[InHuman] Tales of Redlands | ходы игроков | Эпизод 28: Опасные условия

-А теперь выслушайте меня, комиссар, и выслушайте внимательно, - на этот раз тон Джона был холодным, совсем непохожим на его обычный мелодичный голос: в его словах скользили нотки льда, отдающие дыханием Той стороны.
-Прежде чем вы совершите ошибку – подумайте сами: таких волшебных совпадений не бывает. Как у человека, старающегося поймать каждую деталь в этом расследовании, неужели у вас не возникало ощущения, что вы постоянно что-то упускаете? Оно проходит сквозь пальцы, ускользает от взгляда, заставляет путаться и топтаться на месте. Она – эта деталь, и сейчас больше всего на свете она боится меня. Задайтесь вопросом – почему? Почему девушка незаурядного ума, придумавшая такой сложный план и с блеском его осуществившая, боится случайного прохожего на улице, безвестного музыканта? Я скажу вам почему – потому что только я могу ее остановить. Вам кажется, если дать ей закончить начатое – что произойдет? Я знаю, и именно поэтому она сейчас прячется за этими дверьми, надеясь, что они меня остановят. Я прошу вашей помощи в надежде, что вам дорог этот город и порядок в нем, так, как все есть сейчас. Вы стали комиссаром, человеком, наделенным властью хранить дисциплину и спокойствие – и сейчас, в тот самый момент, когда город нуждается в вас больше всего, вы ударились в эксперименты? Пошли на поводу у той, что без колебания инсценировала самоубийства, сфабриковала личность, подбила целый завод на почти революционный настроения? Может, я и не был примерным гражданином, но разве я оказался замешан в чем-то подобном? Сейчас своим упорством вы отнимаете у города единственный шанс, который у него остался. Грант за этими дверьми находится лицом к лицу с опасностью, о которой вы вместе со всеми вашими агентствами не знали до того момента, как она сама не решила вам открыться – и теперь вы решили оставить все как есть, но в надежде на что? На что? – последние слова он почти прорычал в лицо комиссару, глядя прямо ему в глаза. Сейчас он наконец поймет, что Хэнд пытается ему втолковать – или можно считать, что он уже потерян.

  Дорогого стоило видеть лицо комиссара в тот момент, когда ему высказывали нечто подобное. Мужчина явно отвык от такой манеры речи со стороны собеседника, но дело было не только в этом. Хэнд говорил возмутительные вещи, не в плане общения и этикета - их он как раз держался, тут упрекнуть нельзя - но возмутительные в том плане, что рушили устоявшийся шаблон, в рамках которого действовал и комиссар, и военные, и вся система. Пожалуй, никогда ещё глас народа не был так близок к сознанию тех, к кому он обычно норовит обратиться, когда видит непорядок в стане власть имущих. И если бы его сейчас слышал тогдашний Майнер, то... впрочем, люди никогда сильно не меняются, даже если стараются казаться совершенно другими, и в том, что сказал музыкант сейчас, даже нынешний Клаус нашёл бы революционный, бунтовской настрой. Он же и проявил его, проводив друга через порог Торговой Гильдии. И сейчас настала очередь Джона, а старый коллега по творчеству мог лишь наблюдать и лишний аз убеждаться, что, как и раньше, они близки по духу.
  - С первой же секунды, как увидел тебя, я понял, что ты будешь проблемным. - едва разжимая скрежечущие от злости зубы, процедил Райвл, остервенело вылупившись на мужчину, но только этим и ограничвшись, - Но даже и представить не мог, насколько. Когда понял, что вы спелись с Уотсоном, то подозревал его влияние в первую очередь, но теперь ясно вижу, кто тут на самом деле командует парадом. Таких как ты арестовывать нельзя, о нет, нет, ни в коем случае. Таких, как ты... надо на месте расстреливать.

