[M&M 3e] Суперзлодеи из трущоб: Golden Boy Heist | ходы игроков | Back in black

Музыка под настроение: ссылка



Хлопья пепла стелились с неба наземь, покрывая небольшим слоем съезд с Полк-Каунти на северо-восток, там где прямая дорогая к Портленду сворачивала в небольшую испещренную лесами с низенькими кривыми деревьями, застоявшемися соляными ощёрами и речными артериями низину. Пепл кружился в воздухе и падал грязными серыми каплями вниз, смешиваясь с крупными каплями дождя: они срывались с серых туч, расслоенных чёрными языками смога — откуда те тянулись можно увидеть за версту.

Винсент возвращался с задания в Юджине — задержание какого-то мелкого злодея, помощь с оформлением бумаг, прочая мелкая чепуха, на которую его порой отправляли как одного из агентов средней руки в штате. Очередная неделя командировки, общения с молодыми и наивными героями, радостными первой удачной миссии. Всего неделя. Что могло пойти не так в это время, верно?..
Машина вместе с Винсентом (тот сидел на переднем пассажирском сиденье) и несколькими сотрудниками ФАКС ехала к городу. Точнее к тому пепелищу, что осталось от юго-восточного его пригорода. Чёрная стена дыма застилала горизонт, сколько хватало глаз, и лишь начавшийся в который раз ливень — даже слишком колкий и холодный для этой поздней осенней поры прибивал это пламя.
Рука водителя отчаянно щёлкала тумблер радио. Ни на одной из волн не было музыки. Не было шоу для дальнобойщиков или же векторин. Не было поздравлений с днём рождения. Даже не было рекламы не так давно открывшейся закусочной, которую они проехали десятью киллометрами ранее. Нет, здесь было другое.
Были сообщения о поиске пропавших. Новости, что давали официальную информацию о числе погибших, и неофициальные данные — со смертями идущими на сотни, по мнению некоторых экспертов. Были новости о пунктах сбора для тех, кто остался без крова. Были новости о медицинской помощи пострадавшим.

И были сообщения о новых нападениях злодеев и преступников.

Светало. В машине стояла полная тишина, за исключением радио. Работники ФАКС были мрачнее тучи, предвещая скорое начало работы и бумажной волокиты. Винсент слышал статический шум.
Передатчик в его ухе активировался и сейчас хрипел, напоминая о своём существовании. Он давно уже получил сигнал из штаба о том, что произошёл теракт, но не мог себе это представить.
Когда машина съехала на прямую трассу до города, фонари по бокам стали гаснуть один за другим, словно они неслись наперегонки со временем и поднимающимся на востоке солнцем, в то же самое время как машина сбрасывает скорость на въезде.
От взгляда на выгоревшие кварталы частных домов, остовы четырёхэтажных дуплексов и мрачные скелеты кирпичных построек, раздолбанных под основание, память мерзко колола агента в затылок, подкидывая ему картинки из прошлого. Атаки Ласточки.

Их автомобиль обогнул руины, вслед за аварийными сигналами деревянного кардона, который национальная гвардия выставила ну въезде в город. Дальше им нужно было проехать по дороге специально для военных — вдоль реки — минуя объезд вокруг выгоревших кварталов — прямиком к штабквартире Дасто в городе.
Восток пригорода Аспинпорта напоминал сейчас какой-то иракский город после ковровой бомбардировки, чем спальный район американской глубинки. Каждый сантиметр земли был истерзан, многие здание снесены к чертям: их смяло как игрушечные домики рядом взрывов и мощнейшей ударной волной. Ужасное зрелище.
“Терракт семнадцатого ноября”, — кажется так назвали это событие по новостям. По крайней мере, это слышал Винсент по радио, переваривая в своей голове всё увиденное и готовясь к тёплому приёму и куче указаний от своего непосредственного начальника в Аспинпорте — Джереми Силкмэн — старого тёртого вояки.

Машина ехала по реке на запад, к мостам перекинутым между северной и южной половинкой Аспинпорта, где над водой высилась обшитая металлическими листами громадина, чьи бока блестели от света кроваво-алого солнца на горизонте и вспышек молний в небе.
То была одна из “стелл” Дасто — перестроенная, обнесённая парой периметров — фортифицированная и внутри, и снаружи по последнему слову техники штаб-квартира организации, одна из множества таких “свечек”, раскиданных по “опасным” городам. На часах при подъезде к первой линии периметра было уже десять часов утра. Солнце давно поднялось. Винсент… был “дома”.

Машина въехала на подземную парковку здания. Агента высадили у входа в лифт, в то время как факсовцы поехали дальше, в свою часть крыла центра, чтобы сдать отчёт своему начальству.
Подъём на лифте прошёл в полной тишине, разве что играла совершенно не уместная для такой ситуации приглушенная музыка, что должна располагать к “терпению” и “спокойствию” посетителей.
Однако, поднявшись на верх, первое чем его встретил офис Дасто на этаже был шум и гомон множества голосов, курсировавших между островков открытых столов и боксов офисных перегородок, а самого мужчину окликнул знакомый мужской голос с хрипотцой.

— Худ, — Силкмэн, поджарый мужчина в годах и в форме почти “прямоугольный”, чей образ классического вояки скрашивали пара голубых пронзительных глаз, рваная стрижка и шрам сидящий на лице также плотно, как костюм-двойка с запонками в виде американского флага на главе отдела, — как прошла поездка спрашивать не стану. Отчёт можешь оставить на следующий месяц, сейчас есть дела поважнее. Пошли. — Скомандовал он Винсу.

Силкмэн развернулся по-военному и быстро зашагал вглубь офисов, к основному внутреннему пространству башни: к одному из служебных защищенных лифтов с охраной, ведущий в изолятор.

