|
|
|
Пляшут теплые язычки костра. Тонкие еще, неуверенные — но Шинта заботливо подкармливает их, пока не окрепнут они достаточно. Тогда только усаживается Шинта напротив Эмина, по другую сторону пламени, и устало опускает голову, глядя в огонь. Опавшая на грудь голова мертвеца заставляет его поднять взгляд. Смотрит Шинта, читает немой укор в поблекших глазах. Оскаливается гневно, разводит руки молча — думаешь, так я хотел? Гнев во взгляде сменяется негодованием и какой-то детской обидой. Машет руками — а что я мог сделать? Отворачивается, чтобы ветку подбросить в огонь. Кривит лицо — сам ты дурак, Эмин! Закрывается руками от укоризненного взгляда мертвеца. Сидит, уткнув лицо в ладони, и не поднимает головы даже тогда, когда хрипящий и задыхающийся Герн приносит сбивчивые вести. Только когда Гарм подсаживается к огню и проявляет к Эмину дружескую заботу, вздыхает облегченно, убирая руки от лица. Вздыхает и улыбается, смакуя морозный воздух. Сладкий, как мед. — Садись, Герн, согрейся у огня. Передохни, растопи себе снега на, попей. Имперцы, говоришь... Вот повезло-то брату. Нам тут, как видишь, повезло меньше. Усмехнулся чему-то, глядя как аккуратно и заботливо Гарм вскрывает Эмину грудную клетку. Встал, застегивая свой плащ и пряча на груди потускневший в свете костра Глаз. — Как отдышишься, вставай. Где-то Гуннар и Корр запропали, пойдем хоть следы поищем. Сколько имперцев было, разглядел? Конные? Что за оружие при них?
|
91 |
|
|
|
Дело было сделано, и Корр запел песню. Это не была песня его рода. Его род умер, он был последним, и не чувствовал себя частью рода. Чувстовал себя щепкой, отлетевшей в сторону, прежде чем все дерево упало. Это не была песнь их родов — Корр не знал песен их родов. Но это была песня без слов — грубый, грозный и мрачный мотив, который северянин выводил горлом. Он гудел и гудел, и звук смешивался с подвываниями колючего ветра, что шумел ветками. Корр пел не долго и не быстро — покуда не вспомнил все, что знал об этих двух северянах. А знал он немного. Потом по-звериному разрыл снег, заскорузлыми крепкими пальцами расцарапал холодную шкуру земли, набрал две горсти и запорошил могилы. Летите в нижний мир, братья. Возвращайтесь в новых телах. А эти тела пусть сгниют и дадут новую жизнь червям, птицам и лисам. Оставьте эти тела. Отряхнул руки, взял свое оружие, пнул Трома по ноге. — Хм! Что тут говорить, на ветру таком? И так понятно. "Вставай, брат, вставай, если живой." А может, это его новый род?
|
92 |
|
|
|
Спал Тром. А как Корр по ноге пнул, проснулся. Сел. Резко: заныла дырка в спине. Головой тряхнул, сон прогоняя. Заозирался: где они? Только что были и нету. Старика заметил. Вспомнил всё, что случилось сегодня. Подниматься начал. - Беда, брат! Встал. - Зло пробуждается. Потянулся. - Видение мне было. Посмотрел соратнику в глаза. - Духи падших ко мне приходили. Пели. Спасения просили. Нет им покоя. Я могу помочь. Подёрнулся взгляд поволокой: задумался великан. - Мы можем. Осмотрел друга. Перо заметив, просветлел взором. - Там, - рукой показал, - на поле боя я встретил стаю воронов с белым вожаком. Ты тоже их видел? Улыбнулся. И глаза отвёл. Земле свежевспаханной кивнул. Помолчал мгновения. - Спасибо, брат, - прошептал Корру. - Спасибо, братья, - прошептал могилам.
|
93 |
|
|
|
— Мхм, — отрицательно мотнул головой Корр. Он не видел стаи воронов. Он не видел белого вожака. Но он задумался. А откуда тогда было посланное ему перо? Перо было самое приятное, что он помнил. Из того, что не старался забыть. Из того, что не запорошило пеплом. Корр кивнул в сторону могил. — Мертвые. Беда... зло... для кого-то зло, а для кого-то добро. Топор, раскалывающий череп — добро он или зло? Зло то — что чужое. Потому что добро — это род. Но у Корр больше не было рода. Так что же зло? — Мертвые должны лежать. Протянул Трому, который все вставал, свою крепкую ладонь. — Пошли. Немного помолчал, и добавил. — Брат.
|
94 |
|
|
|
Вставая, принял помощь. Кивнул: — Спасибо. А как Корр идти предложил, согласился: — Пошли, брат. Коня за повод прихватил. И зашагал.
|
95 |
|
|
|
Они встретились у древних камней. Тром Убийца Имперцев и Корр Ворон. Гарм, Пожиратель Сердец и Кожевенных дел Мастер. Шинта, Зрячий. Хорс Душегуб сжег дотла Фатту в ту ночь. Он не пощадил никого в той битве. Говорят, колья с насаженными на них солдатами империи протянулись на три лиги вдоль тракта - вороны пировали на телах погибших, а угрюмые северяне праздновали победу три дня и три ночи.
Но не Они.
Их ждал другой удел.
Древнее Зло показало свой облик, приоткрыло завесу истины. Поманило на встречу неизведанному.
Сказало: "Приди и возьми"
|
96 |
|