[PF] Гробница Вечного Пламени | Партия

Невысокого роста, хрупкого телосложения. На вид очень молод как для эльфа. Хорош собой. Имеет несколько татуировок на руках и на лице - смысл нанесённых символов ускользает от непосвящённых в его секреты. Одет в простую деревенскую одежду, по верх которой наброшен потёртый эльфийский плащ серого цвета.

Эвиндаль долгое время был замкнут и обижен на весь мир. Сейчас он начал осознавать свою растущую силу и ощущать свое превосходство над другими. На всех окружающих он смотрит свысока, особенно на людей, которых считает виновниками всех своих бед и бед своего народа. При отсутствии социальных навыков и наличии высокого интеллекта у Эвиндаля развилось циничное чувство юмора.

Эвиндаль родился в Кионине, последнем оплоте эльфийского могущества в Голарионе. Его родители были романтиками и идеалистами, они верили в мечту своей королевы Теландии о возрождении былого величия их расы, и решили на деле послужить её воплощению делом. Вместе с маленьким сыном супружеская пара планировала обосноваться в эльфийской колонии на западе, в полудикой Варисии, но уже на переправе через озеро Энкартан их путешествие закончилось. Разбойники-люди решили ограбить на вид совсем не опасных эльфов с богатым грузом, но не на тех напали - отец Эвиндаля был искусным воином, а мать - весьма уважаемой магессой. Тем не менее разбойники победили числом и, переступив через мёртвые тела супругов, завладели своей добычей.

Маленький Эвиндаль спрятался во время бойни, но видел всё, что там произошло, и увиденное отпечаталось шрамом в его душе. Он оказался один-одинёшенек в незнакомом и совершенно чужом Нирматасе, первое время питался лесными ягодами или объедками в придорожных тавернах, а потом очутился в Кассене, где жило несколько эльфийских семей. Одна из них взяла мальчика на воспитание, но почти все годы, прожитые в Кассене, Эвиндаль был сам по себе, почти ни с кем не общался, проводил время за чтением книг, какие удавалось найти в этом захолустье. Недавно он стал учиться у старого Холгаста премудростям магического искусства и уже во многом превзошёл своего учителя.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Высокий, около метр девяносто, атлетически сложенный юноша, на вид которому можно легко дать двадцать три года, при его то семнадцати. Темно-русые волосы зачесаны назад и едва-едва достают плеч. Довольно приятное лицо с волевым подбородком, сразу выдает человека, который скорее пойдет до конца, нежели сдастся. Карие глаза смотрят на мир с искрой вызова и интереса, кажется, Савва вовсе не прочь лихих поворотов судьбы. На подбородке и щеках, обычно, двух-трех дневная щетина.
Одет по походному просто: темно-коричневые бриджи, заправленные в кожаные сапоги и подпоясанные широким поясом; темного цвета рубаха с V-образным воротом на шнуровке и кожаная куртка. Из брони на нём чешуйчатый доспех, а из оружия - копье, короткий меч в ножнах на поясе и легкий арбалет за спиной.

Характер с норовом. Пусть Савва уважает авторитеты, но часто не стесняется сказать о том что думает или как относится к тому или иному обстоятельству, впрочем, стараясь не переходить "черту". Добрый по натуре, не без доли эгоизма, не забывая народную мудрость: "никто не позаботится о тебе лучше, чем ты сам".
Любит действовать больше, чем рассуждать, иногда рискуя намеренно. Всегда не против хорошей шутки и кружки эля в компании друзей.

