Warhamer 40k: Бои местного значения | ходы игроков | Глава 3: Учения

Тот же день, утро....

Косые лучи раннего солнца слепят глаза. Ровные шеренги в новеньких комбинезонах. Ноги вдоль красной линии. Тесный плац с трудом вмещает батальон полного состава. Мы — кадианцы, наше предназначение — убивать, а не топтаться на парадах, замысловато размахивая начищенной до ртутного блеска винтовкой. Поэтому просторных бетонных площадок, рассчитанных на массовые сборища, у нас нет и с нашим майором не предвидится. Перед строем — командир батальона. Ротные замерли позади него, рядом с ними батальонный священник со слугами и подчиненными и в конце строя стоят истуканами группа техно-жрецов. Сержант из штабного взвода выходит из строя, и не прибегая к помощи усилителей, начинает читать молитву, над его голой вьется серво-череп который, как и всегда будет записывать все что происходит на плацу. И он начинает Нашу молитву. Он стоит, расставив ноги, массивная тумба, приросшая к рокритовому основанию плаца, и хрипловатый рык вязнет в наших плотных рядах.

— Я — имперский гвардеец.

— Я — ИМПЕРСКИЙ ГВАРДЕЕЦ… — рокочет вслед ему слитный хор.

— Я — оружие…

— Я — ОРУЖИЕ!! — торжественно вторим мы.

Наша утренняя молитва — наш ежедневный ритуал, непоколебимая традиция, которую не способны нарушить ни война, ни ученья, ни снег, ни ураган. Каждое утро мы читаем ее, стоя на плацу или сидя в окопах, мы декламируем ее, наливаясь восторженной дурью, на палубе космического корабля, или по внутренней трансляции с вокс станций, или в полевом блиндаже. Где угодно, в каких угодно условиях. Потому что мы — кадианцы, мы написали свои традиции своей и чужой кровью, и они переживут нас и потому Гвардия и Кадия будет существовать вечно.

— … Я НЕ РАССУЖДАЮ И НЕ СОМНЕВАЮСЬ, ПОТОМУ ЧТО ОРУЖИЕ НЕСПОСОБНО РАССУЖДАТЬ И СОМНЕВАТЬСЯ… ИМПЕРАТОР НАПРАВЛЯЕТ МЕНЯ… ВРАГ ИМПЕРАТОРА — МОЙ ВРАГ… МОЯ РАДОСТЬ — ВИДЕТЬ СМЕРТЬ ВРАГОВ ЕГО… МОЯ ЦЕЛЬ — СЛУЖИТЬ ЕМУ… МОЯ ЖИЗНЬ — СТРЕМЛЕНИЕ К СМЕРТИ ВО СЛАВУ ЕГО…

Я выкрикиваю слова-заклинания именно в том ритме и с той силой, что известны каждому кадианцу. Мы говорим, как единое целое, мы и есть единое целое, большой кровожадный организм с почти тысячей луженых глоток. Я растворяюсь в нем, теряю индивидуальность, я песчинка в бетонном монолите и мне приятно знать, что без меня и сотен других этот монолит — ничто.

— … МОЯ СЕМЬЯ — ГВАРДИЯ. МЕНЯ НЕЛЬЗЯ УБИТЬ, ИБО ЗА МНОЙ ВСТАЮТ БРАТЬЯ МОИ, И ГВАРДИЯ ПРОДОЛЖАЕТ ЖИТЬ, И ПОКА ЖИВА ГВАРДИЯ — ЖИВ И Я. Я КЛЯНУСЬ ЗАЩИЩАТЬ ИМПЕРАТОРА, И БРАТЬЕВ СВОИХ, НЕ ЩАДЯ ЖИЗНИ…

И комбат, и ротные, и офицеры штаба, все даже молчаливые техно адепты, как один, полузакрыв глаза повторяют вместе с нами:

— … Я ЗАКАЛЕН И РЕШИТЕЛЕН. Я ХОЗЯИН СУДЬБЫ СВОЕЙ. Я РОЖДЕН, ЧТОБЫ УБИВАТЬ. Я ДОЛЖЕН УБИТЬ ВРАГА РАНЬШЕ, ЧЕМ ОН УБЬЕТ МЕНЯ. ПРИ ВИДЕ ВРАГА НЕТ ЖАЛОСТИ В ДУШЕ МОЕЙ, И НЕТ В НЕЙ СОМНЕНИЙ И СТРАХА. ИБО Я — ГВАРДЕЕЦ КАДИИ. Я — ОРУЖИЕ В РУКАХ ИМПЕРАТОРА, А ОРУЖИЕ НЕСПОСОБНО ЖАЛЕТЬ И СОМНЕВАТЬСЯ. И С ЭТОЙ МЫСЛЬЮ ПРЕДСТАЮ Я ПЕРЕД ГОСПОДОМ НАШИМ ИМПЕРАТОРОМ. АМИНЬ! СЛАВЬСЯ СЛАВЬСЯ НАШ ГОСПОДИН...

