[Only War] Final Testament | Партия

Волосом черен, сложением крепок от природы, поджарый - сказывается активность и регулярная тренировка. Не красавец, но крупные черты в лице и фигуре поровну с тонкими создают впечатление породистости, как и манера держаться. Балансирует между диковатым и утонченным видом. Короткая бородка, преходящая в бакенбарды и грива ухожены до нужной степени и смотрятся гармонично, как и брутальный пило-меч.
Достаточно улыбчив и менее формален в общении, чем некоторые.
(...)

Более миролюбив, чем может показаться на первый взгляд, хотя на варваров это не распространяется. Нетороплив, расслабленно собран, вежлив. Не прочь произвести впечатление на противника или зрителей, но старается сохранять хладнокровие и хотя бы подобие честности, если в полной мере это невозможно.
Свой среди офицеров. Заботиться о подчиненных в целом, но стремиться скорее подобрать нужных людей, чем воспитывать неподходящих. Внимателен к своим. Женщин любит, но среди солдат предпочитает их не видеть, за исключением места своего помощника, когда дорастёт до места среди штабных, конечно.
В мужских компаниях умеренно активен. Не любит разглагольствовать, зато способен практически в любой ситуации находиться с видом занятого важным делом, даже если это безделье.
(...)

тезисно:
не будучи прямым наследником, он всё же происходит из довольно старого рода, но по складу характера не очень увлекался учёбой, и не хотел идти в военную академию, но всё же, обнаружил некоторые способности к этому делу, а так же приобрел там друзей. Практика в 17-м полку Аристократов Тора, что называется, не предвещала. Начиналось всё довольно хорошо, но последние же события стали серьезным испытанием как для полка, так и для молодого офицера. Ныне сержант Имперской Гвардии не в восторге от того, что полк переформирован с вливанием сомнительных личностей, но после перелета признает в них по меньшей мере достаточно умелых солдат, которых не надо многому учить, кроме хороших манер.
(...)

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Аля невысокого роста, щуплая. Светло-русые волосы коротко подстрижены. На вид лет 20.

Напарник: Виктор Ланк. Лет 35-40 на вид. Низкий, крепкий кабанчик, коротко стрижен, бледный. Лицо скуластое, нос приплюснутый, глаза впалые и тёмные. Блондин.

Аля: "Свой парень". В быту неприхотлива. Как большинство людей с техническим складом ума - ленива: предпочитает делать быстро и хорошо, чтобы потом не переделывать. А вот назло, наспор или чтобы кому-то что-то доказать - горы может свернуть.

Ланк: Постоянно стреляет у всех сигареты и мелочевку, жадный и загребущий. Аля, пожалуй единственный человек, у которого получается беззастенчиво его эксплуатировать.

Мать Али, коренная тортугианка - женщина видная, любвеобильная и непостоянная. Поэтому мужа как такового у неё никогда не было, а вот детей было много. И воспитанием их женщина особо не занималась. Поэтому Але приходилось с ранних лет о себе заботиться самостоятельно и делить жизненное пространство так вышло, что со многими братьями. Очень быстро девочка поняла, что дать в зубы и отобрать - гораздо эффективнее, чем плакать и жаловаться. Ну и нравы ребятни с бывшей планеты-тюрьмы тоже отложили на её характер свой отпечаток.
Попала в армию Аля случайно. Как-то случайно обронила в разговоре с матерью, что а будете ещё так, уйду от вас служить. На что тут же получила презрительное: тебя то там кто ждёт? Вот назло матери Аля и записалась в солдаты.
Солдатом она оказалась может и не самым лучшим, но упорным. Да и с техникой у неё получалось ладить лучше, чем у сослуживцев.

