит то, что можно назвать «моим учением».

Джейгус: В чем же оно состоит? Мне бы хотелось услышать это от тебя, а не полагаться на тех, кто пересказывает твои мысли.
Маркеат: Я утверждаю, что во всяком живом существе есть кайи — вечное и необусловленное «я», располагающее качествами, но не являющееся ни качеством, ни их суммой. Из качеств же состоит иная, временная и обусловленная часть существа — сувэйб.

Джейгус: На что похоже твое «кайи» и каков его вид?
Маркеат: Оно безвидно и ни на что не похоже.

Джейгус: Что же, тогда, есть твое «кайи»?
Маркеат: «Я».

Джейгус: Что такое «я»?
Маркеат: Наш язык предназначен для построения концепций и обозначения качеств, однако он плохо подходит для описания того, что бескачественно и пребывает вне умственных построений. В этом случае язык может послужить лишь указателем, позволяющим ищущему придти к пониманию. Невозможно ответить на вопрос «что есть я?» потому что «я» не является чем-то. Также не является оно и ничем. Кайи соотносится с бытием — то есть, с тем что можно обозначить через «что» — не более, чем ум соотносится с мыслью о чем-либо определенном. Однако, как молчание ума не означает его отсутствия, так же и отсутствие проявлений кайи не означает еще ее несуществования.

Джейгус: Какова причина и что породило кайи?
Маркеат: Кайи не имеют причины, не рождены и не творятся. Они не обусловлены, но являются тем, что, в числе прочего, обуславливает сувэйб.

Джейгус: Каким образом можно убедиться в том, что сказанное тобой имеет хоть какое-то отношение к действительности?
Маркеат: Я не желаю убеждать, но лишь излагаю то, что полагаю верным.

Джейгус: Как же узнать, что сказанное — не ложь и не выдумка?
Маркеат: Со всяким, обвинившим меня во лжи, я поступлю так же, как надлежит благородному человеку поступать с тем, кто бросает ему оскорбление. Что же касается выдумки — то так обычно говорят о том, что порождено игрой ума и в существование чего не верят. Я же нисколько не сомневаюсь в верности своих воззрений.

Джейгус: Ты уходишь от ответа и как будто бы не понимаешь меня. Спрошу иначе — и ты, быть может, соизволишь разрешить мое недоумение: каким способом познается кайи?
Маркеат: Во-первых, через полное растождествление с тем, что не является кайи — так разрушаются заблужения; во-вторых, через полное отождествление с тем, что не является кайи — так кайи выражает себя. Когда созидание и разрушение являются вместе, они уравновешивают друг друга и порождают спокойствие и тишину, из тишины же возникает понимание.

Джейгус: Ты говоришь, что для познания человек должен совершить два противоположных действия одновременно — как это возможно?
Маркеат: Что в этом странного? Какому-нибудь дикарю безмолвное общение может показаться вещью столь же невозможной и парадоксальной, ибо он знает только два состояния — говорить и молчать; мы же учимся мысленной речи с самого детства.

Джейгус: Расскажи мне подробнее об этом способе — или этих способах, ибо я так и не понял, считать ли их за два или за одно целое.
Маркеат: Каким образом мы узнаем, что поняли нечто?

Джейгус: Иные знающие подтверждают наше понимание.
Маркеат: Однако мы можем механически повторить чей-то правильный ответ, и тогда, хотя знающие и подтвердят наше понимание, их подтверждение будет ошибочным. Кроме того, понимание (а не подтверждение) происходит зачастую в уединении, где нет никого подтверждающего, мы как бы «схватываем» или «открываем» для себя нечто новое.

Джейгус: Ты прав, однако какое отношение все это имеет к моему вопросу?
Маркеат: Понимание или осознание чего-либо наступает тогда, когда кайи отождествляется с чем-либо. Осознание — это и есть чистый свет «я», проникающий в не-я, и делающий не-я как бы вместилищем этого света. Возможно ли сопереживать и сочувствовать не отождествившись с тем, чему сопереживаешь и сочувствуешь? Возможно ли страдать и наслаждаться, не отождествляясь при этом, хотя бы и не в полной мере со страданием и наслаждением? Возможно ли открывать для себя некий новый смысл, не делая это смысл содержанием своего ума?

