I want2believe | ходы игроков | || Early discharge

Копы нагоняли, Сид открыл пальбу, но промахнулся. Машина нагло отказывалась ускоряться, а когда копы врезались в задний бампер, то Освальт начал терять надежду на побег. Однако, полицейские не стали сталкивать таким образом машину в сторону, они решили действовать по-старинке и, обойдя минивэн сбоку, начали прессовать, а пассажир прицелился в Билла.

— Хрен тебе! — прокричал экс-офицер, а в будущем, конечно по документам, мёртвый экс-офицер, и вывернул руль влево.

Старенький минивэн начал толкать машину полисменов. Оставалось надеяться, что в этой схватке победителем выйдет беглец.

Но вжатой до отказа педали и крика оказалось недостаточно: минивэн поддался полицейскому напора и мал-помалу смещался на правую сторону дороги. Сначала Билл понял, что не владеет ситуацией, а затем ситуация овладела им: бордюр бросился под колеса ревущей машины, как суицидник под скоростной экспресс, а следом на их пути появился уличный фонарь с логичной и закономерной развязкой этой трагедии.

Лязг метала, хруст пластика и осколки стекла. Удар о подушки безопасности и болезненный рывок ремня - все это слилось в единый миг и было приправлено изрядной болью, что засела во всем теле: от кончиков ног до самой макушки.
Сознание находилось в сумеречной зоне, желая раствориться в спасительном забытье, но понукаемое лишь стальной волей Освальта, который все еще ощущал движение автомобиля.

А движение значило жизнь.

С противным скрежетом столб, надломившийся у основания, покосился и, обломившись, упал позади искореженной машины...

Минивэн не смог победить полицейскую машину. Копы столкнули тачку беглецов в сторону и Билл, потеряв управление, не смог избежать столкновения со столбом. Удар был страшной силы. Освальт ударился головой о подушку безопасности и сознание начало покидать его. Но он собрал волю в кулак и поднял голову с руля. Сбоку лежал Сид с разбитой башкой, пистолет всё ещё был в его руках, а в лобовое зеркало он увидел копов уже идущих к машине с пушками на перевес.

— Хрен вам, ублюдки, — прошипел Билл и попытался поехать на машине вперёд.

При том насколько авария была ужасной, машина каким-то чудом осталась на ходу и Освальт воспользовался этим. Пока полицейские добегут до своей машины, пока они сдвинутся с места, беглецы будут далеко. По крайней мере не близко.

лобовое зеркало отсутствовало: на его месте красовалась лишь пластиковая защелка. Но Билла это смутило мало: он вновь утопил педаль газа, набирая обороты...

К чести полицейских офицеров на грядущем разбирательстве ночных действий - их будет нечем упрекнуть: стрельба велась исключительно по колесам, хоть это и не дало ожидаемых уставом результатов. Но в тот момент, град пуль обрушившихся на многострадальную машину, заставил Билла основательно припотеть: шальной выстрел разбил заднее окно, другой угодил прямо в подушку безопасности Сида, отчего она сдулась окровавленной тряпкой, а сам парень стек на пол пассажирского сидения, сложившись игрушечной куклой-акробатом.

Но усилия полицейских были тщетны: машина и водитель - оба дышащие едва на ладан - сумели скрыться в заснеженных переулках южного района...

В этот раз Биллу повезло. Кряхтя, как старик, машина двинулась прямо на полицейских, которые открыли пальбу по колёсам, как их и учили. Но удача Освальта как раз заключалась в том, что колесо не лопнуло, минивэн остался на ходу, а сам экс-офицер увёл машину в бурю, подальше от места аварии.

Как только машина свернула в очередной переулок, Билл немного успокоился. "Круто мы их, Сид?" — хотелось сказать, но вместо было сказано: "Эй, парень, ты жив?"

Несмотря на то, что на заснеженной дороге лучше не отвлекаться от управления машиной, коп полез к раненому беглецу и приложил руку к горлу, пытаясь почувствовать пульс, а потом начал трясти, потому что руки у Освальта замерзли и, если пульс он и не почувствовал, то только по этой причине, был уверен голос разума.