— Ты успел изучить все материалы по ситуации в город, что я тебе отправил, или где-то остались пробелы? — Спросил он на ходу, быстро закидывая в рот горсть таблеток и запивая их ромом из блестящей фляжки. — У нас сейчас ужасная текучка, я уже провёл шесть бриффингов за это утро, могу объяснить тебе лишь коротко.

— Фортуна майор. — Коротко кинул он двум роботом с пушками, что сторожили двери к лифту в карцер. Подошёл к панели управления и отсканировал сетчатку. — Этих истуканов не смущайся. — Бросил на роботом короткий взгляд. — Их построил недавно наш новичок, Слэер. Ты виделся с ним уже или вы разминулись в прошлый раз?

Пепел… Винсент не любил пепел, он оседал противными пятнами на одежде, горчил на языке и оставлял по себе мерзкое чувство беспомощности. Винсент не любил сырость, плохая погода из раза в раз обещала неприятности, давила свинцовым небом и отзывалась неприятными ощущениями в висках. А уж сообщения по новостям и вовсе оставляли по себе только желание кого-нибудь пристрелить с особой жестокостью. Дорога стелилась под колесами машины, а сигарета в зубах несла вместо облегчения лишь горечь и вкус смолы на языке.
  
Шоссе стелилось в сторону Аспинпорта, навстречу новым неприятностям и проблемам. Порой у Худа складывалось впечатление что он и не человек вовсе, а какой-то ворон, который подобно стервятнику налетает на новый город неся разруху и несчастья. Разница была в одном — на этот раз постарались до него. Винс невольно облизнул губы, проверяя — не оседает ли на них гадкий слой жира, образующийся после сожжения человеческих тел, и тряхнул головой прогоняя дурные мысли.
  
—Не суетись, лучше позвони своим. - Произнес мужчина взглянув на соседа. С агентом ФАКС он почти не был знаком, знал лишь только то что у того было имя Фред, склонность к импульсивным поступкам и большой зуб на “злодеев”. Про остальных он знал не сильно больше.
  
В принципе, Винсу хватало и этого, тем более что в Юджине было не до общения. Очередной злодей обладал раздутым эго, позывным Rage, силой позволяющей управлять пламенем и изворотливостью ужа. Загонная охота длилась трое суток, прижать того удалось только около аэропорта. Так что “наколдовался” Винсент до кровавых соплей и желания убивать. Погода, новости и суетливость соседа настроения не добавляли.
  
Винсент наблюдал и размышлял, в конце концов это единственное что ему оставалось сейчас, даже машину вел Фред, так что отвлечься вариантов не было. Не будь сообщения от Силкмэна и он точно решил бы что это работа в очередной раз отличившегося “ОкультТеха”. Увы, реальность была такова, что эти фрики на сей раз были непричастны. Очередная команда молодых да ранних оказалась на голову более отмороженной чем их предшественники, а их тяга к разрушениям и массовым бедствиям вызывала невольное уважение, этот энтузиазм да в мирное бы русло… Увы, вместо этого были теракты, взрывы и уйма людей оставшихся без крова и крыши над головой.
  
На приказ о устранении они уже наработали… - Подумал Худ провожая взглядом щепотку рассыпающегося пепла за окном. Мысли помимо преступников невольно крутились и вокруг того, уцелел ли его собственный дом после всего произошедшего, и как поживают коты у Тияны?
  
И все же некоторые моменты никогда не меняются - монолит ДАСТО встречал их даже сейчас, несокрушимый, грозный, сияющий в отсветах молний и солнца. Он дарил уверенность одним своим видом - пока твердыня стоит - все можно исправить.
  
Щелкнув крышкой зажигалки в очередной раз, Худ вышел из машины, кивнул на прощание своим напарникам по заданию и тяжело вздохнул - утро не радовало. Закинув объёмный рюкзак на плечо, мужчина ткнул в кнопку лифта и дождавшись открытия двери вошел внутрь. Привычная музыка на этот раз вместо расслабления вызывала только раздражение. В принципе - Винсент вообще не помнил чтобы кому-то из работников организации нравилась эта “ненавязчивая” мелодия. Жаловаться впрочем никто не спешил - других дел хватало помимо выбора рингтона лифта.
  
Нужный этаж встретил Винсента тем что он и ожидал - деловая суета, хлопоты и множество мелькающих то тут то там лиц, до новоприбывшего никому не было дела. работы хватало, как и всегда. Мужчина успел только и успел что закинуть вещи на свое рабочее место, когда услышал знакомый голос начальства. По привычке сунув в зубы сигарету, Винс обернулся к Силкмэну, и только тогда опомнился.
  
Кивнув мужчине он заправил сигарету обратно в пачку и приблизился к начальству.
— Шеф. - Поприветствовал вояку Винсент. Должно быть, на его фоне он смотрелся отнюдь не героично. Худой, бледный и откровенно болезненный “стекломант” и словно сошедший с плакатов о бдительности командир ДАСТО - кто выглядел более выигрышно — сомнений не оставалось.
  
Более не сказав и слова Худ направился следом за Силкмэном, отчет то уже был готов, правда печатать на телефоне то еще извращение, но Винс не любил оставлять незаконченные дела. Взглянув на собеседника мужчина задался вопросом - сколько же часов он на ногах без отдыха, и тут же поспорил сам с собой что не менее шестнадцати. Поднимаясь по лестнице Худ размышлял - куда же именно они направляются, кабинет Силкмэна если он ничего не путал - находился в другой части здания.
— Изучил более-менее полно, вопросы остались, но из первостепенной важности - что конкретно за работа “по моему профилю”? Судя по тому что я прочел - сейчас все “боевые” личности должны носом рыть южную часть города и окрестности в поисках террористов. Я по идее уже должен собираться туда же. - А между тем вопрос по поводу их направления разрешился сам собой - лифт в карцер вызвал новые вопросы как и хромированные обводы роботов на страже.
  
