[Kr] Грехи отцов | ходы игроков |

Обычный, казалось бы, день. Ты отучился, распрощался с товарищами, но домой не поехал, а поехал на почту — нужно было отправить письма отцу. Но что-то было не так, будто тучи сгущались в кристалльно-чистом небе. То ли солнце светило недостаточно ярко или педали крутились тяжелей, чем всегда. А может, остался неприятный осадок после контрольной по английскому, уверенности в верном выполнении которой у тебя не было. Так или иначе, ты тут. Заходишь в отделение, вежливо киваешь сидящему со свежей газетой незнакомому мужчине и подходишь к окну.

— В чём дело? Ты выросла в амбаре? Закрой дверь! — доносится из-за стекла пренебрежительно-знакомый голос. Брюс Кэмпбелл. Армия тьмы.

Иошши отводит взгляд от переносного телевизора, спрятанного в глубине почтового прилавка и замечает тебя. Расплывается в улыбке.
— А, Кин-кун! Давно не заходил! Как дела? Как бабушка?
На самом деле, ты заходил пару недель назад, но для неё, просиживающей дни на скучнейшей работе, это большой срок. К тому же, Иошши любит поговорить и здесь, в центре многих жизней находясь, знает многих, если не всех. Правда, не знаешь, стоит ли делиться — бабушке не здоровится, второй день высокое давление. Ничего такого, конечно, она и сама любит обсуждать своё здоровье. Но удобно ли тебе?

Хотя где ещё расти допотопным обезьянам... Кин помнил эту сцену, когда Эш получил металлическую руку, парнишка улыбнулся в ответ, запоздало вспомнил, снял очки, подходя ближе. Когда Ая работает на почту приходить приятнее, она и улыбается чаще в ответ и слушает, да и её слушать приятно.
— Готовился к контрольной, — Котец немного посопел, снимая с плеча и открывая рюкзак, чтобы достать пару писем. От себя и от бабули, его получилось довольно пухлым и долгим, давно не отправлял и написаных от руки листов накомилось, так что Кин аккуратно сложил их вместе. — Но когда сел писать, весь английский из головы возьми и сбеги. А я думал, что хорошо готов.

Парнишка тяжело вздохнул, но все равно улыбнулся и доставая конверты и протягивая их Иошши.
— Я зайду на неделе, чтобы не теряться тогда надолго. А то сегодня бабуле нездоровилось немного, может и ничего страшного, но я все равно отсюда домой пойду. А то иначе бы постоял, кино больно интересное.

Иошши удивилась.
— Тебе нравится? А я всё смотрю, смотрю, понять не могу, почему от него все в восторге, ерунда какая-то, а не фильм. Или дальше лучше будет?
Приняла письма, проверила, что всё правильно заполнено, сложила в аккуратную стопку. Про бабушку услышав, сделала обеспокоенное лицо — скорее искренне, чем из вежливости.
— Бабушке выздоровления! Надеюсь, и правда ничего страшного, но, может, врачу позвонить? Или скорую вызвать?
У вас в деревне телефона нет, ближайший здесь, в селе, на почте.

— Да! Нравится, оно смешное и фееричное. Там столько всяких фразочек и моментов, а где оно плохо, там кажется оно и должно так быть! Там ведь актер такой шикарный, я бы прям наверное хотел таким быть. Столько знать и уметь. Но пока мне даже английский с математикой приходится с боем штурмовать.
Кин сам себя прервал в момент готовности пойти расписывать Иошши все прелести трилогии Зловещих Мретвецов. Он все-таки торопится.
— Ты до конца посмотри, а там решишь, я забегу спросить на днях, понравилось или нет.
Предложение девушки Кин услышал и прям задумался. Врачу позвонить? Но их деревня далеко, а бабуля вроде не настолько болеет, вдруг кому-то будет нужнее? Да и Иошши беспокоить, она тут вместо работы будет по телефону звонить для него. Котецу замялся, переступая с ноги на ноги. В потолок посмотрел, очки потеребил, в руках, но все же решился, на цыпочки встал, чтобы на девушку посмотреть повнимательнее и поближе.
— Нет, скорой не надо. Но если можно позвонить врачу и спросить, что при давлении нужно делать, то было бы замечательно.

Иошши округляет глаза с интересом:
— Ты актёром хочешь быть?
А потом пододвигает ближе телефон, набирает номер и протягивает трубку тебе.

Длинные гудки быстро сменяются густым басом:
- Муши-муши. Чем могу помочь?
Доктор.

— А почему нет? Я красивый и умный!
Конечно, не настолько красивый, как люди из телевизора, но что поделать. Может это кино так влияет на то, что они так красиво выглядят. Но зато какая жизнь там замечательная! Все тебя любят, цветы, поклонницы, интервью. Сколько жизни и радости! Чудо, а не жизнь.
Кин широко улыбнулся и взял протянутую трубку.
— Здравствуйте, доктор-сан. А вы можете рассказать, что при повышенном давлении людям надо делать? А то у меня бабушка неважно себя чувствует, но врача вызывать не захочет.

— А где ваша бабушка живёт? А, ясно. Если хотите, я могу заехать вечером, проведать её, мне по пути. Пока же можете заварить ей... — доктор начинает перечислять травы.
— Иошши-тян, подойди, пожалуйста, — слышится сухой баритон из-за двери, ведущей в служебное помещение почты. Ая подымается и уходит. Ты слушаешь врача.
— ... или же, если есть возможность, зайдите в аптеку и купите... — доктор называет несколько лекарственных препаратов. Мужчина с газетой закашливается, скрипит всё та же дверь. Подымаешь взгляд. Иошши вернулась, но за эту минуту где-то растеряла хорошее настроение, вплоть до слезливого блеска в глазах. Рядом с ней взрослый дядька - известный тебе почтальон, разносящий письма и телеграммы (и приносящий бабушке пенсию). Предельно серьёзное выражение лица. Не можешь вспомнить его имя. Оба смотрят на тебя.

— Ага, ага, я сейчас, запишу, чтобы не забыть, — Котецу облизнул губы и радостно потянулся к рюкзаку, в боковом кармашке которого лежал блокнот с карандашом. — Понял, если вам не сложно...
Котецу обернулся к подошедшей Ае и удивленно поднял брови. Посмотрел на почтальона, в этот раз уже скопировав его хмурое выражение лица. Это что они так? Это чего? Иошши-тян, ты почему расстроенная? Котецу сам того не заметил, как перенял настроение этих двух людей и как-то подрастерял задор.
— Одну секунду доктор-сан, я записал— Кин внимательно посмотрел на девушку, сжав в руке карандаш. — Иошши-сан, что-то случилось?