Viva la revolution! | ходы игроков | //Каменное сердце (Кречмер)

// Колония Gene_11. Жилой блок №1111.

День Герхарда Кречмера начался как обычно. Поднявшись с постели, старик заварил чай и посмотрел на небольшую фотографию в фоторамке и улыбнулся. Его жена осталась по другую сторону барьера. Возможно, однажды и она обзаведется имплантом. Тогда они смогут мирно дожить свои годы здесь, в колонии. При мыслях об оставленном позади Доме, именно доме с большой буквы, в груди все сжалось в тугой узел. Как давно это было. Как давно он уехал, отговорив жену от установки импланта. "Подумай у внуках", - говорил он - "Кто-то ведь должен рассказать им, какой у них замечательный дед." Потом, когда он оказался здесь, он не единожды сожалел об этом. Целый год он просыпался по ночам от того, что щемило в груди. Казалось, имплант дал сбой и Герхард медленно угаснет в своей постели. Но машина работала как ни в чем ни бывало, а боль не проходила.
Со временем боль в груди притупилась и перестала будить его по ночам. Кречмер смирился. Смирился с жестокими порядками в городе, смирился с одиночеством, смирился с тем, что больше не увидит родных и близких. С того момента он стал жить простой и тихой жизнью старика на пенсии. Тех сбережений, которые он захватил с собой с "большой земли" было достаточно, чтобы при скромных тратах отсрочить тот день, когда понадобятся деньги, чуть ли не до самой смерти. Да, если попытаться жить роскошно, то зелень улетит в трубу за один день, но старику много и не надо. И все-же, кое-какое занятие Герхард себе нашел. Не заработка ради - скорее от скуки. Вспомнив былое, старик вооружился отверткой и паяльником и открыл собственное маленькое дело по ремонту бытовых приборов. Клиентов нашел сразу-же - из-за низких цен, выставленных скорее в качестве дани капиталистической традиции, все его соседи предпочитали пользоваться услугами старика, нежели нести сгоревшие пылесосы в представительства соответствующих компаний.
Вот и сейчас, Герхард услышал робкий стук в свою дверь. Открыв ее, он видел пяток соседских карапузов. В руках ребятишки держали сломанного гусеничного робота. Судя по характеру повреждений, на него просто наступили. Возможно, не все так плохо и игрушку еще можно починить.
- Деда Грэхам! - пропищал карапуз протягивая робота - Деда Грэхам, почини, а?
Еще одна славная традиция, пришедшая детворе на ум: называть доброго старика Кречмера "Дедушкой Грэхамом". Похоже, Грэхэм для них был кем-то вроде Санты, коль скоро чинил все сломанные игрушки, которые ему приносили, а иногда и собирал новые сам.
Пообещав починить, Герхард забрал робота и положил его на стол. Этим он вечером займется.
Обещания старика было достаточно, чтобы детишки поверили в чудо и вопя побежали играть. Проводив их взглядом, Герхард вздохнул. Gene не лучшее место, чтоб растить детей. Хотя бы из-за местных порядков. Все эти дети были вырваны из их семей и привезены сюда только потому, что однажды им потребовался имплант, чтобы жить. Никто в правительстве и не задумался о том, что случится с этими детьми. А случилось вот что: детей в колонии считали вполне взрослыми, совершеннолетними и способными отвечать за свои поступки перед судом. Можно сказать, их в один момент лишили детства. Хорошо хоть соседи оказались людьми добрыми и взяли над карапузами шефство.

Вновь стук в дверь. Кто бы это мог быть? Герхард подошел к двери и нажал на кнопку открытия. За дверью стояла молодая девушка в легком весеннем сарафане, резко выделяющимся на фоне металла и пластика.
- Здравствуйте. Вы - Герхард Кречмер? У меня к вам есть небольшое дельце. Можно с вами поговорить?