Некоторое время мы стоим, не шелохнувшись. В полной тишине. В такие моменты, если приказать солдату пробить головой каменную стену, он не будет раздумывать ни секунды. Просто разбежится и врежется в нее лбом.

Первым оживает комбат:
— Батальон, вольно! Командирам рот — приступить к занятиям по распорядку.

пока никто не ходит

— … Я НЕ РАССУЖДАЮ И НЕ СОМНЕВАЮСЬ, ПОТОМУ ЧТО ОРУЖИЕ НЕСПОСОБНО РАССУЖДАТЬ И СОМНЕВАТЬСЯ… ИМПЕРАТОР НАПРАВЛЯЕТ МЕНЯ… ВРАГ ИМПЕРАТОРА — МОЙ ВРАГ…

- Слушай Марк и что? Так теперь ВСЕГДА будет?, - спросила низенькая, немного страшноватая на лицо, из-за попавшего на него в далеком прошлом прометия, блондинистая девушка, тыкая пальчиком в строй кадианцев на плацу.
- Заткнись Линда,- прошипел капрал, - Если они услышат, то трахнут тебя всей толпой.... или,- он, хитро сщюрился.- Ты этого и ждешь.
- Да пошел ты, гроксова отрыжка,- беззлобно ответила та, рассматривая безукоризненные ряды солдат, орущих про то, как они всех порвут и одни останутся и протирала, благословленной 'железяками',ветошью свою снайперскою винтовку, которая была большее её наверное раза в два.
Сводную роту только недавно переподчинили кадианскому батальону и проблемы посыпались на их командиров, как снежный ком. Кадианцы всегда были 'резьбовые' ребята, а эти из 99-го так вообще затягивали насмерть. За косой взгляд, за не правильно отданную 'честь', да за просто так сводники активно получали 'пиздюлей', пачками отправляясь на больничные койки. Конечно они не оставались в долгу и не мало кадианцев отправилось в больничку на койки по соседству, но силы были не равны. Прекратилась эта вакханалия насилия только после массового отправления особо отличившихся на гауптвахту и рытьем противотанковых рвов от 'этого материка до соседнего' притом смешанным составом. С тех пор установилось шаткое перемири, особенно после того, как комбат сказал что участвовавших в драках будут расстреливать их же сослуживцы. Любви это не принесло, но хотя бы драки прекратились. Поэтому любимое командование озаботилось слаживанием подразделений и отправило на полигон, погонять местные силы СПО, ну и скинуть лишнюю агрессию.

Вы находитесь в командном пункте батальона при учебном полигоне 'Святая Ярость'. У сборного отряда не хватает запчастей на их непрофильную, для батальона, технику. Поэтому они несут штраф к Силе Подразделения -1 на Разведывательный отряд легких танков
На вечер назначен инструктаж со смежными батальонами и озвучка подробного плана учений.
Кадианцы занимаются боевой подготовкой, бегают, прыгают, проходят полосы препятствий, стреляют, а вот чем занимается сборная Рота вопрос...

Ход Кристиан де Бир и Дэвид Прайд

Определённо, тот, кто придумал совместить батальон кадианцев и сводную роту, был одарён. Альтернативно. Или был сторонником принципа "противоположности притягиваются". Ну, в каком-то смысле это было правдой, ибо сцепиться между собой кадианцы и сводники могли, умели и практиковали чуть не ежедневно, причём агрессию проявляли именно сверхдисциплинированные кадианцы, а не "грязные псы из сводной роты". Просто по какой-то причине эти самые кадианцы сидеть на жопе ровно не могли, если в соседнем здании кто-то не застегнул мундир на все пуговицы и то, что пуговиц на мундире был давно уже не полный комплект, их вообще не волновало. И пришёл бы сводникам пиздец, если бы не тот факт, что последние пару лет они провели в условиях непрекращающихся боевых действий, а потому им было привычно находиться в полностью враждебной обстановке. Ну и привычка воевать "не честно" тоже делала своё дело. К сожалению, как раз кадианцев в составе сводной роты не было от слова совсем и перемирие казалось недостижимым, пока повсеместные драки и травмирование личного состава не достало наконец кадианского комбата и тот не пообещал расстрелы за мордобитие. Скорее всего, это была пустая угроза, но она подействовала. Ну и гауптвахта и тяжёлый физический труд сделали своё дело.

