К сожалению, или к счастью, я так и не обзавелся другом, которого можно было бы попросить стать моим душеприказчиком, но мне не хочется, чтобы вещи, о которых я узнал, оказались похоронены вместе со мной.
Наш мир слишком прагматичен, и я понимаю, что написанное ниже покажется фантазией, и мистификацией. В таком случае - отнеситесь к этому как к мистике и просто напечатайте в любой книжонке соответствующего жанра. Пусть моя история послужит иносказательным предупреждением другим, живущим.
Прошу лишь, оставить это предисловие, дабы каждый мог примерить мою жизнь на себя.
Итак, меня зовут Павел. Шебловский Павел Александрович, если быть совсем точным. Я родился еще в Советском Союзе, в далеком замкадье. Мне была уготована судьба сотен мальчишек, имеющих адекватных родителей и голову на плечах - школа, институт, семья, работа.
До одиннадцати лет я рос обычным пацаном из облцентра. Играл в футбол, мечтал стать космонавтом, любил "Ну погоди" и мороженное. Занимался в кружке "юный техник" и ожидал в подарок то щенка, то велосипед, то фотоаппарат "Смена". Еще я очень любил рисовать. Сам не знаю, откуда это пришло ко мне - родители рассказывали, что с двух лет я пытался детскими каракулями изображать лошадок, овечек и человечков. Шутили, что если из меня не получится Рембрандт, то уж инженер-чертежник получится точно.
Жили мы в хрущобах, посреди чудного спального жилмассивчика, поросшего тополями. Каждый июнь они давали несметное количество пуха, который мы любили жечь трофейно-кухонными спичками.
Сразу за нашим массивом заканчивалась городская черта - и начиналось кладбище , а за ним, еще в полукилометре, синим зеркалом раскинулось озерцо. Каждое лето,мы бегали на озеро, плескаясь на нем, стараясь загореть дочерна. А затем вечером - возвращались домой.Конечно же была дорога в обход кладбища, но... мальчишки.. Это было романтично и жутковато - подбивая друг друга на "слабо" мы шли через кладбище по вечерам. Знал бы я тогда, сколько правды было в наших детских страхах..
Тем не менее, кладбище, и связанные с ним страшилки сыграли лишь косвенную роль в событии, определившем мою дальнейшую судьбу. Я до сих пор вспоминаю о нем с содроганием. И я постараюсь донести до вас все те эмоции, испытанные мною незадолго до моего двенадцатилетия.
Однажды, а это был полдень августа, мы чересчур засиделись на озере. Возвращались мы в спешке и, миновав могилки и оградки - я с ужасом обнаружил, что оставил свои часы на пляже. Вы представляете, чем были личные, наручные часы для советского ребенка? Думаю что нет :) Вопрос "возвращаться или нет", даже не стоял. Кляня себя, я развернулся и побежал обратно в сиреневых сумерках августа. В сторону озера я пронесся даже не задумываясь о том, что уже темнеет и что я совершенно один. Адреналин, от осознания потери столь ценной вещи, вытеснил из головы все остальные мысли. Часы я нашел без проблем - на том самом камушке, на котором я их оставил. Быстро нацепил на руку и лишь здесь, увидев, что в подступающей темноте фосфор стрелок светится, понял, насколько я припозднился. Поднялся и посмотрел на дорогу, ныряющую под тень деревьев, ведущую к кладбищу. Противный холодный комок скатился куда-то к животу. Сейчас, когда на меня никто не смотрел, я мог совершенно спокойно свернуть на развилке и обойти кладбище. Но.. проклятое упрямство жило во мне уже тогда. Доказывая что-то самому себе я двинулся напрямик.
Первые ограды я миновал как раз тогда, когда тени под деревьями и камнями, стали особенно глубокими и черными, ночными. И тут я поймал себя на странном ощущении - я не боялся. Это было настолько странно, что я даже остановился. Прислушался к себе - растрепанный одиннадцатилетний пацан, посреди кладбища, перед лицом близящейся ночи. Мне не было страшно. Я вдруг ощутил его совсем иначе - тепло камня, нагретого за день, последняя, летняя свежесть травы, уют тропинок и закоулков. Наверное, я бы остался на нем подольше, просто чтобы насладиться этим новым, неожиданным чувством, но надо было бежать домой - там меня ждали.
Я вприпрыжку помчался домой, выскочил с кладбища на широкую дорогу, ведущую к массиву. И тут меня накрыло липкой волной страха. Не просто страха. Ужаса. Я понял, что не хочу и не могу сделать шаг вперед, к дому. Словно, что-то кошмарное ждало меня там, впереди. И я стоял на границе мира живых и мертвых, мертво вцепившись в ограду кладбища, и пытался понять, что же со мной происходит. Зажглись первые фонари, метрах в двухстах впереди, обозначающие границу жилых кварталов. Светились окошки домов. Меня от них отделял поросший кустарником пустырь - но я не мог идти. что-то ждало меня там. На пустыре.