Правая сторона лица парня была основательно залита кровью из раны,тянувшейся через половину млба - видимо приложило по касательной во время аварии. У раны были рваные края, словно подвыпивший муж оприходовал жену ключами. Или нервная мать ударила сына рукояткой шейкера. Или озлобленный сын, который избил собаку садовой лопаткой. Или...

У Билла был богатый опыт и ему было с чем сравнивать или из чего выбирать, но всё сводилось к одному: Сид мог иметь царапину на лбу, а мог и проникающую травму с сотрясением, которая без должной помощи может иметь весомые последствия в будущем. Но учитывая все обстоятельства всю эту проблематику придётся решать экс-офицеру Освальту, который с видимым трудом сейчас пытался нащупать пульс замерзшими рукам, пытаясь успокоить и собственный адреналин в крови. Перспективы рисовались не самые радужные, да и всей едва-едва стабилизировавшейся ситуации срочно требовался хоть какой-нибудь план...

С такой раной у Сида были далеко не самые радужные перспективы. Конечно, был шанс того, что удар прошёл по касательной и тогда всё вполне себе в порядке, а был шанс того, что у парня сотрясение и без помощи он загнется.

— Сука! — Билл ударил по рулю, — Твою мать, какого хрена? Сид, мать твою, живи, слышишь, живи. Я не дам тебе умереть, слышишь? Не дам, я не могу, чтобы кто-то умер из-за меня! Будешь жить, чёрт подери, будешь!

Внутри Освальта началась буря, у него на руках был умирающий незнакомец, которому он обещал помочь, дома – дочь, которую убьют, если он не будет следовать указаниям сумасшедшего деда, а ещё по его следам шла полиция, некогда бывшая его союзником. И при всём этом, надо было найти того самого священника. Только где искать, в такую-то погоду?

Пульс Сида нащупать не удалось, возможно, из-за того, что руки замерзли слишком сильно. И кроме всех этих проблем, вырисовывалась ещё одна – сломанный минивэн, который привлекал внимание всех в округе. Экс-офицер начал смотреть в окна и выискивать место, где можно бросить тачку. Причём, кроме переулков, где машину можно было бросить и оставить след полиции, он искал также каких-то бандитоподобных парней, которым можно будет отдать транспорт, даже за сотню баксов.

Переулки сменялись один за одним, но Билл понял что паникует, наматывая круги по основным дорогам района - допускать этого было нельзя. Он припарковал авто в более-менее скрытном местечке, прикрытом от возможных полуночных взглядов мусорными контейнерами. Как следует растерев руки, он наконец нащупал пульс Сида: парню было хреново, сердце дёргалось рваной ниткой бытия и с ходу было затруднительно разобраться что именно не так.

Церквей в Южном районе хватало: простой люд всегда отличался набожностью, даже если приходилось замаливать множество грехов. Для кого-то она была спасительным маяком в эти смутные дни, для кого-то удобной ширмой - принципы не менялись никогда. Как бы там ни было, религия была востребована и храмов всех мастей в Салеме хватало, но по-настоящему старых - было всего ничего, а в Южном районе - всего одна. Она располагалась в самом сердце Южного района, и путь до неё не занял бы и получаса, даже на этой развалюхе, в которую превратил Билл минивэн. Можно, конечно, было пройтись и пешком, но в условиях метели и с раненым Сидом на руках, это могло стать весьма нетревиальной задачей - хотя, возможно, час под морозным ветром стоил ответов святоши - как знать?

Билл понял, что паникует, когда в третий раз проехал мимо клуба "Малибу". Об этом месте он знал немного, только, что владел им старикан, которого звали Томми и фамилия у него, вроде, на "В" была.

Чтобы хоть как-то прийти в себя, экс-офицер заехал в какой-то переулок, закрытый от взглядов с улицы мусорными баками, и, растерев руки, взялся за руку Сида. Пульс у парня был слабый и обрывистый. И даже неподготовленный Освальт понимал, что дела у беглеца не очень. Впрочем, коп тоже был не в лучшем состоянии. И, чтобы состояние не ухудшилось, он забрал пистолет у бессознательного парня. Пока что, оружие ему точно не нужно.

Так как катание по центральным улицам Южного Района не дало никаких результатов в поисках бандитов, коп задумался, вспоминая какого-нибудь местного барыгу, который мог бы купить тачку или обменять на что-нибудь не такое подозрительное.