Сколько же денег налогоплательщиков на них слили? Но впечатляет. Интересно какова эффективность. - Окинув кибер-охранников оценивающим взглядом взглядом, Худ вошел в лифт следом за начальством. Сложить один плюс один было не так уж сложно.
— Как-то не приходилось возможности познакомиться. - Пробормотал Винсент, роботы несомненно выглядели грозно, но если у них не было каких-то скрытых козырей - он все же поставил бы на заключенных, по крайней мере на половину из них точно.
—Вам все же удалось взять кого-то из их шайки живьем? - Задал мужчина риторический вопрос, мысленно отсчитывая этажи до нужного. Карцер давно не вызывал у него особых эмоций, в отличии от его посетителей. Жуткие, уродливые, безумные, опасные… любым из этих слов можно было назвать его постояльцев, кроме нормальных. Он редко здесь бывал хоть ранее и отправил сюда некоторых постояльцев, те впрочем здесь редко задерживались куда быстрее отправляясь к основным местам заключения.
  
Меж тем, уже приближаясь к нужному этажу он все же задал наиболее важный в данный момент вопрос:
— По поводу этих преступников… каковы мои действия в случае встречи с ними? - “Насколько целыми они должны быть?” - Повис в воздухе невысказанный вопрос, под конец их пути.

Двери лифта в карцер медленно открылись, слепя глаза Худа и Силкмэна холодным медицинским светом, который сглаживали лишь матовые тёмные стены. Ботинки агентов гулко стукали по металлической поверхности со счётчиком веса, когда они вошли. Силкмэн нажал на единственную кнопку и лифт поехал вниз.
Датчики лифта постоянно показывали сколько человек внутри, какой у них вес и айди карточек, которые пробивали агенты на входе и на выходе. Технология — несовершенная, но помогает хоть как-то бороться с метаморфами и прочей такой швалью. Силкмэн поправил свой костюм, говоря с Ваинсентом стоя боком к нему:

— Нужно чтобы ты поговорил с одним из резидентов зверинца, — голос мужчины хлестнул презрением последнее слово, — сейчас каждый боевик у нас на счету, но конкретно ты будешь полезнее сейчас здесь, в разговоре с заключенным. У остальных нет ни такта, ни желания с ним общаться по-хорошему, даже у меня. А мистера Гуантаномо и мистера Снитча задержали на Гавайях — прибудут только через сутки. — Вместо того чтобы морщиться, шрам на лице у мужчине дёргался, стягивая физиономию уродлимы складками. Его верхняя губа дрожала — там, где нервы и мышцы неправильно срослись, из-за чего каждый раз она дёргалась при раздражении.

— Мы не можем ждать ещё суток: каждый пропущенный час стоит нам ещё жизней, — мужчина повернулся к Винсу и сурово глянул на него, — я знаю, что ты будешь против этого. Я знаю, как ты к этому относишься. Но, — повернулся обратно к двери лифта, — мы уже начали обработку твоего клиента в соответствии с директивами к чрезвычайным ситуациям. Посадили его напротив камеры с тем ублюдком… — прикрыл глаза, припоминая, — …Монгольфьером! Ах, все эти чёртовы клоуны уже сливаются у меня перед глазами.

— Твой клиент — это член той шайки, ты верно угадал. Зовут его Эдвард. “Скакун”, — хмыкнул, — почти полный контроль над пространством вокруг себя. Телепортация. Разрезание материи. В общем, полный набор для террориста. Но он не аморал из плюсов, из минусов, — утёр рот, — ему лет пятнадцать-шестнадцать. Очень наглый, бунтарский дух играет в заднице и “крысой” быть не хочет.

— …Винсент, — после короткой паузы, дав мужчине что-то сказать или спросить, Силкмэн мрачно зыркнул на панельку с цифрами, показывающей, что они скоро будут на месте, — он убил людей и разломил здание грузовиком. Может быть он — пацан, но грешков на нём не меньше, чем на любом в зверинце. Тебе нужно получить от него информацию на ублюдков. Помни это, хорошо? — Кивнул.

Лифт медленно приехал на место. Двери открылись, выпуская парочку в длинный обитый металлом коридор с гофрированными, не пропускающими звук стенами. В коридоре стояла гробовая тишина, не пропуская ни единого звука из самого пятачка камер и лифт с дверьми в зону временного содержания разделяла миля угольно-чёрного усиленного бетона с чёрной рабицей по углам.
Двери в само помещение выглядели как раздвижной шлюз в какой-то космический корабль или в одном из современных банковских хранилищ, с высшим уровнем безопасности. Пока они шли к этим дверям, Силкмэн тихо описал, с кем будет иметь дело Винс, дав ему короткую характеристику Эдварда и ситуация, в которой его задержали: он бежал от места теракта в пригороде.

