Herzschlag | ходы игроков | I. Ortgeist

Ранняя осень где-то на среднеевропейской равнине. Воздух ещё теплый, небо практически свободно от облаков. Около шести часов после полудня, клонящееся к закату солнце слабо припекает спины троих человек, вставших на привал близ опушки леса. По запыленной одежде и корке грязи на обуви можно заключить, что эти люди проделали долгий путь по сельской местности. Теперь они уже успели отдохнуть, но выражение усталости ещё читается в лицах. Все трое мужчин молчат — за годы таких вылазок на природу они научились обходиться без лишней риторики. Поклажа сложена на земле у одиноко стоящего высокого бука. На костре рядом что-то варится в небольшом котелке. Один из путешественников — обладатель гусарских усов, деловито помешивает варево черпаком с длинной деревянной ручкой. Субстанция здорово смахивает на грибной суп и пахнет, как весьма приличный ужин. Другой — прислонившийся широкой спиной к стволу бука коренастый мужик с биноклем на шее, курит вонючую самокрутку. Дым от неё, как и пар от котла, поднимается практически вертикально вверх — вокруг тихо и безветренно. Третий — высокий и коротко стриженный, сидит на траве и рассматривает своё недавнее приобретение — траншейный нож. Добротная вещь ещё из тех времен. Вдобавок, редкий антиквариат. На рукоятке-кастете выгравировано «U. S. 1918» — дважды трофей, стало быть. Солнце играет на свежезаточенном лезвии клинка и это зрелище радует глаз.

Должно быть, интересные ребята были эти американцы. Вот только где они теперь? Отчего рухнул старый мир, как жили и за что умирали тогда? Большинство не задается такими вопросами. А кто задается, говорят, быстро попадает в поле зрения Магистрата. Они там у себя давно решили, как жить и во что надлежит верить людям. Но до сих пор ещё остаются лазейки, позволяющие держаться подальше от всей этой хунты, при этом вполне неплохо устроившись. Например, можно стать фрилансером. Местным властям такие группы свободных копателей даже выгодны. Мародерствуя на руинах старой цивилизации, вы параллельно прочесываете окрестности и снижаете биологическую угрозу в регионе. Поэтому на такое внесистемное существование Система смотрит сквозь пальцы. Безусловно, опасно, доход нерегулярный, но ведь никто из вас не впахивает за гроши на заводе и даже не лижет чей-то зад в качестве мелкого чиновника. В вашей жизни нет особой прелести, но есть какой-то вкус, который нельзя ощутить запертым в городских кварталах. В Городе своя атмосфера, местами сильно гнетущая. Всюду бюрократия, напряженность и вечные социальные коллизии. А тут — другое дело. Вольное существование на свежем воздухе. Наваристый бульон в судке, недурственный пейзаж с блестящей под закатным солнцем речкой. Лепота, одним словом.

Идиллия закончилась, когда из-за рощи вдали на дорогу вынырнуло несколько темных фигур, почти точек с такого расстояния. Невооруженным глазом было заметно, что это всадники и движутся они по дороге определенно в направлении компании под деревом. Суп не успеет остыть, когда они уже будут здесь.

Устроившись на пожухлой, осенней травке, Арно забавлялся с новым приобретением. Попробовав пальцем остроту клинка, мародер подкинул траншейный нож на руке. Потер пальцем латунную рукоять – кастет, стирая невидимое пятнышко. Одно слово - Вещь. И продать можно выгодно, и самому использовать. В любом случае – сплошной позитив. Оторвавшись от созерцания ножа, Арно поднял глаза, собираясь похвастаться перед товарищами своей находкой. И тут же замер, с полуоткрытым ртом. В поле зрения попала группа всадников, выскочивших из-за поворота.
- У нас гости, - проинформировал товарищей Литценрайх, убирая нож за голенище сапога. На полусогнутых он метнулся к своему ранцу и откинул клапан. С биноклем в руках Арно опустился на колено, сливаясь с деревом. Подняв раритетную хреновину к глазам, мародер принялся разглядывать не прошеных гостей.

После каждой затяжки Эрвин делал паузу, глубоко вдыхая чистый лесной воздух. Получалось неплохо — горьковатый, щекочущий горло табак и сразу за ним глоток свежести, чуть пахнущей прелой листвой. А если еще и аромат, струящийся от котелка учесть, от которого в животе урчит и невольно вспоминаешь что в последний раз ел ты едва в полдень и это были сухари, запитые водой из фляжки... В общем, перспективы фантазия рисует самые радужные.

