Повесть о Четырех Городах. ЗАМОРОЖЕНО. | ходы игроков | La Signora

Ах, Республика Трех Городов! Гордое государство Драконьего Полуострова, что на окраине Материка, не склонившееся ни под кем! Выросшее из простого убежища беженцев древней Арлионской Империи, оно сейчас представляет собой одно из величайших государств на всем материке. Сейчас, увы, он находится на грани развала - на юге расположилось мятежное Королевство, с севера на полуостров наседают воинственные соседи, закулисная игра вновь уносит жизни, и нечто странное нависает над материком...

Но наша история не о правителях, вершащих судьбы тысяч людей, не о героях и магах, но о простых людях, что родились и чей путь только начинается.

Латунное королевство - мятежный край, полный смутьянов и легкомысленных вольнодумцев, готовых продать собственную мать, если им это будет выгодно. Это по мнению северян, естественно. Сами же южане считают себя независимыми, предприимчивыми и знающими толк в веселье. Эти места нельзя назвать самым благополучным – здесь очень много места занимают болота и топи, которые чередуются с холмами. Одна из немногих причин, почему здесь поселились люди в том, что здесь находится большое количество удобных и безопасных бухт, обилие рыбы и жемчуга. Столица этого вольного Королевства самый большой город - Лючо самый «молодой» город Республики. Торговый и корабельный центр, с довольно петляющими улицами. Отсюда правит король-император Джузеппе Аттано, а в правлении помогает ему выборной совет из самых богатых семей города.

Люччо. Как никакой другой город современности его можно назвать городом контрастов. Прекрасные гавани чередуются с каналами с мерзко пахнущей стоялой водой. Прекрасные дворцы с садами и фонтанами - и убогие лачуги. Шум и вечное движение центральных улиц - с застойным молчанием окраин. Удивительная, почти легендарная, терпимость куда-то пропадает, когда дело заходит о религии. Запахи дорогих специй, дешевого вина, мокрой шерсти, гнилого болота, моря, изысканных духов, жареного лука и свежих цветов переплелись в один, непередаваемый запах, который пристает к тебе раз и навсегда.



Но это все касалось тебя лишь только поверхностно. Ведь ты жила в роскошной вилле торгового дома Паццио. А это не просто дом - это город в городе! Твой отец, Джианни Паццио прославился на весь свет своим уникальным товаром - стеклом. Не простым стеклом, а изысканными стеклянными предметами, которые по красоте и причудливости не уступают таким же изделиям из серебра и золота. Чтобы сберечь секрет своего изделия, он выкупил огромный остров и устроил на нем свое личное королевство - Паццио Виллэ, стеклодувными мастерскими, личной гаванью и, конечно же, роскошным особняком с садом, где стояли причудливые стеклянные статуи. У Джианни множество врагов и конкурентов, но личное знакомство с сыном самого Императора отпугивает их. Точнее, отпугивало. Увы, уже прошло несколько недель с момента смерти Джианни, и бразды правления его империей временно легли на плечи его супруги, Леты Паццио, пока не подрастет наследник - Мартино Паццио. Так что крошки Йеме и Йене, близнецы, были предоставлены сами себе. Нет, конечно же за ними следили и не оставляли без присмотра. Их одевали по самой последней моде и кормили изысканными вещами. У них даже была прекрасная любящая семья. Но когда внезапно умер их отец, маме пришлось отдалиться от них. У нее почти не оставалось времени на своих дочерей. Ваш брат был единственной отдушиной - по крайней мере, был таковой. Когда он подрос и стал десятилетним, ему надо было учиться. Но есть тот, кто никогда не покидал Йеме из-за каких-то дел - это ее сестра Йене.

Но вот, и сама Йеме подросла и стала десятилетней. Ее брат, уже пятнадцатилетний юноша, пытается управлять огромной империей, что оставил ему отец, под чутким руководством матери...

- Пооостроиться, песьи дети! – Размахивая шпагой, грозный пират, адмирал и гроза девяти морей одновременно, отчитывал свою команду не скупясь на гневные выкрики. – Непричесаны, растрепаны, грязны. Куда это годиться, я вас спрашиваю? Нет! Никуда это не годится. Построиться грязнули. Всем три наряда вне очереди! Всем всыпать две тысячи плетей!!! Или вам не нравится? А может вам нужно три тысячи плетей? Но так я это устрою! Вы слышите. Я это устрою!!!
«Адмирал» топнул ножкой, недовольно сморщив аккуратный маленький носик. Чихнул. И отшвырнул свою шпагу в траву.
- Вы портите мне всю игру…от вас вообще никакого толку! Вот вообще никакого толку…– Недовольно покачав белокурой головой, Йеме с тяжелым вздохом отправилась искать свою потерянную шпагу. Оружие, ни бог весть что конечно - всего лишь удачно выcтруганная палка. Но и такую тяжело найти среди аккуратных красот Паццио Виллэ.
- Но куда вы, дорогая моя, куда вы! – Закудахтала полоумная нянька Анжела, пытаясь поспеть за своей ненаглядной деточкой. – Постойте дорогая моя, игры играми, но ваша матушка велела…

Слово «матушка» едва ли обещало что-то хорошее, а уж в сочетании со словом «велела», дело и вовсе грозило обернуться катастрофой. А потому, недослушав няньку до конца, Йеме припустилась бежать со всей мочи, лишь бы дурочка Анжела не успела пересказать материны наказы. Подхватив найденную «шпагу» и пронзительно свистнув со всей мочи, няньке очень не нравилась эта дурная привычка своей воспитанницы, девочка удалилась. Напрасно кудахтала Анжела обещая какие-то сказочные награды и не менее ужасающие наказания в случае неподчинения, закусив губу, Ейме продиралась в свое тайное местечко зажав уши ладонями и мыча про себя пиратскую песню.
Когда же, наконец, маленькой сеньоре удалось забраться достаточно далеко чтобы остались только тишина да мягкий шелест зеленых ветвей, «бравый пират» ухмыльнулся и выругался так крепко, как только сумел.
- Тысяча чертей на ведьмином носу! Вот так-то и даже больше!!! – Усмехнувшись, Ейме рубанула воображаемого противника клинком, велев несчастному злодею сдаваться. – За твою голову, проклятый бродяга Тони Джакомо, обещали тысячу монет золотом, но так и быть, дружище, сегодня, ради этого прекрасного солнечного воскресенья я тебя помилую и возьму в свою команду!
Протянув руку воображаемому герою, Йеме вышла на свой тайный пляжик и уселась прямо на желтый песок. Потом, разумеется, дурёха Анжела будет очень долго нудеть по поводу испорченного платья и дорогой ткани, по поводу аккуратности и по поводу того, что десятилетние девочки не должны бегать по парку сломя голову и сидеть на голой земле. Всё это будет позже. Нудно и бесконечно. Но сейчас Йеме наслаждалась теплым деньком. Безоблачно синим небом над головой. Золотистым песочком под ногами. Шелестом волн…Стеклянный ангел переливался на солнце и казался самым настоящим чудом - когда-то его поставил здесь папочка для двух любимых дочерей.

«Чтобы силы небесные охраняли моих маленьких голубок!»

