Нити Судьбы | ходы игроков | |Падение Титанов|

Сны. Какая красивая штука. Одни говорят, что это фантазии. Другие утверждают, что это обработка мозгом одержанной ранее информации. Для Светланы сны были роскошью. Она сейчас находилась где-то в небытии. Чернота заполняла все вокруг уже долгое время. Лишь изредка казалось, что мелькает свет. Но нет. Это не свет, а полоски или круги. Такое бывает, когда после долгой активности закрыть глаза. Сосновская не знала что с ней. Все что она слышала это мерный гул. Все что ощущала это легкий холод. Ни рук, ни ног она не ощущала. Не чувствовала они и остального тела. Не знала она открыты ли у нее глаза. Все что у нее было это непроницаемая чернота и мерный тихий гул. Сколько она уже в таком состоянии? Память отказывалась выдавать Светлане информацию о том, что случилось. Было такое впечатление что памяти у девушки просто нет. Только имя и фамилия. А за ними ничего. Вместо воспоминаний такая же темная и пугающая пустота, как и перед глазами. Сердце забилось быстрей. Дыхание участилось. В один короткий миг девушка ощутила такой приток боли, словно с нее сняли кожу и бросили прямиком в море. Боль накатывала волнами до тех пор, пока из легких не вырвался хрип и кашель. Голова в одночасье, словно кто-то сдернул невидимую чеку, взорвалась тысячей осколков боли. Темнота начала кружиться в безумном танце, заставляя девушку вспомнить каково это, когда к горлу подступает все что у тебя было в желудке. Неприятный вкус кислоты во рту. Боль и дрожь в конечностях. И слепящий все свет, пробившийся к глазам бедной Светланы не иначе как прямиком из ада. Еще миг назад она желала увидеть хоть что нибудь кроме темноты, а сейчас жалела о том спокойствии, которое навеивала та теплая и нежная пустота.
Минута паники, минута переживаний и все кончилось. Руки и ноги дрожат. Холод пытается проникнуть прямиком в душу. Постепенно возвращается зрение. Сначала размытое, а после нормальное. Первое что увидела Светлана это почти прозрачная крышка капсулы. Из динамиков донесся давящий на мозги скрежет, сквозь который пробиваются безликие, произнесенные программой с женским голосом слова:
- Система жизнеобеспечения в норме. Основные параметры в норме. Разморозка успешно завершена.
Крышка хрустального гроба медленно начала открываться, впуская внутрь к девушке глоток свежего воздуха. Только минуту спустя, когда крышка поднялась полностью, открыв Светлане мир перед ней, девушка осознала. Воздух сырой и застоявшийся. Руки дернуло, по ногам словно ударило током, а капсула зашипела. Прежде чем Сосновская успела что либо понять, ремни которые держали ее отстегнулись и она с грохотом завалилась на пол. Ноги не держали, а руки все еще ощущались сосновыми колодами. Пол был металлическим и больно ударил бедную девушку, наверняка наградив ссадинами. Болью отозвались окоченевшие конечности, а живот скрутило спазмом так, что казалось сейчас от Светланы ничего не останется. Когда наконец отпустило, а тело перестало быть одним большим комком боли, Сосновская поднялась. Тяжело, неуверенно, быстро цепляясь за стоящий рядом стол. Послышался щелчок, а за ним гудение. Справа, в углу. Взглядом нашел решетку. Это вентиляция заработала. Начала нести в комнату свежий воздух. Это хорошо, ведь организм все еще мутило. С трудом усевшись на стул, который находился совсем рядом, Светлана оглянулась. Позади нее висела белая криокапсула, подсоединенная к огромным процессорным блокам, светящихся мириадом разного цвета лампочек. Немного отдышавшись, девушка продолжила осмотр. Комната небольшая, примерно четыре на пять. Хорошо освещенная парой ламп встроенных в потолок. Посреди стол, за которым сейчас сидела Светлана, на столе небольшой терминал, экран синим светится. Одна большая надпись "Добро пожаловать". Кириллицей. Перед монитором клавиатура небольшая. Выглядит порядком изношенной. Между клавишами пыль и крошки. Сбоку клавиатуры тачпад, подсоединенный отдельно. Кроме стола, из мебели, в комнате была еще кушетка. Стояла в углу, рядом с большой серой дверью. На кушетке этой комбинезон серый. Тело ударило в дрожь. Холодно. В комнате все еще холодно. Откуда-то из далека начали доноситься звуки. Эхо. Глухое эхо ударов металла о металл. Каждый удар отзывался болью в висках. И становился все ближе. На руке, сразу у запястья, Светлана увидела татуировку. Икс. Римское десять.

