Ночной кошмар микадо | ходы игроков | Аюми Мацубара

Схватиться за клинок не успел ни один из присутствовавших на командном пункте. И спецназу, и офицерам было не до сопротивления: Аюми застала их, пользуясь языком своих недавних начальников, в «позиции низкого старта» – росигумовские вояки явно намыливались покинуть помещение. Ну просто офисный планктон за пятнадцать минут до конца рабочего дня!

Впрочем, вздумай призрак подумать о кабинетных вояках плохо, она вряд ли успела бы основательно развить свою мысль. Едва испустил дух штабист с самыми большими звёздами на погонах (который единственный никуда не бежал, а упорно тянулся к огромной красной кнопке с надписью «ТРЕВОГА» – да так и не дотянулся), едва крикнул повстанцам что-то залихватски-ободряющее её собственный военный советник – в зал хлынула вода. Ревущий мутный поток хлестал из обеих дверей, через которые с командного пункта можно было пройти в другие помещения бункера либо во дворец, и в полном соответствии с законами физики рвался к третьей двери: в проёме которой как раз возник первый повстанец.

- Выпьешь, подружка? – услышала Аюми весёлый голос. – За скорую встречу?

В воздухе перед онрё возникло размытое, дрожащее изображение. Лицо. Шикарные рыжие волосы, приятные черты, со знанием дела наложенный макияж – плюс безумная улыбка и стекающая из уголков рта слюна. Похоже, Сидзука Ямагучи переживала чувственный опыт высочайшего класса – о каком многие женщины не позволяют себе даже мечтать.



$$$

Когда с дальнего КПП вдруг сообщили о вероятном проникновении повстанцев в секретное метро – подкрепив доклад кадрами с беспилотника – начальнику заседавшей в императорском бункере штабной группы донельзя захотелось выматериться. И было отчего! Мало того, что несколько тысяч сятику нагло обошли всю спланированную им, профессионалом, оборону и могли в любой момент натурально постучаться в дверь – так ему ещё и нечем было их встретить! В бункере шаром покати – во дворце да у дворца тоже не шибко людно: все доступные силы выгнали встречать повстанцев на дальних подступах. А в результате остались с голым задом.

Материться штабист, однако, не стал: и лицо потеряешь, и делу не поможешь. Вместо этого он попытался в темпе выдумать решение. Привлекать к этому присутствующих начштаба счёл неразумным: сейчас об угрозе вторжения на командный пункт знали только он да принявший сообщение радист – огласка же могла спровоцировать панику среди господ офицеров. На командном пункте хватало тех, кто чуть не вчера покинул стены училища и не бывал ещё в серьёзных передрягах.

Решение пришло неожиданно быстро. Когда-то, в курсантские ещё годы, начштаба частенько захаживал в видеосалон: развлечься каким-нибудь порождением варварской киноиндустрии. Особой любовью у будущего штабиста пользовались фильмы о похождениях супершпиона с нелепым именем (которое ему, бедолаге, приходилось повторять при знакомстве по два раза) – тоже, кстати, островитянина, а потому вполне самурая. Как только ни пытались враги спровадить островного варвара на тот свет! И жгли его, и к крокодилам в вольер бросали, и яйца отстрелить пытались… Не ведала пределов злодейская смекалка! Одной из тех киношных придумок и решил офицер встретить незваных гостей*.

- О-кей, «Гроб»! – рыкнул начштаба в рацию. – Ракетой в озеро! Затопить бункер! Выполнять немедленно!

«Гробом» называлось новейшее изделие имперских оборонщиков: здоровенный гусеничный робот-мех – в ближнем бою, по слухам, способный забороть хоть онрё, хоть любую другую нечисть. Достигался такой эффект (опять же, по слухам!) за счёт наличия в корпусе меха особой кабины, помещённый в которую «пилот» (именно так, в кавычках – потому, что ничем не управлял: интеллект у «Гроба» имелся свой, искусственный) оказывался в самом натуральном аду. Назначать «пилотами» на серийные машины, вроде как, предполагалось всякоразных врагов трона – однако на запаркованный сейчас возле дворца опытный образец сыскался доброволец. Сидзука Ямагучи: первоклассный снайпер на службе – и чокнутая садомазохистка в постели. Такая в аду, конечно, не пропадёт: скорей уж, во всех смыслах затраханные черти выдворят её пинком под роскошный зад!

Оккультная заумь офицера, впрочем, сейчас интересовала слабо. В текущей ситуации главным достоинством «Гроба» была смонтированная на левой «руке» машины пусковая установка под реактивный снаряд калибром 300 мм. Для того, чтобы исполнить задуманное кинолюбом в погонах, мощности заряда такой ракеты было вполне достаточно.

Вершина искусственной горы была достаточно просторна: помимо небольшого дворца, в котором жил император, там имелось озеро. Круглое, метров ста в поперечнике, метров десяти глубиной. Лестничный колодец, соединяющий подземные помещения бункера с дворцом, проходил как раз под дном озера. Пробей дно в нужной точке (а в том, что нужную точку «Гроб» найдёт, начштаба не сомневался: сам подбирал данные для загрузки в чугунную башку) – водичка ухнет сюда, в бункер. Учитывая, что единственным подземным помещением, не задраенным сейчас наглухо, был именно командный пункт – вся немалая масса воды должна была скопиться именно здесь (ну и в лестничном колодце, конечно: объём озера явно превосходил объём штабного зала – но проблемы в том, благодаря закону сообщающихся сосудов, не было). После этого об угрозе вторжения во дворец через подземные помещения можно будет забыть. В худшем случае повстанцы, заглянув в окошко, просто не станут ломиться в дверь и вынуждены будут вернуться за пределы охраняемого периметра – в лучшем же дверь откроют… и частью потонут, частью перетопчут друг друга, спасаясь от хлынувшей в коридор воды. Сюрприз!

$$$

Одного не учёл хитрый штабист. Повстанцы добрались до конечной станции спецметро раньше, чем он успел затопить бункер. И сейчас, когда в помещение командного пункта хлынула вода, под бетонными сводами стояла секретарь Мацубара. Сумеет ли она спасти своё Воинство от неминуемой гибели?

* - как Вы, думается, догадались, киногероя, за чьими похожденьями восторженно следил сопливый курсант и будущий начштаба, зовут «Бонд, Джеймс Бонд». Перечисленные способы убийства – из фильмов «Мунрейкер», «Живи и дай умереть», «Шпион, который любил меня» соответственно (отстрелить Бонду яйца пытался, если что, Стромберг – не Аня :-). Идея же, которую штабист реализовал в бункере, почерпнута им из фильма «Вид на убийство»: ссылка.

– И̝ͯͩ̌Д̞͕̤̬̹̈͑̄И̣̩̭͍̳̼̿̈́̿̾ͮ К͎̦̳ͤͦ ̰̘͂ͧ͋Ч̝͚̜͍Е̬̦̣̲̙̓̓̇ͩР͉̣͙̟̹͉̄̓̂͂ͮ̆̅Т̞͓̪͎̘́̈У̹̻̞́̃͌!̭̂

– мгновенно отреагировала на фамильярное обращение Сидзуки Аюми, прошипев в ответ рыжей снайперше. Не теряя времени, онрё схватилась за массивный дубовый стол, на котором ещё недавно были расстелены штабные карты, и закрыла его гладкой поверхностью, словно дверью, зияющий проход на платформу, где собрались повстанцы.