А вместе с тем, Билл вспомнил, что самая старая церковь этого района находится в получасе езды отсюда и, что, скорее всего, её и имел ввиду Роджер.

Закончив с попытками вспомнить, кому можно загнать минивэн, Освальт вновь завёл машину и вывел её из переулка, нужно было отправляться в путь.

"Моше Теренс Мачовски, 1951-ого года рождения, осужден условно/оштрафован: 14 раз. Приводов: 142. Фигурант смежных дел (в.т.ч свидетелем): 584. Отбыл тюремных сроков: 0." - мгновенно всплыла в голове нужная информация, стоило Биллу действительно

Старый еврей, совершенно случайно, единственный обладатель круглосуточного ломбарда "Золотой Прииск" в Южном Районе: районе, где чужие вещи меняют владельцев чуть ли не быстрее конвейерного производства какого-нибудь захолустного завода мелких электроприборов. Конечно, в гетто существовало множество локальных барыг, но ни один из них не рисковал вешать на свою лавочку вывеску с заветными цифрами 24/7 - и это было реальным достижением мистера Мачовски.

Спустя полчаса напряженной езды, большую часть которой заняла не езда, а короткие спринты от переулка до переулка через крупные дороги, Освальт закатил минивэн в очередной переулочек, соседствующий с берлогой старьевщика.
Войдя внутрь он сразу же столкнулся с двумя охранниками: перекаченные нигеры с полуавтоматичским оружием, которое даже они и не пытались спрятать. Хозяин, не смотря на поздний час, бодрствовал и встретил ночного гостя с хитрой улыбкой:

- Таки доброй ночи. Продать? Купить? Обменять? Моше всё может.

Билл всё таки вспомнил. Вспомнил старого еврея Моше, который продавал, покупал, менял в режиме двадцать четыре на семь, причём он был единственным, кто делал это в таком темпе.

Добраться до барыги удалось относительно быстро, но, что главное, без происшествий. Копов Освальт, к своему счастью не встретил, потому что объяснить, почему в этом раздолбанном минивэне лежит парень с разбитой головой, а в руках водителя пушка, украденная у охранника из больницы.

Через полчаса пути, машина стояла около ломбарда "Золотой Прииск", Сид лежал на пассажирском сиденье, накрытый курткой Билла, а сам экс-офицер зашёл в ломбард. Охраняли старичка два чёрных охранника-качка с пушками.

— И вам таки доброй ночи, — ответил Освальт, который благодаря большому носу, сломанному несколько раз, он напоминал еврея. А евреи нравились евреям, коп знал это, ну и собирался воспользоваться этим, — Мне таки поменять или продать. Вот тут неподалёку стоит минивэн, надо избавиться от него. Лучше обменять на что-нибудь малолитражное и рабочее.

Билл, в идеальном случае, хотел загнать еврею машину в обмен на другую машину, которую полиция не разыскивает. В не идеальном – просто продать. О том, что Моше не возьмёт тачку, коп даже не задумывался.

- Ой вэй, родной вы мой человек! - казалось, Моше купился и на нос, и на метко вставленное словцо, и на быструю прибыль. Его глаза старой собаки, затаившей обиду на весь мир, смотрели цепко и пронзительно - Билл задним умом был уверен, что старик знает точную цифру на статусе банковского счёта любого своего клиента, - Но товар же надо поглядеть, а то шо мы за торговцы, ежели будем покупать вслепую, верно? - он приторно улыбнулся.

Освальт обостренным пониманием ситуации, что выработалась за годы службы, понял что допустил ошибку, решив бодаться с матёрым барыгой на его же поле. Понял он это с первого взгляда, глядя как смешной старик, седой как лунь, переваливаясь вылезает из-за свей стойки, поддерживаемый одним из здоровяков. Понял это, осознавая что 60-летняя развалина, не взирая на ревматизм и отвратительную погоду, самостоятельно осматривает даже бросовый товар.

Моше осматривал машину, будто скакового жеребца: полузгал длинным ногтём покоребанную краску, заглянул в салон, поцокал над разбитым капотом. Бросив проницательный взгляд на куртку и явные очертания тела Сида под ним, Мачовски изогнул бровь дугой:
- Этот тоже...в комплекте? Судя по твоему взгляду - нет, и это хорошо - я подобным не занимаюсь.