Так уж распорядились Боги, что Савва является единственным ребенком в семье Хонна и Миры Трейсвинд. Стоит отметить, что столь странное имя мальчик получил от отца, в честь пра-пра дедушки, который когда-то давно перебрался со своей семьей в Кассен и решил осесть там. И вот, одним летним днём, у Миры родился сын, который должен был стать достойным наследником своего отца...
Следует отметить, что Савва всегда был сорванцом. Возможно, тут сыграло свою роль, то что он был единственным ребенком в семье и многое ему прощалось. Парнишка часто лез туда, куда лезть запрещалось, просто потому что было любопытно, даже когда он знал, что потом последует наказание. Бывало, даже, ловили его на соседних к городу фермах, когда Савва с друзьями забирался туда за яблоками. Правда, больше, чем шалить, мальчуган любил мамины сказки про отважных воителей, рыцарей и героях, спасающих прекрасных дам. Любил, к слову, лет до десяти, о чем старался никогда не упоминать и всегда злился, когда Мира с улыбкой напоминала ему об этом.
Не мудрено, что Савва, как и многие из его друзей- мальчишек, мечтали записаться в городскую стражу, чтобы сам капитан Грегор Виссло обучил их воинскому ремеслу и они сумели бы стать отважными искателями приключений! Как только подошел срок, мальчишка преисполнился намерений вступить в городскую стражу, даже вопреки негодованиям отца- он-то мечтал, что сын продолжит его дело - торговля изделиями из глины. Савве, даже, пришлось сбежать из дома на какое-то время, впрочем, такие трудности его никогда не пугали, он предпочитал разбираться с проблемами по мере их поступлений...
Шло время, Савва быстро постигал военную науку, с интересом впитывая то, что давал новобранцам капитан Виссло. Стоит сказать, это нисколько не мешало парню собираться после отбоя с остальными и, обсуждая очередные нагоняй от Грегора, придумывать ему очередные прозвища.
Пожалуй, стать одним из любимчиков капитана, заслужить его уважение, Савве мешала та неуемность, которая осталась у него с детства: часто он выполнял приказы по своему, решаясь не действия о которых его никто не просил. Иногда, это приносило свои плоды, а иногда, и так бывало частенько, все становилось только хуже. Сколько картошки пришлось перечистить Трейсвинду на кухне, в качестве наказания, одним Богам известно, но, явно, можно было бы накормить всю казарму в течении недели, минимум! Из-за своего характера Савва ни разу еще не отправлялся в настоящие патрули по окрестностям города, в которые Виссло брал новобранцев вместе с уже действующими стражами, поэтому, самым главным событие в жизни парня, стало грядущее испытание с ритуальным походом в гробницу основателя Кассена. Вот уж где Савва сможет показать всем своё мастерство и умение!

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Ничем не примечательный и не выдающиеся черты лица украшает двухдневная щетина (которая гордо воспринимается бородой), телосложение сбитое (модель - сельский увалень 2.0. (проживание в мелком, но городке, дало модели немного абгрейда).
Волосы черные до плеч - на голове, и по 2 см. - по всему телу.
Росточка 185 см. Весу 95 кг.

характер скверный, испорченный иллюзией власти, которую дает работа в городской страже. По сему: груб, сквернословит, не уважает чужое мнение, особенно, как всегда, мнение умнее его умозаключений. Прямолинейный и бесхитростной как могильный гвоздь...но все до того момента, пока дело не касается денег и разного рода финансовых видов деятельности - становиться хитрым (типичная "деревенская хитрость"), плутливым, заискивающим и, в нужные моменты, грубым и прямолинейным (против характера не попрешь

История То Ляна не отличается особой оригинальностью и поворотами сюжета. Родился в маленьком городке вторым! сыном! у ростовщика Ио_Ляна и это предрекло его жизнь на перед. До шести лет бегал без штанов по округе, купался в реке, ел малину и играл в рыцарей - в общем детство как детство. После шестого дня рождения в середине марта (в буквальном смысле, все на следуюющий день было) отец, как ведомо по традиции, повел второго сына в ученики начальнику городской стражи Грегору Висло
В ученичестве все шло своим чередом - спать на тюфяке в караулке, чистить доспехи и оружие, жрать че-попало, которое состояла чаще всего из чего-то жирного и какой-то каши, прислуживать учителю и наставнику (ботинки снять, трубку раскурить, сбегать-занести, положить-подать). С годков семи-восьми потихоньку начали обучать основам владения оружием, в котором, в общем были достигнуты определенные успехи, пока, в лет 13-ть их не оборвало половое созревания. Дурной от гормонов голове хотелось секса и выпивки. Второго в караулке было завались, а вот первое - добывалось в ярусном бою с непоколебимой (почти;) традиционной моралью.
В те "пубертатные" годи сдружился с бардом Лином, который был вторым пилотом для "увалятня в кольчуге": то девку заговорить речами страстными в которых хвала и честь о То_Ляне лилась сиропными берегами, то просто пробухать всю ночь на пролет, да песни поорать характера не пристойного.
Ближе к 20-ти годам стал думать о будущем: больше тренировок, начинания себя пробовать в мелком гешефте (там ссуда под небольшой процентник, там услуга с "зарубкой" на будущее, туда векселек-сюда векселек)...и конечно желание статуса полноправного гражданина города. Вот по этой причине я и решился на испытание, которое казалось милой прогулкой....