– Н͇̥̞̜̩͐̄͐͌̈́у̞̓̀̐̏ӂ̱̘̟̯̘̰̓ͦ̌̂̉нͮͧо͈̣̥̰͙̞̬ͧ͌̈͐̽ ͓̯̦̳͍̱͑ͮ̽о͉̘̥̥͓̞͈ͬс͇̟͔̞͓̩̇̊̄ͮ̔͋т̣̰͚̹͓ͪ̓͗̇̎͂а͔͍̙̫ͅн̜͈̄̃̿̈о͕̥в̰̯̠̪̻̮̾ͬи̳̱̉̔т͉̦̩̗̥̗̒̆͆ь͖͈̞̇̐ͨ ͫ̽̃̉̀п͈̱͔̦̳о̮̠͎̥̥̣̽ͦ̒̽ͥт̝о͓͚ͨ̊̏ͨ̾͌ͭк̦̼̊̇̈̃͊!̳̹͕̍̅ͪ̀̚ ̱̟̗̚Д̮̹̈́̽͂̎͊̀͆а͚̣͎̳̭̯̖͆̊̄͊̇ͪл͈̦̔̇̓̃̉̚ь̼͉͇̪̍ͥ̍ͫш̭̯̱̇̀ͦ̊ͧе̩̮͎͉ ̩̒ͫ̆̐̍я̺̼͍ͨ̎ͭ ͇̻͖͈̲̳̜ͯ̅ͣп̻̪̀̈ͤͧо͎̤̙̘̳ͦ̌ͨй̳̼ͯͨͣ̈́ͧͦ̎д̦̪̮͈̂̀̍ͪ͌̄̎у̪̲ͥ͂͂ͨ̚ ̗̙͇̦̭̭͙̎̐̍о͚̥̟͍͊̑ͨд̼̺̫̺͎͖̳͆ͩ͌̃н̺̟̈́ͯͬ̌̂̆̀ͅа̖̼̦̻̟.͓̺͕͇ͤ͋̓͊.͔̻͎̝̥̥̟͗ͤ.̮͂͊ͦ͛̅̃ ̫̠̟̠̃͊Уͧ̓͊̈̌ͅд͉̻̬̠͙̽̾̈ͪͧ͐а͉̝̽̇ͨч̝͎̬͚͇ͩ͆ͣ͐͒и̤͍̞̦̹͇͂̾̆̒ͯ͛̿!̥̘͙͎ͪͪͫ̆̄̊́


– бросила призрак следующему за ней человеку и сделал останавливающий жест, прежде чем отгородилась от него столом, оставаясь в заполняющемся водой штабе. А чтобы вода не слишком просачивалась сквозь щели, если таковые получатся, Аюми принялась наваливать у стола настоящий курган из трупов штабистов, приправляя эту причудливую картину стульями и прочей мелочью. Быстро работая над этим, мертвая секретарша размышляла над тем, смогут ли её последователи уцелеть в этой битве - а если да, то сумеют ли что-то предпринять сами, без её руководства? Каким бы большим ни был источник этой воды, если она будет поступать на станцию медленно, то часть впитается в грунт, а часть утечет в тоннель - так что главное было снизить мощность потока.

А затем... онрё просто на время отдалась чувству единения с водой, хлещущей из дверей и наполняющей помещение, - такой холодной и неудержимой, но вместе с тем способной мгновенно становиться спокойной, если это необходимо. Когда-то давно она немножко завидовала воде, её способности преображаться из пара в жидкость, из жидкости в лёд. Способности быть текучей и неуловимой, идеально приспосабливающейся, вечной... Черные волосы щупальцами спрута поднялись в мутной воде вокруг Мацубары, придавая ей ещё более жуткий облик.

"Самое время для встречи, мой господин!" – страшно улыбнулась онрё и поплыла вверх по лестнице на встречу с божественным императором, словно русалка из темных снов.

Всплытие прошло спокойно: набросать в затопленный бункер глубинных бомб (или даже самых обыкновенных гранат) никто не догадался. Онрё уже практически выбралась из подземелья – и тут «в эфире» снова объявилась Сидзука.

- Расскажи, подруга, – теперь в сочном голосе явственно слышалось раздражение. – А с какого перепугу ты вообще подалась в призраки? На тебе что – дрова возили? Вроде нет. Господа офицеры, вон, утопились; я вообще в аду – но, уж поверь, никто из нас с претензиями к императору из могилки не выскочит.

Всклокоченная снайперша сидела на кровати. На симпатичной мордахе – недовольная гримаска (кажется, чувственный опыт оказался не столь уж высокого класса), на правой руке – гипс (черти сломали? Или прорыв из окружённой повстанцами офисной «стекляшки» дался прапорщику Ямагучи дорогой ценой?). Помещение, откуда шла «трансляция», смахивало на больничную палату – только с чёрными стенами. А за большим окном сияли звёзды и луна. Невозможно огромная, гнилостно-зелёная луна – и звёзды, выстроившиеся незнакомыми созвездиями.

- Может, и тебе хватит буянить? – сварливо поинтересовался у Аюми дрожащий мираж. – Давай к нам: разгоним сятику по стойлам. Не то капец нашей древней империи.

– Расскажи, подруга... А с какого перепугу ты вообще подалась в призраки? На тебе что – дрова возили? Вроде нет. Господа офицеры, вон, утопились; я вообще в аду – но, уж поверь, никто из нас с претензиями к императору из могилки не выскочит.

"Ну и дураки!" – хотелось ответить Аюми, причем совершенно искренне. Хотя онрё, конечно, понимала, что индоктринированной и обласканной вниманием высшего командования Сидзуке вряд ли случится по-настоящему понять заработавшуюся насмерть секретаршу, которая для неё "мышь серая", буквально "никто" по имени "Никак", раздражающая своими претензиями к начальству. Дрова не возили, факт. Но представляет ли себе снайперша, что это такое: постоянный давящий стресс, депрессии и переработки из года в год без каких-либо светлых полос и перспектив? Бесспорно, кто-то может так жить - или даже похлеще. И даже ловить с этого некий извращенный кайф, мол "смотрите, слабаки, как я могу!". Браво, что тут сказать, силён самурай.

Но Аюми Мацубара никогда не была сильным человеком. Ни физически, ни морально. Она была просто девушкой, живой и хрупкой, которую созданные кое-кем в своих интересах обстоятельства загнали в смертельную ловушку вечного цейтнота и впахивания за небольшую зарплату до полного опустошения, чтобы потом выбросить, как севшую в ноль батарейку или упаковку от съеденной шоколадки. Таких как она - миллионы. До поры до времени их судьбы и жизни лишь хрустят под сапогом Росигуми, как свежий снежок, но... Маленькие снежинки складываются в лавину, которая может смахнуть со склона горы целую армию. А некоторые из них оказываются настолько холодными, что становятся основой для айсберга, способного утопить и один из любимых имперскими вояками линкоров или авианосцев. Такие маленькие и хрупкие - и такие губительные, если слишком долго пренебрегать ими...

