Похвала новому воинству | ходы игроков | Не пытайся понять

Грустный дядька из медицинского отдела с грустным видом отдает тебе твои немногочисленные вещи. Говорит, что шрам исчезнет через три недели, если не пить томатный сок.
Действительно, та милая скотина чуяла овощи. Или что-то в этом роде. Никто так и не понял, почему, но среди широкого выбора меню роты охраны она выбрала именно овощной салат с помидорами внутри желудка Гюстава.
Интересно, кто придумал всех этих тварей? Можно понять и принять злых тварей, убийственных тварей, кислотных тварей, невидимых тварей, неосязаемых тварей, несуществующих тварей, но тварей, которые пойдут на все ради овощей - нет уж, это нельзя понять.
У начальника Охраны узнаешь, что по счастливой случайности работать ты будешь здесь же.
От проводящего тебя в раздевалку коллеги узнаешь, что случайность эта - несчастливая и последняя.
Потому что ты отправляешься Вниз. К тому, на чем стоит Склад "Закрытые Уста Господина".
К Алому Озеру.
Тебе выделяют комнату. Ты чувствуешь резкий запах освежителя воздуха над кроватью, напротив письменного стола. Пятно мятного сада в белой келье.
Кто-то вышиб себе мозги, сидя за столом. Кровь отмыли, а запах держится.
Печально сидеть за этим стулом.
Вызывают к начальнику. На ковер.
Но ковра у начальника не оказалось - такая же комната, как у тебя, но обклеенная разнообразными плакатами, фотографиями и вырезками. Никакой системы в них нет. Разглядывать некогда - начальник, поправив белую маску на лице и подкрутив правый механический глаз, начал объяснять твои права и обязанности.
- Меня зовут Ба́ку, я - командир Роты Стигма. Наша обязанность - дежурить на Алом Озере. На самом деле, мы обороняем мир от Алого Озера. Покурить там некогда, еслли ты воспринимаешь дежурство как наблюдение и подавление редких инцидентов. Я не могу сказать тебе, с чем конкретно ты имеешь дело. Но оно всегда вылезает из Озера. Я не могу сказать тебе, чем это можно обезвредить. Закономерности нет. Сотрудник Сирруш разрезал каменного осьминога пером. Я не могу сказать тебе, что тебя защитит. Кусок невидимой песчаной плоти поглотил три композитных двери и несколько танков, но был остановлен сотрудником Балу в ритуальной каменной броне. Единственное, что AСW понял за много лет охраны Алого Озера - исследования его не стоят той цены, что мы за них заплатим. Проще говоря, если тебе кажется что-то странным - стреляй. Если твой родной брат-близнец, вернувшийся с дежурства у Озера, покупает Camel вместо обычных Winston, ты должен немедленно вышибить из него мозги. Потому что три процента вероятности того, что что-то забралось в него, взяло под контроль его мозг и теперь может вырваться наружу, гораздо хуже, чем потеря твоего брата, который просто поменял вкусы. Да, все действительно настолько плохо. Мы здесь больше не занимаемся исследованием. Исследования обошлись слишком дорого. Мы уничтожаем. Нейтрализуем. На большее у нас нет сил.
Сделал небольшую паузу, чтобы Жобер переварил информацию. Перешел к практической части.
- Послезавтра Рота Стигма сменяет Роту Хетта на посту около Алого Озера. Сегодня ты закажешь у Интенданта то, в чем собираешься погибнуть. Завтра это привезут. Можешь познакомиться со своими коллегами.
Отвернулся. Похоже, пора уходить.

