Кадеш | ходы игроков | Подножие холмов – чёрный смерч

Б'Нго бежал. И все бежали, так что никто не мог его упрекнуть. Тем более, что сзади продолжали угрожающе реветь и рычать.
Рванул нубиец со всех ног, так быстро, что рана в ноге снова дала о себе знать. Но он не обращал на нее внимания, так как сейчас думал, что от его бега зависит его выживание вообще.
Так бы Б'Нго и убежал совсем, если бы не трусливая мысль, что сейчас орк его догонит и даст молотом по спине. Б'Нго от этой мысли обернулся, готовясь защищаться... и обнаружил, что за ним никто не гонится.
Пробежав еще немного по инерции, Б'Нго внезапно УСТЫДИЛСЯ. Его и весь его отряд погнал этот один орк. Срываясь от злости на самого себя, Б'Нго заорал остальным, чтобы они останавливались и разворачивались и что никто за ними не бежит. Крича это и ругаясь, Б'Нго принялся снова собирать отряд вместе.

Ханах `Шрам`
Наёмник отбивался от обеих орков легко защищаясь от их сильных, но не особо быстрых ударов. Хорошо что враги предпочитали топоры, а не копья – с их силой не каждый щит спасёт. Не забывал Ханах и о нападении – сперва разрубил врагу ногу, кожаная рубаха не спасла от острой меди, но упрямый орк казалось даже не обратил внимание на то что кровь из него льётся как вино из кувшина в горло пьяницы. Ничего когда кровавые пузыри пошли по разрубленному горлу даже до такого тупицы дошло, что его убили. На мгновение их глаза встретились и пелешет увидел дикий ужас во взгляде орка.

Да, сегодня его день – схватка жестока, но скольких он уже убил в то время как вокруг в лужах крови орки и пелешеты лежат вперемешку. Ханах зло хохотнул и посмотрел на последнего противника. Тот был невысок, но очень широк в плечах, роговые пластины укрепляли его кожаный шлем, а костяными была обшита рубаха. Огромный овальный щит был обтянут волосатой шкурой, а в руке орк держал необычное оружие – длинный и тяжёлый трезубец.

Ханах атаковал и не смог дотянуться до врага. Ещё раз и опять не смог. Трезубец это оружие рыбаков, а не воинов в руках могучего орка оказалось очень коварным. Как бы не бросался пелешет вперёд, но хотя бы один из остриёв трезубца останавливал его цепляясь за кожу щита. Нет пробить щит трезубцем орк не мог, но вот вонзится острой медью, остановить рывок… Так что пелешету пришлось не нападать, а защищаться. Конечно отбивать атаки трезубца было просто – гораздо проще чем копья, но он понимал – рано или поздно хоть одно остриё да попадёт…

"Фуф", - Шрам перевел дух, следя за движениями противника. Очень уж погано смотрелись зазубренные концы трезубца, и лезть прямо на них как-то не тянуло. Грудь-то прикрыта, а вот живот - не очень.
"Спокойно, Ханах, спокойно", - сказал себе Пелешет, изучая противника взглядом. "Пусть пока поиграет со своей палкой".
Пока все складывалось неплохо - не такие уж зеленокожие оказались и могучие, не считая того великана - наемник уже пятерых отправил валяться, истекая кровью. Везение? Может быть. Или просто медлительным оркам трудно было закрываться от разящего меча. Вот если бы они были в доспехах...

Теперь этот, с трезубцем, шестой по счету. Не стоило его недооценивать. Не стоило торопиться и делать глупости.

Наемник переступал то влево, то вправо, маневрируя и ожидая, пока противник совершит ошибку. Может, трезубец застрянет в его щите, а может, подоспеет кто из своих - ведь если тут с погибшим воином они бились двое против троих, то где-то еще наши бьются трое против двоих и скоро одолеют.

Или не тянуть время и попытаться прорваться ближе?... чтобы потом помочь еще кому из своих...

Ханах надеялся на помощь своих и его расчёт оказался верен – за спиной орка показался пелешет с занесённым для удара мечём, но враг с трезубцем казалось имел глаза на спине – мигом отшатнулся в сторону и отбил меч своим огромным щитом, а затем отбросил пелешета упершись трезубцем в щит.