– Может, и тебе хватит буянить? Давай к нам: разгоним сятику по стойлам. Не то капец нашей древней империи.

А вот это уже заставило улыбку расплыться на бледном, как мел, лице онрё. Щедрое предложение, госпожа Сидзука! Но, пожалуй, Аюми всё-таки проверит опоры и скрепы Империи - правда ли они настолько прохудились, что в самом деле могут быть поломаны теми, кто так слаб? Мацубара прикрыла мертвой ладошкой губы, чтобы не хихикнуть в самый неподходящий момент. Крушение Империи? А лично ей какое до этого дело?! Смешок сменился приступом ледяной ярости - к чёрту Империю! Если она хоть чего-то да стоит, то выстоит и будучи обезглавленной. Если нет... туда и дорога!

Нет, "буянить" не хватит - Аюми-тян только начала входить во вкус! С этой мыслью онрё тихо выбралась из воды у пристройки, которая оказалась спортзалом Его Величества и высочайшей свиты. Усмешка возникла на мертвом личике, с которого ещё стекали капли холодной воды: за дверью, через которую решила войти внутрь онрё, если верить призрачным чувствам, телеэкран. Такой-то оммаж отечественной классике выйдет, зрители прямо умрут от восторга!

Ну или от ужаса. И, пряча усмешку под свесившимися на лицо мокрыми волосами, Аюми решила отдать должное первоисточнику и заставила своё тело изменить свою "полутвердую" консистенцию на чистую (как выражаются гайдзинские псевдоученые, специалисты по призракам) "эктоплазму" * и буквально "просочиться" сквозь дверь, чтобы в самом деле выбраться из телевизора и без лишних промедлений вновь вернуть себе прежнее состояние, чтобы останавливать сердца и сворачивать шеи тем спецназовцам, кому не повезло быть назначенными в дежурство в зале в этот знаменательный час. Проделать такой трюк с мало-мальски толстой стенкой, да ещё и защищенной охранными иероглифами онрё бы конечно не смогла - но раз так повезло с реквизитом, надо пользоваться возможностью шикануть на все деньги!

Спецназ предсказуемо не смог остановить онрё. Аюми помножила бойцов на ноль едва ли не с большей лёгкостью, чем одолели неприятеля герои варварской киношки, которая крутилась на маскирующем дверь огромном экране. Кстати, уже второй опыт появления вчерашней секретарши в телевизоре (пусть в этот раз она и появилась, строго говоря, из телевизора) оказался на диво удачным! Смертоносную материальность призрак вернула себе точно в тот момент, когда разгуливавший по экрану бородатый варвар рыкнул: «Io pure!» – и отоварил преградившего ему путь врага пудовым кулачищем по маковке. Вряд ли, конечно, госпожа Мацубара всерьёз синхронизировала свои действия с происходящим в телевизоре… но так совпало. Определённо, Аюми следовало подумать о карьере теледивы: был же, по слухам, у варваров Призрак Оперы!

Впрочем, дальнейшие события показали, что и на онрё запросто могут сыскаться свои Бен с Кидом*. Рокот моторов, неотступно преследовавший Аюми с того момента, как она приблизилась к ведущей в зал двери, перерос в оглушительный рёв – и за окном возникло металлическое чудовище. Ростом под шесть метров, закованное в традиционные имперские латы. В правой руке кошмарный пришелец сжимал подобающих ему размеров плод любви мясницкого тесака и бензопилы.

- Сюрприз! – мурлыкнула вновь вынырнувшая из небытия прапорщик Ямагучи. Должно быть, ад оказался ну просто дьявольски скучным местом: раз попавшей туда девушке приходилось развлекать себя таким незатейливым способом.



* - охрана развлекалась просмотром итальянского комедийного боевика Altrimenti ci arrabbiamo; вот ссылка на отрывок, под который Аюми мочила служивых. Бен и Кид – те двое, что с огоньком выписывают трензелей господам спортсменам.

Да, стоило признать, что СЮРПРИЗ вышел что надо! Онрё на какую-то долю мгновения даже оторопела и почти испугалась - пока не вспомнила, что бояться и терять ей уже в сущности нечего. Окинув взглядом железную страхолюдину, из которой доносился голос приставучей Сидзуки, мстительный призрак решила, что оставаться дальше в спортзале ей решительно незачем. Монструозный трактор-убийца выглядел устрашающим, но медлительным и неуклюжим - онрё же скользит быстро и плавно, как осенний ветерок, несущий холод скорой зимы. Так зачем ей вообще с ЭТИМ связываться?

Тем более что у бывшей секретарши был свой козырь в рукаве приталенного офисного пиджачка. Своя собственная маленькая артиллерийская батарея, ожидавшая только отмашки! Вот только бы ещё до отважного офицера Воинства как-то дотянуться и достучаться, эх... Но стоило только Мацубаре-тян подумать об этом, как она услышала в мыслях удивленный голос:

– Г-госпожа Аюми?! Вы здесь? – это могло означать лишь одно: Аюми и её верный последователь связаны и слышат друг друга! Весьма обрадованная онрё сосредоточилась на том, чтобы максимально четко и ясно передать "картинку" с бушующим внутри императорского дворца металлическим монстром, а затем напомнить на ждущие своего часа "Фармы", а затем и пейзаж, который увидела в проделанный мехой пролом в стене с видом на озеро и другие дворцовые постройки. Командир не дурак, он поймёт: эта бронированная тварь в любом случае встанет на пути идущих на штурм дворца и попьёт у них крови вдосталь, а значит нужно поскорее приложить её чем потяжелее, хотя бы искалечив ей гусеницы или сломав движок, чтобы обездвижить.

А затем Аюми скользнула прочь из спортзала, спеша на свидание с божественным императором, который уже наверняка давно заждался её. Хотя волнение и томительное ожидание всегда идет на пользу чувствам и укрепляет их, нельзя заставлять любимого ждать слишком долго, особенно если это любимый монарх!

Добраться до приёмной императора не составило для Аюми ни малейшего труда. Имперское телевидение частенько устраивало добрым островитянам экскурсии по дому их правителя: в одних сюжетах микадо принимал варварских послов либо собственных чиновников; в других просто поучал нацию, посиживая за рабочим столом в кабинете или у камина в гостиной… Словом, если Мацубара-тян хоть изредка смотрела информационные телепрограммы, заплутать во дворце ей не грозило. Остановить же девушку никто не пытался: артиллерия Воинства внесла в планы императорских псов свои коррективы.