Гюстав едва собрался с мыслями, чтобы сказать что-то в ответ, но Баку уже как ни в чем не бывало демонстрировал ему свою широченную спину. Француз поперхнулся словами, застрявшими на полпути, и ограничился коротким кивком головы – впрочем, и тот был уже необязательным, ведь Баку все равно не мог теперь его разглядеть. Гюстав развернулся на месте движением, в котором, несмотря на его нарочитую неторопливость, все же проскользнула солдатская выучка, и покинул неприветливую комнату.
С тем только, чтобы вскоре оказаться в точно такой же, но еще более безжизненной. Его собственной комнате, в которой ему предстоит теперь коротать недолгие часы личного времени. Исходя из тех скупых сведений, которые счел нужным сообщить новый начальник, да и из того, как испуганно вращал глазами этот парень в раздевалке… Хм. Похоже, Гюстав не задержится здесь надолго. Навряд ли, во всяком случае. Что ж, значит, нет никакого смысла пытаться хоть как-то облагородить эту бледную, словно остывший труп, каморку, неизбежно наводящую на мысли о палате для неизлечимо больных. Разве что…
Жобер покопался в подкладке пиджака, достал из какого-то неприметного кармашка изрядно потрепанное уже семейное фото. За неимением рамки, не мудрствуя лукаво, пристроил на письменном столе, с краю у стены. Посверлил оценивающим взглядом. Удовлетворился.
Сел за казенный стол, скрипя казенным стулом. Вдохнул сомнительный аромат казенного освежителя. Мятный, мать их. Почему-то ассоциация с больницей лишь усилилась. Н-да, не балует же самая засекреченная в мире организация своих подчиненных. Ну, это ничего. Спартанских условий Гюстав не боялся. По крайней мере, все необходимое здесь есть, а ведь бывало и похуже.
Охранник никуда не торопился, пользуясь тем, что свободного времени в запасе предостаточно – вероятно, повторится такое раздолье еще нескоро. Знакомство с сослуживцами Гюстав решил отложить. Зачем? Тот необходимый минимум информации, который понадобится для продуктивной совместной работы, все равно будет сообщен ему. Когда настанет момент. Задушевные разговоры же не значились в списке любимых занятий мужчины. А уж болтовни наверняка будет предостаточно: когда люди вместе идут на верную смерть, это почему-то очень сближает их и разом развязывает языки. Шанс перехватить что-нибудь интересное о загадочной предстоящей работе, который кому-то мог бы показаться соблазнительным, Гюстава тоже не привлекал. Даром, что пока толком ничего и неизвестно, кроме, может, того, что работенка и впрямь убийственная. Просто любопытство у Гюстава давно атрофировалось. За ненадобностью.
Лист бумаги и ручка, на счастье, отыскались в столе. Наушники предсказуемо отыскались в кармане. Жобер подсоединил их к своему коммуникатору, надежному, но уже вплотную подобравшемуся к черте устаревания. Вложил в уши бусинки динамиков. Не глядя в дебри плейлиста, ткнул куда-то в экран. Два маленьких оркестра в его ушах тут же грянули какую-то симфонию Шумана. Француз аккуратно отложил девайс на край стола, позволил себе ненадолго прикрыть глаза и слегка откинуться на неудобную спинку, вслушиваясь в звуки музыки.
Долго расслабляться, тем не менее, было не в правилах Гюстава. Уже через несколько секунд его сосредоточенный взгляд, преломленный линзами очков, уперся в лежащий перед ним чистый листок. Шарик ручки протанцевал по белоснежному полю, выводя безупречно ровные, округлые буквы: «Интендант». Ниже с новой строки легла стройная единичка, предвещающая начало списка.
Шли минуты, а Гюстав так и сидел, задумчиво раскручивая ручку между пальцами. В самом деле, есть над чем поразмыслить. Как подготовиться к тому, чего не можешь даже приблизительно предугадать заранее? Что брать с собой на Озеро, где никакие законы логики не действуют в принципе? Так сообщило начальство, и не верить у Гюстава не было ни оснований, ни, тем более, полномочий. Все, что может помочь в одной ситуации, обернется помехой в другой. Даже самое безобидное действие, самый незамысловатый предмет, некстати оказавшийся при себе, может оказаться смертельной ошибкой. Человек, которого только что чуть не разорвали на части из-за неправильного выбора салата для обеда, это знал не понаслышке.
Еще через четверть часа лист, с медицинской точностью согнутый пополам, вместе с ручкой лег в сторонку. Чернилами ее он так и не был больше запятнан, а единственная открытая в списке позиция многозначительно посверкивала девственной белизной неисписанной бумаги. Тихонько скрипнул задвигаемый стул. Под торжественный аккомпанемент немецкого маэстро Гюстав закрыл за собой дверь.
В конце концов, не так уж и важно, что именно ожидает впереди. Главное, что работа должна быть выполнена. Какой бы она ни была. Иначе будет очень, очень хреново. Причем на сей раз, похоже, хреново будет в глобальных масштабах. Наверное, этим и различает «свои» объекты рядовой охранник ACW. Одни опасны для всего мира, для человечества, для озонового слоя или самой старушки Земли. Другие – только для помидоров в радиусе досягаемости, ну и, может, для незадачливого сотрудника, который, как назло, как раз решил разнообразить свою диету чем-нибудь здоровым.
Но, как бы то ни было, отсутствие результата – тоже результат. И правила предписывают сообщить об отсутствии заказа. Нельзя заставлять людей ждать. Нехорошо это.

Толстый интендант встретил тебя благодушной улыбкой. Забрал листик, запихнул в файлик. Покликал на компьютере минут пять. Поводил мышкой. Потребовал твое удостоверение, запихнул его в странный ящик. Ящик отправил в дырочку на столе. Спустя две минутки сосредоточенного гудения из дыры выскочил такой же ящик, однако, как оказалось, внутри лежала таблетка. Интендант молча проследил за процессом проглатывания. Взял твою руку, пару раз ударил двумя пальцами, несильно. Проступили странные знаки оранжевого цвета. Почти сразу исчезли.
- Гюстав Жобер, Рота Стигма, Взвод Алеф. Очистите разум.
Закрылась дверь за твоей спиной.
Что бы сейчас поделать?
Можно пойти в кафетерий, пройти стадию социализации - неплохо будет познакомиться с товарищами по оружию.
Можно сходить в местный обрубок Научного Отдела за какой-нибудь информацией о предстоящей работе. Там и досье можно будет взять, наверное.

