– Я немного умею плавать, – сказала Зольтра застенчиво, чем немало всех удивила. Больше никто не умел.
Купания происходили не каждый день, но пару раз каждую восьмидневницу, поэтому ждать следующих пришлось недолго.
К счастью, легко удалось уговорить сира Фромора отложить розги до какого-нибудь другого дня, и к моменту, когда надо было отправляться на Хорк, следов на твоем юном теле никаких не осталось.
Для того, чтобы попасть на другой берег, пришлось дождаться барки на речном дворе. К пристани выстроилась вереница дам и кавалеров. Сначала тебя никто не заметил. Или сделали вид, что не заметили. Но потом Цезни терпела-терпела и не вытерпела, и как гаркнула своим звонким голосом:
– Её высочество принцесса Эдвора! Дайте дорогу!
И знаешь что? Люди не бросились врассыпную, но расступились и пропустили вас четверых и семенящую следом Уве.
Это были и твои подданные тоже, да-да, и ты для них была не пустое место.
Королева прибывала на тот берег позже всех, так что её тут и не ждали. Хорошо, что вам не пришлось маяться до следующей барки на пристани, ведь было жарко! Вскоре барка отчалила. На Хорке играли "волны", но ты знала по рассказам сира Фромора, который видел море, что никакие это не волны, а так, вода о борт плещется. Барка быстренько пересекла реку, и вот тут всё оказалось сложнее – пришлось спускаться в лодку, а лодка ходила ходуном под ногами, и это ощущалось... как-то страшновато. Но в лодке сидели королевские сержанты, и они подавали вам руки и держали вас крепко, так что всё обошлось.
Потом вы достигли берега – лодка ткнулась в песочек, и сержанты помогли вам спуститься... прямо в воду. Пришлось задрать подолы платьев выше колена, что уже было... чем-то новым. Вода казалась холодной, а песчаное дно смешно щекотало босые пятки (вы сняли башмаки, чтобы не замочить их). Неловкие, застенчивые, с мокрыми подолами, вы добрались до берега. Там вас встретил паж и провел ко дворцу.
Во дворце было просторно, трон – всего один. Были поставлены столы, покрытые чистыми скатертями, и лавки, многие места уже были заняты. Дамы угощались вином, фруктами и легкими закусками – вафлями, пирогами и ирисками. Купаться пока что никто не спешил.
Народ все прибывал и прибывал, и когда наконец в зале начало становиться тесно, появилась королева. Она была в роскошном, но не вычурном летнем платье, с тщательно убранными волосами, прекрасная настолько, насколько положено быть прекрасной королеве второго самого сильного королевства в мире. С ней явились главный конюшенный и её фрейлины, в том числе мизэ Мерингильда.
На берегу вы сначала замешкались. Там было полно рыцарей, пажей, оруженосцев. Где раздеваться-то? Перед ними перед всеми? Как-то неуютно. Но потом вы посмотрели, как делают другие дамы, и сделали так же: сняли платья на берегу (Уве посадили их "стеречь"), остались в одних нижних рубашках (уже это было непривычно – на улице и в рубашке!). Затем нашли себе какого-то пажа, который прислуживал дамам. Цезни приказала ему зайти с вами в воду (было холодно, неловко и страшновато), а потом, уже в воде, вы сняли рубашки, отдали ему и он отнес их Уве. Неловкий момент был преодолен, и вода тоже вдруг показалась не такой уж холодной, а скорее свежей и приятной. Вы остались совершенно обнаженные в воде, но вас, слава Спасителю, теперь никто не видел.
Вы оказались с правого бока основной массы купающихся дам. Повернувшись назад и влево сторону, можно было рассмотреть, как они это делают: кто-то жался к берегу, а кто-то (в основном, конечно, Солобмарские дамы) заплывал уверенно и далеко. Можно было увидеть, как баронесса (одна вдова) рассекает воду, сама словно корабль, а за ней, слегка отставая, плывет какой-то рыцарь (тоже, кажется, не простой), и она о чем-то говорит ему, надменно и не оборачиваясь.
Барышни помоложе плескались друг в друга водой, но не могли отказать себе в этом и дамы в возрасте, более располагающем к степенности. При этом магическим образом они преображались и молодели лет на десять прямо на глазах. Ловорда и Цезни тоже начали плескать водой друг в друга, поднимая тучу брызг, так что они долетали даже до тебя. Но специально плеснуть в тебя водой никто бы из них, пожалуй, не решился. Но просто так брызгать друг в друга им скоро наскучило, и они придумали кое-что получше.
– Давайте поучимся плавать! – предложила Цезни.
– Я могу немного научи... – начала Золь.
– Очень мне надо, чтобы ты учила нас плавать! – возразила Цезни.
– В смысле? – не поняла Зольтра.