Когда тело, наконец, перестала сотрясать дрожь, а желудок перестал скручиваться узлом, Светлана с трудом приняла сидячее положение. Голова немного кружилась, на лбу, не смотря на прохладу выступила испарина. Стараясь не делать резких движений девушка осмотрела себя, провела ладонями по лицу,
- Наверное, так себя чувствует новорожденный, - пробормотала она. Внимание привлекла татуировка на руке - не большой крестик или икс или римская цифра 10. Знания, какие-то обрывочные всплывали в голове, не давая, однако, ответа кто она такая и что здесь делает. Может это последствия... чего? "Криозаморозка" - услужливо пришел из подсознания ответ, но на этом память опять заткнулась.
Девушка с трудом двигая конечностями, встала и медленно добралась до кушетки, осмотрела комбинезон и тут же натянула его на себя - от холода снова начинало потряхивать.
Металлический стук колоколом отдавался в голове, мешая осмысливать происходящее. Потерев лоб и виски Света села на кушетку, силясь что-нибудь вспомнить, но кроме имени и каких-то обрывочных, ускользающих образов ничего не было, начала накатываться паника. Она несколько раз глубоко вдохнула и постаралась успокоиться - сейчас кто-нибудь прилет и все объяснит - врачи, ученые, да хоть зеленые человечки!

Комната, в которой находилась Светлана, казалось постепенно наполняется звуками. Лопасти вентилятора, крутящиеся с неимоверной скоростью, потрескивание из терминала, все время приближающееся эхо ударов металла о металл. Мир вокруг был полон этих звуков, полон жизни. Помимо всего девушке так же слышалось какое-то шарудение. За стеной? За криокамерой? За спиной? Неожиданно для себя Сосновская обнаружила что слух ее подводит. В один момент ей казалось что все это происходит далеко, а в следующий миг все это было рядом, уже вот тут у левой руки! Вслед за слухом пошло в тартарары зрение. Сначала все начало расплываться, словно девушка смотрит на мир сквозь слезы, а потом все вокруг начало темнеть. Сначала углы комнаты, потом от взора за непроницаемой пеленой тьмы скрылись стол и терминал, кушетка, пол. Светлана ясно ощущала что глаза открыты. Каждое движение ее зрачка, но картинка не менялась. Темнота разбавленная мелкими пятнами разной формы и строение. Одни напоминали амеб, другие обладали вполне себе человеческими силуэтами. Дыхание замедлилось, а руки начало трясти. Не сильно. Странно. Сейчас должна бы была начаться паника, страх, но Сосновская не ощущала ничего кроме странного всепоглощающего спокойствия. Так же резко, как началось, все это и прекратилось. Пришлось лишь закрыть рукой глаза, потому что свет от лампы до боли в глазах слепил. Времени прийти в себя не было. Дело в том, что ее вновь трусило. Только теперь это была не дрожь тела, а толчки. Ее кто-то настоятельно приводил в чувство. Убрали руку от лица, начали быть по щекам. Кажется это должно болеть. Но Света не ощущала ничего кроме легких отклонений головы в сторону. От удара. Одного. Второго. Глаза медленно закрываются. В конечностях нету сил. Хочется спать. До тех пор, пока что-то холодное не окатывает все тело. Волной. Дрожь по всему телу, хрип из легких и крик. Крик не боли или страха. Крик свободы. Мужская рука сильно зажимает рот, вторая заламывает руку. А на ухо смутно знакомый бас шепчет о тишине. Светлана успокоилась. А мужчина отпустил ее. Да. Это было высокий брюнет. Длинный, прямой нос. Голубые глаза, острый подбородок и достаточно большие, немного смешные уши. Одет в голубой окраски боевой костюм, превращающий человека в чертовски опасную боевую машину. Он присел перед ней и осторожно протянул руку. Не покрытую стальной перчаткой, а руку из плоти и крови.
- Сможешь идти? - коротко спросил он.
Назойливое, стучащее о металл эхо, было все ближе. Он давило, нервировало, даже бесило. Мужчина с страхом смотрел на дверь, через которую он, похоже, вошел. Он выглядел взволнованным. Слишком сильно, как на военного. На полу, рядом с присевшим военным, лежала его винтовка.

