Голосование за ходы

Ветра довеяли песок и нити судьбы снова свели приключенцев под одной крышей. Не всех, да и не только тех, кто уже побывал за Стеной в одной связке, но все же. Своды одной из построек храма Келемвора не отличались убранством или изысками, в отличие от главной капеллы, но зато здесь были собраны многие богатства, которые собрали храмовники и прихожане за две сотни лет. Каменный пол был уставлен разнообразными полезными вещами, которые явно приносили сюда с целью создать какой-никакой арсенал и склад для путешествий или боевых действий. Здесь было чисто, за посещением ухаживали, но острота оружия оставляла желать лучшего. Многое просто лежало в многочисленных скатках на полках высотой в несколько человеческих ростов, поэтому даже самый приличный на вид меч пришлось бы точить несколько часов, чтобы он стал хотя бы чуть более опасен, чем обычный железный лом.

— Так, бля, эт вам не королевский арсенал, но раз хер не стоит, то и палец сойдет. Обещал, что снаряжу, ну так вот.

Старый знакомый бородатый дварф ждал, пока все окажутся внутри хранилища, а затем прикрыл дверь за последним и, резко став серьезным, продолжил:

— Хорошо, что пришли, а то пиздец какой-то. Гоблины охерели, мертвяки стадами шляются даже при свете дня, кладбища в городе освящать заново пришлось, а то и там чуть вставать не начали. Короч, сковырнули мы разом что-то такое, что не надо было.

Пока герои разбрелись по складу и искали себе обновки снаряжения, Гару хорошо поставленным храмовническим голосом говорил:

— Подробностей не дам, но где-то не так далеко открылся источник некроэнергии. По-другому объяснить, какого хера возле Стены всякая пиздося творится, не могу.

Гару подошел к единственному столу, который не был завален вещами и развернул на нем довольно старую на вид карту. И действительно, можно было присмотреться и понять, что она отображала империю до катаклизма. Вот вместо крупного Нексаля есть небольшой поселок, а дикие земли еще никакие не дикие, а вполне себе жилые и преуспевающие. Наконец, подождав, пока остальные обратят внимание на карту, дварф продолжил:

— Я тут покумекал малость с умными людьми. В общем, под источник больше всего подходят три места.

Дварф тыкнул пухлым пальцем почти в самый центр диких земель:

— Пьецелак. Когда-то самый крупный финансовый и ремесленнический центр со всей южной части Империи. А еще там был крупнейший храм Ллиры. Сами понимаете*, люди приезжали отовсюду. - Дварф ухмыльнулся и продолжил. - И послушницы Ллиры многое сделали для спасения людей, когда мертвяки вылезать начали. Вот только там все и остались.

Дварф передвинул палец левее, указывая на поселение возле реки:

— Дальше Тукан. Там был филиал гильдии магов, в котором учился Дагворт**, хер ему в жопу и в посмертии. По архивам, экспериментаторы были те еще и черт его знает, что они там могли сварганить. Не, демонология и некромантия еще тогда была запрещена, но вряд ли достать нужные книги и манускрипты было сильно сложно.

В третий раз Гару указал на городок на побережье возле залива Кордель:

— Ну и последнее - Паленоль. По легендам, где-то в той районе гробница Сумеречного Дракона. Не спрашивайте, все равно не расскажу. Но даже если доля правды есть, это херовасто.

Гару отклонился от карты и, сложив руки на груди, посмотрел на собравшихся:

— В Тукан я экспедицию уже отправил по реке. В Паленоль добираться нужно по морю, это проблема. Да и на соплях моя гипотеза, так что хер с ней. Вас я хочу отправить сюда, в Пьецелак. В первую очередь, посмотреть, что там с храмом Ллиры. Прежде чем вы начнете мне морочить сраку, скажу: да, я в курсе, что вас четверо. Но говорю еще раз: армейцев мне никто в распоряжение не даст до тех пор, пока я не скажу, чего им ждать. А я все еще хер его знает. Да и не пройдет там армия, перебьют ее к ебеням эти гоблины херовы.

Дварф шумно выдохнул и продолжил:

— Не скажу, что будет простая прогулка. Главная задача - дойти туда целыми. По дороге стараться с мертвыми не воевать, разве что в крайнем случае. Если источник и правда будет там - а это сразу станет понятно - найти его и разрушить любыми способами. Хоть Армагеддон туда призвать - но распидорасить в труху. Ну вы поняли.

