Повесть о Четырех Городах. ЗАМОРОЖЕНО. | ходы игроков | Dottore

Ах, Республика Трех Городов! Гордое государство Драконьего Полуострова, что на окраине Материка, не склонившееся ни под кем! Выросшее из простого убежища беженцев древней Арлионской Империи, оно сейчас представляет собой одно из величайших государств на всем материке. Сейчас, увы, он находится на грани развала - на юге расположилось мятежное Королевство, с севера на полуостров наседают воинственные соседи, закулисная игра вновь уносит жизни, и нечто странное нависает над материком...

Но наша история не о правителях, вершащих судьбы тысяч людей, не о героях и магах, но о простых людях, что родились и чей путь только начинается.

Стальной регион. Довольно неспокойное место, который часто подвергается нападениям со стороны горцев. Каждое село здесь – это отдельное укрепленное поселение, способное выдержать атаку. Регион не сильно пригоден для выращивания сельхоз культур, однако здесь чаще всего занимаются выпасом овец и скота. Люди здесь довольно грубоваты, зачастую жесткие, но верные себе, своим традициям и своему сюзерену. Время от времени войска патрулируют границу гор, чтобы горцы не наглели. В особо опасных местах (главная дорога, караванные пути) расквартированы солдаты или дружинники из местных на постоянной основе. Крестьяне не сильно рады такому положению, но приходится терпеть – или солдаты, или бандиты.

У каждого государства есть так называемые Врата, определенное место, преодолев которое, можно с легкостью покорить все государство. Все капитан-регенты, правители Кастильона, знают Врата Республики. Кастильон и есть Врата. Кастильон - и Ключ, и Страж врат. Могучий град, о чьи стены сложили бесчисленные захватчики. Выросший из простой дозорной башни Арлионской Империи в неприступную преграду. Расположенный на Тропе Магнуса, перевале по которому ступали беженцы во время Полураспада, когда Империю рвали на куски предатели, рабы и Гон зверолюдов. Ничто и никто не способен сломить Кастильон. Здесь живут только суровые и могучие люди. Люди, которые считают жителей других городов неженками и слабаками.


Порой Истории не чужда ирония. Взять к примеру Джованни Баттисту - Кастильонского палача, официально зовущегося как Мастро Титта - Мастер Правосудия. Человек принципиальных взглядов, порицающий всякие пороки и считавший себя беспощадным оружием правосудия, беспристрастным и жестоким. Оно и в чем-то было верным: Мастро Титту было запрещено покидать свой небольшой район неподалеку от городской тюрьмы, кроме как по "священным служебным делам". Он безукоризнен, пунктуален, яростен к своим жертвам и холоден ко всем остальным. Следующий букве закона беспрекословно. Представьте его удивление, когда Капитан-Регент и генеральский совет передает ему, человеку высокоморальных устоев, обязанность собирать налог со всех городских борделей! Джованни, конечно, был шокирован и частично оскорблен - поначалу он подумал, что это шутка. Когда выяснилось что это правда, то Мастро Титта, скривившись, отнесся к этой обязанности как своей основной: с холодным расчетом, ненавистью ко всем неплательщикам и холодным презрением к "жрицам любви". И вот, в первый же день исполнения своих новых обязанностей, зайдя в первый же бордель, он, холодная неприступная скала, встретил владелицу этого борделя, Беатриче Корваро. Впервые за всю свою жизнь, холодная стена презрения дала трещину.

Беатриче давно не верила в любовь. Пока не встретила знаменитого Мастро Титта. Она много про него слышала про этого грозного человека, но никогда не видела его в живую. Он всегда являлся к ней во снах в образе жестокого, бездушного гиганта с огненным мечом, что придет за ее душой и сожрет ее целиком. Но и тени страха не осталось, когда она увидела его.

Они так и простояли почти целый вечер, смотря друг на друга. Он, думавший что выше низменной любви. Она, что любовь - это выдумка. Как я и говорил, истории не чужда ирония. Они поженились спустя неделю. Беатриче оставила ремесло. Денег что Джованни получал за свою работу хватало на безбедную жизнь. Спустя год у них родился сын Диего.