Проводив детишек взглядом, Герхард вздохнул. Достав из нагрудного кармана пачку "Надежды", сигарет малоизвестной марки, он слегка подбил её снизу высвобождая свою утреннюю дозу никотина. Лёгким движением руки сняв наклейку и в очередной раз посетовав про себя, что брендов без этого сомнительного новшества уже и не сыщешь он затянулся. Мерный клуб дыма, обволакивая собой пространство, начал прояснять недавно проснувшееся сознание старика. Взяв в охапку оставленного робота он понёс его вглубь квартиры, смотря как бы он не развалился. Оставив на рабочем столе хладный металлический трупик Герхард вернулся к тому с чего начал, к чаю.
Пригубив заваренный покрепче напиток Кречмер приоткрыл жалюзи и включил лампы дневного освещения, чтобы создавалось ощущение будто с окна и правда ярко светит солнце, никогда не видевшее его комнатушки. Убедившись, что всё лежит на своих местах, что там где должен быть бардак, там он присутствует, а там где должно быть прибрано сияет чистота старик на секунду подумав, что может и неплохо было бы время от времени что-то изменять, тут же отбросил эту мысль, посчитав её первым признаком надвигающегося маразма.

Стук в дверь. Вздохнув в очередной раз, кое действие несомненно крепко утвердилось в верных рядах привычек, Герхард приподнялся с табуретки. Внезапно он ощутил как по тыльной части его головы пробежал холодок, а внутренние органы вздрогнули на миг, побуждая высвободить жидкость из потёмков желудка на свободу. "Не к добру это," — подумалось ему. Прогоняя нахлынувший поток неизвестно откуда взявшейся суеверности старый механик прошёл в прихожую и открыл дверь.
Стоявшая на пороге молодая девушка слегка удивила его. Не то чтобы данное событие было ему в новинку... просто это было неожиданным на данный момент. Слегка прищурив глаза, пытаясь разглядеть гостью получше, старик приподнял брови, давая понять, что собеседник может обратиться.
— Здравствуйте. Вы — Герхард Кречмер? У меня к вам есть небольшое дельце. Можно с вами поговорить?
— Ну, ко мне по другим вопросам и не обращаются, юная леди, — сказал он разводя руками, — может вы желаете зайти? — позволив себе капельку любезности спросил механик и жестом пригласил вовнутрь.

- Вы очень любезны.
Босоножки на ногах девушки весело шлепали по полу, когда девушка вошла внутрь.
- К сожалению, у меня не так много времени, чтобы разговаривать, поэтому времени на то, чтобы ходить вокруг да около у меня нет. - Улыбнулась девушка. - Понимаете, у меня фоторамка сломалась, а такие уже давно не чинят... Не могли бы вы посмотреть?
В руках у нее и правда была пластиковая электронная фоторамка. Только вот, несмотря на то, что сказала девушка, фоторамка была в рабочем состоянии. И все-же, Грехард чуть наклонился и прищурился, разглядывая дисплей фоторамки. На дисплее отображался какой-то текст. Хмыкнув, Кречмер пробежался по нему глазами.
"Не все готовы мириться с порядками Gene. Кое-кто готов взять дело в свои руки и превратить эту тюрьму в город, где почитаются свободы каждого. Но не мы. Мы хотим сбежать из этого места и для этого мы хотели бы заручиться вашей помощью."

Прочитав появившееся на дисплее обращение старик выпрямился. Глаза его смотрели далеко-далеко вдаль, не задерживаясь на вещах из мира материального они устремлялись всё дальше и дальше, пока в голове начинали судорожно метаться мысли. Разум отказывался вот так, ни с того, ни с сего поверить в происходящее.
"Мы хотим сбежать из этого места, из тюрьмы в которую нас несправедливо поместили, разлучив со всем тем, что так дорого нам," - по-своему интерпретированные слова зажглись одной из лампочек в его голове.
"Но сбежав отсюда ты не вернёшься обратно к дому. Именно люди, что остались по ту сторону стены заточили тебя здесь. Гонения продолжаться, ненависть и страх в их глазах не позволят нам дожить отпущенное в мире и спокойствии. Пути назад нет," - молвила тьма сомнения, заполняя собой свет.
"Сколько бы люди не менялись они остаются людьми. То, что было останется позади и новый день унесёт старые обиды. Только позволь своим мечтам обратиться явью."
"Меняются индивиды, но не меняется человечество. Оно останется таким же озлобленным, жестоким ко всему окружающему. Сколько длились расовые притеснения? Религиозные? Только дай повод возненавидеть. Счастье — вещь относительная. Как горизонт. Не достичь и не найти."
"Счастье не приобрести. Делают человека счастливым мечты. Не те блестяшки, что холишь и лелеешь, как бы не разбить, а тот комок из грязи под ногами, что ты вылепил, храня надежду. Самый прекрасный комок грязи на свете," — зажглись все лампочки во мгле.