После небольшой паузы дварф продолжил говорить:

— Теперь о материальном. Здесь можете брать все, что будет полезно. В мере разумного, конечно. В хранилище артефактов я вас не поведу - нехер, но если скажете, что примерно нужно, постараюсь поискать. Губу не раскатывать, хранилища не резиновые. Складывать все яйца в одну корзину я не собираюсь. Ну и насчет оплаты. Если источник не там - каждому по триста золотых, как вернетесь. Если там, но развалить не получилось, по пятьсот. Если полный успех, по тыще каждому. Но сразу предупрежу, через Круг Истины*** спрашивать буду. Ну, че скажете?

Дварф ждал ответа. Судя по всему, он в самом деле и сам был в том положении, когда результатов требуют, но денег на них не дают. И будет абсолютно не странно, если Гару убедил настоятеля храма Келемвора расчехлить пожертвования, которые собирали годами. Впрочем, задание и вправду обещало быть рискованным.

— Жрецю Келемвора, а чи дарує ваш бог мертвих благословення воїнам, як вже дві битви поспіль моя неперевершена Майлікі направляла ваші удари проти наших ворогів? Якщо так, то я б натомість зміг би сконцентруватись ще більше на посиленні нашого відомого бійця.

Тарас подивився на кентавра та відповів:

— Я не спец в такій магії, але дещо вмію. Благословлю, якщо треба. Тарас вже склав три пальці, щоб торкнутися колеги, але той занервував та й відійшов. Ну, то добре. Треба було повторити про себе плетіння, бо надто довго від нічого не благословляв, все надіючись на власну силу магії, аніж на інших. Але тут таке явно не пройде.


Зранку вже трапилося цікаве. Юзі неочікувано запропонувала додатково захистити поганеньку броню, що носив Тарас. Мабуть, все ж подумала, що жрець, який падає кожен бій - то недобре, а якщо менш цензурними словами, то хер конячий. Хоча ні, конячий вже є. І не тільки конячий. І не тільки хер.

Керли сидела среди пыльных фолиантов библиотеки Нексаля и страшно хотела чихать. После возвращения из-за Стены она задумалась, что же делать дальше, и решила проверить одну маленький, но любопытный кунштюк, который возник в ее сознании не так давно. То ли видение, то ли мара, то ли и вправду удалось поговорить с усопшим батюшкой - девушка не знала, что именно случилось, но проверить информацию не помешало бы.

— Норлинг, говорите? Есть такая семья, да. Вот только сомневаюсь, что вы найдете здесь что-то большее, чем общие данные из справочника аристократии. Помнится, род нездешний, да и в упадке уже некоторое время. Но, так уж и быть, я посмотрю.

Старый библиотекарь, которому даже по самым скромным прикидкам было лет двести, пошаркал в архивы, оставив девушку одной. И действительно, ожидать, что здесь будут хоть какие-нибудь данные, было как минимум самонадеянно. Но чем черт не шутит. А вдруг то, что она увидела - правда. Вдруг действительно был шанс вернуть права на род и смыть с нег позор бесчестия.

Прошли часы. Керли читала Атлас старых семей, которому было лет сто. Жаль только, что о семье Норлинг там было слишком мало информации. Тем более, что все было вылизано политически и ни о каких дурных поступках и уж тем более гнусностях там не оказалось ничего. Немного про основателя, про то, как он получил титул, еще немного про наиболее выдающихся представителей. Но ничего компрометирующего.

Библиотекарь после принес еще несколько фолиантов, но кроме упоминаний отдельных личностей из рода Керли не сумела отыскать ничего, лишь немного освежив память об уроках семейной истории, которые в детстве ненавидела всем своим сердцем. Керли так и не смогла запомнить, кровь каких родов течет в ее жилах, уже не говоря о занятиях генеалогией, которые девочке казались сущей путаницей. А сейчас она всеми фибрами души жаждала вспомнить, кого же называли самым дурнославным представителем фамилии, но не могла.

Прошло уже почти четыре часа. Солнце клонилось к закату, хотелось есть и Керли уже подумывала над тем, чтобы закончить экзекуцию печатными изданиями, как вдруг ниоткуда появился библиотекарь и сказал:

— Милочка, я тут нашел один любопытный дневник. Он написан девушкой из семьи баронов Мориданн, ныне считающейся исчезнувшей. Только поэтому я могу вам его вручить - там текст очень личного характера. Но в нем есть кое-что об одном из представителей рода Норлинг. Возможно, вас это заинтересует.