Ещё в начале своей солдатской карьеры, когда Аля только начала разбираться с техникой и училась водить, она попала в серьёзную аварию. Из-под обломков её вынес тогда ещё незнакомый Бронкс мужик. Затем они стали напарниками. Нельзя сказать. чтобы они стали хорошими друзьями. Скорее Виктор относился к девушке, как к младшей сестре, а Аля этим пользовалась.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Несмотря на в общем-то средний для имперца рост, среди высокорослых гвардейцев Жан кажется невысоким, а его крепкое тело придает тортугианцу даже некоторую коренастость. Черты лица у этого брюнета правильные, и его даже можно было бы заподозрить в некотором благородстве кровей, вот только характерный слэнг бывшего мира-тюрьмы никак не вяжется с первым впечатлением. При этом, несмотря на крепко сложенную фигуру, с первого взгляда явно не наделенную изяществом танцевальных звезд, движения Жана порой удивительно мягкие и бесшумные, и порой он скорее напоминает изготовившегося к прыжку кота, нежели человека.

С некоторых пор за Жаном вечным хвостиком носится молодой паренек лет пятнадцати, как говорится "с ликом бледным и взором горящим". Не отличающийся особой силой или выносливостью, этот паренек, однако, каким-то одним Императором известным макаром умудряется поспевать за Крысоловом везде и всюду, донимая того вопросами и замечаниями, которые порой кажутся совершенно не к месту.

Исполнителен, подчас до педантичности, однако это отличает Крысолова тогда, когда его видит или может увидеть прямое начальство. Разговаривать может много, но обычно следит за языком и не болтает лишнего, благодаря чему до сих пор не имел проблем с начальством. Прижимист, расчётлив и обладает той самой деловой хваткой, которая помогает ему иметь дело с "неофициальными поставками".
Однако, с тех пор, как к нему привязался Рук, Жану пришлось изворачиваться как камнезмее в духовке, чтобы держать руку на пульсе и не ввязывать в это мальчишку, который мало того что тормозит безбожно, так ещё и постоянно ищет приключений на своё седалище, и которого подчас приходится тащить за шкирку, чтобы не дожидаться, пока до него дойдет, что надо делать.

Поговаривают, что фамилия Дюваль была в своё время хорошо известна на Тортуге, и приписывалась то каким-то приближенным советникам, то кому-то из непосредственно власть имущих; все зависит от степени опьянения и болтливости рассказчика. Впрочем, к моменту рождения Жана вряд ли его семье перепало что-то от прошлого величия, но полном слухов теневом мире Тортуги достаточно и слухов, чтобы заиметь некоторое "имя", которое, впрочем, надо всегда быть готовым отстоять: как говорил папаша Жана "добрым словом и стаб-пистолетом всегда добьешься большего, чем просто добрым словом". Практичность, изворотливость и умение выйти сухим из воды всегда ценились в семье Жана, и именно эти качества мальчик впитал с материнским молоком.
Однако, Жан был не единственным ребенком в семье, и когда среди родни пошли определённые трения из-за наследства одного из "стариков", кто-то из многочисленных кузенов попытался сдать Жана "поборникам правосудия", вместе со всеми потрохами. Однако, в этой гонке Жан сумел обскакать родича, сделав "ход конём" и поступив в формировавшийся полк Имперской Гвардии. Парень тогда твердо решил дослужиться до "степеней известных" и по возвращении, если оно будет, устроить этому самому родственнику качественную взбучку.
Однако, плану Жана не суждено было сбыться. Офицерский состав не оценил попыток Жана стать сержантом, а вот зоркий глаз и твердую руку Дюваля приметили, благодаря чему назначили его снайпером. Жан не стал препираться и, возможно, это спасло ему жизнь, избавив от большого количества знакомств с зелёными мосями, которые очень даже активно нарезали его товарищей. Именно в одном из боёв Жан, в какой-то степени сам того не желая, спас паренька Рука, который был настолько впечатлен суровым гвардейцем, что на радостях попросился в полк. Дювалю было, по большому счету, всё равно, какая судьба постигнет пацаненка - ему хватало дел и с "основным занятием", которые он проворачивал с деловитого недосмотра, а порой - молчаливого указания комиссара - Дюваль слишком хорошо понимал, что пронырливый Барбаросса, скорее всего, в курсе его дел, но, раз уж его ещё не пнули под трибунал, то сочли полезным. Так что Дюваль старался быть по-деловому полезным своим соратникам и комиссару, и не зарываться сверх меры, чтобы не погореть на глупости. Однако, глупость неожиданно нашла его сама в лице несуразного Рука, получившего при вербовке фамилию Фейергеборен, который, как назло, оказался с Жаном в одном отряде, и сразу так присосался к Крысолову, что некоторые даже стали в шутку называть Дюваля "счастливым папочкой", чем непередаваемо раздражали последнего.
Пожалуй, именно Жану стало тяжелее всех после слияния полков - мало того, что ему в очередной раз не удалось сменить снайперку (а точнее то, что от неё осталось после орочьей слагги) на сержантские погоны, так ещё и сержантом назначили виталийца, который тут же получил от Жана мысленный диагноз "Шпилеродство головного мозга", что вкупе поставило Жана в такие условия, от которых хотелось выть фенрисийским волком.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Смуглый, сухопарый и легкий на подъем человек. Стрижется всегда под машинку, чтобы не мешало. Двигается едва ли не вприпрыжку коленками назад, улыбчив и смешлив. Почти никогда не остается неподвижен, движения стремительные и не всегда ловкие. способен случайно зацепить локтем что угодно.