— По поводу “Суперзлодеев из трущоб”, — мужчина положил руку на сканер отпечатков ладони, — Буллеттайм дала чёткую задачу взять как можно больше из них живыми, чтобы впоследствии придать суду по закону. Но сверху пришло ещё одно распоряжение, — сурово глянул, — страна не хочет, чтобы эти выродки дожили до камеры. Если встретишь их в группе — бей на поражения. Мы уже получили приказы, их группа уже получила Красный Код. — Такое Винсент слышал не в первый раз. Начальство хотело разного, да…

Звук с которым открывались двери был похож на гром посреди ясного неба, ознаменовавший для заключенных что высшее начальство пришло к ним и сейчас кого-то из них заберут. Все, кто содержался в камерах подняли голову, ожидая гостей…

***


Серые стены и низкие потолок. Прорезиненный, как на беговой дорожке или стадионе, пол. Белые полосы и синие вкрапления поверх серой грунтовки и чёрной резины. Герб Дасто. Граффити с флагом США на стене. Надпись “Зона Содержания 2” над входом в комнату… Весь карцер представлял собой “цветок” с тремя лепестками, стебельком которого был опускающийся под землю лифт, а лепестками — три одинаковые платформы, располагающиеся на равном удалении друг от друга, с одним входом/выходом, от которого к лифту вёл один единственный длинный туннель, что можно “обрубить” и затопить водой из реки.
Каждая платформа была идеально ровным двенадцатигранником — “сотой”, как такие карцеры называли агенты. Всего платформ было три, и каждая содержала двенадцать равноудалённых друг от друга тесных камер, похожих на каморки. Камеры отделяли от площадки прозрачная звуконепроницаемая дверь с металлической обшивкой, через которую просматривалась вся камера внутри.
В камере часть пола имела элевацию сантиметров на тридцать над общим уровнем и служила заменой нар, с вмонтированным в саму элевацию матрасом и подушкой. Кроме него здесь же был один стальной туалет, одна раковина и люк для передачи еды, имеющий два уровня защиты и две дверцы, снаружи и внутри камеры.
Камеры всегда были освещены, двадцать четыре часа в сутки, их всегда просматривали камеры снаружи площадки и заключённые никогда не оставались наедине сами с собой. Даже если агентов Дасто не было на площадке — двери смотрели друг на друга, так что как минимум один заключенный видел соседа напротив себя.

Эдвард сидел в одной из них последние двенадцать часов. До этого был допрос. Его долго пытались расколоть и заставить говорить о других злодеях те мужчины из Дасто, а ещё с ним говорил тот странный парнишка в шапочке и со шрамом на лице. А ещё до этого его регистрировали, просканировали его силы и вкололи чип в шею.
Как он до этого докатился? Ну… побег Эдварда вышел не таким уж и успешным, как он ожидал. Парнишка прыгнула куда глаза глядели от банды, при видя как бросок машины Лайнов в церковь окончился светошоу и сожжением пригорода ракетами. Он собирался прыгнуть за пределы города — исчезнуть! Но, что-то пошло не так, как надо.
Эд увидел яркую вспышку света при прыжке, такого раньше никогда не было и вместо того, чтобы очутиться за пределами Аспинпорта, где-то на трассе, он упал перед той массивной машиной. И следующий прыжок переместил его не на милю, а всего на пару десятков футов. Пока его сила и вовсе не перестала ему отвечать.
А дальше — удар в затылок прикладом — и вот он уже в стелле. Эд устал. Он прикрыл глаза, ненадолго погружаясь в сон и позволяя своему разуму хотя бы немного отдохнуть, погружаясь в сон… пока ему по ушам не ударил крик его материа “Помоги мне. Мне страшно!”. Он сразу же открыл глаза и уставился наружу камеры.

— Хо-хо-хо-хо-хо! — Напротив него, в камере одиннадцать сидел этот облюдок, прильнувший к стеклу всем своим телом и ни на секунду не сводивший взгляда чёрных пуговок глазок с Эдди. — Ты же не думал уснуть? Да брось. Да брось! — Уткнулся лбом в стекло. — Если ты уснёшь — ты умрёшь. Ты сам это знаешь. А ещё пропустишь всё веселье! Хо-хо-хо. — Камера Монгольфьера и Эдварда находились одна напротив другой. Их поменяли местами сразу же после допроса. Монгольфьер напоминал своим внешним видом клоуна, что само по себе не было ужасным, но каждый в этой стране отлично знал, что клоуны-суперзлодеи почти всегда фрики.

То, что этот выродок — порождение труппы Фрикшоу не вопрос, а констатация факта. Тучный и высокий, почти два метра ростом, он напоминал своей комплекцией надутый шар. Маленькие чёрные глазки, словно точки на лице, большо рот с гротескными красными распухшими губами, волосы словно губка и большой алый нос — всё это не макияж и не часть грима, а его настоящая внешность, его настоящий звериный оскал — уродливый и насмехающийся над тобой каждой своей клеточкой. Его смех отдавался болью в животе и головокружением, порой звуча как нечто слишком знакомое, и каждый раз, смеясь, его костюм в полосочку угрожающе рябил.

Ублюдок не давал ему расслабиться ни на секунду пребывания в карцере, говоря с ним на голоса матери и отца, давно забытые и погруженные в подсознание мальчика. Крича голосами жертв того инцидента с грузовиком. Шепча ему во снах голосом Раптор, Ревека, Лайна, Генри и Киры о предательстве, мести и смертей из-за него. Изменяя форму своего тела, мерзко волоча руками до пола словно медуза или изменяя пропорции раздутой физиономии. И этот смех… он просто сводил с ума. Эдвард ещё держался, но ещё двенадцать часов один на один с этим ублюдком может оставить на его психике глубокий шрам. Он уже чувствовал это.