Джейгус: Признаюсь, ты прав, и я не вижу способа, каким все это могло бы стать возможным. Как можно сопереживать без отождествления, если со-переживание уже предполагает некое общее ощущение? Как можно страдать, не испытывая страдания? Как можно постигнуть что-либо умом, если это остается вне ума? Однако, хотя ты и побудил меня обратить внимание на этот способ познания, в нем нет ничего необычного, ибо мы всегда и везде пользуемся им. Каким же образом с его помощью можно познать кайи?
Маркеат: Ты верно говоришь, что мы повсюду и везде пользуемся этим способом. Мы отождествляемся с тем, что не является нами, однако цена этого — я теряется в не-я и не помнит о себе; себя оно пытается постичь через качества, с которыми отождествилось. Таким образом оно создает ложное представление о себе. Для истинного понимания неоходимо разрушить это представление и вернутся к истоку. Однако, нельзя разрушить ложное представление, не разрушив причин, благодаря которым оно сформировалось. Для этой цели необходимо растождествиться со всеми качествами и отринуть все концепции.

Джейгус: Если, разрушая ложное, ты приходишь к истинному, для чего нужно было ложное? Если вернуться к необусловленному ты можешь лишь в случае отвержения обусловленного, для чего вообще было нужно обусловленное?
Маркеат: Формируя и развивая сувэйб, кайи выражает себя в мире. У этого действия нет иной цели, чем та, которую мы полагаем сами. Иными словами, ты не ответишь на вопрос «для чего я живу?» прежде, чем узнаешь себя.

Джейгус: Однако в том, как ты излагаешь этот путь, в нем вовсе не обнаруживается какого-либо смысла. Для чего приходить куда-либо, если единственная цель, придя — уйти?
Маркеат: Способный растождествиться со своими качествами и отбросить ложное представление о себе, приходит вновь, выбрав из всех испытанных качеств те, что считает наиболее себе соответствующими, и более не сомневается ни в себе, ни в своих целях. Не знающий ответа ищет его и в его поисках должен отказаться от ложного представления об ответе, но узнавший ответ более его не ищет.

Джейгус: О ком ты говоришь?
Маркеат: Об Обладающих Силой.


Глава 2. О властителях.

Джейгус: Не будучи Обладающим, как ты можешь рассуждать об их понимании и о том, каким был тот «ответ», который они нашли?
Маркеат: Те, кто обрели предельную власть, не сделались безмолвны. В сказанном ими можно отыскать немало указаний относительно того, что в живом существе есть нечто вечное и необусловленное. Они именуют это «истинным я».

Джейгус: Однако, среди Обладающих есть и отрицающие «истинное я».
Маркеат: Я склонен думать, что отрицают они ложный образ истинного, а не само истинное.

Джейгус: Познает ли Обладающий свою кайи в полной мере?
Маркеат: Полагаю, что нет, а если и да, то не каждый. Однако даже и мера познавших не полностью превосходит нашу меру намного.

Джейгус: Положим, есть Обладающий, познавший в полной мере. Его качества, через которые его настоящее я проявляет себя, определены. Не означает ли это, что его свобода умалена, ибо он теряет возможность меняться?
Маркеат: Мир изменчив, следовательно и то, что служит выражением вечного, может менятся, ведь оно существует в мире и не отделено от него. Однако то, как оно будет меняться в ответ на изменения мира, обусловлено вечным.

Джейгус: Ты говоришь, Обладающие не сомневаются ни в себе и цели их определены. Но какими могут быть устремления кайи Владык, чья Сила проистекает из Царства Бреда, да и как вообще могут быть устремления там, где нет никакого смысла?
Маркеат: Воля порождений хаоса столь же цельна и совершенна, как воля иных Обладающих, хотя их разум, чувства и тела нестабильны и переменчивы. Внутренняя уверенность и цельность, о которых я говорю, не порождаются разумом, но лежат глубже.

