[WH 40k] Per aspera ad astra (!NC-21!) | Партия

Близость к Имматериуму – всего лишь одна из сотен опасностей, что таит в себе жизнь пустотника. Но, несмотря на все леденящие сердце неописуемые ужасы, таящиеся во мраке пустоты, она же самая ужасающая из них. Ведь в Галактике нет хуже судьбы, чем позволить семенам варпа пустить ростки внутри сознания, запятнав свою бессмертную священную душу и обрекая себя на вечное проклятье, исказив творение Бога-Императора.

Рожденная от тайного союза двух офицеров на одном из могучих крейсеров Линейного Флота Каликсиды, попавшего в один из самых ужасающих варп-шторм за всю записанную историю Пролива Голгенны, Офелии не повезло быть единственным ребенком, пережившим то роковое путешествие. Смутные воспоминания этого странного периода жизни, когда заточенные в варпе потеряли счет времени, были покрыты дымкой забвения, что прорывалась обрывками чужих криков агонизирующих душ, чья сила воли дала слабину, и неразборчивого, но манящего шепота на границе сознания, эхом проносящегося в разуме после очередной зазубренной молитвы.
Когда кошмар окончился, и Варп уступил реальность Его владений, Офелия была брошена в первом же порту. Заклейменная пустотниками как проклятая и приносящая неудачу и мор, презираемая собственной семьей из-за напоминания о давно забытой страсти, её ждали узкие коридоры и нищета перевалочной станций хартистов посреди умирающего торгового пути, а не обещанная схола. Если бы не ее умение читать на низшем готике и писать свое имя, то Офелию ждала смерть от голода или от рук других детей в приходском приюте. Но грамотность – редкий талант в Каликсиде. И местное отделение адептус, страдающее хроническим недостатком кадров, не позволило такому редкому проявлению ума сгнить на улице, предоставив Офелии должность младшего писца в одном из департаментов учета.

Все время, что себя помнит Офелия, она была окружена самыми отвратными проявлениями человеческой натуры, словно сама судьба насмехалась над ней, обнажая вокруг плохо сокрытые под тонким слоем приличий, каждодневных ритуалов и традиций грязь и грех человеческой природы. Похоть, жадность и страх – она ожидала увидеть подобное в останавливающихся на станции хартистах, что так рвались за дешевой наживой, но не среди адептов и командующих офицеров Имперского флота. Это раздражало и закономерно вызывало праведный гнев, отчего Офелия слишком часто меняла офисы и департаменты, пока, в конце-концов, ее умения работать с информацией и текстом не пригодились местным арбитрам.

Даже после столь долгих лет службы Офелия так и не узнала наверняка, что именно послужило причиной интереса к её персоне со стороны святых Ордосов. Была ли причина в ее оскверненном и порочном происхождении, навеки зеклеймившей ее душу в глазах Императора, или эффективность и фанатизм, с которым она принималась за свою работу, раскрывая коррупцию и слишком опасное вольнодумие среди хартистов и агентов Великих Домов?

Одно оставалось неизменным. За долгие годы верной службы инквизитору Мариусу, Офелия успела впитать в себя огромное количество информации, начиная от безобидных и полезных теорий работы бюрократии Адептус, заканчивая опасной, запрещенной и откровенно еретической в своей природе. Она гордится, что подобная ноша не сломила ее, как забирала в опасный омут падения других аколитов. А библиотека её разума стала еще одним клинком в арсенале Инквизиции, который в свое время нанесет отведенный ему удар в горло ереси и предательства.