В ответ на радушную физиономию интенданта Гюстав тоже улыбнулся, сдержанно и бесстрастно, уставив на толстяка ничего не выражающий взгляд. Проявление вежливости, отнюдь не теплых чувств. Неестественно-ровный ряд керамических жемчужин осиял комнату своим мертвенным светом лишь на пару секунд. На этом все приличия были соблюдены, и лицо Гюстава вновь приняло так свойственное ему непроницаемое выражение.
Гюстав знал, что улыбка его, в общем-то, не красит. Краешек синего нароста на его щеке при этом всегда растягивался и изгибался под самым причудливым углом, превращаясь в какую-то помесь свастики и орнамента с бабушкиного чайного сервиза. Еще и жег, зараза, нещадно. Памятуя про этот модерн-арт у себя на морде, француз редко мог выдавить из себя что-то действительно искреннее. Улыбка получалась такой же искусственной, как зубы во рту Гюстава.
Честь обладания своими собственными, всамделишными зубами в число привилегий охранника Темниц не входит. Зубы – это такая хрупкая штука, которая, как правило, испытания q-объектами не выдерживает. Сдается одной из первых, раньше – разве что психика у самых ранимых. Такая уж специфика работы: кто-нибудь или даже что-нибудь – а это зачастую еще хуже – постоянно пытается тебя прикончить. Со всеми вытекающими.
Раны заживают. Оставляют отметины, быть может, но – заживают. Стараниями лучших медиков мира, в чьем распоряжении достижения науки и техники, которые среднестатистическому эскулапу и не снились. Да и просто со временем. Затягиваются порезы. Проходят следы от ожогов – ну, почти всегда. Срастаются переломанные кости. Даже нервные, мать их, клетки, вопреки распространенному афоризму, восстанавливаются. А вот зубы – совсем нет.
Все, что, будучи единожды отрубленным, или перемолотым в кашу, или еще как-нибудь отделенным от тела, потом не отрастает заново, здесь заменяют протезом. Нужно признать, весьма высокотехнологичным. Но даже если вместо сжеванной кем-то руки тебе приделали такую же, только снабженную вдобавок пушкой Гаусса и чесалкой для спины – все равно уже не то. Ничто не может в полной мере заменить тот кусок теплой, милой плоти, которым наделила тебя от рождения матушка-природа. Понять это легко, достаточно лишь, чтобы какой-нибудь кусок от тебя оторвали.
В мире людей, половина из которых щеголяет искусственными конечностями, такая мелочь, как вставные зубы – практически элемент дресс-кода.

Гюстав, тем временем, получил таблетку. Получил от человека, которого видит в первый и, предположительно, последний раз в жизни. Таблетку, о которой ничего не знает, и на ней нет никаких опознавательных знаков, которые прояснили бы хоть что-то.
Теоретически, это могло бы быть почти любое отравляющее вещество из известных человечеству, или же одно из целого ряда таких, о которых за пределами ACW вряд ли хоть кто-нибудь слышал. Или снотворное. Или слабительное. Или аспирин, который правильнее называть по-другому, но язык сломаешь.
Или это мог бы быть миниатюрный маячок, который для пущей надежности запихивают прямо внутрь тебя через рот. И он мог бы быть снабжен зарядом какой-нибудь ультрасовременной взрывчатки. И ее привели бы в действие дистанционно, нажав на кнопку где-то далеко отсюда, в тот самый момент, когда в твоих перемещениях усмотрели бы что-то странное. Потому что «три процента вероятности гораздо хуже». Бац. И ты с удивлением смотришь на свои внутренности, вяло свисающие из разорванного живота. А всего-то дверью ошибся, случайно завернув справить нужду в дамскую комнату.
Но Гюстав ни о чем таком не думает. Ему дают таблетку, и он безропотно проглатывает угощение.
Ох уж этот Гюстав.
Хотя, может, он в чем-то и прав. До сих пор ни одна таблетка из тех, которые ему всучивали здесь, в Темницах, ни к чему плохому не привела – а их было великое множество. Строго говоря, большинство вообще не привели ни к чему. Ну, то есть, ни к чему такому, чтобы сам француз мог обратить на это внимание.