Джейгус: Я говорю о другом: не кажется ли тебе странным, Маркеат, что определенность, которой, по твоим словам, достигают Обладающие и которая будто бы обусловлена постижением ими своих "вечных я" в случае Владык Бреда совершенно неопределена?
Маркеат: Отнюдь. В их изменчивости есть свое постоянство. Они меняются, но остаются собой.

Джейгус: А что ты скажешь о Владыках Пределов? Неужели их стремление поглотить все прочие Царства, разрушив все, что созидали другие, порождено их кайи?
Маркеат: Без всякого сомнения. Не знаю, что удивляет тебя в том, что один выбирает созидание, а другой - разрушение, ведь кайи не подчинены некоему общему закону и не обязаны действовать одинаково.

Джейгус: Ответь, можно ли считать, что качества Обладающего, которые мы видим, являются проявлением каких-то скрытых качеств его кайи? И если да, не значит ли это, что все качества, которые мы видим, и которые можем увидеть, если мир изменится, уже содержатся в кайи?
Маркеат: Нет, я не думаю, что кайи обладает некими скрытыми качествами, отличными от нее самой. Кайи - цельна, проста и неделима. Однако, она способна порождать или создавать качества, и выражать себя в них, отбирая те или эти.

Джейгус: Если, как ты говоришь, кайи не имеет ничего общего с качествами - как она может выразить себя через них?
Маркеат: Также, как всякий творец выражает себя через свое творение. Однако, если я леплю кувшин, это не означает, что сам я состою из глины.

Джейгус: Были времена, когда не существовало Обладающих. Могущество же Истинных Богов превосходило могущество Лордов неизмеримо. Не следует ли отсюда вывод, что именно Истинные Боги наиболее полно познали настоящих себя, а не Обладающие Силой?
Маркеат: Могущество Кадмона превосходило власть Богов, иначе бы он не смог их изгнать. Также и Гиверхинэль, как говорят, был в шаге от того, чтобы низвергнуть всех шестерых.

Джейгус: Нельзя ли предположить в таком случае, что для каждой эпохи есть определенный способ бытия, соответствующий существам, достигшим наиболее полного познания себя, и эти способы различны в различных эонах?
Маркеат: Люди знают себя лучше животных, а боги — лучше людей. Иными словами, способы бытия не равны между собой.

Джейгус: Возможно ли, что когда-нибудь явятся те, чье познание будет более полным, чем познание Обладающих?
Маркеат: Я готов допустить возможность подобного, хотя мне и сложно представить такое существо.

Джейгус: Хорошо. Теперь я хочу спросить о другом. Если, как ты говоришь, воля Обладающего определена, то как ты объяснишь те, пусть и немногие случаи, когда Обладающий отказывался от своей Силы?
Маркеат: Поступавший так отказывался от существующего выражения настоящего себя в обусловленном мире, но не от настоящего себя.



Глава 3. Об изменчивом и тварном.

Джейгус: Ты говоришь, что кайи не обладает качествами и безвидно. Само по себе, семя не обладает явно ни качествами дерева, породившего его, ни качествами дерева, способного из него родиться. Но эти качества скрыты только для обычного взора, но тот, кто не ограничен временем, взглянув на него, увидит их так же ясно, как и само семя. Не выходит ли, что и кайя безвидна и бескачественна, лишь оттого, что мы не умеем смотреть на неё правильно? А увидев его - увидим и причину, и рождающее, и творящее?
Маркеат: Если ты найдешь некую «кайи» которая будет видна и будет обладать некими качествами, то это будет не та кайи, о которой я говорю. Ее нельзя увидеть, потому что она не есть видимое, противопоставленное видящему. Нет ни причины, ни начала у того, что пребывает всегда.

Джейгус: Если кайи выражает себя через сувэйб, можем ли мы считать ее отдельной от сувэйба?
Маркеат: Без сомнения, ведь наездник не есть тоже самое, что и лошадь.