Вместе с секундами вечности прошли и сомнения старика.
"Есть те кто всё ещё мечтает и могу сказать с уверенностью, что они остались людьми. И они достойны лучшего," — подумал он уже наедине сам с собой.
Отвернувшись от собеседницы он достал пачку "Надежды", посмотрел на неё и незамедлительно ответил:
— Да, конечно, я помогу вам. Чем смогу. Хоть и не уверен, что это в моих силах, но я постараюсь... — сказал он, оставляя секунду молчания для затяжки уже прикуренной сигаретой, — Оставляйте прибор, я свяжусь с вами, как разберусь с ним. А сейчас, прошу, я хотел бы побыть наедине, если дело не требует спешки.
Слова выговаривались с трудом, как будто никак не хотели быть услышанными. Сам того не замечая, старик, опустив голову, смотрел в пол, но сознание его было свободно от мыслей. Надежда на людей в руках старины Кречмера была тяжёлой, но чем-то даже приятной. Он снова поверил в светлое будущее и от этого ему стало только грустней.

- Хорошо. - Девушка улыбнулась. - Я к вам зайду вечером. Можете все подготовить к тому времени?

С этими словами девушка подошла к двери и, нажав кнопку открытия, вышла. Скосив взгляд на фоторамку, оставленную на столе, Герхард слышал, как босоножки на ногах девушки стучат по металлическому полу. Лишь когда звук ее шагов затих, Кречмер очнулся от своей задумчивости. К тому времени дисплей фоторамки отключился. Кречмер вздохнул.

Оставшись один в своей квартире старик огляделся. Есть ли что-то, что держало бы его здесь, что необходимо сделать ему? Взгляд скользнул по столу с маленьким раздавленным роботом. Ну конечно же...
Несмотря на то, что некая давящая пустота ожидания гнала его на улицу — запечатлеть ещё несколько последних мгновений этого шаткого мира, Кречмер, затушив бычок, принялся за ремонт дроида.
Заменить повреждённые схемы внутри, выправить защитную оболочку, проверить интеграцию системы... на всё это ушло несколько часов неспешной выделки.
Убедившись в работоспособности творения некоей неизвестной компании, ярлык которой уже давно стёрся, механик взял его под руки и, добавив последний штрих — надпись "HappyBot", вышел из квартиры.
До комендантского часа ещё было далеко, но старик хотел вернуть робота поскорее, посмотреть ещё раз на улыбки ребятишек и дать им вволю наиграться прежде чем всё завертится.
Несмотря на смешанные чувства желания защитить и взять под опеку юнцов Кречмер понимал, что туда куда он отправится может быть в разы опаснее, чем здесь, с их нынешними опекунами. Ему оставалось только лишь надеяться, что всё обойдётся и он сможет вернуться, чтобы сказать всем, что всё хорошо, что они могут покинуть это место и отправиться далеко-далеко отсюда, чтобы возможно найти своё собственное счастье.

Вернувшись к себе Герхард взглянул на часы. Окромя чашки чая, которую навряд ли можно назвать едой, он ничего не ел с самого утра. Но об этом он даже не задумывался. Выключив весь свет старик присел, устроившись поудобнее, в кресло и стал смотреть в темноту, в ту сторону где были все его воспоминания о прошлом...

Перед глазами Кречмера пронеслась его счастливая жизнь. Он проживал тот короткий отрезок времени, что подарила ему судьба, вновь. Годы проносились перед глазами. Все было таким реальным, словно... нет, это и правда была реальность. Та реальность, в которой он прожил свои годы. Настоящая. Здесь в Gene все, что было доселе, кажется сном, сладкой сказкой, подслушанной или прочитанной в книге. Но это реальность! Вот первая машина Грехарда. Руки все еще помнят ощущение баранки в пальцах, ноги уже ищут педали тормоза и газа. А вот первое свидание. Ладони Кречмера вспотели, а уши наверняка были красными, как панцирь свежесваренного рака. Девушка тоже слегка нервничает, кусает губу. Когда это было...