…Йеме грустно вздохнула. Беспощадный бег времени! Стеклянный ангел все так же грустно улыбается глядя на солнце, но многое изменилось безвозвратно.
Нет больше отца, уехал на учебу любимый брат, а самый лучший друг детства и прекрасный лоцман Йене теперь любит наряды и уроки танцев. Йене любит свою внешность и бесконечно расчесывает белокурые волосы костяной щеткой, она смотрит в муть зеркал и улыбается. Глупой сестренке больше нет дела до пиратских приключений и разных удивительных вещей.
«… Тебе нужно повзрослеть, Йеме, тебе нужно перестать витать в облаках»
Так теперь говорит сестрица, а ведь еще год назад они вместе собирались отправиться в море и уплыть с этого острова на утлой лодчоке. Всего лишь год назад, сестренка обожала морские приключения и умела фантазировать даже лучше самой Йеме. Но все меняется…Папочки больше нет, брат уехал на учебу, а мама превратилась в холодную пустую статую, прямо как этот стеклянный ангел – мама стала прохладной и властной. Она больше ничего не замечает вокруг себя. Только отдает приказы не слушая просьб и возражений…

Девочка вытянулась ноги на песке. Одна нога была чуть короче, но это вовсе не расстраивало юную морячку. В конце-концов, хромота даже добавляет пирату веса! А если бы еще и одного глаза не было, тогда Йеме пришлось бы носить самую настоящую черную повязку, чтобы скрывать собственные уродливые увечья. Тогда ее звали бы Одноглазой Ведьмой. Или Кривой Колдуньей. Каждый пират стал бы бояться свою сеньору, ведь её единственный глаз видит даже лучше двух! А уж если синьора-пират топнет своей хромой ногой – тогда и вовсе молиться нужно всем святым, чтобы они защитили от страшного гнева…

- Вот уплыву от вас и пропадите вы все пропадом! – Лениво прищурив левый глаз, Йеме проколола рыжий шар солнца своей шпагой. Утерла тыльной стороной ладони каплю пота со лба, нахмурив брови. Жа-а-арко!
Сестренка «сеньора Воображуля» теперь боялась за свою белую кожу считая загар чем-то постыдным. Она натирала кожу кремами и часами просиживала возле зеркала, - начала носить тяжелую шляпу и старалась не выходить из дома до четырех часов, покуда солнце не сделается более ласковым и нежным. Йеме же не видела ничего страшного в том, чтобы провариться как следует на солнце.
- Буду красной как вареный рак. И что в этом плохого, спрашивается? Настоящие матросы всегда поджариваются на солнце! Это нормально. Организм нужно приучать к солнцу. На палубе пиратского корабля будет в сто раз жарче…

Улыбнувшись, Йеме внезапно осознала что ее такой прекрасный план почти готов. Нужно всего лишь потихоньку украсть ту старую лодку, которая гниет в торговой бухте. Украсть тихонечко в одну из темных безлунных ночей, когда купцы отправятся пьянствовать и веселиться. Пусть воображуля Йене играет со своими расческами и заколками, платюшками и сверкающими брошками, раз она так внезапно поглупела, то ей же хуже. Йеме радостно оскалилась.
- А я выйду в море и найду пиратов, стану самой лютой морской синьорой и буду управлять собственным галеоном. Сто пушек и бравая команда! Тысяча чертей и морская ведьма в придачу! Все-все-все, станут меня бояться!!!

С гравюры на странице, на Йеме внимательно смотрела наглая усатая морда, самого что ни на есть бандитского вида. Надпись под усатой мордой гласила что на гравюре изображен никто иной как сам Хызыр Кодароссо, грозный корсар родом из Проклятых Королевств и враг всего живого, посланный на нашу многогрешную землю лично Божественным Императором, в наказание верующим в Троицу за их ересь. Остальной текст был посвящен подробному и доскональному описанию, как именно коварный пират справлялся с возложенной на него нелегкой миссией - чувствовалось что автор определенно всей душой был на стороне корсара и явно смаковал подробности "наказания" - как никак книга была написанна хоть и совсем недавно, но еще до окончания войны. Девочка еще некоторое время посмотрела на мохнатого пирата, после чего перевернула страницу и уперлась взглядом в гравюру "Франсуа Беллами вырезает сердце пленному валдейцу". К несчастному Франсуа автор вообще оказался куда менее благосклонен - очевидно потому что он был не диким язычником, а таким же презренным почитателем Троицы как северяне, а потому не вызывал у автора никакой симпатии (валдейцы впрочем симпатии у него не вызывали тоже, но это только усугубляло ситуацию).

Хитрый и рискованный замысел Йеме хотя и пришлось осуществить значительно позже чем она расчитывала, однако почти увенчался успехом. Ну в том смысле что поймали её не при попытке сбежать из дома, а при попытке отплыть с острова, когда весь особняк уже стоял на ушах и большинство домочадцев не знало что им делать, броситься на поиски беглянки или пытаться привести в чувство несчастную сеньору Лету. После того как девочку вернули домой и сеньора Лета (в тот момент не совсем уверенная в том что конкретно она желает сделать с дочерью - прижать в себе и расплакаться или запереть в комнате до конца её жизни) осведомилась чем был вызван её поступок и получила ответ, жизнь Йеме круто изменилась. И речь не только о том, что её очень серьезно наказали.

Во-первых - в жизни Йеме появилась Бьянка. Бьянка была дочерью одной из служанок, невысокой, полноватой девочкой одинадцати лет, с короткими темными волосами и типичной для южанки смуглой кожей. Лета рассудила что дочери скучо в особняке, потому что у нее нет постоянного партнера по играм и решила это исправить. Бьянка охотно соглашалась на участие в любых затеях, которые только могла выдумать юная сеньора (кроме разумеется тех которые были запрещены её матушкой) и одновременно присматривала за ней. Нельзя впрочем сказать что Бьянка играла с Йеме "из под палки" - жить в богатом особняке самих Паццио, есть самые дорогие кушанья со всего мира на золотых тарелках, спать на перине лебяжьего пуха и все это всего только за то, чтобы днем она играла со своей сверстницей? Да кто ж от такого откажется? Ну то есть, может какая дура и отказалась бы, но точно не Бьянка.

Во-вторых - книги. В особняке и без того была богатая библиотека, но сеньора Лета принялась закупать печатные новинки со всех концов света просто десятками (впрочем подобный жест известной меценатки и покровительницы искусств как раз никого не удивил). В том числе и книги о пиратах. Этот экстравагантный поступок был скорее всего продиктован уверенностью матери Йеме в том, что если дочка узнает каковы её герои на самом деле, то она изменит свое к ним отношение. Трудно сказать, насколько этот план оказался успешен. С одной стороны "правдивые" книги о пиратах, по сути романтизировали их ничуть не меньше, пускай и совсем не так нежели те, что раньше приводил отец. С другой - все же узнать что пираты в большинстве своем были не слишком приятными людьми, занимающимися не слишком приятными делами, вроде работорговли, грабежей и убийств было... ну... не слишком приятно.

В-третьих - сеньора Лета стала больше времени уделять дочерям. В конце концов, а почему бы и нет? Колосс созданный Джианни Паццио, оказавшись под управлением нового владельца не только не рухнул под собственной тяжестью, но напротив - стал только сильнее и влиятельней, Мартино, благодаря советам своей матери прекрасно справился с задачей... возможно уже пора полностью передать отцовское дело в его руки? Так что сеньора Лета решила что может уделить немного времени для своих дочерей.
Впрочем полностью оставлять ради этого прочие дела она не собиралась, решив совместить приятное с полезным. В конце концов пускай огромная финансовая империя Джианни и достанется сыну, но особняком и Паццио Виллэ управлять будут девочки - так пускай учатся на примере.

Разумеется все это не избавляло юную сеньору от бесконечно нудных уроков этикета, скучных уроков риторики, утомительных уроков музыки и уроков танцев, на которых Йеме как никогда ощущала что она хромая. Причем на обе ноги. Но зато она совершенно не чувствовала этого плавая, бегая с Бьякой по дому и саду и лазая по деревьям . Пускай сестренка Йене сколько угодно дразнится "сеньором Пиратом" - все это получается у Йеме куда лучше чем всякие там воображулистые кривляния.

Плеск волн.
Море шепчет и приникает, оно ласкает, оно пугает, оно тихо и заботливо мурлыкает, подчиняя себе на всю жизнь. Проникая в душу и в самое сердце. Оно может быть врагом, а может быть твоим лучшим другом. Неукротимое. Ясное. Гневное.
Мо-ре. Стихия. Страсть. Жизнь!
Ейме поняла эту простую до боли истину в ту волшебную ночь, когда привычный мир исчез, и остались во вселенной только трое: Большая пузатая луна в просвете облаков, заливающая мир тревожно пульсирующей рыжиной. Маленькая девочка в лодке и дивно пахнущие, соленые волны обдающие ледяными брызгами. Позднее. Йеме осознала что ей едва ли удалось бы куда-нибудь уплыть на этой утлой лодчонке – под ногами плескалась вода, пахло тухлятиной и гнилым деревом. Одно весло у маленькой сеньоры Паццио вырвало сразу, а вторым, в отсутствии первого управлять лодчонкой было невозможно. Парус беспомощно трепыхался на ветру, девочку швыряло словно тряпичную куклу...