Под пальцами интенданта на руке Жобера проступили ненадолго какие-то знаки. Видимо, это все-таки был не аспирин.
«Гюстав Жобер, Рота Стигма, Взвод Алеф. Очистите разум».
Можно было бы и не просить. Разум Гюстава чист, как лист бумаги, который не так давно забрал у него толстячок. Там нет ненужных мыслей об Алом Озере или о только что принятой таблетке. И даже о том, что он отправится на, возможно, самый опасный объект за всю свою неприлично долгую для охранника ACW карьеру гол, как сокол. Там клубится успокаивающая тьма и тихонько звучит симфония Шумана.
Только оказавшись выдворен за дверь, Гюстав начал шевелить извилинами. Похоже, заняться ему в ближайшее время особо нечем. Можно заглянуть в Научный Отдел. Попытаться там разжиться какой-нибудь действительно ценной информацией, при этом избавив себя от риска наслушаться пустых сплетен от новоявленных коллег. Здесь же наверняка есть в пределах прямой досягаемости какой-нибудь филиал этих нердов? Жобер напряг память, вспоминая. Да что там, конечно есть. В рамках Организации эти ребята просачиваются везде и всегда так ловко, что МакДоналдс есть чему у них поучиться.
Да, пожалуй, так и нужно сделать. Но сначала, подсказал Гюставу желудок, неплохо бы посетить кафетерий. Может, выпить чашечку чая – кофе Жобер почему-то не признавал. Подкрепиться слегка. Это быстро, минут пятнадцать. В разговоры за жизнь не влезать.
И на этот раз никаких помидоров.
Размеренным, но скорым шагом Гюстав направился на поиски. Опыт подсказывал, что как раз кафетерий найти обычно легко: как правило, центр всеобщего притяжения лежит именно в тех краях.

Милый, но аскетичный кафетерий, напоминающий школьную столовую, был скорее пуст, чем полон - все почему-то старались сесть как можно плотней друг к другу. Шумно, весело, но как-то напряженно.
Некоторые из обитателей кафетерия напоминают небольшие танки на ножках, некоторые больше похожи на обычных солдат, другие выглядят странновато даже для сотрудников Темниц.
Подходишь к окошку выдачи еды - кассой назвать язык не поворачивается. Оказывается, здесь завтрак. Омлет, сардельки, овощной салат (похоже, он преследует Гюстава), чай, кофе, соки, вода. Замечаешь странное отсутствие прорези для удостоверение - и тут же на твою руку, мирно потянувшуюся за омлетом, нападают два змееобразных сканера, высунувшихся из на первый взгляд монолитных стен, и тут же исчезают внутри них, удовлетворенно пикнув.
С торжественно-синим подносом в руках растерянно оглядываешься по сторонам, что не остается незамеченным - танкоподобный парень, перекрикивая толпу, спрашивает:
- Новый? Да, ты, лысый, ты новенький, да? Какой Взвод? Взвод какой?
На тебя обращают внимание и остальные. Пытаешься перекричать их одинаковые вопросы о взводе. В конце концов, кто-то услышал твои вопли в сжимающейся толпе и донес их до остальных. Видимо, это им не очень понравилось. Как-то все тихонько разошлись по местам. Толстый бородатый араб показывает тебе на длаьний стол, за которым, спиной к "кассе", сидят восемь человек.
Проходишь через всю столовую и садишься напротив них.
Выглядят вроде нормально.
Две женщины, шестеро мужчин.









Чувствуешь себя, как перед комиссией на устном экзамене.

Похоже, спокойно поесть на скорую руку все же не удастся, размышлял Гюстав. Что, в общем-то, было довольно ожидаемо. Нет, серьезно, как можно было допустить такую наивную мысль, что все вдруг решат оставить в покое странного незнакомого очкарика, который заскочил на минутку перекусить? На свежую кровь эти ребята всегда слетаются тут же, как долбаные вампиры из комиксов.
Социализация, Гюстав. Со-ци-а-ли-за-ци-я. Это как прилив и отлив. Неизбежно. Так что смирись, засунь поглубже свой скептицизм и будь лапочкой. Ну, то есть, хотя бы попытайся.
Без особого желания Гюстав прошагал через всю столовую, в которой как будто разом стало вполовину меньше народу, к тому столику, на который указал ему араб.
- Б-бонжур, - заикнулся он по-французски, невольно понижая голос. Когда вместо нормальной человеческой речи из вашего рта исходит какое-то жутковатое скрипение, пробуждающее в воображении окружающих мысли о несмазанной двери, вы, вероятно, вообще не очень-то любите громко болтать.
В сочетании с каменным лицом – лимит улыбок на день Жобер уже исчерпал у интенданта – это было не самое эффектное приветствие в мире. Скажем так, душкой Гюстава его теперешние однополчане вряд ли после этого будут считать. Француз, прекрасно это осознавая, но не имея возможности исправить положение, напустил на себя самый беззаботный вид, на какой только был способен, и уселся за стол. Беглым взглядом окинул новоявленных соратников. Очень беглым. Не хватало еще пялиться, чтобы окончательно испортить впечатление.
Кстати, тут при всем желании посмотреть особо не на что. Даже странно, насколько по-человечески выглядели те восемь ребят, напротив которых восседал теперь Гюстав. Для Темниц они были уж слишком обычными. Эти поражающие своей заурядностью лица запросто можно было бы увидеть в очереди в супермаркете, но чтоб в боевой части ACW… Среднестатистический взвод Охраны здесь напоминает финальный кастинг на роль терминатора.
С другой стороны, отметил про себя Жобер, он ведь и сам недалеко от них ушел в этом плане. Непонятно даже, гордиться тут или завидовать, но факт остается фактом: внешне Гюстав за годы службы в ACW изменился сравнительно немного. Особенно если слева в профиль на него посмотреть, откуда не так заметны синие наросты. Вполне такой ничего себе мужичок, где-то представительный даже. Разве что лысый, ну и с бровями неувязочка вышла – а в остальном, полный порядок. Это, конечно, пока рот не откроет – вот тут дело дрянь.
Молчание начинало затягиваться, и Гюстав, за неимением лучшего, решил заняться тем, ради чего, собственно, и явился. Едой, то есть. Аккуратно отставив в сторону овощной салат – нет уж, спасибо! – он с энтузиазмом, удвоенным неловкостью ситуации, принялся за омлет и сардельки.
Набив рот снедью, Гюстав автоматически избавил себя от необходимости говорить на какое-то время. И время это он тянул всеми правдами и неправдами. Кусок омлета давно успел превратиться во рту француза в безвкусную кашу, но тот все еще неторопливо и методично его пережевывал.
Наслаждением трапезой можно и поступиться слегка, ничего не поделаешь.

