ЗАКОЛОЧЕННЫЕ | ходы игроков | ВЫЖИВАНИЕ

Не всегда, честно говоря, приятно стрелять в тех, кто не отстреливается. Вроде бы инстинкт подсказывает тебе: "Удави! Зарежь! Прибей! Сэкономь патроны!", а с другой стороны, если бы перед тобой стояла задача умертвить врага и сэкономить патроны – ты бы так и поступил. Но... Громко сказано, но на "Друзьях" экономить патроны тяжелее, чем на тех, кто с тобой непосредственно сражается. Такая доля у свинцовых пилюль: облегчать страдания и внутренние моральные тяжбы.
Другое дело – что было проще Виктору. Выстрелил он исключительно для того, чтобы не замарать свой дорогой костюм(Хотя с тем же успехом мог и просто дубинкой шею Питеру свернуть), или чтобы не загружать свою голову лишними, ненужными мыслями, которые в ходе поисков Диего могли бы и помешать?
Ну, или – и что вероятнее – ему просто нравилось стрелять людям в лица. Тот ли это случай? Не важно. Главное, что теперь в распоряжении Патаки была целая избушка, в которой наверняка можно было найти что-то толковое. Еда, припасы, ножи, спички – хоть что-то.
–Мертвецам-то оно ни к чему, да, сэр?–Устало спросил перед осмотром Виктор.
В его руке появилась пачка сигарилл – последняя отдушина для потерявшего в смраде пороха вкус к жизни киллера. В пробивающемся через щели в стене и окнах он нашёл, как открыть пачку, достал зиппо и закурил. Некоторым через дым лучше виднеется то, что сокрыто в потаённых уголках их собственного разума, да и в темноте ковыряться если и не сподручней, то хотя бы уютнее.
–Угощайтесь,–Так же, Виктор достал из пачки одну сигариллу и положил её на труп Питера. Накатить за упокой старика, равно как и напоить пивом землю Вик не мог – попросту нечем было. Но как смог – помянул, прежде чем, наконец, приступить к обыску помещения.

  Салли буквально всё перерыл, однако, попадающиеся ёмкости были покрыты точно такими же дырами, что и стены ангара. Гнездо было обезопасено от горючих материалов хитрой паучихой. Оставалось надеяться что детишки не так умны. Убедившись, что паучки по прежнему заняты поеданием мамаши, Салии вышел из разгромленного ангара. И тут же вернулся назад за выбитой дверью. Перегородив вход в ангар Салли огляделся по сторонам, прикидывая, где тут может заваляться керосин.
  Да... дела... В закрытом ангаре шаром покати. Есть ли хоть малейший шанс найти что-нибудь в открытых всем ветрам, и наверняка уже обчищенных, фюзеляжах и втором ангаре? А что делать, не оставлять же выводок и заражённую тушу. Надо попытаться,

В доме уже мёртвого старика оставалось не так много вещей. Не жил богато — и нечего начинать.
На захламлённых полках, помимо другого мусора (механизмы, шестерёнки, гайки, и прочая ржавчина), пылились заранее заготовленные доски с гвоздями и помятым молотком.

На самодельном деревянном столике стояла бодяга в глиняной, поцарапанной миске, - над ней уже жужжали жирные мухи. А рядом стоял котелок, и погнутая столовая ложка, воткнутая в недоеденную овсянку.

Не секрет, что в Заколоченных Землях стоят жаркие деньги, но с наступлением ночи приходят и холода, - именно поэтому у старика была печь, в которой уже давно истлели угли.

В углу же стояли самописные книги и сборники классической литературы.
При быстром перелистывании книг, можно найти вложенные письмена, адресованные неизвестным людям, имена которых ничего не дают. Это просто житейские разговоры и рассказы о жизни. Учитывая желтизну бумаги, - письма достаточно старые. Но в одном из писем вложена фотография, по всей видимости, внуков старика, обнимаемых им же. В том же письме — небольшое количество бумажных денег.

И наконец рядом с кроватью стоит тумба, на которой аккуратно сложена библия и крест на её коричневой обложке. В прогнивших ящиках тумбы настойки с травами, которые уж точно бы не помогли Питеру.
В дальнем углу ящика пылятся пара орехов и заплесневелые печенья.
__

Выйдя наружу, Салли на мгновение ослепили яркие солнечные лучи, отражаемые золотистой пустыней. Спустя секунду белой завесы, зрение пришло в норму.
Изношенный ветроуказатель то поднимался, то вновь опускался, как и тюрбан здоровяка, - ветер ещё не утих.
И пускай Салли был плотно укутан, в его прорехи попадали потоки воздуха, которые обдували недавние укусы, оставляя не самые лучшие впечатления.