Уже позднее, читая про корабли и мореплавание, Йеме поняла что она нарушила все правила, которые только можно было нарушить. Она не умела ставить парус. Не умела грести. Не умела вязать морских узлов, почти не знала чем «фок» отличается от «бизани», - в конце концов, Ейме оказалась всего лишь глупой белоручкой возомнившей себя морским волком.
«Это вообще никуда не годится, вот вообще никуда! Проклятье. Я-то считала себя пиратом, а оказалась всего-лишь морской коровой в бантиках!»

Напрасно радовалась мама внезапно посерьезневшей дочери. Напрасно воображала, будто Йеме взялась за ум и нашла истинную дорогу в жизни. Девочка действительно решила крепко взяться за науки, однако надежды быть пиратам, вопреки желаниям матери, так и не потеряла. На уроках вроде бальных танцев Йеме чувствовала себя отборной уродиной и чудом-юдом в перьях.
Однако стоило ей уединиться с книгой в большой мраморной библиотеке, стоило схватить в руки кисточку или закусив металлический стерженек, начать набрасывать контуры будущего рисунка на своем уединенном пляже – как Йеме тут же проваливаясь в мир грез и фантазий.
...Оживали пиратские корабли. Бились о борта грозных галеонов злобные волны. Кричали люди. Надсадно грохотали пушки. С треском ломались деревянным мачты…!
Акварельными красками девочка рисовала море, прозрачную лазурь набегающей волны и рыхлую пенную шапку сверху. Если рисунок по каким-то причинам не получился, Йене со злостью отшвыривала бумагу на пол, а порой тут же рвала на мелкие кусочки вымещая раздражение на околачивающейся рядом Бьянке.

- Гусыня! Это ты толкнула меня под руку!!! Нельзя смотреть на рисунок пока он не готов, вот вообще нельзя. – Разозлившись Йене краснела словно перезрелый помидор. Потом, чувствуя себя виноватой она пыталась помириться, и старалась как-нибудь задобрить обиженную Бьянку.
- Ладно. По крайней мере я более терпелива нежели кровавый пират Хызыр Кодароссо. Говорят, однажды в порыве гнева он распорол своей жертве живот и налил во внутренности крепкий ром. Ха! Он был гораздо более страшным разбойником чем я! Но вообще-то…Вообще-то я вела себя недопустимо. Извини.

Кроме рисования Йене пыталась писать стихи, набрасывать драмматичесие пьесы и по следам великих мореплавателей, составлять отчеты о собственных открытиях.
№1. Стеклянный ангел прячется на уединенном пляже Паццио Виллэ. Великолепный экземпляр эпохи…Вечером, лучи заходящего солнца окрашивают белый песок потаенного пляжа в золотые цвета. Ангел похож на большую огненную фею. Он кажется живым.
№2. В нижнем саду возле речки…скрывается большой розовый куст. Самый красивый куст Паццио Виллэ. Не красный и не розовый, а того восхитительного оттенка когда небо на закате превращается в живой пульсирующей пламень…
…Наверное, вместо слова «пламень» следовало поставить какое-нибудь более гладкое выражение, «костер» или «огонь», но Йеме так и не смогла отыскать более подходящего слова.

В одиннадцать лет Йеме полюбила уединение больше всего. На публике девочка терялась чувствуя себя отборной тупицей, заранее приготовленные красивые и умные слова на слух превращались в пустые ничего не значащие фразы. Рассыпались песком. Учителя злились и отчитывали свою ученицу. А Йеме внутри себя разливалась соловьем, только вот наружу ничего не прорывалось…
Зато в свободные часы, уложив волосы в косу и надев самое простое походное платье, Йеме отправлялась на поиски приключений и одиночества. Краски. Пиратские книжки. Чернила для письма и неотлучная Бьянка. Только здесь, Йеме могла дать выход своей артистичной натуре! Плеск волн, пиратская ругань, залихватские словечки, воображаемые битвы и любая деревянная шпага.
Что может быть лучше? Для Йеме в одиннадцать лет, это были самые прекрасные часы жизни.

Удар! Шпага отважного пиратского адмирала вновь и вновь со звоном встречается с кривым клинком зверолюда, но тот продолжает наступать и медленно, но уверенно начинает оттеснять адмирала к морю. Выигрывая у противника в длинне рук и умении обращаться с оружием, пират определенно проигрывает в силе, да и к тому же хромая нога здорово мешает двигаться, а потому грубые и яростные удары зверочеловека, больше похожие на движения лесоруба, нежели воина, все же уже который раз лишь чудом не достигают своей цели. Потертые ботфорты адмирала вязнут в золотистом песке, а беспощадное южное солнце заставляет пот градом катиться со лба, застилая глаза, однако не так-то просто взять бывалого морского волка! Ловко уклонившись от очередного удара, пират молниеносно перебросил шпагу в левую руку и нанес противнику жестокий удар в живот, заставив его согнуться пополам...
Согнуться пополам?

Йеме отбросив деревянную шпагу в сторону кинулась к и правда согнувшейся вдвое после удара Бьянке... но в этот момент коварная дочь служанки разогнулась и бросилась на юную сеньору сбив её с ног и взгромоздившись сверху
- Нечестно! Я тебя проткнула и ты уже мертвая!
- Но сеньора, я ведь сейчас зверолюдша! Где вы видели зверолюда который бы помер так легко? Да такой удар для меня это меньше чем царапина!
- Все равно нечестно!

Сеньора Лета определенно ошиблась поручив Бьянке присматривать за своей дочерью. Не стоило отправлять овечку в пасть ко льву. Может перед учителями Йеме и превращалась по воле какой-то обсидианово-черной магии в косноязычную неловкую дуреху, но своей новой подруге она показалась едва ли не одной из умнейших и интереснейших людей во всем мире, а её фантазии о море, свободе и сражениях, неожиданно затронули и душу Бьянки, которая до этого и не думала ни о чем подобном. Вместо соглядатайши, юная сеньора Паццио получила верного товарища, готового идти за ней хоть на край света. Ну во всяком случае сейчас, находясь в безопасности и уюте на Виллэ Паццио Бьянка была уверена что готова пойти за юной сеньорой хоть на край света, (хотя было бы конечно желательно выбрать именно тот из его краев, где есть вкусная еда и мягкие перины).

Однако чем ближе был её двенадцатый день рождения, тем меньше времени у маленькой сеньоры оставалось на игры, мечты и занятия рисованием. Двенадцатый день рождения близняшек должен был стать большим праздником, на который были приглашены все представители семейств Паццио и Убертино (родственники со стороны матери) и многие другие знатные и богатые гости, но Йеме совершенно не чувствовала праздничного настроения. Напротив - чем ближе становился её день рождения, тем меньше свободного времени у нее оставалось. И уходило все время не на что-то полезное, а на все те же дурацкие уроки этикета и прочей ерунды! И чем ближе становился "её праздник" тем сильнее Йеме мечтала о хотя бы одном дне тишины, покоя и одиночества, во время которого она могла бы побыть самой собой, а не куклой наряженной в дорогие тряпки и вынужденной развлекать толпу.
Впрочем матушка Йеме тоже кажется не была в большом восторге он предстоящего. Сеньора Лета своим поведением напоминала не гордую мать семейства готовящуюся принимать гостей на празднике, а скорее главнокомандующего армии, готовящего солдат к схватке не на жизнь, а на смерть, в которой и он сам будет не в последних рядах. Даже Мартино кажется затронула вся эта суматоха - в разговорах брата, когда он приезжал домой все чаще звучали рассуждения не о политике и торговле, а о том, как бы устроить все так, чтобы бабушка Доменика придушила тетушку Виолетту, не сразу как только увидит, а хотя бы после отъезда остальных гостей. Сама Йеме почти ничего не помнила об остальных родственниках, кроме смутных воспоминаний из тех времен когда она была еще совсем маленькой, но судя по разговорам брата и матери, у нее была довольно большая, но совсем не дружная семья.

