\A story of great joy, great joy!\ | ходы игроков | Illustratio (Агата;Амарга;Reneardo)

Один из наиболее неожиданных и ошарашивающих способов пробуждения от внезапного забвения - стать участником небольшого ДТП, как, например, это только что сделала Алиса.

Глаза её широко раскрыты, сердце встревоженно бьётся, потому что несчастная ощущает себя только что открывшей глаза после долгого сна, автомобилисткой, оказавшейся в незнакомой ей части города. Она не помнит ни как села за руль, ни как вообще проснулась сегодня. Последнее устойчивое воспоминание - вчерашний (вчерашний ли?) вечер вплоть до момента зарывания под одеяло. После этого момента - глухо.

Не менее ошарашена и бедная Екатерина, находившаяся за рулём велосипеда, когда её весьма внезапным образом побудила к прекращению велосипедной езды девушка за рулём Хонды. Бедность же её заключается даже не в ДТП (столкновение по счастливому совпадению случайных вероятностей не стало причиной серьёзных увечий), но в том, что она, как и Алиса, не помнит, каким именно образом она начала крутить педали сегодня, и почему вообще она оказалась здесь и, кстати, где это "здесь" находится девушка также не знает.

А вот Дамира знает всё. Она осознанно и целеустремлённо шла именно сюда, на Гагаринскую улицу, к седьмому дому, в подвальном помещении которого (имевшем выход на улицу в виде достаточно опрятного спуска) расположился "центр духовного развития человека современного" "Мёртвая вода", в котором и должен был пройти семинар того интересного мужчины с ледяными глазами. Уже через пятнадцать минут! Дамира пришла заранее. И увидела, как Хонда врезается в велосипед. Увидела закрытые глаза водительницы Хонды и столь же закрытые глаза велосипедистки. Увидела, как закрытые эти очи раскрылись, стоило столкновению свершиться. Даже успела увидеть непонимание и страх в глазах, что одной, что другой девушки. И тогда Дамире стало слегка не по себе...

Тем временем пара мимо проходивших мужчин славянской внешности оправилась от первичного шока и бросилась разбираться: первый помог подняться Кате, а потом оттащил её велосипед и вещи с дороги на тротуар, всё спрашивая пострадавшую про её состояние и необходимую помощь; второй стучит в стекло передней двери Хонды, настойчиво повторяет набор фраз, разнящихся по шкале доброжелательности от "помощь нужна?" до "немедленно выходи из машины, курица"

Удар, скрежет, импульс напрягшихся в попытке сгруппироваться мышц. Не спасло. Руки разжались, беспомощное падение, снова удар о твёрдое, на этот раз об асфальт. Осталась лежать, осознавая границы тела. Нога зацепилась за... За что? Велосипед? Ехала на нём? Кажется, её сбили... Приближаются голоса. Чьи-то руки поднимают велосипед. Помогают встать Кате.
Девушка рассеяно оглядывается вокруг: незнакомое место, незнакомый парень что-то твердит; в двух метрах от них неловко приткнулась к бордюру Хонда.
Катерина не вслушивается в слова, её пугает что-то отчаянно неправильное во всём происходящем. Вдруг девушка понимает: она совсем ничего не помнит. Что было до удара? Что предшествовало велосипеду? Что побудило приехать на нём сюда и как вообще начиналось утро?
Белый лист. Или чёрная дыра. Ничегошеньки в голове.
Как же так?
Падая с велосипеда, она память потеряла, что ли? Ударилась головой, значит?
Катя несмело прикоснулась к виску, боясь ощутить волосы, слипшиеся от крови. Но нет, повреждений не обнаружила. Очки? Очки целы и на месте, руки-ноги слушаются... Кажется.
Катя дрожащей рукой поправила очки на носу.
- Все нормально... - ответила она наконец помогавшему мужчине. - Только... Я ничего не помню.

п

АЛИСА ОТКРЫЛА ГЛАЗА.

Алиса открыла глаза и ей стало не по себе. Она что, за рулем заснула? Она вообще не помнила вчерашнего вечера. Ничего кроме того, как посмотрев дебильную романтическую комедию с дебильной Кристиной Орбакайте и не менее дебильным Гошей как его там... завалилась спать. Или прямо по ходу заснула. Лунатизма за ней до сих пор не наблюдалось и редставить себе, что ее споил кто-то или отклофелинил... ни хрена. Она всегда ездила осторожно достаточно, чтобы не сбивать велосипедистов и пешеходов. Или, уж если сбила бы, то не на людном месте. Теперь и удрать не получится. И придурок этот в окно стучит. Бабочка, бля. Она ж не его сбила: вон девчонка на земле лежит, а велик одноместный. Значит, просто сочувствующий урод. Кусок мяса, набитый гормонами. Щас...

