Двенадцать...
Тринадцать...
Четырнадцать...
Пятнадцать...
Изогнутый гриф с двумя закрепленными на концах "блинами" по два десятка кило каждый с великой осторожностью опускается на пол тренировочного зала.
Шумно выдохнув, Маркус присел на скамейку рядом. После третьего по счету подхода бицепсы горели, словно в огне. К этому примешивалась ноющая боль в забившихся после второй сотни приседаний икрах и прессе, которому еще предстояло выдержать около пятидесяти сокращений. Нестерпимо хотелось пить. Решив сделать себе подобную поблажку, Гримм потянулся к стоящей неподалеку пластиковой бутылке с рециркулированной водой.
Прошедшая через сложнейшую систему фильтров вода оставляла во рту металлический привкус, но сейчас она казалась элизианцу божественно вкусной. С трудом удержавшись, он заставил себя сделать лишь три небольших глотка, медленно процеживая воду сквозь зубы. Оттягивая неизбежный момент возврата к упражнениям на пресс, Гримм огляделся по сторонам.
На противоположном конце небольшого, но добротно обставленного тренировочного зала остервенело лупил грушу массивный мужик в одной борцовке и шортах. Бертрам Бонг, или. попросту "большой Бэ", как его втихую звали сослуживцы, по слухам, до призыва работал вышибалой в одном из кабаков столицы. Глядя на удивительную для подобной туши скорость и четкость удара, Маркус был готов в это поверить. Очень могло быть, что в своей прежней профессии Берт чувствовал себя как рыба в воде.
Однако служба в Имперской Гвардии диктовала свои условия. Согласно которым сочетание высокой физической силы с, прямо скажем, посредственной меткостью открывала одну дорогу - в операторы тяжелого вооружения. "В принципе, все верно." - подумал Гримм. - "Если у тебя счет зарядов идет на сотни или осколками одного снаряда накрывает площадь в тридцать квадратов, то и меткость до одного места. " Но даже для того, чтобы стрелять из указанного оружия, способностей Бонга оказалось недостаточно. Именно поэтому он на втором году своей службы в полку продолжал оставаться на должности помощника оператора, по сути - носильщика и телохранителя при стрелке.
То ли дело сам Маркус - всегда работает один, всегда тщательнейшим образом выверяет каждый выстрел, чтобы ни один лазерный заряд не пропал даром. Воплощение практичности и собранности, которой всегда так славились элизианцы. На этой самодовольной мысли Маркус вернулся к прерванной тренировке - времени, отведенного гвардейцам для личных потребностей, оставалось не так много...