Каждый из нас служит Императору. Каждый - в меру своей сути. Чья-то служба заключается в том, чтобы умереть как можно быстрее. Чья-то в том, чтобы править. Чья-то в том, чтобы нарушать закон. А чья-то - в том, что бы закон хранить.
Монах сдержан и дружелюбен. Внимательно смотрит за состоянием окружающих. В методах помощи предпочтение отдает простым и эффективным - например, пинками выбить дурь. Или просто выслушать. По ситуации.
Практически не умеет искренне ненавидеть. Зато умеет вкусно и долго дискутировать ни о чем. Просто для личного интеллектуального наслаждения (ибо остальными вариантами расслабиться, вроде выпивки, курева и девочек пренебрегает).
Упрямая скотина. Если решил, что нечто должно быть таким, а не эдаким, уходит в глухую оборону и не вступает в дискуссии. Это тот случай, когда его можно заткнуть.
Постоянно с собой носит маленький брелок-предсказатель ссылка. Просто игрушка, ничего варпового, брат проверял. На шаре вместо традиционной восьмерки - аквила.

Камрад:
Вечно драный мартовский кот по имени Ганес Ворх, один из вассалов рода Адеус. Отличается бесцельностью жизни, философским складом ума и умением из ничего сделать кое-что, хотя бы драку. Мастер "дерьмово-конфетной трансмутации". Временами неделями не вылезает с "губы". Отличается повышенным жизнелюбием.

Было у отца три сына. Старший - наследник славного рода, который должен был принять бразды правления. Второй получился мутантом-ведьмой (его тут же сослали куда подальше, как только выявили способности). Младший вовсе был дурак. А что с него взять, он же запасной. Никто ничего особенно не требует, не воспитывает. Потом женить на нем кого-нибудь - или еще как выгодно пристроить можно будет.
Вот младшенький, Мольван, и отрывался. Классическая золотая молодежь и хипстер, лет до пятнадцати он успел не только перепробовать большую часть доступных удовольствий, но и кое от чего излечиться. После чего был могучим отцовским пинком (то бишь, родительской волей) отправлен в монастырь для перевоспитания. Опять же, грехи рода пусть замаливает, хоть польза какая.
В монастыре Мольван несколько взялся за ум. Ума-то в голове было достаточно, а дурь монахи хорошо выбивают, качественно, увесистыми аргументами. Так что послушник принялся рьяно изливать свою энергию в учебу.
Но и этого было мало. Тихая монастырская жизнь не удовлетворяла потребность в приключениях на задницу. Отец вздохнул с облегчением и вознес благодарственную хвалу Императору, когда его младшенький резвым ходом направился в армию. Наконец-то этот... не внушающий доверия молодой человек начнет делать хоть что-то полезное обществу.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Высокий широкплечий мужчина атлетичного телосложения. Темнокаштановые волосы, небольшие бакенбарды. Армейская выправка.