Наконец, проверив работу зажигания и убедившись что машина вообще на ходу, вся торгово-оценочная делегация вернулась в тепло и покой магазина, где Биллу предстояло услышать нерадостные новости.

- Таки, мой дорогой друг, это абсолютный хлам, даже не считая трупа не пассажирском сидении, - ехидно и с толикой злости заключил Моше, - в таком состоянии я бы дал за машину от силы тысячу, да и то - исключительно из-за отличного мотора. Но учитывая обстоятельства, готов поставить на спор, что просто продать эту рухлядь у меня не получится и сегодня-завтра она уже будет числится в розыске, верно? - он лукаво посмотрел на Билла, заранее зная ответ, - Так что сумма сокращается вдвое. - это было сказано стальным тоном - торговаться не имело смысла, еврей уже всё для себя решил и не собирался торговаться, прекрасно осознавая печаль ситуации своей жерты клиента.

- Или же я могу предложить тебе вариант с обменом и небольшой услугой: старый жук почти в таком же плачевном состоянии, как и твоя колымага, уважаемый, но с чистыми номерами. Помимо этого тебе надо будет кое-что сделать для меня - непыльное, но быстро. Выбирай.

Еврей решил осмотреть товар, это было ожидаемо, потому что, если бы старик купил минивэн просто так, то мир бы сошёл с ума. Впрочем, сам Моше вёл себя дружелюбно. Настолько, насколько мог себя вести человек, владеющий ломбардом и скупающий краденое.

Когда развалина, в виде Моше Теренса Мачовски, полезла из-за стола осматривать остатки машины, от которой Билл хотел избавиться. Экс-офицер понял, что этот старик стал самым успешным барыгой здесь не благодаря удаче, нет, только из-за своего отличного нюха, хорошо подвешенного языка и старательности. Потому что далеко не каждый двадцатилетний ниггер-бандит осмотрел бы тачку в такую погоду сам.

Осмотр автомобиля напоминал осмотр элитной машины перед покупкой. Еврей проверял всё: остатки краски, остатки корпуса и даже внутрь заглянул, где заметил Сида. Освальт отрицательно покачал головой, когда Моше спросил о наличии тела в комплекте. Парень был жив и бросать его коп не собирался.

Закончив смотреть на нечто некогда гордо именуемое минивэн, процессия вернулась в "Золотой Прииск". И еврей выдал ожидаемую фразу: "Таки это абсолютный хлам". Он был прав. И предложение пяти сотен баксов было неплохим. Но вот машина в обмен на машину – всяко лучше.

— Таки что я должен сделать? И когда? А то я ой как тороплюсь, вы таки даже не представляете.

Билл толсто намекнул, что пятьсот баксов куда менее интересное предложение, чем старый, но ещё рабочий Жук, на котором получится доехать до церкви с Сидом на пассажирском сидении.

— Весь мир торопиться, сынок! И посмотри к чему это приводит: ты, глубокой ночью, таки готов продать паленную и разбитую машину с полу трупом на пассажирском сидении - надо иногда думать головой, а не торопиться, - отрекомендовал ехидный старик и распорядился насчет того, чтобы один из его шестерок подогнал Жука, — А задание простое: передашь кое-что кое-кому. Здесь недалеко, но мне недосуг, а ребятам там не рады.

Спустя каких-то пять минут, Билл уже регулировал зеркала и сидения под себя, перетащиив Сида на пассажирское сидение, а также забрав из минивэна кассету с посланием и черную спортивную сумку, о который Освальт совсем было по забыл. Жук оказался классически черного цвета и не в таком уж плохом состоянии: на рынке б/у автомобилей его было бы не стыдно поставить в первую линию. Слегка ржавое днище и возрастные проблемы старой внутрянки машины, Билла слабо волновали.