Поблагодарив старика, Керли придвинула книгу поближе к магическому светильнику и стала продираться сквозь аккуратный с завитушками почерк, который явно принадлежал молодой девушке. И чем больше она читала, тем становилось интереснее:

Дорогой дневник. Сегодня папа впервые взял меня на прием к барону не-помню-как-его-зовут. Как я счастлива впервые в жизни надеть не это нелепое детское платье с кучей рюшей и оборок, а прелестный вечерний туалет. Меня представили другим родам как наследницу и хранительницу рода. Боже, как я была смущена, когда на меня все смотрели...

... А затем меня пригласил танцевать красивый мужчина из семьи Норлинг. Благодарю матушку, что она до кровавых мозолей заставляла меня заниматься в танцевальном зале, иначе я бы обязательно опозорилась - так стучало мое сердце.

Боже, кажется, я влюбилась... Антуан, он такой обходительный, такой нежный и ласковый. Когда он взял меня за руку и посмотрел в глаза, я думала, что лишусь чувств. Я боюсь мечтать об этом, но перед глазами сами возникают картинки, где меня называют графиней Норлинг, а завистницы и сплетницы склоняют голову, приветствуя старшую по роду. Боюсь сказать даже матушке, чтобы не сглазить...

... Свершилось. Этой ночью я отдала Антуану всю себя. Он был так нежен, так настойчив, что я потеряла голову. Как неправильно все это, ограничивать любящие сердца условностями и традициями. Ничто не помешает нам быть вместе...

Боже, за что мне это? Чем я нагрешила перед богами, что они послали мне такие страдания? Антуан, любовь моя, свет очей моих, оказался подлым мерзавцем, который морочил голову не одной девушке, собирая бутоны их невинности. Пятнадцать! Я была одной среди пятнадцати дурочек, которые купились на его показную любовь. Как всем сердцем я его любила, так сейчас ненавижу. Он разбил мне сердце и растоптал его, отдав на поругание молве. Ославил, обесчестил, унизил. После такого мне дорога только в монастырь. Или в реку.

Керли читала старый дневник и стала вспоминать эту историю, которую рассказывала ей когда-то давно мама. О том, как Антуан Норлинг, который стал графом всего в 28 из-за трагической смерти отца, прослыл чудовищным ловеласом, окрутившим головы многим молодым девушкам из аристократических родов. Из-за этого роду несколько раз пытались объявить кровную месть, а сам Антуан десятки раз был вызван на дуэль, но умудрялся каждый раз выходить сухим из воды. Ненависть чистокровных родов к нему была такой сильной, что пришлось вмешаться принцу Азуру, который забрал молодого графа командовать своей личной гвардией, которая как раз проводила аншлюзы новых земель к королевству. Через десять лет Антуан вернулся триумфатором, который окружил себя военной славой, но старые семьи все еще помнили, как он чудил раньше. Собственно, в мирной жизни он успел прожить лишь несколько лет и был смертельно отравлен, а титул перешел к его младшему брату, к которому свою ветвь рода вела и Керли.

Вряд ли в истории рода был человек, который окружил себя еще более дурной славой, чем Антуан. И что Керли помнила точно, его портрет действительно висел в зале истории. Так может, история, рассказанная призраком все-таки правдива? Существовал только единственный способ это проверить.

Тарас лише очуняв і був повний сил воювати, але суперники вже закінчилися. Знов. Точно так само, як і минулого разу.

- Я піду з Зебом наступного разу. В ім'я Розуму, прошу, не треба знову тікати від союзників, як від чумних, гаразд? Ну разочок? D#@#@

— Ти хотіла чогось більшого від істот, які вчора вперше одне одного побачили? То й так добре, що на зараз ніхто не вмер.

Під "хтось" Тарас розумів себе. Бо йому одному пощастило впасти під натиском ворогів вже два рази. От що значить, бути без своїх улюблених напівлатів на надіятися на цю тотеньку як папірчина броньку, яку навіть пальцем можна пробити. От і приходилося замість сильних ближніх заклять сипати порохами здалеку.

Потім Тарас подивився на предмети, які попадали на місці побитих ворогів. І його увагу привернув плащик з рунами. а хай йому грець, аби захищав хоч якось.

— Не проти, якщо я візьму?

Звернувся він до інших. Як не як, вони зараз команда і такі речі потрібно вирішувати разом. Ну а потім - ритуал лікування. Повільний, але сильний.

Расслабились герои, почувствовали близость безопасных врат. К ним вернулось привычное поведение, а вместе с ним агрессия, пренебрежительность, сарказм, ядовитость. Как будто и не было нескольких сражений бок о бок, где один защищал спину другому, пусть даже полчаса назад пришлось поссориться из-за очередной мелочи. Такова людская и не только природа, что уж поделать.

