Мир Пафос-Привода: Дважды два равно ... | ходы игроков | Лабиринт отражений

Текущие проблемы и задачи

Внедрение в Корпус Судей

Наместник желает, чтобы агенты Зеркального Ордена занялись внедрением в группировку "Судей" в Эрнаме, на данный момент с целью сбора дополнительной информации.

Присутствие агентов дроу в Западном, городе-крепости на границе между Светлой Землей и "Миражом"

По данным Ордена Фонаря, в Западном многократно усилилось присутствие тьмы, что может объясняться только возрастающим вниманием проклятой колдуньи из Миража. Разберитесь.

- Назовите Ваше имя для протокола.
- Арман Дюррандон.
- Ваша должность.
- Гвардеец особой экспедиции Зеркального Ордена
- Чем занимались до вступления в Орден?
- Это бессмысленно.
- Отвечайте на вопрос.
- Я был циркачом... Знаете, даже в хохочущих людях я видел... Понимаете... вы далеко не первый адепт Света из Ордена Фонаря, решивший, что его коллеги борются с тьмой неправильно. Так думает большинство фонарщиков. Формально, у каждого из вас есть полномочия вызвать нас на допрос... если не возражает Его Преосвященство. Почему-то в этот раз он не возражает. Может быть, надеется, что мы наконец-то сможем донести до фонарщиков, что мы также служим Свету, как и любой другой из вас. Давайте так, вы меня выслушаете, а потом я отвечу на любые формальные вопросы.

* * *

- Назовите Ваше имя для протокола.
- Анна-Луиза Галлоус. Но вы можете называть меня просто герцогиня де Кристалфилд.
- Ваша должность.
- Я состою в Ордене Зеркала. Остальное, вы должны понимать, даме неприлично говорить, если она хочет сохранить образ светской женщины.
- Чем вы занимались до вступления в Орден?
- Какие могут быть занятия у наследницы богатого рода? Конные прогулки, званные обеды, салонные посиделки, групповые оргии за полупрозрачными стенами. Скукота.

* * *

- Назовите Ваше имя для протокола.
- Серафим.
- Ваша должность.
- Фельдъегерь.
- Чем вы занимались до вступления в Орден?
- ...
- Чем вы занимались до вступления в Орден?
- ...
- Отвечайте!
- Охота.

* * *

- Назовите Ваше имя для протокола.
- Капитан! Томаш! Урбаняк! Командир! Отдельного! Светозарного! Кроссарского! Полка! Имени! Туральона! Искрящегося!
- Ваша дол... а... чем занимались до вступления в Орден?
- Командир! Пограничных! Сил! Специального! Назначения! Вооруженных! Сил! Его! Святейшества!

* * *

- Я уважаю вашу работу. Действительно уважаю, хоть на первый взгляд может показаться совсем обратное. В вашей сфере деятельности вам нет равных. Кто же, как не Орден Фонаря лучше создан для того, чтобы сражаться с порождениями тьмы лицом к лицу и грудью столкнувшись в грудь? Плохо лишь то, что вы часто пытаетесь заниматься областями, лежащими далеко за пределами ваших компетенций. Оставив ожог на лице честного бюргера, весь грех которого лишь в том, что он позавидовал новой повозке соседа, вы идёте дальше, без страха и упрёка, сражаться с внешними проявлениями, симптомами. Давить крыс, вместо того, чтобы поставить отравленную приманку. Вот тут и пригодится Зеркальный Орден, члены которого ради дела Света не боятся окунуться по макушку в дерьмо, пока братья ордена Фонаря остаются чистыми. Это мы можем, чуть приглушив собственный свет, принести его, отраженный, в самые тёмные уголки.

* * *

- Причины вступления в Орден?
- В детстве я всегда считала, что мы в безопасности, пока вокруг есть орден Фонаря. Ведь что может случиться, если тьму вокруг разгоняют такие смелые и сильные люди как Вы. Да, я уверена, Вы дозволяете себе небольшой грешок гордыни, осознавая, что стоите на страже между людьми и силами Зла. В чём дело, здесь жарко? А знаете? Ведь самая страшные порождения Тьмы не те, что выпрыгивают на нас из подвала, если там нерадивый ключник несколько дней не проверял фонари. Самая страшная Тьма в душах людей, пока ещё людей. Людей очень легко склонить к Свету или Тьме, они как маятники. Тик... Так... Тик... Так... Идёт фонарщик... Тик... Он ушел... Так... Вы понимаете, о чём я?
- Нет... то есть, да.
- Конечно, вы знаете про моих родителей. Они понадобились последователям почти забытого некромантского культа... Почти забытого, но такого же смертоносного. Они жили среди нас, готовили нам еду, стригли наши газоны, выращивали кристаллы. Морщились от жжения ваших фонарей, может, чуть больше, чем другие. Но скорее всего, они просто уходили в сторону, завидев фонарщиков. Вам ясна причина моего вступления в Орден?
- Да, миледи. Вы можете идти.