Монгольфьер занимал камеру одиннадцать. В камере двенадцать сидел самый обычный чёрный медведь, прямо сейчас пьющий прямиком из унитаза в камере. Рядом с ним в камере один храпел здоровый, похожий на что-то среднее между горилой и качком рыжеволосый и бородатый ирландский детина — Маркуса парень узнал достаточно легко по тому, как он ругался во сне и игнорировал присутствие Монгольфьера. Камеру два парень видел только краем глаза, в ней был кто-то незаметный для юноши. Камера четыре находилась в слепом пятне Эдварда, но он слышал в ней чей-то приглушенный голос, читающий рэп и говорящий с самим собой. В камере пять сидел он. Камера шесть также была в слепом пятне мальчика, из неё не было звуков и он не знал, занята ли она. Камера семь пустовала, судя по выключенному в ней свету. В камере восемь сидел мужчина средних лет костюме-двойке, тёмными вьющимися волосами и щетиной на лице — он пытался отчаянно завести с кем-то разговор, так как его тоже сводил с ума голос клоуна, но его по какой-то причине все игнорировали. В камере девять на кушетке лежала женщина с длинным тёмным волосом и в вечернем платье, читавшая книгу “Исповедь неполноценного человека” (в переводе на английский) и открыто игнорировала всех остальных. Камера десять сейчас пустовала.

— Ах, — Монгольфьер в какой-то момент притих, отлипая от двери и поправляя ошейник на шее (такой же, какой был у всех здесь присутсвующих, включая медведя), — ну вот. А я хотел тебе ещё спеть. Жаль, очень жаль, — поджал губы увалень, а затем улыбнулся мальчику зубастым широким оскалом, — ну да ладно, не расстраивайся Эдди! До встречи, приятель. Буду тебя ждать!

Пока клоун махал рукой, послышался скрип и шипение дверей, с которым проход в помещение открылся и кто-то вошёл внутрь карцера…

Эдвард сидел в углу своей камеры, обняв коленки и бездумно уставившись в одну точку. Серая стена, составляющая ему компанию в последнее время, оставалась такой же равнодушно-скучной, и парень был ей за это даже благодарен: все в этом месте сочилось враждебностью, будь то холодная отстраненность и грубость местных фараонов или неприкрытая озлобленность заключенных.
Он медленно моргнул, и на секунду свет вокруг него погас – но уже через удар сердца он поднял веки, будто натертые песком, и несмотря на боль в глазах снова уставился в ту же точку. Доносившийся до него голос был прав: их положение ничуть не изменилось с последнего раза, и свою проблему они не успели решить. Кстати, насчет голоса…
Существо, сидевшее в камере напротив, было отвратительно. Оказавшись здесь впервые он отметил, как эта тварь буквально пожирает его глазами, не стирая с лица вечную жуткую ухмылку. А потом, когда агенты ушли, оно открыло рот – и на Эдварда полился целый поток ругательств, обвинений и причитаний. Поначалу он дергался каждый раз, когда слышал знакомый голос, беспокойно поднимал голову, будто действительно был готов увидеть маму – но сталкивался взглядом только все с теми же черными глазами-бусинами.
Постепенно он перестал дергаться, а ругательства перешли на уровень «белого шума» - все же человеческий мозг неплохо натренирован, чтобы спасать своего хозяина от стресса. Однако и полностью игнорировать юный телепортер своего соседа не мог: за эти 12 часов тот проявил чудеса изобретательности, разыгрывая целые сценки в ролях, главным и единственным зрителем которых был он сам. В какой-то степень это было даже на руку Эду, ведь спать было нельзя, а в таких условиях даже мысли о сне уходили сами собой. Однако, неспособный отдохнуть, мозг решил занять себя кое-чем получше – и мальчик отправился в бесконечную страну пространных мечтаний.
Поначалу он рефлексировал на сделанные выборы. Да, он сглупил. Решил прыгнуть подальше, когда этот злобный русский совсем потерял голову. Прыгнул, а затем будто наткнулся на невидимую преграду. То, что было дальше – история, и в ней ему была отведена незавидная роль. Он не слышал, о чем говорили служащие между собой, но даже их отрывистые вопросы, нервные шаги по комнате допроса подсказывали – здесь все на пределе, и каждый из них при возможности упек его до конца жизни в тюрьму для суперов, а то и еще хуже.
Что же, теперь он жестоко расплачивается за свои ошибки. В конце концов быть там, посреди горящего ада с бандой психов – альтернатива не из лучших, но сейчас он выбрал бы и ее, лишь бы избавиться от давящего на шею ошейника. А еще… Еще в его голову начали лезть совсем нехарактерные мысли, и от них у мальчика пробегали мурашки по коже. Что, если бы он столкнулся с этим клоуном раньше? Эдвард представлял, как приближаются эти черные глазки-жуки, как обезображенный рот раскрывается, заполоняя собой все пространство вокруг, а затем… Затем сцена внезапно меняется, и он видит себя со стороны. Клону здесь же, лежит, разрезанный на две симметричные половины самым тонким лезвием в мире. Он еще дышит, его внутренности, сочащиеся черной жижей, все еще держатся на местах, но все нормально – он скоро это исправит. Со стороны он видит, как сам подходит ближе, как запускает руку в открытую черепную коробку, как вынимает содержимое, и сквозь пальца на пол стекает что-то вязкое. Он видит, как на его собственном лице расцветает веселая, такая искренняя улыбка – и с ужасом понимает, что расчлененный клоун улыбается ему в ответ.
Из состояния транса его вырвал раздавшийся сигнал, оповещающий о прибытии высоких гостей. На секунду оторвав взгляд от стены, он еще раз обвел взглядом камеры, снова натолкнулся на клоуна – и наградил его зловещей, многообещающей улыбкой. Он наверняка обладал какими-то ментальными силами – иначе не было ни единого объяснения, откуда он знал факты и голоса, которые сам подросток почти забыл. Значит, в Дасто не так уж хороши в сдерживании сил, значит, он мог видеть, что происходило в его сознании, значит, он прекрасно знает, что его ждет, стоит Эду ступить на свободу и повстречаться с ним, значит он осознает, что он вполне на это способен, значит у него есть шанс сбежать, значит…
Подросток мотнул головой: нет, ему определенное не нравилось, куда уносил этот темный поток сознания. Он не из тех, кто будет смаковать убийства, пускай даже таких тварей. Что бы не говорили федералы, ему здесь не место – а значит сейчас у него может появиться возможность выбраться отсюда.
Вытянув сначала одну затекшую ногу, а затем другую, он был почти рад мелким уколам, пробежавшим вдоль бедра вниз по ноге. Больно – значит он еще жив, значит еще может побороться, какую бы бесчестную игру не вели агенты. Похоже, на служителей порядка законы не распространялись, и единственные, кто обязан был играть по правилам, сейчас находились за решетками. Ну что же, хорошо, посмотрим, что вы припасли на сегодня.