  Разменявшая уже четыре десятка лет на службе Ему-на-Троне, сестра-палатина Иллирет – высокая статная женщина с правильными чертами лица, несколько более мягкими, чем те, что обычно ассоциируются с сестринством. Впрочем, для госпитальеры это вполне простительно: как и более длинные, чем обычно, волосы насыщенного рыжего цвета. Подернутые легким флером меланхолии серо-голубые глаза смотрят на мир внимательно и спокойно. Вкупе с плавной походкой и медленными движениями рук это может создать впечатление слабости и мечтательности, но это не так: в бою и на операции от печали, присущей всем сестрам ее ордена, не остается и следа – движения становятся четкими и быстрыми, взор – цепким и сосредоточенным. Тонкие длинные пальцы, в мирные часы плавно перебирающие четки, с равной привычкой держат и меч, и пистолет, и нарцетиум. Голос же, в обыденных ситуациях тихий и маловыразительный, становится громким и четким, когда ситуация того требует.
  Чаще всего сестра Иллирет предстает перед Инквизитором и агентами его облаченной в черно-серебряные силовые доспехи, скорее характерные для сестер орденов милитант, поверх которых струится однотонная пепельно-серая накидка – цвета ордена, почитаемого мирянами и Экклезиархией и пугающего одновременно.
  Если встать рядом с ней, то можно различить пропитавшие одежды ароматы ладана и мирра, и немного – можжевельника и цитруса.
  Если кому-то довелось бы увидеть палатину обнаженной, то он бы заметил, что на теле женщины немало тонких белых рубцов от шрамов, почти заживших и слабо различимых: клинки и когти, пули и ожоги оставили на ней летопись боевого пути. Кроме давно заживших ран, наблюдатель обратил бы внимание на несколько татуировок: на правом предплечье - алая роза, произрастающая из черепа: символ ордена Веспила; на левом предплечье - биометрический шифр и короткий девиз-напоминание: "Debes, ergo potes". Под левой же грудью можно обнаружить стилизованный символ аквилы, сжимающей в когтях меч - единственное напоминание о тех временах, когда у Иллирет была семья.

  Те, кто по долгу службы постоянно сталкиваются с чужими грехами, чаще всего делятся на три типа: тех, кто старается их искоренять, как только узрит, тех, кто не видит в них ничего дурного, пока грешник не переступил за черту, отделяющую грешника от еретика (суть преступника), и тех, кто верит, что спасение возможно для всех, и лучшее лекарство мятущейся душе – милосердие. Иллирет относит себя к третьему типу – с той лишь поправкой, что есть и недостойные спасения, и те, кто зашли слишком далеко по тропе падения, и их можно жалеть, но вернуть уже нельзя. Конечно, это цинично: решать, кто достоин спасения и жизни, а кто нет – но не в том ли заключается работа медика, который, сколь опытным бы ни был он, не сможет спасти всех?
  Как в большинстве ее сестер, в Иллирет сплетены милосердие и жестокость, фанатичная истовая вера и желание помочь большее, чем убить, профессиональный цинизм и наивная вера в лучшее. Она понимает, что в Галактике, исполненной зла, светлой и чистой могут остаться только святые – а себя к таковым она не относит. Посему женщина знает, что она способна на маленькие грешки – но каждый из них потом будет отмолен со всей истовостью. Это порождает в ее сердце тоску, серую, как и ризы ее ордена, и бескрайнюю, как Империум. Но и в печали этой и сомнении одна из «могильщиц», как за глаза называют Пепельных сестер, способна найти силу и надежду.
  Как и большинство госпитальеров, палатина не рвется командовать и решать судьбы людские, довольствуясь ролью простой исполнительницы. Впрочем, любой приказ она пропускает через сердце и взвешивает его на весах своей совести: откровенно радикальные деяния, даже во благо, ей претят. Она может закрыть глаза на то, что их делает другой агент – в конце концов, они все делают одно великое дело – но сама не замарается. Если уговоры не помогут – Император им судья: пока они не перешагнут той незримой черты, за которой падающий становится Падшим.
Осознание собственных грехов и грехов человечества, пережитые опасности и ужасы привели сестру Иллирет к осознанию, что только умервщление плоти, только плеть, оставляющая на мраморное белизне спины свой кровавый автограф, и есть путь к спасению. Для нее благородное подвижничество флагелляции стало неким подобием зависимости, наркотиком, без которого разум мутится а хрупкое тело испытывает фантомные, но до ужаса реальные боли. Истовая молитва, исполненная праведных слез, и хлесткие удары по обнаженной спине - вот оно, очищение.

