["Кайдан"] | ходы игроков | ["Кайядо"]: базовая насосная станция "S-11-5" оросительно-заградительного периметра

Кайядо. Вспышка - словно взрыв сверхновой - озаряет своды черепа, мгновенно разгоняя беспросветность небытия. Враз осознаешь, что висишь, не доставая до пола считанных сантиметров, в просторном, вытянутом тоннелем, но слишком широком - от края до края метров пять, и до потолка все три - для того, чтобы им, тоннелем, быть, зале, утопающем в полумраке и наполненном то ли гулом турбин, то ли шумом текущей неизвестно откуда и неизвестно куда жидкости. Воздух тут прохладен, влажен и пахнет то ли водорослями, то ли раскисшей плесению, плиты окружения, судя по серости, помноженной на шероховатость, отлиты из армобетона, а единственный источник освещения - заключенная в клетку защитного колпака тусклая лампочка, располагается где-то далеко, метрах в десяти впереди, маяча над облезлой жестянкой выкрашенной бледно-голубой краской двери.
Высятся справа и слева, уходя из потолка в пол, здоровенные, руками не обхватить, стальные трубы, жмутся к "бортам" помещения. Белеют цифры трафаретных номеров на боках: "16", "17", "18", "19", "20" слева, дальше торец-выход, потом "21", "22", "23", "24", "25", торчат здоровенные вентили, пощелкивают стрелками бочонки пузатых механических манометров. Поверху - вдоль, не поперек - тоже тянется с десяток трубок, но заметно меньшего диаметра, в трехлитровую бутылку газировки диаметром. Через одну из них, "верхних", и перекинута защелкнутая на ржавый навесной замок не менее ржавая цепь, уже через которую, в свою очередь, перехлестнута цепочка наручников, вмявшихся в твои запястья так, что боль давно выродилась в грызущий кости, нестерпимо пульсирующий жар.
- Очнулся?
Девушка - невысокая, худощавая и поджарая. В плотно затянутых армейских полусапогах-полуботинках с высокими голенищами, темно-синем матерчатом комбинезоне - такие обычно всякие механики носят - на лямках, поверх плотного серого бадлона с высоким, под горло, воротом, и прикрывающих кисти тонких армоперчатках "песочной" камуфляжной расцветки. Странная, желто-черная и ушасто-щетинистая, кожаная на вид маска, явно изображающая какого-то скалящегося зверя, полностью скрывает лицо.
- И ничего не помнишь, да?
Сидит перед тобой, на расстоянии шагов четырех-пяти, на грубо сваренном из стального листа и стальных же уголков табурете. Уложив на колени небольшую наплечную сумку, роется в центральном отделении. Узнаешь, твоя.
- Не переживай - это ненадолго.
Подмечаешь аккуратно уложенные за табуретом джинсы, майку с цветастым принтом, флуоресцентную тряпку трусов, мерцающие неоновыми росчерками кроссовки, попутно осознавая, что ты абсолютно голый. Вытаскивает "масочница" из распахнутой торбы небольшой полуавтоматический пистолет между тем.
- Неплохо.
Рассматривает, поворачивая к свету. Тоже твой.
- А оружие тебе зачем, "Мотылек"?
Клацнув лапкой предохранителя, чуть оттягивает назад затворную раму, заглядывает в патронник через окошко гильзовыбрасывателя.
- Еще и готовое к бою. Чего-то боишься?

Очнулся. Глаза ещё открыть не успел, боль осознал, зашевелился, хоть как-то пытаясь пальцами подвигать, помочь крови в пережатых кистях течь. Воздуха тухлого нюхнул. Разлепил веки. Выводов не делая ещё, впустил в себя окружающую обстановку: тоннель, армобетон, трубы. Девушку.
— Очнулся?
Первый импульс: матом её, как следует, всю боль вложить, чтоб полегчало. Второй: завыть, прекращение пытки вымаливая. Вместо этого, то ли простонал, то ли выдохнул:
— Ты кто?

И кто я? Подумал, но не произнёс. Тем более, уже отвечает:
— И ничего не помнишь, да? Не переживай — это ненадолго.
Ненадолго — пройдёт? Или ненадолго — убьёт? Загадка. Так или иначе, от тебя тут ничего не зависит — беспомощность полная. Потянулся носками ног, до пола достать пытаясь, хоть немного нагрузку на запястья ослабить. Шевельнул руками, вес смещая. Заодно и крепость цепи косвенно проверяя. Ржавая ведь, вдруг трухлявая? Или труба, тоже ржавая. Впрочем, сейчас не до попыток к бегству.

— Неплохо. А оружие тебе зачем, "Мотылек"? Еще и готовое к бою. Чего-то боишься?
Сумка. Твоя, узнал. И вещи. И волына. Логика подсказывает, что раз про это всё тебя спрашивают, значит тем более твоё. Нагота не смущает, только прохлада неприятна.
— Я... Не помню... — ответил, через боль, со вздохами чередуя. — Судя... По ситуации... Есть чего...

