Arrington State Hospital | ходы игроков |

- Дааа, - довольно протянул Доусон, - это мой бульдожка и значок. Как же мне их не хватало.
Иногда он ненавидел свою работу, но в этой ситуации, когда на время перестал быть детективом, а оказался простым психом, он понимал, насколько он скучал. Теперь он мог выполнить свой долг. Он надел на плечи кожаные ремни кобуры, револьвер занял полагающееся ему место. Нильс раскрыл черный футляр значка и провел пальцами про штамповки блестящей бляхи. Номер 2721. Теперь нужно было разобраться в ситуации, пока ещё кто-нибудь не пострадал.
- Ну что, Джек, навестим доктора Селл? – спросил охранника негр, когда значок обрел свое место на поясе. – Или прогуляемся в карцер, а то русский там совсем не сойдет с ума?

ссылка

- Через три дня должны подключить связь, - ответил доктор Рейн. Он задумался и посмотрел на Кендалл. - К чему вы клоните? - спросил чуть погодя. Боб в разговор не вмешивался, поглядывая по сторонам.
- Наверное, стоит найти ее, - наконец, ответил врач и направился по коридору, отыскивая кабинет главного врача.
Кендалл шла следом. Небо быстро темнело. Последние лучи света, пробивающиеся через тучи, угасали. Заморосил дождь, создавая мрачное настроение. Подобрались они к кабинету Кэт, дверь в который была приоткрыта. Из щели лился прыгающий, вероятно свечной, свет. Плеск жидкости и тонкий звон стекла донесся до ушей светловолосой девушки. Шаги компании, приглушенные звуками дождя, затихли, когда все остановились. Что-то давило и пугало в происходящем, не позволяя резко схватиться за круглую, покрытую золоченой краской, ручку и легко войти в кабинет, точно внутри совершается какое-то темное таинство.

- А то, - отозвался Джек с улыбкой. - Хорошее оружие.
В коридоре потемнело как в кладовке. Лишь слабый свет угасающего дня высвечивал квадраты на стенах. Капельки дождя украсили окна. Тихо. Очень тихо и сумрачно. На лице стрелка залегли устрашающие тени. Толком не разобрать выражения лица. Разве что по фигуре остается ориентироваться, что он - это Джек и никто иной.
- Идем за русским, - отозвался он и махнул рукой. - А к доктору нам чего идти? Он у себя жмуриков режет да вакцину долбанную варит.
Нильс с охранником прошли по коридору, перешли в другое крыло. Темно было, но по характерному запаху и шорохам под обувью понятно стало, что пожгли здесь все в свое время.

Встали перед распахивающимися дверьми. Джек ручку дернул. Заперто. Фонариком посветил. Двери белые со следами опаленными, чернеющими, но целая и достаточно крепкая. Свет фонарика замерцал, а когда в норму пришел перед глазами обоих парней надпись черная на двери проступила.

- Идем за русским, - отозвался он и махнул рукой. - А к доктору нам чего идти? Он у себя жмуриков режет да вакцину долбанную варит.
Доусон намеренно неспешно вложил пистолет в кабуру. Охранник взболтнул лишнего. Вакцина. Да, Нильс догадывался, что Джек знает больше чем говорит. Но интуиция детектива говорила, что он друг. Но с вакциной все равно получился залет. По старой привычке захотелось сказать: "Доуи, отведи его в комнату для допросов и включи камеру". Но... Сейчас расспрашивать про вакцину нельзя. Не принесет результатов. Нужно, чтобы охранник был лишен душевного равновесия. Доусон усмехнулся. Таких моментов за следующую ночку ещё хватит.
- Как бы не наварил чего,- проговорил он и отправился вслед за своим ангелом-хранителем.
Они вошли в другое крыло. И здесь все сожжено. Как можно было согласиться работать в такой больнице? Хоть и зарплата хорошая, но должны же быть хоть какие-то условия. Надпись. Предупреждение? Доусон уже устал разбираться. Добрые призраки, злые призраки, безумные пациенты. Кто написал это послание? Он просто вытащи пистолет и толкнул ногой дверью Теперь он чувствовал себя уверенно. Пиджак действовал лучше чем сверкающие доспехи.