- Се, все, все, поняла - не орать, не спать, - прошептала в ответ Светлана, пытаясь сфокусировать взгляд на экзекуторе, - Поняла, руку отпусти, больно же.
Девушка потерла запястье, покрутила головой, с удовольствием отметив, что мир перестал кружиться и подпрыгивать. Лицо мужчины, приводившего ее в чувство, было достаточно симпатичным, только уши чуть портили впечатление, и знакомым, но ни кто он такой, ни даже имени зловредная память не подсказала.
- Идти вроде могу, только может объяснишь, куда и зачем и вообще... - в голове роился миллион вопросов и ни одного ответа, - А ты вообще кто?

Лицо военно посетило сомнение. Или смятение. Что-то одно, или оба сразу, Светлана сказать не могла. Слишком сложный был этот человек, хотя где-то внутри, на самых закоулках памяти девушка осознавала - она его знает. Пока не может понять откуда, кто он и почему таким знакомым кажутся его глаза и уши, его броня. На последней она приметила знак. Потрепанный временем и обстоятельствами (немного стертый, с царапинами и даже небольшой вмятиной) орел, широко расправивший свои крылья в стороны. Желтым цветом сделанный на голубом фоне костюма. Что-то этот знак значил. Что-то близкое, знакомое. Важное. Что?
- Гектор Гленкин. Третий взвод. Ты ничего не помнишь? Совсем? - стальной голос так и отдавал четкостью.
Да, этот человек явно привык отдавать команды, а не говорить. Майор. Да. Точно. Майор Гектор Гленкин, командующий третьим взводом. Участник нескольких войн, заслуженный ветеран награжденный несколькими солнцами и титулом тархана за заслуги перед царством. Все это пришло неожиданно, всплыло так, словно только и ждало попыток вспомнить. Разом, но при этом слишком обрезано. Каких войн ветеран? Что за солнца? Лишь о титуле Сосновская помнила, что тархан это обельный вотчинник, свободный от всех податей. Это особый статус для Свободных, последняя ступень между простым людом и вельможами, как называли аристократию.
- Наверное последствия от криосна. Она мне говорила что такое возможно, - задумчиво продолжил майор, - нам нужно убираться отсюда прежде...
Военный был прерван звуками стрельбы. Светлану передернуло от осознания того, что где-то неподалеку начался бой. Руки все еще дрожали, только теперь непонятно остаточное ли это явление после всего пережитого или это уже страх. Дверь в комнату раскрылись и в них появился военный в таком же боевом костюме как и Гектор, только с шлемом. В руках он держал крупнокалиберную винтовку класса "Каскад". Светлана хорошо знала этот агрегат. Магазин на шесть сотен патронов двенадцатого калибра, а сама пушка с подключенным модулем автоприцеливания. Машина для убийства в руках у машины для убийства, как бы такая тавтологичность не нервировала. Третий взвод. Для одних безжалостные каратели, для других не ведающие страха герои и освободители. Кто они для нее? Светлана не помнила.
- Командир, нужно уходить. Мы заблокировали западные шлюзы, перед которыми поставили АСО, но они долго не удержат альфу.
АСО. Автоматическая система обороны. Продвинутая автоматизированная турель крупного калибра с автонаведением. Настоящий кошмар, если ты не знаешь что такая западня ждет тебя впереди. Если верить армейским байкам, то однажды такая турель остановила наступление чуть ли не целого полка в каком-то из секторов. Отступающие части просто оставили ее прикрывать отход, предварительно настроив на самоуничтожение в случае окончания боезапаса или попытки прикосновения к главному корпусу. Веселый был случай, особенно если учесть что обескураженный противник в последствии сдал свои позиции и отступил прочь. Но вот что такое альфа? Почему такая тревога слышится в голосе военных?
- Он идет, - хмуро объявил Гектор, поднимаясь на ноги и беря в руки винтовку, - Ты помнишь кто ты и где мы находимся?
- Сэр? - с нетерпением напомнил о себе все еще стоящий в дверях военный.
- Займите оборону. Боевой порядок А, - приказал Гектор, после чего солдат поспешно скрылся за дверьми.
Майор вновь глянул на Светлану. В его глазах она видела... надежду? Что он от нее ожидал? Также, неожиданно для себя, Сосновская отметила что металлические стуки так больно воздействовавшие на ее самочувствие и нервы прекратились. Кажется тогда же, когда началась стрельба. Подозрения на простую мигрень и синдром постзаморозки как то сами собой начали улетучиваться.