Джейгус: Однако без лошади наездник не будет наездником.
Маркеат: Без лошади тот, кто ехал, не исчезнет, но лишь утратит возможность осуществлять то действие, которое желал бы — ехать верхом. Без своего выражения в виде сувэйба кайи так бы и осталась невыраженной.

Джейгус: Нельзя, все же, сказать, что кайи есть некая вечная и неуничтожимая часть сувэйба?
Маркеат: Почему бы тогда не сказать, что человек — часть лошади, на которой он едет? Сувэйб - то, что обусловлено. Как необусловленное может быть частью обусловленного? Однако и обусловленное, и необусловленное могут быть частями чего-то еще. Таково, по моему мнению, и есть живое существо - одно в нем обусловлено, и это я называю сувэйбом, другое же необусловлено, и это я называю кайи.

Джейгус: Имеет ли кайи травинка, кусочек кожи, порода собак?
Маркеат: Всякое живое целое имеет кайи. Поэтому я склонен думать, что его имеет травинка, а часть травинки или часть кожи — нет. Что до породы собак, то кайи имеет тот родовой дух, который связан с этой породой и служит для нее первообразом.

Джейгус: Выражая себя в мире, кайи может иметь только один сувэйб или множество?
Маркеат: Полагаю, что таких выражений может быть множество.

Джейгус: Почему же тогда мы ничего не знаем о других выражениях себя-настоящих?
Маркеат: Вследствии низкого уровня осознания нами своей собственной природы. Если свет осознания станет сильнее, мы начнем постигать их, как часть самих себя.


Глава 4. О вечном.

Джейгус: Отчего ты полагаешь, что кайи - вечна и неуничтожима? Ведь все, что нам известно - не вечно, и все шесть Царств могут когда-нибудь исчезнуть так же, как и возникли.
Маркеат: Все известное нам - временное, но как может исчезнуть вечное? Известное нам, о котором ты говоришь - это содержание опыта, но на каком основании прилагать особенности и правила содержимого к тому, кто содержит опыт?

Джейгус: Если кайи - вечна, почему я не помню ни вечности, ни даже начала бытия мира?
Маркеат: Память содержится в сувэйбе, а не в кайи.

Джейгус: Другими словами, кайи беспамятна?
Маркеат: Ей нечего помнить, ибо она не существует во времени и для нее нет ни прошлого, ни будущего, но только одно беспредельное "сейчас".

Джейгус: Тогда я спрошу иначе. Если кайи - вечна, почему я не знаю ни вечности, ни даже начала мира?
Маркеат: Ты не знаешь себя из-за ложных отождествлений, об этом мы уже говорили прежде. Что до начала мира, то тогда ты мог и вовсе не существовать, ведь мне неизвестно, в какой момент времени твоя кайи впервые отобразилась в тварном мире. Возможно, это было много позже начала.

Джейгус: В любом случае, надвременная кайи должна воспринимать начало мира и все времена, даже не отображаясь в них.
Маркеат: Кайи не имеет иных органов восприятия, отличных от своего сувэйба. Поэтому, она не обладает всеведеньем в смысле совершенного знания всего тварного или всеобъемлющего восприятия времени.

Джейгус: Есть ли для кайи какие-то временные периоды, которые ей недоступны?
Маркеат: Нет, ибо и само время, и все бытие этого мира проистекают от кайи. Однако некоторые из них начали выражать себя в мире позже других. Но, создавая свои проявления, они присутствуют в них постоянно.

Джейгус: Может ли быть так, что после моей смерти следующим воплощением будет период, предшествовавший существующему.
Маркеат: Нет. Ведь душа также находится в потоке времени, как и тело.

Джейгус: А если бы мой сувэйб был бы полностью разрушен, могла бы кайи опять воплотиться прежде моей смерти?
Маркеат: Конечно. Более того, ничто не мешает ей сделать и без разрушения твоего сувэйба, ведь, как я сказал, одна и та же кайи может иметь сразу несколько сувэйбов.