Однако на этом доблестное командование не остановилось и устроило совместные учения. Кадианцы сейчас образцово-показательно бегали-прыгали-стреляли-орали. Сводная рота же...Делала то-же самое, но чуть менее показательно. Ну ладно, СИЛЬНО менее показательно. К примеру, если бы кому-то приспичило поглядеть на выделенный сводникам для стрельб полигон, на нём бы обнаружилось ровно пять человек и ряд стоящих весьма далеко от них мишеней. Причём все пятеро были не с оружием, а с биноклями. Куда же пропали остальные 145 человек?
Ну, часть из них сейчас находилась поодаль, собравшись в круг вокруг сержанта Виктора Северова, так же известного как "Самый Ушлый Сержант В Галактике", чьё крохоборство на равных могло соперничать с крохоборством любого зампотыла, а может и фору бы ему дало. Так же одноглазый вальхалец слыл одним из сильнейших рукопашников во всей роте, а так же был знаменит привычкой в небоевой обстановке шастать в майке, а то и вовсе светя голым исполосованным шрамами и ожогами торсом, если ему было жарко(а жарко вальхальцу было почти везде) и тем, что у него почти всего было по два. Два лазпистолета, двойной комплект батарей, и даже пиломечей он носил две штуки. Сам Северов называл это запаской, однако ходили слухи, что он способен махать этими самыми мечами одновременно. Сейчас сержант Северов организовывал тренировки по рукопашному бою. Собравшиеся в круг бойцы образовывали арену, на которую выходили два соперника и начинали бой, который продолжался пока один из дерущихся не коснётся лопатками земли. В качестве оружия использовались деревянные макеты лазганов, мечей, ножей или просто собственные кулаки. Сержант же за всем этим наблюдал, восседая на куче ящиков, зловеще сверкал аугментированным правым глазом и периодически раздавал ценные советы или даже слезал в круг, чтобы показать лично.

Ещё человек тридцать сгрудились на площадке, выделенной под склад вооружения, взятого на учения. Среди них стояла неестественная тишина. Эти бойцы собирались устроить стрельбы из немногих имевшихся в роте единиц специального вооружения, да вот беда, на ящиках с ним в обнимку с любимым плазмаганом дремала сержант Лукреция Янг. Милейшая девушка родом с мира смерти, чем-то смахивающая на уменьшенную версию катачанки, специалист по тяжёлому и специальному вооружению и просто хороший человек, которому пришлось отстоять три ночных вахты вместо одной, а потому сейчас разбудивший её имел все шансы познать гнев воина Его. Злить сержанта Янг было плохой идеей, так как она хоть и была отходчива, но и на расправу скора. При наличии рядом бронетехники, бункера или другого схожего укрытия кто-нибудь рисковый, может быть, решился бы разбудить девушку, но вся техника уехала на учения, бункеры заняли кадианцы(сволочи такие) и сейчас палили из них из своего тяжёлого вооружения(вообще уроды).
- Так, что будем делать, - шёпотом спросил один из бойцов другого
- Думаю, стоит подождать кого-то из офицеров или позвать Северова.
- Ты же знаешь, что он ничего не сделает просто так, а за ЭТО он потребует у тебя пожизненно делиться с ним пайком и боеприпасами, если вообще не в рабство загонит.
- Тс! Она шевельнулась!, - на несколько секунд вновь воцарилась тишина, солдаты замерли не дыша, готовые броситься врассыпную. Лукреция перевернулась на бок и продолжила сопеть. Бойцы выдохнули.
- Так чего делать будем?
- Предлагаю всем попрятаться а кому-то одному, кто быстро бегает, разбудить её какой-нибудь длинной палкой и рвануть. Во, твой лазган подойдёт, - выдавший идею боец потянулся к длиннющему лазгану стоящего рядом с ним востроянца который, не смотря на суровость боёв, через которые прошла сводная рота, умудрился сохранить свою шапку. Правда, большую часть времени он её не носил, ибо демаскировка, но когда маскироваться было не надо, не отказывал себе в удовольствии напялить диковинный головной убор. Заметив покушение на своё оружие, востроянец молча сунул умнику под нос пудовый кулачище и тот примирительно поднял руки и даже сделал шаг назад, дескать, "всё, понял, не трогаю". Тут на свою беду из-за ящиков показался один из ротных криговцев. Этих чудаков в роте было десятка полтора, из которых трое с часовыми, ещё трое - экипаж химеры, ну а остальные пехотинцы. Бедолаг просто не стали забирать, когда их полк отводили, так что в сводной роте к ним относились несколько сочувственно, хотя и настороженно.
- Эй, Дельта, иди сюда, - шёпотом подозвал противогазного один из бойцов. Криговец повернул голову и чуть не строевым шагом приблизился к скоплению солдат, бряцая полной экипировкой.
- Тсс! Тише будь!, - кучка переместилась ближе к криговцу, дабы тот не слишком долго брякал, и окружила его, - Видишь, сержант спит. Нам нужно оружие из ящиков под ней, но для этого нужно её разбудить. Сделаешь?, - криговец пожал плечами и молча зашагал к сержанту Янг, а солдаты на ципочках побежали прятаться за окрестные ящики.