- Майор... - Светлана улыбнулось уголками губ, глаза оставались серьезными. В голове вихрем пронеслись обрывочные воспоминания, наполняя пустоту, - Гектор, - почему-то она была уверена, что могла называть его только по имени, - Голова пока как коробка с пазлами, что-то есть, а вот в картинку не складывается, давай двигать отсюда, потом поговорим, хорошо? - девушка, опершись о плечо солдата встала, наблюдая за своими ощущениями и прислушиваясь к происходящему за стеной.

Майор кивнул и пошел на выход. Сосновская последовала за ним. Выйдя в широкий коридор, в котором помимо шестерых солдат, стояло еще куча всяких ящиков и емкостей, Светлана поняла что ей бы не помешало обуться. Кожа ее стоп колющей болью обозвалась на холодный металлический пол. Пока Светлана разглядывала все вокруг, Гектор о чем то говорил с ближайшим к нему солдатом. У того была точно такая же экипировка как и у других. Синий БК, с желтыми рукавами и воротниками, да орлом на груди. Еще один солдат отвлеченно, словно находится где-то далеко, сидел на полу и медленно, полностью сосредоточившись на своих действиях. Что он делал? Он вставлял патроны в магазин. Рядом с ним стоял прислоненный к стене автомат "Кара". Такой же, как и у майора. Простая и удобная винтовка пехоты, с стандартным калибром. Похоже что у рядового, который сейчас заряжал магазин, была слегка модифицированная винтовка с увеличенным боезапасом на двести патронов, вместо стандартной сотни. Когда он заметил тень над собой, то отвлекся от занятия и посмотрел на Светлану. Его лицо перекосило от замешательства и он поспешил встать, чтобы отдать честь. Уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но все прервал вмешавшийся майор.
- У нас нет времени. Тебе нужно как можно быстрей добраться к центру. Быстро! - и легко подхватив Сосновскую на руки побежал дальше по коридору.
Девушке не оставалось ничего, кроме разве что сильней прижаться к холодной и помятой броне Гленкина. Вся эта ситуация казалась ей не по душе. Все естество противилось такому повороту событий. Самому чувству того, что она, Сосновская Светлана беззащитная и хрупкая девушка. Она не такая. Это не она. Не ее несут на руках куда то в неизвестность, куда-то подальше от жерла боя. В душе Светлана чувствовала что должна быть там, вместе с солдатами, с оружием в руках встречать врага! В голове всплыли образы прошлого:
Закончилось все, когда Гектор поставил Светлану на ноги. Они были в небольшом помещении с шкафчиками. Судя по всему техническое. Кроме двери, через которую девушку занес майор, тут был еще один выход куда в техническое помещение вдоль стен которого вели трубы, да гравишахта ведущая куда-то на уровни вверх. У выхода в технические помещение имелся девятидюймовый монитор, по всей видимости для связи с техническим центром. Рядом с шкафчиками стоял стол, на котором было остальное снаряжение. Перчатки, ступневые накладки, ботинки, защитный скафандр Покров. Последний был абсолютно не стеснял движения носящего и объединял в себе высокую прочность и невероятную гибкость, практически как шелк. В нем можно было даже работать в космосе, при условии наличия герметичной системы жизнеобеспечения и утепляющего кокона, как называли спец.костюм для космических вылазок. Немного дальше, лежал пистолет, по всей видимости стандартная беретта. Раздался треск коммуникатора и крики кого-то из отряда. Майор ничего не сказав быстро вышел из комнаты и закрыл дверь с той стороны. Светлана, бросившись к ней заметила что поздно. Майор заблокировал ее с той стороны. Тяжелые шаги начали отдаляться от двери в сторону стрельбы. Душа Сосновской рвалась туда, к ребятам, но дверь была заперта наглухо. Светлана вновь осталась наедине с собой.