А потом я увидел фигурки - двое, трое, четверо. Сердце трепыхнулось, жалобно прося о пощаде. И вдруг я узнал их - Мишка, Рыжик, Валька и Саша. Мои ребята. Они возвращались за мной, видимо обеспокоившись моим отсутствием. я замахал им руками - и увидел, как они замахали в ответ. Побежал к ним, уже не задумываясь о том, что они мне скажут и кем назовут - в груди билось теплое чувство благодарности. И, не успев пробежать и десятка метров - увидел бледную прозрачную тень. Как клок тумана, как дым. Только хуже, гораздо хуже. Потому что космы этого тумана заканчивались щупальцами. Хлесткими, извивающимимся. И еще потому, что оно смотрело на меня. Не знаю, как оно это делало - я не видел ни лица, ни глаз, но готов был поклясться, что оно на меня смотрело. Недобро, выжидающе. Насторожено. А затем, я увидел, как ребята, непонимающие, отчего я остановился - вошли в этот туман-который-не-был-туманом.
И ощущение взгляда сменилось мерзким чувством... сытости? Порочной сытости. Нехорошей сытости. Меня скрутило от отвращения, я ощущал, как во мне нарастает смесь брезгливости и ярости - такое бывает, когда видишь таракана на любимой кухне.. Послышался крик, короткий, тонкий и отчаянный. И фигурки ребят заколебались, став полупрозрачными.
Не помня себя, я побежал к туману, размахивая руками и крича то-то непонятное. Я до сих пор не могу вспомнить слова, которые вырывались из моего горла. Не могу их воспроизвести. Я чувствовал, как внутри меня, словно, зажглось солнце. Его лучи, закручиваясь в странные узоры, пронизывали мое тело, вырываясь из кончиков пальцев. Я поднял руки, тяжело, словно они были не мои. И прочертил на земле странные узоры, частично повторяющие те, которые жили во мне.
И туман закричал, уплотняясь. Превращаясь в фигуру.. Я уверен что никогда не забуду ее. И точно также я уверен - я никогда не сумею ее воспроизвести- на бумаге ли, в голове или на словах. Но это лицо. Нечеловеческое. Наполненное злобой, жаждой, и одновременно мукой. Оно взглянуло на меня, перед тем, как растаять в сумраке подступающего вечера. И мне показалось что это.. существо.. чем бы или кем бы оно ни было - постаралось запомнить меня.
А затем, солнце внутри меня растаяло, и я почувствовал, как наваливается усталость и темнота. Дерн мягко ткнулся в колени и я отключился.
Потом была длинная история - меня расспрашивали в школе, родители, милиция. Пропажа четырех мальчишек взбудоражила всех - приезжали даже из Москвы какие-то люди в штатском и люди в форме. Как выяснилось - ребят никто не видел. Моему рассказу не поверили. И поверили. Но это я понял позднее, когда вырос и столкнулся со своими кураторами.
Я взрослел. Случившееся сделало из меня угрюмого, замкнутого молодого человека. Осознавая, что в моих силах было прогнать чудовище, что ребята пропали из-за того,что вернулись за мной, я винил себя и только себя. Слишком рациональный, чтобы сказать себе, что это было разыгравшееся воображение, я вновь и вновь прокручивал в голове произошедшее. Переводил бумагу, пытаясь воссоздать то контуры узора, родившегося во мне. То изображение монстра. Если с первым мне иногда казалось, что у меня получалось - нарисованные на бумаге линии манили, обещали какую-то тайну. То нарисовать портрет врага я не мог.
Нельзя сказать, что жизнь моя стала безмятежной. Скорее наоборот. Родители вели себя так, как будто я был не вполне нормальный. Я так не считал, но не спешил их успокаивать. Во мне росло отчуждение. Сверстники относились ко мне с недоверием - поэтому я активно занялся спортом. Это помогало мне занять тело, пока голова раздумывала о том, что же со мной происходит. А происходило следующее
Я начал ощущать странные вещи. Почти как тогда на кладбище, но чуть более приглушенные. Иногда, я ощущал покой и безмятежность. Иногда накатывало ощущение тревоги и опасности. Во втором случае я начинал искать глазами ее источник - и очень часто находил - замшелый камень, ничем не приметный, но на который, почему то не наступал ни один прохожий; странный тип, закутанный в пальто до самого носа, уставившийся на меня с другого конца улицы; Темная подворотня, зияющая чернотой арки.
Нет, я не боялся камней, людей и темноты - я боялся _неправильных_ вещей и предметов. И объяснить эту неправильность я не мог.
Я окончил школу, попал в армию - рост и подготовка позволили мне отслужить в ВДВ. Не то, чтобы я стал звездой спецназа, но получил необходимую закалку, тельняшку и лихой берет. Вернулся на гражданку и поступил в политех, на инженера-электромеханика. Профессионально занялся самбо, дзюдо и рукопашным боем. Не просто так.
К этому моменту я уже понимал - мир не такой, каким является. Я привык верить себе, а не тому, что говорят. И я знал - рано или поздно, неправильные вещи захотят попробовать меня на вкус. Некому было учить меня. Не у кого было спросить совета. Я зачитывался фантастикой - но там не было ответов. Не было их и в оккультной литературе. Я понимал, разумом, что совершил что-то необыкновенное, что-то, к чему я был приспособлен, но повторить это самостоятельно я не мог.
Мне оставалось лишь тренировать свое тело и дух, для боя. Будто предчувствуя, что рано или поздно он состоится. Не спешил обзавестись семьей. Не спешил обзавестись жильем. Сделать карьеру. Я ждал, даже не задумываясь о том, чего я собственно жду. Свободное время тратил на занятия спортом, единоборствами и походами в горы. Занимался некоторое время "модерн арнисом" - системой ножевого боя. И никак не мог отделаться от мысли, что настоящая сила скрыта где-то глубже, внутри меня. Не мог забыть ту наполненность, те узоры и слова.