– Да уж пусть это кто-нибудь поинтереснее будет!
По пояс в воде прохаживались человек десять рыцарей: они следили, чтобы никто не утонул. Они были в льняных рубахах и брэ до колен, но свои гербовые ноты пришпилили прямо к рубахам, чтобы никто не спутал их с сержантами.
Набравшись смелости, Цезни окликнула одного из них и подозвала поближе. Он зашел к вам на глубину, но он был выше вас ростом – там, где вам было по шею, ему было, может, по плечо, не больше.
Он был хорош собой – чисто выбрит, с гладкими русыми волосами и спокойной улыбкой. Его серые глаза выдавали в нем человека неглупого – уж точно не дуболом вроде сира Ульке. Его звали сир Танфрим, и он оказался из свиты главного Конюшенного, а родом из Хоркмара.
– Где же вы научились плавать? – спросила Цезни.
– Я живу на западном берегу реки, а дом моего синьора на восточном, – ответил он. – Пришлось научиться, неудобно всегда искать лодку. Когда Хорк мелеет, я его с конем прямо и переплываю.
– А нас научите? – спросила она.
– Отчего же нет! – согласился сир Танфрим. – Как только узнаю, как вас всех зовут!
– Это её высочество, – сказала Ловорда слегка прохладно. Тут ты поняла, что рыцарь тебя не узнал.
Сир Танфрим смутился, пробормотал какие-то извинения и поклонился, что было немного смешно, потому что он стоял по плечи в воде.
– Ну так что, вы будете учить нас плавать? – спросила Цезни кокетливо.
– Плавать нетрудно, – ответил сир Танфрим. – Вода сама выталкивает человека наверх, но она не любит гордецов. Чем выше человек старается приподняться над нею, тем вернее он тонет.
– Как это?
– А очень просто, мизэ. Повернитесь ко мне спиной, я вас буду поддерживать под плечи, а вы постарайтесь поднять ноги к поверхности – и всё сами почувствуете.
Цезни недоверчиво попробовала это сделать, и с третьей попытки у неё получилось – из воды показались её пятки.
– А теперь опустите голову в воду так, чтобы только нос, рот и глаза выглядывали из воды. А я вас отпущу.
– Нет!!! Не отпускайте меня! – закричала она.
– Ничего-ничего, я же буду рядом, – успокоил её сир Танфрим, посмеиваясь.
Цезни всё сделала, как сказал сир Танфрим, и действительно оказалась лежащей на воде, и конечно, при этом из воды показалась её грудь.
– Вы нарочно сказали мне это сделать! – обрушилась она на рыцаря.
– Я могу отвернуться, – ответил он. – Но тогда как я пойму, что вы тонете и вам нужна помощь? Но вы можете так же лежать на воде и лицом вниз, только придется задержать дыхание.
– Но я же утону!
– Не утоните, мизэ, не утоните. Просто встанете на дно, когда воздух кончится.
Он еще немного пообъяснял и показал, как грести.
– Я так не научусь! – заявила Цезни.
– Ну, есть один хороший способ, – ответил сир Танфрим. – Я вас буду держать снизу, под животом, а вы попробуйте грести на месте.
– Вы серьезно!? – спросила Цезни с деланным возмущением.
– Вполне! – ответил он. – Да вы попробуйте, это очень просто.
Вскоре Цезни научилась грести и поднимать и опускать голову в воду, чтобы удобнее было дышать.
– Вот и все. Теперь вам надо попробовать!
– А если я утону?
– Да не утоните! – потерял терпение сир Танфрим. – Я же рядом!
– Все равно, мне страшно. А если внизу будет яма и я не смогу встать на дно?
– Ну хорошо! – согласился он. – Я отойду, а вы оттолкнитесь от дна и плывите ко мне.
Через несколько секунд, полных визга барахтанья и брызг, Цезни доплыла до сира Танфрима и... обхватила его руками и ногами. Их лица оказались чертовски близко друг к другу.
– Я тону! – крикнула она.
– Тогда мы тонем вместе! – ответил он, смеясь.
– Так спасайте нас! Спасайте! Иначе я ни за что вас не отпущу.
– Как вы хотите, чтобы я вас спас? Вы предлагаете, чтобы я так вышел вместе с вами на берег?
– Нет! – ответила Цезни, а потом быстро спросила. – Хотя стойте! Вы женаты?
– Я? Нет, – ответил рыцарь.
– Отлично, а то бы я утопилась! – ответила Цезни капризно. – Тогда несите меня куда хотите.
Все это сопровождалось громким смехом двух других твоих фрейлин.
Сир Танфрим понял, что просто так ему от амкельмарки не отделаться. Но он был парень не промах!
– Я бы поставил вас на дно, – ответил он, – но надо его сначала найти, верно? Давайте вместе поищем!