- The hell is she doing there... - пробурчала себе под нос Кендалл негромко.
Дорогой папаша поучал "поспешать неспеша", а Кендалл была дочкой послушной. Опустившаяся темнота словно сгустила воздух вокруг нее. Еще так недавно казалось, что стоит переодеть больничную распашонку в больничную же, но не то пижамку, не то спортивный костюм, и окажешься ближе к нормальным людям. Словно более пристойная одежда могла дать защиту от происходящего вокруг нее в обоих смыслах дурдома. Заблуждение впрочем продлилось недолго. Кендалл вновь ощутила себя нет, не голой, конечно! Но совершенно беззащитной. Один слой ткани никак не походил на броню. Никакого оружия, даже чтобы обороняться, не говоря уж об атакующих действиях, даже дубинку не получилось сообразить. Ее пальцы схватили и стянули ткань футболки на груди. Было бы во что - она попыталась бы запахнуть полы одежды словно укрываясь от прохлады. Страх холодил очень похоже, разве что изнутри.
Даже не помышляя о том, чтобы взять первое место в спринте до кабинета главврача, Кендалл держалась за спинами мужчин. В конце концов доктор Рейн согласился пойти к Кэт, вот пусть он первый и заходит. Если Боб пошел с ними - хорошо. Больше мужчин вокруг - лучше.
Кендалл как никогда чувствовала себя слабой женщиной сейчас, когда весь налет цивилизации стремительно облетал, словно пыль стряхнули с каждого. Вся эта ерунда про "Work hard - achieve top, girl!" сейчас выглядела надуманной.

- Как бы не наварил чего.
- Последние двое, которым он эту дрянь вколол резко окочурились. Три часа мучились перед этим, - спокойно заявил Джек. Без особой радости, надо признать.
Дверь открывали крутые перцы по всем правилам. Оба промолчали про шутки призраков. Суровые лица и тишина. Выдержка не изменяла обоим. Один сбоку, страхует, другой открывает. Двигался Доусон точно так, как учат на НОКе. Чуть пригнувшись, на полусогнутых ногах, револьвер зажат двумя руками, который плавно обходит потенциальные секторы обстрела. Вот они два треклятых профессионала. Нильс, как выяснилось, сноровки не утратились. Остается зачитать доктору Селл "миранду" и все будет как в прежние добрые деньки. Только выбраться бы отсюда. Джек позади пока высвечивал пространство фонариком, засунутым на плече в погон с надписью "security". Они прошли по темному коридору. Двери в одиночки распахнуты. Часть висит на петлях, словно из них что-то старательно выбиралось. Под сапогами хрустели осколки стекла, не позволяя двигаться бесшумно. Липкая тишина заставляла обливаться потом и нервировала. Одежда липла к влажной коже. Заглядывая в каждый изолятор, группа постепенно приближалась к заветной камере с русским. Окошко в нее было выбито. Засохшая кровь застыла на острых осколках. Высвеченная светом фонаря она вспыхнула алым мерцанием. Пара багрово-красных капель стекла по двери. Дверь в карцер все еще была заперта. Близко к проему никто не решался подойти. Изнутри не доносилось звуков.
Неожиданно мир наполнился гулом и звуками, среди которых можно было различить шепот. Разноголосый и быстрый. Из бормотания сложно было вычленить что-то определенное.
- Предназначение.
- Я...
- Принеси это нам.
- Я вижу...
- Мертвецов.
- Это начало.
- Вместе.
Когда голоса угомонились, Доусон понял, что на него смотрят.