А что же на стрельбище? А на стрельбище всё так же стояли пятеро человек. Одним из них была лейтенант Алисия Уайт, лучший снайпер всея сводной роты. Вот она взмахивает рукой и начинают происходить странные вещи. Для начала, над полигоном прокатываются выстрелы и треск лазерных разрядов, но стрелков не видно. Затем падают почти все мишени.
- Неплохо, - произносит лейтенант и свистит в свисток, висящий у неё на шее. Странные вещи продолжаются, ведь после свиста на полигоне буквально из земли начинают вырастать солдаты. Кочки, бугорки, камушки, тени в оврагах и воронках начинают превращаться в закутанных в маскировочные плащи бойцов с разномастными снайперскими винтовками, стягивающихся к лейтенанту, которая начинает спокойно и размеренно разъяснять каждому, что у кого не так и почему кто-то попал, а кто-то нет.

В другом конце полигона, где сгрудилась жалкая на фоне кадианской бронегруппа сводной роты, человек в шинели, навевающей мысли об Стальном Легионе Армагеддона, ругался отборным матом, стоя на валяющемся навзничь Часовом. Лейтенант Мэттью Уоррингтон, вообще-то, был человеком довольно спокойным, но сложившаяся ситуация сумела доконать даже его.
- Двадцать! Двадцать, в Очко Ужаса мне провалиться, поломок только за последнюю неделю! Такими темпами у нас, блядь, вообще машин не останется нахуй! Будем их Химерами таскать! Ебал я такие учения! Вышли на позицию - хуяк, один заглох, у второго нога запаздывает, третий вообще наебнулся, потому что хуй знает почему, позовите уже кого-нибудь из "железок"!, - лейтенант сплюнул, спрыгнул с поломанной машины и широкими шагами направился к своему Часовому, расталкивая всех встречных-поперечных. Будучи небольшого роста и щуплой комплекции, танкист в ярости представлял собой зрелище одновременно забавное и жутковатое. Продолжая шипеть под нос проклятья, он вихрем взлетел в кабину стоящего в полный рост шагателя. Взрыкнул мотор и машина, развернувшись на одной ноге, поскакала в сторону командного пункта, где должен был находиться капитан Прайд. Ситуацию с запчастями надо было срочно выправлять, иначе рота рисковала в ближайшее время остаться без поддержки лёгкой техники, а от кадианцев помощи не дождёшься.

Капитан Прайд действительно был в командном пункте. Одетый в коричневатую полевую форму сводной роты с накинутым на плечи маск-плащом, без всяческих украшений, он больше походил на забредшего с поручением гвардейца, чем на ротного. В данный конкретный момент он через бинокль наблюдал за слаженными действиями кадианских бойцов.
- Однако, хороши. Картинка прямо, - хмыкнул он себе под нос и перевёл бинокль на позиции своей роты, естественно, стоящие несколько особняком, - А у моих что? Хм. Чего это Уоррингтон к нам бежит?, - не узнать мчащийся через полигон Часовой со скалящейся пастью на передних и боковых бронелистах и лазпушкой, чей ствол почти на всю длину был украшен маленькими стилизованными изображениями танков, было трудно. Вскоре и сам лейтенант буквально ворвался на командный пункт, вытянулся в струнку, козырнул:
- Господин капитан, разрешите доложить!
- Вольно. Разрешаю.
- Повреждён один Часовой. Гироскоп накрылся. Считаю нужным доложить о нехватке запчастей и износе механизмов, из-за чего поломки учащаются. Возможно, в ходе учений могут быть потеряны ещё несколько машин, - лейтенант выдохнул и как-то поник.
- Хм. Это важные сведения. Возьмите нескольких техников и проведите ревизию наиболее изношенных машин. Если вероятность поломки будет слишком высока, эти машины в учениях участвовать не будут. Выполняйте, лейтенант
- Есть, - Уоррингтон снова козырнул и утёк из КП.
- Одну проблему решили, вторая вылезла, - вздохнул капитан. Впрочем, решать подобные проблемы для капитана сводной роты было не в первой, ибо в боевых условиях запчастей точно так же не хватало, техника ломалась ещё чаще.