Вот только реальность, как всегда, их к чертям рушит. Всадники в этих краях может и не были совсем уж редки, но вот чтобы прямо к ним ехали... С чего бы кому бы то ни было интересоваться тихими мирными людьми, устроившими привал на опушке леса? Усмехнувшись собственным мыслям, Рау отхаркнул в траву коричневатую слюну и не поворачивая головы — бинокли не только у них могут быть — ответил Арно:
— Вижу. Держи свою трещотку наготове и не отсвечивай. А я поговорю... — Зажав самокрутку зубами, взялся за бинокль, напоследок найдя взглядом свою винтовку и удостоверившись, что она рядом, руку протяни. — С дорогими гостями, чтобы им провалиться. Если захотят, конечно, разговаривать.

Суп обещал быть как минимум неплохим. Конечно, с голодухи чего угодно сожрешь, но надо же иметь какие-то стандарты. Хорошо поесть Имре любил. На самом деле, профессия егеря открывала более широкие возможности по этой части — в Городе у «хозяев жизни» есть все, что надо, а вот пролам и кусок мяса раз в месяц добыть счастье. Дрянное место этот город.

Всадников он заметил не сразу, увлекся. Это плохо. Но делать нечего. Бежать смысла мало — во-первых, далеко не убежишь, а во-вторых, если человек бежит, значит есть у него причины на это, значит, натворил он чего, или занят делами подозрительными. Поэтому лучше не отсвечивать. Сидят себе люди, готовят ужин, никому не мешают. Ну а когда подберутся поближе, станет ясно, что за фрукты, как встречать.

Рау первым поднес бинокль к лицу, но был вынужден тут же одернуть руку. Стряхнув немного пепла, успевшего каким-то чудом накопиться на окуляре, он наконец поймал в объектив группу всадников. Трое ландсеров. Нет, четверо. Последний — в офицерской форме и фуражке. Кажется, лейтенант, может быть — старший. За вычетом офицера — малый кавалерийский патрульный отряд. Эрвин сосредоточился на лейтенанте, но лицо последнего выглядело незнакомым. А вот всадника впереди он как будто уже где-то видел и теперь ломал голову над этим вопросом.

Тем временем Литценрайх довольно оперативно метнулся к ранцу за биноклем и занял удачную позицию у дерева. Вскоре он подкрутил оптику и разглядел четверых патрульных. Люди были неплохо вооружены, а лошади везли солидный запас провианта и походного снаряжения. Процессия двигалась шагом, потом перешла на рысь. Вас определенно заметили. Причин для паники пока что не было, но присутствие офицера не сулило ничего хорошего. Хоть ваша компания — не повстанцы и не грабители с большой дороги, в вещах двоих спрятаны нелегальные стволы и патроны. Если до них докопаются, ситуация может принять весьма неприятный оборот.

Имре был занят у костра. Кто скажет, что стряпать — не мужская работа, пусть повторит это с голодным желудком после шестичасового марша. Венгр уже разливал суп по судкам, когда к ним на ужин наметились гости. Катона смерил пространство вокруг своим извечно угрюмым взглядом и остановился на арбалете, прислоненном к стволу бука. Всадники движутся навстречу с востока, солнце слепит им глаза и высвечивает фигуры, даже ветра нет. Он вполне сможет снять пару кавалеристов, когда дистанция сократится до эффективной. Но стрелять по патрульным — не лучшая идея. Как и драпать от них. Особенно, когда у тебя у тебя в кармане куртки лежит действительный паспорт гражданина.

Вы ждали сравнительно недолго. Лошади под конец перешли в галоп и притормозили метрах в пяти от вашей стоянки. Сейчас можно было хорошо разглядеть ландсеров невооруженным взглядом: двое молодых солдат, один из которых выглядел совсем зеленым новобранцем, унтерофицер и оберлейтенант. Унтер подъехал к вам и представился по форме. В этот момент Рау узнал его: Конрад Астер — земляк. Жили с ним, считай, на одной улице. Нормальный, в общем-то, парень. Закадычными друзьями никогда не были, но знакомы с самого детства. Его призвали годом позже, только в кавалерию. На службе почти не пересекались, известно лишь, что он был таким же ефрейтором, когда Эрвин уволился. А теперь сделал карьеру, отрастил баки, усы и даже вполне заметное под формой брюхо.

Без сомнения, Астер узнал земляка, и наверняка соскочил бы с коня, оставив формальности. Но в спину ему дышал офицер, поэтому процедура продолжилась по регламенту:
— Всем предъяа-вить документы! Нелегальное оружие, боеприпасы, контрабанда, запрещенные препараты и литератураа-а… имм-ме-ютсяа?! — сделанный нарочито-грозным тоном вопрос был сопровожден недвусмысленным подмигиванием и секундной ухмылкой.

Тут оберлейтенант неожиданно выехал вперед. Этот ничего не говорил, только смотрел. Нет, он буквально буравил вас взглядом, изучая, словно насекомых. При этом сам выглядел весьма занятно: невероятно худой, с острыми чертами и парой неровных родимых пятен на бледном лице. Сохраняя молчание, он извлек из недр шинели серебряный партсигар и закурил. В этот момент вы заметили главное: на тыльной стороне его правой ладони затейливой вязью была вытатуирована литера «J».