Вскоре впрочем девочка лично встретилась со столь бурно обсуждаемыми членами своей семьи. Началось все с приезда отца и матери сеньоры Леты - Аугусто и Доменики Убертино. Благообразный старик в богатых одеждах, с хитрыми морщинками вокруг глаз и лукавой усмешкой и немолодая, но сохранившая остатки былой красоты, высокая женщина, с идеально прямой спиной и высокомерным взглядом - такими были бабушка и дедушка юной сеньоры. И если дедушка был человеком веселым и интересным - за свою жизнь он успел повидать всякое, не раз выходил в море по торговым делам и хоть и не был пиратом, мог рассказать немало захватывающих историй (в том числе и о Проклятых Королевствах), то бабушка оказалась женщиной суровой и властной. Недавнее поведение матери и в сравнение с ней не шло, сеньора Доменика так взяла девочек в оборот, что даже Йене стала искать возможности сбежать с уроков! Но как ни печально, больше времени сестры проводили все же с бабушкой - дед в основном общался с Мартино о каких то торговых делах и политике Люччо. К тому же в присутствии богобоязненной супруги Аугусто наотрез отказывался рассказывать внучке про зверолюдов, магов и прочие самые интересные вещи.

Семейство Паццио тоже не замедлило появиться, хотя и не в полном составе. Дедушки и бабушки не было (сеньор Мауро Паццио заболел и супруга осталась с ним) , но тетушка Виоллета Паццио и дядя Дрэго (с супругой, которая впрочем обладала уникальной способностью быть настолько незаметной, что не будь у дядюшки сына, можно было усомниться в самом её существовании) прибыли лишь немногим позже Доменики и Аугусто. Невысокий смуглый и темноволосый толстяк с короткой бородкой, тоненькими усиками и толстыми пальцами увешанными перстнями, то и дело разражавшийся громким хохотом и столь же смуглая и темноволосая женщина с роскошными пышными формами, которые не могли скрыть даже не менее пышные платья, а также их дети. И если дочь тетушки - десятилетняя Мими, сразу нашла общий язык с сеньорой Воображулей, то сын Дрэго - четырнадцатилетний Масо, проникся интересом к рисункам и фантазиям Йеме (про них ему случайно разболтала глупая Бьянка, всерьез удивленная тем, что богатый сеньор общается с ней как с равной), впрочем он не стал над ними смеяться и явно проникся к двоюродной сестре уважением. С приездом родственников жизнь девочек стала посвободнее, зато в роскошном особняке появилась отчетливая атмосфера надвигающегося скандала.
- Серьезно? Взяла лодку и пыталась уплыть в море чтобы стать пиратом?! Ахахахаха! - Дядюшка Дрэго громко расхохотался и застучал ладонью по столу - Клянусь Императором, девочка вся в Джианни, один в один как этот пройдоха мой братец!
- Искренне надеюсь что в ней все же больше от моей дочери - Доменика одарила презрительным взглядом - Будет крайне печально, если моя дочь повторит судьбу ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА.
- Прошу меня простить, сеньора Убертино... - Яда в голосе тетушки хватило бы на то, чтобы покончить со всем населением острова - Но что же вам кажется столь страшным в судьбе моего брата? Я хочу напомнить, что весь этот остров принадлежит Джианни и процветает благодаря его таланту! Что плохого в том, что гений моего брата принес ему целое состояние?
- То как оно было заработано!
- Что?! Да будет вам известно, что не всем в этой жизни всё приходит на золотом блюде, просто потому что они родились в правильной семье! Некоторые поднимаются с самых низов и по пути наверх им порой приходится замарать руки! Но...
- Мама! Сестра! - На Лету было жалко смотреть - Прошу вас, хотя бы не при девочках!

Но чем ближе был праздник, тем чаще яростные пикировки сменялись деловыми переговорами. И Паццио и Убертино были серьезно вовлечены в политику Латунного региона и хоть внутри семьи и продолжались скандалы, внешне они выступали единым фронтом.
- Я все еще не вижу проблемы. Я пока еще приор и не собираюсь в ближайшее время ни умирать, ни терять это место. Джузеппе на моей стороне, а значит приор от дома Аттано тоже поддержит нас. Наши позиции пошатнулись после смерти Джианни, но в прошлом году вам ведь удалось получить должность приора, верно? Гато готовы продать душу Тройке чтобы увидеть как все члены семьи Паццио медленно и мучительно умрут, а Биччи присовокупил бы к душе еще и тело, чтобы увидеть как в мир иной отойду я, но они ненавидят друг друга не меньше чем нас.
- О, прошу вас! Вы слишком полагаетесь на покровительство Короля-Императора! Достаточно уже и того, что "ради безопасности и единства" мы приняли этот дурацкий титул. Я разумеется не желаю ничем оскорбить Его Величество, но если вы продолжете ему потакать, то Джузеппе того и гляди и сам поверит в то, что он король и при том император. К тому же вы зря учитываете только приоров. Слышали что-нибудь про "средние цеха"? Ремесленники набирают силу, а у Гато крепкие связи с некоторыми из них.
- Ну это просто смешно! Кого еще мы будем учитывать, "тощих"?
- Да, полагаю вам следовало бы учесть "тощих", сеньор Убертино! Это большинство населения Латунного региона! Но и средние цеха - реальная сила. После войны мы едва не оказались в изоляции, молодой "Империи" приходится во многом полагаться на собственные силы, а значит влияние торговых принцев падает, а ремесленных цехов растет. Нам следует укрепить свое положение в совете и заручиться поддержкой кого-то еще из нынешних приоров. Камбио или ди Лана. И те и другие приглашены на праздник.
- Менялы и судьи, не так ли? Об этом можно подумать...
- О, Император, ну почему даже мои внучки должны быть вовлечены в эти политические игры!
- Доменика, это плата за принадлежность к нашей семье. И это того стоит!
- Стоит ли?

Неудобное платье, мешало двигаться и казалось даже дышать. Впрочем нет, стоило признаться что дело было не в платье, а в сотнях направленных на нее глаз, всех этих богатых, знатных и известных гостей явившихся на её праздник. Если это "её праздник", почему же ей так хочется отсюда убежать? Говорят что у северян до сих пор популярно носить маски, на подобных торжествах. Все говорят что это мерзкие признаки их язычества, но наверное в маске Йеме было бы проще.
Но... мама так готовилась к этому дню... возможно это и правда важно? С другой стороны... если это так важно, может ей тем более стоит незаметно уйти отсюда, чтобы ничего не испортить? Вон, сестричка Йене явно чувствует себя в своей тарелке и вполне справляется за двоих. Что же делать...

Настоящие пираты, как это известно, перед трудностями не отступают. Посему, упрямо вздернув курносый носик, Йеме, тряхнув своими белокурыми волосами отправилась на штурм вражеского корабля. Т.е. на штурм родных. Т.е. на штурм этого гнусного вечера, ровным счетом не обещавшего ничегошеньки хорошего.

Поправляя складки на красивом и весьма неудобном платье (о, с каким бы счастьем она сейчас запрыгнула в свои любимые лохмотья для игр на свежем воздухе!), Йеме самодовольно хмыкнула, радуясь выбранному цвету. Разумеется это пурпурный. Цвет ее родного дома, и цвет любимого отца. Т.е. отчасти. Йеме решила что именно таким образом она сумеет угодить двум семьям – возьмет по оттенку от каждой семьи и смешает их в своем собственном наряде, отдавая порцию уважения двум фамилиям.
Напрасно матушка уговаривала дочку выбрать красный цвет, убеждая любимое чадо, будто красный цвет сочетается с золотыми локонами много лучше пурпурного. Чем больше матушка расхваливала красный цвет, тем больше Йеме убеждалась – будет только ее личный цвет и никакой другой!
«В конце концов, это мой день рождения. Это я героиня праздника. Вот не они же вообще. А я! Я!!!»