А гремело за окнами знатно! Прежде, чем умолкнуть, «Фармы» успели сделать аж четыре залпа – и мало, думается, не показалось никому. Во всяком случае, дежурившие в императорской приёмной бойцы росигумовского спецотряда «Церберы» точно оценили «фейерверк» по достоинству. Рабочий кабинет островного владыки находился на первом этаже, приёмная выходила на террасу. Когда снаружи разорвался термобарический гаубичный снаряд, на пути рвущихся в приёмную огненного облака и взрывной волны оказалась только стеклянная раздвижная дверь. Как результат – сейчас на покрытом копотью мраморном полу лежали два вчистую обугленных, утыканных оплавленными осколками трупа. Один у стола – второй перед входом в кабинет божественного: очевидно, последние мгновения своей жизни «цербер» потратила на то, чтобы запахнуть двустворчатую стальную дверь и спасти повелителя.



Почитывай Аюми жёлтую прессу, она могла бы припомнить огромное число баек о «церберах». Например, что служат в этом суперэлитном подразделении – команде личных телохранителей и особо доверенных киллеров микадо – только девушки. Или, что попасть туда может только та, в чьём личном деле умудрённые кадровики проставили отметку «зверость отличная» (и прикинуть, что ж за кадры такие в «церберах» служат – раз снайпера Ямагучи туда до сих пор не взяли). Да много чего могла бы припомнить секретарь Мацубара – и сделать вывод, что хотя бы часть этих слухов была правдива. Ведь сомнительно, что мужчина стал бы пользоваться розовеньким, в стразах и золотых вставочках смартфоном. А именно такой (как не сгорел-то!) лежал за опрокинутым взрывной волной столом дежурного и голосом популярного певца выводил:

Девчонка, хочешь,
Чтоб гордо реял флаг
Красно-бело-голубой?
Под «Кимигайо»
Вскинь тогда кулак -
И за микадо устремляйся в бой!

Ведь по тебе,
Согласись,
Императору служить!
Ведь по тебе,
Согласись,
Шкуркою не дорожить!*

Нет, мужики такого точно не слушают! Впрочем, всё это была лирика. Физика же сводилась к тому, что онрё стояла под дверями императорского кабинета – и никто не мешал ей открыть их.

* - догадались, на какой мотивчик исполняется такое чудо? Конечно же, это Fortunate son daughter! На тот случай, если название Вам ни о чём не говорит, вот ссылка на исполнение с оригинальным варварски испоганенным текстом. Вкус у «церберов», кто б там ни служил на самом деле, есть. Однозначно.

Среди грохота и разрывов снарядов, сыплющейся с потолков крошки, полыхающих интерьеров императорского дворца Аюми чувствовала себя Золушкой, приглашённой на бал. Кто бы мог подумать, что она, скромная девушка из семьи "простецов", прежде радовавшаяся тому, что её вообще взяли на работу в "Курокоро" даже на такую жалкую должность, - возьмёт да и дойдёт до приемной самого Микадо! Шоу "Стань Звездой" в прямом эфире, прямо дух... захватило бы, если бы онрё могла дышать своими давно окоченевшими лёгкими, конечно же. Нет, определенно какое-то волнение внутри не позволяло Аюми вот просто так "с ноги" открыть дверь и ворваться к Императору, чтобы разделаться с ним по-простому, как с множеством его цепных псов прежде.

Не то чтобы она считала, что царственный монарх заслуживает какого-то особенного отношения (тут Мацубара-тян должна была признать, что в ней в последнее время прорезались либерально-демократические взгляды на такие вопросы), но... наверное это было нужно ей самой в первую очередь. Маленькая остановка, чтобы собраться с духом перед важным событием. "В жизни" – хотела было подумать Аюми, но тут же скривилась от всей ироничности такого определения. Нет, её жизнь давно закончилась и всё, что осталось, это лишь возможность наконец-то излить всю боль и тоску на того, кто запустил цепную реакцию своим небрежением к миллионам человеческих жизней.

А что будет потом, когда призрак мести досыта напьётся кровью и ужасом своего обидчика? Возможно ли существование онрё после этого - и имеет ли оно вообще смысл? На эти вопросы у Аюми ответов не было, как не было и твёрдой уверенности в том, что она сумеет исполнить задуманное. "Как там поживает верный начальник Воинства и остальные повстанцы?" - размышляла призрак, немного волнуясь за своих подопечных. Артиллерия отработала более чем достойно, но вскоре умолкла, что наверное было ожидаемо. Значит медлить нельзя.

Она подняла с пола розовый телефон, воспевавший Императора и смерть за него. Чтож, эти две "церберши", стало быть, исполнили свою розовую мечту - как и сама Аюми несколько ранее, вот только сейчас, глядя на обугленные трупы и на своё собственное отражение в зеркалах, бывшая секретарша подумала о том, что сентиментальные баллады про верную службу и пафосную смерть в бою звучат как-то особенно фальшиво и мерзко. Вот, полюбуйтесь, какие красотки тут собрались. Можете даже селфи сделать на память. Кавайи! "Отправить и разместить: Везде и всем!". Телефон хрустнул в ладони и бравурная песня умолкла. Что-то подсказывало Аюми, что парочкой павших "церберш" этот женский почётный караул вряд ли ограничивался, так что она мысленно готовила себя к встрече с очередной порцией стервозных девиц, способных дать фору и Ямагучи, даром что та и сама была не подарок. "Но мы ещё посмотрим, кто окажется самой злобной змеёй в этом дружном женском коллективе!" - решила про себя онрё.

Стальная дверь отворилась, открывая перед онрё святая святых и конечную точку её посмертного путешествия.

Верный начальник Воинства и остальные повстанцы поживали – вот так фунт! – неплохо. Во всяком случае, одна из двух дивизий, занявших оборону на подступах к императорской резиденции, выдвинулась с позиций не по их душу – а в направлении столицы. Да и солидный рой «Гало», пузатых десантных вертолётов, взмыл откуда-то из-за леса не ради них – вертушки отправились ко дворцу. Словом, у Воинства дела шли неплохо. А вот Аюми следовало поторапливаться…



«Не быть верными никому, кроме императора», – один из пунктов присяги, которую «цербер» даёт при зачислении в спецотряд. Поэтому-то тяжёлое снаряжение элиты палачей стилизовано под варварские, а не традиционные островные доспехи: в знак того, что сама империя со всеми её историей и традициями не значит для «цербера» ровным счётом ничего.

Божественный микадо действительно изволил пребывать в своём кабинете (от входа самодержец не проглядывался, но шестое чувство буквально вопило: «Он рядом! Он рядом!»). И он действительно был не один: компанию императору составляла полнокровная рота «церберов» в тяжёлом снаряжении. Кабинет венценосного клептократа был достаточно просторен, чтобы вместить столько людей – хоть им и пришлось потесниться. Впрочем, это даже играло телохранителям на руку: добраться до охраняемого тела, не раскидав сначала их плотный строй, было затруднительно. А чтобы усложнить задачу противника ещё больше, первые шеренги дружно качнулись ко входу в помещение: к нарисовавшейся в дверях девичьей фигурке. Раз онрё достаточно материальна, чтобы ломать кости да отрывать головы – значит, и саму её можно схватить, скрутить, свалить. А там видно будет.