Насупившись, Арно молча наблюдал за подъехавшими всадниками. Перескакивая взглядом с одного на другого, мародер оценивал степень опасности, исходившей от каждого из гостей. Прикинув, расставил приоритет целей. «Если что, валить всех придется. Лейтенанта первым, по любому» - решил про себя Литценрайх. Перевел взгляд на унтера. Растянув губы в подхалимской улыбке, кивнул: - Ну что вы, герр унтер – офицер? Какое оружие? У нас все в порядке. Вот и документы есть, да. - Все еще улыбаясь, закивал Арно. Не делая резких движений, запихнул руку под анорак. Покопавшись в нагрудном кармане рубашки, медленно вытянул паспорт в засаленной обложке. Протянул унтеру. – А у нас тут, как раз, и обед постыл. Не желают ли господа военные свежего супца покушать? С мясом. Не то, что эти концентраты пайковые. Все натуральное. – Тараторя, словно заведенный, Литценрайх аккуратно сместился в сторону, чтобы, в случае чего, не оказаться на линии огня партнеров. – Свеженького. С пылу, с жару. Мой товарищ знаете какой повар? О, вы не представляете…

Имре осторожно помешивал суп. Когда офицер выехал вперед, он на секунду замер. Потом продолжил. Юнкер. И дурак к тому же большой. Только дурак свою расово-кастовую принадлежность на ладони может наколоть. Все же знают, что эти могут позвать на помощь своих, через километры. Раз тебя в Ландвер отправили младшим офицером, значит могущественного покровителя нет у тебя, мстить, конечно, будут, но абстрактно, не лично, а это совсем другое дело. Если будет бой — ты труп. Лучше самому пулю схватить, но тебя ухлопать, первым, сразу же, чтобы мысль не успела пробежать. В ранце у него был парабеллум, снаружи — арбалет. Но в таком бою пистолет лучше. Нелегал, конечно. У Литценрайха есть адская машинка. Если начнется дело — сгрести ранец и в сторону, пока ствол не вытащишь.

Разлив суп, Катона вытащил свой паспорт.

— Егерь я местный, герр офицер, разрешение имеется. Это друзья мои, выбрались из Города меня навестить. Не желаете отведать супу? Мясо свежее.

Поморщившись, Эрвин опустил бинокль. Принесла нелегкая. Даже присутствие знакомого не слишком обрадовало. Был бы только он — разошлись бы полюбовно, а с офицером... Черт знает, что ему в голову взбредет. Вон, судя по седельным сумкам и прочему, не просто на прогулку выбрались и даже не на патруль. Значит, случилось что-то. И, значит, проверять будут.

Ну да, так и есть.
— Здравия желаю, господин оберлейтенант, господин унтер.
Вытащив из кармана паспорт и вытянув из-за пазухи жетон-разрешение на оружие, Рау ухмыльнулся в ответ на улыбку Конрада:
— Свои давно пора иметь. — Отбрил он земляка с его вопросами про контрабанду и прочее. Протянул документы. Если офицер не вмешается и не полезет с обыском, то может и пронесет. Хотя так и так проблем особых быть не должно. Договориться всегда можно. Да и вряд ли решат встревать сейчас, не за этим же едут, явно.

Но офицер все-таки вмешался. Выперся вперед, молча Вперил свои буркалы, собака, даже не мигнет ни разу, и будто стекляшки у него там. Тут Эрвин разглядел татуировку. Взгрустнулось ему слегка. Но сопли раньше времени разводить нельзя.
— Случилось, что-то, господа офицеры? Происшествие какое?

Взгляд Эрвина то и дело возвращался к ладони юнкера. Пронесло так пронесло. С кем не бывает.

Скверное дело, когда ужин в товарищеском кругу оборачивается допросом с пристрастием. Поэтому вы и не любите город. Там регулярно творятся вещи и похуже. Рау как раз вспомнились беспорядки, вспыхнувшие в ответ на произвол верхушки. Он остался невысокого мнения об умственных способностях людей, спаливших гостиницу для народа вместо юнкерского квартала. Что общего может быть между ним и этим типом с безумным взглядом, кроме службы в Ландвере? Меж тем Имре пригляделся к юнкеру и заметил, что тот явно не в себе: руки мелко подрагивают, бледное лицо совсем посерело, на лбу выступила испарина, а взгляд застыл на фигуре мародера. Арно никогда не страдал мигренями, но в этот момент внезапно ощутил, как словно клещами сдавило виски и потяжелело под черепной коробкой. Несмотря на это, он вместе с товарищами пытался завязать диалог с унтерофицером. Но тот лишь кивал, принимал паспорта и зачитывал вслух полные имена обладателей. Когда прозвучала фамилия Арно, юнкера наконец прорвало. Сигарета выпала из трясущихся пальцев и раздался вопль:

— Литценрайх?! Литценрайх!! ЛИТЦЕНРАЙХ!!! — голос быстро сорвался, а его обладателя вырвало на дорогу. Конь под ним заплясал и едва не скинул седока в лужу блевотины, что было бы вполне резонным финалом комедии. Но судьба распорядилась иначе: юнкер чудом удержался в седле, утерся обшлагом шинели, достал из-за пазухи полупустой штоф и прополоскал горло содержимым. После этих манипуляций к нему даже вернулся дар речи. — Ты! Я тебя насквозь вижу, сукин сын! Буквально насквозь, слышишь? Ты бандит и хапуга под стать папаше-интенданту! Это он ссыпает вашей банде казанные патроны, так ведь?! Он, кто же ещё… я… Я не оставлю это так! Астер, допросить их и обыскать! Живее, мы спешим!

— Слушаюсь, герроберлейтенант! — выпалил Конрад, который де-факто командовал отрядом, но субординация требовала мириться с офицерскими заскоками. — Разрешите заметить, что мы с рядовым Вёлером вполне управимся. К тому же один из них — гефрайтер-резервист, за которого я могу поручиться. — с этими словами был продемонстрирован латунный жетон Эрвина. — Не тратьте времени зря. Мы сами всё сделаем и догоним вас. Успеете добраться до постоялого двора, пока туда под вечер не набилось всякое мужичье. — кажется, последний аргумент подействовал сильнее всего. Юнкер сделал кислую мину, хмуро взглянул на опустевший штоф в своей руке и нечленораздельно выругался. Не говоря ни слова, он развернул коня, направившись к перекрестку. Астер скомандовал четвертому всаднику — долговязому детине, чей нос сохранил следы не одного перелома. Тот поскакал вслед за юнкером и скоро нагнал его. Прошло ещё немного времени и оба свернули на повороте, а потом и вовсе скрылись из глаз. Только тогда Конрад разрядил обстановку отборной бранью, от которой новобранец вздрогнул, а его конь прижал уши. Пузатый унтер с неожиданной сноровкой соскочил на землю и продолжил тираду, но уже более связно и цензурно:

— Каков пассаж, а? Вот уж не думал, что мы с тобой, Эрвин, встретимся так. Из-за таких дегенератов служить невозможно. Понимаю, почему ты ушел. Служба нынче совсем дерьмом стала, доложу тебе. Но это долгая история. Не на голодный желудок, мм… и не на сухую. — Конрад с трудом отвел взгляд от котла с супом и повернулся к новобранцу, продолжавшему сидеть на коне с обалделым видом. — Вёлер, мать твою! Ты что, и жрать верхом будешь? Слезай, отправь их пастись и давай сюда. Если ты сдохнешь от своего рахитизма, мне вкатят выговор.

Когда люди и лошади наконец смогли спокойно поесть, Астер прояснил ситуацию:
— Это недоразумение с офицерскими погонами — Ганс Ромберг. Старая сволочь из числа молодых господ. Ну, вы это уже и так поняли, полагаю. Он вечный лейтенант и гол как сокол. Столько не живут, сколько он гоношится, не просыхает, играет, занимает и перезанимает. Во всем кавалерийском корпусе трудно найти эскадрон, где он не побывал. Наш стал последним. Не знаю, как ротмистр уломал его подписать рапорт о переводе, но теперь мы можем вздохнуть свободней. Хоть Ромберг всё ещё носит нашу форму, скоро он наденет зеленое. Мы, собственно, его и конвои… то есть сопровождаем до ближайшего аванпоста слоников. И хоть это далеко и дорога не ахти, ради такого дела стоит поднапрячься. Вот такая херня, товарищи.

Первой реакцией на откровения юнкера было желание кинуться на него с новоприобретенным ножом. Перерезать глотку, вспороть брюхо. Лишь бы заставить умолкнуть навсегда. Арно нечеловеческим усилием воли подавил в себе это желание. Стоя на месте, мародер лишь зыркал исподлобья по сторонам, пока лейтенант тыкал в него пальцем и орал…
- С-сука, - прошипел Литценрайх, едва Ромберг с сопровождающим скрылись за поворотом. – Прочитал меня, словно газету.
Тряхнув ноющей, словно с легкого похмелья, головой, Арно опустился на траву. Не хватало еще, чтобы это недоразумение в форме сдало его отца. Хотелось выпить и бабу. Стресс снять. Бабы в шаговой доступности, увы, не было. Зато в ранце пряталась завернутая в чистые портянки бутылка водки.
- Это, товарищ, - переместившись поближе к ландсерам, Арно, отхлебнув глоток, протянул открытую бутылку Конраду. – А Ромберг этот. Он как, реально поехавший? Не знаю, что он там себе придумал, просто не хочу, чтобы отца зацепило.