Мой горячо любимый и уважаемый дед Сен Ляо был крупным банкиром в Империи, владев капиталами, которые долгие годы всеми правдами и не правдами собирал наш славный род. Его положение и связи позволили ему залазить достаточно глубоко в государственную казну. Но, род Ляо не стал бы таким влиятельным, если бы все знали как они зарабатывают деньги, посему мой дед "запустил руки" в казну намного глубже "договоренных" ладеней - ну где-то по локоть.
В один черный, проклятый день дедушкин осведомитель поведал о том, что под него (дедушку) начинают углубленно копать. И дедушка, понял все (и жизнь дороже, да и за казнокрадство убивать будут долго, может и годами) взяв экстренный набор (семейные реликвии, поддельные документы, закладные, немного денег и семью - мою бабушку и отца, тогда пелёночного слюнепускателя) быстро съехал на другой континент (и от государства подальше, и к своим офшорам поближе).
Но, купиша было больше чем кто-либо ожидал. Император, узнав о сумме хищения почему-то именно на моем деде решил провести показательную порку в назидание всем казнокрадам и распорядился любой ценой деда достать - а руки у Империи длиннющие!!!
С того момента желающих привести к лику Императора "казнокрада Ляна и жить "у всех на виду" стало опасно.
По сему, дед, "пристроив" деньги в надежные банки под предъявительные закладные, взяв семью в охапку быстро помчался куда дальше и глубже в середину континента.
Нашёл тихий городок Кассен, рассказав бургомистру, что он беженец с Драконовых Империй, сбегал от воин, поборов и репрессий (кто в этой глуши знает как "там" дела состоят) попросил разрешения поселиться в "их милом городке". Дед сразу стал "полезным" - мало того, что давал городку и их жителям деньги (все что удалось сберечь, а то что сумма не маленькая - да "тут" это сумма, а в Империи - это просто гроши) в ссуду под "божеские" проценты, да еще помог бургомистру оптимизировать, да и чего греха таить, составить бухгалтерию, наладил торговлю (купцы долго удивлялись: от куда у недавно простоватого бургомистра появились знания в микроэкономике... видать зря они книги сюда возили), да и других экономических "приятностей" дед сделал не мало.
И ряд ответов на возникшие вопросы:
1. Почему наша семья не возвращается в Империю и не начинает жить на дедушкины деньги? Император разгневанный тем, что дедушка таки сбежал и показательной порки не получилось завещал своим наследникам изничтожить род Ляо на корню, в результате чего жаждущих найти нашу семью не уменьшилось, а легенды о не сметных сокровищах семья Ляо и щедрых вознаграждениях за голову представителей нашей семьи - круг наших недоброжелателей даже очень расширило. По этому наша семья до сих пор живет тихо-мирно. Да уж лучше, чем при строго регламентированном управлении Драконовых Империй. И людей поменьше, меньше конкуренции ;)))
2. Почему наша семья не сменила фамилию? Во-первых - негоже так гневить предков. Во-вторых - а мало ли Ляю в Империях. В-третьих - да все "ускоглазые" ростовщики)))

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Невысокий стройный парень(173/45). Глаза зеленые. Волосы немного вьющиеся, рыжие. Длина до поясницы. Неровные. Лин имеет привычку когда нервничает без выхода эмоций накручивать пряди на палец и грызть волосы. Такой себе юный ухоженный шалопай. (на вид не более 15 людских лет)
Одет в добротную, но не богатую одежду немарких черно-красно-коричневых цветов. На лице постоянная полуулыбка, а за спиной неизменная лютня.

Наивный, общительный, без меры любопытный мальчик. Знает себе цену, но не заносчив. Спокойный, не склонен истерить. Всегда добродушен. Чем более взбешен, тем более мягок и вежлив в общении. Не любит повышать голос и спорить.
Ему проще дать компаньону набить себе шишку, чем отговаривать не делать этого.
Близок со многими, но друзей нет.
Как все юнцы не прочь поволочиться за юбкой. (Скорее пошлют, но может и обломиться :)).
Мечтает стать рок-легендой принять участие и воспеть все великие события своего времени.