Для израненных героев даже три километра под высокими стенами казались ощутимым препятствием. И когда они, наконец, увидели врата, солнце уже краснело, стыдливо укатываясь за горизонт. Лоуган держался уже на одном упрямстве, еле-еле переставляя ноги и уже не стесняясь всем своим весом опираться на полуорка. Доблестных разведчиков встретили рота стражников и четверо молодых жрецов в рясах. Послушники были полны энтузиазма, увидев жуткие раны. Они еще пока не умели творить сильную магию, вырывающую человека из цепких лап смерти, но уже могли подлечить раны и остановить кровь.

— Сюда, давайте его сюда.

Двое из них сразу же занялись Лоуганом, правильно посчитав его как серьезно раненого. Сразу зазвучали магические кантаты, а сильно побледневший виконт, наконец, мог расслабиться, потому что боль постепенно уходила. Третий целитель, мешаясь, взялся осматривать Керли. В нем боролись чувство долга лекаря с обычным юношеским смущением. Совсем молодой, даже усы не начали как следует расти, он вряд ли часто видел девушек рядом. А уже осознание, что сейчас ему придется разрезать штанину и оголить стройную девичью ножку, чтобы залечить раны, нанесенные гоблинскими стрелами, и вовсе чуть было не лишило юнца рассудка. Сбиваясь и несколько раз начиная заклинания заново, он все же смог правильно воззвать в магии, и раны хоть и не затянулись, но стали чуть меньше и покрылись грубоватой коркой.

Из всей пятерки не ранен оказался только Сансниэль, который на предложение помощи лишь высокомерно мазнул головой. Мол, остальным нужнее. Полуорк же уступил честь Мелиссе. Последний лекарь был чуть старше, чем остальные, поэтому не смущался девушки. А даже наоборот, в его движениях проскакивал энтузиазм медика, который увидел необычный случай. Он сразу выцепил глазами большущий черный шрам, тянущийся от шеи и вниз, и воскликнул

— Ух ты. Это ожог или заразу какую за Стеной уцепили? Скверно выглядит. Ну ничего, сейчас я его...

Целитель явно со знанием дела поднес руки к шее девушки, решив начать именно с нее. Не касаясь кожи, он затянул протяжный катрен, ладони наполнились едва заметным голубоватым сиянием и... ничего. Отведя руки, он изумленно уставился на девушку.

— Даже так? Хм... А что если...

Зазвучали слова на каком-то старом языке, кожу Мелиссы стало ощутимо жечь, как будто она сейчас находилась на палящем солнце. Но прошло еще несколько секунд, и все прекратилось.

— Ничего не понимаю. Видно, проклятье какое-то. Но у меня сил не хватает его снять. Это вам к настоятелю нужно.

Целителю было неприятно признавать свое поражение. Но тут уж ничего не попишешь. Если уж самое мощное заклинание из доступных парню не дало абсолютно никакого эффекта, то пытаться что-то сделать дальше было бы не профессионально. Он извинился, по-быстрому залечил мелкие раны и царапины Мелиссы, после переключившись на Игурга.

Наконец, через полчаса все необходимые процедуры были окончены. Герои чувствовали себя определенно лучше, но виконта все же убедили отправиться в лечебницу. Такое количество ран и укусов гоблинских собак не прошло даром. У аристократа уже началась лихорадка и целителям было боязно оставлять его в таком состоянии без медицинского присмотра. Наскоро попрощавшись со всеми и выразив свою глубокую признательность в своей манере, Лоугана увели лечиться. А остальные же наслаждались безопасностью. Теперь можно было отдохнуть, не опасаясь нежити, гоблинов и излишне ретивых союзников. И, конечно, не помешало бы отправиться к Гару с докладом. Наверняка ему уже доложили о вернувшейся группе. И зная дварфа, он или сам на всех парах спешит к вратам, или запасся горячительными напитками и ждет на территории храма.

Ах ти курва. Тарас, який звик бути у темряві і бачив при тьмяному світлі наче вдень, таке яскраве світло добре різануло по очам. Прийшлося навіть кілька секунд прокліпатися, ощб знову щось побачити.

— Порох, а щоб тебе чорти грали!

Тараса розізлило добряче. А щоб якась лярва, хоч і елементальна, так з ним поводилася? Ось зараз він їй покаже, чого насправді коштує. А меч Келевмора тим часом намагався вколупати блискавку.