Когда юнкер зашелся криком, Эрвин вздрогнул и только усилием воли остановил скользнувшую к ножу на поясе руку. Вот дерьмо, пронюхал что ли что-то? Из бессвязных воплей доходяги понятно было немного, но ничего хорошего это не светило. Радовало одно — "господин офицер" сподобился побыстрее убраться, прихватив с собой медведеподобного рядового, а с остальными можно как-то договориться, тем более, с Конрадом.

Смачно харкнув под ноги, Рау пошевелил челюстью — оказывается, так сцепил зубы, что даже мышцы заболели. Проверив языком сохранность зубов — мало ли, а вдруг разгрыз, от такой напасти станется — он прошипел что-то нелицеприятное про родню ускакавшего Ромберга и пошел к костру.
— Вижу, Конрад, вижу, какая у вас служба. — Эрвин повел плечами, усаживаясь на постеленное на землю одеяло. — Уж сам понимаешь, друг, порой лучше по лесам пешком, чем на лошадке и по дороге, но с таким... попутчиком.

Продолжать он не стал, Астер и так должен был понять. Подтянув к себе ранец, Эрвин вытащил из него сверток с галетами, ложку и прочее. После всех переживаний хорошая жратва и глоток горячительного — первый способ поправить нервы.
— К "зеленым", говоришь, везете? Ну и туда ему и дорога. А далеко они отсюда стоят то? И с какого резону ему такая честь — конво, эээ, сопровождение из цельного унтера? Или считают, что неспокойно здесь, шалит кто-то?

Озвучив все это, Эрвин чуть улыбнулся и прищурился, дескать, если кто и пошаливает, то не мы.

Имре спокойно начал разливать суп, в том числе и на новоприбывших. Молчал. А что тут скажешь? В разговор влазить смысла особого не было, интереснее послушать, может, проскользнет чего ценного. Повезло, что мужик нормальный попался, знакомый. А то если бы службисты какие, мало ли что бы стряслось. Не повезло юнкеру этому конечно. Зато офицер. Ананасами, поди, откармливали.

— Благодарствую. — унтер отсалютовал принятой бутылкой, сделал изрядный глоток и надсадно крякнул. Потом был закусь, состоявший из ломтя хлеба с вяленой говядиной и миски предложенного супа. Лишь после этого последовал рассказ об интересной лейтенантской личности. — Ромберг-то? Насчет него можешь не волноваться. «Поехавший» — это ты верно сказал. Давно уже никто не воспринимает его болтовню всерьез. Вечером он накиряется и заявит, что ты — агент Эдельвейса под прикрытием и что зондеркоманда уже выехала по твою душу, а утром приползет как побитая псина и потребует взаймы на опохмелку. Конченый человек, опустившийся ниже плинтуса. Вернее, не человек даже. Выродок, во всех отношениях. А лет ему дочерта и, несмотря на своё тщедушие, подыхать он явно не собирается. — Конрад задумчиво помолчал, выпил ещё и продолжил.

— Нам следует благодарить Провидение, что большинство из этой юнкерской сволочи бесплодны, иначе бы такие как Поехавший Ганс давно наводнили бы Землю. Впрочем, унтерменши, что ныкаются по лесам, ещё кошмарней. От этих не знаешь, чего ожидать и они действительно опасны. Так ведь, рядовой Вёлер?
— Точно… так… герр унтерофицер. — медленно и машинально ответил новобранец. Это был замученного вида молодой человек, устало и безразлично смотревший из-под козырька своей каски даже на суп в судке.
— Врёт ведь. — заявил Астер, обращаясь к остальной компании. — Вёлер у нас кабинетный гуманист. Мечтает. Интересуется всей этой живностью, которую людьми-то можно назвать с большим натягом. Вот только, думается мне, когда одна из этих тварей стащит его с коня в лесу и вцепится в глотку, не будет времени вспомнить о своих убеждениях.

Рау оборвал молчаливую паузу, возникшую после мрачного пророчества. Астер явно был рад сменить тему разговора:
— Зондербатальон? Ну, конкретно неизвестно, где они дислоцируются. Вроде как военная тайна, ага. Но ежу понятно, что где повстанцы, там и слоники. В лесах к югу отсюда сейчас особенно неспокойно. Нам дали инструкцию следовать туда. Это далеко, через болота, местами по совсем диким районам. Дерьмовая командировка, доложу я тебе. А больше всего мне «нравится» тот пункт, где написано «…вербовщики сами найдут вас в условленном месте». Найти-то найдут, вот только не факт, что слоники первыми. Короче не служба, а какие-то шпионские игры. Не привыкни я так к армейским харчам, давно бы жил вольным человеком, как ты. Сейчас бы вот посидел так, накатил бы ещё, на закат полюбовался. Ан нет, надо догонять какого-то мудака. Короче, бывай, старик. Удачи вашей братии. Лучше не попадайтесь патрулям. И будьте осторожны там… особенно ночью. — унтер указал рукой в сторону темной полоски леса на западе.