Джейгус: Будет ли кайи пребывать в мире вечно, или же, осуществив свои цели (добившись того, чтобы ее воплощение обрело Силу или даже приведя это воплощение к большему, непредставимому для нас состоянию), она утратит интерес к тварному бытию и покинет его?
Маркеат: Ты опять говоришь так, как будто бы для нее есть время, и вот, она начинает что-то делать, делает, а потом завершает сделанное. Но в вечности нет ни прошлого, ни будущего, но только неразрывное настоящее. Поэтому, раз выбрав между бытием и небытием, сомнительно, что она когда-нибудь изменит решение.


Глава 5. О едином.

Джейгус: Известны случаи, когда Обладающий выделял часть своей Силы и передавал другому, смертному или бессмертному. И тот, в свою очередь, сам становился Повелителем Стихий. Не значит ли это, что его кайи были приданы качества извне? Но тогда, это входит в явное противоречие с твоими представлением о становлении Обладающих.
Маркеат: Нет здесь противоречия, ибо разные кайи могут выражать себя одинаково, хотя и не во всем. Также, как разные люди могут носить одинаковую форму, если они, скажем, принадлежат к некоему военному ордену.

Джейгус: Не означает ли это, что некоторые кайи теснее связаны друг с другом, чем иные?
Маркеат: Нет, нисколько. Однако, и это несомненно, их выражения связаны друг с другом теснее, чем выражения других.

Джейгус: Однако, если двое выражают себя сходным образом, мы вправе предположить, что в них самих есть нечто общее.
Маркеат: Это справедливо для сувэйба, но не для кайи.

Джейгус: Почему же?
Маркеат: Потому что кайи бескачественна, проста и неделима. Она не может быть в чем-то похожа на другую кайи, а в ином — отличаться, потому что ее невозможно разделить, она не состоит из частей ни в каком смысле. А это означает, что либо все кайи, будучи совершенно простыми, совершенно одинаковы, либо все они совершенно различны. Я полагаю, что верно второе.

Джейгус: Почему же?
Маркеат: Потому что если бы бескачественные «я» были бы одинаковыми, нельзя было бы говорить о множестве «я».

Джейгус: Две вещи, во всем одинаковые по виду, не становятся одной только из-за своего сходства.
Маркеат: Лишь потому, что часть их качеств — например, положение в пространстве — все же остается различной. Однако в вечности кайи нет ни пространства, ни времени.

Джейгус: Положим, ты прав, но что тогда, в самом деле, мешает предположить, что подлинная кайи только одна, а все остальное — лишь более или менее искаженный ее образ? И если одна кайи способна иметь несколько сувэйбов, не получится ли так в конце концов, что все существующие сувэйбы есть проявления и выражения одной и той же кайи?
Маркеат: Будь так, при приближении к подлинному различий между приближающимися становилось бы все меньше. Однако, Обладающие Силой отличаются друг от друга намного больше, чем друг от друга отличаются люди.

Джейгус: Скажи, может ли кайи познавать или как-либо воспринимать другую?
Маркеат: Только через выражение другой кайи — то есть, только через ее сувэйб.

Джейгус: А непосредственно?
Маркеат: Это невозможно, потому что нет «среды» или «пространства» в котором существуют кайи. У них нет и не может быть своего, особого, запредельного мира, единого для них всех. Потому невозможно и познания.

Джейгус: Почему ты полагаешь, что такой мир невозможен?
Маркеат: Потому что такой мир предполагал бы наличие у них чего-то общего, а это, как было показано мною ранее, вошло бы в противоречие с цельностью и неделимостью кайи.

Джейгус: Ты говорил, что кайи может обладать не только индивид, но и вид в целом. Миры во многом подобны живым существам и многие их почитают живыми, также несомненно, что они целостны. Значит ли это, что у различных Земель есть свои кайи?
Маркеат: Мне это неизвестно, но если бы было так, я бы не нашел в этом ничего удивительного.