Танці продовжувались. Тарас дуже хотів затушити святлячка, а вона хотіла смаженої дварфятини. Єдине тільки погано, що його фактично відрізали від усіх інших. І якщо елементалі випадково стануть вважати, що купа героїв - то для них надто складно, то жрець буде непереливки. Але то потім. А зараз:

— Апчхи!

У Тараса знов засвербіло у носі, але руки і самі зробили все, шо потрібно. Магія смерті вкорте поплила назустріч цілі, навіть без командного слова. Ти ба як, росте маг.

Тим часом меч Келемвора знайшов нову ціль.

Эрик сидел в дешевенькой таверне на краю Нексаля и размышлял, как дальше быть. Главаря банды отправили на каторгу, как и добрую половину его подельников и шестерок. Вот только на сынка по имени Крэг наскрести достаточно информации не удалось. Или же, что куда более вероятно, он напряг свои связи и подкупил, кого нужно. Да, сейчас он затаился и не показывался на публике, вероятно, пережидая опасность где-то далеко. Но так или иначе, тот остался на свободе и теперь затаил зуб на парня. Само собой, у него еще осталось достаточно сил, чтобы доставить в тело Эрика несколько дюймов вороненой стали.

Нексаль стал небезопасным. Нужно было бежать. Но как и куда? Кому вообще нужен молодой парнишка без рода и племени, который чудом вырвался из рабства и теперь влачил весьма жалкое существование, полное страха, ненависти и неизвестности? Ответ был очевиден даже самому Эрику.

Впрочем, с арестом папаши Паука и распадом банды жизнь парня действительно стала лучше. Если не считать кошмаров, что снились ему каждую ночь, и глубоких душевных шрамов, которые вряд ли заживут быстро.

Именно поэтому он снимал комнату в этом захудалом постоялом дворе и просто не знал, как жить дальше. И тут его вывел из ступора грохот открывающейся двери. В таверну ввалились два громилы, и сердце Эрика сразу забилось быстрее. Он узнал их. Это были два быка, которе занимались грязными делами в банде. Он самолично видел, как они вдвоем пытали какого-то торговца из-за просроченного долга. Еще долго ему снилась улыбка одного из них, когда тот один за другим отрубал пальцы жертве, когда мужчина плакал и божился, что у него нет денег и что он отдаст долг, как только сможет.

Увальни подошли к трактирщику и один из них сказал:

— Э, Вас, мы пиздюка ищем одного. Смуглый, седой, но мелкий и патлатый. Вот такой где-то, - здоровяк показал рукой примерно на голову ниже своего роста. - Видел такого?

Трактирщик скривился, как будто внезапно обнаружил под носом две кучи смердящего дерьма. Он посмотрел сначала на одного, а затем на второго, сделал один небольшой шаг назад от стойки и ответил:

— Может, и видел. Вот только какой мне интерес говорить об этом?

Трактирщик не показывал страха, но было видно, что ему некомфортно. Он хоть с виду и был достаточно крепким мужиком, как и все владельцы таверн, но против двух бугаев у него определенно не было шансов.

Один из здоровяков вспылил и сразу начал орать, привлекая внимание немногих посетителей:

— Э, ты чё, сука? Да ты знаешь, кто мы?! Я те щас бошку проломлю, говнюк! Давай говори, если знаешь чё!

Второй утырок был немного спокойнее. Он тыкнул локтем орущего, и тот неожиданно заткнулся.

— Ша, харэ орать! Он бабла хочет, дебил ты. - А затем бугай посмотрел на трактирщика и продолжил. - Если знаешь чё, говори. Нам этот пиздюк всрал всю малину. Поговорить с ним хотим. А скажешь, где он затихарился, без бабла не останешься, зуб даю. Жопой чую, он в генделе каком сидит.

Сердце Эрика пропустило несколько ударов. Они пришли искать его. И, как будто насмешка судьбы, пришли именно в тот трактир, в котором он остановился. И если сейчас для трактирщика жажда наживы окажется важнее человечности и совести, то ему просто достаточно показать пальцем в тот угол, где сидел "смуглый седой пиздюк". Что же делать? Разве так должна окончиться жизнь парня, который только-только вдохнул воздух настоящей свободы?

На полі бою творилося незмозуміло що. Якимось чином Тарас опинився далеко за лінією зіткнення у ворожому тилу. І йому це не подобалось. Ще й темрява з її некроштучками. От би повчитися у елементаля чогось цкавого, але ж ні, воно хоче прибити. Хіба тут за Брамою тільки битви та різанина і ніяких знань? Що ж, жалкувати про це не приходилося.