Что гнало одних «церберов» в самоубийственную атаку – а других заставляло стеной стоять между онрё и жавшимся где-то поблизости императором?
Не деньги. Хоть в месяц любой «цербер» заколачивал столько, сколько инженеру или врачу не поднять и за пару лет – дело тут было не в деньгах. Мёртвым они, как известно, ни к чему.
Не страх за близких. Вопреки расхожим байкам, вырезать семью поступившегося долгом «цербера» никто бы не стал.
Не дурной фанатизм. Обладатели отличной зверости были сплошь разумными людьми да хладнокровными профессионалами. Иначе не пережили бы всех тех карательных акций против граждан собственной страны, в ходе которых доказали ту самую зверость делом.
Нет! Действовать так, как они действовали, «церберов» заставляло безграничное обаяние их любимого повелителя.

Это ведь первое лицо в гуманном, народноуправляемом государстве может позволить себе быть смешным, нелепым. Это лидер-гуманист может путаться в бумажном месиве, на котором калякал заметки для выступления – или сладко похрапывать на международном съезде, куда прилетел через половину мира. Клептократ же обязан быть привлекателен. Клептократ должен буквально лучиться крутизной, харизмой. Это непросто – зато в ситуациях, где гуманисту приходится объяснить людям: за какие блага, за какие достижения родной страны им предстоит пожертвовать собой… клептократ обходится личным обаянием.

Божественного микадо можно было критиковать за всякое – только не за недостаток этого самого обаяния. Какая девушка не порвёт пасть за того, кто посвятил ей слова: «Свою любовь я повстречал на Ягодном Холме*»? А император частенько баловал верных росигумовок такими вот маленькими напоминаниями о том, что видит в них не только своих игрушечных солдатиков – но и женщин. И это ценили. Пресловутый «настоящий мужик» на островах, конечно, вымирать пока не собирался – но хватало среди молодых островитян и тех, к кому подмывало обратиться скорее «доча», нежели «молодой человек».

* - Blueberry Hill, о котором речь в одноимённой песне, это, конечно, Черничный Холм. Но Ягодный лучше ложится в строку. Вот ссылка на полную версию песни, которой микадо покорил сердца своих цепных сучек. Исполняет её в данном конкретном случае, правда, какой-то замшелый варвар – но у императора получилось не хуже, ей-ей!

Мацубара-тян не ошиблась, её встретило некое подобие фан-клуба какого-нибудь эстрадного айдола, но только прокачанное многократно до мощи настоящего боевого подразделения. Целый батальон влюбленных женщин, готовых пасть порвать и моргалы повыкалывать за любимого - страшная сила! И Аюми со всем уважением оценила их порыв, тем более что и сама наверное в другой жизни могла бы стать такой же фанаткой какого-нибудь харизматичного "лица с экрана". Ну, если бы имела время на подобные глупости и не умерла бы прежде времени... Да и сама Аюми с недавних пор обзавелась собственным маленьким фан-клубом, что уж тут отрицать. Бывшая секретарша могла понять Божественного - это довольно приятно, когда тебя так любят!

Чтож, чувства "церберш" вызвали у онрё определённое сочувствие, а потому Аюми решила в определенной степени отдать им дань уважения.

– Т̞ͧ̎̐̇ͦы͑̾ ͫ͗̈́͆̓ͫͭз̼̖̲̗̭̠̽̊в̲̩ͅа̬̜̙̥͗̔̆л ̺̼̻͎͙̤͍͋̌́м̲͇̩̗̉ͤ̆̇̊̚е͓̰̝̺̦н͈̣̯̱̲̐я̋̊,̘̯̦̞̘ͫ͋ ̩͙̬̯͙̦͇м̥и̤̗̰͇͕̅̈́л̟͍̦̊ы̤̫̥̲̪̖̹́͆͐̒й̣͇̭̖͇ͮ̅?͎̺̲̬̰̝̃̈̏ͧ̌̽̈́ ̰̭̟̜͈̍ͯ̾Я̫̟͍͙̞͌̐̈́ͥͣͤ̚ ̬̲̳̫̒п̬̤̲̗̅р̬̐̉̃̇ͨͬ̀и͍̣͕ͣ̀̊ͯ̊̓ш̤͎͕͙͌̃̒̄л͍̗̳̦̈аͥ̃͒͒̾́̾.̹͈͈͊̑͒̐͗̄.̜̻̻̞̯̭̇͊ͣ̍ͩ.̭̇ ̥̫͉͍͓̺̾ͯ̓ͭЯ̱̫̫̓̍̀ͪ ̾з̭̘͗̊̌́̃̋̈́ͅде̅̿̃̊ͪс̥̘̤̘̺̭̪͛̂̎̿͛̂̓ь̼͕̟̘!̻̫̰̞̠̦̎ͤ̓͆͑͒̂


– проворковала призрак, прежде чем "Церберы" приблизились к ней, обращаясь конечно же к самому Микадо и вложив в этот взволнованный с томной хрипотцей голосок всю страсть, которую так и не успела воплотить замучанная работой секретарша. А сама поглядывала на "церберш": как они воспримут новую фанатку в своих рядах, проделавшую такой долгий путь ради воссоединения с любимым? Потерпят ли подобное соперничество?

– А̦͈͉̤̫а̝̤͇ͭ̍̅̀̀а̱͐̋͗̑ͦ.̭̘͈̦̼ͤ̂̀.͉̜͂.͖̥̱͔̌͋̄̿̀ͨͨͅ ͕̥̎̓͌Т͖ͭ̆͛̿̐ы̣̗̝̞̹͇̄̄̒ͩ ̦̓ͫ̂ͨх̩̘̣̗̀ͥ̔́͑̀ͪо͓̗̾̊̾͊͋ͫчͫͪ̌̾̐̋е̠͍̤̹̠̺͋̇̾ͩш̼̖͙̮͎͇ͩͯ̆̉ͅь̥͎̲̫̒̅ͬ̓,̫̙̟̻̯̮̇̏̉̔̇̚ ̪̫̪͊ͤ̂ͅч̟̮͇̫̺͕̓ͬͨ̌т͉̜̠̱͚̱ͥ̓̔͊ͅо̥͕ͬͅб̪̪͂ы̜̙̥̲̝ ̼̻̬̲͛̈́я̣̺̙̱̯̭ͪ̂̈́̔̋̉ ̝̳̞͎͓̘͒п̖̖̠͆̊͗̽ӧ̹̤͎̞̹͎̔ͯ͋͛ͫк̳̹͛ͯ͑̚а̠з͉͙̺̝̭͈͔̽̊̓ͬͦа̟̩͔͌̊͂̀́ͧл̞̘̻͋ͫ́̃̚а͚̺̪͙̳̼͓̇̈ͭ͆̇ ͛ͭͫͣ̓ͩ̍с̈ͩ̉͗͆̃̒в̗̙̗̘̂ͩо͂͂̚ю̖͚͎̯̬̍ͦͅ ̜̲̼͔͙̮̣̒͐̍̎̇̐̅с̞̮̐̚и̤̘͉ͧл̯͓̪̺у͍͐͌ͫͣ,͓͆͛ͬ ͕͉̠͎̺͈̎͐̽̄̒ͅу̺̬̎̉̾͛ͭб̼̥͋͑̐͊и͈̼͍̯̝ͪ̀ͤв̅̾̋͌̊ͭ̚ ̮̥͎͉̂̑э̮̘̝̜̩͂̆̈́͌ͯͯͅт̠͑̓͗ͮͥѝ̐͌̇х͗̅̒ͩ̄̏ͦ ͎͎͉͚̬̹н͖̰̜̪̳̀͆̓̂̐́̆ич̼̻̤̘̩̂͌̏͗̓͐ͭт̝̺̠̟̼̠͖ͫ̍оͯж̙͉̼̘̮͉͊ес̪̼̯̱̙̍̆ͧ̑ͬт̖̳͚͈͔̲͌в̮̠͑̌̾̓?̘̤̙͂̂̋͌ͦ̀ ̪̒̆ͦ̃͊̃


– еще подлила маслица в огонь Аюми, хихикнув и прикрыв рот рукавом пиджачка. "Ну же, милый, выдай себя чем-нибудь! И вы подружки, больше чувства, больше страсти!" – спрятанная улыбка превратилась в хищный оскал предвкушения.