Этой ночью майор спал отвратительно. Причиной тому были то ли затянувшиеся вчерашние споры в штабе о плане грядущих учений, то ли витавшее в штабном «аквариуме» сводного полка нездоровое опасение сложившимися общественными настроениями, то ли осознание что в свои 30 с хвостиком Кристиан до сих пор не оставил потомка. Де Бир больше склонялся к последнему, потому что первое являлось сущей ерундой, хоть и весьма беспокойной, второе было достойным занятием разве что для комиссара, который больше всего и мутил воду в «аквариуме», о чем, впрочем, майор благоразумно умалчивал вслух, ограничиваясь мысленными замечаниями типа «Ты, твою мать, достал, писака полковая! Пока тут есть Кадианцы, Император может быть спокоен, так чего ты кипешуешь?!» или «Задрал, ****, шапка ходячая, ныть, давно что ли окопы не копал? Могу устроить, коли хочешь» и тому подобными. Молчал и с внимательным и напряженным видом выслушивая всякий раз эту «говорящую голову» и понимающе кивая. А вот третье… ведь и правда, кого он оставит после себя, кто встанет в ряду «белых щитов», кто поведет отряд в отчаянную атаку и вырвет у врага Императора победу во славу его»? Некому, ведь у Кристиана ни сыночка, ни дочки. «Моя семья – моя гвардия»… Тряхнув головой, майор отбросил в сторону гнетущие мысли и сев на кровати позвал посыльного.
После традиционного утреннего туалета де Бир проинспектировал подъем в частях батальона. Солдаты были в большинстве своём дисциплинированы и помня, что война может нагрянуть в любой момент, были расторопны, но увидев, а вернее почувствовав (когда командир входил в расположение той или другой роты, вокруг него неизменно распространялось тяжелое поле абсолютной тишины и если секунду назад перед умывальником был гвалт и сутолока, то стоило в поле зрения появиться комбату – тут же повисала уважительная тишина) приближение начальства начинали ещё чуть быстрей делать свои дела, но при этом не замирали как столбы по стойке смирно, иначе говоря, занимались своей работой.
В части субординации во время утреннего подъема, тревог и учений в батальоне действовали некоторые отступления от субординации. Однажды (как на зло, в этот день в гарнизоне была объявлена внеплановая «тихая» тревога) в подразделение прибыло пополнение младшего офицерского состава и один из них в первый же день, возможно решив показать себя, или просто от небольшого ума, решил наказать одно из отделений своего взвода, которое промчалось мимо него с оружейными ящиками, не выполнив никакого приветствия и чуть не сбив с ног. Бравый новоиспеченный командир ничуть не медля потянулся к кобуре, но отделение скрылось за углом дома. Отзвенела тревога, и вечером на представлении… на свою беду этот лейтенант имел отличную память на лица и сразу узнал в новых подчиненных своих недавних обидчиков. Намереваясь применить самое жесткое наказание, какое только возможно, лейтенантик обратился с заявлением к командиру роты, тот кивнул и пошли они вместе в офицерскую комнату, где под конец дня в тесном табачном дыму и вязком запахе спиртного расположилась уже раздобревшая компания подуставшего майора, подза*баных капитанов и подтянутых лейтенантов. Недолгое выяснение обстоятельств, и вот уже Кристиан встает из своего кресла и построив всё прибывшее пополнение в ряд командует обиженному офицеру выйти вперед.
- Господа офицеры, мать вашу! Обращаюсь ко всем и к тебе в частности, господин лейтенант! Вы думаете куда попали? Тут вам не учебка, запомните, это раз и на всегда, и также забудьте о том, что вам каждый встречный должен козырять. Вы что, блят*, хотите пулю в окопе схлопотать промеж глаз?! А если из-за этого БК, что они не дотащат до «химеры», враг Императора порвет как хуй целку Очко Ужаса?! Вы что, бляд*, окоп вырыть не успели, а о*уеть уже смогли?!... – дальше больше. В течение 10 минут комбат доступным для любого военного языком, то есть матом, доводил до новых подчиненных, что солдата надо любить и ценить, ибо это не только и не столько «ресурс для затыкания дыр во фронте», сколько «брат по гвардии» и «слуга, оружие Императора», а к любому имуществу императора следует относиться бережно и по целевому назначению, а если у некоторых не хватает мозгов это понять, то он с большой радостью предоставит им возможность проявить другие свои таланты, например рытьём офицерского сортира за столовой, где никто из подчиненных не увидит его позора и где очень удобно застрелиться, если земляные работы на благо всего товарищества офицеров оскорбляют Ваше личное достоинство, Вы не стесняйтесь, дескать, если кому что не нравится написать рапорт о переводе, комбат погрустит, смахнет скупую слезу и подпишет, и замполит подпишет, и характеристику накатает, не отличную, конечно, но не хуже чем была при поступлении. Правда, товарищ замполит? – вошедший в комнату, кивнув, браво ответил «Так точно!» - и замахнув ожидавшую его стопку, и, сделав весьма кислую рожу, начал коситься на ряд стоящих рядом с ней «штрафных» (он вообще пить не любил, но для компании делал исключение, от чего обычно весьма страдала на другое утро его голова, поэтому сейчас он мысленно страдал, готовясь к утреннему бодуну и мало интересовался происходящим). – Есть желающие перевестись? – кроме покрасневшего как раскаленный от стрельбы ствол болтера лейтенанта желающих не нашлось. – Ну и славно…
