Mononoke Drive | ходы игроков | Каждый день с Шизо

Акабэ снял свои кольца и часы, аккуратно сложив их на поднос на столе и начал снимать украшения с другой руки, притормозив и мрачно взглянув на Шизо после ещё одного слова о жене. Он мрачно посмотрел на неё и медленно сказал ей спокойным тоном:

— Ещё одно слово неуважения и я выбью из тебя всё дерьмо. И мне будет плевать, кто ты там. И от кого. — Ещё один перстень со звоном упал на поверхность стола. Он поднял на неё взгляд. — Юки, — начал он, — мама Мачии, умерла двенадцать лет назад. Моя супруга, благо, жива и здравствует. Как и я сам, — скупо скинул с руки последнее кольцо, — ты ведь тоже хочешь здравствовать?

— Дверь закрыта. — Прежде чем Шизо ему ответил сказал он, кивая на дверь за их спинами. И вправду, Акабэ закрыл её сразу после входа в помещение. — Так вот, — он улыбнулся, — “стариком” меня зовут мои подопечные. И мои друзья. Ты — мне не друг, и я тебя не тренирую. И не буду тренировать, — хмыкнул, — в тебе нет страсти к бегу: ты прибита к земле, как и прочие мешки с дерьмом, что волочаться по улице. В тебе… вообще нет страсти. — Акабэ кивнул и выдохнул. — Что же, если обмен любезностями между нами закончился… — посмотрел на неё холодо, — …а он закончился, если ты хочешь выйти отсюда со всем зубами… — и точно также продолжил, — …давай проведём экскурсию. Или что ты там хочешь?..

Пацанка вздрогнула под звон метала слившийся с угрозой насилия.

Ответ про настоящую мать мальчика ставил многое на свои места, отвечая на вопрос, о том, а кто больше всех связан с призраком. Правда, ситуация не располагала к вдумчивым размышлениям.

Неофитка мистического сыска быстро осмотрелась ища путь к отступлению из небольшого пространства. Фраза о запертой двери звучала как приговор.

"Бля, проебала этот момент", — мелькнула вспышкой мысль.

Хорошие дяди не закрываются в одиночку с плохими девочками. Это знают все. Мужчина зачем-то продолжал "раздеваться". И продолжал давить. Сначала фраза о ногах, о том, что её скоро ждет инвалидность. Теперь о том, что она не способна к бегу, что она заурядность. И за всем намек, что он решение всех проблем. Решение, которое ей не доступно. Своего тренерства он ей не даст. Ямогучи знавала таких типов, что унижали, давили других, чтобы возвысится над ними. Но чем сильнее мир давил на Шизо, тем крепче и тяжелее она возводила стену.

"Если снимет ремень и скрутит им, то это пиздец будет..."

В голове школьницы рисовались сценки из похабных журналов, что мусолили пацаны на переменах. И куда менее красивые, но куда близкие к реальности, сцены жизни что можно было наблюдать в подворотнях и окнах домов, путешествуя по крышам ночного города.

Шизо убрала амулет в карман, давая свободу рукам. Кисти до начала фаланг прикрывали рукава расстёгнутой толстовки. Она то сжимала кулаки, то расслабляла ладони, повторяла. Неосознанно ускоряя ток крови, давая разминку телу. Глядела девушка на тренера, из-под лобья, затравленным зверем. Волосы её слиплись еще с утренних пробежек. Одежда пропиталась потом. Но если обычно, её запах после нагрузок был мягок, то сейчас нос пощипывало, будто от вони промокшей псины. Пахло страхом, ужасом, которым она исходила, дважды встретившись с кошмаром на грани смерти. На толстовке, юбке и ногах можно было заметить остатки следов грязи от жесткого падения на гальку устилающую крышу. Следов, что она не смогла отряхнуть одной лишь ладошкой.

Сейчас пацанка уже сомневалась в своей версии, что Юко втрескалась в тренера. Скорее их сближение предстало в такой же манере. Постоянном унижение и давление, закончившиеся грубым подчинением, доказывающем кто в этом мире силен, а кто слаб.

Но Шизо умела возводить стены перед сильными, крепкие и тяжелые, и а также умела обрушивать их на головы тех, кто решил достать её.

Выдохнула, давая телу расслабиться. Почувствовать себя острее. Сместилась к столу, жась к стенке, коснулась столешницы кончиком пальцев, будто обозначая преграду между собой и мужчиной, а по факту осознавая вес и цент тяжести мебели. Сердце стучало набатом. Щеки её заалели от участившегося хода крови, обманывая наблюдателя ложным смущением.