  Рожденная в старинной семье, на протяжении многих поколений исправно поставлявшей в командный состав в ряды Астра Милитарум, маленькая Иллирет должна была стать или матерью новых защитников человечества, или, если покажет себя хорошо, офицером одного из женских полков. Но пока она была маленькой, никто от нее подвигов не требовал: она могла спокойно играть в куклы, учиться вышивать, читать книжки и развлекаться с младшим братом - наследником и гордостью отца.
  Все переменилось, когда ей было семь лет. Новая компания унесла жизнь родителей, и безжалостная бюрократическая машина Империума сочла, что двоюродного родства недостаточно для усыновления сирот - и детей отдали в на обучение Схолу Прогениум, причем в разные, чтобы у будущих прогенов не осталось мешающих их будущему связей. Несколько лет девочка тосковала и рыдала по ночам в подушку, дичилась окружающих и молила Императора забрать ее к папе с мамой. Но, к счастью, детская психика весьма лабильна, и с помощью матерей-наставниц Иллирет смогла осознать свой долг и смириться с тем, что отныне ее единственный дом - Схола, а единственная родня - другие прогены. Ведь все это ad Imperator Dei gloriam.
  ...Каждый проген выносит из Схолы свои воспоминания. В бережно сохраняющей картины былого памяти Иллирет остались широкие, уходящие вверх залы лекториума, где в свете люминосфер видны кружащиеся в медленном танце пылинки; длинные залы стрельбища, где оружейная смазка и гарь от выстрелов давно пропитали рокритовые стены, украшенные барельефами святых подвижников; опочивальни с двухъярусными кроватями, где рождались дружба и соперничество; темные тихие лабиринты библиотеки, самые дальние стеллажи которой, до которых не добирались и сервиторы, хранят знание, от которого можно впасть в безумие; залитые солнцем тренажерные площадки, где прогены разных классов силились доказать свое превосходство днем, а ночью иногда бились стенка на стенку; высокий золотой храм со всепонимающим ликом Его, под которым становится одновременно и возвышенно-чисто, до экзальтации, и грустно за то, сколь ты нечиста. И, конечно же, стерильно-чистый и белый апотекарион, где избранные изучали строение благословенного человеческого тела и учились изгонять из него недуги и исцелять раны.
  Это были беззаботные и счастливые годы, чьим венцом стало рукоположение в ранг сестры-госпитальеры. Единственная из всей Схолы, Иллирет была принята в сестринство Ордена Веспила, известного как темные, или пепельные сестры, а иногда – как могильщицы. Облачившаяся в серые ризы скорбящих сестер, девушка приносила выздоровление живым и заботилась о мертвых, спускалась в темные катакомбы, где покоились десятки поколений клириков, и в подульи, где лишенные света Его несчастные смотрели на сестер как на ангелов, спустившихся с небес. Она изучала таинственных покойников с рваными ранами на шеях на агромирах и боролась с неизвестным заболеванием, охватившим шпили, вытаскивала под огнем оставшихся на нейтральной полосе гвардейцев и вместе с арбитрами спускалась в давно заброшенные шахты.
  Многое из увиденного оставалось для госпитальеры тайной, но, как хороший медик, она пыталась понять причины многих странных смертей и непознанных болезней. Шаг за шагом она ступала по тропе того знания, которое все называют запретным, и истязала себя покаянием и постом, прогоняя ту тьму, что смотрела на нее с пыльных страниц тяжелых инкунабул и через треснувшие экраны старых инфопланшетов. Этот интерес не остался незамеченным, и канонисса Елена в мудрости своей предоставила сестру Иллирет в распоряжение Святых Ордосов, где ее знания и умения могли принести большую пользу.
  Так и повелось: когда у инквизиции возникала необходимость в госпитальере – она странствовала с ними, когда такая необходимость отпадала – проводила свои дни в больницах и госпиталях, катакомбах и кладбищах, не делая различий между помощью живим и мертвым. Она узнала, что не все покойники готовы мирно лежать в своей могиле, и не все захоронения, украшенные аквилой, содержат только останки добродетельного сына или дщери его. Она была на паломническом корабле «Длань святого Андроника» и сражалась с обуявшими корабль приступами безумия, темное пятно которого навсегда оставило след в ее разуме, участвовала в зачистке зараженных неизвестным ксеновирусом людей, пытавшихся распространить тень в варпе, шагала за раму картины, чьи углы были замараны кровью убитых ночью.
  Так однажды она стала палатиной Ордена Веспила, и приняла это назначение с таким же смирением, как и все остальные тяготы и награды. Ранг изменился, но судьба осталась прежней. Иллирет не рвалась вперед, не пыталась остаться на месте, следуя по течению своей жизни туда, куда призовет ее воля Императора.