– НЕТ! – крикнула Цезни, но было поздно, и они вместе опустились под воду.
Когда они вынырнули, уже порознь, Цезни долго отфыркивалась.
– Наглец! – сказала она. – Вы хотели меня утопить! – и брызнула в него водой.
– Зато вы уже не тонете! – возразил он, смеясь. – И твердо стоите на дне, не так ли?
На это возразить было нечего.
С шутками и смехом, рыцарь так же научил плавать и Ловороду, хотя она вела себя более надменно, а Золь отказалась, сказав, что и так умеет. Но вот когда дошла очередь до тебя, сир Танфрим поколебался. Это было видно по его лицу.
Все же дотрагиваться под водой до смешливых юных фрейлин – это одно. Если ты из свиты графа, да ещё и на такой должности, ничего тебе их родители не сделают. Тем более... это же просто забава. Да и они сами попросили. Но с королевскими дочками – не так. Кто-то что-то перескажет королю, когда он будет в дурном настроении, или... Или взбалмошная принцесса сама пожалуется от скуки. И... и полетела молодая голова с плеч.
И ты в этот раз еще отчетливее поняла, почему за тобой не очень-то ухаживают рыцари и не просят твой платок на турнирах. Уж больно у папы нрав суровый. Как он к такому отнесется... неизвестно! А ради чего испытывать судьбу?
Но все же сир Танфрим пересилил себя и начал учить и тебя тоже. Он дотрагивался до тебя крайне осторожно, с опаской, но это был первый мужчина, который делал это не во время танца (а там-то и прикосновение было только рука к руке), а совсем по-другому. И ты первый раз почувствовала, что такое сильные руки, что такое ладонь, которая прижимается к твоему животу. Не через платье, а прямо к коже.
Сначала у тебя не получалось, и он сказал:
– Вы не бойтесь. Забудьте, что что-то плохое может случиться. Наберите побольше воздуха и замрите, расслабьтесь.
Ты попробовала, и на секунду ощутила невесомость, как ты медленно-медленно движешься в воде, и почему-то не вниз, а вверх. Необычно.
– Хорошо, – сказал он. – А теперь я вас поддержу, а потом уберу руки. А вы раскиньтесь, как звезда, вдохните воздух и закройте глаза. Лежа на спине. Вы поймете, что на воде можно лежать, как на кровати. Только заклинаю, не думайте ни о чем.
Ты попробовала снова. Он держал тебя снизу, под лопатками. Ты раскинула руки и ноги, зажмурилась, вдохнула – все как он сказал. И вдруг всплыла. Ты почувствовала, что твой живот, и стопы показались из воды, и нос остается над водой, и ты можешь дышать. Было солнечно, и лучи солнца красным пробивались через веки. Он отпустил тебя. Ты парила на воде, в невесомости, и это было страшно приятно, и спокойно, как при медитации. Волшебство какое-то. Как же люди тонут, если вода сама их может вот так держать?
Ты открыла глаза и увидела высокое небо, облака, зажмурилась от солнца, снова открыла глаза, прищурившись. Ничего не хотелось делать.
Полная безмятежность. Никаких тревог, забот. Хотелось так лежать и лежать.
– Вот так, мизэ, и на сегодня хватит, – сказал сир Танфрим. – Мне пора вернуться на берег, и вы тоже не заходите глубже.
Он оглянулся, извинился, поклонился и поспешил к берегу.
А скоро купаться вышла королева.
Но она купалась не как все. Десятки оруженосцев и рыцарей размотали материю на шестах, огородив парусиновыми стенами большой ровный квадрат. Это была парусина, вышитая яркими нитками, с гербами Таннвера. Страшно подумать, сколько усилий и денег ушло на шитьё! Сир Танфрим тоже нес один из шестов. Внутри этого квадрата со своими фрейлинами, так, что ни один взгляд не проникал внутрь завесы, в Хорк сошла королева Зигда. Это выглядело очень медленно и торжественно – квадрат двигался неспешно, плавно покачивались шесты с горящими на солнце навершиями в виде желудей.
"Смотрите, дамы, вот как купается ваша королева. Никто за исключением допущенных внутрь не вправе даже посмотреть на неё. Кто из вас может себе это позволить?"
Ох как это было пышно! Ленивый ветер надувал секции материи, но рыцари держали шесты крепко.
Вы вчетвером почувствовали себя маленькими девочками. Вот там, внутри, властительница этой страны, а вы плещитесь, как солобмарские лягушки, и любой может подойти к вам, когда захочет.
Но всю торжественность испортила Ловорда.
– Скучно так купаться, должно быть, – сказала она.
– Почему? – спросила Цезни.
– А ничего же не видно! Посмотри-ка! – вы оглянулись.
