Все дома | ходы игроков | 0.2. Оправдание ожидания

  07.05.2018 полдень. Мемориальное кладбище Тайбэя

  Это утро началось далеко не там, Кэрол Блэквуд планировала очутиться. Серые бетонные стены, белая мраморная поверхность и плачущий ангел, охранявший узкий вход в небольшую комнату. От холодного камня болела стена, но в целом, всё ощущалось эхом, далёким и очень неважным. Важно то, что Кэрол открыла глаза, находясь в этом мире. Словно это был её первый взгляд вообще. Влажный воздух был наполнен ароматами трав, пожухших цветов и сырой земли. Голова была свободной. Наверное, впервые в жизни Кэрол не беспокоилась вообще ни о чем. Короткое мгновение.

  Короткий взгляд на помещение дал девушке общее представление. Чей-то красивый ухоженный склеп. Крупное зеркало, купленное девушкой совсем недавно, большая фотография своей погибшей подруги и несколько огарков свечей. В углу стыдливо пряталась бутылка ликёра, и почему-то Блэквуд понимала, что это было важной частью, без которой ритуал не получится.

Стоп...
Ритуал.

  Удостоверившись, что ничего неожиданного с ней никто не сделал, Кэрол вспомнила те бессонные ночи, когда раз за разом Эрика отвечала на последний вопрос. Да, то есть нет, то есть да. Эрика звала Кэрол своим немым взглядом, и эти мысли истощали и без того хрупкие силы Блэквуд. Психоаналик объяснял это чувством вины, и рекомендовал проститься с погибшими. Что Кэрол по видимому и сделала. Свечи, огромное зеркало, фотография погибшей и искренняя речь, последний разговор обо всём.

  Сейчас Кэрол ощущала свободу. Неоправданно сильное облегчение, надежду и каплю ликования. И неожиданное озарение, что она вот-вот сделает первые шаги в этом огромном мире.

  Холодно и твердо, и болит затекшее тело, одна нока согнута в колене, а другая вытянута, но что такое эти ноги, и откуда ей про них знать...? Покалывает руку, на которой я лежу, о тело трется покрывающее его ткань, во рту пересохло... Лавина ощущений, которые, вместо того, чтобы их смаковать по одному, захлестнула и тянет за собой, и разум никак не может справиться тоже заключенный в серовато-розовый извилистый лабиринт. Хочется пить, хочется встать, столько всего хочется, но прежде всего, откуда это разламывающее ощущение в груди...? Среди прочих ощущений, чувство, будто она забыла что-то сделать, и подавлять рефлекторное движение ещё одной части тела совсем нет сил.
  Грудная клетка приподнялась, судорожный вдох, воздух! Дышать, вот что она забыла. Дышать надо, иначе умрешь. И вот этот сумасшедший стук в ушах, это колотится сердце. Разве у нее есть сердце, всегда ведь говорили...? Руки сами поднимаются к лицу, распахиваются глаза, и с губ срывается тихий стон. Полутемное помещение склепа, скудное для восприятия человека, обрушивает на сознание десятки, сотни импульсов впечатлений. Пол каменный, холодно, чуть шершаво. Стены, тысячи трещинок образуют узор, норовящий засосать в себя. Ноги и руки, затекшее от лежания тело, и дикое ощущение знать, согнут ли каждый палец, даже не зная сколько их. Воздух, холодный, запахи щекочут нос, ещё увеличивая нагрузку на и так не справляющийся с потоком импульсов мозг. Тянущее чувство в... нижней части... она... голодна? Ей надо... в туалет? Еще какие-то желания, совсем смутные? Это безумие, такой волны ощущений не протащить сквозь стену, этого всего нет, есть только бесконечная пустота, иногда расцвеченная эхом. Она... летела? ползла? продиралась, оставляя клочья себя на стенах трещины, но после пустоты эти ощущения были счастливым разнообразием? Она что, тут пробыла всю ночь, ой, что же мама скажет... Что такое мама? Кто задает все эти вопросы, кто я?
  Дыши, не забывай дышать. А сердце тоже надо бить? Но оно вроде и само. Девушка поднесла руки к лицу, разглядывая каждый палец, их пять, а тут еще пять, и все разные, на них разные трещинки и складочки, а на ногти фиолетовые с узором. Я могу их сгибать, и разгибать, и сжимать косу, и сделать новый маникюр, и сжимать на горле. Если вот так схватиться ими за волосы, это больно. В моей... голове? постоянно звучат голоса, и среди них ее собственный. Кэрол, пора домой! Кэрол, смотри, какой кораблик! Уходи, ангел последнего Дома, ты уже достаточно сделал. Пошли качаться на качелях. Да, она сказала да, теперь она с ангелами у Господа. Господи, уже утро, мама меня убьет. Мама, запах оладий и дезинфектантов. Кэрол, тихо, сиди тут, тихо. Том. Мама, Питер, Льюис, за ним тоже пришел ангел? Так темно, так холодно, они меня не слышат.
  Да, здесь есть кто-то, на той стороне, душа из Убежища. Не помню, что такое Убежище, но от горечи темнеет в глазах. Кэрол. Это она. Она сейчас Кэрол, и это лучше ,чем быть тем, чем раньше. Мама будет плакать...? Почему, потому что у Кэрол не выйдет вернуться? Что у меня теперь с глазами... Меня зовут Кэрол, и, хотя я прошла сквозь долину смерти, я чувствую себя настолько живой. Я хочу плакать, Томми со мной не разговаривает, а Гардиэль рвет в клочья все ,что подходит слишком близко, маленький Льюис молчит, и я никогда не смогу дотянуться до него...
  Кэрол, что же ты натворила?!