Она открыла окно ровно настолько, чтобы мудак не мог запустить руку в машину, сделала томные глаза.

- У меня голова кружится. Сейчас стошнит... - это так, для отвода глаз. Послушаем, что там он будет ей впаривать... В этот момент надо было действовать, поэтому Алису совершенно не интересовало ни то, как она тут оказалась, ни почему. Эти мысли она успеет обдумать потом, когда все вокруг устаканится.

Стоило увидеть аварию — как рукой сняло всю нервозность, преследовавшую Дамиру последние два часа.
Она вздрогнула, услышав звук столкновения. Но сразу увидела, что обе девушки живы.
С одной стороны, стать свидетелем ДТП, дожидаться гаишников, расписываться в протоколах — это гарантированно потерять час.
С другой стороны, уходить тоже как-то нехорошо. Все видели, что она тут была. Взять и пойти по своим делам дальше, конечно, хотелось бы, но как-то неловко.
А еще было любопытно: почему они разъезжали тут с закрытыми глазами? Наркоманки? Обе сразу? Какое-то уж слишком невероятное совпадение.
Прикинула время — еще оставалось. Так, быстро подойти, соблюсти приличия, посмотреть на них поближе. И идти на встречу.
— Все нормально? Скорую вызвать? — приблизившись к девушке с велосипедом (какой-то парень уже кружил вокруг — конечно, никто не упустит благородного повода склеить симпатичную девицу), спросила Дамира.

Катя.
Стоило признаться первому встречному в беспамятстве, как в глазах зарябило, и неизвестный молотобоец больно ударил увесистым молотом по затылку да так, что Катя едва снова не отрубилась. Впрочем, пронесло. Отделалась брызнувшими из глаз слезами. Парень удержал едва не обмякшее тело от падения и взволнованно забормотал (он был сам напуган не меньше девушки):
- Вы точно в порядке? Нет, Вы знаете, как вызывать с мобильного?- Обратился к приблизившейся Дамире.- Эй, что там случилось!?- Неожиданно воскликнул он, кое-как усадил пострадавшую на землю и подбежал к своему товарищу, излишне раскричавшемуся подле Хонды.

Алиса.
- Слышь, курица! Ты мне зубы не заговаривай, сука! Думаешь, человека сбила и в машине отсидишься?! Вылезай из машины, поняла меня?! Вылезла из машины, быстро!- Мясистый мешок с костями с явно подскочившей концентрацией адреналина в крови был настроен весьма агрессивно. И бил по стеклу ладошкой с усердием, вскоре способным достигнуть достаточного значения для разбития этого самого стекла вдребезги.
На крики подскочил второй парень, более перепуганный и менее враждебный:
- Эй, эй, Вася, успокойся! Оставь девушку в покое! Девушка, выйдите, пожалуйста, из машины. Если с Вами всё в порядке, сбитой Вами пострадавшей может понадобиться медицинская помощь.
В ответ на взволнованный, сбивающийся и регулярно берущий петуха голос второго парня, первый замолчал, видимо решив заменить недобрые слова активным фырканьем и частым дыханием.

Дамира.
Парень бросил вопрос про мобильный и убежал успокаивать товарища. Горе-спасители. Если ситуация выйдет из-под контроля, то за горем аварии может последовать горе нервного срыва Васи, явно озабоченного судьбой сбитой девушки. Или состоянием девушки за рулём Хонды. Причины сией озабоченности непонятны.

До начала семинара ещё минут десять, а дверь в центр со стороны кажется плотно закрытой. Знакомого мужчины в окрестностях не видно. Наверное, ещё рано?

Алиса выключила мотор и сунула ключ в карман. Затем рывком открыла дверь. Резко. Сильно. Совершено специально чтобы толстяка ударить в ногу. Потому что ниже дверь ее машины по той же дуге уйдет дальше и точно прилетит ему в щиколотку. А край там безумно острый. Она уже этот трюк проделывала пару раз и результатами была вполне довольна.

Из машины вышла...

