I want2believe | ходы игроков | + FB. Story that full of constants

Флэшбэк. История, полная констант.

[Until We Go Down – Ruelle -
ссылка]

Three days earlier...
08.12.2012.
Salem, Central, Resident's Court Hills 1121
Long after midnight

Глухая ночь.
Темнота за окном настолько осязаема, что кажется, сунешь в неё руку, и конечность раствориться в первозданно-чернильных оттенках природы. Многочисленные людские ухищрения - городское освещение и садовые фонарики - совсем не помогают. На их фоне, фоне маленьких и забитых островков света, эта тьма выглядит ещё более гротескной.

Абсолютной.

Промозглый ветер и снегопад - прекрасное сочетание для сноубордистов или лыжников, добавляющие порядочное количество адреналина к любимому хобби, но не для сонных клерков,что по утру окажутся заперты в снежную ловушку, неспособные даже просто выехать со двора.
За бортом -20, что является абсолютным рекордом для нынешней зимы. Метеорологи предупреждали о похолодании, но не столько резком, да и кто их слушает, этих метеорологов?
Сколько замерзших бездомных не переживут эту зиму? Да что там бездомных - даже просто бедные семьи жмутся друг к другу, не чувствуя ног под пуховыми одеялами.

Страна не готова к таким холодам.

Люди никогда не готовы к буйству природы, наивно считая, что приручили её, что полностью контролируют её и держат на коротком поводке.

Глупцы.

***

Глухая ночь.
Снова снится этот сон - конечно с Крисом в главной роли.
Карие глаза самого милого сердцу полицейского смотрят с лёгким презрением и затаенной злобой. Кэт так и не видела его с того вечера, лишь пара злых и отрывистых диалогов по трубке, что и дали пищу этим дурацким кошмарам.
"Любила ли я его?" - проносится мысль.
- А ты вообще любила меня, Кэт? - сразу же выдаёт Крис, подстёгиваемый подсознанием. Обратная сторона осознанных сновидений - как показала практика, далеко не всё можно спрятать.

Но сон всё-таки превращается в кошмар, хоть и кричит не Кэт.

"КЭЭЭЭЭТ!"

Это её голос, точно.
Бэкки.



Милая младшая сестрёнка, похожая как две капли воды на Уэллс-старшую, и не только внешне. Последнюю неделя она была сама не своя: нервная, грубая, раздражительная. И "те самые дни" были не при чем. Кэт уже думала о начале сестринской помощи - как раз перед сном - перебирая варианты: от маленького сабантуйчика до полноценного похода в клуб, лишь бы избавиться от зарождающегося "синдрома трудяги" у сестры, но...

Голос доносится не из уютной спальни по соседству на втором этаже, а почему-то снизу, кажется, из кухни.
Босые ноги ступают на прикроватный коврик и сразу сжимаются - в квартире очень холодно, будто дверь во внутренний дворик распахнута настежь минимум десять минут.
Дверь в комнату Бекки распахнута, на косяке видны следы грязи, такие же грязные следы видны на пушистом ковролине. Следы мокрых босых ног.
Одеяло скомкано и сброшено на пол, кровать пустует.

Крик раздаётся вновь.
Крик пронзает разум ледяной иглой. Тот самый родительский страх, что приписывают каждой матери, но что есть далеко не у всех. Чувствовать разбитые коленки за километр и всё такое в этом духе. Откуда он в Кэт? Сейчас этот страх бьёт наотмашь, требуя собраться и действовать. Действовать немедленно, потому что потом - будет безоговорочно поздно.

Потом - может не быть.

Он не оставляет места вопросам или сомнениям. Сна больше нет. Есть только кошмар и вы - его действующие лица. Ноги сами выносят на лестницу, ощущая босыми ногами едва ощутимую прохладу и влагу на длинном ворсе ковра. Лестничный поворот приводит на первый этаж: слева гостиная и парадный выход. Справа маленький коридорчик в ванную и гардеробную, кухня, столовая и огромное прозрачное окно-дверь, ведущее во внутренний двор - сейчас распахнутое настежь.