Семья Диего жили душа в душу. Отец Диего хоть и выглядел жуткой скалой, на деле был очень добрым и ласковым к ним. Мать была хохотушкой, но очень трусливой и слабовольной, во всем надеявшейся на твоего Отца, про которого ходили жуткие истории. Но на то он и Мастро Титта - быть вне закона и общества. Жизнь юного Диего не знала печалей и горестей. До того жуткого дня, когда пришли фанатики с севера.

Для Кастильона, осада - это привычное дело. Он был стоек как многотысячным армиям соседних государств, так и к несчислимому Гону зверолюдов. Что может сделать ему толпа фанатиков?
Несколько месяцев длилась осада Кастильона. Несколько месяцев он сдерживал наплыв фанатиков. Это было ужасное время для молодого Диего и его семьи. Однажды, неизвестно как, сквозь городскую стену перелетело несколько Шаров Огня - эти жуткие приспособления, под завязку заряженные магией и запускаемые из катапульт, способны нанести жуткие повреждения стенам. При попадании в толпу, Шар Огня испепелял все в радиусе его действия.

Один из таких шаров упал неподалеку от места где играл Диего. Он не помнит что случлось дальше - помнит только то, что было очень жарко. Невероятно жарко. Когда он очнулся, он не мог толком видеть. Диего повезло - он остался жив, но его тело сильно обгорело. Мама очень долго плакала, боявшись потерять тебя. Отец, узнав что случилось с тобой, просто ушел вместе со своим мечом - нужно было разнести немного правосудия магам. Диего несколько дней пролежал без сознания и не было известно, выживет ли он или нет. Еще почти год не мог выходить на улицу.

Это был долгий год, но наконец-то эта война закончилась. Город сильно потрепало, многие стены порушены, много людей убито, но Кастильон выжил и будет жить. Как и Диего. Он обезображен, почти калека, но жив.

