["Борей"] | ходы игроков | ["Саманта"]: путь

Саманта. Замереть, не дышать, вжать ладонь в ружейное цевье. Мысли-молнии, подумать - сделать. Спрашиваешь когда "Ржавую" насчет последствий пальбы, лишь пожимает плечами - чуть совсем, чтоб показать, что пожала: больше намек, чем именно действие - ни на мгновение не сводя глаз с прошитой навылет крышки. И шикает, не злобно, но напряженно, в ответ на второе замечание. Вдох. И выдох. Еще раз - вдох, потом выдох. Еще цикл. Сипит, там, на ярусе под вами, кто-то. Лязгает металл о металл, чавкает влажно то ли ткань мокрая, то ли что-то, что может издавать такие же звуки.
Медленно переступив с ноги на ногу, прихватывает рейдерша левой рукой скобу, "якорится". Кивком показывает на пол. Цепляетесь - по бокам получается, слева-справа - за лестницу. Щелкает активатором, заставляя пробитые лепестки медленно и с, как тебе чудится, оглушительным скрежетом вдвинуться в борта колодца. Луч света - туда. А там, там - он. Невысокий и худощавый мужчина лет, может, тридцати, смуглокожий, крючконосый, кареглазый и заросший темной щетиной, что покрывает, будучи практически одинаковой длины, как шишковатую голову, так и впалые щеки. В залатанных на коленках джинсах, растянутой, некогда темно-оливковой, но давно ставшей бледно-зеленой майке с каким-то настолько облезшим принтом, что от него остался просто контур некоего таинственного овала, натянутой на голое тело, в надетых прямо на босые ноги, без носков, стоптанных кедах. Лежит, привалившись спиной к коридорной пластине, растекается собирающимися в липко-багровое озеро ручьями крови. Разворочена так, что лоскутами драными висит кожа, перебита и странно подвернута вбок левая рука, прострелен торс - в районе левой ключицы и, кажется, еще где-то там, где ребра становятся животом, тоже слева. Не вампир - и на том спасибо.
Мелко дрожит, скаля кривые, желтоватые на вид, покрытые алой пленкой зубы.
- С-сук...
Давя ноздрями красноватую пену, с заметным трудом приподнимает правую - более-менее целую - руку, в которой все еще крепко сжимает затертый, но явно рабочий восьмизарядный револьвер с перемотанной медной проволокой рукояткой, облезлым барабаном и коротким, куце спиленным стволом. Прожимаешь гашетку. Хлопок. Искрой отлетает, крутанув в воздухе петлю, пластиковая гильза. А мужчина, дернув простреленной сверху вниз, от макушки в шею, головой, и плеснув вверх и в стороны почти черными брызгами, роняет оружие и мешком заваливается вбок.
Сноровисто спустившись, пихает его пяткой в голень "Шильда".
- В нули, Сэм.
Труп.
- Ладно, давай туда.
Подхватив мертвеца за шкирку, оттягивает его в сторону, с прохода, попутно оставляя на облицовке широченный, влажно лоснящийся кровавый развод. Жмет ухо теперь уже к вертикальному "люку", прислушивается.
- Блять... Это... Какой этаж-то?.. Над тем, где Марвин закорячил, да?

В нули. Мёртв. Ещё один. Не убила. Добила. И на чей счёт его теперь записать?
Неприятное, жуткое зрелище. Не привыкла. Отводишь в сторону взгляд. По крайней мере, больше не издаёт булькающих звуков. Нет желания прикасаться к трупу, но не хочешь перекладывать всё на одну Шильду. Вы теперь вместе. Помогаешь переместить мёртвого рейдера в сторону, куда указывает.
- Получается, что да. Мы его проскочили, когда начали подниматься. А теперь спустились обратно.