Перед Кречмером пролетают несколько лет учебы в университете, вокруг него кружатся лица его друзей. Воспоминания захлестывают его волнами и он все глубже и глубже погружается в рефлексию. Он уже не видит комнату перед собой, его разум далеко-далеко, прогуливается по забытым воспоминаниям.
Одна картина, другая и... стоп. В носу прочно поселился запах свежей выпечки, в горле - ком, а в уголках глаз проступили слезы. Дом. То место, которое он называл домом. То место, где ему всегда были рады. То место, которое он покинул ради этой скверной квартирки, где иногда слишком холодно, а иногда слишком жарко, от чего даже встроенный климат-контроль не помогает...

Герхард очнулся. Рукавом утер слезы, бросил краткий взгляд на часы. 22:15. Затем до его слуха донесся тихий стук. Старик поднялся и пошел на звук. Очень скоро он понял, что стук раздается со стороны двери. Взгляд его упал на окошко, которое находилось как раз рядом со входом в жилище. В окне он увидел ту девушку, что приходила к нему утром. Правда, теперь она была не в сарафане, а в поношенном комбинезоне, что придавало ей сходства со взмыленным техником с фабрики, но никак не отнимало очарования. Из-под комбинезона выглядывала запятнанная маслом футболка с выцветшей после стирок надписью "I love NY". Из нагрудного кармана торчали отвертки и анализаторы, которые иногда можно увидеть у подпольных спецов по имплантам. На ногах девушки, увы, вместо легких босоножек были высокие резиновые сапоги.
В этот раз светлые волосы девушки были собраны в конский хвост на затылке. Теперь они не скрывали тонкую белую линию, свидетельствующую о том, что девушка использует нейроимпланты. Кроме этой маленькой детали, во внешности девушки все было обычно. Высокий лоб, тонкие брови, выразительные карие глаза, пухлые губы, придающие лицо выражение обиженного ребенка. Девушка несомненно изменилась за этот не такой уж и долгий день.

Подойдя к двери, Кречмер вдавил кнопку. Девушка тут-же влетела в комнату и поспешно нажала кнопку закрытия двери, даже не дав Герхарду поприветствовать ее. Оно и понятно - комендантский час. Немедленно девушка подняла левую руку ладонью к хозяину квартиры. По руке тут-же побежали буквы.
"Здравствуйте. Вот я и пришла. Извиняюсь, но не могу говорить - голосовой имплант сломан. Поэтому, боюсь, нам придется общаться таким образом."

— Понятно, - слегка удивлённо сказал старик.
И удивлённость его исходила не столько из того факта, что у неё был голосовой имплант и из того, что он сломался, как из облика в котором предстала перед ним гостья. Теперь в ней присутствовал определённый шарм. Не то чтобы она была писанной красавицей, разве что назвать "милой" при первой встрече, но чувство прекрасного явно было удовлетворено встречей. Нет, даже не так. Она была настолько милой, что её хотелось тут же взять и обнять!
"Окстись, хрыч!"
Много чего навалилось, сразу, комом. Вот и ком в горле с запахом домашних пирогов всё никак не выветривались после сна, взбродив воспоминания молодости и вернув их к жизни.

Возвращённый с чьего-то уже чужого неба старик кивнул ещё раз подтверждая, что понял, включил в квартире неяркое освещение и прошёл в комнату. И прежде чем девушка успела "заговорить" Герхард сделал превентивный ход. Вспомнив в какой-то момент, что у него оставалось какое-то подобие старенького терминала, не той старины, что большого возраста, а той, что уже не используется давно, он полез за ним в свои закрома.
Голографический проектор, аналоговая клавиатура, сканер, всё просто. Наскоро протерев его рукой от пыли он включил его. Работал с помехами, то и дело возникала рябь, особенно при увеличении, но это не сильно мешало.
Поставив проектор на один из столов и показав, что на нём можно не только выводить текст с помощью клавиатуры, но и использовать сканер для, собственно, сканирования и вывода изображения, например, с руки, как в этом случае, Кречмер ощутил как в его теле словно открывается новая чёрная дыра с бесконечной, зияющей пустотой и, в следущую секунду, живот утробно заурчал.
— ...чайку?