После тех титанических усилий, которые Кристиан приложил, почти заново собирая обескровленный батальон на родной Кадии, он мог смело заявить, что точно знает, сколько пар ботинок 42го размера у его бойцов, и к отбору кадров, особенно офицерских, относился весьма скрупулёзно. Следуя в сопровождении офицеров штаба на плац, де Бир размышлял про себя: « Капитан Прайд, что-то ты из себя представляешь… надеюсь нечто большее чем картинку с плаката, ну да ничего, сегодня выясним. Дай Император, чтобы ты был толковым офицером, такие мне позарез нужны!» - — Я — имперский гвардеец. раздался наконец знакомый сержантский голос и Кристиан подтянулся.
Распустив части по местам занятий, майор со штабом отошёл в тень ближайших кустов, спрятавшись от так раздражающего солнца и щурясь на местное светило, начал инструктаж: - Теперь о насущном. Господин капитан! – обратился он сначала к своему заместителю по политической подготовке. – Новая Надежда, я повторюсь, планета для нас новая, неизвестная. Сколько мы тут простоим неизвестно, поэтому нужно быть готовым ко всему. Попрошу вас взять несколько человек и в гражданской одежде проехаться до ближайшего населенного пункта, провести там разведку наблюдением и опросить местных, что да как вообще тут, заодно узнаете местные обычаи, может быть заведем себе информатора. Разрешаю употребить самому и разрешить употребить выделенным бойцам, для знакомства с культурой, так сказать, но чтобы без фанатизма! К вечеру в расположение. Штабу предлагаю скинуться «по копеечке» на данную операцию, мой взнос уже у канцеляра. – он оглядел с легкой улыбкой своих офицеров. – Сделать надо, но бюджет Императора на такую мелочь тратить – грех. И ещё… - он немного помедлил, отводя замполита в сторонку и подбирая слова. – Я понимаю что Вы, Оливье, человек семейный и набожный, но уж кому такое доверить, если не Вам! Нужно тщательно разведать все окрестности на предмет барделей, публичных домов и в целом баб слабых к мужчинам в форме. Я нисколько не сомневаюсь в Ваших воспитательных навыках и дисциплине бойцов, но сколько мы тут проторчим неизвестно, поэтому некоторые из молодых могут попытаться свалить поразвлечься, мать их. Так вот нам с Вами надо точно знать, куда они могут свалить, где их искать в случае случая, ну или я не знаю… знать куда их отправить выпустить пар. – шепнул он капитану на ухо и похлопав того по плечу напутственно, вернулся к штабу.
- Господа офицеры, сегодня усиленно занимаемся тренировками, вечером после совещания жду всех в офицерской комнате, хочу знать ваши впечатления. Первая рота выдвигается через час на полевые позиции в назначенный район и там интенсивно окапывается с соблюдением всех мер маскировки работ и позиций, до 21.00, понятно? – суровый крепыш, командир первой роты, кивнул. – Далее, вторая рота, занимаетесь сегодня в полсилы, на вечер для вас особое задание, и не забудьте обновить боекомплект как я говорил, заявка в канцелярии. К артиллерии вопросов нету, сегодня размечайте сектора обстрела, пристреливаетесь, окапываетесь, завтра будет основная работа. Зенитчики занимаются по собственной программе, на вас охрана периметра расположения батальона: зарывайте свои «Гидры» по самую башню, копаете окопы, ставите сигнальные линии и секреты. Вопросы есть ? Вопросов нет. Все свободны. Кроме зампотыла и начальника инженерной службы от Вас жду доклад о состоянии техники и запасов. Сколько? Чего? Почему нет резерва? У нас же его нет… - иронично улыбнулся де Бир. – А если нет, как достать и где… Пойдемте, обсудим. – офицеры разошлись по своим подразделениям, а троица зашагала в сторону КП сводной роты, по пути обсуждая как бы поправить материальную базу.
На входе в КП сводной роты «почетную делегацию» с комбатом во главе чуть не сбил с ног какой-то незнакомый ему лейтенант. «Так, надо будет поговорить с их командиром, чтобы часовых у двери ставил, что ли, а то каждый лейтенант норовит майора с ног сбить» - подумал про себя де Бир, а вслух сказал, голосом явно раздосадованного и недовольного, но очень доброго по натуре человека: - Стоять, лейтенант, вы куда несетесь! По сторонам смотреть не учили? Внимательней будь, а то в Очко Ужаса влетишь и не заметишь… свободен. – покачав головой, Кристиан зашёл на КП.
- Господин капитан! Вольно. – майор протянул руку Прайду. – Сегодня для вашей роты отличный шанс проявить себя. Дважды. К делу. Отдельная Рота в полном составе выдвигается на эту точку. - майор указал на карте точку в десяти километрах от лагеря. Вокруг степь и редкие леса. Спрятаться почти негде. С этого момента считать себя на боевом выходе. На глубине 5 километров условным противником организована оборона силами до двух рот предполжительно пехоты.Задача ваших бойцов из снайперски - диверсионного отделения, собственно найти укрепления и захватить их без использования снайперов. Для выполнения задачи получите на складе специальные ослабленные заряды для лазкарабинов. Играем по-честному. Одно попадание в бойца – он ранен, два – он убит и остается лежать там где «застиг его шальной болт». – последние слова майор произнес весьма драматическим голосом, возведя очи горе. – Горюем по нему, после захвата опорного пункта доложите мне по воксу количество потерь, и вернетесь в лагерь. Если оборона противника окажется вам не по зубам, задача вашей группы вычислить силы и средства противника на рубежах обороны и представить доклад по возвращению. Во-вторых. Ваш Разведывательный отряд легких танков после двух часового ожидания на точке, скрытно выдвигается и пытается добраться до расположения лагеря не попадаясь возможным патрулям условного противника...Осторожно продвигаются, в случае обнаружения по пути засад и наблюдательных пунктов их старший докладывает лично мне. Вопросы? Кстати, как вы оцениваете состояние личного состава и техники вашей роты? Какие потребности испытываете? Предложения?