Что делать-то, блядь? Как спасаться? Одна надежда — раз не убили ещё, а повесили за руки, не за горло, значит нужен зачем-то. Ну, либо сейчас с твоего же ствола твоей же пулей мучения окончат.
Занырнул в пустоту памяти. Сейчас, наверно, будут задавать вопросы, ответы — залог жизни. Ну, или нет. Понимать, почему умираешь, уже дорогого стоит.

Кайядо. Поднимается, уложив оружие на крышку сиденья, пока пытаешься затекшие пальцы в движение привести. Вроде б чувствительность еще не потеряна, значит недолго ты тут.
- Дай угадаю - "Чучельника" ловишь?
Хмыкает, бросив поверх твоего десятизарядного огнестрела от достопочтенной "RudGar Manufactory" твою же "торбу". И, видимо, заметив твои "акробатические этюды" - до маячащего под пятками застывшего цемента так и не дотянулся - качает головой.
- Не дергайся, убивать тебя никто не собирается - ты, может, и басура, но не мразь.
Покрыты трубы комковатой эластикоподобной пленкой, которая, видимо, как раз и должна предохранять их от коррозии, и которая со своей задачей, как видно, неплохо справляется. А звенья твоей "веревки" хоть и покрыты "рыжим", но слишком толсты для того, чтобы потерянные из-за окисления доли миллиметра могли как-то критически повлиять на их общую прочность. Собеседница же, обойдя тебя по широкой - как будто чувствует то же самое, что чувствуешь ты: подойди она чуть ближе, вполне мог бы, например, качнувшись, сокрушительно лягнуть ее в череп - дуге, поднимает все это время смирно стоявший где-то слева, меж водомагистралей, здоровенный, литров на пятьдесят каркасный рюкзак.
- Да и я, - усмехается отчего-то, - не маньяк какой-нибудь.
Достав целлофаново-слюдяную на вид накидку, более всего напоминающую дождевик, расправляет и набрасывает ее на плечи, капюшон на макушку надвигает.
- А вот те ребята, которые сюда зачем-то приехали, они может и собираются. "Клещи", кажется - у них сегодня очень-очень важный вечер.
Замерцав и подернувшись искристо-беловатой рябью, растворяет мгновенно свою владелицу в сумерках, делая фигуру абсолютно неразличимой на фоне интерьеров.
- Рехистрар эсте ситио! Рапидо! Рапидо!!!
Кричит мужчина где-то там, впереди и, кажется, далеко внизу - не от ужаса и не просто так, а отдавая команды: отрывисто и гулко.
- Ладно, Посох, давай прощаться.
Смеется темнота.
- И кто у вас в отделе вообще эти прозвища придумывает, а? Жезл.
Появляется словно из ниоткуда, контрастно вынырнув из-под зарябившей складки инвизибулярного плаща кисть, в которой зажато нечто, более всего напоминающее водный пистолет. Только из угольно-черного армопластика, а не из цветастой пластмассы. Пшикнув, брызжет - не струей, а скорей концентрированно-скрученным "плевком" - куда-то вверх, обдает тебя враз кисловато-химозной вонью, от которой глаза пусть и не слезятся, но ноздри точно щиплют.
- Если повезет - кислота разъест железку до того, как они тебя найдут. Скипетр.

Сказала — и будто бы секундомер запустился в голове. Кем бы ни были эти "Клещи", встречаться с ними совершенно не хотелось. По крайней мере не при таких обстоятельствах, не скованным в движениях. И с пониманием, кто, зачем и почему. Показалось вдруг, что, при необходимости, сможет за себя постоять. Но против одного-двух. Не против нескольких "ребят".
Пальцами зашевелил, чтобы после драгоценные секунды не терять. Взглядом упёрся в цепь, наблюдая за эффектом кислоты.
— Спасибо!
Посох? Жезл? Скипетр? Басура — мусор. Клещи? Рождают ли ассоциации слова?

Подумал мгновение. И дёрнулся против часовой, скручивая наручники, насколько смог. До предела дошёл — и обратно. И так несколько раз. Помогая цепи порваться.