Джейгус: Означает ли это, что все существующее, как целое, также имеет свою кайи?
Маркеат: Нет, не означает. Ибо хотя другой может занимать часть моего поля опыта, все поле опыта, как целое, принадлежит только мне.

Джейгус: Боюсь, я не могу ухватить твою мысль.
Маркеат: Все существующее, как целое, постигается Лордом в состоянии Предела Силы. Тогда Лорд видит, что все, что есть — лишь проявления его собственной Силы. Можно сказать и так, что каждый из Лордов — это некая вселенная, в которой отражены все остальные. И до тех пор, пока мы остаемся людьми, для нас все существующее определено Кадмоном. И если случилось так, что мы приобрели понимание единства всего, но при этом наша природа не изменилось — это означает, что мы прикоснулись к виденью Кадмона, оставшись при этом теми же, кем и были — частицами его тела.

Джейгус: Каким образом сказанное тобой отвечает на мой вопрос?
Маркеат: Когда ты увидишь все существующее, как целое, тогда ты поймешь, что кайи, которая ему соответствует — твоя собственная. И если твое понимание будет подлинным, обитатели человеческой вселенной Кадмона назовут тебя Лордом, а если неподлинным — ты останешься тем, кем был и прежде.

Джейгус: Как же провести границу между тем, что имеет кайи и тем, что не имеет?
Маркеат: Нет идеального, безукоризненного способа сделать этого. Кайи обладает все, что способно к самосознанию. Однако не все, способное к самосознанию, уже им обладает, ведь даже человек при рождении не осознает себя, хотя он и способен чувствовать и воспринимать. В известном смысле, мы подобны человеку, смотрящему на засеянное поле: он видит проклюнувшиеся растения, однако не способен увидеть еще скрытые семена.

Джейгус: Люди — частицы тела Кадмона, однако они имеют кайи, как и он сам. Не находишь ли ты, что подобно этому, даже самый маленький кусочек нашей кожи может иметь свое «я»?
Маркеат: Люди обладают самосознанием, но я никогда не слышал о том, чтобы самосознанием обладали кусочки кожи.

Что сказать - Герман увлёкся. Идея была для него не новая - самый обыкновенный спор атеиста и верующего, заведомо обречённый на провал, потому как "верить" и "понимать" - слова диаметрально противоположные. Но несмотря на это, из подобных бесед можно было узнать много нового, да и просто хорошенько размять мозги.

__________________________________________________________________________________________


Стоп. Достопочтенный Маркеат... Тьфу, будешь Марком. Дорогой Марк, на тебя ещё никто никаких поклёпов не возводил, нападок не делали - для чего так рано ощерился?

Так, то есть разум, облачённый в характер. То, что у нас называют душой. А почему характер - временная часть существа? Ладно, тут где-то дальше должны будут объяснить.

Накрутил... Ну накрутил... Товарищ, ты в этом тексте сам себе противоречишь, просто употребляя слова "ум" и "мысль". Если ты их объяснить можешь - то в чём проблема определить душу? А если ты их не понимаешь - какого чёрта используешь?

- Чем докажешь? - Папой клянусь! Римским!

Повторяетесь, батенька. Фактически - это то же самое, что и предыдущий вопрос.

А ещё бывает игра ума, в которую верят. По синьке или от наведённой качественной иллюзии.

Тебе прямым текстом сказали - НИКАК. Невозможно познавать то, что не определено, так что они просто верят.

Угу. Только вот ты так и не определил, что есть Кайи, чтобы я мог сказать, что что-то не есть Кайи. То есть опять таки - познать невозможно.

Левую ногу поднял, правую опустил. Зарядка называется.

Серьёзно? А если я тебе дам в нос - тебе нужно будет моё подтверждение для понимания этого? А вообще - вопрос очень даже интересный. Уверен, займись кто всерьёз - ответ занял бы внушительный объём.

Поверхностно. Но мысль интересная. Но опять же подтверждает, что кайю познать невозможно - невозможно осветить пламя.