  Головокружителньое фиаско? С треском провалившаяся авантюра, дерзкий план? Любый именно так и подумал. Ежели из уст уполномоченного принимать такие решения и тут же приводить их в исполнение прозвучало слово "расстрелять", то уши заслужившего такую расправу, как правило, его уже не слышали. Как правило. Но в этом и заключалось принципиальное отличие между крахом предприятия и невероятной удачей, лихо замаскировавшейся под фатальную ошибку. Джон услышал то, что ему прочили, а, значит, это ему точно не грозило. Скажете, чушь? Но он всё ещё стоит на ногах, а комиссар даже не дёрнул руку к кобуре.

  - Стойте здесь, и ни шагу в сторону. - Райвл утвердительно ткнул пальцем в пол, попутно выкидывая и дерзко втаптывая окурок, - Я сейчас поднимусь, задам пару вопросов сидящим там и... а, впрочем, какого хрена я вам рассказываю? Стойте здесь и ждите, пока вас позовут.
  И после этих слов он ушёл, решительной и скорой поступью направившись по лестнице вверх, к залу для совещаний, где всё и происходило. Вот бы и Джону так просто можно было подойти к беретам, обменяться парой строгих слов и пройти через дверь. Но на то полномочия были у комиссара. Музыкант же располагал иной силой, и сейчас она здорово ему помогла. Нужно только подождать. Совсем немного. Всё будет хорошо.
  Казалось, разум музыканта сейчас соображал на предел ясности и продуктивности. Совершенно трезвый, совершенно сконцентрированный на деле, он имел возможность решительно отметать все лишние образы, коими полнился зал. Живые люди, не живые - они наблюдали, ждали развития. Зрители, благодарная публика, разыгрывавшееся представление было достойно их, хотя, видит небо, Хэнд предпочёл бы "играть" в другом месте, на другом инструменте, нежели человеческая психология, и в финале своего выступления слышать бурные овации. Но что ждало его в конце всего этого?
  Сосредоточенный, Хэнд весьма остро воспринял несильное похлопывание по плечу. Майнер сделал это, но только лишь из стремления поддержать. Старый друг, даже здесь и сейчас, будучи технически по другую сторону фронта, оставался другом.
  - Похоже, эта игра настолько сложна, что только ты и эта девушка понимаете, что делаете и как высоки ставки. Но твоя решительность заслуживает оставаться на твоей стороне. У тебя всё получится, Джон.

  Двери открылись спустя минуту. Из них вышел Райвл, хмурый и сосредоточенный до мрачноты, почти смотрящий в пол и будто испытывающий очень сильное чувство вины, никак не сочетающееся с его собственным желанием оной не допускать, но, тем не менее, вынужденно соглашающегося. И сперва на это обратили внимание лишь немногие. Но вот створки пошли назад, норовя вновь закрыться, и в тот момент даже музыкант мог подумать, что на этом всё. Но, не успев сомкнуться, они распахнулись вновь, и тогда ещё большее число людей подняли голов и обратили свои взору в ту сторону. А через секунду каждый, кто носил форму, встал по стойке "смирно - да и не только они, но и люди в штатском, проникшись духом, приосанились и побросали все свои суетливые дела.
  - Господи, голова просто квадратная. - в образовавшейся почти могильной тишине эти слова, сказанные вполголоса и сквозь устало прижатые к лицу ладони, прозвучали отчётливее некуда.
  Но уже вслед за этим вышедший человек обратил взор вниз и практически сразу нашёл среди множества присутствующих того, кто видел предводителя своего народа, главнокомандующего армией и, как его обычно называли, Председателя, впервые. Уж насколько сильным и волевым мнил себя Хэнд всё это время и особенно в момент, когда пришлось, буквально рискуя всем и своей жизнью тоже, доказывать комиссару его неправоту, настолько превосходяще сильный дух он ощутил в том, на кого поднял неотрывный взгляд. Возможно, так только казалось. Возможно. Как бы то ни было, Джон видел своего тёзку, Гранта собственной персоной, и тот тоже имел нескрываемое желание рассмотреть музыканта получше.
  - Ну что же вы стоите? Поднимайтесь, потолкуем.
  Дверь в зал для совещаний была закрыта. Поднимаясь по лестнице и ощущая на себе, равно как и на вожде всего народа Красных Земель, пристальны взгляд, исполненный не только замершего воодушевления, но и готовности в любой миг броситься на защиту последнего, Хэнд понимал, что прежде, чем удастся встретиться с Лиллит, ему предстоит пообщаться с Грантом. Но даже сейчас вопрос казался решённым. Главное, не ударить в грязь лицом - и это музыкант умел лучше всех на свете.