Девушка покачала головой с улыбкой на лице. Подняла ладонь, чтобы показать старику ответ. Но понятно было и без слов, что она спешит. Еще бы: комендантский час давно уже начался, а девушка еще не дома. Оставаться у Кречмера она явно не собиралась. Бросив (скорее, показав на ладони) что-то вроде "Мне уже пора. Еще много дел.", девушка принялась собираться.
Герхард не стал ее останавливать. В конце концов, это ведь личное дело каждого, куда идти и когда. Проводив ее до двери, старик открыл ей дверь.

"За меня не беспокойтесь. До свидания."

И девушка вновь ушла, оставив старика наедине с неприятным чувством дежавю.

Девушка ушла, слегка обескураженный этим Кречмер ещё некоторое время смотрел на дверь. "Странно. Сказала, что придётся общаться так, да только ведь ничего и не сообщила."
"Коли так, то и состряпать чего можно," - промелькнула мысль у старика в голове и направила его на кухню.

Разогрев припасённых полуфабрикатов, под стряпнёй имелось в виду именно это, и отужинав ими Герхард бегло осмотрел свою комнату, в который раз за день.
В сон не клонило, в раздумья о чём-то не тянуло, да и ничего не делать тоже не получится, нужно занять себя чем-то. Но чем? Сложно поверить, но завтра всё изменится, а раз так, то нужно подготовиться, смекнул старый механик.
Начав ворошить барахло он думал о том, что ему может понадобится. Может для защиты своей что-нибудь? Девушка так и не сказала, чем он может этим людям помочь...

Не зная, как подготовиться к наступающему, старик пооткрывал все шкафы в своем доме. Впрочем, не так то и много у него полочек в квартирке набралось.
Бельевой шкаф в этом плане оказался абсолютно бесполезным. Как в сложной ситуации могут пригодиться свежие наволочки и простыни? Да и смена одежды Кречмеру не требовалась.
Полки на кухне тоже содержали в себе не так много. В основном брикеты пищи моментального приготовления, да столовые приборы, которыми эту гадость следовало черпать. Но кроме всего прочего на одной из полок между блендером и встроенной микроволновкой обнаружился паяльник, забытый там Герхардом давным давно. Помнится, он даже новый купил, думая что утратил этот безвозвратно. И вот, новый уже лежит в опасной близости от кухонных шкафов.
В прикроватной тумбочке Кречмер обнаружил коробок с конденсаторами и резисторами. Они не раз пригождались ему для ремонта детских игрушек и потому он держал при себе небольшой запас. Интересно, что ему делать, когда запас иссякнет - в Gene эти детали не продаются и на их ввоз для свободной продажи наложен запрет. Забавно? Ведь с техникой в колонию попадает до нескольких тысяч таких штучек в год!

Старик возился еще какое-то время с домашней утварью, пока не услышал шум. Выглянув в свое, размером с почтовый конверт, окно Герхард увидел, людей. Много людей. Обычные жители Gene взяли с собой плакаты и теперь шли куда-то в сторону внутренней стены. Взгляд старика скользнул по молодой паре. Какие же у них сосредоточенные лица! Словно именно сегодня им придется вспомнить последнюю часть брачной клятвы. Их заслонил широкий мужик с протезом ноги. Обычная толстовка и хлопковые штаны, с закатанной левой штаниной, чтоб можно было видеть имплант. Очки на глазах . Лыс. В руках транспарант несет. Что-то о свободе и понимании.
Взгляд старика соскочил с мужика и принялся шарить по толпе дальше, выуживая то бледного подростка, то облезшую старуху с желтой, как пергамент, кожей, то детей. Дети. Старик узнал их сразу. Два неразлучных друга, встретившихся в колонии. Тимми и Томми. Абсолютно разные внешне, но друг друга напоминают голосом и характером. И ведь даже имена похожие.
Мальчишки были из тех, что оказались вдали от родного крова. Неожиданная необходимость и бюрократические заморочки вырвали их из семьи и поселили тут. Но, в отличие от многих детей, эти не потеряли надежду. Они все так же беззаботно веселились без малейшей тени страха или сомненья на их лицах. Для них это была игра.
Тимми постоянно говорил, что за ним придет отец. Что отец сделает операцию и его поселят в этот удивительный город. Но годы шли, а отца все не было. То ли забыл старик о сыне, то ли операцию делать побоялся. А может и в другую колонию определили - не в первый раз такое и не в последний.
А вот Томми из детдома. Ему и терять то нечего было. Строгие надзиратели ушли, тут он получил свободу и обрел друзей. А еще есть искусный деда Кречмер, который игрушки детям делает!

