Грезы | ходы игроков | Тайдтаун (антиутопия)

Говорят, Бог ведает все. Так оно и оказалось. Когда с небес хлынул огонь, лишь он оказался к этому готов. Он возвел защищенный город, где собрал тех, кто был ему верен, а затем наступила Тьма. Говорят, Бог бессмертен. Он прожил среди людей сотни лет, странствуя по Земле, изучая и смотря. И, когда пришел час раскрыть себя, он столкнулся с недоверием. Но теперь те, кто не верил ему, были мертвы. Говорят, Бог справедлив. Создав город, защищенный куполом от внешнего мира, он стал во главе него. Его руки - страж-Оракулы - следили за порядком, а тех, кто пытался его нарушить ждала смерть или, что было хуже, заключение в "Аду". Глубоко под землей были вырыты огромные пещеры, где содержались нарушители спокойствия. Они трудились на благо честных граждан, но как, и что они там делали, не знал никто. Говорят, Бог всеведущ. Но это не так...

... Уже давно погасло "Солнце", что двигалось по темному куполу Тайдтауна, а Джон только шел домой по пустынным улицах, освещенных лишь люм-фонарями. С наступлением темноты на улицах было запрещено любое движение - правила предписывали оставаться дома и отвечать лишь на зов Оракулов. Однако, у Джона была веская причина - он оставался сегодня убираться в классе.
- Бог создал Свет, а Тьму проклял. - говорила ему его бабка назидательно. - Потому, не следует Верным ходить в ней!
В его кармане лежал пропуск от директора учебного заведение, гласящая, что парень исполнял волю Бога. Очищение. Ему пришлось убраться вначале в своем классе, а затем в остальных, когда все покинули здание и поспешили по домам. Это было благим делом и потому стражи Света могли отпустить его.
- Только он спас нас, когда весь мир отвернулся. - говорила его бабка, пра-пра-пра-пра-внучка того, кому повезло укрыться в этом убежище. - Ибо только он спас нас от Огня!
Но говорили, что иногда кто-то слышал иное. Оно шло по радио волнам, откуда-то снаружи, словно кто-то пытался передать сообщение. Однако, такие слухи быстро затихали, становясь мифами.
- И только демоны бродят снаружи, пробуя наши души в поисках греха. - говорила бабка Джона. - И только попробуешь ты обратишь внимания на их гадкий шепот... Как тут же пропадешь!
Проходя по темным, освещенным лишь фонарями да редким светом из окон высотных домов, улицам, Джон то тут, то там видел Бога. Его лицо мелькало на молельных плакатах, что стояли почти у каждого перекрестка. Он взирал на него с листовок, что валялись под ногами. И он был так похож на человека. На вид ему было не больше 25 лет, высокий и красивый, как и положено быть Богу. Идеальный. С белыми волосами и мудрыми, любящими голубыми глазами. Он был...
- П... Помогите. - вдруг раздался тихий голос рядом из переулка, мимо которого проходил Джон - П... прошу...
А в следующий момент он заметил краем глаза какое-то движение. Чья-то фигура ступила из тени и стала заваливаться на парня.

Все тело приятно зудело от физической нагрузки, а на лице блуждала легкая улыбка удовлетворения. Завтра будет великий Праздник и я, Джон Смит, приложил к этому руку. Точнее ведро и тряпку. Сегодня был день подготовки и меня, именно меня, выбрали выполнить Его Волю. Да, это лишь влажная уборка помещений в школе, но пути Его неисповедимы, и в плане Его нет мелочей. Поэтому даже такая работа должна быть выполнена со всей тщательностью и упорством. Три часа ползанья на коленях не прошли впустую: все классы, коридоры, рамы окон – все было отдраено до блеска. Я предвкушал если не похвалу, то молчаливое согласие и одобрение проделанной работой от директора. Может быть, это изменит и отношение одноклассников ко мне? Я усмехнулся. Вряд ли. Жаловаться нет причин, ведь Он милосерден, мудр и справедлив. Он никогда не пошлет трудностей, которые невозможно будет преодолеть. Нет друзей в классе? Плохая успеваемость? Издевательское отношение старших товарищей? Плевать на это. Я выдержу, я верен Его законам, а все остальное неважно. Я готов служить Его целям, даже не понимая их. Да что там, я уже исполняю Его Волю прямо сейчас, не осознавая этого. И Он отвечает своей благосклонностью – я вижу вечерний Тайдтаун!
Улицы светлы, освещаемые люм-фонарями, но очень пустынны. Шаги эхом отражаются от стен домов и улетают вглубь переулков. Я сбавил шаг, понимая, что шанс прогуляться в полном одиночестве по улице Тайдтауна мне представится еще не скоро. Взгляд скользнул по темной поверхности купола, но ему было не за что зацепиться: без дневного светила это была лишь защитная оболочка, отделяющая нас от Тьмы, властвующей снаружи. Тьма… Вдруг вспомнились слова бабушки о демонах, живущих за стеной. Эти слова пугали меня в детстве и пугают до сих пор. Но Он меня защитит. Он защитит нас всех…
- П… Помогите… П… Прошу… - едва различимый шепот испугал меня и ввел в ступор. Я обернулся на звук, но слишком медленно. Кто-то или что-то вывалилось из переулка и повалило меня на землю.
Смысл сказанных слов лишь сейчас начал доходить до меня. Я идиот. Еще и трус, но идиот в большей степени. Удар об асфальт был болезненным, но мое молодое тело, на которое и пришелся удар, выдерживало и не такое. Я легко выбрался и с большой аккуратностью перевернул тело человека на спину, придерживая голову рукой.
- Что случилось? С вами все в порядке? – быстро проговорил я, изучая человека, лежащего передо мной.