- Доктор Кэтрин? Вы заняты? - осторожно спросил Рейн, приоткрывая кажущуюся мистической и заколдованной дверь. Он на мгновение замер, не позволяя войти никому следом. Кендалл показалось, словно его что-то ударило. На мгновение ее дыхание перехватило. Ожидание худшего. Но спустя секунду блондин вошел в комнату и пригласил жестом Карпентер следовать за собой. Светловолосая девушка из группы поддержки увидела доктор Кэтрин спешно убирающую под стол бутылку первоклассного виски. По ее лицу было заметно, что она успела принять на сердце какую-то дозу, не смакуя и очень быстро, а пустой стакан без кубиков льда, сияющий в свете свечи влагой, служил тому подтверждением.
- Да. Входите. И... что вам надо? - в своей типичной суровой манере ответила главврач. Она демонстративно поправила кипу бумаг на столе, судя по внушительной стопке которых коими давно не занималась.

Доусон толкал дверь каждого изолятора, но камеры были пусты. Только бы они успели. Слишком много времени было потрачено в пустую. Вот и "номер русского господина". Окошко разбито. Как русские это делают? Любое отлаженное действие, механизм, процедуру перевернут с ног на голову, все испортят, сломают. Бронебойное стекло. Стальное крепление. Может действительно стоит оставить его там? Капли крови стекали из окошка. Доусон хотел коснуться их рукой, проверить консистенцию, а значит время произошедшего, но он помнил о вирусе. Вспомнилось полотенце. Кажется, в окружении психов он и сам начал сходить с ума. Полотенце, полотенце, полотенце. Тут раздались голоса. Это было неожиданно, но после всей мистики случившейся с ним за последнее время, шока это не вызвало. Голоса не могли повредить, а значит...
Нильс прикрыл уши, проверяя где звучат голоса в голове или снаружи. Толкнул в плече Джека.
- Ты слышишь это?
Галдеж прекратился так же резко как и начался, как будто переключили на другую волну старенькое радио. Тут детектив почувствовал взгляд. Это было уже опасно. Он развернулся в его сторону с револьвером наперевес и вгляделся в темноту.

Стоило Нильсу заткнуть уши, как он прекратил слышать голоса. Джек, судя по выражению лица, прислушивался к ним. Однако, неизвестно слышал ли тоже самое. Негр предусмотрительно не касался крови, опасаясь, что она может быть заражена. Куда опаснее ему представлялся плотный сгусток тьмы позади, на который он спешно наставил револьвер. Оно не двигалось. Наверное, показалось...
- Слышу. Но не все понял. Быстро говорят. Хм... Оно либо у русского, либо он чертов минотавр, - произнёс Джек. - Эй, кто живой есть? - крикнул в дыру, не подходя.

Темное убежище Ковальски нарушил луч света от фонарика, пробежавший зайцем по размалеванной глазами стене. К ним довались звуки шагов, знакомые уже шепотки и голоса, один из которых показался ему как минимум знакомым.

Нильс не сводил взгляд с темноты. Он чувствовал, что пока смотрит туда, все будет в порядке. Жаль, что у них один фонарик на двоих. Надо было идти в генераторную. Он сделал пару шагов к двери карцера и не оборачиваясь постучал ногой.
- Русский, с тобой все в порядке, подай голос, - повысил тон детектив. Только белки глаз и зубы белели в темноте. Голоса, шаги, вечеринку он там что ли устроил? Ох уж эти мигранты. Пустишь одного и сразу появляются дядюшки, племянники, братья, сватья. Даже карцером не побрезгуют охотники за ГринКард. Но шутки в сторону. В темноте чертовщины было больше, это Нильс успел запомнить. Здесь было темно, а Дэниэл просидел здесь один довольно долго...
Доусон всей душой надеялся, что тот ещё жив, но с каждой секундой верил в это все меньше и меньше. Никто не должен погибнуть. Какой из него полицейский, если он не может разобраться с неразумной. пусть и не известной науке, тварью, угрожающей жизни и безопасности больных?
Доусон отодвинул засов оставаясь от двери сбоку. Открыл дверь и заглянул в карцер.

С русским явно было что-то не в порядке. Он обернулся на слова Джека и Нильса, двинувшись в сторону пролезающего через проем света. Поскользнулся на забытом транквилизаторном дротике, упав на спину. Он сильно повредил руку и ударился головой. В падении громоздкое тело создало потрясший тишину грохот, задев при этом тяжелый крепящийся к стене матрас, который рухнул следом за ним, погребая под собой ослабевшее от кровопотери тело.