Светлана вышла в коридор, глаза привычно обежали занятых приготовлениями к бою солдат. С легкими щелчками входили в обойму патроны, Щелк, щелк... Перед глазами промелькнуло ... звук защелкнутого магазина, слышный даже сквозь грохот взрывов... фигура в прицеле, мгновение спустя нелепо взмахнувшая руками и медленно-медленно оседающая на взрытую снарядами, пропитанную кровью землю... Воспоминания прервались, когда майор подхватил ее на руки и куда-то понес. Сначала девушка собралась по привычке воспротивиться подобному отношению, но не стала,понимая, что в том виде, в каком находится сейчас она, она будет обузой и прекрасной мишенью. Светлана улыбнулась уголками губ - кажется, воспоминания потихоньку возвращаются, похоже амнезия - это последствие криосна. Она прикрыла глаза, прижимаясь щекой к холодной броне, обоняния коснулся запах пороха,дыма, пота и еще чего-то неуловимого, навеки въевшегося в броню - так пахнет война... Три луны, зеленые луга Мар-Тоги. Разрушенный блокпост местного охранного отделения. Когда еще Светлана была капитаном. Она сидела одна, вся в крови своих сослуживцев, повстанцев, и своей. Ее БК, изначально зеленый, стал красным. На руках у нее лежал молодой парень, одетый в такой же БК, как и у нее. Но на нем не было шлема. Его черные волосы так контрастировали со всем кровавым месивом и разрушением вокруг. Его голубые, готовые посоперничать в цвете с небом, глаза смотрели на нее. Губы пытались изогнуться в улыбке,
- Поцелуй меня, майор... - Светлана наклонилась над мальчиком, коснулась губами его горячих, растрескавшихся губ.
- Ребята обзавидуются... - улыбнулся он и обмяк на ее руках... А она плакала, сидя одна среди трупов, глядя на три равнодушных луны. Слезы текли по щекам, капая на лицо мальчика, закрывшего ее своим телом...

Холод пола коснулся босых ступней, прогоняя воспоминания, - "Не хочу вспоминать!" - зашлась в крике душа. Сосновская глубоко вздохнула, прогоняя подступившие к глазам слезы.
Пока она приходила в себя, дверь захлопнулась,
- Гад, выпусти меня - в бессильной ярости девушка шарахнула кулаком по двери. Боль от удара немного отрезвила ее и Светлана осмотрелась. Одежда была очень кстати.