Прежде чем Шрам кинулся на орка он услышал сбоку знакомый уже рёв, правда на этот раз свирепый крик уже не вызвал в его душе такого же страха.

Опять этот великан со своим молотом!
А тут еще подоспел один из своих, и противнику пришлось отвернуться. Вот этого пелешет и ждал - кинулся вперед, готовый рубить, рассекать и кромсать.
Потому что когда верзила доберется сюда - лучше пусть у него не останется друзей - в одиночку он уже будет не так опасен. Один-на-один выходить с ним Шрам не собирался, но навалиться гурьбой и истыкать мечами, пожалуй, стоит попробовать.

А пока что пора выпотрошить этого "рыбака"!

Ханах бросился в атаку и нарвался щитом на трезубец. Осткочил подловил моент когда орк отвлёкся на другого противника, но на этот раз меч впился лишь в обтянутый кожей край огромного щита. Орк двигался как-то неаккуратно, но пока успешно отбивался от обоих наёмников.

Где-то совсем рядом опять послышался дикий рёв, слишком рядом. Он был такой громкий, что хотелось закрыть уши, а ёще лучше убежать.

Крайний противник был удачлив - непросто отбиваться от двоих, зажавших тебя с разных сторон.
Рано или поздно его удача должна была подойти к концу... но тоже касалось и удачи пелешета. И он не хотел бы, чтобы это случилось в тот момент, когда великан с молотом окажется прямо за его спиной.

Ханах непроизвольно обернулся на крик, прямо к месту их схватки бежит тот ужасный рогатый орк. Он настолько огромен, что его движения кажутся похожими на движения слона – даже бежит он как-то неспешно и тяжко. В очередной раз взревев великан вдруг прыгает шагов на 7-8 и вот он уже рядом, его огромный молот занесён для удара, рогатая голова заслоняет собой солнце, черным силуэтом темнеет на фоне сияния Небесной колесницы…

Да как же надоел громила!
Ханах никогда не считал себя славным поединщиком - он просто сражался во всех случаях, которые ему казались стоящими, и бежал, когда противник был явно сильнее. Иногда пускался на хитрость. Но сейчас...
Что-то обидно екнуло в сердце - все бегут от этого чудовища, и что, неужели он один обратит в бегство весь их отряд. Пусть от его походки дрожит земля - он ведь из плоти и крови! Огромный, но неповоротливый, прикрыт броней, но не везде.
И почему только этот гад выбрал в жертвы именно его - плюмаж на шлеме такой же красный, как у остальных, щит вот только медью отделан, эх...

Но уж если помирать - то пусть лучше одним ударом раскроит его буйну голову этот молот, чем переломает спину, и его, парализованного, будут долго топтать, не замечая, свои и чужие.
- Отстань от меня! - заорал пелешет, бросаясь вперед и пытаясь опередить врага, не дать ударить, а если повезет - резануть по глазам.
Сейчас он не добывал славу, он пытался подороже продать свою шкуру.

Ханах отчаянно бросился вперёд, он успел увидеть как меч попадает в лицо врага когда сверху на него упала гора. Крепкий, надёжный щит прогнулся внутрь, рука предательски треснула, а затем неодолимая сила рванула щит вниз. Боль пронзила руку, на мгновение заняв собой весь мир.

Когда пелешет пришёл в себя он увидел на земле щит с оборваными лямками, а напротив себя орка закрывающего лицо огромной левой ладонью из под которой течёт кровь. Ханах даже сквозь боль свирепо ухмыльнулся и тут заметил между окровавленых пальцев горящий ненавистью глаз. Из горла орка донёсся всё нарастающий рык, десница начала медленно поднимать ужасающий молот…

Ханах был еще жив - то ли чудо, то ли великан правда был не так уж неуязвим.
- Ко мне! Валите его! Режьте! - закричал пелешет, призывая товарищей. Его орк на поединок не вызывал, а просто подскочил и шарахнул молотом, так что если к нему кто-нибудь подскочет и ткнет сзади мечом - будет честно. Ну, для наемников-головорезов - достаточно честно.
Сам Ханах, лишенный щита, понимал, что в схватке с остальными орками ему уцелеть будет трудно - до первого врага, который отразит его первую атаку. Так что придется заканчивать эту схватку, ведь если он победит главаря, может, вся шайка зеленых бестий побежит прочь.
Так что наемник покрепче сжал рукоять меча и снова ринулся вперед, намереваясь разделать с врагом раньше, чем опустится его ужасный молот.