Новые коллеги продолжают следить, не отрывая глаз. Потихоньку уже начинаешь раздражаться - прямо-таки в рот заглядывают, поганцы. Жуешь омлет - вкусный, может, натуральный. А может, из каких-нибудь клонированных яиц. А вообще, ходят слухи, что на все Темницы - одно-единственное яйцо, которое каждый день много миллиардов раз прогоняют через загадочный Копирователь, который, согласно преданиям, стоит где-то в офисе Администратора.
Но в эти сказки мало кто верил. Прогонять одно яйцо через Копирователь - глупейшая затея. Проще загружать их туда вагонами. К тому же, яйца надо развозить по всему миру в каждый Штаб и Склад. К тому же, если бы Копирователь существовал, то ACW уже давно отказались бы от вербовки солдат, а просто копировали бы лучших коммандос. Хотя, возможно, Копирователь работает только на яйца, но тогда он стал бы слишком неинтересным персонажем легенд.
Гюстав углубился в раздумья о природе преданий секретной организации и случайно проглотил злополучный омлет.
Восемь пар уже порядком заскучавших глаз оживились. С громким лязгом отодвинув стул, приподнялся азиат, сидевший с краю.
- Чхве Ке Гван. Корейская Народная Армия.
И руку протянул. С намеком явным.
Давай, прояви себя, новенький. Вон, все уставились, аж никто не жует.

Размышления о легендарном Копирователе, хоть и были заведомо абсурдны, оказались очень увлекательными. Гюстав как раз обдумывал, можно ли было бы, чисто теоретически, разрешить проблему голода в Африке, завалив материк дармовыми копированными яйцами. Выходило, что как будто можно, но тут же появлялся ряд сопутствующих вопросов вроде того, как объяснить мировому сообществу, пребывающему в счастливом неведении, что это за несушка такая, которая в одиночку осчастливила весь Черный континент. А еще, вспомнил Гюстав, он где-то вроде читал, что от куриных яиц холестерин в крови скачет...
Мысли охранника уже начали плавно перетекать в русло воспоминаний о службе в тех самых краях, он совсем замечтался, и тут-то глотательный рефлекс его подловил. И, буквально в ту же секунду, громко чихнул узкоглазый на краю стола. Да так смачно, что аж с места привстал.
Гюстав собрался было пожелать ему доброго здоровья, но помедлил, соображая, принято ли это в восточных странах. Видимо, заминка оказалась только к лучшему, потому что азиат и не думал останавливаться. Оказалось, он просто представлялся. И ладонь, смотри-ка, для пожатия протягивает.
Ну вот. Момент истины. Когда-нибудь это должно было произойти, не вечно же было жевать этот кусок омлета… Но Гюстав все равно не был готов. Самое обидное, что этот хренов Копирователь настолько увлек его, что за все это время француз так и не придумал ничего умного, чтобы завязать разговор.
- Гюстав Жоб-бер, Сухоп-путные войска Франции, - ответил он, пожимая протянутую руку.
Почему-то было ясно, что так просто ему от любознательных однополчан не отделаться. Вон как уставились. Наверное, заждались уже, пока он здесь ломал комедию с пережевыванием. Нужно было что-то говорить, и срочно. А лучшая защита в таких случаях – наступление, как успел усвоить Жобер за долгую практику уклонения от вербальных контактов с окружающими. Иными словами, надо что-нибудь спросить.
Подмывало поинтересоваться, что у этого Чхве-Кхве-как-его-там с левым глазом, который казался еще уже правого, но Гюстав не решился. Переспрашивать имя тоже не стал, хоть и не расслышал половину. Вместо этого задал другой вопрос, тоже довольно щекотливый, но зато животрепещущий.
- А че-его это всех наш взвод так н-нервирует? – Гюстав неопределенно мотнул головой в сторону притихших посетителей кафетерия и издал что-то похожее на смешок. Вышло не очень удачно, но Дональд Дак бы обзавидовался.