* * *

- Вы были браконьером?
- Частично.
- Причины вашего вступления в Орден?
- Долг.
- Поясните. Долг перед кем?
- Долг.
- Поясните, что вы хотите этим сказать?.. Для протокола. Допрашиваемый посмотрел в окно и изчез.

* * *

- Причина вступления в Орден.
- Перешел! Под начало! Его! Преосвященства! По приказу! Его! Святейшества!
- Я слышал, что вы могли выбрать и орден Фонаря.
- К-хе! Я не готов к обету безбрачия!

* * *

- Вы, освещая вокруг себя, не видите, что видим мы. Тени на лицах, лёгкое, еле заметное, в самом уголке глаза. Отчаянье. Люди боятся и старательно прячут страх внутри себя. И эти маленькие клочки страха тьмы внешней, порождают тьму внутреннюю. Да, её не увидишь с фонарём на бедре. Отчаянье людей может увидеть только тот, кто также грешен, как и они. Думаете, это даётся легко? Пачкаться? Я понимаю, это роняет сомнения в ряды фонарщиков. Знаете, как проходит исповедь? Свет не просто вычищает твои грехи, он их выжигает! Обугливается кожа, сворачивается кровь, плавятся кости и зубы. Но ты этого не видишь, потому что глаза выжигает прежде всего. И только когда начинаешь нечётко видеть лицо Его Преосвященства, понимаешь, что Свет простил тебя и на этот раз. Так что, спроси себя, фонарщик, хочешь ли ты ещё задавать мне вопросы, и если да, я проведу ещё несколько часов в скуке.
- Вы можете идти, Дюррандон.
- Давно бы так.
- Одну минуту. Мой брат во Свету, Прокс. Попросите Его Преосвященство рассмотреть его кандидатуру в Орден Зеркала.

Половина особой группы Зеркального ордена отбыла на восход - туда, где у самого берега красовался когда-то величественный город света. Сейчас же напоминающий скорее жестокую пародию на себя самого - наполовину охваченный тьмой, полный бездушных тварей. Хотя твари бездушные - бесформенные комки клыков, когтей и ядовитых шипов, куда менее опасны нежели твари одушевленные. Последних, к сожалению, бывает куда сложнее распознать.

Чем они будут заняты в ближайшее время? Сложно сказать. У Армана была и своя задача. От Его Преосвященства уже поступила краткая выжимка из общих исповедей - не нарушающая тайны самой исповеди, конечно. Никаких личных имен.

В торговом квартале, где присутствие иноземцев всегда ощущалось сильнее, замечается непонятное брожение. Где-то фонарщики сожгли целый лоток с вроде обычным зерном. Но если обычное - почему в их свете пшеница растаяла с шипением и дымом только после того, как её уже купили и погрузили на телеги?
С юга пригнали новый табун лошадей - длинноногих, снежно-белых, для укомплектования Девятнадцатого Гвардейского Хрустального Полка . Разумеется, все они прошли через досмотр Фонаря. Но когда первая сотня гвардейцев начала объезжать своих будущих коняг - животные взбесились, не слушая никого и ничего, потоптали и гвардейцев и конюхов, протаранили загоны - и были упокоены только слитными залпами световых посохов. Сто семнадцать гвардейцев ушли, прими их Свет.

В швейном салоне белое и солнечно-жёлтое белье прямо на покупательнице превратилось в черный саван, а девушка - в гнилого упыря, разорвавшегося и швею, и двух фонарщиков - пока братья сдерживали тварь, не пуская её на улицу к толпе.

На хрустальной вышке-часовне погиб гвардеец - упал со шпиля, будучи мертвецки пьян.

И все это - под бдительным присмотром Ордена Фонаря, проверяющим все, что возят в город.

Слуги тьмы явно были уже где-то неподалеку.