Пьяный откровенный разговор друх старых друзей...
ПРошу меня простить, но на трезвую такого не напишешь...
Лин не бухает на пропалую, вообще напивается нечасто, но вот повеса еще тот. А этот день так встали звезды, что почему-то захотелось вина и этого рассказа......Рассказать о себе? О-оо… Это скучная история о гадком утенке, который еще не вырос, но уже жаждет опробовать свои крылья в полете. Ты точно хочешь ее услышать? Ну хорошо, я расскажу ее тебе… как другу. Ик! Наливай…
…Многие истории начинаются со слов «родился», «вырос»… Моя начнется по-другому…
Я был человеком. И жил с людьми, пока они не умерли. Умерли они от старости, в тишине своего дома, это случается со всеми людьми, но я этого тогда не знал. Они жили тем, что возили рыбу и прочую снедь в лодке. Туда-сюда… Ик. Я помню только реку, лодку, скрип весел и маленькие деревушки. Много деревушек. Иногда это были городки. И один раз город. Большой и очень красивый. Где это было? А шут его знает… Там были корабли. Огромные, с высокими, как сосны, мачтами. Их наполняли запахи, которых я раньше никогда не слышал. И возле них гуляли люди. Эти люди отличались от всех людей, кого я видел раньше. Они были загорелые до черноты. Или сами черные, как уголь из печи. В широких штанах, похожих на длинные юбки, но с этих юбок никто не смеялся. Я думаю что потому, что черные люди были огромные, как корабли, на которых они приплыли... Ик. Не веришь? Я помню, как подошел к одному из них и спросил, как его зовут. Черный человек мне не ответил, он сделал вид, что я к нему не обращался. Обидеться я не успел. Мать забрала меня в лодку и долго ругала, чтобы я не подходил к тем людям, потому что они забирают детей и эти дети никогда больше не возвращаются домой, потому что чужестранцы едят сырое мясо. Детей... И я тогда верил моей матери. Ты бы видел их бычьи глаза и белые, как снег лошадиные зубы! Я готов был верить чему угодно про этих странных огромных людей…