Кастильон. Нерушимый щит Стального региона, закаленный в жаре тысяч битв. Из всех сталей он - самый закалённый, и сталь его - не в крепких стенах и не в острых клинках. Сталь Кастильона - это Сталь сердец кастильонцев, которых не сломить ни суровым зимам, ни страшным зверолюдам, ни безумным фанатикам. Сколь бы крепкой стали не отлили мастера-гномы, даже она разобьется вдребезги при встрече со Сталью Кастильона - и нет и не может быть ни Врат надежнее, ни Ключа крепче, чем Кастильон, чьи Шпили держат само Небо.
Но даже на крепчайшей и чистейшей из сталей остаются следы от закалки, что впиваются в металл и остаются - навсегда. Такова плата за крепость, такова цена за непоколебимость - и порой эту цену платят те, кто ещё не понимает, что значит - быть кастильонцем...
Диего с детства не знал ни нужды, ни голода - пусть многие и чурались его отца, Мастро Титто, но для сына он был самым близким, самым лучшим, и даже если бы Император предложил ему стать наследником Престола, Баттиста не согласился бы отречься от родителей - ведь там, где семья перестанет быть крепче стали, сначала рухнет семья, затем община, после - город, а за городом - и вся Империя. Так что же лучше - быть сыном палача и "жрицы любви" в непоколебимом государстве, или же править руинами, что сами ещё не поняли свой конец?
С самого детства Диего был тем ещё непоседой - едва научившись ползать, малыш стал исследовать все углы и закоулки дома Баттистов, не раз и не два заставляя матушку бросать все дела по дому и искать сына, который с каждым разом прятался всё более умело, и не было бы чете Джованни и Беатриче покоя, если бы не было того, что могло отвлечь Диего от игр в прятки, и этим "чем-то" было ничто иное, как... весь мир! Мир, такой многогранный, хмурый, но в этой хмурости странно добрый, он так напоминал Диего собственного отца, что маленький мальчик хотел открыть все его тайны и разглядеть за сединой снегов и морщинами гор сердце... сердце этого мира, в доброте которого паренек не сомневался.
- Мама, мама, суп кипит! - громко крикнул мальчишка с кухни, и Беатриче, оставив свои дела, прибежала на кухню и, сняв крышку с чана, стала размешивать суп, не обращая поначалу внимания на Диего, который завороженно смотрел на чан с супом, будто увидел волшебных фей.
- Мааам... - протянул с вопросительной интонацией пятилетний мальчишка, - Мам, а почему крышка прыгала, когда суп кипел?
- Видишь пар, солнышко? - матушка показала половником на клубящиеся пары, - Он поднимался и дергал крышку.
- Мам, но откуда он там? Когда ты ставила суп, пара не было... - мальчонка присмотрелся к пару, будто к неведомому зверьку, и попытался коснуться его рукой, но через секунду отдернул руку, ойкнув от боли.
- Диего! - испуганно вскрикнула мать, мигом забыв про суп и подскочив к сыночку, - Не обжегся?
Однако мальчик не отвечал, завороженно глядя на свою руку, крутя её так и эдак, а затем перевёл взгляд на откинутую крышку чана - и прокричал голосом, полным ликования:
- Мама! Смотри! На крышке! - мальчишка подскочил к крышке и тронул пальцем крупную, ещё дышавшую жаром каплю, - Вода! Пар - это вода! - произнес мальчик это так, будто сейчас не было ничего важнее.
- Диего, дай мама обработает твою руку,а то она вздуется и будет болеть... - мягко улыбнулась мать, не в силах не улыбаться, видя такое счастье в глазах сына.
Но не только вода и пар поглощали мысли юного Диего. Всё происходившее вокруг, всё то, что казалось многим обычным и обыденным, сын палача воспринимал не иначе, как чудо - ведь кто-то додумался,что если соединить два круга палкой, получатся колеса, а металл в печи становится жидким, будто вода, и горячим, как огонь... И, когда он рассказывал отцу о своих "открытиях", это были те редкие минуты, когда всегда хмурый и непоколебимый Джованни улыбался, будто и сам был не зрелым мужем, а восторженным мальчишкой.
Почему вода от жара становится легкой, как облака, а в холод твердеет, как камень? Почему, если камень бросить вверх, он упадёт вниз? Почему паук не ест муху, как люди, а скручивает её в кокон? Почему Солнце всегда восходит на востоке, а садится на западе? - все эти и тысячи других "почему" Диего задавал родителям, и те скоро поняли, что любопытство Диего способно поставить их в тупик не хуже, чем его игры в прятки. Впрочем, пусть Джованни и был человеком не самым общительным, но были в городе и те, кто уважал Мастера Правосудия. Именно среди них Баттиста стал искать человека, знания которого смогут дать ответы хотя бы на часть вопросов любопытного сына...
А Диего всё было мало. Новые ответы лишь порождали новые вопросы, с более сложными формулировками. Мальчишка впитывал знания, будто губка, и чем сложнее становились науки, что он осваивал с помощью отца и его знакомых, тем сложнее были его вопросы. Порой его взрослых собеседников в тупик ставило даже то, о чём он, собственно, спрашивал - ведь это казалось столь очевидным, что и спрашивать они не видели смысла...
Всё изменилось в один миг, когда Диего, увлечённый очередным простым "чудом", не успел понять, когда неприступный, как он думал, город стал частью Преисподней. Огненный шар, затмивший собой Солнце и прекрасный в своем грозном величии, упал и сокрушил целый квартал, выжигая дома и людей. Диего лишь успел увидеть стену огня, прекрасную в своей необузданной ярости - а дальше он помнил лишь боль.
Очнувшись, Диего понял, что остался жив. Но цена его жизни была немалой - теперь каждый вдох сопровождался болью, то, что раньше казалось простым и приятным, обернулось вечной и искусной пыткой...
Многие бы на месте Диего сошли бы с ума или наложили бы на себя руки, но Диего Баттиста оказался настоящим сыном своего отца - лишенный возможности даже плакать, десятилетний мальчик вступил в бой с собственным телом, медленно, но верно заставляя его снова подчиниться себе. прикованный по первости к постели, Диего очень много времени уделял книгам - благо грамоте его обучил один из знакомых отца. Читал он всё и обо всём, и иногда казалось, что глаза парня снова горят тем неиссякаемым огнем любопытства...
Однако прошлого было не вернуть, как и не могли самые искусные из врачевателей и волшебников вернуть сыну Мастера Правосудия силы тела и души. Однако, несмотря на все трудности, Диего не сдавался и всегда старался вести себя так, будто не сомневается в своем скором выздоровлении - только для того,чтобы снова увидеть улыбку отца, только ради того, чтобы никогда не видеть слезы на лице матери...
Это был год битвы, которая не прекращалась ни на миг. Диего возвращал себе власть над телом медленно, но характером сын явно пошёл в отца - и вот, спустя целый год, одиннадцатилетний паренек с изуродованным ожогами лицом смог выйти за порог дома, чтобы снова увидеть солнце, которое всем своим видом напоминало тот самый Шар, что так круто перевернул всю его жизнь...