Прокс, приберись за собой

Гостиничный номер был хоть и маленький, но недешевый. Полностью непрозрачные стены, комната полностью залита мягким светом, бросавшим лишь самые бледные тени. Несмотря на это, от номера осталась лишь тень былой роскоши. Половые доски нещадно скрипели, выбивая в воздух еле заметные бурунчики пыли из щелей при каждом шаге. Обои выцвели, за исключением участков, где недавно висели картины, а в тюль у самого пола въелась желтая грязь. Пахло сухой затхлостью, и очень хотелось проветрить, но Прокс проветривал уже дважды за последний час. Порыва свежего воздуха хватало минут на пять, затем запах пыли снова давал о себе знать.
Они с Арманом условились встретиться до полудня, и, похоже, Дюррандон опоздает. Прокс не терял времени зря, старательно вглядываясь в лежащие на обеденном столе конспекты исповедей, он аккуратно выводил строчки текста световой палочкой. Рядом с конспектами лежало простое деревянное блюдо с остатками индейки, и тучный шпион время от времени сыто цыкал, не отрываясь от своего занятия.
Тук-тук-тук.
- Обслуживание номеров, - раздался из-за дверей робкий женский голос.
- Я просил меня не беспокоить!
- Простите, добрый господин, подарок от отеля всем новым постояльцам.
Чуть помешкав, Прокс всё же встал, перевернув листы, и подошел к двери. Не стоит быть слишком настойчивым в своей приватности, чтобы не вызывать подозрений.
- Да? Что ты хочешь?
Одетая горничной девушка с подозрительно коротким передником слегка ошарашенно отшатнулась от двух примостившихся на ките кашалотов и подняла голову вверх, встретив суровый взгляд Прокса.
- Прошу вас, добрый господин!
Девушка, схватив с рядом стоящей тележки вино и вазу с фруктами, юрко проскользнула мимо шпиона прямо в номер. Прокс, стремительной глыбой бросившись к столу, поставил на бумаги миску с остатками еды.
- О, не волнуйтесь. Меня не смущает беспорядок, - горничная, - горничная ли? - уже вынула заколку из волос, рассыпав по плечам чёрные кудри.
- Что вы? Прекратите! Вон отсюда сейчас же!
- Добрый господин, я вам не нравлюсь?
- Не в этом дело, мне.
- Если вы меня не хотите, я могу просто посидеть здесь в уголочке. Или скажу хозяину, чтоб вам прислали мальчика.
- Не нужно никого!
- Добрый господин, это бесплатно, политика отеля, - голос девушки становился всё более жалобным. Когда же Прокс схватил её и мягко, но решительно повлёк к двери, она совсем запищала.
- Я просто побуду тут, чтобы хозяин заплатил мне. Мне нужны деньги, у меня сестрёнка на иждивении... Что вы, как будто фонарщик.
Прокс остановился, прижав девушку к стене на высоте своей головы, и несколько секунд внимательно её рассматривал.
- Быть не может. Арман?
- Что?
Губы здоровяка чуть чуть растянулись в усмешке, глаза хитро прищурились.
- Арман... Хорош спектакль, совсем от девицы не отличить. А если б я и вправду за дело принялся, у-га-га-га.
- Хочешь, я буду Арманом на этот час, я не против.
- Здравы будьте, господин Кокнак.
Прокс резко повернулся на голос - в оставленную открытой дверь зашел русский купчина в красном кафтане с окладистой бородой в пояс. Увидев висящую в воздухе девушку он удивлённо вскинул кустистые брови.
- Я не вовремя? Мы можем обсудить дела позднее.
- Вы кто?
- Я могу быть Арманом, если хочешь, но на свальный грех я не согласна, - дрожащим голосом пролепетала горничная.
Щелк! Купчина плавным движением закрыл дверь, накинув задвижку. Борода с бровями и седеющей шевелюрой полетела на пол, обнажив красивое женоподобное лицо.
- Прокс, Прокс... - Арман, легко улыбаясь, скинул ходули, став короче на пару футов, и прошел в номер.
- Идите оба сюда, - непонятно когда успевший одеть свои ботфорты, Дюррандон расположился на коротком диване, похрустывая взятым из вазы яблоком.
- Прокс, зачем ты назвал её Арманом?
- Я подумал, это ты.
- Фу, как тут пыльно. И исходя из неподтверждённого предположения ты предпринял действия, которое может стоить нам раннего раскрытия. Ты понимаешь?
Прокс, сурово поджав губы, молчал.
- Миледи, простите за беспокойство. Я просто хотел разыграть своего друга, - Арман, всё также обворожительно улыбаясь, вежливо повернулся к горничной, затем перевёл взгляд на коллегу. С его лица начала медленно сходить улыбка, лицо вытянулось, в глазах появился фанатичный блеск, черты окаменели.
- Прокс, приберись за собой.
Секунду ничего не происходило, затем огромная ручища впечаталась в горло девушки, вколотив куда-то в туловище крик. Та заколотила по руке бывшего фонарщика, но с тем же успехом можно было хлестать по ней нитками. Арман, потерев руками лицо, словно смывая остатки грима, тяжело вздохнул, отбросил недоеденное яблоко, подошел к столу и, взяв бумаги, начал читать.
- Зачем ты её мучаешь?
Прокс повернул к нему искаженное гримасой лицо и его брови изогнулись в немом вопросе.
- Ей больно и страшно. Не мучай её.
Открытая ладонь приземлилась на затылок горничной. Та обмякла и осела на пол.
- Раздень её потом, мне понадобится одежда. Тело вывезем на тележке.
Прокс продолжал держать её за горло, пока не прекратились последние судороги.
Арман, резким движением положив бумаги на стол, повернулся к бывшему фонарщику.
- Почти каждый из нас был на твоём месте когда-то. Это трудно, к этому невозможно привыкнуть, что ради дела теперь можно совершать то, за что смежники сожгут дотла. Что было бы, если б мы её пожалели? Она разболтала бы о странном бугае, который решил назвать проститутку мужским именем Арман. А если это услышит кто-то лишний, кто сможет сделать выводы о нашей с тобой миссии...
- Не надо мне объяснять, - сухо отрезал Прокс, - я всё понимаю.
Арман несколько мгновений молчал, потом кивнул и добавил:
- Вот и славно. Итак, что мы имеем?