- Потому что мрем медленно. - Мрачно произнес лысый парень тонким писклявым голосом. Задумался о чем-то, поковырял салатик, затем добавил что-то совсем непонятное: - Рашну, Ангкор-Ват.
Руку не тянет, поганец. Салатик кушает.
Чуешь, что пауза становится слишком долгой. Готовишься выдать еще что-нибудь из арсенала диснеевских мультиков (здесь очень бы подошел стандартный смешок Гуфи), но тут тебя спасает мужик со следами легкой небритости на лице и сигаретой в зубах:
- А еще мы охуительно крутые. Вот такие вот мы. Да. Эрик Фортис.
И тоже руку протянул. Жмешь, но чуешь - что-то не так. Протокол нарушен.
Интуиция не подвела - странного вида девуушка с мешками под широко открытыми глазами, махнув длинными волосами, укоризненно смотрит на Эрика. Поджав губу и смотря в потолок, тот заканчивает приветствие:
- Бар "Snaps & Ramps", Милуоки.
Недовольный, уткнулся в тарелку. Причем тут бар? Причем тут... А, ну да. Графа "Предыдущее место работы".
Вновь повисла долгая пауза. На этот раз - еще дольше, чем до этого.
Аккуратно дожевав последний листик салата, в разговоре вновь появилась пропалившая Фортиса девушка.
- Ну короче, у нас времени не хватит - так знакомиться. Меня зовут Хелена Вуд, я работала в женской тюрьме Райкерс-Айленд, ныне командир Взвода Алеф. Это Янис Сукиритис, Военно-морские силы Греции, - бородатый мужик с мутным взглядом добавил "Подлодка "Тритон", ипоплиархос!", сделав при этом неимоверно высокомерное лицо, - Это Рашну, он уже представился, это Брониус Амаев, Угунскрустс, дальше идет Джонни Стард...
Длинную речь девушки прервал Фортис:
- Ага, Джонни Стард, глава общества Ленивых Долбоебов!
Заросший мужик в футболке лениво открыл один глаз и молча показал коллеге средний палец правой руки.
На этом конфликт был исчерпан.
- ... Ну, Джонни нигде не работал. Дальше Ниёле Цореф, Армия Обороны Израиля, и уже знакомые вам, Гюстав, Фортис и Ке Гван. Такие вот дела. Теперь - до свидания, у меня дела.
Командир отделения удалилась.