На горизонте показались старые знакомые — всё те же стервятники, решившие вернуться и добить кишки возле разбитого самолёта. Кажется, они переусердствовали, потому что кровавые части были разбросаны на несколько метров от гибели кого бы то ни было.
Лишь едва слышимый металлический клокот покачивающихся частей разбитых самолётов дополнял картину.

А всё же и правда здесь тихо.
Очень-очень тихо.

Путешествие Саймона продолжается!
Идя по дороге в сторону океана, Саймон рыскает машины, но ничего, к сожалению в них не находит. Однако, следуя по дороге он дошёл до мёртвого озера. Картина была очень красивой, остатки воды лежат в огромной луже, солнце буквально подзывает тебя: "Давай же, выпей её! Ты хочешь умереть от жары?"
Впрочем, Саймону плевать, чиста ли там вода или нет, он просто черпает во флягу воду, и напивается ею, восполнив вновь. Пора отправляться дальше в путь, но ближе к заколоченной деревушке, позади огромная скала, и первое что пришло Саймону – "Обойду её!"

Старик отправляется дальше. Желудок начинает превращаться в завывающего кита, что просит о помощи... Саймон голоден! Из рюкзака он достаёт пачку крекеров, уже не хрустящие коричневые и влажные палочки. Саймон отправляется за скалу, в надежде найти что либо полезное... Кажется, он видит что то в дали.

Волосы старика то и дело указывали направление ветра, пока Саймон пил воду, оставляя капли на седой бороде. На вкус — дрянь дрянная, и отдаёт песком с медью, но пить можно.
То ли из-за старости, то ли из-за того, что здесь когда-то проходили гнильцы, а может быть просто из-за местной фауны, Саймон чувствует небольшое недомогание.

Оставляя за спиной дрянное озерцо, старик двигался дальше.

И даже учитывая стариковское зрение, Саймон мог увидеть поднимающийся дым костра над пустынным лагерем на холме.
Но интереснее картина рисовалась, при взгляде в сторону Заколоченных Земель, где среди краснеющих скал лежала девушка без движений. Лишь её белокурые волосы легонько развивались, прикрывая лицо с недрогнувшими, потресканными губами.

res

Салли зашагал ко второму ангару, стараясь не обращать внимание на стервятников, жрущих падаль. Хотелось бы верить, что их желудки столь же крепки, чтобы переварить заражённое мясо без последствий. Летающие паукообразные твари? Это уже пожалуй через чур. Мусорщик украдкой взглянул на птиц, которые как будто стали крупнее и начали походить на тощих доходяг, копающихся в мусорной куче. Усилием воли Салли заставил ноги топать дальше к ангару по раскалённым белым сугробам песка. Распахнутая дверь была всё ближе, как...
- Бесполезно... (бесполезный?)
Скиталец остановился в полусотне шагов от цели. Стоя неподвижно, он пытался услышать продолжение. Ничего кроме ветра и бестолкового граяния мерзких птиц. Салли продолжил движения, ступая тяжёлыми ботинками настолько мягко, насколько только мог.
- Зачем?
Салли уверенно шагал к дверному проёму, вот только ноги почему-то несли его к двум гнусным саблезубым уродам, хрипло посмеивающимся, харкающими чёрной кровью.
- Ник...
Метнув нож, мусорщик оборвал на полуслове пернатого говоруна.

Болтливая глотка теперь исторгала густую булькающую кровь. Тварь корчилась, трепыхалась, брызгала аленьким, усыхая на глазах. Металлические когти-ножи уменьшаясь превращались в обычные маховые перья. Ехидная крючковатая рожа вновь стала птичьей.
Упав на колени, Салли едва успел развязать свой шарф, прежде чем его вырвало.

Бумажные деньги... Ну, Виктор находил за последние два года парочку рабочих автоматов с закусками и напитками. Поразительно: даже в эти тёмные времена деньги были ещё способны выручить более-менее удачливого путника, избавив его от необходимости взламывать всякую аппаратуру самолично. Тут, правда, нужно было применять эдакое "Правило большого пальца": Если аппарат уцелел, значит, до него не добрались люди. А если до него не добрались люди, значит, до него тяжко добраться в принципе.
Иными словами, никогда не рассчитывайте на то, что из этих автоматов можно будет набить рюкзаки едой до отвалу, сколько бы денег у вас ни было. А всё потому, что вокруг работающего автомата с едой всегда будет навалом заражённых, а сами аппараты шумят. С другой стороны, сами по себе намного тише, чем если бы их попытались взломать.
Короче говоря, самое важное при встрече аппаратов с провиантом – не жадничать. От одного-двух щелчков аппарата проблем не будет, но если попытаться взять больше, либо попытаться их переломать, то еда вам более не понадобится вовсе.

