Академия | ходы игроков | Ф000 За кадром

Вечером 29 августа шел дождь. Его струи метались в свете фонарей, горящих во дворе общежития, терзаемые на бесчисленные брызги порывами холодного ветра, пришедшего с гор. Первый мокрый и холодный привет грядущей осени.
Ирен стояла у окна в ночной сорочке и теплых тапочках, когда раздался тихий стук в дверь. Девочка зажгла лампу. Не было нужды гадать, кем были поздние посетители. Если не считать ее саму и двух иностранок, здание общежития пустовало уже больше двух месяцев, пока длились летние каникулы.
- Доброй ночи! - В открытую дверь из коридора проскользнули двое, - Юка и Лин.


Госпожа Кадзуи, госпожа Хо, чем обязана вашему визиту в столь поздний час?, – на самом деле Ирен давно могла себе позволить не обращаться к подругам так официально, однако, так и не осмелилась на фамильярность, зная их высокое положение в обществе.
- Госпожа Берт, - с дружеской иронией отвечала Лин, поддерживая вежливый тон Ирен, и вплетая в свою речь даже больше слов на изысканном и благородном евро языке, – мы с госпожой Кадзуи изволим крайне беспокоиться о состоянии здоровья дорогой нашему сердцу подруги, став свидетелями нынешнего ухудшения. Засим, по совместной договоренности, мы решили во что бы то ни стало провести этот вечер и эту ночь возле вашей постели, дабы удостовериться, что с вами не случиться ничего печального.
- И не примем ни малейшего намека на отказ, - подхватила Юка, заметив, попытку Ирен жестами остановить пламенную речь Лин. Голоса девочек были тихими, они почти шептали, так как в общежитии настал комендантский час, и визиты в чужие апартаменты были запрещены. Плечи Ирен поникли, и она растерянно пожала плечами, принимая поражение под натиском заботы двух ее подруг. Юка и Лин подхватили Ирен за руки и, сопровождая свои действия тихими смешками, уложили в постель, тщательно накрыв одеялом. Затем девочки уселись на соседнюю постель, которая давно пустовала.
- Ирен, - Лин изменила свою речь, и теперь говорила, как подруге должно говорить с подругой, - Что ты будешь делать, когда она приедет?
Юка отвела взгляд в сторону. В комнате воцарилась тишина. Ирен натянула одеяло на лицо, чтобы не выдать своих чувств. За два месяца – ни одного письма. Ни одного звонка. На этой самой постели, где сидят сейчас Юка и Лин, спала ее любовь, как сейчас Ирен помнит ставшие родными черты лица, улыбку, длинные пальцы, вечно ворошащие густую челку, губы, шепчущие о любви… Когда учебный год закончился, она уехала, уехала домой, на месяцы. Она обещала писать каждый день, и звонить при любой возможности. Но с тех пор…
- Хочешь, чтобы мы были рядом, когда вы увидитесь? – Юка прервала мысли Ирен, от которых у последней сжималось сердце. – Я обещаю, что если она причинит тебе боль, я…
- Юка… - Лин крепко сжала ладонь подруги, и та, стиснув зубы, замолчала.
- Госпожа Хо, госпожа Кадзуи, - голос Ирен донесся из-под одеяла, - я так счастлива, что у меня есть такие замечательные друзья, как вы. Спасибо.
Растроганная Лин резко поднялась с кровати, одним шагом преодолела расстояние до Ирен, и сорвала одеяло с ее лица, встретив широко раскрытые испуганные глаза, полные слез.
- Хватит… Голос Лин Хо прозвучал слишком громко для этих стен в ночное время, - Прекрати оскорблять наши чувства, называя нас по фамилии! Ты нам еще не доверяешь?
Ирен закрыла заплаканное лицо ладонями.
- Мы постоянно говорим и думаем о тебе, о твоих чувствах, - продолжала Лин, стараемся сделать все, чтобы помочь, а ты… Ты все еще говоришь с нами, как с далекими и чужими людьми, Ирен?
- Прости… Лин. Простите меня. Юка…
Юка улыбнулась, и положила руку на плечо Лин. - Ну… достаточно. Ирен нужен покой. Мы ведь не хотим, чтобы ей стало хуже?
- И ты прости меня, дорогая Ирен. Лин опустилась на колени перед кроватью, и опустила ладонь на лоб плачущей подруги.
- У нее жар. Юка, намочи полотенце. Ирен, где твои лекарства?

Тем временем шум дождя утих. Человек, стоявший в полумраке коридора напротив двери в апартаменты, где находились три девочки, быстрыми и бесшумными шагами поспешил прочь. Большие часы, стоящие в дальнем конце коридора, начали бить полночь.
Завтра утром это здание наполнится голосами, чувствами… Завтра вернутся студентки, по которым соскучились их комнаты, классы в школе, мощеные тротуары, пустые парки и сады… В академии снова проснется жизнь.

Обдуваемая легким ветерком из окна, девочка стояла перед зеркалом, в тапочках, шортах, и своей кремовой рубашке, которую не застегнула после ванной, и пыталась уложить расческой непослушные короткие пряди черных волос. После нескольких безрезультатных попыток, она просто взъерошила волосы руками, и нарочито широко улыбнулась своему отражению. Закончив с прической, девочка прикоснулась загорелой рукой к своей белой груди. «Такую грудь под пиджаком не скроешь», - мысленно произнесла она, и вздохнула, застегивая рубашку. Ее взгляд упал на пиджак соседки по комнате, оставшийся лежать на кровати. Мари решила во что бы то ни стало примерить его на себя. Быстро выглянув в коридор, и убедившись, что он пуст, она подошла к кровати, и бережно взяла пиджак двумя руками. Ее нос уловил аромат каких-то духов, похожих на мужские и еще легкий запах тела Энн Мальвин. Девочка сильно покраснела, и почувствовала, что ее сердце заколотилось сильнее. Нужно было спешить, в любой момент соседка может вернуться. Но Мари не могла сдержаться, зарывшись лицом в приятную на ощупь подкладку пиджака, она втягивала ноздрями привлекательную смесь запахов.

Наконец, совладав с собой, девочка накинула пиджак, запахнула его, и посмотрела на себя в зеркало. Она была совсем невысокой, и не такой красивой, как Энн, но Мари понравилось, как на ней смотрится пиджак. Даже ее грудь он облегал особым, элегантным образом. Вдохновленная этим открытием, девочка поднесла свое лицо ближе к зеркалу, и поцеловала свое отражение. Затем она сняла пиджак, и, еще раз вдохнув его аромат, положила на место, стараясь замести следы своего вторжения на территорию Энн.

Взволнованная, с чувством радости, и, отчего-то, страха, она легла на свою кровать, обняв себя за плечи, и свернулась клубком. «Конечно, - думала девочка, - я не могу просто так начать носить мужские костюмы, – это будет слишком смело. Но теперь я точно знаю, какую школьную форму выберу.» Рассуждая так, Мари Леона погрузилась в полуденную дрему под легкий шелест кружевных занавесок.