"Что ревёшь-то, дура? Ох, дура...." - мысленно упрекнула себя Катя. - "Череп цел, даже очки целы, не так уж сильно и приложилась! И на сотрясение не похоже: не тошнит, не кружится..."
Попробовала вспомнить вчерашний день. Все воспоминания на месте, вплоть до того, как долго пыталась завернуться в одеяло в зябкой, ещё не отапливаемой квартире.
Точно, это от шока. И рябь в глазах, и боль в затылке. Не каждый день, поди, машины сбивают.
Катя припомнила, как перед экзаменами в глазах темнело. И как забывались внезапно напрочь только что повторённые формулы.
От страха, это от страха. Главное, себя не жалеть. А для этого сбежать поскорее да подальше.
Девушка отстранилась от вовремя поддержавшего парня, проверила, как ноги держат. С облегчением отметила, что нормально.
- Вспомнила! Вспомнила... - сообщила в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь. - Мне надо бежать, я опаздываю. Извините.
Да, да, правильно. А вдруг она в происшествии виновата? Задумалась, может, сама за рулём, и вылетела куда не следует?
- Никого не надо, - обратилась к парню. - Не вызывайте никого...
А он и не слышал. Усадил её зачем-то на землю и к товарищу своему бросился. А тот кричит, по машине лупит.
Боится Катя истерящих людей. Не надо таких заступников. Да вообще никаких не надо. Девушка поднялась и бочком, бочком двинулась к велосипеду. Взяла его за руль, вещи свои подобрала и приготовилась потихонечку смыться.
- Подскажите, где ближайшая автобусная остановка? - обратилась Екатерина к единственной спокойной, восточной внешности, девушке, стоящей неподалёку.

Алиса.
Трюк удался. Дверь аккурат прилетела в щиколотку лютому агрессору, отчего тот резко изменился в лице и рухнул на землю, схватившись за раненное место. Крайне удивлённый и даже отчасти испуганный, толстячок обиженно и злобно косился на Алису, но поделать (пока что) ничего со своим нежданно прескверным положением не мог.

Алиса вышла из машины, вернее, вытекла. Быстро. Но плавно. С шумом захлопнула дверь и сигнализацией щелкнула. Чтоб никто в ее машину не забрался по собственной дурной инициативе. Жаль. Придется продать машину-то... Хорошая была тачка. Алиса к вещам научилась не привязываться, и ее скорее злила необходимость потратить время на эту фигню. Как же ее угораздило так отвлечься...

Она посмотрела на жирдяя сверху-вниз:
- Что же вы, гражданин, так неосторожно. - Она широко раскрыла глаза и сделала удивленное лицо, - ой-ой, вам, похоже, в больницу тоже надо. Нельзя же так вот ноги подставлять. Сейчас с девушкой этой разберемся, которая так неосторожно по дорогам ездит на велике и вам "скорую" вызовем.

Повернулась и к пострадавшей направилась. Сейчас надо шум унять, разогнать зевак и прочих идиотов и девушку эту отвезти куда положено. В больницу, и денег ей сунуть, чтобы не вякала потом. И чем быстрее, тем лучше.

А, впрочем, стоит ли с кем-то разговаривать тут? Катерина не оглядываясь покатила велосипед по тротуару, стараясь плавно, незаметно, быстро завернуть за ближайший угол.

Копаясь в сумке в поисках телефона, Дамира не сразу расслышала неожиданный вопрос девушки с велосипедом. А при попытке сообразить, что ответить, впала в какое-то идиотское оцепенение.
Вокруг что-то происходило: девушка из машины орала на парней, те колотили по стеклу руками и грязно ругались, пострадавшая спрашивала про остановку, Дамира хотела сказать, что она в этом районе первый раз, но вместо этого попыталась подумать, где остановка может быть, а руки искали телефон, и не могли найти, и как-то вдруг закружилась голова...
Иногда с ней такое бывало, если вокруг было много шума. Она наконец-то нашла телефон, но тут же выпустила из рук. Закрыла глаза, глубоко вздохнула, потерла виски, пытаясь прогнать головокружение – а когда открыла глаза снова, девушка с велосипедом, видимо, отчаявшись дождаться ответа, уходила в сторону.
Пошла в сторону и Дамира. В противоположную, поближе к дому номер семь. Пошла медленно, все еще стараясь глубоко дышать и не путать небо с землей.
Зря она вообще тут остановилась. Знала же, не надо в такие дела ввязываться.