Проводив взглядом отправившихся восвояси ландсеров, Арно резко поднялся на ноги. Зашвырнув опустевшую бутылку в кусты, мародер выплеснул на землю остатки супа и сполоснул судки водой из фляги.
- Думаю, надо сваливать. Как можно быстрее, - обратился он к подельникам, защелкивая крышку котелка и пристегивая посудину к ранцу. – Пока сослуживцы твои, Эрвин, не прочухали, что тут можно разжиться не только халявной выпивкой и жратвой. Как говорится, дружба – дружбой, а табачок – врозь.
Привыкший примерять возможные поступки людей на себя, Литценрайх не сомневался, что у Астера подобная мысль, как минимум, появится.

— Сваливать — это да — спокойно произнес Катона, зачерпнув остатки супа — если тут еще и элефантен шастают по лесу. Ну их к дъяволу. Лучше пока что залечь.

Встреча с загадочными всадниками прошла без осложнений, однако в целом все это радовать егеря не могло. По своей, можно сказать, землице шастает черт знает кто. Им и невинного как младенец человека убить (если повезет еще) — как плюнуть. А уж им-то есть что вменить при случае. Теперь уже нигде не почувствуешь себя на своей территории, что в Городе, что здесь. Совсем жить паршиво стало.

— Ну, спасибо за разговор человеческий, Конрад. Бывай. Ну и, удачи, что ли. Сам понимаешь, что в вашем, что в вашем деле — Эрвин подмигнул земляку — что в нашем, она одинаково нужна. А то грустно без нее.

Проводив взглядом ландсеров, Рау поднялся, отряхнул штаны. Глянул вслед отъезжающим всадникам.
— Уходить пора, это да. Так-то они больше не вернутся, у них своих дел хватает, да еще юнкер этот по мозгам жахает. Но патрулям попадаться и правда не следует. Так что пойдем быстро, но осторожно. Собираемся.

Быстренько упаковав пожитки и приторочив к ранцу одеяло, Эрвин закинул его за плечи, подтянул лямки. Задержались они, а дело такого не любит. Надо бы наверстать.
— Имре, давай-ка вперед, да смотри по сторонам в оба глаза. Если что — как цап... ээ, как я не знаю, как филин, что ли, кричи. Ну ты понял. А мы с Арно за тобой. Двигаем напрямки.

Собрались, свернули лагерь и двинули на запад. Позади оставалась поляна с одиноким буком, едва дымило потушенное кострище. Впереди вставал фронтом осенний лес, чьи кроны успели пожухнуть, а местами и пожелтеть. Вверху было небо, которое менялось гораздо быстрей и теперь уже успело покрыться облаками. День померк, вечер вырисовывался всё отчетливей.

Это был день не из легких. Ладно бы один только изматывающий пеший марш по грунтовке. Порой чисто физические перегрузки так не выбивают из колеи, как казусы с мутными людьми. Тем паче — с нелюдьми. Арно до сих пор ощущал тяжесть под черепом. Он знал, что юнкер уже далеко и, должно быть, догоняется теперь в кабаке. Наблюдая за окружением, мародер останавливал себя на мысли, что не может сосредоточиться и только усугубляет головную боль. Некоторое время он машинально искал взглядом Ромберга, почти не обращая внимания на остальное, а потом плюнул на это бессмысленное занятие. Литценрайха не покидало предчувствие, что он ещё повстречает Поехавшего на узкой дорожке. Во всяком случае, он очень на это надеялся.

Рау шел мрачный, погруженный в мысли о службе, жизни, об их ремесле и прочей муре. Чтобы хоть как-то отвлечься от них и осторожности ради, он поминутно поднимал к глазам бинокль и буравил им горизонт. Пытаясь на ходу уложить динамическую карту местности в усталой, перегруженной стрессами голове, он только вконец измучил себя. Это вылилось в переутомление, от которого аж в глазах потемнело. Эрвин здраво рассудил, что в таком состоянии нет смысла насиловать себя с наблюдением. В конце концов, впереди них шел третий товарищ, а у того и арбалет с оптикой, и силенки у костра он должен был поберечь, пока они вдвоем «мило» беседовали с патрульными.

Скоро миновали перекресток, прошли дальше прямо и оказались в лесу. Здесь было ещё темнее, а деревья сильно затрудняли обзор. Хоть этот участок считался относительно спокойным, каждый держал оружие наготове. Ведь «зомби» и дикие постлюди — не единственная угроза. Одним из главных врагов обыкновенного человека оставался обыкновенный человек, как это ни банально.