Удивленно приподняв несуществующую бровь, Гюстав разглядывал того, кто первым подал голос в ответ на его вопрос. Поначалу француз едва заметил этого паренька, но стоило приглядеться внимательнее, и тот оказался не таким уж невзрачным. Странный тип. Нездешний. Прямо инопланетянин какой-то, мать его. И даже руки не подает. Их там на Юпитере что, по-земному представляться не учили?
Да и голос у него под стать всему остальному – явно высоковат даже для такого тщедушного обладателя. Прекрасно. По всей видимости, вакансия лысика с нарушениями речевого аппарата во взводе уже занята. Нет, ну какого черта, этот тип ведь даже не с нашей планеты! Не то чтобы Гюстав гордился своими отличительными качествами – на самом-то деле, неимоверно их стеснялся. Но вот сейчас француз с удивлением отметил, как внутри у него робко шевельнулось что-то непонятное: не то раздражение, не то досада. Может, всего на какую-нибудь секунду, но проскользнуло же, точно проскользнуло. Странно, желанием быть в центре внимания Жобер вроде бы никогда не отличался…
Чего явно нельзя сказать о детине с квадратным подбородком, Фортисе. Этот явно считает себя самым главным умником. Говоря «мы охуительно крутые», он с тем же успехом мог бы сказать «я». Встречайте, Эрик-из-бара, самопровозглашенный альфа-самец. Ну как же. Такой персонаж есть в любом коллективе – или это Гюставу так «везло» на ковбоев-недоумков? Остряков француз почему-то никогда не переваривал, единственным исключением был старина Жак, однокурсник, а впоследствии и однополчанин. Тот тоже любил всех задирать и тоже был высокого о себе мнения. Ирония, блин, судьбы: именно он стал Гюставу самым близким другом. Интересно, что там сейчас с ним? Давненько Жобер ничего не слышал о старом приятеле. Может, отслужил свое – ему оставалось-то всего ничего – ушел на гражданку, отец его пристроил к себе в контору, наконец-то сварганили пацана с Моникой, как хотели… А может быть, продлил контракт и до сих пор носится по солнцепеку, постреливая по земледельцам и пастухам. Ох, уж лучше бы первое. Хоть у кого-то из них двоих должна же быть нормальная жизнь.
От размышлений на свободную тему Гюстава отвлекла девушка, которая после затянувшейся паузы все-таки взяла на себя труд продолжить священное таинство знакомства. А девчушка-то не простая, командир взвода, однако. Кто бы мог подумать. Судить «по обложке» Гюстава давно уже отучили Темницы, но вердикт напрашивался сам собой: меньше всего эта особа выглядит, как командир чего бы то ни было. Хех, может, поэтому взвод и напоминает сборище хиппи? Внешний вид ни к черту, дисциплина явно хромает на обе ноги… Н-да, девочка, это тебе не женская тюрьма. Впрочем, француз не испытывал к Хелене ничего, кроме сочувствия. Похоже, ей здесь приходится несладко. С другой стороны, в ACW никто особенно не скучает. Работа есть работа.
Уплетая между делом сосиску и рассеянно кивая, Гюстав выслушивал бесконечную цепочку разнокалиберных имен и должностей. Всю эту занятную, но почти бесполезную информацию он невозмутимо переваривал, словно часть обеда, и аккуратно раскладывал по полочкам хорошо организованного хранилища своей памяти. Нельзя сказать, что на самом видном месте: в голове у француза и так хранилось множество более важных вещей, чтобы забивать ее чем-то подобным. Послужной список боевых товарищей все равно вряд ли когда пригодится Жоберу, и он сфокусировал усилие на именах, пытаясь запомнить хотя бы этот необходимый минимум. Что само по себе не так просто: когда вокруг тебя собрались люди со всех уголков земного шара (да и не только земного, если предположение насчет Рашну верно), имена половины из них звучат для тебя, как минимум, дико. Впрочем, в какой-нибудь экстренной ситуации – а их, судя по всему, будет в достатке – разъяснять остальным, что обращался к «бородачу, но не тому, что с патлами, а который из подводников», попросту не будет времени.
Когда Гюставу уже начало казаться, что командир решила пройтись по второму кругу и еще разок представить ему всех собравшихся, Хелена, наконец, разделалась с «официальной частью» и почему-то заторопилась по делам. Француз проводил удаляющуюся девушку взглядом. Бедняга. Ей бы поспать.
Молчание, успевшее стать непривычным за время болтовни Хелены, уже готовилось вновь вступить в свои права, но Гюстав решил не давать ему шанса.
- Значит, м-м… Значит, теп-перь раб-ботаем в команде, а, - продемонстрировал он чудеса сообразительности, на ходу пытаясь придумать, что бы такого еще спросить. – Что-ниб-будь, что мне нужно знать об Озере?
Кажется, пора бы уже послушать что-то действительно важное. Что угодно. Какая бы там неописуемая и непредсказуемая дрянь не ждала внизу, наверняка у тех, кто уже успешно пережил встречу с ней, найдется пара советов для новенького.
А у Гюстава будет повод еще немного пожевать спокойно, пока другие болтают.

Эрик затушил сигарету и положил ногу на ногу.
- Да хер его знает. Единственное что - я однажды туда уронил бутылку бурбона. Неразбавленного. Ну ч-чисто случайно. Так озеро за пару секунд заледенело. - Бармен достал еще одну сигарету и закурил. - Вместе с моими ногами, бля.
- Вообще стаrайся туда ничего не rонять. Озеро тrи недели было льдом покrыто, лед - хеr пrобьешь, что снаrужи, что изнутrи. Ни одна тваrь не выrвалась. Потом какой-то мудак свеrху приказал туда целую цистеrну этого ебучего буrбона вылить, так мы там месяца два как нацисты в Дrездене, бля. - суровая женщина-солдат из Израиля очень смешно картавила и материлась высоким голоском, однако улыбок на лицах коллег не видно - то ли Ниёле шуток не понимает, то ли воспоминания о бурбоновой бойне еще свежи в памяти.
- А если уж уронил - забудь и постарайся отойти подальше. Не лезь в Озеро. Повторю еще раз: не лезь в ебучее Озеро. Для любителей поплавать есть бассейн. Но не лезь в Озеро. - тихо, но очень жестко произнес греческий подводник.
- Не думай слишком долго об Озере. Я читал, что это опасно. - мрачного вида парень из организации с непроизносимым названием помрачнел еще больше.
- Ой, бля, Бронни, где ты все это дерьмо вычитываешь? - Эрик кинул на коллегу скептический взгляд. - У тебя ж уровень доступа как айкью у вомбата, что ты надеешься найти? Кнопку "Слить ебучее Озеро в пизду"?
- Ну, в принципе, да, хотя я бы по-другому сформулировал.