Игнорируя боль, восстанавливаешь недавнюю историю в голове. Сколько этажей ты уже прошла? Перед встречей с Шильдой был мальчик. Четыре. Он сказал, что четыре яруса до главной палубы. Первый из четырёх – этаж, где в клетке сидела Шильда. И Марвин. Мёртв. И старый вонючий Биф, вампир-мозгосос. Мёртв. Второй из четырёх – в шахте сидел безымянный. Мёртв – пропустили. Третий из четырёх – ещё один безымянный, что сторожил неоткрываемую дверь. Мёртв. Дальше – тупик, не попали на третий.
Теперь вновь спустились вниз. Ещё один безымянный. Мёртв. Дорога, вымощенная трупами, вымоченная кровью. Откуда он взялся?
- Это важно?
Смотришь с беспокойством на Шильду.

Саманта. Кивает женщина.
- Да. То есть...
Переводит взгляд на тебя, оторвавшись, наконец, от полотна перекрытия. То ли задумалась о чем-то, то ли настолько сосредоточилась на попытке что-то услышать, что, похоже, слегка упустила нить вашего разговора.
- В каком плане?.. Что именно?
Отмечает тычком ноги лист, к которому только что прижималась.
- Ты про этаж?
Поддев - опять же, ногой - кисть мертвеца, зачем-то спихивает ее под тело.
- Это - да, важно. Потому, что... Блять...
Прихватив под локоть, отводит тебя чуть в сторону. Как понимаешь, чтоб не натекло тебе под подошвы "красноты" рейдерской - как раз "подкрадывается" уже, наползает.
- Все хуево.
Сместившись так, чтобы быть между тобой и коридором, вскрывает дверь. Сунув за опорную балку пулемет, тут же с грохотом стреляет.
- Пошли.
Мрак тоннеля. И женская фигура, одетая в застиранную рубашку, с некогда темно-синими спортивными штанами заодно, что валяется, влажно похрипывая, метрах в десяти от входа, у раскрытой заслонки, ведущей в одно из помещений. Брызги багровые - на облицовке.
- Есть идея.
Усмехается.
- Очередная.
Проходя мимо раненой - совсем еще молодой, лет восемнадцати-двадцати, худощавой, смуглокожей, с обрезанными практически "под ноль" темно-каштановыми волосами, и покрытым крохотными точечками шрамов, особенно у правой брови, высоким лбом - что пытается прижать ладони одновременно и к простреленному навылет животу, и к пробитой грудине, походя, не останавливаясь, стреляет еще раз, теперь почти в упор и точно в голову: так, что осколки черепа и рванина кожи разлетаются ввысь не хуже, чем конфетти из хлопушки.
- Ясно, что в шахте нас уже пасут. Ждут. А мы по-ебанутому вывернем...
Сунувшись в очередной "жилой" провал, в темноте за порогом которого то ли что-то бормочет, то ли просто лопочет нечто абсолютно бессвязное какой-то совсем маленький - наверное, до года - человек, идет дальше.
- На лифте. Ебанем до упора, а на выходе скажешь...
Вернувшись, снова заглядывает туда, где продолжает что-то рассказывать на своем, младенческом, младенец.
- Так-так...
Вскидывает оружие, прижав приклад к плечу. Хлопок. Кто-то явно взрослый, зашуршав тканью, с сипением валится с ног, гулко шмякнувшись на пол и, кажется, разбив какую-то посудину. Катится какая-то мелочь - горох, может - по напольному покрытию.
- И...
На мгновение тебе кажется, что Шильда сейчас убьет и того, маленького.
- Все.
Но - нет, опускает ствол вниз, уходит.
- Они бы тебя хуй пожалели, вот и ты не жалей.
Еще несколько шагов. И вы у лифтовой шахты. Подперев лопатками стенку, смотрит пару мгновений, не мигая, в сумрак окружения твоя спутница. Облизывает губы.
- Так. Короче, на выходе - дум-думишь.
Под этим, видимо, подразумевается использование тобой "вербальной маски". Осталось понять, как именно "дум-думить".
- Типа, ебать, эти пезды уже под палубой, вскрывай лючок, ебаный рот. Нормас? Потянешь?
Так если, навскидку, да.
- Ну чего, двинули? Раз на раз - подохнем или будем жить.