Но главное сейчас, к сожалению, совсем не это.

Между кухней и столовой, около типового стола-островка, есть кто-то ещё. Чужак. Враг.
Идеально голый, мужчина средних лет и не самых выдающихся пропорций. Его кожа в ночном свете выглядит идеально белой. Почти алебастровой. Она обтягивает мышцы и кости, и тело кажется фарфоровым. Только вены набухшими дорогами вспухают под этой кожей. Глаза совершенно стеклянные, прозрачные, но с какой-то мутью, да какие-то точки: на лбу и, кажется, груди, будто от уколов чем-то. Видны страшные фиолетво-синие гематомы на боку, деформированные ребра на правом боку. Если зрение не изменяет вам, то его правая рука сломана: кость оголена, но крови нет.

Как и эмоций у нарушителя границ частной собственности. Он шагает неестественно одинаковыми шагами, а на левом плече пытается вырваться из стального захвата девочка, пронзительно крича и зовя Кэт по имени...

Здесь было темно. И холодно.
Очертания комнаты всё больше терялись на фоне абсолютной тьмы. Она окутывала сознание постепенно, уносила в бездонную пропасть. Туда, где ярко светился единственный огонёк. Искра слабого, отдалённого тепла манила и притягивала.
Внутренний импульс заставил к нему потянуться. Стоило лишь протянуть руку –почувствуешь желаемое прикосновение. Но ощущений не было. Было темно. И холодно. Один лишь взгляд – запомнившееся мгновение рокового вечера – обжигал и отталкивал.
Его голос в холодной пустоте казался неестественным. Чересчур резким и грубым. Неужели он запомнился тебе именно таким?..
Почему его вопрос кажется абсурдным? Вопрос, который он никогда не задавал. Но который столь часто задавала себе ты. После того рокового вечера…
Каков твой ответ, Кэт?

…Темно. И холодно.
Окружающий мрак пересекают контуры мебели. Вырисовывается отчётливым квадратом света окно. Застывший мир комнаты оживляет разыгравшаяся за стеклом непогода – снежные хлопья, подхватываемые ветром, кружат в призрачном янтарном свете.
Какое-то время Кэт наблюдает за вьюгой, продолжая рисовать в воображении знакомый образ. Несколько секунд на осознание – девушка садится на кровати, чувствуя смутную тревогу. В голове всё ещё раздаётся эхом крик – её собственное имя.

Кэт прислушивается к звукам в глубине дома. Бросает взгляд на часы – далеко за полночь. Бэкки должна уже спать. Её вновь мучает бессонница?..
Сквозь рассеивающийся туман сновидения приходят воспоминания. Вчерашнего вечера. Последней недели… Волнение развеивает остатки сна. Волнение за сестру, с которой уже несколько дней творится что-то неладное. Раздражительность и нервозность стали постоянными спутниками Бэк – ещё недавно весёлой и жизнерадостной девушки. Кэт вспомнила, как пыталась выведать, в чём дело. Но Бэкки упорно не хотела ей довериться.
И теперь – сестра не спит из-за своих очередных переживаний?..

Девушка неохотно поднимается, отбрасывая одеяло. Взгляд скользит по кровати, видя перед собой нечто большее, нежели пустую постель. Образы прошлого преследуют до сих пор. Спустя многие месяцы. Когда, казалось бы, всё осталось позади…
…Стопы обжигает холод. Ворсинки ковра едва спасают от прокравшегося через порог сквозняка. Кэт вздрагивает, натягивает на ноги тёплые носки, с раздражением думая о том, что Бэкки снова забыла закрыть окно или дверь во внутренний дворик. В этот раз маленькой «колючке» достанется…

С подобными мыслями Кэт двигалась к двери. Но постепенно они вытеснялись из головы – потому что голос сестры, слышимый с первого этажа, становился громче и отчётливей. В его нотках Кэт различила истерику, отчаяние… и страх.
С каждой секундой ей становилось ясно – разбудивший её крик вовсе не являлся плодом воображения. Что-то определённо было не так. И с каждым шагом тревожное чувство всё больше укреплялось в ней…

Коридор. Кэт сразу обратила внимание на мокрые следы – наступила на холодную воду, чувствуя, как она пропитывает ткань носка. Тут же подняла глаза в сторону комнаты сестры – дверь распахнута, следы ведут именно оттуда. Или туда?.. Подойдя к дверному проёму, Кэт убедилась – явно оттуда.
В следующий момент откуда-то снизу раздаётся истошный вопль, заставляя вздрогнуть от его громкости и болезненного укола ужаса. Не могло быть сомнений – кричала Ребекка...