Кастильон праздновал победу недолго – просто еще одна веха в истории Кастильона. Затем началось долгое восстановление и восполнение потерь – многие благородные сыны и дочери погибли с оружием в руках, защищая свою родину. Стены еле выстояли – восстановление их потребует много времени, невероятное количество рабочих рук и еще больше флоринов. Многие боятся, что величие Кастильона уже минуло, но другим просто не до таких мыслей – слишком много работы, слишком много дел, за которыми надо следить!
На удивление, дел полно и у Мастро Титто. Были захвачены некоторые важные офицеры и рыцари в той осаде. Всем им нужен «особый» уход от Мастера Правосудия. Да и у Беатриче дел по дому было полно, так что с разрешения Петро Гальвани, знакомого врача Джованни, Диего разрешили гулять и самому выходить из дому. Также, он разрешил Диего посещать его, чтобы очень хорошо, так как у доктора Гальвани была очень большая библиотека, а сам Гальвани так вообще кладезнем науки. Гальвани не мог не нарадоваться любознательности малыша.

- Джованни, я давно не видел такого любопытного и пытливого ума! Я уверен, что из него выйдет толк.

Несмотря на свою жуткую внешность, он сумел найти себе небольшого друга, который ни на шаг не отставал от Диего – это был Бонавентура, или проще Бон, очень большой, сильный телом, но очень слабый умом парень: ему только стукнуло восемь, а слов знает меньше пятилетнего. Однажды Диего застал Бона за тем, что тот пытался съесть деревянное яблоко, потому что другие сказали ему что внутри оно настоящее. За время общения с Диего чуть-чуть поумнел и подучил пару слов.
-Диго умный, Диго много знает! Бон любить Диго!- говорил он очень часто, сжимая Диего в объятьях.

Любопытство сыграло с Диего не очень приятную шутку – он очень много спрашивал, рассматривал, изучал, спрашивал, наблюдал, спрашивал, сверял, пытался читать и очень много спрашивал. Но, увы, в его голове накопилось столько знаний, что те часто противоречили друг другу. Как Диего понял, человек состоит из трех всем известных элементов – плоть, кровь и дух… или нет, четырех веществ: флегма, холе, сангуа и мелэна. И если в человеке течет кровь, почему тогда говорят, что у Джованни не кровь, а лед? Ведь лед это вроде застывшая вода, как он может быть кровью? То есть, получается, кровь – это застывшая вода, и значит, твердое тело, что становится теплой, когда вытекает из тела. Но ведь плоть – твердое тело, значит кровь это плоть? Как это связано с тем фактом, что вода замерзает от проделок злых духов? Значит, кровь – это проделки злого духа, а Джованни одержим? Если Джованни одержим, как он может входить на святые месте и даже молиться святым образам? А болезни передаются плохими запахами, или крысами? А может все же уродства и болезни последствие грехов перед Троицей? И самый главный вопрос, на который он так и не сумел ответить – почему в мире так много разных мнений? Очень много узнал Диего, но что, правда, а что нет – это было мало ему понятно.

Особенно это касалось восстановления своих сил. Было множество способов, честно. И они все различались.
Самостоятельно Диего тренировался, и много – но к несчастью, дыхание подводило его, и он часто останавливался, чтобы перевести дух. Насколько Диего мог знать, такой способ очень долгий и не сможет гарантировать восстановление.

Например, можно было обратиться к древним мастерам медицины, книги которых ты видел у Гальвани. Как подтвердил он сам, многие опытные врачи знают несколько заклинаний.
-Это обязательное условие, малыш, - сказал он Диего. – Многие мастера своего дела знают заклинание или два. Это как иметь карту незнакомой местности: она не обязательна, чтобы дойти до места назначения, но если она у тебя есть, ты можешь достигнуть его быстрее.