Попал ли Ханах по орку он уже не помнил, а вот то что орк попал по нему он почувствовал хорошо. От немедленной смерти его спало лишь то что раненный орк ударил на редкость криво и вместо страшного навершия попал в плечо пелешета рукоятью. Но этого хватило – наёмник со сломанной второй раз рукой отлетел в сторону и упал на землю.

Шрам лежал в пыли. Был бы собакой - завыл. Был бы мышью - запищал. Но он был даже и не человек - так, наемник, головорез - рычал, стонал, губу закусил до крови - только бы не заорать от боли. Так было принято, черт его знает почему. Вроде если не закричал - боль переборол, значит победил и рану... А может по другим причинам.
Ханах не знал.
Хотелось одного - что-нибудь в зубы. Палку. Дротик. Край щита. Сжать, закусить, чтобы зубы свои собственные не раскрошить от боли.
И ерзал лицом в пыли и головой бился о землю...

Не надо было, наверное, с Богом торговаться. Но вот об этом как раз сейчас пелешет не вспомнил. И вообще ни о чем не вспомнил. Только боль! Только боль, уйди! Уйди скорее! УЙДИИИИ!

Ещё на бегу когда обуреваемые стыдом маджаи возвращались на своё место за отрядом пелешетов Б’Нго издалека увидел огромную фигуру рогатого орка стоящую среди толпы воинов как на поляне – никто не смел подойти к нему. Но сейчас вместо страха в чёрной душе нубийца разгоралась ярость.

"Аааааааааааа!" - закричал Б'Нго, не сбавляя шага. Всю дорогу, возвращаясь на положеное место ему было обидно за то, что он так трусливо поступил. И теперь он злился. Злился на орка, злился на остальных убежавших и, главное, злился на себя.
Орка нужно было убить. Чего бы это ни стоило. Б'Нго сегодня уже убил одного громадного врага, и теперь хотел убить и этого, который принес ему такой позор.

Никто не мешал могучему нубийцу сразится с рогатым – пелешеты с радостью пропустили воина рискнувшего выйти против этого чудовища убившего уже с десяток врагов. Из костяной брони торчат обломанные стрелы, мускулистые руки покрыты порезами, кровь частыми каплями падает на землю, тонкими струйками бежит по толстым ногам. Увидев врага который сам идёт к нему орк положил молот, запрокинул рогатую голову и заревел молотя себя кулаками в грудь. Люди и орки пригнулись, слоны ответили трубным гласом. Великан нагнулся и поднял молот. Сделал шаг, второй на встречу Б’Нго, а затем положив молот на плечо огромным прыжком бросился вперёд.

Если бы носороги умели прыгать они прыгали бы именно так успел подумать маджай ещё перед тем как толстые ноги в грубых сандалиях коснулись вновь земли.

Б'Нго бежал вперед, не останавливаясь. Даже то, что орк сам понесся на него, не остановило нубийца. Наоборот - он рванул вперед, выставляя копье, чтобы орк сам напоролся на него. Маджай надеялся, что первый успех позволит ему ударить врага еще несколько раз, пока он не придет в себя. А после уже можно будет рассчитывать на подмогу. Если они не убегут снова.