«Бэк!»
Девушка подбегает к периллам, опасно свешиваясь вниз. Волосы падают с плеч, закрывая на секунду обзор. Имя сестры встаёт в горле сухим комом – перед глазами Кэт слишком странная картина, чтобы поверить в её реальность. И медленно наползающий страх сковал её тело, не позволяя пошевелиться…
Внизу. В столовой. Обнажённый и бледный как смерть мужчина. Непропорциональное, жуткое тело сгибается под тяжестью его ноши.
Бэкки…
Первая мысль о том, почему он здесь оказался, вытесняется другой – лихорадочно бьющей в виски. У него Бэк. Она в опасности.

Оцепенение сходит моментально. Кэт пятится назад, стараясь не шуметь. Быстрее, пока есть время. Быстрее, пока чудовище не утащило красавицу в ночь…
Ноги сами несут обратно в комнату. Дрожащие руки тянутся к телефону. Набирает 911 и одновременно ищет в сумочке необходимый предмет. Пистолет должен быть где-то в этой бездонной чёртовой сумке…
Собственное дыхание кажется невыносимо громким.

- Ну и в чем дело, колючка?
- Э-э-й, не называй меня так! - обижаясь совсем по-детски, прикрикивает Бэки, - Я ... Я, не знаю, Кэт, - пауза затягивается. Губы Уэллс-младшей дрожат, слова готовы сорваться, но готова сама Ребека, - мне кажется, я схожу с ума, - с натянутым смехом заявляет она.

Смешок получился нервный, но больше Кэт, несмотря на весь журналистский опыт, вытянуть не смогла.
Это было ещё вчера, а сейчас...

Сейчас тварь уверенно и непреклонено шагала прочь из кухни, крепко удерживав сестру на плече и не обращая ни малейшего внимания на Кэт.
Зато заметила Бэки:
- КЭТ! ПОМОГИ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ!!! КЭЭЭЭТ!

Но рациональность побеждает.
С детства тебе твердят с экранов, школьных посте ров и родительских уст:"Не рискуй понапрасну - звони в 911!".
И это работает.

Сестринский крик рвет сердце, а негнущиеся ноги с максимально возможной скоростью несут Кэи обратно в спальню. Движения быстры, но проигрывают безумному ритму "жизненной мышцы", что отбой ником рвется сквозь ребра наружу. Трубка телефона находиться быстро - лежит, свесив хвост зарядки, на прикроватной тумбе. Пальцы нервной дрожью выстукивают на сенсоре цифры:
911.

Гудки разгружают тишину, нарушенную прежде лишь сестринскими криками, а руки шарят по сумочке, в поисках более существенного аргумента.

- Служба Девять-Один-Один, слушаю? - второй гудок превращается в неестественно бодрый голос девушки на том конце невидимого провода.

Бэкки кричала и звала сестру. Стоило больших усилий просто отвернуться. Бросить её на произвол судьбы ради призрачного шанса…
Повинуясь нахлынувшему импульсу, Кэт бежит в спальню. Выработанные социумом рефлексы заставляют в первую очередь взяться за телефон и набрать заученные цифры. В трубке идут гудки, и в течение короткой паузы Кэт успевает добраться до висящей на крючке сумочки. Дрожащая рука опускается в её недра, пальцы цепко хватают различные предметы – помада, косметичка, маникюрный набор…. Чёрт! Почему у неё в сумке всегда такой бардак?..