- Майор, - Прайс приветственно кивнул и пожал протянутую руку. Рукопожатие у него было крепким, но без излишнего давления. Он внимательно выслушал инструктаж и под конец усмехнулся:
- Значит, показать себя не используя специализацию роты, хм? Интересно. Впрочем, мои люди умеют воевать на всех дистанциях. Касательно личного состава, всё в норме. После того, как ваши орлы перестали пытаться учить моих жизни, количество травм резко сократилось, - капитан снова усмехнулся, - А вот с техникой всё не так радужно. Видели лейтенанта на Часовом? Он только что доложил, что один из шагателей вышел из строя из-за поломки. Многие части наших машин изношены, а заменить их нечем, так как в вашем батальоне Часовых и прочих лёгких танков не содержится. Я уже приказал провести ревизию и вычленить машины с наибольшей вероятностью поломки из состава участвующих в учениях, если не получится провести профилактику. Однако с нехваткой запчастей всё равно нужно что-то делать, - голос у Прайда был сильный, чуть с хрипотцой и хотя сейчас капитан говорил тихо, казалось, что в случае надобности он вполне способен переорать средней плотности артобстрел. Не смотря на превосходство над майором в росте и возрасте, а Прайд был старше де Бира на пять лет и выше на голову, капитану как-то удавалось не глядеть на него сверху-вниз, так что дискомфорта майор испытывать не должен был.