  Пара голубей приземлилась на окошке склепа, внимательно рассматривая Кэрол. Они определённо что-то знали, хотя и не могли этого выразить.

  "Привет. Тебя все потеряли. Ты в порядке?" - пришла смска от Джудит Спенсер, одноклассницы Кэрол. Не то, чтобы они были близки, но она часто била тревогу, если кто-то пропадал без причины. В тот злополучный день она умудрилась простыть, и не придти, в отличии от своего старшего брата. Робин Спенсер стал четвёртым.
  "Нам задали проект по истории штата. Мне бы пригодилась помощь" - дополнил она ответ через некоторое время.

  Тем временем недалеко от усыпальницы послышались шаги. Видимо, пора ходить, чтобы не выспаться в историю, которую будет трудно объяснить простыми словами

  Голубь, белая голубка. Символ мира, оливковая ветвь, оливковое масло, жаренные голуби. Почему птица смотрит так подозрительно-бессмысленно? Что-то знает? Что может знать птица, кто мог бы так смотреть ее глазами... На мгновение холод начал подниматься, подбираясь к сердцу, меня не должно быть здесь. Если меня найдут...
  Но тут раздался сигнал мессенджера, и Кэрол тут же вынырнула, стремясь посмотреть, кто же там пишет, страх попасться на ночевке вне дома отодвинул страх перед Ней и Ее воинством. Чехол, рисунок в мрачных тонах, так... мило, так нелепо. Повседневные мысли и заботы подростка нахлынули, отпугивая пустоту в сердце ангела. Джуди. Джуди Спенсер, взвешивает любой поступок на весах иррациональной вины. Надо... надо ответить Джуди, но сперва, наверно, сваливать отсюда. Озабоченность Кэрол - как бы не попасться, или, хотя бы, свести последствия к минимуму, встала стеной между элохим и пониманием, что ее здесь быть не должно, она сбежала, и теперь верные Небу ангелы придут за ней. Непонятное ей беспокойство девушка просто вытесняла, да если обо всем беспокоиться можно сразу на кладбище переезжать. И Меркандея почти с благодарностью принимала эти странные заботы.
  Так, с зеркалом выходить сейчас лучше не надо, сунем его в темный уголок за саркофагом (не заглядывай в отражения!), компрометирующие свечи давно догорели, в рюкзачок, ликер... ликер забираем. Оглянуться по сторонам, не надо ли еще что-то прибрать. И на выход, пригнись, большинство людей смотрят на линии своего взгляда. Выскочить из склепа, свернуть к другим могилам, а там можно просто принять задумчивый вид, ходить среди мертвых - обычное дело. Да? Да.

  За её осторожным шагами наблюдали, наверное, все: птицы, увядшие розы, каменные изваяния, стыдливо прикрывавшие лицо руками. В любой момент целая армия Небесного Воинства могла явиться за Кэрол, чтобы Меркандея предстала перед Её взором. Или Его?
  Но на деле шаги принадлежали старому темнокожему сторожу, шагавшему мимо склепов и усыпальниц. Банка с серой краской и валик в его руках казались не такими уж и пугающими. И теперь ему предстояло замазать большой глаз, нарисованный газовым баллончиком недалеко от склепа Кэрол. Странно, но ничего знакомого в памяти девушки так и не всплывало.