Бэкки кричит, её голос постепенно удаляется. Кэт чувствует, как охвативший её страх медленно парализует конечности. Руки не слушаются, очередные находки высказывают из пальцев.
- Служба Девять-Один-Один, слушаю?
Голос в трубке выплывает откуда-то из другого мира. Из мира, в котором молодая девушка-оператор, разговаривая по телефону, спокойно ожидает окончания своей смены, не ведая, что происходит на другом конце…
- В моей квартире посторонний! Какой-то голый психопат проник в дом, - затараторила Кэт, одновременно продолжая поиски пистолета уже на кровати. – Он схватил мою сестру! Боже, он убьёт её… Пришлите полицию, быстрее, умоляю!.. Адрес... - название улицы и номер дома тут же всплывают в памяти.

В царящей темноте едва различимы контуры разбросанных на постели вещей, Кэт пытается найти оружие наощупь. В какой-то момент натыкается на искомый предмет, хватает его и тут же неуклюже роняет.
Выругавшись, падает на колени, пытаясь нащупать пистолет. В конце концов, находит его под кроватью. Вытаскивает, крепко сжимает, пытаясь снова не допустить оплошность. Не теряет времени на проверку обоймы, припоминая, что в ней должно быть четыре патрона. Нервничает сильно – на счету каждая секунда.
- БЭК!
Нельзя ждать дольше. Пока оператор вызывает нужные службы, Кэт решает действовать. Бросается прочь из комнаты, держа наготове «браунинг».

- Ривероуд Стрит 4508, мисс? Я высылаю наряд полиции, пожалуйста не предпринимайте ничего опасно..., - просила оператор, но телефон уже использовался как фонарик, и Кэт не слышала дежурных инструкций - рука наконец-то нащупала заветный Browning Mini. Пистолет был идейным наследником "дамского сверчка" и не притерпел особых изменений аж с далекого 1908 года, даром что внутри были .25 ACP пули - и все совершенно легально (Боже, храни Америку). Пистолетик из которого Уэллс ни разу не стреляла, в ходе редких посещений тира, предпочитая другое оружие, все же добавлял чувства спокойствия.

Но этого было мало.
Крик разрывает легкие, но ответный возглас еле слышно - похититель и Бэки уже на улице.
С грохотом, тормозя на поворотах руками о стены, Кэт спускается вниз. Происходящее отдаленно напоминает детские мультики, где у бегущих героев из-за набранной скорости под ногами образуются вихри, но вряд ли в рисованных персонажей выкладывали такой спектр эмоций.

Страх, ненависть, непонимание.
Решимость, благородство, готовность на риск.
Может стоит дополнить свое портфолио, разбавив привычную "Коммуникабельность и стрессоустойчивость"?

Большое окно-аквариум, служившее раздвижной дверью, ведущей на задний дворик, была распахнутый настежь. В углу, рядом с щеколдой, валялся кирпич, обмотанный какими-то тряпками, а место удара украшали длинные трещины, да стеклянная крошка. Было понятно как этот психопат попал в дом и почему не сработала сигнализация внешнего контура, выведенная на парадную дверь и гараж.
На улице царила вакханалия зимней погоды: снег неистовым забиякой бросался в стороны, заметая свою мелкую пургу повсюду, куда мог дотянуться при помощи ветра.
А могли они многое.
Белые и пушистые носочки мгновенно промерзли, превращаясь из милого ночного аксессуара в тихих убийц, что обледенелыми мешками болтались на ногах, отсчитывав минуты до запуска простуды или чего похуже.

Автоматическая подсветка хорошо освещала фигуру, которая пересекла уже почти половину дистанции двора, направляясь...к забору? За бледным голым мужчиной оставались одинаковые следы босых ног, да распыленные капли крови: кажется сестричка пыталась кусаться...