Потом родители постарели, сморщились, и их лодка причалила к берегу в последний раз. Не здесь, нет… Ик.
Ты наливай… чего заслушался? Ик. Думаешь мне легко вспоминать? Ик. Каб его халера. Ик.
Вот так вот лучше…
Это было в такой же безымянной деревушке, каких тысячи разбросано по рекам. Лодку мы продали. Купили дешевую лачугу. И стали ловить рыбу с берега. Отец сдавал меня в наем, с того и жили. То плотнику, то на поля… Я был при деле, с того мы и жили. Вот только оказалось, что мои ровесники растут, а я – не особо. Меня начали бояться, обзывать… я больше не работал у зажиточных селян, только река и лес скудно нас кормили. А потом родители умерли. Я пришел в деревню, чтобы просить о помощи, потому что я не понимал, что с ними случилось. До этого дня я не видел смерти. Кто-то пошел к нашей лачуге, а жена кожевника позвала меня в свой дом… Она хитрая была тетка… ушлая, своего не упустит и чужого приберет, если кто не уследит… Ик. Она громче всех кричала, что я нелюдь поганая. Но на мясную похлебку и хлеб я попался. Как карась на крючек. Ик. Вместо похлебки я получил чулан, а из него меня забрали в обоз закупщики шкур.
Дальше ничего интересного. Меня продавали несколько раз. То звероловам, то на конюшни… В мыловарне поработал. Тоже приятного мало. И везде я был нелюдь. «Эй, нелюдь, поди сюда.» Сказать что мне было плохо, не скажу. Меня кормили. Сытнее, чем мать с отцом. Не били. Сверх меры работать не заставляли. Еще и песням научили. Говорили, что такая нелюдь, как я к мандалине должна быть хорошо приспособлена. Так я научился играть на простенькой мандолине со струнами из козьих жил. И знаешь, мне понравилось.
А потом еще и в караван пошли с хозяином. И там, в караване я впервые увидел эльфов…
…М-мм? …Чего ты ржешь? Удавишься, лучше разлей по кружкам, а то я пока рассказывал тебе да вспоминал, совсем хмель вышел. …
О чем я говорил?… Ага. Про эльфов. Их было двое и у них были тонконогие быстрые кони с блестящей на солнце шерстью и мягкими, причудливо сплетенными гривами. Черные, с белыми бабками и звездой на лбу. Я никогда до этого не видел таких одинаковых и красивых коней. А сами всадники... Вернее всадник и всадница, были подобны богам, сошедшим на землю! На них были блестящие доспехи, на поясах длинные тонкие мечи… И шлемы с птичьими головами и стальными перьями. Они были такие красивые и… не от мира сего… «Ребан, - спросил я другого слугу, постарше, - кто эти красивые люди? Откуда они пришли?» А Ребан вяло посмотрел за моей рукой и говорит: «А-а-а, эти… Это эльфийские паладины… На войну, небось, собрались… Ты не бери в голову… Работай… А то сегодня скот какой-то беспокойный. Как бы не перепало от хозяев за недогляд…». Эльфы проехали с нами 2 дня и свернули в сторону. А я тогда все думал, какие же они гордые и красивые. Такие наверняка будут строгими, но хорошими хозяевами. Я озвучил это у костра, и это почему-то рассмешило даже наших хозяев. Они предложили в следующий раз не прятаться за волами, а подойти и попроситься в слуги, а если эльфы возьмут в служки такого тощего засранца, как я, то хозяин даже платы не попросит.
Потом я еще несколько раз видел грозных и красивых эльфийских воинов. И один раз слышал, как воин играл на странном инструменте. Я таких еще не видел. Угу. Конечно, она – арфа. А еще он пел… на красивом-красивом языке. И чем дольше он пел, тем больше мне казалось, что я понимаю этот язык, что я слышал его раньше… И он поет… о птице, которая искала свою пару… и не могла найти ни в одном краю… Потому что ее убил охотник…Я помнил запах свежего дерева и пряных трав и лучи солнца, которые мне хотелось поймать… Странная ассоциация с грустной песней. Да? Но когда эльф перестал петь, наваждение исчезло… Остался костер и стройные, сильные силуэты молчащие о чем-то своем.
А потом напали орки… Ик. Не люблю я их… и не потому, что они на нас напали. Они сами по себе… мне неприятны… с первой встречи…
Наливай. … Ух, хорошо пошла…
… Я тогда чудом выжил. Сам не понял как. Крики, стрелы свистят, все бегают. Скот в рассыпную. А у меня мыслей-то всего, чтоб коровы не разбежались. Представляешь? А то хозяин живьем шкуру снимет. Я даже испугаться не успел! На меня упала тяжеленная туша убитой коровы, а когда я открыл глаза, предо мной сидел человек с глазами, как у эльфов и держал в руках дурно пахнущий пузырек.