Карцер встречал их тишиной и обманчивым спокойствием. Винсент не любил это помещение, сложно любить место, которое так или иначе предназначено для сдерживания суперов. Худ понимал - окажись он здесь то, может быть, и смог бы выбраться каким-нибудь методом непредусмотренным конструктором, в конце концов его “стекломантия” сила куда менее распространенная чем сверхсила, скорость или чтение мыслей. Вот только понимал он и то, что едва ли оказался бы в одной из этих камер постояльцем, скорее ему бы придумали бы более интересные пенаты. В конце концов он далеко не Джокер, в лучшем случае Валет, и отнюдь не козырный.
  
Разговор между тем все еще не утих, и Винсенту на секунду показалось что он потерял нить повествования, больно диким на первый взгляд показалось предложение Силкмэна.
— При всем уважении шеф… я ведь тоже далеко не лучший выбор, у меня никакого профильного образования, а из психологии я помню только обрывки какого-то курса в колледже. - Привычно пропустив негатив что проскользнул в голосе начальства Худ невольно покосился на его лицо, кожа неестественно натягивалась, а шрам то и дело менял форму, вызывая какое-то болезненное любопытство.
  
Словно черви под кожей шевелятся…
  
Вопросительно вскинув бровь на слова оперативника, Худ нахмурился. Вступление уже было не радужным, впрочем, нет, оно было под стать сегодняшнему дню. Память неприятно кольнули подробности директивы к чрезвычайным ситуациям. На самом деле их было несколько, и они разнились от происшествия к происшествию, разные своды инструкций, правил, поведения… Зачастую общее в них было только одно - ДАСТО разрешалось делать едва ли не все что возможно для нормализации положения. И это “все” было действительно “всем”.
Монгольфьер - чёрт, и тут фрики… - Нещадно захотелось закурить, и вот тут уже сдержаться не получилось - вытащив сигарету из пачки, и взглядом испросив у начальства разрешения, Винс подпалил сигарету. Затянувшись едким дымом, мужчина прикрыл глаза. По поводу жуткого клоуна он знал не так уж и много - маньяк, убийца, вроде как, по некоторым сведениям, насильник. По крайней мере по некоторым относительно новым законам, ему уж точно можно было приписать ментальное изнасилование. Славное новое лицо, черти его сношай. Порой казалось, что Аспинпорт это такой магнит для всяких неадекватов, маньяков и просто сволочи, уж больно часто здесь появлялись подобные Монгольфьеру. Про его силы Худ знал не слишком много, но однозначно что-то связанное с силами “умников”, впрочем, это у них семейное.
  
Следующая фраза Силкмэна и вовсе заставила Винсента подавиться сигаретой. Дым пошел не в то горло заставив его закашляться и выпучить глаза на собеседника.
— Шеф вы сейчас серьезно? Проклятье, я понимаю, что ситуация серьезная донельзя, но этот урод из Фрикшоу, они и взрослых мужиков ломают, а тут пятнадцатилетний пацан. - Тем не менее следующая фраза шефа вынудила его прикусить сигарету и мрачно нахмуриться. Выдержать стальной взгляд командира ДАСТО было непросто, на некоторое время повисла напряженная тишина.
— Понял шеф. Я постараюсь, но на многое не рассчитывайте. - Хмуро посмотрев на футуристический мир синтетики и металла открывшийся их взглядам, Винсент обратился в слух, тщательно запоминая данные по поводу его клиента.
  
Слова Силкмэна по поводу новой банды особых эмоций не вызвали, ничего нового - государство хотело одного, прямое начальство другого - на выходе наверняка получится третье. Для себя Худ решил, что все будет зависеть от ситуации, и по возможности он постарается брать преступников живыми. На самом деле не так уж и часто встречались те, кто в его глазах заслуживал гибели, и все же случаи бывали разные…
  
Пройдя следом за мужчиной в соту, Винс огляделся, всматриваясь в лица и морды заключенных. Напряженные, предвкушающие, безумные, мрачные… общее в них было одно - они все были обладателями сверхчеловеческих сил, или могли убить таковых. Вот только под описание подходил только один из них. Парнишка как парнишка, в меру щуплый, в меру худощавый, брюнетистый и явно побывавший в передряге. Винс для себя подметил что ему бы стоило принять ванну и сменить одежду, видимо коллеги подумать об этом не удосужились. Чуть осуждающий взгляд невольно вильнул в сторону Силкмэна.
  
Выбивалось из картины обычного шкета только одно - глаза. Не такие глаза должны быть у малолетки. Если считать, что глаза — это зеркало души - то душа у Эдварда была темная и мрачная, озлобленная на мир. Оставалось надеяться, что суеверия так и оставались суевериями, а не обрели мистические силы.
— Заключенный камеры пять... - Подал голос Худ, тем самым разрушая надежды или опасения большинства заключенных.
— Отойдите к противоположной стене и держите руки в видимой зоне.