Що ж, Тарас намітив нову ціль, якою стала Світлячок. Підняв руку, в якій знаходився жезл, і промовив:

— Порох.

А божественний меч тим часов також знайшов ціль і поплив до неї.

Та ба який коняка хоч куди козак. Хоч ноги чотири, але мозку пів. Бо на хіба його відразу стрибати до елементаля, який мало того, що виглядає як чорт-зна що, так ще й магією смерті нипає. А вже її жрець почує хоч за версту.

І вже що точно він не очікував, що Бар візьме та й запам'ятає заклинання, яким він присмалив вітрячка.

— Та нашо, йопть тебе через ковіньку?! А мать його з ним! Акбар!

Це закляття не надто розраховане, щоб бити впритул. А від тої сили, яка бушувала в жезлі, жахнуло так, що вуха позакладало. Але що робити, це ж бува не єдине бойове закляття Тарас, в якому немає магії смерті.

— Хреново выглядишь, Энви. Пришла поделиться найденным за Стеной?

Старый знакомый Бархан поприветствовал Мелиссу сдержанно, без привычной широкой улыбки, как будто опасался, что она двинет кони прямо посреди его "ломбарда". Как только ее выпустили из своих цепких лап молодые лекари, девушка прямым шагом направилась в Гильдию. Здесь можно было и апартаментами разжиться, ведь Жентаримы предоставляли жилье "своим" со скидкой, и с делами сразу же разобраться.

Острый глаз Бархана заметил "украшение", которое появилось на шее и груди Мелиссы не так давно. Седые брови сошлись на переносице, и мужчина спросил:

— Проклятье проснулось? Или какую другую заразу подцепила? Стражники болтают, там нежити тьма и земля проклята богами. Смотрю на тебя и почти верю.

Юмор у Бархана специфический, ведь только он мог на полном серьезе поставить в одном предложении свое имя и слово "верить". Собственно, именно поэтому он и работал связным между гильдией и рядовыми сотрудниками и сочувствующими. Мелисса прекрасно знала, что Бархан еще помнит должок за святую воду и взыщет его любыми способами. Но что куда интереснее, что деньги он уже не возьмет. Ему пообещали услугу. Бархан щедро раздавал сочувствующим вторые и третьи шансы, если они не выполнили какое-нибудь совершенно неважное задание. В результате все равно он получал больше, чем терял, чем обеспечивал неслабую прибыль всей гильдии. Если не живым товаром и долгами, то услугами и информацией, которая часто стоила куда дороже.

Бархан искренне интересовался делами своих подопечных, но Мелисса почему-то была уверена, что тот видит ее исключительно из меркантильной точки зрения. И здоровая, но благодарная и преданная Энви будет ему куда выгоднее, чем мертвая. Наконец, мужчина сложил руки домиком за стойкой и сказал чуть тише, чем обычно.

— Энви, буду с тобой откровенным. Тебе нужен некромант. Иначе проклятье тебя убьет. Нет, возможно, магистр или архимаг смогут снять, но они испепелят тебя быстрее, чем ты попросишь помощи. И будут правы.

Бархан вздохнул и через несколько секунд паузы продолжил.

— Гильдия не ведет дел с некромантами. Впрочем, совсем недавно мне попал один интересный документ времен нашествия Дагворта. Старое письмо, если точнее. И в нем один очень интересный маг пишет, что собирается поспать. Догадываешься, о чем я говорю?

Сансаниэль Дарксоул стоял перед магическим шаром в гильдии магов. Вокруг пространство трещало от защитных плетений и магии пространства, главным элементом которых был крупный радужный кристалл неправильной формы. Он переливался всеми цветами радуги и излучал свет, который причудливым образом складывался в образ его светлости, герцога Люциуса Дарксоула.

Разговор с дядей длился уже больше двух часов, в течение которых Сансаниэль методично и скрупулезно докладывал обо всем, что встретил за Стеной. Доклад этот был куда полнее, чем тот, который молодой лорд направил жрецу Гару. Естественно, аристократ пытался показать себя в более выгодном свете, кое-что умалчивая, но пока что он с герцогом находились в совершенно разных весовых категориях. Скрыть что-то от дяди было задачей крайне сложной. По мельчайшей мимике родича он безапелляционно воссоздавал истину и препарировал действия Сансаниэля как безжалостный хирург.

И если во время описания второй битвы с гоблинами и приукрашивать ничего не пришлось, - герцог только одобрительно кивнул, то все остальное вызывало весьма неоднозначную реакцию.