При всей утонченности, любви к тонким шпагам и фехтованию, культивируемому в гвардии, физическую силу и мощь в казарме из пяти сотен мужиков ценили и будут ценить. Прокса же, до Фонарей бывшего в кадетском корпусе, приняли буквально как своего. Выпили с ним за здоровье Наместника, выпили за юбилей Девятнадцатого Гвардейского, выпили за то, чтобы Свет всегда сиял, выпили за единство, за шпаги, за здравие винодела, поставляющего чудесное белое вино...

Где-то к концу дня, когда казарму залил мягкий свет хрустальных кристаллов, на ногах стоял Прокс, и ещё пятеро самых крепких гвардейцев из всего полка. Опытный фонарщик чувствовал, что все эти люди - верные братья во свете, и нет в них ни капли внутренней тьмы.

А к утру самого Прокса и всех, кто с ним пил, скрутила страшная резь в животе. Вся казарма слегла в считанные часы, согнали десяток фонарщиков и двух служителей Света Очищающего. Не покладая рук, целители спасали жизни солдат, и смертей удалось избежать, однако полк будет недееспособным ещё минимум неделю, а то и две. Прокса должен встать на ноги за день, максимум два. Но... Кто смог отравить их всех под носом бывалого фонарщика?



Арман в первые же два часа прогулок по рынку получил пять приглашений на свидание, убедившись, что не разучился играть женщину. Купив всякой мелочи, чтобы оправдать свой поход в торговые ряды, он направился после обеда в швейный салон, находящийся ниже уровня земли. Разумеется, все внутренние помещения заливал мягкий приятный свет, и единственный смысл делать зал для приемов, который здесь был - это показать богатство его хозяйки, леди Фрост. Блондинка неопределённого возраста, выглядевшая чуть старше двадцати пяти - выглядела так по рассказам жителей Западного последние лет тридцать, совершенно не старея.

Покрутившись среди сборища скучающих сплетниц, Арман смог кое-что выудить из их болтовни. Узнал, что недавно превратившаяся в страшную тварь женщина была верной свету сестрой, жившей в Западном все свои тридцать с небольшим лет, и ни в чем, кроме множества интрижек, замечена не была. Значит тоже не шпионка.

Услышал, что недавно у одной из баронесс случился выкидыш - мать едва спасли, из неё вылезла зубастая тварь, которую упокоили фонарщики, не придавая огласке. Судя по всему, случай не первый. Никаких общих контактов у пострадавших нет - Арман получил ответ от кардинала, следящего за обстановкой из своего кабинета. Обычные горожане, местные, ни к каким сектам отношения не имеют. Мелкие грешки вроде мздоимства или лжи есть у каждого, но это укладывается в общую норму.

И снова никаких явных наводок на виновных, одни пострадавшие...

- Солдат, посмотри сюда.
- Здравия желаю, господин фонарщик!
- Не фонарщик, а брат во свете. Проходи.
- Рядовой! Ко мне!
- Рядовой четвёртого класса Зденек Младек из увольнения прибыл!
- Вольно. Бегом в казарму, поступаешь в распоряжение целителей Собора!
- Как верный солдат Его Святейшества, готов содействовать поимке диверсантов не щадя живота своего! Прошу назначить меня добровольцем...
- Младек, ты рожу свою видел, олух? Ты диверсантов только рассмешить сможешь. В казарму кругом - арш!
- Есть, в казарму!

* * *

- Имя, рядовой!
- Рядовой четвёртого класса Зденек Младек, господин капитан!
- Какого демона забыл на кухне, три дня ареста как всё закончится!
- Есть три дня ареста!