На предложение показать хоть одно заклинание, Гальвани занервничал, сказал, что он не уличный фокусник, и что с магией не шутят.
-Понимаешь, если заклинание сделать не так или по иному, то все может пойти наперекосяк! Одна ошибка, и заклинание не сработает, в лучшем случае. Не зря на свете существуют рубиновые маги! Опасные это личности, которые не дорожат ничьими жизнями, ни своими, не чужими! Эти пустоголовые дураки думают, что они могут как Самородки, колдовать по наитию, меняя заклинание и его компоненты прямо на ходу, но это не так! А в худшем, например, половина твоего тела превратится в камень! Или вместо твоего носа вырастет палец!

Как вариант, он предложил, обратиться к священникам – в конце концов, мир полон Божественных чудес, ведь не зря же рассказывают истории про Лаззаро воскрешего или излечения целого города прокаженных святым Микаелем.
Путей много, но по какому идти?

К величайшему своему сожалению, многие яркие умы способны восхищаться высокими мудростями, но не все из них умеют в высокой мудрости увидеть мудрость простую, даже приземленную. Не осознавая своей ошибки, Гальвани, возможно, даже и не вспомнил мудрости о том, что "запретный плод сладок", и даже о том, что "всякое действие вызовет противодействие". А ведь именно это и произошло с его юным слушателем - ведь именно из его уст Диего узнал о магии, да не просто о магии, а о магах, которые в погоне за вершинами таинства магии не щадили самих себя. Однако, уже по рассказам врачевателя Диего, будучи парнем неглупым, понял, что темы "рубинов" не стоит касаться напрямую. Впрочем, было немало вопросов у молодого Баттисты и о магии в целом - кто такие Самородки, какие школы магии в принципе существуют, почему они зовутся по названиям драгоценных камней и так далее. Такими вопросами парень тихо ушел от опасной темы. Но о ней самой не забыл - наоборот, он хорошо понял то, что если хочет знать о рубиновой магии, то должен найти это все сам. Сам Диего не понимал, за что это рубинов можно так ненавидеть, и поэтому стал искать у Гальвани, помимо прочего, книги по истории развития магии, чтобы понять, чем же так насолили людям "рубины", что о них пошла такая молва.
Но не только это будоражило разум Диего. Хорошо запомнив уроки войны, парень понял, что должен уметь постоять за себя, ведь тот же Бон не сможет вечно его оберегать. Особенно если на кону будет его жизнь. Однако же, с его утомляемостью нечего было и думать о долгих, выматывающих боях, а значит, он должен был уметь одолеть противника быстро и не давая большой нагрузки на свое дыхание, которое и так нередко срывается, заставляя парня стоять и ловить воздух ртом. С этим вопросом Диего подошёл к отцу, попросив его совета. Но при этом он не оставлял своих обычных тренировок.
И все же, Баттиста не забывал и о Гальвани. Его заминка заинтриговала парня, которому показалось, что что-то в этой заминке было... не так. Однако же, Диего не стал давить на учителя, а предпочел узнать все самому. Ради этого он, поначалу изредка, стал засиживаться в доме врачевателя до глубокой ночи, а пару раз так и вообще засыпал прямо за книжкой - все ради того, чтобы учитель привык к тому, что у него бывает такой вот усидчивый посетитель. На деле же Диего хотел проследить за учителем ночью, чтобы понять, почему тот так не хотел показывать ему своё волшебство и свои заклинания. В крайнем случае, Баттиста собирался лично проникнуть в святая святых Гальвани и выведать, что же такого его учитель недоговаривает...

Поначалу, ничего не предвещало беды. Как бы это странно не звучало, но на вопрос Диего о каком ему стиле больше подойдет, отец его очень внимательно осмотрел и просто ответил:
-Советую тебе просто бежать, сын. Ты, увы, не годишься в солдаты.
И в чем-то он оказался прав. Потому что хоть и не смотря на малочисленные, но успехи в тренировках, без своего лучшего друга его запросто мог избить кто угодно – сказывалось постоянная одышка. Приходилось зачастую сторониться многих аллей, и Диего очень хорошо преуспел в искусстве незаметного перемещения.