Глухие удары по двери ничего не дали. Запертая с той стороны девушка принялась за то, что ей осталось. Одеваться. Все что было оставлено в этой комнате хорошо подошло ей. Покров сидел словно родной. Разве что перчатки на руки немного "ходили" на пальцах, но это было не страшно. К такому привыкаешь. Проверив карманы и отделы для модулей, Светлана лишний раз убедилась в том, что у нее "чистый" экземпляр. Без ничего. Следующим на очереди к проверке была Беретта. Взяв ее в руки Сосновская некоторое время просто примерялась. С одной стороны ощущение тяжести оружия в руках было знакомым, даже в какой-то мере приятным, с другой стороны чувствовалась какая-то недосказанность. Что-то незримое ускользнуло с поля зрения, что-то на виду и при этом незаметное. Нажав на защелку и достав из пистолета магазин, Светлана убедилась в том, что все двадцать патронов на месте. Мало того, патроны оказались бронебойными. Такими не пробьешь бронемашину, конечно, но тот же БК эти девятиметровые пробивали неплохо. Даже не удивившись легкости и обыденности действий по проверке пистолета, девушка принялась за шкафы. Обычные шкафы для рабочих, в которых обычно держат сменную одежду и мелкие личные вещи. Никаких фамилий, просто четырехзначные номера. На некоторых дверках шкафчиков, с внутренней стороны, наклеены фотографии. Девушки, женщины с детьми. Некоторые полусодранные. Сколько Светлана не вглядывалась в лица, ничего знакомого в них не заметила. Это чьи-то жены, дети, сестры. Просто недостижимые идеалы. Кто эти рабочие? Где они? Что делать дальше?
Внимание девушки привлек монитор у выхода к техническим помещениям. На нем замигала лампочка вызова. Да, это определенно кто-то пытался связаться с ней. Подойдя к комлинку, Светлана тыкнула пальцем в область предназначенную для принятия вызова. Монитор сразу загорелся красками, показывая Сосновской светлое, почти детское лицо девушки. Блондинка, еще и зеленоглазая. Она пристально всматривалась вперед, так пристально, что Света даже немного смутилась от такого, рассматривания.
- Майор не отвечает, - начала блондинка, - видимо это вы тот самый десятый? У нас мало времени. Вам нужно во что-бы то не стало добраться в центр исследований. Там...
Договорить блондинка не успела. Сигнал разорвался, а на экране засветился значок. Большое дерево, с непонятными дисками на ветках и большим червем у корня. В этот же момент откуда-то из глубины технических помещений, у перехода к которым стояла Сосновская, послышался шорох. Нехороший такой, заставляющий содрогнуться.

Светлана на автомате облачалась в покров, проверяла оружие, а мысли бешеными пчелами кружили в голове: "Что происходит? Как и зачем она здесь? И вообще, где это "здесь"?..." Миллион вопросов и ни одного ответа. Рейд по шкафам информации тоже не прибавил.
Внимание привлек вызов по комплинку, лицо девушки было не знакомым, удивило ее пристальное внимание к собственной персоне, но ничего спросить Сосновская не успела, связь прервалась на самом интересном месте, а слух уловил неприятный шорох. Девушка отскочила от компьютера, одним плавным движением вскинула Беретту, снимая ее с предохранителя.

- Все страньше и страньше ... - прошептала девушка, пытаясь разглядеть источник шума и вспоминая недобрым словом майора, закрывшего ее здесь без всяких объяснений.

Темнота, которой был покрыт коридор ведущий в технические помещения, ощущалась практически материально. Ее длинные черные и загребущие руки так и тянулись к девушке с оружием в руках. А что-то в недрах этих самых помещений рычало, копошилось и скребло. Скребло нещадно, заставляя кожу Светланы покрыться мурашками, как это называли в детстве. Едиснтвенная ассоциация, которая всплывала, на этот звук это было ощущение когда дерешь ногтями по шершавому, немного заржавелому, железу. Внутри, где-то в районе желудка, начало мутить. К горлу подступила кислая слюна. Но в то же время такая ожидаемая дрожь в руках так и не наступила. Сосновская уверенно держала оружие в руках, так же уверенно держа на мушке треклятую темноту того коридора. Послышались шаги. Тяжелые, даже можно сказать увесистые. Интуитивно девушка отошла еще на шаг назад от темноты. И когда уже казалось что адреналин в крови зашкалил на столько, что еще чуть и она бросится стремглав в эту темноту, из нее показалось лицо. Лицо обезображенное усталостью и болью. Покрытое шрамами и волдырями. Обрубок носа, с двумя открытыми дырами. Опухшие щеки и брови на столько раздулись, что глаза были спрятаны под слоями желтого оттенка кожи. Когда-то это был человек. Но теперь, когда оно вышло на свет, тяжело хрипя и кряхтя, Светлана поняла что человеческого в нем осталось слишком мало. Круглое как у шара для боулинга тело, представляющее собой один большой жировой шар, толстые широкие ножища, и такие же огромные и широкие руки. Существо это было голое и от того еще более уродливое. Покрытое шрамами, ранами, наростами, волдырями. Во многих местах из открытых ран сочился вонючий гной. Все что вызывал у Светланы этот индивид, застивший в десяти шагах от нее, это было отвращение. Этот кругляш протянул руку в сторону Сосновской и издал непонятный булькающий звук. Палец сам лег на курок. Светлана поняла - она готова стрелять. Так учили в академии. Класть палец на курок только тогда, когда готов стрелять. Кругляш, видимо утомившись, обронил свою руку и по инерции сделал еще шаг в сторону девушки.