Крик сестры всё больше отдаляется. Поднявшись с колен, Кэт мчится прочь из комнаты, до ужаса страшась того момента, когда придётся столкнуться с похитителем. Из последних сил стараясь отогнать самые худшие мысли, несётся вниз по лестнице, подсвечивая дорогу фонариком телефона. Из динамика слышен голос оператора, но Кэт не слушает…

Ноги в мягких носках скользят по паркету. Здесь, на первом этаже, сильнее ощущается дуновение ветра из открытого дверного проёма.
Преодолеваемый путь напоминает кошмар. Сон, в котором нельзя проснуться. Ограниченный воспалённой фантазией, он заключил её в определённые рамки – и выбраться из них ей уже не удастся, до самого финала. Пока не случиться самое страшное…
Её бег столь долог. Адреналин, бегущий по венам, ускоряет реакцию, работу мозга. Ощущение, что собственное тело – слишком медлительно…

Кэт пересекает холл, врываясь в столовую. Останавливается ненадолго – лишь затем, чтобы бросить взгляд на кирпич и разбитое стекло. Понимание произошедшего приходит сразу же. Но вместе с тем в подсознании рождается мысль: почему не она? Почему именно Бэкки?..
На размышления уже не остаётся времени.

…Щелчок выключателя. Мягкий желтоватый свет озаряет помещение, отражается в осколках, рассеивается, соприкасаясь с ночной тьмой. Отсюда виден силуэт чужака – и Бэк на его плече.
Кэт ступает на снег, ощущая пронзительный холод. Изо рта идёт пар, снежинки медленно тают на открытой коже и волосах. Морозный ветер заставляет ёжиться и дрожать; тонкая ткань ночной рубашки не спасает, шёлк почти тут же леденеет, совершенно не спасая от холода.

- Стой! Отпусти её, живо! – кричит в спину похитителя Кэт. Отчаянно пытается привести аргумент: – Я выстрелю!..
И поднимает пистолет, наводя ствол на мужчину. И понимает, что никогда не стреляла в человека…
Слишком многое на кону, чтобы струсить. Весь её маленький мир… За последние месяцы Бэк стала неотъемлемой частью её жизни. Лучом солнца среди сгустившихся туч. Человеком, ради которого Кэт могла бы… выстрелить в другого?..

Здесь и сейчас. Только ты можешь его остановить. В твоих силах предотвратить неминуемое.
Стреляй.

Голос журналистки звучит даже несколько угрожающе, хотя страх играл все же первой скрипкой.
Но незнакомец не обернулся, продолжая свой методичный похож в темноту двора.

И тогда Кэт выстрелила.
Отдача дернула руки, непривычно сильно даже для миниатюрного Браунинга. По ушам ударил резкий хлопок, резко, но не оглушающе, а скорее торжествующе. Чуткое обояние захлестнуло от будоражащего запаха жженого пороха. Адреналин хлестал внутри Уэллс, но на точности высьрела это не сказалось совершенно: меткий выстрел перебил похитителю правую руку, ранее поврежденную - невероятный выстрел для новичка в подобного рода делах.

Замолчала Бэки, оценивая повреждения с более "удобной" точки обзора. Ее крик, полный ужаса, весьма доступно подсказал сестре, что праздновать победу рано. Несмотря на то, что конечность страшным трофеем осталась лежать в снегу, обрамленная темно-алыми брызгами, мужчина не собирался прекращает своего движения.
Более того, он перешел на бег: такой же механический и размерянный, как и шаг до выстрела Кэт. Он стремительно сокращал дистанцию до дощатого забора двора, и с треском проломился сквозь него, ломая доски и представления о мире двух сестер.

Где-то вдалеке Кэтрин услышала звуки приближающихся полицейских сирен...

Всего секунды на то, чтобы решиться. Поднять ствол и отправить пулю в смертельный полёт. Несмотря на обжигающий холод, на бушующий внутри гнев, на пронзающий страх… Ты не имеешь права промахнуться.
Тают остатки неуверенности. Всё отходит на второй план: и разыгравшаяся вокруг непогода, и отдалённые звуки сирены; а сама фигура, перешедшая на бег, в этот момент словно замедляется. Рука не дрожит. Прикрываешь левый глаз и прицеливаешься…

Хлопок.
Отдача бьёт по руке, но не сильно. Почти не обращаешь на это внимание.
Наблюдаешь, как похититель, удаляясь, оставляет на снегу следы крови…
Сомнений нет – пуля попала точно в цель. Только… чуть правее, чем надо. И нашла она куда более подвижную мишень…
Отсечённая кисть осталась лежать в сугробе, и вид чужой конечности вызывает приступ тошноты.
Но главное совсем не это.
Он продолжает бежать.