Единственной отрадой для Диего были книги Гальвани. Тут никто не обзывал тебя и давал пинокв. Однажды, пока Гальвани думал, что ты уснул у него, он заговорщицки прошел к себе. На деле ты не спал, просто дремал и последовал за ним, чтобы узнать Страшную Тайну. Подойдя к полузакрытой двери его спальни, ты увидел доктора Гальвани в нелепой фиолетовой странной робе, фиолетовом колпаке и чрезмерно большом медном медальоне, старательно складывающему негнущиеся пальцы в разные позиции и сбивчиво произнося фразы на староимперском перед полуистлевшим манускриптом - Liber septuaginta, единственная книга чисто про магию у Гальвани. Что-то говорило Диего, на самом деле Гальвани хоть и хорохорится, но ни черта не умеет в магию. И пусть он нисколько о ней ничего не знал толком, он сказал Диего что знает один вариант и что он переговорит с его отцом. Получив молчаливое согласие отца, Гальвани привел мальчика к со своему другу – Уго Вольто. Он своим лощеным и самодовольным видом, в безупречном модном костюмчике и странных черных очках* абсолютно не напоминал мага. Уго дружелюбно, но брезгливо пожал руку Гальвани.

-Ну, здравствуй, старый шарлатан. Все так же думаешь, что пиявки рождаются из ила на дне рек? – Только сейчас он увидел Диего. - Ты пригласил показать мне своего нового мальчика на побегушках?
-Ну что ты, щепетильный белоручка. Я привел тебе крайне способного ученика для магии. Самого лучшего ученика для магии! Он столько всего знает!
-Прааавда? – с показным удивлением сказал Вольто, снимая свои очки, внимательно изучив Диего взглядом. Так скорее осматривают домашнего зверька, который совершил нечто глупое. – Ну ладно, послушаем, что ты знаешь…
Спустя пару предложений, он просто сказал тебе помолчать. Посмотрев на Гальвани, он вздохнул, еще раз посмотрел на тебя, еще раз вздохнул и просто сказал:
- Гальвани, ты может быть и неплохой врач, но никудышный учитель
-Я не учил его. Он самоучка.
-Неудивительно, ведь ты бы не научил его и половине этих вещей. Ладно, я возьмусь учить его, но только потому, что мы хорошие друзья. Но это будет стоить гораздо дороже. Ну что, Диего, с тобой у нас будет много работы. Для начала, мне нужно, чтобы ты умел писать и связать хотя бы два слова так, чтобы у меня не сводило челюсть. Уроки будут проходить у меня дома. Прошу быть без опозданий.

Как выяснилось, Вольто – это один из довольно известных магов в Кастильоне, и он содержит небольшую частную школу, в которую помимо Диего ходило еще несколько ребят. На сына палача и шлюхи там смотрели, откровенно говоря, с презрением. Первые уроки с Вольто (или как он требовал, чтобы его называли во время занятий, Дон Вольто) были… болезненными и унизительными. Каждый раз, когда Диего пытался ответить на урок, он всегда получал, а дон Вольто поправлял его. Это научило Диего держать рот за зубами и молча осмыслять, что он говорит, за что он еще раз получал – за недостаточно быстрый ответ. Под конец месяца каша в голове у Диего стала меньше, но все равно было слишком много недочетов и пониманий.
Закончив с освоением основ грамматики, далее была история магии и базовая теория:

-Итак, начнем с самых основ. Для магов принято разделять два мира: наш, реальный мир, который мы зовем Мундос, и иной мир Эйдос, он же Мир Идей, откуда черпают силы маги и где обитают духи. У священников немного иная картина мира, которая лишь частично совпадает с магической. Давным-давно, даже задолго до Арлионской Империи, между Мундосом и Эйдосом был барьер, не дающий смещаться двум мирам. Однако, в неизвестный до сих пор момент времени среди людей начали рождаться так называемые «Самородки» или, используя более современные названия, Опаловые Маги. Эти Самородки обладали неведомыми в те времена силами, и тогда же пошло слово маг, или magos – мудрец, обладатель тайного знания. Со временем, магов начало рождаться все больше и больше. Но это были прирожденные маги, которых рождается всегда один на тысячи людей. Обучение простых людей колдовству приходится на середину Арлионской Империи, когда началась война между Империей и ее северным соседом. Как и в наше время, простой воин хоть и имел значение, но исход битв всегда решали маги и волшебники, которых в Арлионской Империи жило небольшое количество. Первым известным магом не-самородком стал Мелех Тирский, который основал первую Магикае – школу для магов. Его ученики уже начали разделять магию на различные течения и отличали друг друга по драгоценным камням, потому что в те далекие времена считалось, что эти драгоценные камни помогают магу и содержат в себе магическую силу.