— Юки вернулась из ада. И сегодня раскатает в кашу твоего мальца, и всю мелкоту вокруг него на пробежке, — выплюнула фразу в глаза мужчины, — старик, — оскалилась бешенной дворняжкой.

Ножка девушки, с хлопков воздуха, взметнулась вверх демонстрируя прекрасный шпагат. Юбку разметало, разрез на бедре, будто от ножа, ловил свет неба с окна, под юбкой же открывался вид, на влажную складку шортиков, мокрую от пробежки по лестнице. Созданный порыв смел мелочевку со стола, и бросил волной запах девушки. Страха и ужаса, жертвы чувствующей клыки зверя на своей шеи. Запах её одежды, но не её самой.

В слившиеся мгновение нога пошла вниз, плавно притормазивая, стопой Шизо вошла в столешницу, прогибая стол как скамью, и отрывая её, когда доска стала естественно выгибаться вверх теня за собой всю массу. Подвернула бедро, толкая вверх опорной ногой давая толчок ему выше и выше, чтобы поймать сверху другой ногой, и распрямившись пружиной, дать толчок прямо в тренера, и навалится сверху.

Обычно Шизо или уходила до беды, либо отвечала реакций на явное нападение. Быть источником насилия, на пока еще слова, для неё было ново.

"Только бы не покалечить", — мелькнула мысль.

"Это не я, это стол!" — следующая.

— Я здесь, чтобы этого не допустить! — то, что она сказала вслух.

Акабэ никуда не сдвинулся и не рванул в сторону от Шизо, когда она начала смещаться в сторону: его давящее присутствие не исчезло ни на миг и пожалуй сейчас выглядело ещё более угрожающе, чем у машины-призрака — мужчина устрашал одной своей аурой. У неё не было никакого сомнения, что тренер — угроза. И что ей нужно построить между ними барьер. Нужно атаковать! “Ты «атакуешь» каждый раз, когда у тебя есть какой-то интерес и чувствуешь свою слабость, но “бежишь” при каждом прямом конфликте”, — в голове всего на миг могли пронестись такие бесполезные и бессмысленные слова Маватари в этот момент. Да что он вообще знал?! Когда ты вдруг зажат в угол, огрызаться — единственный способ сделать хоть что-то! И она сделала, резко рванув в бок, за стол, и перевернув его. Акабэ, что до этого презрительно хмыкнул на слова девушки, всего на миг удержавшись от удара, лишь широко распахнул глаза: стол над ним сверкнул и резко надавил на мужчину сверху, заставляя его завалиться навзничь. Удар о лоб был таким громким, что прокатился по всему зданию, со всей дури укладывая мужчину о пол. С глухим ударом, он приложился затылком о дерево. Перевёрнутый стол накрыл его целиком, вместе с лицом. Его рука пару раз дёрнулась в кулаке, а затем обмякла и раскрылась, распуская пальцы легко.

“Я здесь, чтобы этого не допустить!”, — крикнула на него Шизо, триумфально встав над столом. И Акабэ ничего не ответил! Этот ублюдок заглох у себя под столом, ничего не говоря и… и… никогда ещё в жизни девушка не чувствовала такого прилива адреналина и ликования после победы над врагом! Сердце колотилось бешено! Кровь бежала по венам, сжигая руки и заставляя желание прыгать и бегать, а вслед за этим навалилась уже знакомая по прошлым столкновениям с авто усталость и расслабленность. Она наконец-то могла выдохнуть. Она вне опасности. Сбоку послышались удары в дверь, с которыми кто-то со всей дури дважды пнул в ручку, двери вынося её целиком. Рохан ворвался в кабинет, выбив личинку замка вместе с ручкой и быстро оглядевшись по сторонам, взглянув на Шизо и хотел было спросить что-то в духе “всё в поря?..”, но его слова застряли в глотке когда он посмотрел на стол: проследив за его взглядом, Шизо могла увидеть лужицу крови, вытекающую из-под стола.