- БЭК!..
Срываешься с места. Плевать, что ноги утопают в снегу, а носки давно пропитались влагой. Плевать, что холод больно колет лицо и руки. Плевать, что ветер норовит содрать тонкую ночнушку. На случайных свидетелей, если они встретятся, тоже плевать…
…Доски забора трещат, подверженные могучему удару. Похититель вовсе не думает останавливаться – эта преграда оказалась ему нипочём. Не выпуская Бэкки, он мчится дальше – навстречу тёмной ночи, пустоте безлюдных улиц… А ты – ты кричишь и беспомощно зовёшь сестру. Бежишь следом. И вновь поднимаешь «браунинг», целясь в спину. С первым выстрелом развеялись и сомнения.

- КЭЭЭТ! - ответным криком заходится сестра. Ее тело колотится в попытке выскользнуть из стального захвата и в истерике. Глаза полны ужаса и слез.
Лицо скрывается в темноте, стоило парочке миновать круг света от одинокого фонаря около помойного тупичка.

Именно такой и запомнит её Кэтрин, ловя в прицел спину убегающего и молясь всем известным богам, чтобы это закончилось.

Но боги оставались глухи.
Новый хлопок бьет по ушам, но а этот раз, Уээлс уже почти не дрожит. Веко дергается лишь наполовину, почти как у профессионала, боясь упустить момент попадания. Но пуля уходит куда-то в ребра, уже изувеченные неизвестно чем, не причиняя особых неудобств.

Но Кэтрин не сдавалась: она бежала по сугробам, помогая себе руками и боясь лишь выронить заветный пистолет, что давал иллюзорную надежду в собственные силы.
Надежду разрешить этот кошмар в ее пользу.

Наконец, перебравшись через ограждение и свернув за поворот чьей-то изгороди, Кэт вновь увидела их. Мужчина стоял на краю реки, неуклюжими, механическими движениями, натягивая культёй правой руки на лицо Бэкки какую маску, весьма похожую на кислородную.

Справившись с этой задачей, он сделал шаг с края речного обрыва.
Без лишних раздумий похититель с Уэллс-младшей "сократил" свой путь на добрых десять метров, отделявших поверхность реки Уилмет от пешеходной дорожке по самому краю берега. Течение здесь было весьма и весьма сильным, оставаясь в природном русле, нетронутом руками и машинами человека, и лед у берега схватывался весьма редко.

Через секунду Кэт услышала характерный звук ломающегося льда, а еще через секунду, добежав наконец до края обрыва, увидела и своими глазами, как расползается черная точка темных вод Уилмета, смещая края льда и снега...

***

Спустя всего несколько минут полицейская сирена ревела уже на ее улице. Машина остановилась рядом с домом, донеслись хлопки автомобильных дверей, захрустел снег под быстрыми шагами.

- Мисс Уэллс! Это полиция! Откройте!

***

"Офицер Итан Граймс, Офицер Джек Тёрнер" – представляются двое вошедших. Тёмно-синяя форма, дутые пуховики и одинаковые полицейские жетоны, одинаковое табельное оружие, которое не спеша возвращается в кобуры. Даже сами служители закона похожи друг на друга – коренастые, плотные, с темными волосами и хмурыми лицами. Они по-профессиональному серьёзны, но чувствуется и усталость, заметно и раздражение.

- Что произошло, мисс Уээлс? - спрашивает полицейский. Кажется Итан.