В наше просвещенное время принято разделять магию на четыре основных течения, можно так сказать. Первое: почтенная Алмазная магия, ученые и исследователи Эйдоса и магии в целом. Второе: практичная Сапфировая Магия, люди, претворению заклинаний Алмазов в жизнь и использование их в повседневных делах. Третье это прирожденные Самородки, о которых я уже говорил. Четвертое: это презренные Рубиновые маги, те, что считают, что они способны контролировать магию без обучения и прирожденного таланта. Запомните: путь Рубинового мага полон боли и разрушений. Еще конечно выделяют так называемую Изумрудную магию, или магию священников, но лично я считаю, что ее нельзя отнести к чистой магии как таковой. Далее…

Когда же туман в голове немного прояснился, гранит науки магии для Диего оказался довольно простым и понятым - он схватывал все на лету. Сам Алессандро волей-неволей немного зауважал больного калеку, который несколько месяцев назад показывал свою «ученость» и был вынужден признать что Диего - один из самых лучших его учеников. И несмотря на все старания, Диего почти ничего не находил как обучиться «магии» Рубинов: в первую очередь потому, что никто из них не писал ни трактатов, ни брал учеников – выходило, что Рубины использовали телепатию? Или нечто иное? Или просто никто не хочет их обучать?

-Запомните, главное, когда используете это пять составных элементов: Намерение, Знак, Слово, Символ и Ритуал. Чтобы использовать силу Эйдоса, скажем для простейших заклинаний, достаточно первых трех, из которых Намерение – всегда на первом месте. Нет Намерения, не будет и магии. Однако не недооценивайте важность остальных элементов…

Когда дело дошло до практических занятий (изучение Знаков и Слов – не заклинаний), у Диего не было просто равных: его желание стать сильнее и освоить магию подталкивало его вперед, и он как губка впитывал знания. Вот только Алессандро всегда нужно было останавливать слишком усердного ученика, потому что его часто уносило слишком далеко. И один раз Вольто не уследил за Диего, и в момент когда он произнес заклинание, он почуствовал, что ему открылось Знание – простое и понятное. Знание Магии. Все стало просто. Магия была им. А Диего был Магией. Просто и понято. Даже написано уже Знание. Нужно только увидеть. Но Диего не видел. Не беда. Это поправимо. Для Магии нет невозможного. Вот мы и видим. Просто, не так ли? Больно смотреть. Очень больно. Но ничего, боль проходит. Только яркий свет…

Последнее что помнил Диего из своего единения с Магией - ослепляющий яркий свет, от которого можно было ослепнуть. И жуткую боль, как будто тебе нож вставили в голову и вырезали из нее кусочек черепа. Стоп, а почему все лицо в крови? И почему на тебя все ученики смотрят как на прокаженного? Да и Дон Вольто смотрит на тебя с непонятным выражениям лица – эти очки полностью скрывают то как он смотрит на тебя.
-Итак, - сказал Дон Вольто, протерев очки, - вы теперь на своих глазах видите ужасные последствия Рубиновой магии. На сегодня все. Можете идти.
Надев очки снова, он внимательно посмотрел на Диего. В отражениях его очков тот увидел, что у него вырос третий глаз на лбу, который сейчас жутко кровоточил.

-А вас, господин Баттиста, я попрошу остаться.
С этих самых пор, Диего обучается отдельно от остальных. Мать была в ужасе от того, что сын сотворил с собой и хотела было прекратить эти уроки магии, но Отец только сказал, что пусть продолжает обучаться до конца - за это уже заплатили деньги, а Мастро Титто всегда следует букве Закона. Но под особо сильным присмотром и пришлось начать постоянно ходить в шляпе, чтобы скрывать свой глаз от посторонних. Хорошо хоть больше не кровоточит.