Осторожным шагом вы продвигались по лесному массиву, стараясь особенно не шуметь и оставаясь настороже. Примерно через час пути Имре невооруженным глазом заметил движение по просеке впереди себя…

Шли по лесу. Место для человека незнакомого жутковатое, но Катона его знал неплохо. Не то, чтобы прямо как свои пять пальцев, но достаточно, чтобы ориентироваться. В сущности, лес бы не так уж страшен. Он опасен, но у него есть свои правила, если их знаешь, то можно быть готовым, с чем столкнешься. Страшно — это существа, которые выглядят как люди. Только не люди.

Движение впереди. Имре остановился и издал жалобный вопль лесной птицы. Могут быть монстры. Могут быть люди. Но две «дружественных» встречи за один день — многовато.

Арно передвигался по лесу, стараясь производить как можно меньше шума своими тяжелыми сапогами. Прежде чем опустить ногу, мародер внимательно разглядывал то место, куда собирался наступить. Хоть они были и не на охоте, лишний шум был, определенно, ни к чему. Неизвестно, кто или что может на шум сбежаться.
Крик цапли, донесшийся спереди, подхлестнул Арно, словно хлыст. Шагнув в сторону, мародер опустился на колено за каким-то кустом. Глаза лихорадочно обшаривали окрестности в поисках неизвестной угрозы, а пальцы уже снимали пистолет - пулемет с предохранителя.

Подав сигнал, егерь занял наблюдательную позицию. Опыт подсказывал, что это не «зомби» — те обычно плевали на просеки. Продолжительный осмотр пространства между деревьями показал, что к ним колонной двигались люди. Впереди осторожно ступал лысый мужик с арбалетом. Имре поймал его в прицел и обнаружил на незнакомом лице свежий ожог, словно кто-то прислонил к нему пятерню раскаленных пальцев. В хвосте плелись двое — мужчина и женщина. Руки их были заняты носилками с человеком, прикрытым каким-то тряпьем. Судя по отсутствию стонов, последний был без сознания либо мертв.

Эти люди были неплохо вооружены для гражданских и вполне могли сойти за таких же фрилансеров, как и вы сами. Помимо арбалета в руках, у впереди идущего была пистолетная кобура на поясе. Передний санитар нес тесак на бедре, женщина сзади носилок — какой-то обрез за спиной, но едва ли она могла оперативно воспользоваться оружием в такой ситуации. Группа явно пострадала от какого-то форс-мажора и теперь уносила ноги подальше, прочь из леса.

Имре оглядел пришельцев. Выглядели они, если честно, примерно так же, как и их группа. Бродяги, дрифтеры, мародеры. Вряд ли бандиты, ну разве что, если придется для дела. Между теми, кто живет на окраине этого жалкого остатка цивилизации, была не то, что договоренность, но некое взаимопонимание. Беспредельщиков и мясников не любили. Живи и дай жить другим. Конечно, если бы светил какой-то серьезный куш, это была бы достаточная причина для убийства. Но сейчас особого куша не было. Литценрайх и Рау, конечно, бьют копытами, поди. Но они городские.

Он указал рукой остальным, чтобы окружили группу, а сам осторожно подполз поближе.

— Вы на моей территории. Кто такие, откуда будете, куда путь держите? — крикнул он, не покидая укрытия.

Сидя в густых кустах, Арно сопровождал приближающуюся группу плавным движением ствола Бергманна. Палец выбрал свободных ход спускового крючка. Чуть дожать - перечеркнет незнакомцев пунктир девятимиллиметровый. Хлестанет свинцовой плетью. Всем хватит. Литценрайх так увлекся созерцанием, что едва не прозевал знак Имре. Тут уж отсчет на секунды пошел. Быстро надо действовать, пока мужик с обожженой рожей не решился на подвиг.
Поднявшись на ноги, Арно сместился левее, заходя группе во фланг. Не прячась, вышел вперед с автоматом наизготовку.
- Спокойно, ребятки, - хмыкнул мародер, поводя стволом. - Без глупостей. Носилочки не опускаем, ага...

Пульсирующая боль в затылке, появившаяся через некоторое время после ухода с места привала, заставляла Рау поминутно морщиться и моргать, а то и трясти головой, в надежде избавиться от этой "радости". Юнкер чертов, наверняка от его попытки в мозги залезть прилипла, чертовщина. Ладно, боль в голове это не пуля в сердце, переможется.