«Ты как? Не поранился?» - спросил он меня. Я сказал, что нет, только пусть он уберет эту вонючую банку. И сразу же поднялся искать моих коров, пока хозяин их не хватился. А коров-то нет. И хозяев тоже. Только кровь кругом и мясо. От скота, людей… орков… Я оглянулся тогда на этого странного человека с глазами эльфа и в хорошей одежде, была не была, не тут же помирать: «Возьмешь меня к себе в слуги? Я много чего умею. И конь ухоженный будет… И твою одежду починю… И поесть поймаю и приготовлю… А еще я стрелы вязать умею… и заговаривать боль… А по вечерам буду тебе песни петь… у меня хорошо получается…»
Он рассмеялся и долго не мог успокоиться. А отсмеявшись спросил, все еще улыбаясь: «Ты чей такой будешь? Куда тебя отвезти?» «Ничейный… - ответил я, - возьми меня к себе, буду твой…» «На кой ты мне сдался?!» - шутливо возмутился человек и протянул руку – «идем к костру.»
Так я и познакомился с Джосином… Он долго от меня отпирался, всю дорогу до Кассена… А я быстро понял, что он не злой и выдавливал потихому «возьми к себе…» Ну он и сломался…
Да ты слышал не раз, когда он злится на меня, все сетует – «на кой меня леший понес к той корове… На кой ты мне сдался!…»
А как отмыли меня, переодели, так все ахнули – «эльф!» Я озирался – где же эльф…Вроде все люди вокруг. А потом оказалось, что я - это эльф. Представляешь? Я еще год наверное не верил, что я эльф. Пока волосы не отросли, да не завились и вообще… Да что мне себя хвалить, пусть дочки старост хвалят. Вот так и бегаю в слугах у Джосина, а он меня и грамоте обучил и магии, и язык мой родной мы вспоминали вместе и на лютне играть научил. Да много чему он меня учит. Только говорит, ленивый я и ветер в голове. Как у всех эльфОв. А я у него уже почти все перенял. И пою и играю я лучше. Сам могу с Сребренниках денег собрать. И не только… Только большая часть ему на выпивку уходит… Да много тут и не насобираешь, То.
Тесно нам становится вдвоем. Джосин стареет и не хорошеет. Все больше в кувшин смотрит. Да и старые раны ему покоя не дают. А ты слышал, что торговцы про другие деревни рассказывают?! Какие байки складные? Не хочу я, То Лян, в этой дыре прозябать до старости… Ты хочешь увидеть город? С белыми каменными стенами! Представляешь какая там богатая стража?! И сколько народу! Небось и кабаков много… Сегодня в одном аншлаг, потом в другом… Ик.
А еще лучше сокровища найти! Настоящие! От старых времен…
Уйду я, братишка… Нечего мне тут делать… Скучно и на подвиги тянет… Давай вместе уйдем? А то мельник на меня косо смотрит последнее время… вдруг дочка остроухого родит… Да было дело… Только не я ж один у нее в рыцарях был… На учеников жреца он не смотрит… тут же барды есть…
Эх, Наливай…К Ночи все это… Что-то совсем грустную сказку я тебе рассказал… Кстати, у нас и повод будет… Я тут слышал… Ик. Как это нету… Эй, Лида! Принеси еще кувшин…Лида? А у тебя отец сегодня дома? А то у меня новая песня не пишется… Конечно же про твою прекрасную… прекрасные глаза… Но ты же знаешь, писать лучше с натуры… Так я зайду?
Какой повод? Так мы же по Святой Огонь идем. Ну да, достойные… Как так вышло? Не спрашивай… Лучше Гробница и почет, чем мельник со своей блудной дочкой… Вот я и подумал, ты станешь героем. Ик. А я? Я тоже… только по другому поводу… Там еще пекарьская дочь есть, и Азриэлла… да, та самая… Десска, дочь советника… Ну прости...
То Лян, ну не будем же мы собачится из-за какой-то гулящей девки? Давай лучше допьем кувшин и по домам, завтра нужно быть молодцами. Мы же достойнейшие из достойных. Ик. Ну не гулящая, хорошо… мы просто говолили о поезии… но не могу же я жениться на девушке твоей мечты? А что поделаешь… Ищи другую… Ик… Мечту.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Высокая и очень худая фигурка. Длинные, обычно спутанные, черные волосы. Часто с запутавшимися в них травинками и листочками. Иногда неровно подкрашенные в зеленоватый, лиственным соком. Синеглазка с грязным лицом. Кожа смуглая от сильного загара.
В старых, коротковатых мальчишеских штанах и ветхой рубахе, когда-то зеленого цвета. Коричневый плащ, как и прочая одежда с заплатками и прорехами.