Вокруг, сколько хватало глаз, расстилалась река, по ней скользили, словно игрушечные, барки, сверху светило солнце. Видно было сосновую чащу на холмах, и уток, гордо режущих грудью Хорк где-то вдалеке, поближе к камышам, и Вершвард, который отсюда почему-то не казался ни мрачным, ни скучным, и проплывающие по реке корабли под яркими флагами, с наполовину опавшими парусами...
Вы все вдруг увидели, кожей почувствовали, может, в первый раз в жизни, как красива ваша страна. Как красива жизнь в ней.
– А она там, как в клетке, – подытожила Лови. – Хотя торжественно. Это да.
Цезни вдруг засмеялась, даже захохотала.
– Ты чего?
– А я представила, как кто-то из оруженосцев оступится, упадет, но не бросит шест, а потянет за собой остальных, и все попадают в воду. А королева останется в середине. Представляешь? Вот что она тогда будет делать? Закроется руками?
– Я думаю, фрейлины сразу бросятся её закрывать собой.
– А они? Будут закрываться?
– Королева Зигда... – Ловорда подумала. – Королева Зигда ничего не будет делать. Как будто ничего не произошло. Она... она умеет быстро реагировать, на что угодно, – сказала Лови, наконец. Она ооооочень... она не растеряется, поверь!
– И все равно, по-моему, это будет очень смешно.
И тут голос подала Зольтра, до сих пор молчавшая:
– Как ты это провернешь?
– Что!? Кт... Кто!? Я!? Никак! – выпалила Цезни испуганно.
– Я просто подумала...
– Не думай такой чепухи! – Цезни испугалась. – Никогда больше, пожалуйста, такого не думай про меня! Никогда!
– Да ладно, я только!
Ты увидела, как лицо Цезни становится таким испуганным, что она чуть не плачет.
Зольтра покраснела. Ей было стыдно.
– Да, – заметила Ловорда. – Королева Зигда никогда такого не простит. Это точно.
Скоро вы забыли об этой истории. Раздалась команда, и королевская купальня "вышла" на берег, и когда парусиновые стены опустили, королева была полностью одета, волосы её убраны под плотный, чопорный каль, а подбородок подвязан платком, как и всегда. Изящная, красивая, целомудренная Зигда, которая сумела расположить к себе всех. И опасная, если её дразнить. Ваша королева.
– Как мы будем выходить? – спросила Зольтра. – Позовем сюда...
И тут вы увидели, как выходят знатные дамы. Просто. Выходят. Обнаженными. На берег. Не стесняясь. И спокойно сушат волосы и одеваются.
А рыцари и оруженосцы, конечно же, отворачиваются. Но как-то... как-то вполоборота, если честно.
– Я лучше тут останусь! – сказала Золь. – Я так не смогу.
Ловорда с Цезни переглянулись.
– Ты справа, я слева, – сказала Ловорда.
– Ага.
– Нет! – сказала Зольтра.
– Мизэ, – сказала Ловорда, когда они взяли её под руки. – Вы наша пленница, и вам придется пойти с нами.
Робкое сопротивление было быстро подавлено, и твои фрейлины вышли на берег, а ты следом за ними, хотя бы частично скрытая от любопытных глаз рыцарей.
Уве, задремавшая на берегу под летним солнышком, принялась бегать, кудахтать, что так не подобает, что что же это такое, принялась подавать вам полотенца и рубашки и суетиться.
– Ты привлекаешь много внимания. Тише, – сказала ей Лови.
И вы все вчетвером засмеялись, увидев её смущенное лицо. Ты заметила, что она уже тоже не молода. Не как Нелл, конечно. И видя, что вы смеетесь, Уве тоже улыбнулась.
***
Потом был обед – не такой чопорный, как в замке, гораздо более веселый, пусть и легкий и лишенный всяких демонстративных красивых блюд, которые все равно никто не ел, потому что выставлялись они для красоты. Аппетит у всех был зверский, все уплетали ветчину и рыбный суп, сваренный рыцарями прямо на берегу, фрукты и вафли, и солобмарский пирог с лягушками.
Все звонко смеялись. Играла музыка. Было так хорошо!
Королева удалилась в отдельные покои с несколькими слугами, мизэ Мерингильдой и главным конюшенным, и что-то там обсуждала.
Было много неразбавленного вина.
Все забыли и траур, и что идет война, и что скоро пройдет год, как короля не было дома.
– Смотрите, сир Танфрим какой красавчик! – шепнула вам Цезни. – Ой! Ну все!
Сир Танфрим действительно выглядел браво – было видно, что рыцарь он небедный, явно не коронный, с одной захудалой деревенькой. Герб у него был четырехчастный, с серебряным лебедем, а другая часть – затканная золотыми колоколами, очень пышный.
– Стойте! Он же... ну да, он вроде бы родственник какого-то там графа, да?
– Да, точно, этих...