Нахмурившись и закусив губу, девочка хромала сквозь череду лиц. Все они казались чужыми и хмурыми, все осуждали и надеялись на провал маленького пирата.
«А вот и нет, а вот и не опозорюсь. Или опозорюсь, но опозорюсь красиво, как и подобает пирату. Как это сделал бы славный моряк Хызыр Кодароссо. Ладно. Во имя Императора и трех злых духов. На абордаж…»

Подбадривая себя и пытаясь растянуть губы в весьма жалкой и растерянной улыбке, Йеме штурмовала свой первый, и такой жизненно важный вечер. Она будет танцевать. Петь. Она будет страдать. Но как и подобает настоящему моряку – запихнет свой проклятый страх в собственные кишки и постарается сделать дело лучшим образом. Бабушка Доминика. Тетя Виолета. Кто-то любит танцы, а кто-то изысканные манеры. Кто-то начитанность, а кто-то умение вовремя закрыть свой прекрасный ротик. Кто-то будет оценивать ее силу воли, а кто-то приятность голоска.
«Ну и попала же я в переделку. Морские спруты вас всем скопом удави!» - Выругалась девочка про себя заливаясь нежным румянцем. В конце концов, это довольно забавно и волнующе, костерить про себя своих родственников у них же на виду. Главное, в слух, какую-нибудь глупость не ляпнуть. Например, что бабушка Доменика похожа на высокосветскую треску проглотившую золотую шпагу, а супруга дядюшки Дрэгго похожа на тощую вечернюю тень, всем своим видом убеждающую ее не замечать и не обижать…

Вечер казавшийся поначалу Йеме ужасным... к сожалению оставался таким до конца.
Отважно бросившаяся на абордаж маленькая пиратка, попала вместо этого в самый настоящий шторм. Шторм пышных платьев, неестественного смеха, фальшивых улыбок и чрезмерно вычурных речей. Девочка совершила все пожалуй все возможные ошибки, перепутала столовые приборы, наступила на подол чьего-то платья, расчихалась от запаха блюд приправленных специями привезенными из полумифической страны Хин, лежавшей даже дальше Проклятых Королевств (причем расчихалась прямо в лицо сеньоре ди Лана), назвала присутствующего на ужине понтифика Винсенте "Ваше Преосвященство" вместо "Вашей Светлости", нечаянно дала по носу юному сеньору Джулио Аттано, когда он попытался поцеловать её руку и наконец дважды назвала сеньору Фредерику Камбио сеньором Фредериком Кабмио. И все это только за первый час. Все чаще Йеме ловила осуждающие взгляды бабушки Доменики, направленные впрочем не на нее, а на маму - и Лета краснела от стыда глядя на свою дочь.

Кульминация наступила тогда когда юную пиратку попытались пригласить на танец. Высокий темноволосый мальчик, в богатом бархатном джорно, украшенном бубенчиками протягивал ей руку, склонившись в поклоне, но Йеме не могла заставить себя взять её. Тело девочки словно парализовало страхом, она чувствовала что если сделает хоть шаг, то споткнется, упадет и точно опозорит себя и всю семью уже окончательно!
К счастью помощь подоспела оттуда откуда Йеме её не ждала. Из толпы гостей внезапно показалась на всех парусах спещашая сестренка Йене
- Йеме, матушка хотела тебя видеть, она говорила что-то о... - В этот момент "сеньора Воображуля" сделала вид что только заметила кавалера Йеме - О, я прошу прощения, что мне приходится украсть у вас мою сестренку. Может я смогу её заменить? Знаете все говорят что нас не отличить друг от друга...

Впрочем нельзя сказать что после того как её сестра и несостоявшийся кавалер закружились в танце, Йеме смогла перевести дух. "Праздник" был еще далек от завершения. Но по-крайней мере пока все что от нее требовалось - это развлекать гостей, девочке казалось что она сможет справится. Может она и потеряла воспоминания обо всех нудных правилах этикета, но уж дара речи пока не лишилась.
Однако в этот момент плеча девочки коснулась чья-то ладонь и подняв голову уперлась взглядом в туго обтянутый фиолетовой тканью монументальный бюст, принадлежавший тетушке Виолетте. Несколько выше этого крупногабаритного объекта распологалось и лицо тетушки, на котором красовалась широкая улыбка
- Прости мое любопытство, но не могла не заметить что ты как и я не в восторге от этого великосветского сборища - Впрочем эти слова тетушки можно было бы поставить под сомнение учитывая зажатый в её левой руке бокал и то что судя по некоторым особенностям её поведения, он явно был не первым - И тут я вспомнила, что из-за всех этих разговоров о политике и прочем у меня не нашлось времени поговорить с моей милой племянницей. Ты случайно не знаешь, где мы с тобой могли бы поговорить с глазу на глаз? - Виолетта сделала хороший глоток из бокала - Я не хотела бы конечно обидеть твою маму, но полагаю, она не рассказывала вам многого о моем дорогом брате, верно?

На балу всё складывалось ужасно. Напрасно Йеме старалась произвести впечатление, напрасно растягивала губки в милой улыбке стараясь понравиться благородным синьорам – очень скоро отважная пиратка поняла что ее корабль идет ко дну. Очень и очень быстро.

«Па-а-лундра! Воображаемые матросы бегут в рассыпную и кончают жизнь в глубоких и пустынных водах океана. Это конееец, это конееец! Мы все обречены!!! Вопят маленькие человечки, покуда Ейме путается в словах и несет чепуху»

Прогоняя из головы глупую картинку, Йеме старалась удержать слёзы, готовые вот-вот хлынуть из глаз.
«Чертова дурочка. Терпи!»
Девочка шмыгает покрасневшим носом и закусывает нижнюю губу, - не хватало еще разреветься прилюдно!

«…Пираты не плачут, проклятая гусыня! Пираты не льют слезы!!!»

Тётя Виолетта появилась очень кстати, к этому времени Йеме чувствовала себя пугалом, разрушительницей всех балов и самой отвратительной дурочкой, из всех существующих отвратительных дурочек на свете. В сторону мамы она даже и не глядела, примерно догадываясь какое кислое и растерянно выражение увидит на лице своей родительницы.
…Но все эти улыбки вокруг, все эти дурацкие смешки! Пожалуй, первый раз в жизни, Йеме поняла что у нее действительно очень уродливая хромая нога, дырявая голова и довольно глупая физиономия. Девочке начало казаться, что все вокруг только и делают, что смеются над ней. Хи-хи-хи. Ха-ха-ха. Как она глупа. Ля-ля-ля. Вот если бы можно было уплыть с этого вечера на каком-нибудь красивом, белоснежном паруснике…
- Д-да. Я бы хотела послушаться о моём дорогом…то есть, а нашем…о вАшем дорогом брате. – Йеме жалко всхлипнула и почувствовала на своей щеке первую слезу. Горькую. И злую.
- Я знаю одно место. Да. Песчаный пляж…Если вы не против…нууу…там песок и грязно…Правда.

- Хм? - Тетушка Виолетта удивленно вздернула бровь глядя на ползущую по щеке девочки слезу - О, милая моя, не надо плакать! - В голосе женщины кажется звучало искреннее беспокойство, хотя разумеется учитывая все факторы было не совсем ясно, кто больше беспокоится ли о юной пиратке - её родственница или дорогущее шардоне многолетней выдержки продолжающее перетекать из узкого стеклянного бокала в тетю Виолетту.
- Тебе не вовсе не стоит волноваться, о том что у тебя не получилось произвести на этих надутых снобов впечатление. Некоторые люди, просто не созданны для подобного. Знаешь, Джианни тоже терпеть не мог подобные сборища. Но пойдем, ты покажешь мне этот свой секретный пляж - Виолетта улыбнулась и слегка покачиваясь направилась за племянницей, где то по пути таки расставшись с бокалом.