Не сильно разговорчив, но и не молчун. Хотя некоторые хотели бы, чтобы он поменьше говорил, ибо не очень любят его мрачные замечания.

…Отец, я знаю, что ты никогда не прочтешь эти письма… Даже если бы я отправлю их тебе маловероятно, что они каким-то чудесным образом попадут в пределы сектора Иксаниад. Еще более маловероятно, что они дойдут до Виталии. И совсем уж невозможно представить, что твой секретарь положит когда-то их на твой стол. Я это знаю… Поэтому отправлять их не буду… Пусть они станут моей исповедью перед тобой, Отец, перед моим полком, перед Императором и Святым Себастианом Тором.

Хотел бы я, чтобы ты знал, каково быть бастардом, твоим бастардом, Отец… Я никогда по настоящему не принадлежал ни к одному миру: ни к миру крупных лордов Виталии, ни к миру простых людей.

Я полукровка… А значит не ровня моим единокровным братьям и сестрам, бельмо на глазу рода по мнению твоей супруги и моего деда… Я тема для сплетен среди младших родов, среди даже самых мелких дворян, что заявили о вассалитете Реймарам, даже среди прислуги…

А простой люд? Я для них потомок великого рода, рода героев, сложивших головы за Императора и Святого Себастиана Тора… Разве это не все о чем можно мечтать? Я живу в шпиле улья, у меня лучшие учителя, я не работаю по две смены в цехах… Разве не это предел желаний?

Я всегда был полукровкой… Полукровкой, который не принадлежит ни к одному из миров...

******************************************************

Отец, я никогда не говорил тебе, что чувствовал, когда узнал, что меня зачисляют в Гвардию? Горе? Радость? Нет! Я не чувствовал ничего… Гвардия, так Гвардия, только не здесь… Только не оставаться на Виталии… А потом будь, что будет… Погибну ли я, выживу ли, достигну офицерского звания, мне все равно… Может именно здесь я найду свое место…

******************************************************

Наверное Император внял моим молитвам – я полюбил военную жизнь. Еще в учебке у нас был строгий распорядок (интересно пережил ли бы такое братец Натаниель?), но это мне нравилось, муштра отвлекает от мрачных мыслей. Рукопашный бой, кроссы, стрельбы и несколько часов сна, а потом опять по новой.

Не сказать, что я нашел тут друзей, но хотя бы часть курсантов меня не раздражает. Это провинившиеся перед своими семьями до своего рождения: такие же как я бастарды, сыновья и дочери разорившихся мелких нобилей, для которых служба – единственная оставшаяся честь, младшие дети родов, которые были лишними при разделе наследства.

Но много и иных: дети из приближенных к губернаторскому двору фамилий, для которых уже готово офицерское место после учебки, шайки их дружков, лебезящих в надежде, что какой-то отпрыск богатого рода возьмет их под крыло, выскочки, которых родители укрыли в учебке от последствий их выходок…

Мне в расчет лазпушки попался один из таких – Йонстон Кауди. Ему еще 19 лет. Член одной из богатейших фамилий, славился тем, что с дружками в подулье устраивал охоту на гангеров. И не загремел бы в учебку, если бы этого ему не показалось мало и он не начал устраивать дуэли насмерть с кем попало… Он что-то болтал, что на одной из дуэлей насмерть зарубил какого-то нобиля и все было бы хорошо, если бы папаша этого нобиля не побежал бы жаловаться лордам, что Йонстон вызвал на дуэль несовершеннолетнего.

Теперь мы с ним в расчете оружия…

******************************************************
Я навсегда запомню наш первый бой… Я навсегда запомню его… Наша первая кровь…

Наша рота должна была штурмовать орочью крепость. Погрузившись в «Химеры», мы слушали грохот артналета на позиции противника. И как только канонада стихла, началась наша атака. Сквозь треск вокс-помех мы слышали, что вторая и пятая «Химеры» были подбиты на подходе к орочьим позициям, - позже я узнал, что их пассажиры, выбравшись из десантных отсеков, были накрыты плотным огнем во время последовавшей контратаки ксеносов и все погибли.