Детектив Доусон вошел в камеру в момент, когда из-под размалеванного страховочного мата показалась рука с окровавленным укушенным пальцем. Конечность вывернута под диким, ненормальным для человека, углом.

Все, что успел произнести Дениэл в злосчастный момент падения это гулкое «ууух».

Стрелок остался на прежней позиции. Только фонариком посветил в камеру и страховал Нильса, готовый в любой момент пустить в дело ружье.
- Мертв? – на всякий случай спросил Джек, чуть нахмурившись, когда заметил расползающуюся кровавую лужу из-под матраса. Пол украшали кровавые, успевшие подсохнуть, капли. Свет фонарика высветил две красные надписи на стене. – Нам его нечем сжечь, - охранник мрачно помолчал.

ссылка
Доусон, стараясь не шуметь, подошел к телу. Ему хотелось, чтобы его догадки оказались ошибочны. Слишком уж мало осталось их, чтобы терять людей так нелепо и беспощадно. Тем более, русский был живым. В нем был стержень, ярость, искра или как там называют модные писатели способность схватить судьбу за грудки и вытрясти из неё все, что причитается человеку с рождения. Такие люди, доживая до старости, могут сказать: "Отсосите, этим всем я обязан только себе", но чаще они умирают, и этот случай не оказался исключением. Дэниэл был мертв. Было похоже, что тяжелый матрас сломал ему шею. Вид у него был потрепанный, он был ранен и, скорее всего, рано или поздно его пришлось бы убивать. Этого детектив хотел ещё меньше. Если так, то все что не делается все к лучшему.
Нильс подошел к Джеку.
- Мертв, дай пожалуйста нож, - сдержанно, стараясь не встречаться взглядами, произнес негр, - надо сделать так, чтоб он больше не встал.
Получив оружие, он вернулся к другу. Закатав ему рукава, Нильс надрезал сухожилия на локтях. Главное не испачкаться в крови. Как долбаного оленя. Резанул под коленями. Мать твою зачем я это все делаю. Провел ножом по щиколоткам и подмышками. Главное на десерт. Он накинул полы рубашки на голову русского, чтобы не видеть его лица и перерезал шейные мышцы, трахею, провел ножом вниз открывая позвоночник. Вонзил нож между позвонками и отделил голову от тела.
Когда он потянул голову на себя, относя её от туловища подальше, ткань прикрывавшее лицо упала и... Нет, Нильс ничего не увидел, он закрыл глаза и отбросил её в угол.
- Спи спокойно, товарищ, - он нагнулся над телом, вытирая нож. Сохранит ли он рассудок после всех этих событий?
- Джек, пристрелишь меня, если я вдруг слечу с катушек? - нарочито будничным тоном спросил он, отдавая нож и выходя из комнаты. - Давай теперь в генераторную? Я не готов идти к доктору, боюсь дров наломать.