Что же до книг... Ну, более-менее приличные экземпляры ещё можно было собирать. Делать-то всё-равно нечего: электричество осталось далеко не везде, да и банальную проводку поддерживать в порядке – не вариант. Да и не все умеют. У Виктора вон, недавно генератор сгорел. Пришлось в конечном итоге идти в ближайшее более-менее "Живое" поселение, искать толкового человека, чтобы починил. Знаете, как весь из себя галантный, воспитанный и интеллигентный Патаки объяснить мастеру, что у него за проблема?
–'Короче, там что-то вспыхнуло, потом зашипело вот так: "Бжжжзззз" и свет потух. Это можно починить?'
Не говоря о том, что само по себе положение оказалось глупым, ещё и припасов пришлось отдать месячный запас! Месячный! Да... Да дай бог, чтобы текущая вылазка за этим прохвостом Диего эти затраты окупила!
В общем, книги всё ещё в некоторых местах были в ходу. Вик и сам любил полистать чего-нибудь, да и знакомцев, которым после конца света делать решительно нечего, у него было предостаточно.

Вот что уж точно не пользовалось спросом, так это библии и кресты. И нет, дело не в каком-то упадке нравов, отказе от Христа и ещё чём-то, о чём охотно вам любой оставшийся без паствы проповедник в эти времена расскажет и сам. Ещё и молитву про это самописную вам зачтёт. В некоторых приходах – речитативом. На скорость. И запись молитвы попытается вам впарить в обмен на обойму-другую. Заколебали.
Не, дело не в этом.
Дело в том, что издательство "Giteons International" работает с 1899 года, и за это время навыпускало столько книг, что стоило какой-нибудь группе выживальцев укрепиться в каком-нибудь отеле или гостинице, как несколько ночей к ряду они топили костёр исключительно Библиями.
Ага-ага. До апокалипсиса ходила такая шутка: "Самая воруемая книга в мире – Библия. С другой стороны, а откуда ещё вор узнает, что воровать плохо?". Так вот, после апокалипсиса воровать стало "не так уж и плохо", по этому строки про "Не кради" читались с плохо скрываемым скепсисом, строки про "Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего." наводили на мысли о том, что неплохо бы поймать какого-нибудь выжившего и сделать из него раба.
На строке "Не убивай", к слову, многие вообще многие и вовсе закрывали книгу, ибо более сомнительной тактики выживания в условиях конца света представить было сложно. Чего ещё прикажете, сэр Бог?

***
В общем, полезного было мало. Виктор неохотно взял несколько книг, находившихся в наиболее приличном состоянии, не постеснялся переложить в свой кошелёк деньги, да и печеньем с орехами не побрезговал – чего добру пропадать?
Молоток и доски брать с собой Вику было не сподручно: у него есть, чем себя защитить, а вот кому-нибудь другому они и смогут спасти жизнь. Питеру не помогли, Виктору не пригодились, но другие уж точно найдут этому применение.
Последнее, что сделал Патаки перед отходом – взял письма и фотографии, найденные в книгах, и так же положил их на грудь старика.
–Будем считать, что вы, сэр, сейчас отправились к близким.–Мрачно пошутил Виктор.–Ни то, чтобы я во всё это верил, но для вас сделаю исключение. Прощайте и... Не поминайте лихом.
Киллер и без того слишком много времени провёл в этом доме. И это не самое продуктивно проведённое время. Хотя... Может, эти травы пригодятся?

После смерти собрата, остальные стервятники почти мгновенно взмахнули крыльями, поднявшись высоко в небо. И если раньше они были заняты пищей и не замечали движений, то теперь всё их внимание было направленно на упавшего здоровяка. С высоты птичьего полёта они наблюдали за Салли, изрыгающим содержимое желудка. И именно здесь, в воздухе, они наконец-то показали широту крыльев, оставив множественные тени на неровном песке.

Быть может стервятники уже заражены, а может они просто привыкли, что теперь гнильцо лежит не только под палящим солнцем, но и время от времени волочит ноги, являясь своеобразной передвижной кормушкой. Отожравшись и вымахав на смердящих гнильцах, они думали, что Салли является ещё одним куском просроченного мяса.