* * *

- Уф устал... Эй, новенький! Как тебя?
- Зденек.
- Давно тут?
- Только перевели.
- Так тебе в канцелярию надо.
- Меня только через фонарщика пропустили и сюда послали. Суматоха такая.
- Эт да, потравили всех, кроме караульных и непьющих. Сейчас полетят головы.
- А как же не уследили?
- Да пойми ж. Вон, как с лошадками. И вродь всё так, а ты гля ж оно и через этак. Ну, выдохнули? Бери вёдры.
- Да, я только по нужде.

* * *
- Последний раз спрашиваю, кто отравил пойло?
- Я уже п'ошел фонарь и нишево не жнаю. У меня нет никаких тёмных помышлов, я прошто повар!
- Осмелюсь доложить, господин подпоручик, вас вызывает господин комендант!
- Имя, рядовой!
- Рядовой четвёртого класса Зденек Младек!
- Я туда и обратно, ты следи за подозреваемым. Если что, башкой отвечаешь!
- Есть, следить за подозреваемым!

* * *

- Почему этот больной в отдельной комнате?
- Не твоего ума дело! Вынеси его утку и не разговаривай с ним!
- Есть, вынести утку и не разговаривать!.. Привет, Прокс! Я это, я. Не разговаривай и побольше на свет смотри, лучше на солнечный. Армейские в своём репертуаре, давай поварам морды колотить, дознаватели. Хоть образцы взяли и на том спасибо. Не, пока ничего определённого. Что смотришь? Форма нравится? А... не убивал я его владельца. Его владелец на другом конце страны служит. Но лицо у него такое же глупое. Ладно, время. Сейчас ещё кое-что проверю.

Образ исполнительного молодцеватого придурка, умеющего в основном чуть орать "БУДЬ-ЗДРА-ВАШ-СВЕТШСТВ" во все горло, вытягиваться в струнку и изо всей силы лупить себя кулаком по груди, отдавая честь старшим по званию, дался Арману без каких бы то ни было проблем. Впрочем, к окружающей обстановке подобная маска, к сожалению, подходила. Большинство братьев во свете из гвардейского полку были примерно такими же детинами, умеющими разить светом наповал, орать по приказу и полировать хрустальные часовни так, чтобы блестели лучше, чем у кота яйца. Ничего иного от них особенно и не требовалось - а что требовалось, то они выполняли хорошо.

Но для поимки неизвестного скрытника этого было недостаточно. Впрочем, для того Арман и был здесь.

От результатов расследования хотелось схватиться за голову и разбить её о стену казармы. Или утопиться в ближайшей бочке с водой. Орден Фонаря, будучи крайне исполнительной и ответственной, но при этом крайне занятой структурой, проводил одну единственную проверку любых товаров, ввозимых в город. Одну единственную проверку!

В город нельзя было ничего ввезти или пронести, не пройдя одну из восьми Световых Арок. Мощные стационарные фонари Ордена, заливающие ярчайшим светом проход, не оставляли злоумышленникам даже шансов провезти отраву или проклятые вещи. Но с того момента, как что-либо оказалось в городе, повторная проверка могла быть проведена только случайно, если кто-то из фонарщиков окажется рядом.

Потому что в Ордене не так много братьев, а просветка каждого угла нужна каждый день. Бочки с вином для гвардейцев прошли Световую арку шесть суток назад. Из них сутки они стояли на открытом складе у городской стены, трое суток перевозились к казарме и оставшееся время стояли на открытом складе у самой казармы, прежде чем были выпиты солдатами полка.

Проверка была произведена только по требованию Кардинала, показав что Прокса и прочих отправила в госпиталь самая что ни на есть заурядная порча. Колдовской наговор, превращающий еду и напитки в отраву, наложенный уже в городе. Следовательно и сам колдун где-то внутри, в пределах городских стен. Как его еще не обнаружил Орден Фонаря?

По своему опыту Арман знал, фонарщики идеальны в противостоянии армиям одержимых тварей. Они - те, кто поддерживают свет каждый день, стоя между простыми жителями и ордой порождений тьмы, которые хлынут из каждой тени. Но бороться с умными агентами, способными элементарно посчитать маршруты фонарщиков и не попадаться им на глаза - это у них получается из рук вон плохо.