Кайядо. Вгрызается тягучая, мутно-желтоватая слизь, видом более всего напоминающая банальные сопли, в металл, плавя его так, словно это щедро спрыснутое молоком песочное печенье. Пузырятся сцепки овалов, исходят буровато-черной пеной. Крутишься - туда разок, обратно, вспоминая между делом, что "басурами" разного рода асоциальные личности обычно называют сотрудников полиции, машина твоя не твоя вовсе - у подруги взял, а "Клещи" - не только инструмент, но и конгломерат уличных банд. И сталь, все же чавкнув - не лязгнув, лопается, большей частью оставшись висеть, а меньшей - со звоном сорвавшись вниз вместе с тобой. Благо, что хоть падать невысоко. Можно сказать, это и не падение вовсе, а так, как со ступеньки спрыгнуть.
- Мигель, ебать, что это?!..
Откуда-то из-за спины женский голос доносится - глухо, как если бы его источник находился на дне то ли огромной бочки, то ли чего-то еще такого, железного и полого, и был отделен от тебя если и не толщей капитальной стены, то полотном какой-нибудь захолустной двери - точно.
- Мьерда... Но пуэдес гритар эн силенсио?..
Мужчина, там же.
- Да нет тут никого, блять. Боррадор один.
Опять женщина - но не та, первая, другая. Трое, получается? Минимум. Тонет остаток диалога в грохоте музыки: застучав где-то там, под тобой, раскатистым эхом разносятся перемежаемые неразборчивым речитативом биты по залам. Источник у нее, "мелодии", похоже, один - просто громкость запредельная.
- Баха!!!
Снова крики, теперь оттуда же, где до того команды "сыпались".
-Баха эль волюмен!!!

Свалился — повезло, можно было довертеться до ещё большего вреда кистям. Времени зря терять не стал, оказавшись на ногах, шагнул к табурету, к одежде. Трусы — нахуй. Джинсы другое дело, есть память или нет, понятно, что срам надо прикрыть. Хотя бы чтобы случайного встречного не напугать с неизвестными последствиями. Плюс: в них карманы. Закралась надежда: если ты "басура" — коп, то может и наручники твои, с ключом где-то рядом? Затем кроссовки — обутым лучше, чем босиком. Затем "торба", может в ней найдётся что-то, что поможет от наручников избавиться? Или просто полезное. Майку с бельём запихал в неё после быстрого обыска. Пистолет — туда же. И осмотрелся внимательней, чем раньше.

Первое. Голоса. Три-четыре, как минимум. Занимаются своими делами, о твоём присутствии здесь и не подозревают. Это хорошо. Но, возможно, слышали чавк цепи и придут проверять. Это плохо. Включили музыку. Это хорошо — твоих телодвижений не услышат. Но плохо то, что и ты их приближения не заметишь. Это "Клещи" (кто, если не они?). Клещи — бандиты. Ты, возможно, коп. Одни с другими не дружат. Раз так, что ты делаешь здесь, на их (судя по хозяйскому поведению) территории? Жизненно необходимо вспомнить.

Второе. Девушка. Тут одно из двух: либо она до сих пор здесь, в камуфляже, смотрит, как ты одеваешься скованными руками. Либо ушла и, значит, есть куда. Один способ проверить.
— Эй... Ты здесь? — спросил приглушённо (и, наверно, не слышно в музыке) пустое место, на котором кисть с "водным" пистолетом видел. Глазами цепкими зашарил в поисках входов и выходов. Тоннель, номера, что-то ещё? И в памяти покопался: если сюда сам приехал, может и раньше здесь бывал? Или изучил план помещения перед поездкой?

Третье. Кайман. Припарковался плохо, у ворот. Заметят её "Клещи" — поймут, что кто-то есть, начнут искать. Значит, время ограниченно. Значит, надо разобраться со всем этим вот прямо сейчас. А лучше — ещё раньше.