Тело ударилось о парня и, не удержавшись, они вместе упали на асфальт. Падая, Джон ощутил как в его одежду вцепляются пальчики. Что-то легонько кольнуло шею, а затем болью отозвалась спина, принимаемая в объятия асфальта. Но он быстро перевернулся, что бы увидеть... девушку у себя на руках.
Она была одета в форму старшей школы - но опознать ее Джон не мог - которая местами была порвана и в чем-то выпачкана. Сама же девушка оказалась симпатичной и невысокой. Хрупкое тело словно ничего не весило, а черные волосы разметались по асфальту. На бледной коже виднелись тут и там пятнышки грязи, а темные глаза пытались сфокусироваться на Джоне. А затем парень ощутил что-то теплое на руках. В свете люм-фонарей, он наконец разглядел кровь, которую вначале мог бы принять за пятная на одежде. И теперь на своих руках. Девушка была ранена и притом серьезно, но все еще держалась в сознании.
- П... Помоги мне. - едва слышно прошептала она. - И... Или умрешь.
Из ее руки на асфальт выпал небольшой шприц-инъектор.

Девушка лежала на кушетке в слабо освещенном кабинете. На лбу у нее проступила испарина, а лицо изредка искажалось гримасой боли, но было похоже, что жизни ее ничего не угрожает. Знания, полученные от бабушки, оказались поистине бесценными: я бы ни за что не догадался, чем я могу помочь этой девушке, если бы не был непутевым ребенком, получающим кучу ссадин и рваных ран в детстве, а бабушка не лечила бы меня дома. Отчего-то бабушка не верила врачам. Она и в школу-то отдавать меня не хотела, но пришлось. Кажется, таких людей как мою Ба раньше звали затворниками. И я бы вырос таким, но Божественные законы едины для всех, и все дети должны обучаться Слову Его в специализированных школах. Собственно, в медицинском пункте такой школы мы сейчас и находимся. Я и… она.

Почему я предпочел пронести раненную девушку в свою школу мимо поста старого сторожа, я не понимаю до сих пор. Возможно, что причиной были ее слова: что-то про мою смерть. Почему-то, в это верилось. В голосе ее была какая-то непонятная мне сила и уверенность. Да и этот легкий укол в шее мне не давал покоя. Я повертел в руках шприц-инъектор, обнюхал его и, со вздохом, отложил в сторону. Моих знаний хватило, чтобы перевязать девушку, вколоть ей антибиотики и уложить на бок на кушетку, но определить содержимое шприца было явно выше моих сил. Конечно, правильнее было бы вызвать специалистов, которые куда лучше меня позаботились бы о ранах девушки, и в два счета вычислили, что она мне вколола. А зная, что это было легко вычислить нужный антидот. И почему я решил, что это был яд? Бред, конечно. Но с другой стороны люди, которым нужна помощь, не грозятся убить своих «спасителей». Да и что делала ученица старшей школы одна вечером на улице? Ей очень сильно повезло, что я оказался рядом. Вопросы, вопросы, вопросы…

Я подошел к девушке и положил ладонь ей на лоб. Горячий, даже очень. Это вроде бы хорошо. Или нет? Черт, я не доктор. Это иммунная система борется с заражением или же лихорадка сжигает ее изнутри? Но дыхание, хоть и слабое, но ровное. Это радует.

Я стоял перед кушеткой и усиленно размышлял, что же мне предпринять дальше: пойти за помощью или дождаться момента, когда девушка очнется, и сама объяснит свое поведение. Хотя чтобы получить некоторые ответы, девушке не обязательно быть в сознании. С легким смущением и румянцем на щеках я принялся обыскивать спасенную мной особу.

Когда Джон поднял девушку на руки, она обмякла и ее глаза закатились. Лишь в школьном лазарете, при свете ламп, он смог разглядеть ее раны. Да и то пришлось снять пропитанный кровью пиджак. Под ним оказалась рваная на боку рубашка - именно там оказалась самая страшная рана, явно от светового оружия Оракулов. Ее края были слегка обуглены, так что кровь текла не из нее, а из множества мелких ран и ссадин по всему телу незнакомки. Судя по всему, у нее был тепловой шок, вызванный попаданием луча. Кожа девушки была холодной и липкой от пота на ощупь. Впрочем, перебинтовать раны труда не составило, тем более это остановило потерю крови.
Обыск тоже ничего не дал, так как в пиджаке у нее не было даже ИД-документа, а когда Джон попытался обследовать рубашку и брюки, то незнакомка пришла в себя. Ее рука тут же перехватила ту, что тянулась к карманам брюк, и сжала стальными тисками. несмотря на хрупкий вид, девушка была сильна.
- К... Кто ты? - едва слышно спросила она.
Муть в ее глазах постепенно рассеивалась и теперь она смотрела на Джона с подозрением и настороженностью. Другой рукой она было полезла в левый карман брюк, но тут рана дала о себе знать. Девушка тихо вскрикнула от боли и застыла. На ее глазах выступили капельки слез.
А где-то в груди Джона - парень ощущал - нарастало жжение. Вначале оно даже было приятным, но теперь с каждой минутой становилось все сильнее и сильнее.