Я помню, как открылась аппарель. Я помню, как мы выбежали с Йонстоном наружу, таща лазпушку. Помню, как Мордекай Тоси, наш сержант, подорвал зарядом оставшуюся после артобстрела орочью башню, из которой еще била орочья шута. На секунду мне показалось, что все. На секунду мне показалось, что орки не ровня нам.

Потом началась контратака ксеносов. Здоровенные вонючие твари перли на нас, меж ног у них путались твари помельче – гроты. Мы поливали их лазогнем, канистра огнемета Мириам Лоренковой закончилась через пару минут боя. По воксу было слышно, что другие взводы нашей роты тоже под атакой… Мы застрелили очень многих… Убей бы мы меньше, орки смяли бы нас в рукопашной…

А потом мы схлестнулись… Я не видел, что происходило с другими взводами… Я видел то, что происходило с нами… Я видел, как орк одним ударом разрубил Мириам… Я видел, как Мордекай отрубил пиломечом руку ксеносу, а тот продолжал сражаться как ни в чем не бывало… Я видел, как на Шато Огюсти навалилось три грота – после боя медик сказал, что у парня 47 резано-колотых ран и он не выживет… Я видел животную ярость того орка, который бросился на нас с Йонстоном, она кипела в его глазах, когда я в упор выпустил ему в рожу очередь из лазгана… Я помню визг грота, которого рубил лопаткой и колол ножом…

Если бы нам на помощь не подтянули бы четвертую роту, я бы этого не писал, Отец… Но после боя все было еще ужаснее… Среди лагеря мы видели орочью кухню… Меня тошнило… Йонстон плакал… Разрубленные тела сквиготов, перемежевывались с конечностями людей: мужскими, женскими, детскими… Император! Как же это было ужасно…

Я ненавижу орков… Клянусь Императором и всеми Святыми, пока я буду дышать, я буду их убивать… Лазганом, гранатой, ножом, голыми руками и зубами!

******************************************************
Отец, нас перебрасывают на новый фронт в сектор Каликсида. Насколько мне известно, в регион Пограничья. Говорят, нам придется опять биться против орков. Я готов. Я жду этого…

Characteristics
Weapon Skill (WS): 32 + 3 за происхождение
Ballistic Skill (BS): 37 + 5 (Купил за 250)
Strength (S): 38
Toughness (T): 34 + 5 (за специальность) + 5 (купил за 100 xp) + 5 (купил за 250xp) + 5 (за сохранение карьеры Heavy)
Agility (Ag): 31
Intelligence (Int): 33 - 3 (за полк) + 3 (за происхождение)
Perception (Per): 34
Willpower (WP): 34 + 5 (купил за 250xp)
Fellowship (Fel): 24

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Несмотря на в общем-то средний для имперца рост, среди высокорослых гвардейцев Жан кажется невысоким, а его крепкое тело придает тортугианцу даже некоторую коренастость. Черты лица у этого брюнета правильные, и его даже можно было бы заподозрить в некотором благородстве кровей, вот только характерный слэнг бывшего мира-тюрьмы никак не вяжется с первым впечатлением. При этом, несмотря на крепко сложенную фигуру, с первого взгляда явно не наделенную изяществом танцевальных звезд, движения Жана порой удивительно мягкие и бесшумные, и порой он скорее напоминает изготовившегося к прыжку кота, нежели человека.



С некоторых пор за Жаном вечным хвостиком носится молодой паренек лет пятнадцати, как говорится "с ликом бледным и взором горящим". Не отличающийся особой силой или выносливостью, этот паренек, однако, каким-то одним Императором известным макаром умудряется поспевать за Крысоловом везде и всюду, донимая того вопросами и замечаниями, которые порой кажутся совершенно не к месту.