Все стали вспоминать.
– Дольгердов. Точно. Это их боковая ветвь. Ничего себе!
Сир Танфрим был всего лишь рыцарь, но страааашно знатный. И наверняка с двумя-тремя очень, очень сочными фьефами, побогаче некоторых кинстмарских или роннемарских баронишек. И не замужем. Конечно, лучше бы он был барон, но и так... У Цезни чуть слюна не потекла из глаз. Но сир Танфрим не особенно на неё смотрел, так что вскоре она вздохнула и принялась за пирог.
– Мизэ, может быть, вам муки рассыпать немного, – сказала Лови тихо-тихо.
– Это как же? Здесь что ли?
– Нет, зачем. Мы же еще поедем купаться.
– Да она уж и так старалась, – вставила вдруг Золь, чего никто не ожидал.
Цезни посмотрела на неё с грустью и кивнула на сира Танфрима:
– Да посмотри на него... он и без меня весь в муке ходит, – ответила амкельмарка с сожалением.
А потом стало темнеть, и барки потянулись поперек Хорка в обратную сторону, в Вершвард.
Как же здорово королева это все придумала!
***
Спустя некоторое время произошло событие, которое вернуло некоторые вещи на свои места.
Сир Фромор вошел к тебе в комнату. Он улыбался в бороду, а ты очень давно не видела, как он улыбается.
– Ваше высочество, читайте! – сказал он.
Ты взяла пергамент. Это было письмо от него, сира Фромора, в котором он писал, и не кому-то, а королю, что его дочь проявляет успехи в учёбе, что она полностью осознала свои ошибки в прошлом, и что он рекомендует его величеству отменить его приказ о...
А внизу рукой твоего отца, крупно и размашисто, поперек последних строк, было написано: "ПОВЕЛЕВАЮ: ОТМЕНИТЬ".
Кажется, папа соскучился. Или флажок твой очень уж ему понравился. Или сир Фромор что-то там правильное написал.
Розги покинули твою жизнь так же внезапно, как появились в ней.
Дышать стало легче.
***
Вы снова отправились на Хорк.
Теперь уже вы все были смелее, заходили в воду, брызгались, старались продержаться на воде подольше, пробовали плавать, пусть и недалеко. Лучше всех получалось у Ловорды и у тебя.
– А что еще можно сделать в воде? Хочется сделать что-нибудь эдакое. А то рыцари все мимо нас смотрят да мимо нас, – посетовала Цезни.
– Можно кое-что, – сказала Ловорда. – Я видела как-то в деревне, как мальчишки это делали.
– Что? Что? – наперебой стали интересоваться фрейлины.
– Нужен доброволец.
– Я! Я – доброволец! – завизжала Цезни.
– Отлично! Тогда отойди пока в сторону и не подслушивай.
Цезни демонстративно зажала уши и ушла куда-то в сторону камышей. А Ловорда объяснила вам, что надо делать.
– Можно уже возвращаться?
– Можно!
Она подошла к вам, а вы тем временем опустились в воду по самые шеи и сомкнули руки втроем. Каждая из вас левой рукой держала правую за предплечье, а правой – предплечье руки подруги.
– Это трон королевы русалок, – сказала Ловорда. – Залезай.
Цезни села на трон.
– Нет, ногами, – сказала Ловорда.
– Прямо ногами? А вы удержите?
– А как же! Залезай и держись за наши шеи, мою и Золь.
– А зачем?
– Ты хотела что-нибудь эдакое?
– Хотела.
– Ну, вот!
Цезни поколебалась, но залезла на "русалочий трон" пятками и взяла своих подруг за шеи – тебя побоялась.
– Так. Что дальше?
– Дальше? Дальше эдакое. Рааааз!
– Нет, не надо! – сказала Цезни. Она попыталась слезть, но уже не успела.
– ДВА!
На счет "два" вы подбросили её из воды, она полетела, как будто её скинула вперед норовистая лошадь. Её молодое обнаженное тело, плечи, облепленные мокрыми волосами, промелькнули в воздухе. Её крик "мама!" оборвался, когда она бултыхнулась в воду, подняв фонтан брызг!
По воде разошлись круги.
Вы молчали, оглушенные всплеском и последовавшей за ним зловещей тишиной.
Потом амкельмарка вынырнула, отплевываясь.
Но прежде, чем она заверещала на вас, с берега раздались... одобрительные крики и хлопки!
– Замечательно! – крикнул кто-то из рыцарей.
Цезни сразу переменила своё мнение об этом развлечении.
– Что дальше?
– Дальше? Дальше она! – Ловорда кивнула на Зольтру.
...
– Рааааз... ДВА!
Зольтра просто вопила "ааааа!" Всплеск от неё был слабоватый, не то что от плотной амкельмарки. Но криков на берегу прибавилось!