Homeworld: Schola Progenium
Carier pass: Adepta Sororitas

Divination: 33 (Talent: Frenzy)
Wounds: 12 (1+8 +1 (Lvl.3) +1 (Lvl.4) +1 (Lvl.5))
Fate Points: 4
Corruption Points: 0
Insanity Points: 0

Movement [half/full/charge/run]: 4/8/12/24
Weight: 56 kg./67 kg. (in armor)

Experience:
16 000 / 16 000

Characteristics:


Homeworld Traits:


Ascension Traits:


Starting Skills:


Starting Talents:


Progression:


All Skills:


All Lore’s:


All Talents:


DM Bonus:
2. У перса большой опыт в применении медицинских препаратов, в том числе и на себе, получай талант Декаданс.
3. У тебя слабая степень ОКР, умерщвление плоти.

Faith Talents:

1. Weapon
Best Craftsmanship Godwyn-De’az Pattern Bolter (90m, S/2/—, 1d10+5+1 X, 4, 30, Full, Reliable, Tearing) (6 kg) (DH: BoM)
- Quality (+10 BS)
- Quick-release (Reload time is reduced by a Half Action) (0 kg) (OW: Core)
- Trigger adjustment (+1 bonus to Initiative During the first Round of combat) (0 kg) (OW: Core)
- Fire Selector (0,5 kg) (DH: Core)
- Sarissa (2 kg) (DH: BoM)
— Lathe Blade (+2 Damage, +3 Penetration) (DH: Inquisitor Handbook)
- 1 Organ Grinder Rounds Bolt Clips (2,4 kg) (RT: Into the Storm)

- 3 Kraken Penetrator Bolt Clips (3 kg) (DW: Core)

- 6 Blessed Bolt Shells Clips (3 kg) (DH: IH)

- 6 Bolt Shells Clips (3,6 kg) (DH: Core)
Best Craftsmanship Cavalry Sabre (Melee 1d10+6+1 E 4 Power Field, Razor, Sharp) (4 kg) (OW Hammer of the Emperor)
- Blessed
- Quality (+10 WS, +1 Damage)
- Mono (+2 Penetration (when without power))
- Adamantine Hilt Guard (2 Degrees on successful WS Tests (Disarm only), 2 AP to the arm) (RT: Faith and Coin)
Best Craftsmanship Parrying Dagger (Melee 1d5+1+2 R 0+3 Defencive, Primitive) (0,5 kg) (RT: Into the Storm)
- Quality (+10 WS)
- Lathe Blade (+2 Damage, +3 Penetration) (DH: Inquisitor Handbook)
Scoriada (Melee — 0 I 0 Primitive, Flexible) (1 kg) (DH: BoM)