Если тебе удастся. Если ты сможешь его остановить. Если сможешь освободить Бэкки... Ты забудешь этот момент, как страшный сон. Навсегда сотрёшь из памяти этот кошмарный эпизод: и отчаянный крик, и удаляющуюся бледную спину, и окровавленную кисть... И свой бесконечно долгий бег - сквозь лабиринты занесённых снегом улиц.
Всё сотрётся. Станет неловкой паузой в разговорах с сестрой. Тенью, накрывшей прошлое. Но останется позади. Навсегда.
Если.

...Ноги едва слушаются - передвигать занемевшими конечностями становится всё сложнее. Девушка уже практически не ощущает собственных стоп - пропитавшиеся влагой носки заледенели. Холод постепенно расползается по телу, впитываясь в кожу, - но не может достичь сердца. Лихорадочно бьющегося и горячего сердца.

Свет фонаря выхватил двигающуюся фигуру. И лицо сестры с выражением застывшего ужаса.
- БЭК!..
Её голос срывается. Тонет в пустоте петляющих улиц.
Вновь поднимается рука, направляет дуло пистолета в спину удаляющегося мужчины. Где-то на подсознательном уровне Кэт понимает, что это её последний выстрел, последний шанс; она не сможет его догнать. В отчаянной попытке прицеливается вновь и давит на спусковой крючок...

Отдача вновь бьёт по руке, ноет от тяжести пистолета кисть. Вновь хлопок выстрела - и вторая пуля вгрызается в плоть. В душе растёт ликование - и тут же тает перед сковавшим девушку страхом. Она не понимает. Никак не может понять, почему оружие оказалось бесполезно...
Он продолжает бежать, не сбавляя скорости. Удаляется на всё большее расстояние.

Не хватает сил для нового крика. Кэт срывается с места, просто следуя по его пути, стараясь не терять похитителя из виду. Отчаяние поглощает, сминает волю, распространяется внутри горьким ядом.
Несколько поворотов - Кэт теряет его из виду. Угол забора - и взгляду предстаёт картина её последующих ночных кошмаров.
Бледная, неестественная фигура застывает у самой кромки воды. Не обращая внимания на отсутствие конечности, неуклюже надевает на лицо Бэкки какую-то маску, заглушая тем самым её вопль.
Сердце Кэт в этот миг пропустило удар.
- НЕТ!!!
Ты бежишь к ней изо всех сил, протягиваешь руку.
Но уже поздно.
Похититель и его жертва скрываются за поверхностью чёрной воды.

***

Пауза откровенно затянулась.
Занимаемая собственными мыслями, Кэт совсем забыла о присутствии полицейских. Сидя на диване, с головы до ног укутанная в тёплый плед, она смотрит куда-то вперёд, в одну точку, невидящим взором. Лицо - бледное и окаменевшее, лишь в глубине карих глаз отражается скрытое переживание. Она всё ещё видит эти картины. Она ещё живёт тем мгновением. Отказываясь принимать реальность в настоящем времени.
Её била крупная дрожь. Тело постепенно отогревалось, но изнутри обжигало от холода. Ни плед, ни какие-либо слова поддержки не могли в эту минуту её согреть.

Наконец, Кэт поднимает глаза. Смотрит на усталые и слегка раздражённые лица мужчин. Ей требуется время, чтобы осознать - нужно говорить, нужно описать произошедшее. Иначе ей никак не смогут помочь.
- ...Было около трёх часов, когда я проснулась, - ровный тон, хрипловатый и спокойный голос. - Услышала крики сестры, вышла в коридор и увидела внизу его... с Бэкки на плече. - Взгляд снова опустился. Кэт воскрешала в памяти недавние события. И столь же бесцветным голосом продолжала их пересказывать, в точности повторяя всё увиденное. Включая и момент с отсечённой кистью похитителя. - ...Он ушёл под воду, не выпуская её из рук. Больше я их не видела.
Кэт переводит взгляд с одного мужчины на другого. Только сейчас в нём загорается искорка - возможно, надежды?.. Впервые за короткий разговор на лице девушки отражаются какие-то эмоции.
- Он точно не мог уйти далеко. Вода слишком холодная, никто не выдержит таких низких температур...
Никто из людей. Но он... Он - словно оживший монстр из фильма ужасов.
Кэт старательно отгоняет подобные мысли.