– А еще будет!? – крикнул кто-то.
...
– Так нечестно! – сказала Цезни. – Ты третья. Когда все смотрят! А я была первой! Когда никто не смотрел!
– На войне рыцарей правила есть. На войне дам – нет, – ответила Ловорда, сосредоточенная перед прыжком. – И вообще, я все это придумала, а ты была добровольцем. Так что, вы болтаете или кидаете?
– Рааааз... ДВА!
От неё всплеск был не очень громкий, но высокий. Как и подобает дочке маркграфа.
...
– Что теперь?
– Теперь... – Ловорда замялась. – Теперь... Теперь – Эда.
Она назвала тебя "Эда". Не "ваше высочество".
Они подплыли к тебе, все три.
Они обняли тебя и прижались к тебе.
Вы вдруг оказались четырьмя девочками в реке, бросающими друг друга в воздух, чтобы привлечь внимание рыцарей. Ты – самая младшая. Никто не принцесса. Никто не фрейлина.
Просто четыре подруги, немного сошедшие с ума от солнца, воды, прохлады в знойный день, взглядов мужчин, у которых лебеди и колокола на гербах, а гербам этим лет пятьсот, а мужчинам всего по двадцать пять, двадцать шесть. И все они сильные, решительные и красивые. Или так кажется?
– Мизэ, вы наша пленница и сопротивление бесполезно, – сказала Ловорда. Все засмеялись.
Ты ощутила странное, необычное чувство: ты больше не принцесса. Ты не можешь сейчас приказать им остановиться, не можешь отказаться – будет не то. Неправильно.
Но они – твои подруги. Они не сделают с тобой ничего плохого. Вы просто дурачитесь вместе.
ТЫ В БЕЗОПАСНОСТИ С НИМИ.
Ты в безопасности. Ты первый раз в настоящей безопасности с тех пор, как мать держала тебя на руках.
Настоящая безопасность бывает только среди верных друзей. Никакие замки, никакие часовые, никакие засовы и запоры, никакие "совместные интересы" её не дадут. Замки можно сжечь. Стражу можно подкупить. Интересы поменяются. А подруги останутся подругами.
Ты поняла в этот момент, кто же такая та самая мизэ Мерингильда – единственный человек, рядом с которым королева Зигда чувствует себя вот так же, как ты сейчас.
Беззаботно.
Такой человек, увидев у которого в руках кинжал, ты сама подставишь грудь под удар, потому что если предал даже он... то... то зачем вообще жить-то, а?
Это ты поняла, влезая на трон русалочьей королевы. Всех русалочьих королев скидывают с трона. Так надо. Даже если в жизни они настоящие принцессы.
– Раааз... ДВА!
Короткий миг полета и ощутимый удар об воду. Вода закрутилась вокруг тебя, обволокла, убаюкала. Ты вынырнула, ловя ртом воздух, убирая с лица непослушные, мокрые волосы.
– БРАВО ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО!!! – закричал кто-то с берега. – БРАВО! – отозвались остальные рыцари, смеясь.
У королевы Зигды была эта её купальня, в которой она отгораживалась ото всех и держала дистанцию. Разумно. Такой купальни больше ни у кого нет.
А ты всем показала себя голой, подброшенной подругами, летящей по воздуху и шлепающейся в Хорк. Живой и смелой.
Зигда так не могла. Никто кроме тебя так не мог, пожалуй, потому что ты была дочь Конвара. Тебе было можно такое, чего нельзя другим. И потому что тебе было тринадцать лет. Ты же почти ребенок.
Отчаянный и смелый ребенок. Который станет их отчаянной и смелой принцессой. Или... или уже стал. Только что, плюхнувшись в воду на глазах у толпы.
***
В следующий раз, когда вы поехали на Хорк, к вам подплыл сир Танфрим.
– Ваше высочество, мизэ, – поздоровался он с вами. – Все были в полном восторге от ваших игр в русалочек, но прошу вас больше так не делать. Эта забава... она таит в себе опасность. Так можно утонуть, и притом внезапно.
– А если вы будете рядом, вы нас спасете? – спросила Цезни, как всегда развязно.
– Я... – начал он.
– А хотите мы вас подкинем?
– Меня? – переспросил сбитый с толку сир Танфрим.
– Я шучу. Какой вы серьезный. Ладно, мы больше не будем. Но за одну услугу. Научите нас плавать там, где глубоко.
– Но это тоже опасно! – возразил он.
– Не опаснее игр в русалочку, правда? – возразила Цезни.
Спорить не приходилось.
– Научите меня, а я научу остальных.
– Хорошо, – согласился сир Танфрим. – Но совсем на глубину мы не поплывем. Тут саженях в двадцати промоина, а за ней снова отмель. Я вам покажу еще раз, как правильно грести, а потом мы переплывем с вами промоину до отмели. Идет?