На просьбу Нильса стрелок кашлянул, прочищая горло, но так ничего и не сказал. Он попробовал встретиться с детективом взглядом, но тот активно увиливал. Докапываться до по сути действий незнакомого ему человека Джек не стал, предоставив Доусону самому решать моральные вопросы выбора. И кашлянул он скорее, чтоб выразить то неуловимое чувство, которое так и не было произнесено. И по ходу, никогда не будет. Он привычным движением потащил из ножен армейский нож, ловко перевернул его и подал афроамериканцу рукоятью вперед. Не то, чтобы ему было неприятно заявление Нильса о "чтоб он больше не встал", но выглядело это бессмысленно. Джек безразличным взглядом следил за действиями детектива, думая о чем-то своем. Он тихо ждал в темноте, не нарушая звуки разрезаемой плоти, бульканье крови из отрубленной человеческой головы, чавканье ножа в момент отрубания "кочана". Когда все было законченно, он потер двумя пальцами переносицу, словно стирая из памяти все увиденное.
- Джек, пристрелишь меня, если я вдруг слечу с катушек?
- Идет, но ты постарайся этого не делать, - он забрал нож и хлопнул Доусона по плечу, уводя его из мрачной камеры. Железная дверь за ними резко захлопнулась. Сама. Джек напрягся, но не оборачиваясь проследовал на улицу.
- Треклятые призраки, - произнес он, когда они покинули крыло. Ночьную тишину разрывали звуки стрекочущих цикад, лесных охотников и их жертв. Оживлённые дороги располагались далеко-далеко и звуки машин не проникали за зеленый массив, отделяющий Аррингтонскую больницу от остального мира. Казалось это самая обычная заброшенная больница, а выстроенный военными кордон где-то среди деревьев сущая выдумка.
Нильс и Доусон обогнули здание и добрались до неприметного спуска в подвальное помещение. На двери весела вывеска, изображающая молнию, а под ней крупными черными буквами на желтом фоне хорошо известное "Warning!". На оттопыренных ушках красовался запирающий вход обычный навесной замок.
- Отойди, - произнес Джек, отодвигая детектива. Он встал по левую сторону от двери, пошарив в карманах в поисках связки ключей.

И зачем мы это все делаем? Рвануть бы к трассе. Пусть здесь и неслышно ей успокаивающего мерного рокота, но она точно существует. Может чуть дальше. Дорога должна быть в какую бы сторону ты не пошел. Доксон размышлял, пока Джек открывал дверь. Хрень скрывалась где-то в темноте. И хотелось просто бежать от сюда. Бежать потом что можешь. Бежать потому что оно может превратить тебя в такую же хрень. Но детектив понимал, что если ему и повезло иметь возможность скрыться, то многие лишены её. Уже темнело и только Господь знает, что за ад может устроить существо в отсутствии освещения.
А ещё Доусон не умел чинить генераторы. Но это было не важно он делал то что делал и не рассчитывал на большее. Вытащив револьвер, он сжал рукоядку обоими ладонями. Дождавшись когда Джек откроет дверь, Ниль шагнул в темноту.

The end

Нильс беспечно ступил в темноту, а зверь поджидал его, раскрыв пасть. Не успел Джек схватить негра и оттащить назад, как тварь набросилась на него, вгрызаясь зубами и впиваясь когтями. Оно ломало кости человека с легкостью многотонного грузовика. Нильс успел выстрелить в тварь пару раз. Одна пуля глубоко вошла в массивное тело монстра, заставив его взвыть от боли, а вторая, увы, из-за боли в разрываемом на части теле Доусона и глотательного движения чудища, ушла вверх, отрикошетив от потолка, но более никого не задев.
Джек удивленно раскрыл рот от того, что он увидел. При всей его готовности он никак не ожидал подобного развития сюжета. Охранник успел разве что захлопнуть и запереть дверь, оставив умирающего Нильса, захлебывающего кровью в последнем малопонятном для него самого жесте тянуть к нему руки с мольбой в глазах пристрелить его. Он мысленно попрощался с детективом, пребывая в убитом состоянии духа, что не сумел исполнить просьбу детройтца, после чего отправился в больницу. Мужчина вывел врачей и часть пациентов, которых еще можно было спасти, по его мнению. Пристрелил доктора Сэла. Для справедливости. И сжёг больницу собачьим к чертям. Стрелок и доктора провели ночь во дворе Аррингтонской психушки, теснясь ближе к забору. Пару часов они слушали, как нечеловеческими голосами визжат сгорающие твари. На следующий день, когда солнце достигло зенита, Джека и врачей подобрал вертолет. На вопрос о пациентах, лейтенант морпеов сообщил, что за ними прибудет следующее судно. Но оно так и не прилетело. Эксперимент продолжился. Мередит узнала что Айова прекрасна в сентябре.

Фильм вышел хреновый, но мы его все же распродали. Ладно. Зато 10 миллионов на банкет ушло))) Всем веселиться. Аррива!