Прошло всего то чуть больше месяца, после нашего прилета на Надежду, хм красивое название, а кажется, что уже наверное, полгода. Но за этот месяц произошло столько всего, что даже и не перечислить....ну конечно перечислить, но мне лень вспоминать подробности. И вот мы на полигоне, будем тренироваться со сводной ротой и местными аборигенами, я не знаю почему все так невзлюбили сводную роту и цеплялись ко всяким мелочам. Лично я отношусь к ним благожелательно, ведь там служат девушки и какие ммм, ох огради меня Император от искушения. Но думать о девушках у меня получается редко, да и вообще думать.
Нас приводят в кондицию такими темпами, что впору сдохнуть. Словно хотят за несколько недель наверстать то, что мы пропустили за месяцы проведенные на корабле, почему то считая это расслабухой. На штабном языке этот процесс называется слаживанием подразделения. Такое невинное определение, от которого на ум непосвященному приходит разве что тесты на совместимость и иные странно выговариваемы слова и действия. Говоря же простым солдатским языком — нас дрючат минута за минутой, днем и ночью. Испытывают на излом и на разрыв. Сегодня мы совершаем очередной пеший марш-бросок в составе роты, нагруженные как мулы мы должны достичь точки назначения в десяти пятнадцати километрах от основного лагеря и окапаться там, притом замаскировавшись. На всё про всё давалось не больше восьми часов. Да они все там с ума сошли и хаосу продались.
Часто оглядываясь, я бегу в голове отделения. В полной боевой нагрузке мы больше похожи на передвижные скобяные лавки, чем на гвардейцев, столько всего на нас понавешано. Походные ранцы, лопатки, подсумки с 'ослабленными' батареями для лизгана, подсумки для гранат, подсумки для кассет к подствольнику, фляги с водой, штык-ножи, рулоны пончо, дымовые шашки, одноразовые сигнальные ракеты, фонарики, свернутые пластиковые мешки для создания укреплений… Мы топаем и топаем в едином ритме полушага-полубега, колени подгибаются от тяжести, и тонны барахла на нас поскрипывают, позвякивают, побулькивают, трещит под сотнями подошв валежник, и все это в такт шагам, и от этого звук от роты на марше такой, словно местный паровоз, которого я однажды видел, тяжело катится по просеке, пыхая паром и ломая кусты. Чтобы не давать нам скучать, ротный то и дело подбрасывает вводные. То организовывает нападение на фланговый дозор, то обнаруживает засаду “противника”. И тогда, с матами проваливаясь в кротовые норы и цепляя ранцами за колючий кустарник, мы с ходу разворачиваемся в боевые порядки, и цепью контратакуем сквозь частокол подлеска. Демонстрируя тактику огневого превосходства, мы часто стреляем на бегу, и от наших очередей густой кустарник впереди испаряется зелеными брызгами. А потом мы сближаемся настолько, что бой переходит в фазу ближнего подавления, и мы одно за одним зашвыриваем в заросли увесистые металлические яйца, с облегчением избавляясь от лишнего груза. И тут же, примкнув штыки, с яростными воплями, от которых нам самим становится страшно, стремимся сойтись с невидимым врагом в рукопашную. Но врага почему-то нигде нет, видимо, он в страхе удрал еще при первых выстрелах нашей огневой разведки, и тогда, тяжело дыша, мы останавливается среди переломанных, иссеченных лазерными лучами кустов, и пользуясь нечаянной передышкой, жадно хлебаем подсоленную воду из фляг. Бормотание вокс-рации снова выгоняет нас на просеку, где мы пополняем у сопровождающей нас Химеры, истраченный боекомплект, и колонной по три двигаем дальше, обгоняя взводы тяжелого оружия, упаковывающие свои бабахалки.
Погоняв нас в таком темпе, пару часов, по всему полигону, наш ротный решил, очевидно с дуру, что мы можем дойти до точки назначения ускоренным бегом, притом скрывая следы нашего пребывания. Замечательная идея ротного нам всем очень понравилась и мы сплевывая на землю тягучую слюну, тяжело шатаясь, как могли ускорились. Полностью проигнорировав приказ на маскировку, если он хочет то пусть сам прячет то шоссе, которое мы протоптали своими ботинками. Добежав до места назначения мы повалились на землю, как спелая трава под сильным градом, и поднять нас смог только начальственный рык лейтенанта, проезжавшего мимо на внедорожнике. Проклиная всё на свете мы начали окапываться, три часа прошли в беспрерывном махании лопатой и попытками прогрызся сквозь плотный слой почвы, под которым, был еще слежавшийся гравий. Получилось у нас так себе, если индивидуальные ячейки и окопы, мы ещё отрыли, то ходы сообщения даже намечены небыли, не было ни блиндажей ни хоть какой нибудь маскировки. Маскировочные сети остались по какой-то причине в центральном лагере, там же остались сигнальные мины, которыми мы хотели 'угостить' дорогих гостей.

Очков за укрытие 3, ровная местность больше укрытия не даёт!
игроки если хотят могут отписываться и давать заявки на какие либо действия