– Идет, – согласилась Цезни. Она была так уверена в себе, как будто у неё имелся план.
Он показал ей, как правильно грести руками и ногами.
– Если устанете, цепляйтесь за мое плечо, только осторожно. Вода сама выталкивает. Главное, без паники. Того, кто паникует, вода топит. Но все будет хорошо.
Они поплыли.
Они плыли доооолго.
Их головы стали маленькими на фоне воды, почти неразличимыми. Потом они доплыли до отмели и остановились.
– Они уже целуются?
– Нет, не похоже, – сказала Зольтра.
– Ну, вооооот.
– Говорят о чем-то.
– Какой этот сир Танфрим недогадливый!
– Может, у него партия получше есть.
– Какая может быть партия лучше, чем наша Цезни?
– Из местных кто-то. Зачем ему земля в Амкельмаре? Ему тут земля нужна. Он из Хоркмара. Хоркмарцы, прости Спаситель, даже с Видмарскими себя ведут заносчиво, не при её высочестве будь сказано.
– Это да.
– Возвращаются, кажется.
Они вернулись. Вид у Цезни был немного грустный, но в то же время какой-то... загадочный что ли?
– Теперь вы умеете плавать, – сказал ей сир Танфрим.
– Да.
– Но уметь плавать и учить уметь плавать не одно и то же. Поэтому, ваше высочество, я также научу плавать вас. Чтобы никто не научил вас вместо меня неправильно.
Резон в его словах был.
Он показал тебе движения, вы потренировались на мелководье. Как и в прошлый раз, он был осторожный, сдержанный и немного, как тебе показалось, неспокойный. Какая-то мысль озадачивала сира Танфрима. Но он старался на неё не отвлекаться.
– Отдохнули? Теперь – плывем к отмели. А вы, мизэ, побудете тут, – сказал он фрейлинам.
Вы поплыли. Ты уже хорошо умела держаться на воде. Плыть было непросто, но и не так чтобы очень сложно – главное приноровиться, войти в ритм.
– Дышите ровнее, – сказал сир Танфрим. Он перевернулся и плыл почти на спине, глядя на тебя. Потом перевернулся обратно.
Отмель было толком-то и не видно, просто она начиналась вблизи от того места, где росли камыши.
Ты обернулась. Маленькие фигурки твоих фрейлин. Летний дворец. От костров поднималась пелена дыма – уже готовили обед на всех этих дам, кавалеров, пажей, слуг...
Ты начала уставать, и он это заметил.
– Еще чуть-чуть.
Вдалеке по Хорку прошел корабль с развевающимися флагами.
В камышах крякнула утка.
Еще несколько гребков.
– Попробуй встать на ноги.
Ты попробовала, но дно оказалось еще слишком глубоко! Ты вдруг испугалась. Это Цезни здесь легко стояла, но Цезни выше тебя ростом! А вдруг ты утонешь!?
– Ничего! Я тут, все хорошо, – сказал сир Танфрим.
Ты не запаниковала – встала, вытянувшись в струнку, опираясь на песочек отмели подушечками больших пальцев. Все твое тело было под водой, только нос, рот и глаза над ней.
Ты дышала. Ты отдыхала. Ты справилась.
Сир Танфрим подошел к тебе. Он был выше ростом – ты ему была по грудь. Он здесь свободно стоял, безо всяких усилий.
– Неудобно так, да? – сказал он.
Он вытянул руки и подхватил тебя подмышки, приподнял выше. Стало легко, нестрашно. Ты дышала. Ты отдыхала. Сейчас вы поплывете назад.
Ты научилась плавать! Твоя мать, кстати, наверняка не умела.
Ты не сразу поняла, что прижимаешься грудью к груди сира Танфрима.
Ты подняла глаза. Ты увидела его глаза серые, со стальным отливом, как у хорошо начищенного шлема.
Он смотрел на тебя как-то. Ну... как-то... не просто так.
А как? Сложно описать.
Как будто рассматривал что-то в глубине тебя.
Было приятно приникнуть к нему в воде, чувствовать его сильную грудь через льняную рубаху, облепившую все его мышцы. Чувствовать как его руки держат тебя навесу в воде.
Ты застыла. Замерла. Смотрела в его глаза, в которых отражалась небо. Было смутное ощущение, что вы не просто отдыхаете. А что тогда?
Он наклонил голову и опустил взгляд, а когда поднял его, в нем что-то мерцало и разгоралось. И его голова неторопливо и естественно склонившись набок, двинулась вперед, а губы неожиданно прижались к твоим.
Губы.
Это было нежное, еле ощутимое касание. Ты обомлела от того, что это происходит с тобой взаправду. Как в романе сира Утмера – рыцарь целует принцессу.