Сумка показалась Биллу подозрительно тяжелой и повинуясь интуиции, он решил ее открыть. Внутри обнаружился комплект черной одежды формата "карго-милитари", что чем-то напоминал черную униформу охранников, а также новенькие берцы. Следом лежал простенький скрытый бронижилет, хорошо знакомый Биллу за годы службы: в серьезной перестрелке не спасет, но от случайного пистолетного рикошета вполне способен защитить. Далее начиналось совсем хорошее: чуть обрезанный классический армейский Мисиер Ремингтон м870, пришедший словно взамен утраченному. Он был заряжён, а на прикладе висел небольшой подсумок, где скрывалось еще 14 краснобоких шеллов. Отдельно лежала небольшая кучка шеллов в черных капсюлях. Они были упакованы в маленький прозрачный чек, словно были изъяты из хранилища улик. На цветном стикере значилась подпись:

"Используй против Т. и ее друзей"

. Также в сумке обнаружилось три острозаточённых осиновых кола, и к ним тоже шла скромная записка в два слова — "

в сердце"

. Следом шли черные свечи с неприятным металлическим ароматом и невнятной запиской:"

Защити себя на время отдыха"

.

По стеклу постучал громила, заставив Билла дернуться и прикрыть сумку. Он принес небольшой черный пакет, хорошенько замотанный скотчем.
— Отвезешь в Портовой район. Бар - Дабл Боунс. Найдешь бармена и попросишь передать для Джона Доу посылку. Не хамить и не затевать хери, - объяснял громила короткими рубленными фразами, - Уловил?

Таки получилось. Спустя всего пять минут после того, как Билл согласился выполнить небольшую услугу для старого еврея, он уже сидел в Жуке и поправлял стёкла заднего вида под себя. Вообще, старичок обманул, когда сказал, что машина – развалюха. Освальт бы спокойно назвал её "хорошим образцом поддержанного автомобиля". За эти пять минут, экс-офицер успел также перетащить едва живого Сида на пассажирское сиденье. Куртку коп так и не надел, оставив парня в двух. Уж лучше беглец будет мерзнуть, чем раненый умрёт. Ещё из минивэна, с которым наконец удалось распрощаться, он вытащил странную сумку, о которой чуть не забыл, а также кассету со страшным посланием от Роджера.

Заведя машину, чтобы согреться, Билл открыл сумку. Внутри оказался чудесный подарок, Ремингтон М870. В отличии от того, который поломал Фрэнки, этот был обрезан. В голову полезли шутки о том, что обрезанный дробовик был найден сразу после встречи с евреем, но коп постарался пока об этом не думать. Пушка была заряжена, а также к ней дополнительно прилагалось ещё четырнадцать шеллов. Двадцать один заряд дроби. Этого было достаточно, чтобы устроить бойню, но Фрэнк явно решил, что либо Освальт стрелять не умеет, либо он же маньяк, потому что приложил ещё семь шеллов в чёрных капсюлях. Экс-офицер, видевший множество оружия и патронов за свою жизнь, рассудил, что это экспансивные патроны, однако, записка Роджера показала, что эти патроны явно не простые. Кроме классического оружия с классическими и не очень патронами, в сумке обнаружилось три кола, если следовать логике из фильмов и книг, то осиновых. Записка подтверждала, что пользоваться ими надо, как в кино. Загонять в самое сердце. Также там лежала пара чёрных свеч, увы, не ароматических. Пасло от них металлом, а рядом с ними была странная записка. Освальт решил, что ему предлагается спать, пока горят эти свечи. Что ж, если это так, то сон станет настоящим испытанием, ибо спать с воняющей свечой очень и очень тяжело.

От просмотра "Роджеровских подарков" экс-офицера оторвал громила. Он постучал по стеклу и передал папе, замотанный чёрным скотчем. В таких очень часто перевозят наркоту или бомбы. Причём срабатывают они, например, при открывании. Это насторожило Билла. Но он ничего не спросил по поводу содержимого, лишь, как бы шутя, поинтересовавшись: "А пакет не рванет?"

— Таки сделаю, хери не натворю — закончил, не меняя акцент, разговор Освальт, после получения ответа о взрывоопасности пакета, и закрыл окно Жука, чтобы не "тратить" тепло из печки в пустую.

Как только груз от еврея был аккуратно спрятан в бардачок, а машина прогрета настолько, что в ней можно было ехать, Билл надавил на педаль газа и повёл машину к той самой, старой церкви в сердце Южного района. Священник, возможно, не ждал встречи с копом, но вот сам коп этой встречи ждал, особенно с учётом угрозы со стороны Роджера.