  На секунду замерев, подобно всем остальным, Джон быстро оправился и пошел вперед, протискиваясь между толпящимися вокруг людьми – черная клякса в этом море замерших лиц и взглядов. Да, Грант производил впечатление – что и ожидалось от лидера, способного удержать послевоенный город от полного распада и анархии – но дело заключалось не только в силе его личности. Так же, как музыкант не мог в одиночку заменить собой всю свою группу, пускай и был самым знаменитым ее членом, можно даже сказать «лицом», так же и за этой внушительной фигурой чувствовалась общественная поддержка, множество светлых умов и сильных рук, стоящих на страже порядка.
  И вот они встретились, два лидера, два Джона, дисциплина и чувство, власть и народ. Хэнд не чувствовал страха, хотя в животе действительно почему-то стало беспокойно, нет – это было уважение, подобное тому, что он испытывал к Уотсону, но на этот раз куда более острое. Искушение патриотического порыва было велико, но брюнет смог обуздать свои чувства – ему всегда это удавалось в самый ответственный момент, а переоценить важность этих событий было бы сложно.
  -Товарищ Председатель, меня зовут Джон Хэнд, хотя вам скорее всего это уже доложили, - оказавшись перед Грантом, музыкант все не мог решить, вытянуться ему по стойке смирно, отдать честь или просто протянуть руку. Решив лишний раз не совершать резких движений – все же местные солдаты изрядно нервничали – он выпрямился и просто посмотрел собеседнику в глаза, насколько ему позволял рост.
  -Я – простой музыкант, собирал с группой небольшие концерты и даже пару раз попадал на радио, но это сейчас неважно. Главное – я помогал комиссару Уотсону в расследовании запутанного дела как гражданский специалист и сборщик информации. Наше расследование шло по пятам загадочной серии самоубийств, проходивших в разных частях города, и оказавшимся куда более широким, чем мы предполагали – к ним относились поджог в рабочем квартале и еще несколько смертей, не относившихся к расследованию напрямую. Девушка, которая назвала себя Реджина, или Лилит, как вам будет угодно ее называть, является главной подозреваемой и одновременно единственным свидетелем, у которого мы можем узнать правду. Более того – есть веские основания полагать, что ее присутствие на сегодняшнем собрании тоже не является случайностью, о чем вам наверняка уже доложил комиссар Райвл. Есть не одна причина, чтобы арестовать эту девушку на месте – но, как вы прекрасно видели, этого пока не произошло, более того – она успела предупредить о моем приходе официальных лиц, и если бы не мои друзья и некоторая поддержка со стороны – я бы не смог разговаривать с вами сейчас. Все, что мне нужно – постараться убедить ее поступить правильно, какой бы сложной ни была эта задача.

  - Неправда, вы не простой музыкант. - Председатель едва заметно улыбнулся, глядя строго в глаза своему тёзке, из-за чего у последнего даже грешным делом могло возникнуть ощущение, будто тому буквально всё о нём доложили, но от последующих слов стало легче, - Вы как минимум хороший музыкант, а это редкость для ныне живущих. Я тоже слушаю радио, даже несмотря на нередко оппозиционный настрой мистера Форда.