музыка: ссылка

- Прокс, ты всё слышал.
- Полностью, - здоровяк поднялся с кровати, продолжая наглаживать огромное пузо медленно гаснущими ладонями, - Ну я то шпион без году неделя. А ты?
Толстощекая маска солдата полетела в рюкзак. Арман виновато развёл руками.
- Переоценивать противника также опасно, как и Недооценивать. Лошади эти меня сбили. Потом гвардейцы с которыми ты пил. Но ведь всё на языке вертелось. Вот на самом кончике.
- Арман, противник миновал световые арки.
- Да, он умеет избегать Света, по крайней мере, временно.
- Поразительно...
- Привыкай. Ты ещё узнаешь, что такое ложный свет. Противник не сможет это делать постоянно.
- Что теперь?
Арман достал из солдатского рюкзака писарский кафтан.
- Его Преосвященство даст нам расклад максимум через четверть часа. Если фонарщики не будут тормозить с ответом на его запрос. К моменту, когда мы сузим круг поиска, ты должен быть готов взять под начало отряд мракоборцев. Бегом!
- А ты?
- Как всегда, переоденусь.

Выбив ворота и чуть не сбив караульных, с территории военной части выехал галопом лысый здоровяк, приговаривая лошади: "Тяжело, милая? Потерпи!" Оба часовых выстрелили нарушителю вслед, однако, толстяк продолжал мчаться, хотя оба солдата клялись, что лучи их жезлов вошли прямо в затылок.
Подковы стучали, высекая искры и распугивая с утренних улиц немногочисленных прохожих.
Бум!
Не сумев разминуться с вставшей в узком проходе телегой, Прокс влетел в неё на полном ходу. Отчаянно заржал сломавший ногу конь, возница удивлённо взирал на оставшуюся половину телеги и благодарил Свет, что сошел по нужде именно в этот момент. Всадник прокатился по брусчатке, вскочил, одним ударом размозжил голову коня, оборвав его мучения, скептически глянул на бившуюся в упряжи лошадку и бросился дальше бегом, неожиданно резво для своей комплекции. Через несколько минут ему удалось прыгнуть на запятки кареты с парочкой аристократов, столкнув оттуда двух лакеев.
- К фонарщикам! Быстро! - рыкнул он кучеру. Когда сквозь заднюю стену кареты прошел световой луч, уткнувшись шпиону в грудь, тот разорвал на груди рубаху, пробил в карете дырку и, показав туда зеркало, повторил, перекрикивая визги женщины:
- К фонарщикам!
Мужчина, увидев зеркало, побледнел, закивал, деактивировал шпагу и повторил приказ кучеру.
Спрыгнув на ходу возле отделения ордена Фонаря, Прокс успел крикнуть: "Спасибо!", прежде чем, выставив зеркало перед собой словно копьё, помчался на штурм здания.
- Прокс, ты? - охраняющий вход в Орден фонарщик недоумённо прищурился
- Привет, Игнат! Слава Свету. К прелату срочно!
- Только для членов Ордена!
- Ты же меня знаешь, Игнат!
- Прекрасно знаю. И то, что ты ушёл в шпики тоже знаю.
Прокс отпустил зеркало и наклонился, опустив лапищи в колени и тяжело дыша. Лицо его стало медленно наливаться кровью.
- Прокс, ты чего?
Дыхание гиганта становилось всё тяжелее. Казалось, чуть чуть, и из ноздрей пойдёт пар. Он медленно поднял голову на бывшего собрата по Ордену.
- Прокс, не глупи!
- Я вчера убил невинную девушку, Игнат. Вся вина которой была в том, что она оказалась не в том месте и услышала не те слова.
- Ты спятил?
Бывший фонарщик выпрямился и плавно потянул голову в сторону, пока не раздался хруст позвонков, потом также размеренно потянул голову в другую сторону.
- Так работает Орден Зеркала. И в другом случае я бы заперся в келье в пятилетнем посте и молитвах.
- Прокс, ты что, признаёшься в убийстве?
- Поверь, Игнат, это меньшее, что будет сейчас тебя волновать, - он аккуратно положил зеркало поверх разорванной рубахи.
- Если орден Зеркала сегодня не преуспеет, то значит эта девушка погибла напрасно. А я этого не хочу. А ты?
- Стоять на месте! - фонарь на бедре Игната, направленный в лицо Прокса, зажёгся ярким светом, который не причинил тому никакого вреда.
- Брат во Свете! Не нужно... быть... не в том месте.
Игнат только успел набрать воздух в лёгкие и выкрикнуть: "Тревога!", когда похожая на кашалот рука смела его в сторону как тростинку. Набирая скорость, Прокс издал утробный рёв сквозь сжатые зубы, выставил вперёд руку, прикрыв второй зеркало. Под таранным ударом тяжелая дверь из толстого хрусталя разлетелась вдребезги, а шпик стремительно ворвался во внутренний двор всё с тем же доносящимся из глотки рыком.
- Остановись именем Света!
Громогласный бас, отразившись от стен внутреннего двора, заставил задребезжать стёкла в окнах, Прокс же, словно споткнувшись о невидимое препятствие, упал на брусчатку, прямо под ноги пожилого мужчины в простой робе.
- Преподобный... - только и смог выдавить гигант. Тот смерил пронзительным взглядом адепта Зеркала и разнесённые ворота в обитель фонарщиков, затем сухо произнёс:
- Со мной только что связался Его Преосвященство.