Ты чуть приоткрыла рот. Губы ваши смыкались так тихо и ласково, что ты еле слышно ахнула. Это было так красиво, как будто ты забралась на крышу собора и смотришь вниз и как ухнула! И не разбилась, а наоборот, взлетела и паришь под сводами, как на воде парило недавно твоё тело.
Ваши губы разомкнулись. Он снова смотрел тебе в глаза. Вы дышали в такт.
Он чуть-чуть, еле заметно приоткрыл рот. Ты тоже чуть-чуть приоткрыла рот ему навстречу, желая зажмуриться и не будучи способной перестать смотреть в его мерцающие серые глаза.
Но прежде, чем вы снова поцеловались, он подхватил тебя за талию, основательнее, сильнее прижал к себе.
Ты вдруг вспомнила, что ты – абсолютно голая, тонкая, ловкая, и повинуясь какому-то неизведанному порыву, обвила его руками и ногами.
И он не выдержал и стал целовать тебя запойно, долго и страстно, как будто у него внутри бился огонь и искал выхода. Ты не знала, как правильно откликнуться на это, твои губы дрожали от волнения, но он-то все знал. Он обвил твою нижнюю губу своими двумя, выпил её, потом принялся жадно пить весь твой рот. И ты вздрогнула, когда ваши языки соприкоснулись.
Вот такие на вкус сьельские сливы. Как будто что-то сладкое не остается на языке – сам то его язык не сладкий – а проникает сразу внутрь, в грудь, в голову, расползается там сладкой истомой. Вот о чем писал сир Утмер, оказывается. И все это знали, читая его, а ты узнала, только сейчас.
Его руки подхватили тебя под ягодицы, которые ничего не знали до сих пор, кроме розги или губки, и ты вздрогнула от того, как это было сильно и жадно.
Ты почувствовала, как он подается еще сильнее к тебе, чуть не падая вместе с тобой в воду, как через ткань что-то твердое упирается тебе в бедро снизу. Он прижал тебя к себе очень сильно... нет, еще сильнее! Было ощущение, что он весь сейчас хочет ворваться в тебя. Неловко вспоминать, что делали ваши языки.
Потом вы напились и нехотя отстранили губы друг от друга. Он тяжело дышал. Он принялся тут же целовать твою шею, покрывать её поцелуями.
Ты была словно пьяная, могла только дышать и прижимать его к себе, ничего не могла сказать. От прикосновений губ к шее, от его рук на твоем нагом теле, от сильных объятий ты обомлела еще сильнее и стала безвольной и податливой, как масло.
Потом его ласки стали затихать. Он еще раз поцеловал тебя, еле живую, в губы, длительно, но уже не жадно, словно поставил точку после стихотворной строфы.
Тогда ты закрыла глаза. Он подержал тебя так.
Сколько это продолжалось?
Он что-то шепнул на ухо, ты не расслышала.
– Что?
– Ты можешь свести человека с ума.
Ты знала, что сейчас он почему-то тоже может вот так: на "ты" и без титула.
– Надо плыть назад, – сказал сир Танфрим, с сожалением отлепляя тебя от себя. Очень смелый рыцарь, который посмел поцеловать дочь самого сурового из всех пяти королей. Которому не помогут ни колокола, ни лебеди, ни пятисотлетняя родословная, если кто-то из камышей случайно видел, что вы делали, а потом шепнет пару слов... королю или королеве. – Ты... вы отдохнули, ваше высочество?
Вы приплыли обратно.
– Теперь и вы, ваше высочество, умеете плавать. Но будьте осторожны. Плавайте вдоль берега. Безопасность превыше всего. Я же удаляюсь.
Он уплыл к берегу, мощно и спокойно делая взмахи руками. Сир Танфрим.
Фрейлины смотрели на тебя. Видели они что-нибудь? Поняли?
Не видели. Но поняли.
– Нуууу?! – спросила Ловорда.
– Мы очень хотим всё знать, – сказала Цезни. – Я хочу знать, что я уступила своей принцессе!
– Не подвела старо-Хоркмарскася знать?
– И я тоже, – сказала, смущаясь, Золь. – Что было?
***
В середине цветорада к тебе пришла Хеви. Она поклонилась и рассказала, в чем дело.
Королева собиралась отметить какой-то солобмарский праздник. Праздник был веселый – в огромный пирог с лягушками запекались разные штучки в форме животных и цветов, и кому они доставались, тот получал подарок, но должен был исполнить что-нибудь – рассказать историю, станцевать танец, всех развеселить, сыграть на музыкальном инструменте, поцеловать свою даму... вариантов была масса.
По традиции королева будет резать пирог.
А тебе она предлагала его подавать тем, кто будет подходить.
Это была почетная обязанность.
Но ты вдруг почувствовала, что что-то здесь не просто так. Что?