К удивлению Йеме на пляже тетушка освоилась очень быстро. Она только одобрительно взглянула на стеклянного ангела, а затем сбросила обувь и ничуть не заботясь о сохранности своего платья пристроила свою массивную корму на песке, глядя на набегающие волны.
- И с чего ты взяла что мне здесь не понравится милая? Это красивое место. Честно говоря намного более красивое чем то, где я прожила большую часть жизни - Виолетта втянула носом воздух и улыбнулась - Здесь море пахнет морем. Там где я жила в детстве, море пахло кровью, смертью и тухлой рыбой - Она неожиданно расхохоталась, при этом настолько, что у нее из глаз потекли слезы и ей пришлось утирать их извлеченным откуда шелковым платочком
- Йеме, девочка моя, я хотела поговорить с тобой о твоем отце, потому что знаю, что в будущем могут наплести тебе про него эти Убертино! Вот уж кто большой любитель всех этих баллов и прочей ерунды! Надутые павлины! Стоило только устраивать всю эту завараху со свержением старых порядков, чтобы оказавшись наверху вести себя точно также как герцоги прошлого. Тоже мне, аристократы - Виолетта фыркнула, но тут же спохватилась - Прости малышка, я конечно не имею ввиду твою маму. Но этот старый пердун Убертино и его тощая селедка жена... Старик смотрит на всех вокруг, включая собственных внучек, как на пешки в его большой политической игре... что и следовало ожидать от одного из тех, кто стоял у истоков нынешней "Арлионской Империи". Хотя с другой стороны, этот дурень мой братец Дрэго тоже увяз в политике по самые уши, как муха в... - Тетушка осеклась, как-то странно посмотрела на племянницу и несколько тише закончила - ...в меду. Но уж я то по крайней мере буду получше чем Доменика! У нее всех мечтаний, это о том как бы поудачнее сбыть вас замуж и даже не потому что она как её муженек надеется использовать вас в своих интригах, а потому что старуха искренне верит что так будет для вас лучше. Но я то вижу что к чему - Виолетта снова улыбнулась - Это из твоей вертихвостки сестрички может получится роковая красотка и разбивательница мужских сердец, какой была её тетка в молодости... - На этом месте улыбка тетушки стала еще шире, а сама она опустила ладонь на внушительные полушария груди, словно бы намекая что с возрастом растеряла не все навыки - ...а ты слеплена из другого теста. Морская душа, такая же каким был Джианни. Свободная душа - Тетушка Виолетта осторожно пригладила волосы, которые принялся было трепать легкий морской бриз и подняла взгляд вверх, в вечернее небо.

- Зная то что ты любишь, проще всего было бы сказать что твой папа был пиратом, верно? Но это не совсем так - хотя насколько я помню, Джианни не гнушался и этим ремеслом. Но начинал он как контрабандист. Это были тяжелые времена для Латунного региона. Новая "Арлионская Империя" только начала свое существование и уже оказалась окруженной врагами. Для города живущего торговлей, это был сильный удар. Но разумеется, несмотря на то что все эти тройкопоклонники объявили всякие сношения с "еретиками" запрещенными... ну ты наверное и сама знаешь, нет лучшего способа заинтересовать людей в чем-то, чем запретить это. У нас было то, что нужно им, у них было то, что нужно нам и поскольку официально торговля была запрещена и мы и они были готовы платить за то что нам нужно вдвое. Вот тут и появился твой отец. Джианни. Он начинал с самых низов, тебе лучше даже не знать, как мы жили раньше, милая моя. От прочих сметливых ребят которых тогда были тысячи, он отличался только тем, что был чуть-чуть удачливее, намного умнее и в сотню раз злее. Да... братец был жестоким человеком... он ни останавливался ни перед чем, для него не существовало слова "принципы", он был столь же честен, сколь яд в бокале вина и столь же милосерден, сколь двуручный меч. Единственные кем он дорожил была его семья... возможно потому что мы были теми кому он мог доверять... или хотя бы недоверять меньше чем остальным. Но эти методы сработали. Он поднимался все выше, становился все богаче и влиятельнее. Времена зарождения новой Империи как я уже говорила были тяжелые, но они также дали многим шанс пробиться с самого низа, на самый вверх - потому что тогда все решало кто ты, а не чья кровь течет в твоих жилах. Твой отец основал тогда торговую компанию и совершил несколько рейсов к дальним берегам - Проклятые Королевства, страна Хин... говорят там он был еще более жесток чем на родине, а ведь здесь его к этому времени прозвали Джианни Бездушный. Потерявший свою душу в море - вот как они говорили, ха!
Но так или иначе, в одном из рейсов (вроде бы это была страна Хин) он нашел свой стеклянный секрет - Тетушка повернула голову к стеклянному ангелу - Он привез оттуда нескольких мастеров*, знающих этот секрет, но прятал их даже от нас. Вскоре его дела пошли в гору еще быстрее чем раньше и он стал одним из приоров - то есть одним из семи человек контроллирующих Новую Арлионскую Империю. А потом... он влюбился. Да, звучит глупо, но это так. Старуха Доменика кажется до сих пор уверена, что этот брак был с его стороны политическим шагом... да даже этот дурень Дрэго кажется в это верит, но я то знаю в чем было дело. Джианни Бездушный, человек без сердца, влюбился в Лету Убертино. Потерявший душу в море нашел её здесь, с твоей матерью и вами - Тетушка Виолетта поднялась с песка и повернулась к Йеме
- Девочка моя... твой отец был суровым и безжалостным человеком, но он также был и великим человеком. У него не было ничего, но он добился всего. Весь этот остров - он принадлежит тебе и это благодаря ему. Не слушай ничего что тебе о нем будут рассказывать - помни главное, Джианни был великим человеком, настоящей морской душой и он любил тебя - Виолетта потрепала девочку по голове и вновь улыбнулась
- Но тебе наверное интересно зачем я тебе это рассказываю. Что ж... - Она коснулась пальцами платья Йеме - Красивый цвет. Ты сделала хороший выбор. Но не лучший. Пока ты еще слишком мала, но когда ты подрастешь, ты хочешь того или нет будешь замешана во всех интригах этого города - даже если ты решишь сесть на корабль и навсегда оставить Латунный регион. И я хочу чтобы ты оставалась Йеме Паццио, а не Йеме Умбертино. Не отказывайся от наследия Джианни, милая.
Тетушка снова повернулась к морю
- Погода меняется. Кажется приближается шторм.

Сверкая блестящими глазами, Йеме открыв рот слушала про своего отца. Грудь девочки всё еще отчаянно вздымалась, рыдания так и норовили подступить к горлу, но теперь это было лишь эхо недавнего горя, - Йеме уже не хотелось плакать. Размазывая солёную грязь по лицу, девочка то вскакивала, подбегая к стеклянному ангелу; то усаживалась на песок; то хватала обширную тетушку Виолетту за руки; то отходила чуть в темноту, обхватывая саму себя и пошатываясь на песке.

Вот это да!

Ее добряк отец, оказывается, на самом деле был даже хуже пирата Хызыра Кодароссо!
Мягкий и добрый Джованни Паццио назывался когда-то Джианни Бездушный. Он бороздил моря, он был контрабандистом, он был самым смелым и самым жестоким среди всех пиратов!!!
В воображении Йеме, отец немедленно предстал отважным и высоким героем в развевающемся плаще, с парой пистолетов за поясом и с острой шпагой, устремленной острием к ветренному небу: Нос корабля, брызги пены и алый восход солнца на фоне пушистых облаков, обещающих кровь и резню! Много крови и очень много резни!!!
Йеме знала что Контрабандисты привозят запрещенные товары, преодолевая блокады они идут напролом. Контрабандисты не боятся смерти, не боятся суровых палачей и если где-то царит голод, - а маленькая сеньора когда-то о таком читала в книжке, - отважные контрабандисты привозят туда хлеб и рыбу. Люди конечно безмерно благодарят их за такие свершения.
"Это в тысячу раз даже лучше чем пираты!"- Возбужденно подумала Йеме, от удовольствия притопнув ножкой в кружевной туфельке. А потом ей стало страшно. А вдруг тетушка Виолета всё врет? Чтобы любимого папу могли называть бездушным и безжалостным человеком, разве могло это быть правдой?