Стоило Алисе кое-как разобраться с непонятными совершенно народными блюстителями порядка и двинуться к пострадавшей, как Катя (пострадавшая), решив более не задерживаться в странном обществе странных людей, тихонько покатила велосипед за ближайший угол, желая поскорее скрыться из виду, а Дамира, смекнув, что никто с ней контактировать особо не намерен, поспешила к подвалу, в котором расположилась "Мёртвая вода"...

Это было последним из сегодняшнего дня, что девушки могли отчётливо вспомнить...

Они очнулись в незнакомом каждой из них тёмном прямоугольном помещении, в углах которого кем-то были поставлены давно горящие восковые встречи. На полу был расстелен ковёр, а в дальнем от девушек конце комнаты стоял маленький, кофейный будто, столик, на котором виднелся силуэт непонятно чего, не поддававшийся глазу из-за худости освещения и дальности своего расположения.

Подле девушек был единственный видимый выход из комнаты - дверь, на данный момент закрытая. На замок ли? Никто пока не удосужился проверить.

Алиса села.

Эта сука, та, что проделала с ней какой-то грязный трюк, она заплатит за все и по полной марке. Она села, приводя свое тело в порядок, разгоняя кровь по затекшим мускулам, и лихорадочно пытаясь сообразить, как, кто и почему сделал это с ней. Вопросы оставались без ответов, и это лишь усиливало ее ярость.

Очнувшись, Катя подумала, что это, наверное, сон. Только во сне бывает: там помнишь, здесь - не помнишь. И беспричинно оказываешься в незнакомых местах одно страннее другого.
Девушка попробовала подняться, но головокружение остановило её. Реалистичное такое головокружение, как настоящее.
Чернова опустила голову обратно на пол и ущипнула себя за тыльную сторону предплечья. Едва не ойкнула - от души ущипнула, сон же. Боль почувствовалась не хуже головокружения. Значит либо врут всё про такой способ понять спишь или нет, либо...
Екатерина осторожно, чтобы комната не слишком плавала перед глазами, поднялась и огляделась.
Обстановочка оказалась до того не уютной, что Катю тут же охватил единственный порыв - бежать. На свет, на открытое пространство, к людям. А там вспоминать и разбираться.
А вот и дверь рядом. Быстро, насколько самочувствие позволяло, двинулась к двери, покрутила ручку, попыталась открыть.

Дамира села и попыталась сфокусировать взгляд. Голова болела и кружилась. Неприятно.
Она потерла виски, пытаясь понять, что происходит. Темная комната... девушки какие-то, тоже явно озадаченные происходящим... А, нет, не «какие-то»! Те самые, жертвы ДТП, любительницы поездить по дорогам с закрытыми глазами.
Наверное, все-таки агрессивные парни были не просто сердобольными прохожими. Увидели возможность, поймали и украли.
Будут теперь держать в этом подвале, кормить раз в день и насиловать. А потом продадут в подпольный бордель. В Турцию.
Только Дамира-то как сюда попала?!
Видимо, между ними всеми какая-то сложная история, которой она стала свидетельницей. И ее забрали тоже, потому что свидетелей нельзя оставлять.
— Что происходит? — осторожно спросила Дамира, обращаясь немного в никуда — то есть сразу к обеим.
Поднялась, потянулась – ох, как все затекло! – и начала оглядывать комнату. Если сейчас ворвутся агрессивные парни с намерением всех насиловать, то нельзя будет сдаваться просто так. Шансов, конечно, нет. Но какой-нибудь предмет поувесистее все равно найти было бы неплохо... Или выключатель...
Да сумку бы свою найти для начала!

Личные вещи потеряны. Безвозвратно? Нет ответа.
Одежда - утрачена. Вместо имевшейся - более простая, менее изысканная. Свободные, но поясами затянутые халаты шёлковые.

Дверная ручка не поддаётся расспросам. Зато само прикосновение к ней вызывает у Кати странное чувство беспокойства. Нет, это не было беспокойство девушки, запертой в незнакомой ей комнате. Это было скорее... беспокойство перед встречей с кем-то, с кем встречаться тебе совсем не хочется... Странно.

Алиса вся погрязла в тяжёлых думах о преступлении и наказании того, кто совершил подобное с ней. Кто посмел вообще!? Кто осмелился!? Сев, девушка касается рукой пола и замечает различие в ощущениях между мягкостью постеленного на полу покрытия и твёрдостью рассыпанных на полу камешков. Маленькие. Зачем?..