Его Преосвященство очертил круг возможных целей. Арман с Проксом двинулись к первой же - какое-то чутье вело опытных агентов Зеркала, намекая на то, что враг, скорее всего, будет именно здесь.

Чутье не обмануло. Стоило Проксу войти в лабиринт рулонов и тюков, направив свет из своих расправленных ладоней вокруг ярким ореолом, как от товаров потек вверх густой черный дым.

И тут же завибрировали зеркала.
- Код "тьма" - коротко и сухо оповестил их кардинал.

Вот так вот. Значит, поддержки не будет. Тьма - множественное открытое вторжение противника, требующее созыва даже не всех военных сил города, а всеобщего ополчения.

В двери склада влетели двое гражданских. Молодая пара - только что они шли по своим делам, рассчитывали опустить шторы в своем доме, подарить друг другу немного внутреннего света и тепла... Но встретили Кукловода, стершего лица и волю. Безлицые тела с карикатурным черным ртом от уха до уха кинулись на Прокса, встретившего их ударом сияющих кулаков с ожидаемым результатом - хруст, мозги на стенке склада, обмякающие тела.

Где-то на складе прячется тварь, соткавшая темную паутину, накрывающую весь город. Распутать эти тенета не так просто - но их еще можно разрубить, обезглавив прядильщика. Вот только сам ли он здесь? Или прячется поблизости?

Старший кладовщик Пьер Окян был недоволен. Мало того, что его оторвали от завтрака в его выходной (Мария приготовила гусиный паштет, рот наполнялся слюной при одной мысли о вилке с куском, которую пришлось оставить), так ещё и послали сопровождать фонарщика, благослови его Свет. В глубине души, Пьер фонарщиков не любил. Поди гадай, коль попадёшь под раздачу, пощекотит тебя светом чуть чуть или обожжет, что Мария будет три дня сало к лицу прикладывать, что весь перемажешься потом. И ходи такой до ежемесячного омовения. Противно, тфу.
- Сюда, пожалуйте, господин фонарщик.
- Не фонарщик, а брат во Свете.
Этот какой-то вообще странный. Здоровый, как и многие из их здоровые. Фонаря-то на бедре и нет, но что фонарщик сразу видно. Есть в их лицах что-то такое, выражение, как будто подозревает в тебе грешника заранее. Но ничего, Пьер в себе уверен, в кости не мухлевал, к цветочнице не ходил, даже мальчишку кладового (Ганц, паршивец, простыл опять), на этой неделе не бил. Так что пусть ка господин фонарщик ползает по пылище со своим внеплановым просветом, а от честных людей отстанет. А голос тоже хриплый, как и у Ганца. Холодно на складе, кутайся, не кутайся.
- Вот, господин... э-э-э... господин брат во Свете. С чего желаете начать?
- С начала, - слегка раздраженно протянул здоровяк, недобро зыркнув в сторону Пьера. Чего это он? Раздражительные фонарщи встречаются редко, они всё больше благостные такие и суровые, фу. Наверняка же у себя непотребствами там разными за стенами занима... - Мамочка...
Пьер зажал рукой морщинистые губы, словно устыдившись вырвавшегося возгласа. Глядя на поднимающиеся клубы тёмного дыма только что бывшие тончайшим восходным шелком, старый кладовщик только и думал, сколько же сейчас придётся писать бумажек. И на допрос фонарщики вызовут. Обязательно же вызовут.
Резкий хлопок калитки в воротах склада. Дробный топот нескольких пар ног. Пьер, вздрогнув, развернулся, зачем-то схватив себя руками за живот. Кладовщик только и успел увидеть, как фонарщик двумя точными ударами упокоил чудовищ с карикатурным ртом.
Кажется, паштет всё же был несвежим...
Тоненько завывая, пытаясь выдавить из себя слова ежеутреннего воззвания к Свету - единственной молитвы, которую Пьер помнил наизусть - кладовщик повалился на колени. По ногам у него потекло что-то тёплое и дурно пахнущее, но Пьер этого даже не заметил. Лицо его перекосилось в страхе и он немигающим взглядом следил за фонарщиком, отряхивавшем куски черепа с рук.
- Код тьма, - выдохнул он, - упустили. Кукловод...
- Они снаружи пришли, господин фонарщик? - срывающимся голосом пропищал Пьер. Тот только коротко кивнул и выбежал прямо сквозь калитку, вынеся с петель окованное железом дверное полотно.
Пьер, оглянувшись на тёмные коридоры склада, вмиг ставшие чужими, громко испортил воздух. Страх придал ему силы, он вскочил и бросился вслед за здоровяком, причитая: "Подождите меня, господин Фонарщик, не оставляйте меня здесь!"
Когда кладовщик выбежал из проёма, только что бывшего калиткой, силы чуть вновь не оставили его. Улица была наполнена тварями, подобными тем, что только что упокоил фонарщик. Его бритый затылок мелькал поодаль, он пробивал проход кулаками через карикатурных тварей, вдалеке виднелись вспышки света. Собратья фонарщика Пьера тоже сражались.
- Свет пресвятой, к тебе уповаааа...
Пьер с недюжинной для пожилого человека прытью побежал за своим фонарщиком. Страх гнал его туда, где было сейчас наименее опасно - под защиту добрых слуг света, всегда стоящих на страже простых людей. Только не в его возрасте соревноваться в беге с молодым фонарщиком. В отчаянии Пьер побежал к ближайшему фонарному столбу. Прошло несколько десятков лет с тех пор, как он лез на балкон к своей Марии, но руки должны были помнить, а безумная жажда жизни, разрывавшая ему разум, придавала силы его членам, как пол года назад, когда все дворовые мальчишки дивились, как старый Пьер смог так быстро и так высоко забраться от собаки квартального стражника
- Свет - Поводырь мой, радость моя:
Он освещает душу мою и она очищается,
Он даёт мне пищу телесную и духооовную.
Не убоюсь я тьмы, ведь Ты со мной. Помогитеееее...