Впрочем, повествовательная экзекуция подошла к концу. Сансаниэль закончил рассказ, выдав практически все, что видел за Стеной. Его миссия здесь была закончена. Во всяком случае, он пока что разрешал себе так думать.

Наконец, герцог Дарксоул разорвал тишину. Его глубокий голос эхом покатился по комнате:

— Что ж, лорд, ваш рассказ я нахожу достойным внимания. Ваша наблюдательность достойна похвалы, как и установленные приятельские отношения с виконтом Шемфортом. Я обдумаю сказанное вами и сообщу о дальнейших шагах отдельно. Ваша служба дому не окажется незамеченной. Что касается леди Норлинг, которую вы также упомянули, вы получите информацию позднее. Касательно же наследия графа Бернулли, лично я нахожу его бесперспективным. Впрочем, здесь вы вольны поступить, как считаете нужным. Все равно вам придется несколько задержаться в Нексале.

Герцог сделал театральную паузу. И когда она стала казаться слишком затянутой, как ни в чем не бывало продолжил:

— Что касается святилища забытого Грумбара... Было излишне самонадеянным оставлять родовой перстень на алтаре. Даже снисхождение божества не должно попирать честь дома Дарксоул. "Выше только солнце" - я советую вам не забывать об этом. Новый перстень вы получите через месяц... как и все привилегии, который он дает.

От удивления Сансаниэль чуть не уронил маску аристократа. Если перевести речь дядюшки на простолюдинский, то он настолько недоволен тем, что племянник невольно профукал символ власти рода, что практически полностью отрезал его от поддержки дома на месяц. А это значило, что лорду нужно было придумать, как прожить месяц на те средства, которые он получил как вознаграждение за разведку от жреца. Или, что куда сложнее, где получить такое количество денег, которого хватит, чтобы достойно прожить здесь месяц или более.

Не встиг початись бій, як Тарас вже отримав добрячого прочухана. Ач навіть і не помітив, звідки саме. Єдине, що побачив - це сліди на піску, які вели трохи осторонь. Тарас вирішив діяти. Так, це було необачно, але він не хотів чекати, щоб отримати в спину ще раз. Він зістрибнув з кентавра і кинувся напереріз слідам, готуючи в руках найбільш смертоносну магію, яку тільки знав.

— Морте.

Почалась післябойова рутина. Тарас поремонтував магією кілька заіржавілих залізяк, а потім взявся за жезл, бо валявся поруч. Магія показала сіру ауру - і це не дало жодної інформації про те, яким він є. Чи бойовий, чи цілющий? Чи може ним просто зручно спину чухати? Хто його зна.

Коли усі вкладалися відпочивати чи займалися якимись своїми справами, жрець приділив увагу експериментам з жезлом. Але щойно Тарас торкнувся жезла як той ніби сам вскочив у руку, а пальці мимоволі сціпились. Стало боляче, руку звело судоргою, і частина магічної сили потекла від дварфа в артефакт. Ще мить - і пальці розжалися, жезл упав на підлогу. Проте це вже нічого не міняло.

Спочатку спробував застосувати його магію на собі, потім вийшов і спробував стрельнути десь на інший край кладовища. А потім навіть підійшов до мертвого скелета і навів навершя на нього. Хоч якось він має спрацювати, чи не так? І він працював. Магія неначе виходила з-під контролю, ставала сильніша. Але й сил не неї більше йшло. Наче враз магічна сила Тараса виросла, але її кількість - ні. А може й навіть зменшилася. Ось так жрець себе почував.

А потім - спати. Зараз точно треба було відновити сили. Бо попереду ще дев'ять днів. Десять? Ні, дев'ять.

От хай потім скажуть, що східні заклинання не працюють. Акбар вжарив так, що від головного скелета залишились лише порохи. От тільки магічних сил ця пушка жерла багато і влучала не завжди, але зараз все пройшло як треба.

Але ж і побили їх добряче. То чудо, що всі залишилися живі. А вже коли дварф побачив напіворка, то взагалі здивувався - як, той ще може стояти на ногах?

— Згоден з Ю. Я звик працювати сам, але тут поодинці ми не виживемо. Тому треба триматися купи. А зараз я би полікував усіх поранених. Тільки то займає трохи часу.

Тарас розумів, що тут кожен сам за себе, але от як так можна? Кілька секунд тому дварф гайнув докупи на допомогу іншим, а вони зразу ж дременули вниз до потічка, залишивши його розбиратися з трьома переслідувачами.

Проте Тарас не боявся. Меч Келевмора вже шматував одного скелета, а на двох інших жрець в черговий раз викликав магію смерті, щоб упокоїти їх кістки.