- Ух ты! Говорящая рыба!

Голос был неживой, синтезированный. Определённо, любовь божественного микадо к своему эскадрону смерти выражалась не в одних только песнях. Преобразователь речи, которым был оснащён шлем говорившего, стоил немалых денег – и не производился ни одной имперской компанией. Однако использование такого оборудования «церберами» – которым частенько случалось и отдавать, и выполнять самые людоедские приказы – было безусловно оправданным. Ведь идентифицируй подполье кого-нибудь из них по голосу, на близких такого бойца вполне могли бы открыть охоту. «Церберы» потому и были так бесстрашны, что знали: император гарантирует полное инкогнито как им самим, так и их семьям. Даже всезнающая жёлтая пресса вынуждена была оформлять насквозь правдивые истории об актах террора, который нукеры венценосного клептократа вели против имперских граждан, не фотоснимками – а взятыми с потолка рисунками! Ни единой фотографии «цербера» с открытым лицом у журналистов попросту не было.



Элитные каратели не боялись ни божеств-ками, ни дьяволов-они – не испугались и онрё. Хотя и остановились, стоило девушке раскрыть рот. Не ожидали, что противник обучен внятно излагать мысли? Возможно – однако, скорей уж, сами были не против дружеской беседы. С гостями божественного поболтать, конечно, тоже не грех (если ты не в карауле) – и дело это совсем не скучное: всякие министры-депутаты-миллиардеры мужики, зачастую, неглупые да с чувством юмора… Только вот маловато их, поэтому все байки-шуточки сильных мира сего со временем приедаются. А тут хоть враг – зато новое лицо. Ну как отчебучит что-нибудь, чего «церберы» доселе не слыхали!

Пока сливки имперской военщины с интересом таращились на Аюми, последняя также имела возможность окинуть высочайший кабинет взглядом. Как простым, человеческим – так и особым взглядом, который дарует одна лишь смерть. Такой осмотр показал бы: в помещении нет ровным счётом ничего, чьим непосредственным назначением было бы уничтожение, ловля или сдерживание созданий, подобных онрё. Да, многие «церберы» носили на груди обережные знаки – но использовать их, надёжно заныканные под снаряжением и формой, в качестве оружия было бы затруднительно. Выходило, что игрушечные солдатики клептократа намерены противопоставить той несокрушимой машине уничтожения, какой была сейчас Мацубара-тян, одну только личную отвагу плюс неведомый покамест расчёт.

Кстати, о коронованном диктаторе! Внутренний радар – он же шестое чувство – недвусмысленно подсказывал: сейчас микадо дальше, чем был минуту назад. Что хочешь – то и думай.

Ну вот! – расстроилась Аюми. Долгожданное свидание с "Самим" оказалось настоящим фарсом и форменным "динамо", поскольку Микадо не вышел встречать свою подданную и туристку из страны призраков, а предпочёл спрятаться за занавеской и оставить её наедине со своими фанатками в доспехах. Про занавеску это, конечно, была фигура речи, потому что онрё пока терялась в догадках, куда же запропастился Божественный. От такого было впору дать волю чувствам и пойти сворачивать шейки цербершам, как и прежде воякам из Росигуми, но что-то пока удерживало Аюми от этого шага.

В бытность свою на службе в "Курокоро" Аюми сделала одно важное для себя открытие: мало кто знает столько секретов о "больших шишках", включая самые грязные и попросту странные, как обслуживающий персонал разного толка - те же секретарши, служанки, эскортницы и прочие, занимающие положение скорее где-то между мебелью и полезными бытовыми приборами, нежели среди полноправных специалистов. Так может быть и Церберы, беззаветно служившие "Самому", тоже могут знать кое-что важное о Микадо, если их... расспросить правильным образом?

И призрак постаралась выцепить среди любопытных дам такую, кто по рассеянности или наоборот нарочно из самоуверенности пренебрегла обережным знаком - и залезть ей в голову, чтобы выцепить из ее содержимого как можно больше полезной информации. И если получится, то и напасть на след "Самого", чтобы понять, куда это он движется втихаря от своих поклонниц! В качестве же главной заманухи, если вдруг та осознает постороннее присутствие в своей голове, послужит намек на возможную помощь в сближении с Божественным, ведь онрё создание сверхъестественное и может намного больше, чем кто бы то ни было. В конце концов, призрак же всегда может вселиться в живое тело и подсобить "прямым управлением", если обладательница тела вдруг слишком засмущается перед своим сэмпаем! Ну, во всяком случае именно так должно было показаться объекту "промывки мозгов"...

А всем остальным Аюми приготовило куда более простое и жгучее, как корейские салатики, блюдо. Если Церберы не устоят перед ментальным натиском призрака, то ощутят яркое нежелание делиться Любимым с кем бы то ни было, включая собственных сестёр, которые в данном случае станут прямыми конкурентками. И если онрё вообще непонятно что такое и как с ней бороться (и нужно ли вообще?), то как устранить живую соперницу каждая из Церберов знает и без подсказок. Тем более что в сплоченном женском коллективе зачастую и без того хватает страстей, которые как пороховая бочка - до первой проскочившей искорки... И Аюми рассчитывала запустить туда не то что искорку, а целый "коктейль Молотова".

То, что задумала Аюми, удалось ровно наполовину. Проникнуть в сознание приглянувшегося «цербера» да считать оттуда данные о текущем местонахождении микадо получилось без сучка и задоринки: не побеспокоив ни носителя данных – ни его сослуживцев. Секретарскую аккуратность не пропьёшь! Как и присущее хорошему секретарю умение решать сложные вопросы в жёстком цейтноте. Очень важное сейчас для Мацубары-тян умение: император уходил по тайному ходу – а у онрё оставалось совсем чуть-чуть времени, чтобы засвидетельствовать ему своё почтение прежде, чем хозяин Океана Снов доберётся до запаркованного на дворцовой крыше самолёта-ракеты.