Фонарщик Прокс - сейчас бугай со светящимися кулаками был как никогда похож на не слишком дальновидного громилу, лупил со всей дури бывших добропорядочных граждан, ныне ставших уже злыми подобиями людей. Изломанные фигурки с застывшими на искаженных лицах гримасами пытались укусить, подмять или хотя бы поцарапать странными игрушками - но Прокс оставался недосягаем для них, ударом кулака вышибая зло и тьму вместе с остатками духа из любого тела. Отделяя на месте зерна от плевел, душа - к Отцу Небесному, а тело - что его жалеть?

Арман же, все еще в образе, голося на весь квартал, взлетел на фонарь. Теплое сияние хрустального камня согревало, но боец не мог сказать ничего хорошего по результатам наблюдений. Волна черных марионеток расходилась во все стороны. Вскоре потеплело зеркало, донося шепот кардинала:
- Центр на складе.
Вот как? Слетев вниз, Дюррандон вновь оказался меж стеллажей. Снаружи гибли люди, а внутри - пусто и спокойно. Враг был близко, водил его за нос... где? В любом из ящиков?..

Не желая терять времени, Арман поджег стеллажи с тканями, открыв настежь широкие ворота. Пламя взметнулось до крыши, разбрасывая искры и клубы густого смрада горящей шерсти. Но марионетки все еще не падали. Где? Где?? Хрустальные шпаги засияли, агенты Зеркала остались спиной к спине, окруженные порождениями тьмы.
- Подкоп - очередной шепот Его Преосвященства.

И снова на шаг позади врага. Через огненный ад не пройти, не пробраться. Нет страха смерти - но сгорев, Арман и Прокс не смогут обезглавить темное чудище, угрожающее поглотить весь город.

Струи черного дыма поднялись в небо, затмевая дневной свет. Крики и стоны марионеток стали громче. Искры, щедро раскидываемые дымным столбом, перелетали через улицу, впиваясь в черные тела, и куклы падали, разлетаясь облаками пепла.

Пепел скрипел на зубах. Обжигал горло при каждом вдохе. Дым и пепел - вот и все, что осталось от складского района. Почерневшие остатки фонарного столба скрючило от жара. Висящее над головой смрадное облако впитывало в себя прах сгорающих заживо... Зеркальщики получили небольшую передышку, когда исчезли наседающие на них куклы. Но ненадолго.

Черное облако вспыхнуло изнутри, и пламя очертило горящее лицо. Безносый череп, кривой оскал ухмылки, надутые щеки... Откуда-то сзади донесся хохот паяца, стук погремушки и мерзкий хруст разгрызаемых костей. Горящий череп с шумом выдохнул облако горящего пепла, и зеркальщики кинулись в разные стороны, уходя от атаки врага. Вот он, враг, показавший свое истинное лицо, и нет больше никаких секретов. Остается только сражаться за Свет.