Недоверчива, норовиста, импульсивна и своевольна, но отзывчива. Диковата, зачастую поступает странно и не логично для окружающих.

Если считает, что делает правильно, будет продолжать несмотря ни на что. Один день щебечет без умолку, не заткнуть. Другой молчит-молчит, а потом отвечает на заданный еще вчера вопрос.

Меня зовут Ивер Пумпкинс, проще – Ива. Я друид и это история моей жизни до начала моего первого и следственно самого важного в жизни Приключения.
Начну издалека, с самого начала. Моя мать, Примула, из семьи честных горожан, в молодости была довольно недурна собой. Зарабатывала на жизнь, продавая цветы, которые собирала в окрестностях Кассена, и которые выращивала в собственном маленьком саду на окраине. Она была, по молодости лет не иначе, добра и наивна, хоть и знала себе цену. Но в город приехал довольно известный бард Лорел Стальная Лютня. Ему приглянулась светловласка с бездонными, как горные озера глазами и пышными формами. Что и говорить о бедной Примуле, приезжий красавец с легкостью вскружил ей голову. Их роман был бурен, но краток. Барда позвала дорога, и он покинул город. Разумеется, он обещал вернуться к любимой, только в лучах славы – воспев величайшие подвиги своей эпохи.
А у моей матушки остались не только хорошие воспоминания, но и я. Как поется в старой песне - «эльфийской крови, с человечьей смесь…».
О Лореле по городу ходило много сплетен, по матери было все равно. Он так и остался для нее рыцарем слова и сабли, ее возлюбленным. Первые годы слухи о нем доходили до нас, хоть он так и не вернулся в Кассен. И судя по всему, так и не узнал, что у него есть дочь. Кто знает, куда исчезают барды?
Прошло два года. Матушке пришлось выйти замуж за небогатого, но трудолюбивого и доброго фермера Мартина. Сейчас у меня уже есть четверо младших братьев и две сестрички.
Хоть отчим, Мартин Пумпкинс (что за дурацкая фамилия?!), хорошо ко мне относился, я чувствовала себя здесь совершенно чужой. Матушке пришлось выбросить всю «дурь о принцах» из головы. Заняться хозяйством и воспитанием детей своего настоящего мужа. Но мне кажется, что она до сих пор любит отца, где бы он не находился…
В раннем детстве я часто болела, была слабым ребенком. Матушка, любила меня всем сердцем, тратилась на травы, выхаживала, выбиваясь из сил. Я порой замечала, с какой тоской и нежностью она смотрит на меня. И я старалась, обязательно помогала по хозяйству. А в свободное время уходила в ближайшую рощу и играла сама. Ловила лягушек и кузнечиков, соорудила шалаш под старой ивой. Приносила домой букеты цветов, дикой малины или ароматных яблок.
Когда подросла, стала замечать недобрые взгляды и перешептывания соседей. Да и все прохожие частенько пялились на меня почем зря. Я не понимала, чем вызывала такое отношение, пока одна девчонка с соседского хутора не рассказала, как меня называют ее родители. «Друзей у меня и раньше не было, а теперь и подавно не может быть», подумала я тогда. И вскоре заболела…
Сильный кашель и жар, это сейчас я знаю, что делать, а тогда мать перепугалась до полусмерти. Она еще кормила грудью Мирабеллу, Тамму же с Джорджем было всего два лета отроду. Единственное, что она могла, это бежать и упрашивать почтенную Ольмиру Древопесню – лучшую лекарку (и лесную колдунью, как поговаривали в народе). Была поздняя осень, первый снег еще не выпал, но грозился быть не сегодня, так завтра. Встретив Ольмиру, мать кинулась к ней (она слышала, как много добра сделала та городу и округе) и стала ее умолять помочь. Выслушав и задав несколько странных вопросов, она сказала, что наступает темная половина года, плохое время для болезней (можно и к праотцам отправится без надлежащего ухода). И приказала принести ребенка к ней. А когда, через пару часов меня привезли на скрипучей телеге, Древопесня ошарашила мать. Она сказала, что позаботится обо мне, и я буду ее ученицей.
Жизнь дороже смерти, да еще это могло кое в чем помочь семье… Мать согласилась. Так я стала ученицей друида (а вовсе и не ведьмы), но как это, я поняла лишь потом.
Мне нравится Ольмира, она многому меня научила. Она ни разу не смотрела на меня с жалостью или затаенным презрением. Рассказала, что когда-то у нее уже был ученик полукровка, юноша многого добившийся в нашем деле. Она даже позволяла мне пару раз в году наведываться домой (там же пара часов ходьбы), не сразу, конечно. Дома же за мое отсутствие родились: Ханна, Джек и светловолосый малыш Лоэль. К слову остальные братья и сестры пошли в своего отца, такие же курносые и русые. Только Лоэль как мать, и синие глазища наши похожи, как две капли из одного горного озера.
Ну и чудные уроки задавала мне наставница. Я кормила белок и синиц. Собирала, сушила и высаживала семена и шишки. Рисовала на земле облака и следы зверей. Неделями училась говорить с камнями, деревьями, ветром (молчать было сложно – с ними ж не голосом говорят).
И как я не любила походы в город! Нет, сам город, хоть и странный, но интересный. Только…сколько же там людей! И вот в очередной день, когда мне нудно было занести травы помощнику второго секретаря совета (кажется, так его и называют…) в городе был праздник – день основания. Я и забыла совсем. Бегом отдав травы я осталась на главной площади. Всегда интересно узнать, кто же будет проходить испытание в этом году. Я стояла в тени от большого клена, с самого края – все видно (хоть и с боку, зато людей поменьше) и отлично слышно.
Вступительная речь, все как обычно. И тут назвали мое имя!... Я не влиятельна и даже не талантлива. Я – это я, не привыкшая к городу и наверняка нелюбимая всей этой толпой. Зачем? Налетевший порыв холодного ветра привел меня в чувство. Раз нужно, то я пройду это испытание, но не ради традиции. Я сделаю это для того, что бы не подвести Ольмиру, да. Я покажу, чему научилась, и возможно даже смогу покинуть родной лес и посмотрю на мир!
И вот я стою на помосте перед забитой народом площадью. Пока не понятно, чего можно ожидать от еще двоих, вызванных вместе со мной. И мне страшновато…