2. Armor: (5,5 kg)
Best Craftsmanship Sororitas Powered Armour All (w/helmet) 7 (8 on Body) (35 kg) (DH: BoM)

Cloak of St. Aspira All +3 (4 kg) (DH: Ascension (Heresy begets retribution))
Best Craftsmanship Refractor Field All (1,5 kg) (DH: IH)


3. Gear and Tools: (16,2 kg)
Chaplet Ecclesiasticus (1 kg) (DH: BoM)

Ring of Suffrage (Charm) (0 kg) (DH: BoM)
Chrono (0 kg) (DH: Core)
Backpack (1 kg) (DH: Core)
Best Quality Cigarette case and lighter (0,1 kg) (-)
12x Best Quality Ration Packs (12 kg) (DH: Core)
Weapon Maintenance Kit (1 kg) (OW: Core)
Micro-bead (0 kg) (DH: Core)
Personal Grooming Kit (0,1 kg) (OW: Core)
Ocular Catechizer (0 kg) (DH: Inquisitor Handbook)

Excruciator (1 kg) (DH: Core)


4. Drugs: (0 kg (in servo-skull))
30x Injector (Full Action) (DH: Core)
5x Countrerseptic Drugs (+20 on any Tests made to resist disease or infections for six hours) (DH: Inquisitor Handbook)
10x De-Tox (ends the ongoing effects of any drugs, toxins, or gases, Stunned to 1d10 rounds minus his Toughness) (RT Core)
5x Panimune (+30 on Tough Tests made to resist toxins and diseases, 1d5+1 hours. After - fatigued) (DH Inquisitor Handbook)
3x Clear (Decadence Talent and +30 to any Toughness-based tests against passing out or the effects of poisons, after - migraine 3 hours, and must refrain from strenuous work for 1d5 hours) (DH: Book of Judgment)
2x Phetamote (increases Per by 10, but decreases Str, Tough, and Agi by 5 each for 1d5 hours. After - Ordinary (+10) WP Test, causing addiction after 4 failures) (DH: Radical’s Handbook)
12x Wideawake (ignoring one level of Fatigue for 1d5 hours, after - additional level of Fatigue) (RT: Core)
6x Synth-Skin (Full Action, stops Blood Loss) (DH: Inquisitor Handbook)
6x Stimm (3d10 Rounds, ignores any negative effects to his Characteristics from Damage or Critical Damage and cannot be Stunned, –20 penalty to Str, Tough and Ag Tests for one hour) (DH: Core)
5x Spur (2d10 minutes - cannot be Stunned and takes no Fatigue. Afterwards –20 Penalty for Tough and Ag Tests for one hour) (RT: Core)
6x White Void (+20 WP for 1d10 minute) (RT: Core)
2x The Truth Revealed (-50 to tests against Interrogation for 3d5 hours minus Tough Bonus) (DH: Book of Judgment)
6x Rose (Dark Sight Trait and gains a +20 bonus to Perception) (BC: Core)

5. Augmentation:
Best Craftsmanship Augmented Senses (Heightened Senses: Touch (+20)) (DH: Core)
Best Craftsmanship Respiratory Filter Implant (ignore any inhaled toxic gases or atmospheric contaminants) (DH: Core)
Best Craftsmanship Cortex Implants (Unnatural Intelligence (2), +10 Literacy, Logic, Lores) (DH: Core)

6. DM Bonus:
Archeotec Medicae Sevo-skull (8 kg/0 kg (power armor))
[Проверки на медику +40, всю медицину что есть, включая драги которые уже набрала пихаешь туда. Весит он 8кг, подключается к бэкпаку, пока есть питание он сам себя носит. После отключения питания будет работоспособен ещё 2д10 часов, потом отрубится до подзарядки. В выключенном состоянии не даёт бонус к медике но всё ещё можно вытащить из него драги]

TOTAL WEIGHT: 48,2 KG