Удар Б’Нго не вышел сильным, таким не пробить броню, не вышел он и особенно точным – если бы враг хоть немного защищался он бы легко избежал тяжёлого наконечника. Но не только сила и умения, не только опыт и ловкость решают судьбы поединков. Удача, вот то от чего больше всего зависит жизнь или смерть на поле боя. Сегодня удача была на чёрной стороне – остриё копья попало как раз между двумя ребрами из которых был набран костяной доспех и вошло на всю длину медного жала. Тяжёлый молот обрушился на щит маджая, сильная рука под ним прогнулась и щит тяжело ударил по голове валя нубийца на землю. Молот на своём пути вниз зацепил и древко торчащего из брони копья. От удара остриё в чреве орка перевернулось и дернулось вверх распарывая внутренности. Великан заревел, но на этот раз ужасный крик его был полон предсмертной боли, а затем упал подобно подрубленному кедру.

Пелешеты собрались вокруг поверженного – все удивлялись размерам и свирепости орка, а также храбрости воина его убившего.

Когда Б'Нго становился прямо на пути орка, он был уверен, что не сможет защититься от удара страшного молота. И он был прав. Но он успел сам воткнуть в противника копье. Это было главное. Нубиец отомстил орку за свой позор.
Уже падая и теряя сознание, Б'Нго подумал, что теперь его наверняка похоронят с почестями. Может быть, даже в одной гробнице с кем-нибудь из приближенных к Фараону, да будет он жив, невредим, здрав. Это была хорошая мысль, и Б'Нго стал рад. А потом в его глазах окончательно потемнело и он свалился на землю.

Воины его отряда привели в чувство Б’Нго, подняли, поставили на ноги, подержали за руки пока он проблевался. Вроде всё цело – рука не сломана, череп не проломлен, но мир перед маджаем слегка шатается, а самочувствие как при самом страшном похмелье. Два нубийца садят Б’Нго на щит и тащат в лагерь, третий несёт голову орка в шлеме и его огромный молот как доказательство подвигов их командира. Б’Нго сидит спиной вперёд и видит спины удаляющихся маджаев и пелешетов которые гонят орков на север. Там и сям виднеются серые туши слонов. Рядом ковыляет мускулистый воин с явно повреждённой левой рукой.

Воины его отряда привели в чувство Б’Нго, подняли, поставили на ноги, подержали за руки пока он проблевался. Вроде всё цело – рука не сломана, череп не проломлен, но мир перед маджаем слегка шатается, а самочувствие как при самом страшном похмелье. Два нубийца садят Б’Нго на щит и тащат в лагерь, третий несёт голову орка в шлеме и его огромный молот как доказательство подвигов их командира. Б’Нго сидит спиной вперёд и видит спины удаляющихся маджаев и пелешетов которые гонят орков на север. Там и сям виднеются серые туши слонов. Рядом ковыляет мускулистый воин с явно повреждённой левой рукой.

Голова гудела. Ноги болели. Руки болели. Капала кровь. Кажется, все тело вопило о том, что оно больше не хочет двигаться. Как всегда, стоит только прекратить сражаться - все твои раны, вся усталость обрушивается на тебя.
Но Б'Нго чувствовал, что он действительно изранен. Может быть, он еще мог орудовать копьем, но левая рука все еще плохо слушалась, а значит он не мог ни стрелять из лука, ни защищаться щитом. Единственное, что он сейчас мог бы сделать на поле боя, это умереть.
Эта мысль окончательно решила все для нубийца. Он уже убил достаточно врагов сегодня, и двое из них были по-настоящему грозными противниками. С него было довольно. Копье все еще было при нем, и Б'Нго, лежа на щите, поднял свое оружие и направил его на север. Он покидал поле боя раньше, чем закончилось это сражение, но он так и не был побежден.

Ханах поднялся на ноги, стараясь не побеспокоить израненную руку.
Похоже, с него сегодня хватит на сегодня.
Вложив меч, который, как оказалось, так и не выпустил уз руки, наемник проводил взглядом товарищей, гонящих орков, поднял правой рукой свой щит (все-таки, хороший, хоть и ремни порвались, и рубили его сегодня нещадно, и трезубцем кололи).
Кажется, жив.
Ну и хорошо.
Ранен.
Но вроде не смертельно. Могло быть хуже - могли эту самую руку отрубить к чертям, и конец. А так... поболит и пройдет.

Размышляя подобным образом, пелешет направился в тыл, вслед за группой маджаев, уносивших своего раненого вождя.