-Чего боишься, дядь? Думаешь я вас, таких грозных военных, обижу случайно? – парень демонстративно оттянул за край металлический ошейник, плотно сидевший на шее, и ухмыльнулся. Однако спорить не стал, и медленно принялся выполнять указанное офицером. Двигался ли он так нарочно, чтобы подействовать федералам на нервы, или действительно не мог быстрее, сказать было трудно.
-Ну и? – теперь он стоял у стены, протянув руки вперед ладонями вверх и согнув их, будто молясь незримому божеству.
-Что теперь будете делать? Публичное унижение? Перестройка личности? Насколько далеко ваша организация готова зайти ради своих интересов? За эти сутки у меня было много времени, чтобы подумать об этом.
Слова следовали одно за другим потоком, и в каждом звучала плохо прикрытая издевкой неприязнь.
-А самое смешное в этом то, что все это впустую. Я ничего не знаю, как и говорил много раз до этого. Скажите мне, каково это – истязать невинного человека? Меня, конечно, назвали злодеем, вот только мне такое даже в голову не приходило.

— При всём уважении, Винсент, — Силкмэн повернулся к мужчине и смерил его взглядом, — у нас не то, чтобы много вариантов. Нельзя подпускать к нему обычных психологов. А суперы будут у нас только через сутки. В лучшем случае. — Отвернулся. Он поправил свой костюм ещё раз, так, словно пиджак был для него тесным и неудобным, и хотя старикан носил его уже пару десятков лет, для него не было ничего удобнее полевой формы. — Ты справишься. Из всех наших ты лучше всего подходишь. — Заверил с уверенностью.

Пока они спускались, Силкмэн только коротко бросил что-то про то, что “кровь Эда” не позволит так легко его вскрыть, и что работа с клоуном будет полезной для дальнейшего разговора. О чём он конкретно говорил сложно сказать. ВОзможно, Силкмэн опять не учёл нужным упомянуть какой-то важный. Но затем, двое вошли в цветок и огляделись по сторонам. Заключенные тут же оживились.
Медведь и рыжий ирландец не обратили внимания на пришедшего гостя. Женщина вечернем платье села на шконке, прикыв книгу на одной из страниц закладкой, но не говоря пока ничего. Мужчина в костюме стал говорить “слава богу, что вы пришли, послушайте, тут какая-то ошибка — меня взяли и засунули сюда без причины” и всё в таком духе, повторяя самую распространённую сказочку на свете.

— Ой-ой-ой, начальник! — Крикнул чернокожий парнишка в худи и рваных джинсах, поправляя дреды на голове и подходя к двери в свою камеру (четвёртую). — Тут какая-то херня! Все динамики у дверей работают и этот уёбок не затыкается просто. Я слышу его голос даже когда посрать пытаюсь, заткните его, а? — Попросил он, указывая на камеру с Монгольфьером. Клоун в это же время стал показывать понтамиму, притворясь немым и вообще не выдавая ни звука, кроме искаженных и нечленораздельных смешков. — Слышь ты, уёбок! Когда я выйду отсюда, я и мои хоуми тебя запыряем, понял? — Ударил в дверь камеры. — Тебя и твою клоунскую семью!

— Отец скоро меня заберёт. — Послышался сухой и скрипучий голос из второй камеры. Там на нарах лежал мальчик в шортах на подтяжках, высоких носках до голени, круглоносых ботиночках и наброшенном на край нар школьным пиджаком. Это был явно подросток из средней школы. Едва ли можно было предположить, что ребёнок делает в таком месте. Тем более, с такими ясными зелёными глазами, как у этого парнишки. Но Винсент — он знал этого парнишку. Мало кто не знал Нельсона Аспина — сына одной из преступных группировок города и одного из самых опасных преступников в штате. Ему даже своё прозвище дали в штабе.

— Нет, Аттила. Папочка задерживается. — Ответил ему Силкмэн, останавливаясь напротив камеры с женщиной в вечернем платье и кивнул мальчишке. — Отдыхай пока тут. С тобой мы пообщаемся ещё завтра. — Мальчишка только хмыкнул. Силкмэн же направил пульт управления дверьми на двери камеры девять. — Заключенная камеры девять, отойдите к противоположной стене и держите руки на виду. — Скомандовал он ей. Двери в камеры как по-волшебству одновременно открылись, выпуская заключенных.

Из стен по бокам от камеры выдвинулись полки с наручниками и зажимами для рук, чтобы закрепить заключенных и окольцевать их. Женщина послушно засунула руки в зажимы, чтобы на запястьях повисли массивные, дутые наручники. Тоже самое предстояло сделать и Эду, после чего его могли увести из этого ужасного места обратно, в старую-добрую (в чём-то ставшую родной) допросную.

— Допросите его как следует, офицер. — Прошептал Монгольфьер, копируя манеру и тон речи Силкмэна. — Этот малолетний престпник совершенно не имеет уважения ни к власти, ни к закону. Бросается грузовиками! Выпускает психов вроде меня из-под заключения. А что самое страшное — покрывает своих друзей бандитов. — Заявил тот, меняя речь на разные тона, то ускоряя её, то замедляя.