Спусковой крючок мягко поддался под пальцем. Светлана почти не думая вскинула оружие, целясь в появившегося монстра. В груди екнуло от нахлынувшего отвращения и, пожалуй, ужаса. Если бы из темноты выскочил человек или животное, то девушка точно знала бы, что делать. Но чем или кем было ЭТО она не знала и палец замер, не закончив движение,
- Ты кто? - на долю секунды замешкавшись, крикнула она, а в следующее мгновение раздался выстрел и девушка отскочила назад, не выпуская из виду НЕЧТО.

Ответом на вопрос Сосновской было непонятное булькание, которое было похоже на то, как человек с полными ртом воды прочищает горло. Грузное тело вновь двинулось вперед, сделав еще один тяжелый шаг. Из-за этих "усилий" на складках покрывающих то, что когда то было животом открылись новые раны из которых потоком хлынула темно-коричневая жижа. Светлана медлить не стала. Быстро сориентировавшись она отскочила назад и выстрелила. Пуля легко вошла в жирную, мягкую ткань ноги, разорвав при этом ее как иголка водяной пузырь. Полетели в стороны ошметки кожи, а за ними гной и куски сгнившего мяса. Вырвалась наружу трупная вонь, от которой у девушки даже в глазах помутнело, а кругляш при этом далее сделал шаг в ее сторону. Стал на ногу, в которую только что выстрелила Сосновкая, хрустнула кость, согнулась под весом нога вдвое и чудище завалилось на один бок. Оно, будто не заметив ничего, вновь протянуло руку в сторону девушки и, вместо слов, побулькало. Из-под тела этого существа начала растекаться темно-коричневая жижа, а воздух пропитался гнилью, вызывая у Светы рвотные порывы. Существо при этом дергалось, пыталось перекатится на другой бок, встать на ноги. Но как и черепахи, оказавшейся вверх ногами, вероятность сделать это самостоятельно была крайне малой.

Обойдя смердящее нечто, Светлана подошла к коридору, ведущему в какие-то технические помещения. Медленно и осторожно, продолжая приглядывать за лежащим на полу существом, девушка заглянула в темноту коридора и сделала несколько шагов, готовая стрелять.

Булькающий противник так и не смог сделать нужные усилия, чтобы подняться или хотя бы сдвинуться с места. Правда туша его заслоняла практически весь проход, потому Светлане пришлось неплохо так извернуться, чтобы обойти толстяка (ведь наступать на его вздувшееся тело совсем не хотелось) и при этом не угораздить в его загребущие руки. Одного взгляда на толстые, все в язвах и вздувшихся пухырях, пальцы хватало чтобы вызвать отвращение степени практически отчаянной ненависти. Если так можно выразиться. Кое-как борясь со своими чувствами номер десять переступила своего первого, за сегодня, подстреленного. Лишь когда она оказалась за поворотом того коридора, который закрывал ей толстяк она поняла, на сколько привычно лежит в руках пистолет и на сколько буднично было ощущение от его использования. Ни сомнений, ни волнения, ни тревоги, ни жалости. Казалось, что всплывавшие ранее образы и картинки должны были подготовить ее к такому, но сейчас... Удивление все же было. Не сильное. Лишь на легкую ухмылку. Ухмылка эта была стерта болью в висках. Голова, по ощущениям, треснула где-то в районе лба и раскололась от уха до уха, вскрывая черепную коробку и обнажая нежный беззащитный мозг.
Опустив пистолет, Сосновская взглянула вперед. Коридор выводил ее на небольшой балкончик. С него открывался вид на целую бездну, уходящую куда вниз. Смотреть в бездну не хотелось. Кажется что в учениях Предвечных было что-то про бездну. Светлана не помнила точной формулировки. Помнила лишь что это касалось попыток взглянуть в эту бездну. От балкончика уходили лестницы. Одна уходила вниз, вторая вверх. Снизу доносились звуки, схожие с хлюпаньем жидкости. Сверху же, похоже, работал вентилятор. Большой.