Исполнителен, подчас до педантичности, однако это отличает Крысолова тогда, когда его видит или может увидеть прямое начальство. Разговаривать может много, но обычно следит за языком и не болтает лишнего, благодаря чему до сих пор не имел проблем с начальством. Прижимист, расчётлив и обладает той самой деловой хваткой, которая помогает ему иметь дело с "неофициальными поставками".
Однако, с тех пор, как к нему привязался Рук, Жану пришлось изворачиваться как камнезмее в духовке, чтобы держать руку на пульсе и не ввязывать в это мальчишку, который мало того что тормозит безбожно, так ещё и постоянно ищет приключений на своё седалище, и которого подчас приходится тащить за шкирку, чтобы не дожидаться, пока до него дойдет, что надо делать.

Поговаривают, что фамилия Дюваль была в своё время хорошо известна на Тортуге, и приписывалась то каким-то приближенным советникам, то кому-то из непосредственно власть имущих; все зависит от степени опьянения и болтливости рассказчика. Впрочем, к моменту рождения Жана вряд ли его семье перепало что-то от прошлого величия, но полном слухов теневом мире Тортуги достаточно и слухов, чтобы заиметь некоторое "имя", которое, впрочем, надо всегда быть готовым отстоять: как говорил папаша Жана "добрым словом и стаб-пистолетом всегда добьешься большего, чем просто добрым словом". Практичность, изворотливость и умение выйти сухим из воды всегда ценились в семье Жана, и именно эти качества мальчик впитал с материнским молоком.
Однако, Жан был не единственным ребенком в семье, и когда среди родни пошли определённые трения из-за наследства одного из "стариков", кто-то из многочисленных кузенов попытался сдать Жана "поборникам правосудия", вместе со всеми потрохами. Однако, в этой гонке Жан сумел обскакать родича, сделав "ход конём" и поступив в формировавшийся полк Имперской Гвардии. Парень тогда твердо решил дослужиться до "степеней известных" и по возвращении, если оно будет, устроить этому самому родственнику качественную взбучку.
Однако, плану Жана не суждено было сбыться. Офицерский состав не оценил попыток Жана стать сержантом, а вот зоркий глаз и твердую руку Дюваля приметили, благодаря чему назначили его снайпером. Жан не стал препираться и, возможно, это спасло ему жизнь, избавив от большого количества знакомств с зелёными мосями, которые очень даже активно нарезали его товарищей. Именно в одном из боёв Жан, в какой-то степени сам того не желая, спас паренька Рука, который был настолько впечатлен суровым гвардейцем, что на радостях попросился в полк. Дювалю было, по большому счету, всё равно, какая судьба постигнет пацаненка - ему хватало дел и с "основным занятием", которые он проворачивал с деловитого недосмотра, а порой - молчаливого указания комиссара - Дюваль слишком хорошо понимал, что пронырливый Барбаросса, скорее всего, в курсе его дел, но, раз уж его ещё не пнули под трибунал, то сочли полезным. Так что Дюваль старался быть по-деловому полезным своим соратникам и комиссару, и не зарываться сверх меры, чтобы не погореть на глупости. Однако, глупость неожиданно нашла его сама в лице несуразного Рука, получившего при вербовке фамилию Фейергеборен, который, как назло, оказался с Жаном в одном отряде, и сразу так присосался к Крысолову, что некоторые даже стали в шутку называть Дюваля "счастливым папочкой", чем непередаваемо раздражали последнего.
Пожалуй, именно Жану стало тяжелее всех после слияния полков - мало того, что ему в очередной раз не удалось сменить снайперку (а точнее то, что от неё осталось после орочьей слагги) на сержантские погоны, так ещё и сержантом назначили виталийца, который тут же получил от Жана мысленный диагноз "Шпилеродство головного мозга", что вкупе поставило Жана в такие условия, от которых хотелось выть фенрисийским волком.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Нерон Бауман .Личный номер 34567333М. Плотный светловолосый мужчина среднего роста с голубыми глазами. Лицо угрюмое и неподвижное. Не выделяется мускулами, его плотность имеет скорее генное происхождение. Взгляд блуждающий, но если останавливается на чем-то, то становится очень внимательным.
Напарник. Джон "Молчун" Силенски. Не может говорить, так как нет языка. Крепкий лысый мужчина средних лет со спокойным лицом. Щеку пересекает большой шрам. Объясняется с Нероном жестами, аналогичными для общения глухонемых. Только жесты придуманы ими свои собственные.