Старик стряхнул с себя наваждение и вновь уставился в оконце. Мальчишки уже пропали, утонув в океане человеческих тел. Как ни старался Герхард, а увидеть не мог их уже - слабы стариковские глаза стали. Остановить ли детей? Увести из толпы, пока в переделку не попали? Ведь такие митинги никогда хорошо не заканчиваются.

Кречмер сжал кулаки, упёршись ими в стену. Мысли перепутались... Минута, пара-другая в попытках выбраться из хаотично-замкнутого цикла.
"Началось, началось. ...если уж с толпой что случится, то чем старик поможет? Нужно ли вообще идти?.."
Ещё несколько неизвестно долгих мгновений.
"Просила помощи та девочка, да ничего и не сказано было боле. Да и чем я помогу то? Много больше людей способных помочь есть. Да."
"А вот за ребятками присмотреть не помешает... Да и не одни они там такие, кого остеречь следовало бы."
Тяжело выдохнув, после окончания этого периода безмолвного недвижимого состояния Герхард медленно повернулся к двери. С каждым шагом его квартира постепенно растворялась за спиной. Ярый поборник затворничества, отвыкший от общества, ныне кидался в самый центр омута. Проскочившая ещё раз мысль сомнения, последняя и ответ к ней:
— Alea jacta est.

Открыв входную дверь, старик переступил порог своего жилища, остановился. Обернувшись, словно кто-то позвал, взглядом попытался утонуть в мягких утренних тенях помещения. Перед его глазами поползли воспоминания о его первых днях в Gene. Он бы, наверное, стоял так очень долго, разглядывая обстановку своего жилища, если бы автоматика на двери не вернула дверь на место, отрезая от старого сома его маленькую пещерку на дне этого илистого города. Кречмер вздохнул и, развернувшись, пошел вслед за негодующей толпой, состоящей, преимущественно, из идиотов. В голове его назойливо вертелась неприятная мысль, рожденная предчувствием, что эти секунды были самым настоящим прощанием. Вот только, что ждет впереди?

Должно быть, стариковские не настолько крепки, как у молодежи, а может и путь Герхард выбрал не из коротких; в конце-концов, Gene это настоящий лабиринт, полный своих тупиков и лазеек. И для того, чтобы быстро по нему перемещаться, знать эти лазейки нужно лучше, чем собственную берлогу. Герхард не знал. Он вообще не сильно по улицам расхаживал - не тот возраст, чтобы изображать из себя акробата.
В результате, до площади он добрался, но уже тогда, когда толпа вовсю митинговала, размахивая плакатами перед внутренней стеной. Бросив короткий взгляд на напряженных часовых, нервно поглаживающих свои винтовки перед КПП, Кречмер понял, что дело плохо.
Дети должны быть где-то тут. Должно быть, в толпе где-то носятся. Но старик их не видит, а ситуация накаляется: часовые уже что-то обсуждают по рации с начальством. Что же делать?

Старина Кречмер хоть был и из благородных, отважных корней, но решительность с годами уходила. Что же делать? В толпе шаркать бесполезно, возможно стоит осмотреться получше, запомнить куда и что, если что...
Осмотревшись, прикинув, подумав, закурив, Герхард вернулся к измышлениям: "Мальчишки они такие... Или вперёд, в первый ряд выбегут или на помост какой, повыше заберутся." "Интересно, а на кпк есть функция приближения? Сколько времени я его уже не доставал-то, а?"
Так, постепенно, старик съехал с основной дороги поближе к стенам и переулкам.