— Не вскрывай - не рванет, - холодно и на полном серьезе пояснил громила, — У тебя два часа: если не получат - мистеру Мачовски сообщат, и номер Жука станет достоянием легавых. Так что без херни, мужик.

Пофырча движком, Жук резво выехал на дорогу, отважно сражаясь со снегом, но Билл сразу понял: у минивэна хотя бы был шанс покинуть какой-нибудь сугроб своими силами - у жука таких шансов не было от слова "совсем".
Тем не менее, кое-как почищенное полотно дороги нехотя скрывалось под днищем одинокого авто. Один раз, вновь на перекрестке, Билл оказался вынужден остановиться рядом с машиной полицейских, но ничего такого не случилось - бывшие коллеги свернули налево, а Билл на миг задумался с выбором пути...

— Я таки и не собирался вскрывать, мне не хотелось бы стать объектом преследования после того, как я передам эту посылку.

***

Увы, сразу добраться до священника не удалось. У Билла было всего два часа, а потому пришлось сразу же отправится в бар. Сиду было хреново, а потому, где-то посередине пути коп остановил машину и попытался осмотреть парня, чтобы убедится, что он теряет кровь. А потом вновь выехал на дорогу и направился к бару, не нарушая ПДД. Не хотелось вновь встретить полицию.

ссылка

Сид был плох, но что было хорошо - плох стабильно. Пребывая в спасительном забытье, парень, конечно мог впасть в кому, но зато и явных намерений сиюминутно истечь кровью не проявлял. Возможно, лучшим решением стало бы оставить парня где-нибудь у частного доктора или мед пункте, но такая "гуманность" ставила жирный крест на будущем парня - Билл прекрасно это понимал, зная как работает полиция при наличии единственного подозреваемого...

***

Спустя час хрестоматийной езды по всем известным Биллу правилам, показавшиеся ему бесконечностью, старый коп и одно бессознательное тело все-таки прибыли в означенный барыгой бар.
Красная вывеска из дешевых лампочек наполовину перегорела, являя миру лишь "DO ON", вместо полного названия этого местечка. Фасад здания, как и подавляющее большинство остального Портового района, нуждались в косметическом, а кое-где и капитальном ремонте. Узкие улочки и еще более тесные переулки жались друг к другу словно бездомные тянули грязные руки к тлеющему костру. К слову, бездомных здесь хватало, но жгли они не просто бочки, а какой-то мусор и покрышки, добровольно глотая черный едкий дым в обмен на крохи тепла.

Маленькая парковка перед баром была практически свободна: огромный черный джип занимал сразу два места, но для маленького жука места хватало как раз. В самом баре было многолюдно, несмотря на поздний час: пахло дешевыми сигаретами, дешевым виски и людским потом. Потолок целиком утонул в сизом табачном дыму, а часть посетителей мирно храпела на и под кривобокими обшарпанными столиками. Более активная часть занималась тем, чем обычно занимаются в дешевых портовых барах: пили дрянное пиво и виски, много курили и громко ругались. Монолитом спокойствия на фоне этого хаотичного алкогольного движения возвышались две фигуры: лысого и полноватого бармена за стойкой и массивная фигура вышибалы, подпиравшего единственный проход за эту самую барную стойку.

Час монотонной езды по заснеженному Сайлему подошёл к концу. Стабильно низкая скорость автомобиля, стабильно плохой Сид и стабильно валящий снег выводили Билла из себя. На кону была самая важная вещь на свете – жизнь его дочери. А он выполнял услугу для какого-то драного еврея. Но выбора не было. Не приехав в этот чертов бар, Освальт бы подставил себя и точно попался бы полиции. А такой вариант не устраивал бывшего копа.

Бар был отвратительным местом. Он был даже хуже камеры полной нариков. Хотя нет, не был. От названия осталось лишь четыре буквы, намекавшие копу, что пора действовать. Конечно, намекали не самым, а точнее самым не, грамотным образом. Но экс-офицер понял намёк судьбы.

Внутри было не хуже, чем снаружи. Необычная для такого времени толпа людей весело проводила время. Часть уже успела отрубиться, а часть лишь начинала веселье, к которому Билл присоединяться не собирался. За барной находился нужный человек. И Освальт резво направился к нему, пряча пакет под полой куртки.