…Йеме припомнила, как однажды давным-давно, они сидели здесь с отцом и играли вместе с сестричкой Йене, сражаясь на деревянных шпагах. Йеме была пиратом, а Йене отважным капитаном корабля «Скороход» везущим в Империю кучи и кучи золота.
Маленькие девочки прыгали с деревянными прутиками и довольно вяло пытались друг друга напугать. Отец же сидел в тенечке, попивал вино и закидывал в рот сочные виноградины. А потом, когда ему наскучило жариться в печке этого рыжего дня и слушать докучливый шелест волн, отец включился в игру как коварный смутьян и убийца Джианни Восьмерка. Ух, и страшен был Восьмерка в гневе, ух и мрачно были сведены его брови! Он рычал и плевал сквозь щель в зубах, он обещал перерезать все своих врагов и злобно хохотал, откидывая голову назад! Всё это были лишь игрой, Йеме тогда сорвала живот от смеха глядя на своего старающегося выглядеть злодеем отца. Все это было не по правде. Папа не мог быть злодеем, он ведь добрый и порядочный человек. От этого было вдвойне веселее – смотреть как папа притворяется плохим!
...Красноватое солнце медленно садилось за горизонт, Йеме хотелось чтобы тот восхитительный день длился вечно. И вот теперь, со слов тетушки получалось, что отец был не просто сказочным злодеем Восьмеркой, - он и в реальности был довольно суровым и безжалостным человеком.
Вспоминая того хохочущего добряка и сравнивая их с рассказами тетушки Виолетты, девочка никак не могла поверить что всё это правда.
«Это всё равно что я узнала бы про маму, будто она любит всей душой корабли и в молодости была самым отчаянным мореходом. Это совершенно невозможно!»

И все таки…вряд ли почтенная матрона стала бы врать. Нахмурив брови, Йеме с трудом осознавала новый урок жизни: Взрослые могут иметь несколько лиц!
Может быть, папа и был очень добрым семьянином, но оказывается, за пределами своей виллы у него проходила совсем другая жизнь. Недоступная добродетельной маме и горячо любимым дочерям…
Тетушка говорит, что он был беспощадным. Бездушным. Жестоким!
- Как же это всё здорово!!! Уж папа-то никогда стал бы лить слезы понапрасну! Как жаль, что я не знала раньше что у меня такой замечательный папа. Ура-а-а!!! – Громко огласила, наконец, свой вердикт в слух маленькая пиратка.

- Я знала что ты так скажешь моя дорогая - Тетушка Виолетта улыбнулась радостно прыгавшей вокруг племяннице и ласково потрепала её по голове - Хотя признаюсь волновалась немного, не слишком ли ты размякла от воспитания Леты. Но теперь я вижу что ты настоящая Паццио и дочь своего отца! Подожди-ка, у меня кажется было что-то для тебя
Тетушка жестом фокусника извлекла откуда-то массивную серебрянную печатку, украшенную изображением воинственно вздернувшего хвост скорпиона. Слегка покачнувшись (хотя у Йеме начали возникать подозрения что Виолетта вовсе не так пьяна, как почему-то хочется казаться) тетушка вложила печатку в протянутую ладонь девочки и накрыла её своей.
- Это кольцо Джианни. Он говорил что "Скорпионом" его прозвали в стране Хин и после возвращения оттуда заказал это кольцо. Он говорил что оно приносит ему удачу. Я хотела отдать его малышу Мартино, все же это явно мужское украшение, но... пожалуй пускай оно побудет у тебя. В конце концов моего любимого племянника и так не обделили наследством, верно? Конечно пока оно великовато, но думаю что ему стоит храниться у его дочери, даже если она никогда его не наденет - Тетушка вновь улыбнулась племяннице и опустила ладонь ей на плечо
- А теперь пойдем, пока шторм и вправду не начался. Мне еще надо успеть поговорить с твоей мамой, о том чтобы она была полегче к тебе и перестала наконец прислушиваться к советам старой светской селедки и своего папаши. Впрочем о старом хрыче Доменико как и о моем глупом младшем брате полагаю можно не беспокоится, больше всего их беспокоит будущее сына Джианни, а не его дочек - Виолетта шумно фыркнула - Мужчины! Вечно считают себя и себе подобных центром мироздания!

Последовавшую вскоре за этим дискуссию, случившуюся уже на следующий день после праздника Йеме не слышала собственными ушами, однако верная Бьянка рассказала ей, то что услышала от своей матери, которая в совершенстве овладела столь важным для хорошего слуги искусством бесшумно и незаметно появляться именно там где происходит самое интересное. Вот и сейчас случилось так, что протирая окна рядом с кабинетом покойного господина Джианни, она услышала следующий разговор между Летой и Виолеттой.
- Нельзя вечно держать девочек в золотой клетке, Лета. Они дочери Джианни, а мой брат был свободной душой.
- Я не хочу отпускать их с острова именно потому что они его дочери, Виолетта. Вспомни что случилось с ним самим. У дома Паццио слишком много врагов. Я не хочу больше терять никого из тех кого я люблю. Я не хочу даже Мартино подвергать опасности!
- Но ты же не сможешь вечно прятать их под подолом! Или ты собираешься по совету своей матери удачно выдать их замуж и пускай перепорхнут из твоего крылышка, под крыло мужа? По твоему они будут тебе за это благодарны? Лета, девочкам нужна мать, а не наседка!
- Не надо. Советовать мне. Какой матерью я должна быть для них Виолетта... - По словам Бьянки её мама даже вздрогнула услышав каким тоном были произнесены эти слова. Она еще ни разу не слышала чтобы сеньора Лета с кем-то так разговаривала. Однако тетушку кажется это ничуть не обеспокоило.
- Тогда не надо рассказывать мне о том как опасен для них мир за пределами острова, Лета. Ты ничего не знаешь об этом, потому что твоя мать оберегала тебя также, как ты стараешься уберечь этих девочек. Но я знаю и я говорю тебе что с ними не случится ничего страшного, если ты перестанешь трусить и прятаться в этом рукотворном раю. У этих девочек есть все что они пожелают, но они хотят свободы. Разве тебе ни о чем это не говорит? Неужели ты и правда думаешь, что счастливый брак это предел их мечтаний? Не знаю как насчет Йене, но маленькая Йеме точно сбежит отсюда рано или поздно. И от тебя зависит только уплывет ли она опять на утлой шлюпке или - на собственном корабле.

Чем закончился этот разговор осталось для девочки неизвестным, поскольку в этот момент сеньора Доменика поинтересовалась у увлеченной... уборкой матери Бьянки, как долго она еще собирается протирать это окно и не надеется ли она протереть его насквозь. Однако что Йеме знала, так это то что ей на удивление почти не попало от матери за то что случилось на празднике. И то что уезжая тетушка Виолетта прошептала девочке на ухо "Подожди еще всего пару лет, хорошо"?

И снова потекли медленные, насыщенные солнцем дни. Йеме веселилась и росла. Иногда, впрочем, все чаще накатывала на неё некая неведомая грусть. Тогда девочка брала с собой печатку отца, немного фруктов и сыр, и отправлялась на пляж – чтобы там вглядываться в море и пытаться угадать, какая же судьба, невиданная и чудесная быть может, ее ждёт?

Сестренка Йене к своим двенадцати годам превратилась в избалованную аристократочку привыкшую получать все лучшее от этого бренного мира. Иногда, маленького пирата даже забавляло поведение сестрицы. Иногда злило. Разок, девочки даже поссорились как следует, после чего сестренка потребовала отдельную комнату и неразлучные с детства близняшки разделились.
Без сестренки, жизнь сделалась особенно скучной. Теперь, преграда между девочками словно бы обрела свои формы и затвердела настоящей каменной стеной. Встречаясь за завтраком, впервые, близняшкам почти не о чем было говорить. Йене интересовала светская жизнь, красивые платья, баллы и легкие сплетни…А у маленького пирата Йеме что-то тяжелое и одновременно приятное лежало на сердце. Страх и боязнь приключений. Отчаянное желание. Испуг! Жгучее любопытство и одновременное сожаление, зябкое предчувствие скорых изменений в жизни.