Отрицаем все концепции, особенно любопытства, и нам уже нафиг не нужно познавать кайи. Эт что значит, буддисты были правы? Ом, и всё путём?

О, а вот это мне нравится!

... Серьёзно? Вот ответь, что ты тут имеешь в виду? Я должен познать себя-себя, или себя-кайю? Честное слово, когда ты в начале использовал кавычки - было гораздо удобней!

Так мне и не надо растождествляться с самим собой, я и так идеален. Умён, практичен, скромен... Всё моё!

Угум-с... То есть ты считаешь, что все Обладающие знают, за исключением тех, кто не знает. Логично.

На удивление длинный кусок, в котором придраться не к чему. Неужели так и дальше будет? Так, так.. А не, всё в порядке.

Сказал он, и назвал три качества кайи.

С последней фразой я согласен, но откуда ты выяснил, насколько хорошо знают себя животные? Если сравнивать по могуществу, то получается, что медведь знает себя гораздо лучше, чем среднестатистический человек.

Вот тут тебе бы, Марк, стоило согласиться. А то получается, что одна и та же кайи может выразить себя по-разному, поскольку иных качеств у неё нет, и ничто не отличает одну кайю от другой. Хочет - в разнос идёт, хочет - возводит пирамиды, а хочет - в праздной лености витает по эфиру. А ты утверждаешь, что кайи себя выражает раз и навсегда, мол есть определённые "свои" качества. Ну да, ну да, ты говорил, что они могут измениться но, цитирую, "в ответ на изменения мира", а отрицая внутренние качества ты допускаешь, что у одной и той же кайи могут быть разные "свои" качества при одном и том же устроении мира вокруг.

Потому, что сувейб суть производная от кайи, если верить всему этому бреду. Если ты лепишь горшки - это не значит, что и сам ты горшок.

Да отстань ты от лошади! Тем более, что сейчас это сравнение было ни к селу, ни к городу.

Погоди, погоди... То есть у каждого животного подвида имеется свой кайи? А что тогда по поводу химер, двортерьеров, которые не относятся ни к одному из видов собак, лигров в конце концов?!

Стоп. Стоп-стоп-стоп-стоп. Ты до этого утверждал, что чем лучше мы себя познаём - тем меньше остаётся качеств, мол отбираются отдельные "свои". А теперь ты утверждаешь, чем лучше мы себя познаем, тем больше качеств будет?! Определись уже, парниша.

А ви таки не родственник Рабиновичу?

Так тебе уже сказали: есть только миг, между прошлым и будущим... Кхм, в общем - нету у кайи своей памяти, она оперирует тем, что сформировалось в сувейбе. Который, почему-то, привязан к твоему текущему существованию. Что, кстати, наводит на мысль - а как именно сувейб привязан? Привязан ли он к физическому телу? И если да - то как же боги? И если нет - то к чему, раз не к кайи (иначе запомнилось бы всё. Вообче)?

Натянуто, но допустим...

Стоп, шо? Откуда это слово? Герман внимательно перелистал брошюру обратно до начала. Нет, не то, нет... Марк, что за свистопляски? Откуда ты взял "душу"? Что ты под этим имеешь в виду? И если ты имеешь в виду кайи, то: во-первых, кайи "не существует во времени и для нее нет ни прошлого, ни будущего, но только одно беспредельное "сейчас"", а во-вторых "и само время, и все бытие этого мира проистекают от кайи", так что такой ответ неприемлем.

"Нет, не может, но да, может." Серьёзно? СЕРЬЁЗНО?!

Ну да, а ещё можно дать автомат. И если себе чего не отстрелит... Хм... Марк, на твоём месте я ответил бы так: "Не каждый может получить подобный дар, а лишь тот, кто в достаточной мере постиг свою кайи. Так и необученный человек неспособен понять учителя, если не постиг основ. Как учитель помогает ученику, в этом случае Обладающий помог другому очистить и лучше понять свою кайи. Если же тот был бы не готов - полученное просветление просто сожгло бы его, оставив чистую кайи." Такой ответ гораздо ближе к твоему учению, чем рассуждения о вышивке.