— Добрый вечер. Могу ли я вас попросить передать это Джону Доу? —максимально прилично поинтересовался бывший коп.

Аккуратно огибая хаотично расставленные столики в небольшом помещении с низкими потолками, Билл добрался до стойки, полностью игнорируя смесь из насмешливых, критичиных и подозрительных взглядов, жалящих спину. Но, как Билл не мог игнорировать тускло сверкающую лысину бармена, так он не мог не заметить и вялую подозрительность на его лице: вряд ли этот мужик видел фото Билла на доске почета в Южном участке, но что-то всё же его напрягло.

Толстяк лениво поставил щербленый стакан на стойку и, брезгливо оттопырив нижнюю губу, с вызовом спросил:

- А тебе то чё, мужик? Ты коп что ли? - его поросячьи глазки свербили правильное лицо Билла, скептически оглядывая растрепанные усы и вещи с чужого плеча.

Бармен был напряжен. Он подозревал, что Билл – полицейский. К счастью это было ошибкой. Освальт не был представителем закона уже целые сутки.

— По твоему сюда ходят копы? Меня просто попросили передать эту посылку. Больше я ничего не знаю.

Экс-офицер не был настроен разглагольствовать с этим человеком больше пары минут. Ему надо было добраться до церкви, а потому он протянул посылку лысому бармену, намекая, что хочет закончить это дело как можно быстрее.

Бармен быстро сменил гнев на милость: то ли Билл весьма красноречив, то ли в край утомлён и это явно читалось на его лице, но лысый забрал посылку без лишних разговоров. Пухлая фигура вместе с пакетом скрылась в подсобке, а к Биллу подтянулся вышибала, тонко намекая на нежелательность покидать заведение до выяснения деталей.

В спину что-то мягко ткнулось. Билл обернулся и практически упёрся носом в смазливое девичье личико, испорченное крикливой косметикой и последствиями тяжелого наркотического злоупотребления: скулы резали правильный овал лица, как линия прибоя море. Девушка лет 25 на вид, крашенная под блондинку, длиннющими ресницами и кичливой алой помадой тыкалась объемной грудью, теперь уже в плечо, бывшего офицера, вызывая противоречивые чувства. На ней была белая блузка с глубо-о-о-ким декольте, открывавшим обзор на богатство третьего размера, легкая джинсовая курточка и короткая юбка с чулками - крошка либо имела 9 жизней и не боялась растратить их в таком отвратительном месте, либо была постоянной клиенткой данного заведения, что явно не шло на пользу её социальному статусу.



- Эй, красавчик, - нежно проворковала она хорошо поставленным тоном, кладя руку на предплечье Била, - Впервые у нас? Я не видела такого серьезного мужчину тут раньше ... - сладко шептала она, демонстрируя улыбку и милые ямочки на месте щёк.

Конечно, у Билла были явственные догадки о проф принадлежности давней барышни, но она была так мила и по-девичьи привлекательна, а мир столь уныл и сер к старому офицеру, что на секунду он даже потерял дар речи, раздумывая над ответом ...

Билл уже собирался свалить из этого проклятого бара и вернуться к первостепенной задаче – спасению себя и своей дочери от чёрт знает чего. Но перед ним появились сразу две преграды: вышибала, который намекал, что уходить рано, и красотка, мгновенно приковавшая внимание к своей персоне. В голову Освальта нахлынули воспоминания о первой встрече с бывшей женой. Они не особо походили на этот случай, потому что экс-супруга не была шлюхой в дешевом баре, но вот на деле оказалась именно такой. Девка была одета чертовски открыто, но это было обычным нарядом для такого места. И ещё более обыденным для девиц её профессии.

Девушка явно искала способ подзаработать и точно не собиралась отвязываться от Билла, настроение которого было окончательно разрушено. Однако ему нравилось, что хоть какая-то женщина обратила на него внимание. Даже шлюха. А девушка лёгкого поведения, как известно, была лучшим способом снять напряжение. Потому бывший коп и поддержал разговор.

— Впервые... Но теперь не зря. Как тебя зовут, красотка?

Надо было развеяться. Плевать на Сида, плевать на вышибалу, плевать на сраного Роджера. Плевать на всех. Нужен был эмоциональный отдых. А тут как раз такой удачный случай.