С другой частью плана всё было не так радужно. Не хотели телохранители драться за право монопольного владения охраняемым телом, хоть ты тресни! Объяснение такому феномену было предельно простое: божественный никогда не путал личную охрану с личным гаремом; а там, где нет романтических соплей – ревности тоже взяться неоткуда. Будь Аюми в курсе истинного характера отношений венценосного клептократа и его игрушечных солдатиков, она, наверняка, попробовала бы поиграть на других струнах церберских душ… Да вот негде было ни секретарю, ни даже онрё Мацубаре до настоящего момента разжиться подобными сведениями! Журналистская-то братия о частной жизни императора каких только фантасмагорий ни строчила! Гайдзинский писака де Сад – и тот бы краской зашёлся.

Нет, романтических чувств к своему верховному шефу бравые росигумовки не испытывали. Да и с чего бы? Мужиком император был, конечно, приятным во всех отношениях – но не молод, не смазлив, не бугрится мышцами… К нему не пылали страстью – его ценили. И это было объяснимо. Какая девушка не оценит мужчину – который оплачивает её счета? Который развлекает её интересной работой? Который относится к ней с уважением, не требует близости, не ревнует её? Такого мужчину не оценит только дура. Но уж кем-кем, а дурами цепные сучки венценосного клептократа не были точно!

$$$

Шаря в потёмках чужих душ, Аюми молчала – и «церберы» сочли уместным развить шутку про «говорящую рыбу».

- Точно говорящая? – поинтересовались откуда-то из задних рядов. – А чего тогда молчит?

- Язык проглотила, – ответил кто-то. – Достанем обратно, а?

- К чёрту! – отрубил стоящий в первой шеренге «цербер» с орлиной лапой на шлеме, доставая тактический топорик. – Лучше на сашими рыбёху порубим. Пожрать-то нам так и не дали! Готовность «один» – а без ужина сидим!

"Так вот ты какой, северный олень!" – осенило наконец недогадливую бывшую секретаршу. Совсем заморочил голову хитрый самодержец своей игрой в прятки, почти ушёл, почти переиграл! Ну хотя бы пока не уничтожил, и то хлеб. Испытывая одновременно смущение и стыд из-за собственной нерасторопности и легкое восхищение предусмотрительностью Божественного и моральной стойкостью Церберов, Аюми в последний раз оглядела собравшихся фанаток, смущенно и будто бы извиняясь улыбнулась им, чуть пожимая плечами... и потеряла материальность, что для хлопающих глазами барышень из состава "Церберов" могло выглядеть как настоящий фокус: смотрите внимательно, вот онрё - а вот её уже нет! Сидите дальше без ужина, девочки.

А затем со всей доступной призраку скоростью полетела туда, где уже готовился совершить маленький шаг для одного императора и огромный шаг для всей Островной Империи сам Божественный, дав дёру от онрё и прочих мятежников на самой настоящей ракете. Прочь из кабинета, на террасу и наверх!

К дьяволам всё! Лишь бы успеть!

Вот ведь досадно будет, если он умчится в выси голубые, правда же? У высоких сановников Империи в случае таких факапов было принято совершать ритуальное выворачивание кишков наружу, чтобы сохранить остатки чести и самоуважения. Что следовало делать в таких ситуациях призракам мести - Аюми честно сказать не имела понятия, но всеми силами старалась избежать выяснения этого на практике. А значит ей нужно успеть или сцапать Самого, или повредить его реактивного скакуна, чтобы уйти уже было не на чем - одно из двух.

Отыскать на дворцовой крыше пусковую площадку оказалось нетрудно. Поднимись чуть повыше, оглядись – и всё тебе будет. А оглядываясь – кинь мимолётный взор в сторону города. Обрати внимание на истекающего фосфорным светом червя, который ползёт к столице: то спешит топить восстание в крови росигумовская дивизия. Зафиксируй бушующие в спальных районах пожары: там отбомбилась авиация микадо да прошлась его артиллерия. Присмотрись к весёлому мерцанью огоньков в чаще между городом и дворцом: никак, под сенью крон расстреливают отважных бойцов Воинства – тех, кто пытался уйти обратно в город, да угодил на зуб оставшимся защищать клептократа войскам. А обратив, зафиксировав, присмотревшись – лети к пусковой площадке: чтобы тот, чьим именем творится эта бойня, не ушёл от расплаты.

$$$

Что Аюми обнаружила на императорском ракетодроме? Классический джентльменский набор: ракету & пилота. Ракета стояла на стартовых направляющих (на начальном отрезке – параллельных крыше; далее плавно выгибающихся до угла в сорок пять градусов к поверхности, под которым и происходил взлёт), пилот сидел в кабине и – держа наушники в вытянутой руке – переживал жесточайший разнос.

- Заводи свою пирдуху, летун! – вещал из наушников женский голос. Сочный, зычный да с явственно различимыми ефрейторскими обертонами. Говорившая, вне сомнений, была силовиком и ходила в очень неслабом чине. – Божественный выходит на крышу!

Что Мацубара-тян могла сделать за короткий промежуток времени, оставшийся до появления на сцене того, ради кого был проделан её великий поход? О, немало!

Например, выйти в центр пусковой площадки да изготовиться к бою. Правда, император, похоже, должен был появиться на ракетодроме не один (как минимум – в компании голосистой дамы, что ухитрялась яростно иметь пилота одной только силой слова)… но где наша не пропадала?

Или – незаметно подобраться к ракетоплану да отвернуть какой-нибудь бензопровод или сервопривод. Вряд ли, конечно, недавняя секретарша так уж здорово разбиралась в технике… но требовались ли энциклопедические познания для того, чтобы устроить божественному большой «бум» сразу после взлёта?

Самое же, пожалуй, смачное, что онрё могла отмочить – это выбросить пилота из кабины да занять его место. Микадо ведь спешит оказаться подальше от проникшего во дворец привидения, так? Значит, вряд ли станет тратить время на то, чтобы заглянуть в пилотскую кабину и удостоверится: тот ли человек сидит за штурвалом или нет (а если загодя закрыться в пилотской кабине, так и некуда будет заглядывать). Когда же самолёт-ракета окажется в воздухе – а венценосный клептократ останется наедине с одной из многих жертв своей политики… можно будет придумать что-нибудь интересное. Разумеется, искусством пилотирования Аюми тоже, думается, владела не ахти как – но ей-то крушение ракетоплана гибелью не грозило!

Словом, набор возможностей перед Мацубарой-тян открывался фантастический. Оставалось сделать выбор.

Брошенный на столицу взгляд заставил онрё загрустить - похоже, что песенка Воинства (и без того недолгая и весьма в минорных тонах) спета. Еще немного и железная пята карательных сил раздавит их сопротивление и Мацубаре придется взять на себя чувство вины за их гибель, ведь это она подтолкнула многих из них на решительное выступление, верно? Но мысль об этом, что раньше наверняка бы привела живую секретаршу в смятение и ужас, в темном посмертном разуме замкнулась в кольцо с мыслью иной: кто-то ведь должен был это сделать, это ведь неизбежно... Не она сама избрала сей путь, а само Провидение, расколов ту плиту случайным (случайным ли?) ударом молнии. Не Аюми довела до отчаяния тех, кто так легко схватился за призыв к оружию. Она - лишь громкий хлопок в ладошки, который начнет сход огромной лавины, копившейся долгие годы. "Часть той силы", как говорится. Не больше, но и не меньше.