Не перестаешь удивляться, с какой точностью действует Шильда. Не только как она уверенно, без сомнений, убивает, но и такие моменты, когда не дала испачкать обувь в крови рейдера. Думаешь, что сделала это, чтобы не оставляли кровавые следы, чтобы труднее было отследить. Но в то же время, разве по другому кровавому следу, следу из трупов, вас не найдут?
Идёшь за подругой, не как ведомая кукла, но как та, что может и спину прикрыть. Она смотрит вперёд, ты - назад. Не можешь не согласиться, что ситуация у вас действительно далеко не самая лучшая. Но, надеешься, что всё же не безвыходная. Хотела бы как-то помочь Шильде, придумать какой-нибудь способ спасти вас обоих, но не можешь. Не знаешь, как обойти засаду в шахте. И каждый раз, когда думаешь об этом, только ещё сильнее начинает болеть голова. Единственное, что ты сейчас можешь - это взять себя в руки, быть бдительной и не стать обузой для Шильды. Усмехаешься горько про себя, что будь здесь Хозяин или Хозяйка, то вряд ли бы они о тебе заботились как эта женщина, с которой ты знакома меньше дня. Возможно, для Шильды ты сейчас просто инструмент, но вы дали друг другу обещание, и ты веришь, что она его не сдержит.
Замираешь на мгновенье, когда Шильда держит на прицеле младенца. Не знаешь, что будешь делать, если она его убьёт. Может ли один поступок перечеркнуть всё мнение о другом человеке? “Не жалей” - слова эхом отдаются в голове. Не выстрелила. Но ведь если младенца не найдут, он всё равно умрёт. Не представляешь, какая судьба лучше. А если не умрёт, то каким мстительным и жестоким он может стать, и скольких людей убьёт потом. Гонишь мысли прочь, и без этого тяжело, но лезут другие. Вспоминаешь мальчика в шахте, что помог тебе. И Маленькую Хозяйку. И новый приступ боли, что заставляет стиснуть зубы, будто это как-то поможет.
- Ладно, давай на лифте.
Соглашаешься. Всё равно не можешь предложить ничего лучше. Не понимаешь только, зачем говорить про лючок, если вы уже будете на нужном этаже. Или Шильда что-то другое подразумевала? Неважно. У неё есть план, у вас есть оружие, а у тебя нет времени. Понимаешь, что на самом деле не до разговоров. И что каждая новая фраза даётся тебе всё труднее. Активируешь вербальную маску “Дум-Дума”. Надежнее заранее.
- Еба-ать! Эти пезды уже под палубой, ебаный рот! Вскрывай лючок!
Стараешься с экспрессией повторить за Шильдой, чтобы её удовлетворил результат. Киваешь, что готова. И продолжаешь, не своим голосом.
- Будем жить!

Саманта. Усмехается напарница, когда монолог на тему "нас преследуют две женщины" в исполнении одного из варбоссов выдаешь.
- Ебать жуть, конечно.
Давит на активатор, встает слева-сбоку от прохода, за переборку - так, чтобы она между ней и тем, что приедет, была.
- Давай, с того бока жми.
Три секунды, ровно три. Расходятся, металлически брякнув, створки. Пусто по ту сторону - ни "Черепов", ни вампиров. Только кровавых разводов росчерки широкие понизу.
- Заебца.
Мельком глянув на потолок, подшагивает внутрь, жмется сразу в угол, туда, где панель цифровая. Ничего не трогает до тех пор, пока ты рядом не окажешься, потом уже начинает клацать.
- Так...
Упирает оружие прикладом в пол. Покусывая нижнюю губу, напряженно сверлит взглядом дисплей.
- Давай еще раз.
Тычет в сенсор.
- Как будем на месте, ты свою тему двигаешь.
Закрываются дверцы.
- А потом мы всех нулим.
Оживают механизмы, приходит все - и вы - в движение.
- Готовься.
Вновь подхватывает "по-боевому" свой "агрегат".
- И...

- Еба-ать! Эти пезды уже под палубой, ебаный рот! Вскрывай лючок!