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Будучи не в силах бороться с распространённым стереотипом о внешней привлекательности юношей смешанных кровей, Энси был вынужден сдаться и выглядеть как положено: то есть смазливо. Не то что бы он откровенно пользуется таким подарком природы, но исполненным мужества героем Энси не назвать точно. Субтильный мальчишка пятнадцати лет, загорелый, весёлый, с шапкой вечно растрёпанных светлых волос, вечносияющей доброй улыбкой и звонким, по-детски ломающимся голосом.
Одет простенько и довольно бедно: тёмно-зелёные штаны из грубой ткани, сандалеты на босу ногу, рубаха с открытым воротом и намертво подвёрнутыми рукавами, и поверх всего наброшен шерстяной зелёный плащ. За спиной висит заплечник, украшенный свёртком с одеялом, а на поясе болтаются бурдюк, охотничий нож и маленький кошель.

Крипта:
* рубаха на спине порвана в нескольких местах;
* на костяшках правого кулака ссадины;
* общий вид довольно бледный.

Ветер в голове, ветер в ногах. Если бы не тяготы крестьянской жизни, где по работе на земле проезжают телеги обязанностей в доме, Энси был бы типичным малолетним повесой. Но не вышло. С разумных лет на его плечах лежала обязанность помогать отцу и старшему брату в поле, а маме – по дому, поэтому пришлось научиться отлынивать от работы незаметно. Когда пришёл его черёд выходить с отарой на дальний выпас, пришлось научиться клянчить побольше еды. Потом пришлось подружиться с трактирщиком, чтобы бутылка эля оказывалась в нужном мешке за нужную сумму.
Словом, Энси – приспособленец. Не эгоистичный, не злобный, не обиженный судьбой и вообще вполне довольный своим пастушьим существованием.

А ещё он вечно теряется в лесу. Просто бич какой-то.

В истории Энси, которая блещет оригинальностью как Нумерийские равнины рыбой, самым большим и самым тщательно оберегаемым секретом является личность его деда, давно покойного Бальмонда Лава, известного карточными фокусами на Осенних Ярмарках в годы его молодости и врачевательскими талантами в годы старости. Именно Бальмонд заботился о мальчике в детстве, и смерть старика стала для Энси тяжёлым ударом. Не таким тяжёлым, как у Саввы, но всё-таки. Пожалуй, дед – единственная тема, на которой жизнелюбие Энси даёт некоторую трещину, посему оная поднимается при нём как можно реже.

В остальном... в остальном, ничего необычного: Энси родился и вырос в Кассене, и никогда прежде не бывал за его пределами. В детстве его воспитанием и образованием, как уже упоминалось, занимался дед (за неимением свободного времени у родителей), поэтому Лав, несмотря на не располагающий к академическим штудиям образ жизни, умеет читать и писать на двух языках. Что же до остальных декораций в этой пьесе одного человека – дружная семья, старший брат, уличные друзья, посиделки в лучах закатного солнца и романтический берег реки... Выпас овец, снова выпас овец и ещё немного овец. Так и текли спокойные годы в городке. Шумели Осенние Ярмарки, наливались свинцом зимние воды Турондель, а потом вновь приходила весна.
Ничего удивительного, что Энси обожал теряться в лесу, почему-то заранее забрав из дому походный мешок. Это... это же как минимум весело!

Раз в месяц Энси выскальзывает из дому и в одиночестве отправляется на могилу деда. Кажется, он остался единственным, кто ещё помнит о челов... полуэльфе по имени Бальмонд Лав и действительно его любит.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.