  Пройдя чуть дальше, Блэквуд вышла на крупную тропинку, и могла сойти за обычного посетителя. Немного грусти на лице, медленный шаг и пустой взгляд куда-то вниз, и большинство вопросов к ней перестанут быть уместными. Ещё пять минут пешего хода, и она окажется в большом мире живых.

  Лёгкий ветер подул со стороны моря и качнул пару локонов с головы Кэрол. Лёгкое, мимолетное касание щеки и навязчивое ощущение, что за спиной кто-то есть.
Всего мгновение, которое так легко забыть в суматохе рутины и забот.

  Совершенно не понимая, на каком она свете (свет один, во Второй Мир мне хода нет), ангел шла, загребая носками кед, среди ярких сорняков, наползающий на мертвый камень, увядших цветов в вазах и обрывков шепота и крика. Пока не остановилась, как вкопанная, уставившись на каменную фигуру ангела. Ангела. Это место смерти, только люди попытались сделать его красивым, они и раньше так отгораживались. Сoemeterium, "место сна", слабое утешение тем, кого не встречают, чтобы проводить. То есть что же, они больше не здесь?
  Смех, запрокинув голову смеяться в вращающееся голубое небо, с которого никто не смотрит, и солнце - только шар плазмы, и начинают вращаться вокруг удивленные цветы, довольные сорняки, безучастные статуи. Она и сама начинает кружиться, ноги переступают в шагах не то танца, не то кик-боксинга, она кружится, глядя вверх, пока ноги не подгибаются, и она сидит тупо на бордюре, обняв свой рюкзак, и хлынули слезы.
  Проплакавшись, некрасиво (Кэрол не вмешивалась, просто чуть переживала), горько, до пустоты в груди, девушка-демон встала на ноги.
  Вот это как - быть живым, быть живой. Вот что это - нести в себе Ее частичку.
  Встрепенулась Кэрол, чувствуя, что теперь можно бы и делами заняться. Сама себе кивнула, и оглянулась в сторону граффити. Что все не так, это понятно, а как все?

  – Долбанные малолетки, - ворчал охранник, замазывая краской граффити, с трудом находя объяснение одному и тому же знаку, что появлялся здесь день ото дня. Скорее всего он знал, что это не так, но не мог с этим смириться. Око, смотрите вниз. Чёрные руки, тянущиеся к небу. Схематично, просто, но очень символично. Этот символ был здесь уже очень давно, и никакая краска не могла сдержать его долго. В этом Кэрол была уверена наверняка. Слова, символы, жесты. Всё это имело гораздо более глубокий смысл, если знать куда смотреть. Маркандея - знала. Нечто неуловимое крутилась в его мыслях, пытаясь пробиться к созданию - нечто знакомое, словно имя. Вспомнить бы...

  Ох, Кэрол, да кто ж тебя надоумил заглядывать за Грань в таком месте...? В голове вновь началось столкновение двух массивов информации, поскольку Меркандея пыталась поймать за хвостик ускользающую мысль, а Кэрол нервничала желая поскорее найтись, пока мама не спустила собак.
- Вы бы лучше какое-нибудь вьющееся растение посадили, а то на краске разоритесь, - услышала девушка свой голос. И отправилась в сторону скамейки, отвечать на накопившиеся сообщения.
  "Все ок, я здесь" начали набирать ответное сообщение руки. Что ок, где здесь, кто я, мысленно оторопела Меркандея, но Кэрол была абсолютно уверена в форме представления инфрмации. "Проект можно. У тебя? Прикроешь меня?" - так, а вот это, Кэрол, уже называется шантаж, или, как минимум мягкое вымогательство. Какой-какой социально приемлемый уровень...? Ну вы, блин, даете. Но ладно, если скандала не случится, можно посидеть над историей штата, за одно и выясню, что за хрень этот штат. Чего? Персики, "Georgia on My Mind", убить пересмешника, роза Чероки, марш Шермана, а-а-а, хватит, Кэрол! Не знаю, как пересмешника, а того кто делал этот альбом с наклейками я бы точно прибила...