Повторяешь фразу по команде Шильды. В голосе эмоции - злость, раздражение, но лицо умиротворенное, неподвижное, а разум холоден и ясен. Почти, не считая непроходящей мигрени. Руки крепко сжимают винтовку. «27» - светится количество патронов. Потратила меньше половины магазина, но не считала, сколько из них попали в цель. А сколько противников за дверьми? И сколько патронов у них? Волна неуверенности, не страха, готова накрыть. В противовес вспоминаешь последние минуты, как Шильда бойко освобождала путь вперёд. Просто стрелять. Никого не жалеть. Прорваться. Жить.

Саманта. Повторяешь, слово в слово, то, что требуется. Как тебе кажется, весьма и весьма убедительно: чуть отдышки добавляешь, рычащих ноток щепотку, немного нажима к финалу. Ты сама - просто проектор, а он - тот, кем ты, пусть и ненадолго, но становишься - зол, измотан, но все еще властен. Не просит, почти приказывает.
Секунда гнетущей тишины. Лязгнув, расходятся створки, утопают в стенах. Небольшое помещение, фактически - куб, представляющий собой тупиковый отрезок тоннеля, упирающийся в массивную, выкрашенную ярко-оранжевым цветом переборку, поперек которой флуоресцирует алым штамповка крупной, от стенки до стенки, надписи "DANGER". Разгоняет темноту стоящий в дальнем углу, слева, небольшой светильник - по факту, самый обычный фонарик, переведенный в режим "кемпинга", вроде тех, которые используют туристы.
И "привратники" тоже тут как тут. Один, тот, что слева - среднего роста, в тяжелом бронежилете, гладком армопластиковом шлеме, напоминающем роллербольный, c куцым, массивно-угловатым автоматическим дробовиком, другой, справа - высокий и плечистый, в уже откровенно роллербольной защитной куртке: с крупными наплечниками, укрывающими предплечья щитками и форменной кирасой на грудине, вооруженный штурмовой винтовкой - не такой, как у тебя, а с Т-образным выдвижным прикладом, планочным магазином, примкнутым почему-то "за", а не "перед" пистолетной рукояткой, и остро торчащей из-под увенчанного "рюмкой" пламегасителя ствола пикой примкнутого штык-стилета.
- Дум-д... А, су-ка!
Оглушительно громыхнув, выбивает пулемет "Шила", который молниеносно дернувшийся ей навстречу "левый" рейдер успевает пинком отбить в сторону от себя, керамическую крошку из стены и пластиковую стружку из потолка. Сцепляются не хуже пары бешеных собак, с рычанием валясь в кабину. А "правый", он просто подшагивает тебе навстречу, вместе с тем резко выбрасывая оружие вперед. Мгновенно закипает сангвисарная жидкость в жилах, когда понимаешь, что сейчас в твой живот, возможно, по самое дуло влезет заточенная железка. Кто быстрей - ты, он. Выстрел против укола. Ревет-выдыхает.
- Ты бл...
Миг. Вспышка. Сноп ослепительно-ярких, жгуче-горячих искр, из самых-самых глубин черепа - прямо в глаза. Омывает мысли, обостряет чувства. Еще миг. И, вместе с этим - волна нестерпимо-приятного, заставляющего зазвенеть каждую жилу жара, что как цунами прокатывается по телу, от основания живота - ввысь, а потом, утопив сознание в блаженной легкости, расходится вниз, в стороны, пронизывает до самых кончиков пальцев, пропитывает все и вся покалывающей теплотой. Так, что с губ непроизвольно срывается - гораздо более подходящий иному окружению, другой компании и не таким занятиям - стон. Еще миг. Вспышка судорожного наслаждения. И твои кисти наливаются голубоватым, лампадно-подрагивающим сиянием. Вспышка. И начинает мерцать синевой кожа лица. Вспышка. И разгорается васильково грудь. Вспышка. И светится под одеждой торс, бедра, голени. Вспышка. Вспышка. Вспышка. Вся ты - горишь, заливая окружение лазурной теплотой.