А вот встреча не пойми с кем в лесу его совсем не обрадовала. Как-то слишком людно в этих местах становится, ну ровно как на бульваре городском. Не к добру. Эрвин, остановившись, вскинул винтовку к плечу и уже было подал голос, но Имре его опередил. Венгр был в своем лесу, считай, вел себя как хозяин, оно и правильно. Пускай пришлые расскажут обстоятельно, какого черта лысого они тут забыли. А то сначала ландсеры с унтерами-юнкерами, потом вообще непонятно кто, чтоб их кошки драли... Очередная вспышка боли — по голове будто молотком жахнули — заставила его поморщиться и здоровяк состроил жуткую рожу, приветствуя незваных гостей.

Ситуация резко разрядилась, когда ваши голоса нарушили тишину. Незнакомцы замерли. Женщина вздрогнула. Вещей никто не бросал и больше резких движений не делал. В их лицах читалось какое-то тупое оцепенение. Они явно ещё не отошли от шока и теперь смотрели в вашу сторону опасливо, словно видели не людей, а чудовищ. Первым в себя пришел лысый. Арбалета он не бросил, но вовремя остановил левую руку, потянувшуюся к кобуре. Поморщившись так, что свежий ожог на щеке блеснул сукровицей, он сбивчиво заговорил голосом глухим и хриплым:

— Вы же… люди. На нас напали… там. В часе или полутора ходьбы отсюда. Покажите им! — вдруг нервно выпалил он и женщина позади откинула тряпьё с носилок. Там обнаружился обгорелый труп невысокого мужчины. Сожжены были волосы, лицо и шея, при этом вы прекрасно разглядели грязные, но нетронутые огнем ладони покойника.

— Я сам егерь — несколько осмелев, продолжил лысый — Эта тварь появилась на моём участке совсем недавно. Пришлось собрать людей, чтобы прижать её. Мы… недооценили опасность. Вальтер за это поплатился. Сейчас мы несем его тело в Вольфсхайм*. Взглянув на это — егерь кивнул в сторону носилок — они уж точно вышлют команду зачистки**

Имре тихо прокашлялся.

Ну мужик обгоревший. Это еще не показатель. Драконы в лесу завелись штоль? Тип назвался егерем. Может быть и правда, их хватает. Если был бы рядом с его логовом, были бы знакомы, но его местечко может быть и дальше. И Имре не был уверен, что увидев какого-то обгоревшего типа, ландвер тут же вышлет группу зачистки.

Свое мнение он пока еще не составил. Остальные члены группы тоже пока что активности не проявляли. Мочить их вроде не за что. Просто так пропускать - немного подозрительные ребята. Вообщем, пока что поговорим еще.

-Ну а что за тварь-то, расскажите. Огнедышащая, выходит? Откуда ожоги такие?

Твоя честь, херцшлаговец, называется "верность".

Когда смолк голос егеря, тишина заполнила собой пространство вокруг, которое словно сомкнулось и нависло над путниками стеной потемневшего леса. Из-за крон пробивалось закатное солнце, слабые лучи едва высвечивали тропу, на которой осела пыль — ни дуновения, ни звука. Всех вас затронуло неестественное оцепенение.

Лысый сипло выдохнул и попытался что-то ответить на слова Катоны, но вакуум тишины схлопнулся резким надрывным звуком. Это одновременно было похоже на стон и свист. Негромкий, но резкий и многоголосый, он попеременно звучал со всех сторон, раздаваясь всё ближе. Узел затягивался.

Вам было знакомо это состояние. Ангст. По необъяснимой причине оно приходит вместе с ними, когда они рядом — бодрствуют и алчут.

Эрвин впервые столкнулся с ними в рейде отряда зачистки. В ту пору страх сдерживала тяжесть огнемётного ранца. Их туши славно горели, но тлели с редкостной вонью. В егерскую бытность Имре патрулировал лес в поисках логовищ. Он находил их, вкопавшихся в землю, спящих в многолетнем анабиозе. Тогда в дело шла зажигательная смесь. Арно наталкивался на них в заброшенных домах, где искал старинные вещи. Однажды на его глазах напарник напрасно израсходовал весь свой мелкий калибр и был в итоге разодран дюжиной тварей. Сам он чудом смог прорубиться на улицу, с мясом вырвав свою жизнь из их когтей.

Имре тяжело выдохнул. Сказать, что эти существа вызывали у него леденящий душу страх было бы...преувеличением. Неточностью, по крайней мере. Конечно, ему было страшно, но главенствующим ощущением был не страх, а какая-то горькая безысходность. Существа иной, чуждой человечеству породе, они словно воплощали собой неумолимую поступь смерти и судьбы. Ты можешь смеяться, пить шнапс, есть гуляш, щипать за ляжки толстых девок. А потом кончишь вот так. Растерзанный, хрустящий на зубах. Нереальный, сказочный конец. Но вот он уже, совсем рядом.

Егерь попытался сбросить с себя наваждение и одернуть товарищей.

- Огня нет. Отходим!. Пусть они на новеньких лезут, мы уйдем.