Нерон: Спокоен до ужаса, никогда не нервничает. Не разговорчив. Не обращает внимания на обычные интересы своих сокамерников братьев по оружию. Осторожен. в спокойной обстановке меланхоличен и медлителен. Иногда читает и рассуждает вслух для своего немого товарища
Молчун: Любопытен, доброжелателен, что странно для его внешнего вида. Немного туповат. Любит слушать рассказы других находясь в стороне.

Почему попал на Тортугу Нерон никогда не рассказывал. Он вообще очень молчалив.
В один из многих дней заключения сотоварищи увидели у него талант врача, когда в резне за интересы авторитетов, он с помощью ножа, спирта, тряпок и иголки вытащил с того света нескольких парней. С тех пор у него стали появляться нормальные инструменты и книги. Пусть не много, но здесь это было праздником. Один из спасенных стал его близким товарищем. Хотя сказать он этого не мог. Не было языка. Нерон ему доверял. Во время набора они, конечно, были не прочь выбраться с этой осточертевшей планеты. Только они еще не знали, что ждет их сущее пекло. Заключенные знали, что война - занятие не из сладких, знали, что легкие задачи для их брата тоже не подсунут. Но на этой планете было жарко всем. Нерона взяли медиком, но то, что творилось вокруг, делало чуть ли не бесплодными всего его попытки лечить. Лишь благодаря своей собранности Нерон сфокусировался на помощи товарищам: вколоть обезболивающие, обеззаразить, замотать мед. пакетом... Механические, но простые действия помогли ему не сойти с ума. Однако его мозг пропускал не все. Солдат был восхищен сумасшедшей первозданной яростью и мощью зеленых тварей. Орки были просто созданы для войны. Ярость, мускулы, нечувствительность к боли и просто огромнейшая численность. Вот бы человеку хоть немного из этих качеств... Его размышления были резко прерваны, огромный орк издавая какой-то дикий рев несся прямо на медика. Нерон выпустил из лаз. пистолета всю обойму, но орка это лишь немного замедлило. Ксенос прыгнул на Нерона, стремясь разрубить того топором, но неудачно. Солдат увернулся от удара, успев всадить нож в брюхо орку. Только этого было недостаточно, орк своей тушей навалился на Нерона и повалил на землю, стремясь укусить, удушить, в общем убить любым подвернувшимся способом жалкого человека. - Ну вот и все, отмучился- пронеслось в голове. Тем оглушительнее оказался выстрел рядом с головой. Башку орка разорвало в клочья, и ее содержимое щедро окропило медика. Рядом стоял Молчун с улыбкой дауна и показывал большой палец вверх. Вокруг звучали команды к отходу и передислокации. Стало понятно, что дальше будет что-то намного серьезнее... Спустя пару часов жалкие останки полка глядели с орбиты, как планета становится абсолютно мертвой в очищающем пламени орбитальной бомбардировки.
После этого Нерон узнал, что их полк понес огромнейшие потери и их объединяют с другими. Поговаривали, что эти ребята из знатных родов, обвешены гербами и задирают носы. Однако на транспортнике все, как оказалось, выглядели одинаково. Потрепанная форма, печальные лица и пустой взгляд. Было понятно, что все пережили несколько кругов ада. Вся ирония в отношении белоручек сразу испарилась. Нерон шепнул о своих размышлениях Молчуну дальше начались обычные солдатские будни, в течение которых все показали себя, как обычные солдаты. Рутина помогала избавиться от воспоминаний. Бывший заключенный ни с кем особо не разговаривал, а только наблюдал. Их теперь снабжали получше, чем раньше, это был явный плюс. Теперь они были полком Огнерожденных и их везли в очередную неприятную историю...

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.