Винсенту показалось что он только моргнул, но судя по взглядам окружающих - прошло минимум секунд пять… это было чертовски длинное мгновение. Видимо неделя поисков супер-злодея давала о себе знать, и единственной ночи не хватило для восстановления. Худ вздохнул, противный голос мерзкого клоуна, мальчишки и других постояльцев этой тюрьмы казалось бы ввинчивались в голову, мешали сосредоточиться. А он сам был словно слегка заторможенный. Надо было исправляться.
— Это стандартная процедура. - Отозвался Винс на слова пацана, наглый, дерзкий, похоже даже самоуверенный, видимо это будет несколько сложнее чем он рассчитывал. Внутри вспухло чувство раздражения на эту ситуацию и на начальство которое решило выставить его крайним во всем происходящем. Честно говоря - Худ слабо представлял почему Силкмэн отказывался предоставлять парня обычным психологам, но приказ шефа есть приказ шефа.
Введя специальный графический код, который не столь давно узнал у Силкмэна - Винсент вошёл внутрь и добравшись до парнишки - нацепил ему на руки наручники, как минимум уменьшив исходящую от него опасность. А затем кивнул в сторону выхода.
— Следуй передо мной и выполняй инструкции, мы направляемся в допросную комнату. ДАСТО стремится разобраться в ситуации, и если вы не являетесь виновным - мы принесём вам все полагающиеся извинения и компенсации. — Заученно оттарабанил казенную фразу Винсент. Хотя сказать по правде - сам он не больно то верил в невиновности мальчишки. Не то чтобы он испытывал предубеждением - но ситуация что проглядывала благодаря данным Силкмэна выглядела однозначно.
Бросив короткий на главу депортамента, Винсент вывел Эдуарда из камеры и направился в сторону допросной. Судя по всему их пути нынче расходились, впрочем - совсем без контроля он точно не оставался, повсюду можно было видеть стеклянные глазки камер, не оставляющие и единого мёртвого угла обзора. Всё ещё такое себе средство безопасности против невидимок - но хоть что-то. Да и вообще, невидимость, отводы глаз, сверхчувства и прочие нестандартные способности встречались не столь часто, и чаще попадались у женщин чем у мужчин. Сильному полу человечества как-то выпадало или что-то из стандартного набора сверх сил, контроля над элементом или чего-то более прозаичного. По крайннй мере так было согласно опыту Винса.
Поворот, второй, третий, шахта лифта и очередные нкскончаемые коридоры. Иногда коридоры монолит казались безмолвными и одинаковыми, словно стены в лабиринте минотавра. Лишь такие обаяхи как роботы, спешащий по своим персонал и редкие таблички - разбавляли вид.
Вскоре тем не менее их путь завершился у допросной, раздобыв лист бумаги, карандаш и диктофон - Винсент усадил своего подопечного на металлический стул напротив и уселся аналогично ему. Взгляд усталых серых глаз встретился с взглядом Эдуарда.
— Должен тебе сказать, что все тобой сказанное может быть использовано против тебя в суде. Но давай начнём с простого - я офицер Худ организации ДАСТО. Представься пожалуйста и скажи - готов ли ты сотрудничать со следствием?
П. С. очень извиняюсь за длительную задержку и маленький пост, постараюсь больше так не тормозить игру.

-Конечно, компенсацию, - бормотал себе под нос парень, пока они плутали по каменным коробкам государственного объекта строгого режима, - Даже интересно, что может быть предложено в качестве компенсации за день в соседней камере с этим ублюдком. Я уже готов даже на стирание памяти, лишь бы не встречать больше эту рожу.
Оказавшись в допросной, Эд с видимым удовольствием устроился на простом стуле напротив Винсента, подобрав под себя ноги, и склонил голову на бок, рассматривая того с неподдельным интересом.
-Здравствуй, офицер Худ из организации ДАСТО. Я Эд, руку предлагать не буду, - он демонстративно поднял скованные наручниками запястья.
-Понятия не имею, о каком следствии ты говоришь. Прошло уже сколько? Трое суток, как вы бросили меня сюда, пытаясь выведать какие-то тайны? Будто я убил кого-то.
Несмотря на браваду, вид у подростка был неважный: мешки под глазами, потрепанная футболка, взъерошенные волосы. Он сидел, пытаясь сфокусировать зрение на собеседнике, но периодически терялся и клевал носом в металлический стол.

Допросная комната Дасто не отличалась от того раза, когда Эдди был тут последний раз — сутки назад. Обычное помещение три на шесть метра со слегка желтоватыми стенами, полом в плитке, высокими потолками и ровно падающим сверху белым светом. Лампы не мигают. Кондиционер работает. Стол — ровно один.
Как и многое в этой комнате, стол был вмонтирован в одну из стен, выступая из неё широким металлическим козырьком, на который кто угодно мог удобно облокотиться или поставить на него кофе (как то советовал сделать Силкмэн). Напротив стола стояло четыре таких же металлических стула на четыре ножки с регулируемой спинкой.
По стандартным процедурам сдерживания, с Эдди на время допроса можно было снять наручники, при условии, что даст себя прикольцевать на цепь к металлическому кольцу, торчащему из центра комнаты. Цепь не стесняла движений не позволяла далеко отойти от стола и дотянуться до двери, даже если вытянуться.
По просьбе допрашиваемого, из шкафа стоящего сбоку от двери снаружи помещения, допрашиваемый мог принести какие-то элементы тёплой одежды, тёплое одеяло, чтобы им можно было укрыть себе ноги, подушку для стула или же нарукавники, для того чтобы было не так неудобно сидеть в своём нынешнем положении.
Не так далеко от допросной также расположилось несколько автоматов, привезенных из Японии: один был автоматом быстрой готовой еды, второй автоматом с кофе и чаем, а третий — и единственный из всех — отличался чисто американским набором своего ассортимента, а точнее всякие сладости, газировка и снэки.
А в дюжине метров вниз по коридору был туалет, куда Эда мог сопроводить агент и он мог бы уединиться в кабинке под присмотром местных систем безопасности, конечно же, и без возможности снять с себя ошейник. В общем и целом, тут было даже не так уж и плохо. Если забыть о своём заключении, конечно.

*КОМНАТА ЗАКРЫТА*