— Зачем? — Севшим голосом спросил Рохан, на котором уже лица не было, переглянувшись с Шизо. — Он же был простым смертным. — Мужчину почти не было слышно, когда он метнулся к столу, резко его переворачивая и сбрасывая с Акабэ. Тот лежал лицом к потолку, с разбитым носом и заплывшими кровью пустыми глазами. Мужчина не подавал никаких признаков жизни и кажется даже не дышал. Из-под его головы, точнее из-под затылка, вписавшегося в пол аккурат в том месте, куда Шизо и рассчитывала уложить тренера, текла кровь. — Вызови скорую. — Ровно попросил Рохан. Он стал быстро проверять свои карманы, вытащив вначале свою флягу.

Кажется, Маватари что-то отчаянно искал среди своего снаряжения, отбросив сумку и шест и глядя невероятно обеспокоенным для своего обычно безэмоционального. А снаружи в это же время очень весело звучал звук колон, оглашаемых начало забега и сбор всех участников на одном месте. Очень скоро, буквально через десять, а может и пятнадцать минут младшеклассники должны будут ровными рядами отправиться в парк, занимать свои позиции. Им нужно было найти якорь или призывателя до этого момента, в идеале. Но Рохан…

Кажется, ему уже было всё равно. Он смотрел остекленевшими глазами на мужчину, истекающему кровью. Раскрыл его рот и поднёс к нему какой-то бутылёк со слегка мерцающей, как лавовая лампа, алой жидкостью внутри. Бутылёк был небольшой. Ампула не более большого пальца Рохана. Из неё он выдавил одну… две… три капли в рот Аабэ, а затем, слегка подумав пару секунд, опрокинул ещё одну. “Я об этом пожалею”, — прошелестел старик.

Стол сделал красивый кульбит опрокидывая потенциального насильника малолеток. Кровь стучала в ушах. Слова Рохана смешивались в противоречивую кашу. Порицание её атак, и настаивание на том, чтобы она не бежала от битв. Но это была её победа, её триумф. Правда, в уме рисовался образ, где столешница прижимала грудь мужчины, и она могла с ним грозно говорить, давя на стол, вздумай он рыпнуться. Но...

Взглянула на обмякшую руку. И этот громкий звук раньше... Это было не хорошо!

"Ёба, ёба, ёба, ёба, ёба..."

Очень нехорошо. Быстро убрала ногу со столешницы.

Стук ударов в дверь. Уже знакомый вылет личинки замка, ставший фирменной подписью Рохана. Взгляд старика, его вопрос... Зачем? Шизо почувствовала себя самой большой предательницей в мире. А дальше её расширенные до предела глаза замерли на всё увеличивающейся луже под тренером юниоров. Кровь, кровь, кровь... её становилось всё больше.

— Я... я... я... Он угрожал, — заморгала быстро, сжалась, — Я защища... атаковала. Приняла бой, как Вы сказали, не-не бежала. Я не хотела... Так не должно было быть... — из носу девушки уже текли сопли, а по щекам бежали слезы, от боевого задору не осталось и духа.

— Я тоже просто смертная, — пролепетала, — обычная, самая.

В этот раз было не до анонимайзеров. Дрожащими руками Ямогучи выбила короткий номер. И когда там откликнулись, она была готова продиктовать адрес офиса.

Лицо Акабэ выглядело ужасно. Нос, глаза... кровавая маска впивалась в сетчатку школьницы, и даже если зажмуриться, она видела перед собой лежащие тело. Тренер даже в таком виде, будто продолжал доказывать всю её ничтожность.

Маватари что-то заливал в рот мужчины. Внутри Шизо теплилась надежда, что это какое-то волшебное лекарство, чтобы раны фух... и исчезли.

— С-с-с ним всё будет в порядке? — не смогла удержаться от вопроса.

Не к месту веселый звук снаружи выбил за пределы лишь только этой комнаты.

— Сын Юки жив. Мачия. С ним амулет моргает, вспыхивает, когда он... в эмоциях. Он бежит марафон, — выдавила, через до сих пор сжимающеюся в спазме челюсть.

Взгляд на Рохана, дрожащие интонации, сжатая поза с мобильным у груди. Всем своим видом, девушка будто молила прощение, приносила дань, чтобы откупиться за свои грехи.