Почему же? Кхм, а если серьёзно - почему ты так уверен, что этих "я" множество? Ты сам сказал, что одна кайи может иметь в определённый момент времени множество сувейбов. Почему это не одна и та же кайи, но со всеми существующими сувейбами?

О, сейчас будет ответ. Барабанная дробь...

Мой дорогой Марк, это всё из-за того, что у Обладающих, согласно твоей теории, остаётся гораздо меньше качеств. Понятное дело, что "круглый" - это не "сладкий", но сходные черты были откинуты как "не свои". Поэтому и такие большие различия. К тому же, живущие рядом люди поневоле, из-за общего окружения становятся схожи, а так - возьми двухметрового негра-амбала и едва за метр шестьдесят японца, и скажи мне, что они похожи.

Одна проблема. Познавать может только сувейб - кайи может себя только выражать. Все познания хранятся в сувейбе. Так что, Марк, опять ты ляпнул что-то не то.

Так одна-единственная кайи на всё существующее - и нет проблем.

Так. А теперь ты утверждаешь, что всё, что есть - это проявление кайи Лорда. То есть твоя собственная кайи является проявлением кайи Лорда? Его Сувейбом?

Серьёзно? СЕРЬЁЗНО?! И это говоришь ты, который... Ща, секунду... говорил "Даже если бы мое учение никому прежде не было б известно, это не сделало бы его ложным". Так вот, ты не слышал, чтобы кусочки кожи обладали самосознанием, но это не значит, что это не так.

___________________________________________________________________________________

Книжка закончилась быстро, а народ ещё не подошёл, поэтому Герман прислонился к дереву и стал размышлять, как бы он построил своё учение, если бы ему это потребовалось. Первым делом, понятно, высшие силы - надо же на кого-нибудь огрехи и промашки сваливать...

И вот наконец-то начало что-то происходить. Из двери в башню вывалились трое землян: Аня, Боб и Михаил, причем у Боба были активированы его огненные крылья, которыми маг и воспользовался, чтобы буквально вылететь из двери. А ещё ворон ощутил некоторое беспокойство - похоже что Источник в башне таки пошёл в разнос.

Пошло-поехало... Герман отвлёкся от размышлений и переключился на Шпиона. Трое уже есть, уже неплохо, а вот ждать остальных уже времени не оставалось. Парень отдал ворону команду немного спуститься и привлечь внимание. Кстати, а получится ли такая фигня? Вроде анимация движения получается, а это не должно сильно отличаться...

Несмотря на сомнения, всё удалось. Творение мага внезапно преобразилось, став совершенно очевидным сигналом для любого человека, знакомого с земной культурой. И, как смог увидеть Герман, несомненно привлекло внимание землян.

Пока народ шёл, Герман обдумывал дальнейшие действия. По-хорошему стоит за башней ещё последить, но что-то подсказывает, что надо всё-таки двигаться, что бы ни случилось с остальными. Жаль было, что Борис не в этой группе - и с головой, и готов к сотрудничеству, но его, похоже, кинуло в другую точку. А ещё чертовски не хватало плеера - под музыку и думалось легче, и время не тянулось так мучительно медленно... Пытаясь скоротать время, парень начал отбивать ногой ритм и слегка фальшиво выводить мелодию первой пришедшей на ум песни.

Вот море молодых колышат супер-басы,
Мне триста лет, я выполз из тьмы.
Они торчат под рейв и чем-то пудрят носы,
Они не такие как мы...

Германа забавляло, что эта песня подходила ему ровно наполовину, особенно припев.

И я не горю желаньем лезть в чужой монастырь,
Я видел эту жизнь без прикрас,
Не стоит прогибаться под изменчивый мир,
Пусть лучше он прогнется под нас.

Если всё время сопротивляться - рано или поздно сломаешься, недаром великие таланты рано сгорали... Надо уметь лавировать, порой идти на уступки, и уже тогда... Адвокат ухмыльнулся.

Однажды он прогнётся под нас.