Стервятники издали характерное "Гха-га" и устремились вниз, к новой кормушке. Их острый клюв клевал плоть Салли, стараясь выдрать хоть какой-нибудь кусок. И если бы не защитная маска, то здоровяк уже бы лишился зрения. И в качестве напоминания о своей опасности, клокочущие птицы оставили несколько царапин от клюва на стекле защитных очков. А в пыльном тюрбане появились новые дырки.

Каждый из трёх стервятников клевал прямо в полёте, - ведь они знали, что если сесть на плечо к гнильцу, он может сожрать и тебя.
Один из укусов был настолько сильным, что содрал небольшую часть кожи, оставив вмятину на теле.

Учитывая общее состояние Салли, и его неповоротливость, ему так и не удалось нанести значимый урон или убить одну из птиц.
На этот раз.
Может быть ему удастся что-то придумать, пока его не склевали заживо?

Наконец после не совсем удачной трапезы, трое стервятников вновь поднялись в небо, разглядывая жертву.
Они готовились атаковать...
Снова...
___

Погружаясь в спокойную обстановку домика отшельника, опытный пыльный смог бы подметить некоторые "дыры" в логике Патаки, касаемо библии.

"Не кради" читались с плохо скрываемым скепсисом
Стоит отметить, что советы из библии продолжают работать и по сей день, ведь заповедь "не кради" защищает от бесцельного обыска заражённых, - при соприкосновении с которыми так легко подхватить заразу. Кто знает, может быть именно некое божественное создание и остановило Виктора в прошлый раз от глупого заражения...

Строки про "Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего." наводили на мысли о том, что неплохо бы поймать какого-нибудь выжившего и сделать из него раба.
Строки про дом говорят нам, что не стоит тревожить мёртвых. И Заколоченные Земли, а так же недавняя стычка с ползуньей — лишь подтверждают это правило.

Не желать жены ближнего твоего — одна из самых полезных заповедей, ведь любой опытный пыльный знает, что незащищенный секс с носителем вируса ведёт к соответствующим результатам.

На строке "Не убивай", к слову, многие вообще многие и вовсе закрывали книгу, ибо более сомнительной тактики выживания в условиях конца света представить было сложно. Чего ещё прикажете, сэр Бог?
Убийство есть лишение жизни, а жизнь дана богом. Поэтому ты крадёшь у бога.
Учитывая множество верующих в Заколоченных Землях, неудивительно, что они предпочитают не убивать, а "провожать" заражённых.
Но самое опасное, что может быть при убийстве человека, заражённого вирусом, - его восстание. Как и было сказано, даже выстрел в голову не может дать железной гарантии, что покойничек навсегда остался в мире мёртвых.

И если уж зашла речь, гнилец уже не является человеком. А значит убийство гнильца не является грехом.

Впрочем, знал ли Патаки о том, что слова бога в этих землях считается святым, - неизвестно. Но многие здесь, даже бандиты, находят последнее утешение лишь в строчках библии, надеясь, что когда-нибудь...

Когда-нибудь...

Патаки, увы, не знал. Трактовка, которая имелась у него на руках и была высказана выше – это трактовка той социокультурной среды, с которой он вообще поддерживал связь после апокалипсиса, а заниматься теологией... ну, у него было несколько книжек по теме, но он до них попросту не дошёл. Не говоря уже о том, чтобы на полном серьёзе, даже имея возможность и необходимость путешествовать по стране, заниматься при этом сбором информации о религиях нового мира, трактовки в этих условиях религий старого мира и тому подобных вопросах ему было не сподручно.
К слову, до гербологии он тоже толком не дошёл. Посему и полагался на довольно скудные знания по этому вопросу, пытаясь определить, что за настойки делал Питер.

Стервятники проявили несвойственную падальщикам агрессию. Скорее всего это было последствием заражения. Схватив нож, Салли поспешил укрыться в обломках самолёта, чтобы занять более выгодную позицию. В любую секунду готовый метнуть нож в осмелившуюся последовать за ним птицу, мусорщик укрылся в обломках. Поглядывая через огромную рваную дыру в фюзеляже за обстановкой снаружи, он одновременно осматривался внутри самолёта.

И пускай Патаки не смог определить что же это за поникшие травы, желтоватые цветочки, и растёртый порошок в мешочках, однако ясно одно, - это "что-то" из местной фауны и встречается только в здешних землях. То ли из-за своеобразного местоположения, то ли из-за заразы.
___

Салон самолёта был пыльным, и со следами высохших луж, - скорее всего из-за дырок в потолке. Сами сиденья тоже были рваными, поломанными, и разбросаны по всему салону. Но в самом конце, под обвалившейся крышей, находился окончательно мёртвый гнилец. Придавило его знатно: сломало спину, и во время удара выбило гнилые зубы, что валяются перед его носом.