Кайядо. Неприятно холодит ступни шероховатость пола, когда ты, добравшись до табурета, сгребаешь с него брюки, поспешно суя ноги в штанины. Мерцают россыпи блесток на ткани, формируя слово "TU MEJOR NOCHE", сзади, от бедра до бедра. Подпоясываешься ремнем с огромной - в ладонь - металлической бляхой, выполненной в виде двух фигурок, мужской и женской, которые возможно сцепить, вставив штырек одной стороны в паз другой и, тем самым, не дать новоприобретению с тебя свалиться. Клацаешь когда, застегивая, негромко стонут литые человечки - больше "инь", чем "янь". Они, кстати, и выполнены-то в виде знака этого имперского, считай, такая эрзац-калька.
- Да он где хочешь может быть, блять!
Снова оттуда, "с тыла", кто-то из "слабой половины" условного трио.
- А звонок чего?..
Другая спрашивает. И отвечает тут же та же.
- Да ничего, в нулях.
Проверяешь карманы. В левом - коммуникатора полупрозрачная пластинка, тонкая и по краям сглаженная. Треснула, помутнев по ветвистой линии разлома. В правом - небольшой ключ-штырек с магнитным чипом на конце жала, пара презервативов в металлизированных блистерах, остатки ставшей безымянной жвачки - три или четыре подушечки в остатках растрепанной упаковки, выполненный в виде серебристого овала выкидной автомобильный ключ-брелок с вязью гравировки "GT" на оппозитном "кнопочному" боку, простенькая пьезозажигалка в темно-красном пластмассовом корпусе и банковская карточка - желтая, с зеленой полосой. "JC-BANK "Primer Continental" / 4358-8458-8457-4865-86-1 / Victor Raiden".
Виктор Райден. Да это же ты. То есть, кажется, не совсем ты, но, в целом, здесь и сейчас, можно сказать, что все таки ты. Совсем ты - Эндрю Горовиц, детектив Криминального патруля, но что-то тебе подсказывает, что сейчас эти знания могут таить в себе некоторую опасность.
Использовав "жальную" отмычку, враз избавляешься от "браслетов" вместе с тем. Обуваешься, подтягиваешь застежки. Сумку проверив, находишь лишь ярко разукрашенный фактурными очертаниями обнаженности аэробаллончик пенной интимной смазки, "eXXXtazy". Со вкусом и запахом соленой карамели, для всех видов проникновения, местный анестезирующий и пролонгирующий эффект, гипоалергенный. Универсальная штука, получается. И все, больше ничего. Хотя, нет - вон, на самом дне еще визитка смятая лежит. Дешевая минеральная бумага, печать черно-белая, края заломаны и размочалены. "Морелия Тесильо / Эвакуатор 24-10-180 / 2745-5843-5398-38 (JGN)".
Запихав шмот в торбу, укладываешь следом и кроху огнестрела.
- Комьенза а инсталар лас торретас!
Впереди, внизу. Что-то про автоматические орудия, на хиспанском. Да, все эти странные фразы - они, вне всяких сомнений, кажутся тебе странными только потому, что звучат не на всеобщем.
- Вамос!

"Твоя лучшая ночь" на жопе. Трахающаяся застёжка. Светящиеся трусы. Мерцающие кроссовки. Почему ты одет в это говно, ты долбоёб? И нахрена тебе баллон смазки? Непрошенные и несвоевременные вопросы, но от них захотелось на себя в зеркало взглянуть, там тоже какой-нибудь ебанько, наверно. А вот, например. Коммуникатор достал. Треснул — сломан? Включить попытался. Работает? Связь есть? Камера, может, есть, поглядеть на себя. Или вот, сам по себе он полупрозрачный, может хоть немного отражающий? Ну, или нет — не так уж важно сейчас. Ваще неважно. Браслеты снял, тоже в сумку сунул, запястья растирая. Свобода!

Снова голоса. Звонок какой-то обсуждают. Ищут что-то. Или кого-то. Меня? Ещё один вопрос без ответа, но таящий в себе потенциальную опасность. А вот от следующей фразы холодеет нутро:
— Комьенза а инсталар лас торретас!
Что-то про автоматическое оружие. Турели? Инсталар... Инсталл? Установка?
Выбора три: остаться здесь, что ничего, кроме риска, не несёт. Двигаться вперёд, где говорят на странном и, предположительно, устанавливают турели. Или идти назад, где как минимум трое людей, но говорящих на всеобщем. "Может это разные группы?" — приходит мысль. — "Клещи и кто-то ещё? Бомжи или скваттеры. И девушка-в-маске ещё".

Взвесив "за и против", принял решение: всё-таки назад. Если "бомжи" тут дольше, то, хотя бы, знают, где выход. И, вероятно, тоже не обрадуются гостям. А если они тоже "Клещи", то в целом, без разницы, главное к турелям не приближаться. Забрал из сумки пистолет, повесил её на плечо. И пошёл аккуратно, стараясь звуков не создавать. К выходу подойдя, присмотрелся.

Одно смущало в почти стройной картине дальнейших действий: визитка Морелии Тесильо. Всё остальное укладывалось в какой-то уже вырисовывающийся, но ещё неясный образ. Ладно, предположим, ты гордый автолюбитель и, собираясь за город, озаботился контактом эвакуатора на всякий случай. Но нахрена спрятал его так глубоко в сумке, почему не в карман?
Или... вот теория из разряда подтвердившейся "у меня есть ключ от наручников". Ты коп, но называешься чужим именем. Работаешь под прикрытием? Но если так, это чревато проблемами. И если проблемы достаточно серьёзны (например, ты проснулся без штанов и памяти, явно скомпроментировав маскировку), тебе может понадобиться срочная помощь. В том числе, эвакуация... которая не только отбуксировка тачки. Мысль интересная и актуальная. Но пока лазером на воде писанная. Надо дальше вспоминать.

И ещё одна: а что вообще могло привести к кратковременной (судя по постоянным проблескам) потере памяти? Сыворотка правды, продвинутые методики допроса с прямым подключением к мозгу, просто наркотики? Что-то ещё? Скользнул взглядом по верхней половине тела: плечи, вены на сгибах рук, грудь, живот. Есть ли следы инъекций? Что-то ещё приметное — шрамы, татуировки?