Но теперь - в сторону все посторонние мысли и переживания! Настало время собраться, как на заключительных экзаменах в школе, как на собеседовании в "Курокоро". Совсем скоро она встретится с Божественным лично!

Аюми тихой тенью скользнула поближе к императорскому самолету-ракете, прячась за фюзеляжем и давая выслушавшему выволочку пилоту "отрепетовать" ответ - мол, да, сию минуту будет исполнено! И даже забраться в свою кабину позволила. Вот только потом просочилась в кабину, прижала ему рот холодной ладошкой, назидательно сказала: "ШШШШ!" - и второю ручкой придушила по-тихому, давая ни пикнуть, ни захрипеть. А потом притаилась, внимательно прислушиваясь, не бежит ли её дорогой Тэнно к ней навстречу.

Счастливо вздохнув и легонько погладив по щеке мертвеца, Мацубара-тян вдруг подумала о том, что нет ничего печальнее и одновременно прекраснее томительного ожидания долгожданной встречи, которой предшествовало множество затруднений. В конце концов ведь отчего так радует сердце зрелище расцветающей сакуры, как не от необходимости ждать и надеяться на наступление новой весны? Случайся весна всякий раз, когда ты этого пожелаешь - и она больше не порадует твоё сердце. А значит Вселенная не напрасно испытывает нашу выдержку и решимость, выставляя преграды.

Вселенная любит нас - думала Аюми, - раз даёт второе рождение таким, как я. И мы должны делиться этим прекрасным чувством с другими. Внимать мудрости, подаренной нам из великого сострадания, и открывать её ближнему: Смерть и Ничто - это благо, отсутствие зла. Дарить небытие значит одарять долгожданным покоем, избавлением от страстей и несчастий.

И очень скоро рядом с ней окажется тот, кто определенно заслужил получить этот драгоценный подарок.

Хорошо, когда умеешь укладываться в сроки! Не владей Аюми этим навыком, нипочём бы не успела устроиться в пилотской кабине – и непременно попалась бы на глаза ворвавшимся на крышу «церберам». А так… несколько императорских мясников в темпе осмотрели ракетодром, но ничего подозрительного не обнаружили. Даже тот, который походя захлопнул фонарь пилотской кабины да похлопал по бронестеклу ладонью (хорошего, дескать, полёта) – не заметил никакого подвоха. Мацубара-тян сделала всё идеально – и могла с комфортом дожидаться своего принца. Точнее, своего микадо.

$$$

Не всегда в образе мстительных призраков возвращались люди гражданские: опасные, главным образом, той силой, которую дала им смерть. Случалось – по императорскую душу приходили те, кто при жизни успел получить какую-нибудь интересную воинскую специальность. Был в числе таких и один лётчик-ас, который (как сейчас Аюми) надумал впечатлить императора своими навыками пилотирования – а заодно укатать монарха до потери пульса. Летуна перехватили – но мысль о том, что злонамеренный дохляк может воспользоваться для своих чёрных дел монаршим транспортом – накрепко засела в мозгах островных силовиков. Как результат: каждое закреплённое за божественным транспортное средство оборудовали датчиками паранормальной активности и системой, позволявшей дистанционно запереть салон – в свою очередь, сплошь покрытый охранными знаками, для нанесения которых использовали невидимую без ультрафиолетовых лучей краску.

Стоило онрё проникнуть в кабину пилота, соответствующий сигнал поступил старшему смены «церберов». Телохранитель (быстро прикинув к носу хрен-васаби) счёл за лучшее не подымать шума… и не сказал подчинённым ни слова. Поступи он иначе – Аюми, наверняка, уловила бы в мыслях поднявшихся на крышу бойцов какие-нибудь не такие нотки да заподозрила бы неладное. У тех же, кто думать не думал о притаившейся в двух шагах опасности, ловить было ничего: в их мозгах вообще было пусто и просторно. Осмотрелись, захлопнули пилотский кокпит, доложили старшему: всё, мол, чисто. Старший же щёлкнул кнопочкой на пульте, заперев кабину – да приказал счастливчикам спускаться.

Испытывал ли офицер муки совести, посылая своих людей туда, откуда они запросто могли не вернуться? Ни в коем случае! Как жизнь сятику ни гроша не стоила против жизни «цербера» – так и «церберская» шкурка теряла всякую ценность, оказываясь на одних весах с благополучием венценосного клептократа. Это нехитрое уравнение, в сущности, было залогом существования империи. Клептократы, как и все люди, смертны – но клептократии живут до тех пор, пока находятся люди, готовые платить за их жизнь собственными.

$$$

Чтобы разломать рассчитанную на гиперзвуковые скорости конструкцию, маловато было даже силы онрё – а сплошная вязь охранных знаков не оставляла возможности изящно просочиться наружу. Аюми оставалось ждать. Ждать, пока ракетоплан не вывезут из дворца на какой-нибудь дальний остров; пока не зальют бетоном; пока не ударит в бетон случайная молния. Тогда можно будет вернуться и попробовать по новой.

Когда Аюми сообразила, что произошло - было уже слишком поздно что-то менять. Черная горечь разочарования в очередной раз (который уже?) разлилась в душе призрака, компанию которой отныне мог составить только труп пилота. "Интересно, бывают ли у онрё свои онрё?" – размышляла расстроившаяся Аюми, грустно и сочувственно глядя на мертвеца. Всё это оказалось напрасным, весь этот долгий и тяжелый путь, стоивший столько жертв и расстройств. Если бы она знала об этом заранее, разве стала бы пытаться?

Но кто бы мог знать это заранее? Точно не бывшая секретарша, действовавшая почти всё это время только по наитию, по инстинкту. Но даже самой прыткой лабораторной мыши никогда не переиграть ухищрения безумных ученых, которые словно боги определяют условия очередного эксперимента и меняют их, если потребуется. Выбери Мацубара что-то иное, кто знает, что было бы и какой именно сорт разочарования ей пришлось бы испытать вместо этого. Может быть Микадо притащил бы с собой экзорциста, который бы порубил онрё на сашими заговоренным клинком. А может и сам бы оказался настолько могуч и крут, что откинул бы настырного призрака щелчком в бледный укрытый черными волосами лобик. "Аюми, ты дура!" – написала невидимую надпись пальцем на стекле огорченная Мацубара. Надо же, осмелела и решила, что можешь тут что-то изменить! Не больше, чем летящий на огонь мотылёк. Смешно до слёз.

Нет, Вселенная, - думала Аюми, горестно обнимая своего единственного отныне мертвого друга и устраиваясь у него на коленках поудобнее, ибо ждать предстояло долго, возможно бесконечно долго. Врёшь ты всё, дорогая Вселенная, нету в тебе любви ни на грамм. Только и остается что коротать вечность с тем, кто может тебя понять и выслушать. Потому что куда же он теперь денется-то, как и ты сама.

Но теперь хотя бы не в одиночестве.