— Угрожал. — Рохан не отвлекался от тела мужчины, двигая рукой и слегка сжимая его горло, приподнимая аккуратно голову. — Давай… глотай… ну же, — проговорил он, ожидая чтобы капли скатились у него по глотке, — я не предвидел. Это моя ошибка. Я должен был понять сразу. — Шептал мужчина. Когда девушка дозвонилась до скорой и назвала адрес, та приняла все данные и попросила её представиться после приёма вызова. У неё был выбор: назваться или бросить трубку прямо сейчас. Рохан же смотрел на лицо Акабэ в ожидании. С немигающим взглядом. “С-с-с ним всё будет в порядке?”, — спросила девушка. Маватари покачал головой. — Я не знаю. Драйв не лечит раны. Но если в нём есть хотя бы капля желания жить, — отвёл взгляд от мужчины на девушку, — это ему поможет продержаться. И даст ему капельку силы. — Опять стал смотреть на Акабэ. До этого лежавший без движения мужчина всё также не двигался, но стал заметно сипеть. Заплывшие кровью глаза дёрнулись.

И ещё раз… и ещё! Зрачок резко расширился, а радужка начала мерцать алым цветом. У Акабэ задёргались пальцы и Рохан медленно опустил его голову наземь, глядя как алые искорки стали бежать у него по телу и Акабэ по чуть-чуть стал подавать признаки жизни. На залито потом лице старика появилась слабая усмешка. Он выдохнул: “я об этом ОЧЕНЬ сильно пожалею”. Утёр пот с лица. Достав телефон, Рохан стал набирать по номеру кого-то ещё. Он звонил человеку, которого звали “Акутагава-кун”, Рохан сказал, что ему нужно немного его удачи и чтобы тот ещё позвонил какому-то там офицеру, девушка уже не слушала. Маватари поднялся с колен.

— У него идёт только кровь. Нет спинномозговой жидкости. Мозг тоже не повреждён, но… — осмотрел голову, — …через проломлен и кости лица с челюстью — сломаны. Ты его приложила. — Рохан перевёл взгляд на Шизо. Он смотрел на неё со смесью какого-то искреннего бессилия, сожаления и капли неодобрения. На словах о Мачии он поморщился. — Худший вариант. — Задумался о чём-то. И тихо сказал. — Я не виню тебя за то, что ты защищалась. Моя претензия к этой ситуации: ты применила неадекватные силы для решения проблемы. Это может плохо кончиться в будущем. Как и излишний риск. — Прикрыл глаза. Покопался в карманах быстро.

— И ещё одна проблема: ты плохо справляешься с давлением при воздействии на тебя. Это плохо, — он вынул небольшой пухлый конверт из коричневой плотной бумаги, и за ним ещё один, и ещё, пока их не стало три, — тебе опасно встречаться с мальчиком. Ты не в форме для встречи с ним. — Мужчина протянул ей эти три конверта. Кажется… это были деньги? — Возьми деньги и уходи. Тут полная плата за первую смену. — Предложил он ей. Мужчина едва заметно выдохнул. — Ты не готова продолжать работу. У тебя нет этого.

— Опиши как выглядит мальчик. Я продолжу сам. — Сказал он ей и кивнул девушке. В этот момент, впервые за всё время знакомства с Роханом Ямогучи услышала в его голосе явственные эмоцие, очень чистые и простые: сожалению и разочарование. Акабэ в это же время, кажется, продолжал бороться. Яркий свет в его глазах слегка потух. — Проследи, чтобы его забрала скорая, прежде чем уйдёшь. — Напоследок проговорил старик. Он не хотел продолжать разговор.

Около пяти лет назад…
Середина дня. Небольшая квартира в небогатом районе, кухня. У стола готовит домохозяйка, нарезает продукты для блюд на плите. Часто делает перерывы, прикрывая рот ладонью, и медленно отдышиваясь. Шум от двери в прихожий.

— Я дома!

Стук голых ножек по полу. На кухню вбегает типичная младшеклассника не отличимая в толпе от многих других.

— Мама! Мама! Ты сегодня так рано дома?! — вопит на весь дом удивленно, — Я что узнала! Смотри! Волейбольный толчок мяча!

Подпрыгивает вверх, одновременно отталкиваясь обоими ногами и толкая руки ладошками вперед, практически касаясь потолка кухни ими, не смотря на свой не высокий рост.

— Здесь секрет в ногах! А еще мальчишки дураки мешали пройти домой сегодня! А я бах, толкнула, и они упали, хоть тяжелее! Давай покажу! Дава...

— Ши! — перебивает мать девочку резко, но дальше говорит спокойнее, — Что я говорила? Не ругайся. Не дерись. Хороши...

— Знаю, знаю. Хорошие девочки не дерутся и не... Но смотри, смотри, я даже тебя могу, и папу! И это совсем не драка!