В этот год Йеме полюбила свой остров новой любовью. Горячей и удивительной. Словно взглянув на старые привычные места обновленными глазами, маленькая морячка с удовольствием бродила по знакомым с детства тропинкам. Нагрузив Бьянку и не забыв самой прихватить пару-тройку нужных вещей, бравая морячка исследовала остров и составляла карты самых интересных мест. Строила шалаши. Рисовала. Воображала себя контрабандистом, сражалась на шпагах и грустила томными вечерами, ощущая как потихоньку отцветает яркое детство. Прислушиваясь с удивлением к своему взрослеющему , меняющемуся по чуть-чуть телу.

С музыкой у девочки не сложилось – слуха не хватало. Зато Йеме полюбила всей душой акварель. Ей нравилось корпеть над рисунками, нравилось изображать остров и выдумывать свои собственные картинки. Можно было нарисовать прекрасную и немного грустную русалку, нежащуюся на песке. Нарисовать крылатого коня, гордый фрегат или красивую морскую нимфу, с крылышками за спиной как у стрекозы. Иногда, Йеме пыталась нарисовать своего отца – бравого контрабандиста с двумя шпагами за поясом, или саму себя – удалую морячку. Случалось, что краски размазывались, мазки растекались на бумаге и ничего толкового у Йеме не выходило. Одна сплошная коричневая мазня! Но иногда получалось нечто сносное, тогда девочка словно бы забывала про свою грусть и отдавалась играм с удвоенной энергией.
В этот год Йеме училась ездить верхом, - тайком от мамы садясь в седло по мужски. По совету конюха, девочка начала учиться ездить на коне и вовсе без седла. Училась ухаживать за животным, вязать узлы и одевать уздечку. Узнавала от старого конюха секреты ухода за лошадьми и особый характер этих животных.
Несколько раз, морячка пребольно ушибалась падая с лошади, случалось что лошади фыркали и огрызались, пытались укусить или лягнуть ногой. Но Йеме была упорна – папино кольцо и звание контрабандиста, обязывало.

- ...Кошмарные демоны, отвратительные монстры жаждущие проникнуть в наш мир и овладеть душами человеческими - сотни тысяч их обретается в Мондо Фрактис, незримые для нашего взора, однако отделенные от нашего мира завесой столь тонкой, что даже неосторожная мысль презренного колдуна способна разорвать её, выпуская этих мерзких отродий наружу! И лишь Вечный Император, стоит меж нами и полчищами демонов, лишь на него мы уповаем и лишь ему мы возносим свои молитвы!

Низкорослый, полноватый фламин звучным и хорошо поставленным голосом продолжал расписывать многочисленные славные деяния Бессмертного Императора и те миллионы ужасных кошмаров от которых Он защищает человечество, однако Йеме уже отвлеклась. Во-первых - она и так прекрасно знала Учение (особенно для своих лет), а ту часть проповеди которая касалась зверолюдов могла бы рассказать и получше самого фламина. Во-вторых - матушка благочестиво закрыла глаза и кажется и правда истово молилась, а значит - не могла проследить за дочкой. В-третьих - сеньора Воображуля тоже это заметила и в этот самый момент бесстыже любовалась своим отражением в зеркале. Ну и в-четвертых - вера верой, благочестие благочестием, но в носу свербило просто нестерпимо! Еще немного и она чихнула бы на весь храм!

- ...Своею силой Он сокрушил легионы демонов прорвавшиеся в наш мир в Проклятых Королевствах и исказившие облик обитавших там людей. Однако не остановившись на этом, Вечный Император вступил в Мондо Фрактис и обрел бессмертие, став первым и единственным человеком овладевшим миром демонов, также как демоны овладевают людьми. И теперь, среди тысяч нечистивых тварей, стремящихся подчинить нас из Расколотого Мира, внушающих нам темные желания и подчиняющих своей воле наши души, у нас есть защитник и опора, Душа Человечества, Отец-Император и к нему устремляем мы все наши помыслы!

Учение появилось в жизни Йеме недавно. Разумеется она и раньше посещала с матерью небольшое святилище Императора по праздникам и святым дням и знала Основы, но Культ Императора никогда не занимал серьезного места в её жизни. Отчасти это было связанно с влиянием родителей, Джианни кажется никогда не был слишком религиозным человеком, а Лета... скажем так, верила в какую-то свою версию Культа. К тринадцати годам Йеме было уже вполне ясно, что её мама из тех людей кого обычно называют странными (впрочем в тех случаях когда у них столько денег и власти как у Леты Паццио, как правило предпочитают слово "эксцентричный"). И возможно именно по этой причине теперь Йеме под неусыпным надзором жрицы Авилы, постигала основы Кредо и изучала жизнь Вечного Императора - в тот период когда он ходил меж людей, в милости своей наставляя их. С другой стороны это было не так уж скучно. Уж точно повеселее чем уроки этикета, которых слава Императору теперь стало намного меньше.
Хотя куда больше Авилы Йеме разумеется занимал другой учитель нанятый матерью, для обучения её морским наукам и фехтованию. Да, да, сеньора Лета сама наняла человека который бы обучал её непутевую дочь мореплаванию и этим человеком оказался настоящий пират! Со стальным крюком вместо кисти левой руки! С диковинной говорящей птицей из страны дальше чем Проклятые Королевства на плече! С настоящим "угольным" пистолем на поясе! С высокой упругой грудью и роскошными черными волосами до пояса.

- Мир погряз во тьме! Одурманенные демонами люди поклоняются им словно богам, именуя своими матерями и возносят хвалу нечестивой Троице и лишь Люччо остается ныне несломленным, подобно одинокой свече горящей в море мрака! Но боятся нечего ибо Вечный Император защищает...

На самом деле высокая мускулистая загорелая до черноты и неспособная произнести фразу длиннее трех слов, без парочки богохульств и перечисления всех возможных корабельных снастей, сеньора Бьянкелла Баварелло пираткой разумеется не была - хотя конечно как и любому драконьему* торговцу в это сложное время ей порой приходилось промышлять и этим ремеслом. Мореплаватель и торговец, она совсем недавно пережила крах своего крупного и амбициозного проекта - экспедиции целью которой было открыть кратчайший путь в страну Хин, в обход Проклятых Королевств. По результатам похода сеньора Баварелло осталась без корабля, без денег и едва ли не в долгах, а потому своевременная помощь сеньоры Леты была как нельзя кстати. Бьянкелла согласилась два года обучать юную сеньору Паццио и возможно в будущем предоставить ей место на своем корабле, а Лета в свою очередь согласилась помочь мореплавательнице с её временными финансовыми затруднениями. Впрочем надо сказать что чувство благодарности к Паццио-старшей никак не сказалось на отношении Бьянкеллы к Паццио-младшей - многочисленные слуги и служанки дома Паццио, в ужасе хватались за голову глядя в каких выражениях сеньора Баварелло общается с юной госпожой - особенно учитывая что фехтование девочке никак не давалось.
- Якорь мне в глотку, девочка, что с тобой не так?! Старая Бьянка умела постоять за себя еще до того как у нее начали расти сиськи, а ты держишь шпагу как-будто это траханая гремучая змея! Возьми себя в руки и не трясись как ощипанная курица, демоны тебя побери!
Впрочем надо отметить что несмотря на грубость нрава и резкость в выражениях, сеньора Баварелло все же явно испытывала симпатию к своей ученице, с удовольствием рассказывая о своих морских похождениях и приключениях. Увидев же рисунки девочки, Бьянкелла задумчиво потерла подбородок и заявила что Йеме стоило бы заняться написанием портуланов - раз уж у нее определенно есть талант к мореплаванию и любовь к морю. К тому же вместе с новой учительницей Йеме наконец вышла в море - на небольшой рыбацкой каравеллете. И разумеется научилась пользоваться секстаном и даже самым настоящим хинским компасом - которым узкоглазые язычники как известно пользуются вместо того чтобы как нормальные люди брать на корабль мастера-навигатора.

-...Превозносите Бессмертного Императора, ибо неодолимо и извечно могущество Его.
Прославляйте Бессмертного Императора, ибо видит Он все.
Восхваляйте Бессмертного Императора, ибо нескончаемо владычество Его.
Славься Бессмертный Император, Повелитель наш и Наставник.