Гюстав звучно выхлебал из чашки остатки чая и отодвинул в сторону. Сосиска и омлет были уже прикончены им чуть раньше. В желудке оставалось еще чувство некоей... неоднозначности, и Гюстав даже с сомнением покосился было на салат, но свеженький шрам на животе тут же ответил ему назидательным жжением, и француз оставил эту затею. Не без сожаления, надо признать.
А «ребята», тем временем, опять ушли в лирику. Ну, то есть, это Эрик, барфлай этот херов, опять на ком-то начал оттачивать свое деревенское остроумие. И ведь не лень же. Не то чтобы Гюстава это так уж чрезмерно бесило — вывести его из себя вообще было весьма нелегко, и чтобы поколебать его слоновье душевное равновесие, одного американского удальца было маловато. Но легкую неприязнь к этому типу Гюстав почувствовал сразу. Как это у американцев? Redneck? Un rustre, в общем. Еще ведь работать вместе. Нехорошо это. Ну, ладно. Ни к чему долго об этом думать.
И об озере тоже думать вредно, как выяснилось. Хм, тогда ясно, почему Жобера угораздило распределиться именно сюда. Не думать — это он умел замечательно. Не всегда, конечно: было время, совал везде нос — ну, как и все мальчишки. Это потом уже, позже пришло. Профессиональное. Но прямо сейчас Гюстав на отдыхе. Так что можно себе позволить немного порефлексировать, покрыситься про себя на придурка Эрика. Впрок. Лучше сейчас, чем потом.
И вот еще, кстати, любопытно: что там в Дрездене-то? С нацистами? Порвышись в архивах своей лысой головы, француз понял, что не припоминает. Надо же. А ведь как будто культурный мужик. Надо покопать при случае. Сделал себе заметку в паямти. Может, тут какая-то убойная хохма перед ним проскочила, а он по дурости даже оценить не смог. С другой стороны, не факт, что и сможет, даже располагая всей полнотой информации. Свои проблемы с чувством юмора Гюстав сознавал прекрасно. А что — надо за собой знать такие вещи. Чего себя-то обманывать. Вот и каrтавая израильтянка ему смешной не показалась. И хорошо: не хватало тут давить, что называется, лыбу перед потенциальной (хотя какое там — уже вполне реальной) сослуживицей. Обидно же. У Гюстава у самого было д-д-дефектов речи целое гребаное изобилие. Так что он прекрасно представлял, как это щемит самолюбие, когда в компании все зубоскалят над такими вещами.
Уходить бы уже, что ли. Трапеза вместе с чаем как-то незаметно подошла к концу. Товарищеский долг перед коллегами тоже исполнен: показался, перезнакомился. Пару наводящих вопросов даже как будто задал, можно сказать — пообщался. Но, в конце концов, делать все равно нечего. Сразу после еды подрываться не хочется. Да и люди неплохие, вроде бы. Почти все. Серьезный боевой взвод из них, конечно, слабовато представляется... Но не просто так они здесь, наверное, задержались. И народ, вон, распугивают своей непомерной крутизной и живучестью. Получается, ребята здесь собрались еще какие бывалые. Может, и побольше Гюстава видели.
А вообще, надо Фортису, что ли, рот занять. А то въелся в того угрюмого, как клещ.
Дождвашись паузы в разговоре, француз аккуратно ввернул:
- Хм, Эрик... Бууурбон, говор-ришь? Тот тип... - Гюстав механически пощелкал пальцами, вспоминая, - Баку, он... с-с-сказал, у вас строго. Как ты с б-бутылкой б-бурбона там оказался?
Меньше слов — меньше заикания. Золотой принцип Гюстава Жобера. С таким подходом изобразить милую болтовню трудновато. Но он честно старался.

- О-о, бля, зря ты спросил. - задумчиво протянул бородатый грек и поднялся со стула. - Я пошел.
- Слушай, ты салат будешь? Я возьму, ладно? - довольно буднично спросил Ке Гван и придвинул к себе тарелку.
- Чува-а-ак, я рад, что ты спросил! - радостно воскликнул Эрик. - Короче, это, конечно, типа тайна, так что особо не болтай, ну ты понял. Ну, если вкратце, то в моих жилах течет кровь лепреконов! - Эрик откинулся на стуле, сложив руки на груди, и с видом Короля Артура, вытащившего меч из камня, посмотрел на Гюстава. - Короче, много-много сотен лет назад, примерно веке в шестом, моя пра-пра-пра-пра-прабабка дала лепрекону за горшочек золота. Ну а уже потом наша семья стала работать на ACW. Так что для меня пронести что-нибудь куда-нибудь - не проблема.