Выдыхает, уведя вбок и опустив штык, твой несостоявшийся убийца.
- Ох, блять.
Отступает на шаг.
- Блять.
Перестав душить Шильду, второй сползает с нее, и, неловко опершись о стенку, поднимается.
- Это, это...
Судя по тому, с какой смесью ужаса и удивления на тебя смотрит напарница, ее ты тоже смогла впечатлить.
- Войд-ведьма.
Тычет в тебя пальцем первый, пятится.
- Свет нулей, свет нулей.
Второй, как-то затравленно оглянувшись, бросает оружие на ремне. Разводит руки, ладонями к тебе.
- Прости, прости.
Подрагивает его подбородок.
- Мы не знали.
Сложив руки в замок, падает на колени его товарищ, едва не прибивший "Ржавую".
- Не проклинай нас.
Все трое, похоже, пребывают в некотором шоке от увиденного.
- Мы не знали. Не знали.

Едва заметно вздрагиваешь, когда расходятся створки лифта. Поверили? Сработало? Или загнали себя в ловушку? Беспокойно всматриваешься во тьму, замечая двоих. Всего двоих. Один - для Шильды, второй - для тебя. Не самый худший расклад. Чувствуешь мелкую дрожь, расходящуюся по телу. Всего двое, вы справитесь, подбадриваешь себя. Тревожным взглядом провожаешь стремительно сцепившуюся пару, и с промедлением - надеешься, что незначительным - замечаешь штык, нацеленный в тебя. Немеют пальцы от представленной картины, как проткнёт тебя рейдер – безжалостно, больно, смертельно. Не то сближение, которого желают. И всё же, по низу живота растекается теплота. Не успела?
Ослепляет вспышка. Встречаешь её не растерянностью, но с предвкушением. Знакомое, приятное чувство охватывает с ног до головы, затягивая всё сильнее с каждым новым импульсом. Цепляешь зубами краешек нижней губы, прикусываешь, чтобы разбавить безумный, сногсшибательный коктейль ощущений пикантной капелькой боли. Перехватываешь винтовку, прижимая её к груди. Не обжигает холодный металл сквозь одежду. Длинные пальцы поочередно, одним за другим, сливаются с твердью нажимом. Другие же пальцы, что на ногах, поджимаешь до судорог. Изгибается тонкий стан, вытягивается асимметрично одно плечо выше другого, и отклоняется шея чуть в сторону, запрокидывая голову назад. Глаза широко распахнуты, но не видишь ничего сквозь льющийся из них свет.
Когда отступает оно, невольно плотно сводишь бёдра вместе, как будто сие поможет остановить, задержать мгновенье наслаждения. С неохотой отпускаешь, растягивая последние секунды сладкой неги. И остаётся лишь приятная усталость, спокойствие, умиротворение. Голова не туманна, а чиста, нет больше той назойливой боли. Свобода. Вдыхаешь глубоко полной грудью и, не сдержав, выпускаешь из себя ещё один короткий стон.
Медленно обводишь взглядом рейдеров и Шильду. Эхом отдаются в голове их слова, что не слышала, когда они произносились. Чуешь чужой страх, видишь их трепет. Всего пара движений, и с лёгкостью можешь оборвать их жизни. Подкупает своей простотой выбор, но слишком мала награда.
- Жизнь за жизнь.
Голос свой, но властный, повелительный. Вступаешь в новую рискованную игру. Но правила, на этот раз, диктуешь ты.
- Жизнь за жизнь. Но не каждая жизнь ценна. Я выбираю пилота Борея.
Короткий взгляд на Шильду.
- Или летуна Цок-Цока. Сопровождение до доков, без лишнего шума, и корабль. Коробок.
Колеблешься. Должна ли спросить об остальных, кто выжил? Терзают сомнения, что если весть о случившемся разнесётся раньше времени, то остальные, варбоссы и Мордо, не будут так наивны. Чем выше требования - тем меньше шансов.
- Иначе - кровь за кровь.