Стервятники же продолжали кружить в небе, и самый смелый из них сел на крышу самолёта Салли. Он протянул длинную шею вниз, вглядываясь в разрушенный салон.

  Сев напротив изувеченного обломками трупа, Сал решил наконец прийти в себя. Что это было, солнечный удар или яд насекомых мутантов, мусорщик не знал, но ясно было одно, в таком состоянии продолжать путешествие опасно. Прежде всего для окружающих, которых он мог принять за гнильцов и убить их раньше, чем они успеют доказать обратное.
  Стервятников пока не было видно. Салливан решил осмотреть труп, не прикасаясь к нему. Если птицы захотят напасть, он услышит хлопанье крыльев в замкнутом пространстве.

Иногда такие вещи – тоже валюта. Доложи механику, где ты видел набор инструментов, в которых ты не разбираешься, и в обмен вполне можешь получить другую информацию. Понятное дело, что релевантную: ты не сможешь обменять информацию о ящике с инструментами на на пароль от ящика с кодовым замком и целым арсеналом армейского снаряжения внутри. Но вот обменять на информацию о полицейской машине – вполне. А уж там твои проблемы, найдёшь ты в ней хотя бы домкрат достаточно лёгкий, чтобы им можно было отбиваться от мертвечины.
Однажды Патаки вообще присутствовал при сделке, где бывалый, матёрый такой строитель обменивал связку книг по плотницкому делу, электрике и тому подобные самоучители из разряда "Наука о вбивании гвоздя для чайников" на... Да, правильно: на ксерокопии книг по садоводству.
Так что если Патаки просто доложит какой-нибудь группе выживших о мёртвом Питере и оставленных в его доме вещах, в числе которых гвозди, молоток и какие-то травы, то ему вполне могут намекнуть, где искать Диего.
–Теперь уж точно: прощайте.–Пожал Вик плечами, и отправился дальше.
По его прикидкам, куда-то на юго-востоке была деревенька – ему о ней доложил водитель, провёзший его через песчаные бури. А ещё Вик знал, что и без того двигался на юго-восток.

Стоит ли говорить как ужасно несло от трупа? Это не гниль и даже не перегной, это что-то другое.
Сам же труп оказался почти пустым. Мало того, что у него не было рюкзака за спиной, так ещё и в карманах лишь шоколадный, давно растаявший батончик со всем известной (но ещё не вышедшей) рекламой "не тормози". Может быть бедолага помер именно из-за того что не обладал большими мозгами.

Сами же пернатые, кажется, уже не выглядывали Салли, либо же где-то затаились, ожидая, что нападут в более подходящий момент.
__

По пути к лагерю всё так же виднелась девушка без сознания, и всё тот же след от костра на сероватом небе. А на горизонте маячили толпы гнильцов, неумело переставляющие ноги. Повернув голову в сторону Патаки, они на миг замерли, но продолжили движение дальше, - так и не заметив профессионального убийцу.

Острым взором Патаки-таки приметил девушку, однако бежать ей на помощь прямо сейчас не стремился: нужно было хотя бы бегло осмотреть палатку, а уже потом, по пути в деревню, подхватить болезную. Бегать туда-сюда с ней было не резон, да и сам Вик особо не планировал вертаться к этому лагерю.
Смущала в первую очередь разорванная палатка: уж больно сильно вглядывался в неё Виктор, пытаясь определить, есть ли в ней хоть кто-то. Ведь даже если этот "Кто-то" выглядит, как будто неудачно съездил на "Хрустальное Озеро" – не факт, что он не представляет угрозы.

  Мало-помалу, шум в ушах становился всё более привычен уху мусорщика. Перестали угадываться знакомые фразы в хлопанье металлических листов. Песок шептал теперь уж совсем неразборчиво. Можно было продолжать.
  Как и предполагал Салли, кроме убежища от палящего солнца и надоедливых птиц, самолёт ему ничего не дал. Вернувшись к пролому, через который он пролез, мусорщик осмотрелся. Стервятников нигде не было видно. Или затаились среди мусорных куч, или летают на фоне солнца, уверенно поднимающегося к зениту.
  Постоянно оглядываясь назад на небо (самую удобную для птичьей атаки сторону) Салли возвращался к так и не обследованному ангару.