Алиса обнаружила себя в халате, и это вызвало у нее очередной приступ ярости. Впрочем, наружу не вырвалось ничего. Лицо ее оставалось спокойным. Она не любила халатов. Точнее, она могла носить халат, когда оставалась совершенно одна в своей квартире, выйдя из душа, к примеру. Даже тогда она не любила халатов, предпочитая гулять нагишом. Халат вызывал в ней какое-то безотчетное ощущение беззащитности и ранимости, именно то, что она ненавидела и то, что ей было тяжелее всего ощущать применительно к себе самой. Эти неявные ощущения из ее детства, тревожные и мутные, будили в ней беспокойное желание сменить халат на более привычные футболку и брюки и сунуть ноги в кроссовки или сапоги.
- Хер его знает, что происходит, - ответила Алиса Дамире. - И почему. Но ничем хорошим это не пахнет.

Встав, и ступая босыми ногами по камушкам, Алиса направилась вначале к столику, поглядеть, что лежит там в неверном свете оплывающих воском свечей.

– И вещей нет... – пробормотала Дамира, оглядевшись. – И...
Даже одежды нет – вдруг осознала она. Шелк скользил по голой коже.
И это лишало надежды даже сильнее, чем темнота и непонимание. Вспышка активности, нахлынувшей, когда она только очнулась, теперь пропала бесследно.
Что происходит? Почему? За что?
Девушка рефлекторно запахнулась в халат поплотнее.
– Что делать-то теперь? – жалобно спросила у брюнетки. – В дверь постучать, может быть? Покричать?

- Кричать не надо, - сказала Алиса, - а постучать надо.
Она оглянулась на Дамиру.
- По яйцам того козла, что это сделал. Как, ты не сказала, тебя зовут?

— Да... кхм-кхм, — под уверенным взглядом девушки Дамира почувствовала себя совсем неловко, перехватило горло, пришлось откашляться. — Дамира. А тебя?
«Черт, или надо было на вы обратиться? Вдруг обидится? А, ладно. Сказала как сказала. О чем я вообще думаю?..»
Все еще придерживая халат у горла, она подошла к двери. Стараясь не задеть русоволосую девушку, Дамира, прежде чем стучать, попыталась прислушаться к тому, что за этой дверью происходит. Шуметь не хотелось, хотелось, чтобы ситуация разрешилась как-нибудь сама собой, без ее участия.
Но, кажется, так не получится.

На столике оказалась небольшая статуэтка, которую Алиса сначала приняла за статуэтку Будды, но позже, когда ассоциативное мышление чуть отступилось, поняла, что никакой это не благочестивый Будда. Это вполне себе божок, конечно, но явно другой природы.

Столь же лысый, столь же обаятельно толстенький, этот незнакомец с сияющим лицом обладал добротными рогами, выходившими из его затылка и ветвящимися подобно благородной короне северного оленя. Только вот от кровожадной и злобной улыбки его не веяло улыбчивым спокойствием Будды, о нет...

Катя, сделав шаг назад от двери, вдруг издала тихий свист, словно пытаясь произнести какое-то слово, и тут же обмякла, головой ударившись о дверную ручку, до смерти напугав Дамиру, явно не ждавшую такого от незнакомки и тщательно вслушивавшуюся в неизвестность по ту сторону дверного проёма. Было тихо. А когда Катя упала, шума не прибавилось.

- Алиса я, - сказала Алиса, рассматривая статуэтку, но в руки ее не спеша брать, - слышь, подруга, это какой-то ебучий маньяк, я думаю. Смотри, какая красотень у него на столике. Закачаешься...

И тут Катя, которая для Алисы по-прежнему оставалась просто безымянной девушкой, которую она вроде бы сбила, а, вроде, и нет, упала, свистнув и глухо ударилась головой о дверную ручку. Алиса резко обернулась на звук, но подхватить падающую не успела. Только сделала несколько шагов и присела на колени, чтобы посмотреть, что действительно с той происходит: дышит ли...

Дамира поглядела на ту самую статуэтку, и тут девушка рядом издала свистящий звук и завалилась головой прямо в дверь. От неожиданности Дамира вскрикнула и отшагнула, даже не пытаясь ее поймать.
Умерла. Почему-то другого ничего в голову не приходило.
– Гггосподи... – пробормотала она. – Да что же это такое!
К счастью, не надо было проверять свою теорию, садиться щупать пульс и ловить дыхание – этим уже занялась бойкая Алиса. Дамира, убедив себя в том, что мешать не надо, отошла от двери еще на шажок.

.