  И Грант выслушал музыканта внимательно, от первого до последнего слова. Казалось, никто так не вслушивался в его слова, никто не проникался таким вниманием к речам Хэнда, как сейчас - даже когда те были превращены в стихотворную форму и звучали одновременно с цепляющими душу инструментальными композициями. Возможно, ему просто так казалось - всё-таки не каждый день держишь речь перед первым лицом государства. Но, тем не менее, мужчина был уверен, что его понимают. И понимают правильно.

  - Обычно все, от мала до велика, при первой возможности стремятся поговорить со мной. Возьмите любого с площади, ему будет что рассказать лично мне, и сделает это с величайшим энтузиазмом. О том, как правильно всё организовать, как правильно руководить страной, армией, как жить вообще. Редкий человек разведёт руками и покачается головой, мол, говорить ему нечего, пусть всё будет как есть и дальше. И даже в такие моменты чувствуешь свою роль, свою важность и величайшую ответственность. - Грант строго взглянул на музыканта, - И вот сейчас мы здесь, говорим. Казалось бы, такой шанс, но вы упорно рвётесь туда, за эти двери, к женщине, что там находится. Аргументы аргументами, они весомы, не спорю, но всё равно это несколько обескураживает. Мне чуждо мнить о себе что-то, выходящее за рамки нормального представления о роли человека в обществе, но во всей этой истории есть некая странность, выбивающийся из общей концепции фактор, который и вносит сумятицу в происходящее.

  Солдаты собрались за спиной Джона, словно отрезая ему путь к отступлению в случае чего. Но куда ему было отступать и зачем? Никто не понимал, что происходит на самом деле. Понимал лишь Джон и, стоит полагать, Лиллит. Девушка наверняка если не знала, то чувствовала, зачем музыкант ступает по её душу, но что-то мешало ей просто взять и сбежать. Наверное, желание во что бы то ни стало осуществить задуманное, воплотить священную цель, ради которой было положено столько трудов, инсинуаций, мистификаций и прочего, и прочего.
  Чёрная капля ударилась о воротник шинели, повисла на ткани и, задержавшись так секунду, стекла вниз, впитываясь в материю. До этого момента Джон не ощущал влияния Изнанки, лишь видел её проявления. Но вот наступала пора, и та медленно, но верно просачивалась в его жизнь. В этом можно было и усмотреть намёк на то, чтобы действовать быстрее, решительнее, но, так или иначе, это всегда было с Хэндом. Во всём мире он был такой один, выбивающийся из его "концепции", где прошлое отделялось от будущего, а живое - от мёртвого.

  - Но я решительно не понимаю, почему она считает вас опасным. Девушкам свойственно бояться всякой ерунды вроде крыс и пауков, а тут, видите ли, целый человек, желающий серьёзного разговора. - вслед за улыбкой Председателя часть присутствующих, оценивших шутку, сдержанно усмехнулась, но далее Грант остался верен серьёзному настрою, - И если у вас за пазухой не припрятан револьвер, который вы выхватите в самый неожиданный момент и не начнёте стрелять, то опасаться в действительности нечего.
  Казалось, его раскрыли, план с треском провалился. Но ни один человек в форме за спиной Джона не пошевелился, равно как и не дрогнул никто из прочих, находившихся в поле зрения.
  - Чушь, согласен. Тем более, о вас эта девушка заговорила лишь в самые последние минуты. Словно вы появились в её планах внезапно, и ей пришлось на ходу придумывать, как это утрясти. А с высоты своего опыта я могу сказать лишь одно - избегание проблемы не есть её решение. Поэтому, несмотря на просьбу Лиллит, я считаю, что вам нужно встретиться. В противном случае, у меня пропадёт причина верить её словам. Она много всего наговорила, и по большей части оно звучало абсурдно, но подкупала прежде всего убеждённость и, как и в случае с вами, аргументированность. Как говорил мой отец: "В войне побеждает стратегия. Но стратегия в начале войны и она же в её конце - вещи и одинаковые, и в то же время совершенно разные." Так давайте же убедимся, что этот парадокс реален. Мы сейчас войдём и попросим мисс Лиллит продолжить. Но в этот раз вы выступите как посредник. Договорились?