Бэкки.
Бэк.
Back.

Дурацкая игра слов полностью соответствовала мыслям Кэт: вернуть прошлое было бы для неё величайшим даром. Но вместо этого она с ноткой истерии вновь и вновь объяснила патрульным, настроенным весьма скептически, что случилось. Недоверие уменьшилось, когда они обнаружили отстреленную метким выстрелом Кэт руку похитителя, но бросаться в погоню на дно Уилмета или объявлять план-перехват они не собирались. Убедившись в их беспардонной бездеятельности и упертому следованию правилам, Уэллс-старшая вновь зависла на грани с прострацией, изредка выныривая из потока цикличных размышлений м угрызений совести, чтобы ответить на вопросы офицеров - по большей части, односложными "да" или "нет".
Приехал еще один патруль, оцепившие дом и принявшиеся искать какие бы то ни было улики и следы. Затем прибыли медики; цинично шутя, оформили конечность, да осмотрели саму Кэт на предмет травм. Душеспасительных бесед никто не вел, что было и к лучшему. Еще через полчаса прибыли уже криминалисты, в бодром темпе и с сонными лицами, начавшие обильно снимать отпечатки и фотографировать, казалось, все подряд. Кэт показала одному из них где именно похититель спрыгнул в черную глядь воды, унося с собой родную кровь.
Последними, уже под самое утро, прибыли аквалангисты. Осмотрев дно, с удивленными физиономиями, они потвердили, что, возможно, по дну и впрямь прошел кто-то достаточно грузный. Но скорее всего это просто сильное течение и вообще "река весьма грязная, и полагаться на эти следы - все равно что искать иголку в стогу сена".
Но удивление на лицах, сразу после выхода на берег, выдало их.
Они знали, что они видели.

И Кэт знала тоже: ей говорили, что это был маньяк, обколотый наркотиками и болеутоляющим сверх всякой меры, и что у него наверняка были подельники, ждавшие его на каком-нибудь типе транспорта на реке или близ нее.
Но Кэт точно знала, что это был не человек - чудовище, что по какой-то нелепой случайности или злому умыслу, оказалось облачено в оболочку людского тела...

***

Они уехали с рассветом.
Оставили визитки с бездушными, как и они сами, номерами телефонов. Оставили ее одну - чему девушка была очень рада.
Ей надо было в волю поплакать и повыть в потолок. Скованная судорогой крика и захлебываясь слезами, она уснет на диване в холле первого этажа, свернувшись в миниатюрный клубок и впившись в пуховую подушку пальцами и ногтями, зажав ее между ног.

В полдень приедет детектив Андерс Брейвик и разбудит ее, а затем попросит вновь вернуться в эту страшную ночь, уничтожив на корню наивную и спасительную мысль, что все случившееся - лишь дурацкий кошмар, где она теряет почему-то не Криса, а сестру. Детектив, обходительный и импозантный запишет все ее слова на диктофон и мелким аккуратным почерком в свой блокнот. Оставит дешевый приторный кофе, визитку темного цвета, обещания сообщить, если что-то выяснит, и зарождающуюся надежду.

Еще, детектив Брейвик позвонит на работу Кэтрин, и рачительный шеф отправит
Уэллс в двухнедельный оплачиваемый отпуск, но она не высидит в одиночестве и двух дней и прибежит в офис газеты, надеясь забыться работой.
Но это не поможет, как и не поможет риэлтор, который умудрится найти приличную квартиру и грузчиков для скоропостижного переезда. Не поможет и смена обстановки, не поможет алкоголь.
Возможно, помог бы Крис, но дурацкая гордость не позволит этого выяснить, хотя этот импульсивный диктат продлится и недолго - совсем скоро, Кэт не выдержит и наберет заветные цифры, ну а пока...

Пока слезы застывают скупыми дорожками соли на ее щеках, а сознание проваливается в густой туман спасительного забытья, чтобы отогнать беснующуюся в голове, простую, но страшную, мысль:

«Чудовища существуют и они забрали мою сестру»