На сей раз Львица Романьи выходила на поле боя без прежнего смеха и практически театральной игры: прошлое поражение, которое она иначе, чем позорным, не считала, заставило итальянку стать сосредоточенней, а гибель двух других «ассоуиатов» - осторожнее. Больше не было задорных, бодрящих выкриков, танцующих движений и добросердечных пожеланий противнику – только спокойствие и холод во взоре. Дело, конечно же, было не в персоне Балина: к британскому рыцарю волшебница ничего дурного не испытывала, но в самой серьезности ситуации. Проигрыш Марко после победы над Скатах вполне укладывался в общую концепцию боев, но бой со Сфено, где она не смогла ровным счетом ничего, был явной неудачей, требующей немедленной реабилитации. Пить, веселиться и болтать без умолку можно будет потом, когда она сократит численность «церковников» на одного – а пока что лучше убрать всю горячность в шкатулку и запереть ее нам замок сдержанности.
Но все же не была бы собой, если бы не поприветствовала противника. Салют на сей раз вышел резким и четким: рукоять воздетого эстока на миг застыла на уровне груди так, что лезвие визуально разделило лицо магички на две половины, после чего оружие замерло в обманчиво опущенной правой руке. В левой же возник острый клык стилета – почти белого, не имевшего даже тени привычного стального блеска, но от того не менее опасного. Катерина Сфорца была готова к бою, готова убивать и умирать. Шутки закончились, умерли вместе с Персеем и Айданом.
Мягким кошачьим шагом волшебница двинулась навстречу рыцарю.