Младшеклассника подходит кладет ладони на грудь женщины, и резко распрямляет колени, удерживая руки прямыми. Женщина отступает на шаг назад. Девочка радостно приподнимает голову...

— Ма... — улыбка замирает на её лице.

Струйки крови стекают по краям губ женщины, капли падают на пол. Женщина оседает на пол, её скручивает спазм кашля, и на полу расходиться лужа крови. Волосы упали на лицо, скрывая черты, видны только алые от покрасневших капилляров глаза.

— Это не я, это всё болезнь, это работа, — нервно бормочет девочка, отступая и ошарашено глядя на мать, левой рукой она нервно закручивает локон волос, и понимает, что те влажные, смотрит на ладонь измазанную в алом.

Шум от прихожей. Слышно мужской голос. На кухню заходит подтянутый, короткостриженый мужчина, в простом и не дорогом костюме, в нагрудном кармашке которого, торчат перетянутые резинкой кисти, с высохшими в алой краске кончиками, смятыми в лепестки, образуя своеобразную розу. В руке мужчина держит маленький пакетик.

— Как поживают мои малышки? Всё в поря... — радостный голос мужчины замирает на середине, его взгляд обращен с немым вопросом к девочке.

— Я толкнула и... — лепечет школьница.

— Зачем?! — спрашивает художник, и уже не смотря на ребенка подскакивает к женщине, садиться принимая её голову на колени, вынимает из пакетика пузырёк лекарств, откручивает и начинает аккуратно закапывать по капле ей в рот, — Ты же знаешь, что она больна и слаба, — в голосе его слышно глухую боль, он обращается скорее к себе, чем ребенку.

— Я... я... Мы играли, — бормочет, — Я хотела показать... чего добилась. Я не хотела... Так не должно было быть, — из носа девочки и глаз текут сопли и слезы.

— Я тоже слабая... ребенок, — лепечет, — обычная, самая.

Мужчина прерывает бормотание девочки просьбой набрать скорую. Та немедленно замолкает, достает из юбки телефон-раскладушку и набирает короткий номер, диктует адрес и своё имя.

— С-с-с ней всё будет в порядке? — спрашивает, наблюдая как лекарство исчезает во рту женщины, что затихла.

— Я не знаю, — растерянно отвечает мужчина, смотрит на девочку, на женщину в крови, перемещается так, чтобы телом отгородить её лицо от взгляда девочки.

Роется в кармане, достает смятую купюру и протягивает девчушке.

— Возьми деньги и уходи. Купи конфет, побегай во дворе. Дальше я сам.

Школьница, как в полусне забирает купюру. И стрелой мчится наружу, наспех одевая обувь. Алый развод остается на дверной ручке.

Во дворе бежит младшеклассника, не отличимая на фоне других, кроме разве локона волос окрашенного в алый. Она оттирает бумажкой испачканную ладонь, и с силой швыряет ту в урну, чтобы затем снова ускорить свой бег.

Сейчас.
Хлестким ударом ладони Шизо выбивает протянутые конверты из руки Рохана. Резким движением второй руки бросает в грудь своему начальнику щепотку соли, извлеченной из пакетика в кармане. И... ничего. Та осыпается. А замершая на мгновение девушка, было рвется к выходу, но скользнув взглядом по раненому, дергается, и остается.

Её оторопь и растерянность, после того как тренер очнулся, сошла.

— Блять, блять, блять, — ругается накручивая алый локон, её будто рвет на части, что стремятся быть в разных местах, истошно взывает и замолкает, — Я присмотрю за ним, — заканчивает метания.

Пробегает, собирает конверты, запихивает в карманы толстовки, оседает рядом с тренером, чтобы перехватить его голову.

— Неделя же, ёба? — вопрошает у старика, — А прошло пол дня, бля.

Не ждет ответа на вопрос, трясет головой.

— Поц. Мальчик,— поправляется, — Лет одиннадцать. Откликается на Мачия. В руках динозаврик. Красная олимпийка и красные штаны, белые полосы,—- показывает на себе,— На футболке, под куртяхой, Спиди Гонщик. Черные кеды. Стрижка короткая, шатен, бля, брови как гусеницы, лохматые. И из странного...

Взглянула на Рохана из подлобья.

— Не про мальца. Про тренера, бати его. Цацки стянул с себя, а штаны нет, — показала взглядом разбросанные украшения.

В мыслях Ямогучи насильнику стоило действовать наоборот. Кулак в кольцах — это хороший кастет.

*тут будет пост*