— Порох.

Краєм ока Тарас побачив, як один зі скелетів осипається пилом, а потім кинувся навтьоки, бо воювати в ближньому бою зі стількома супротивниками він не вмів. Приб'ють та не побачать.

Джеймс був шалено радий, адже сьогодні якраз річниця того, як почалась нова сторінка його життя. І хай зробити ще треба було ой як багато, але ж, чорт забирай, він вже рік як не найманий працівник, а співзасновник агентства. Ну а те, що в ньому унітаз сторічний і половина кімнат завалено усіляким барахлом - то вже діло десяте. Усі з чогось починали. У Джеймса був чудовий настрій.

 — Ей, Джеймі-і, а ти не міг купити кращого пійла, ані ж ця жалюгідна дешева подоба нормального пива? Ти виглядаєш як той, хто п’є без пересиху, а в алкоголі все одно не розбираєшся. У нас ж свято! Пройшов уже цілий рік з пір відкриття вашого... бюро. Ага!

— Ой, та ну тебе в дупу. Пішов би та й купив сам. Та й взагалі, нормальне пиво, чо ти прикопався? Все ж краще, ніж той шмурдяк, який ти минулого разу приніс.

Варбаргун був свого роду колегою Джеймі, розбирався в техніці не гірше і мав куди більше досвіду, тож про залізяки чоловіки могли говорити довго. Так і заприятелювали, тому подібні шпильки одне від одного було чути постійно. Направді та бурячиха на бруньках, яку дварф приніс на якесь попереднє свято, була досить-таки нічого, але хіба рубала так, що наче Забий-Джеком гахнули. І от зараз той бурчав на пиво, але Джеймі знав, що тому подобається. Бо як ні, то крамниця недалеко, а так вже шосту пляшку заливає у горлянку.

Дзвінок від Соломона був неочікуваним, але приємним. Хлоп вчесав так далеко, що згадував про друзів лише тоді, коли треба було. От як зараз. Якби не діло, то й забув би, мабуть, про річницю.

Джеймі слухав приятеля у половину вуха, адже якраз паяв програвач. Ще розкаже дівці за те, як треба, а як не треба ним користуватися, але то згодом. Зараз треба зосередитися, бо то тонка робота, яка потребує концентрації. Тримати рівно пайльник хлопець усів навіть сп'яну - тіло саме робило все, що треба для ремонту. Але коли його вуха вловили фразу "вісім мільйонів золотих мір", величезна капка припою зірвалася з голки паяльника і ляпнула прямо на мікросхему, заливши з добрий десяток контактів.

— Він там нюхає, чи шо? Скільки?

Джеймі про себе матюкнувся і почав прибирати зайве олово. На щастя, контакти не замкнуло, бо живлення хлопець заздалегідь вимкнув. То кілька місяців немає нічого і приходилося жити на Джеймсовий дохід з ремонту магоавто та Гарріні магокоїни. А тут на тобі - вісім мільйонів на столі. Простягни руку і візьми. Тільки треба то зробити так, щоб не простягнути ноги, адже такі гроші за легку прогулянку не заплатять.

Але ну його, хай би як не було, про це можна буде подумати завтра. І якщо Соломон випадково так вирішив пошуткувати на свою п'яну голову, то Джеймі особисто приїде до нього на Велику землю і відірве трохи яєць. Штук шість, не більше. Тому хлоп відкрив ще одну пляшку того невимовно жахливого пійла і зробив кілька ковтків. А потім подивився на Тантанеллу, яка зціпила зуби і, проклинаючи все на світі, змітала конфетті, які чоловіки з нагоди свята порозкидували по всьому офісу.

І Джеймі зробив одну річ, яку в тверезому розумі навряд чи б собі дозволив. Він взяв чистий бокал, наповнив його наполовину вином, яке цмулив Гаррі, і протягнув його до дівчини:

— Таня, та покинь ти те конфетті, завтра приберемо. Сядь краще відпочинь.

А потім кивнув на бокал із червоною рідиною і продовжив:

— Знаю, що не варто, але якого дідька. У нас свято, а ти сидиш як сич. Усміхнись хоч, ну. Ти ж також частина Бюро. Не звикла ще, чи що?

Со спинным мозгом почувствовал, что мертвяк сзади него куда-то делся. Видимо, это юнга помог ему немного упасть. Хоть громкий и шебутной малый, но молодец. А демон никак не хотел подыхать. Совсем. Хоть они с Хавьером насели на него крепко и не собирались отпускать.

Я чувствую сладкий запах сме-​е-ерти…

Интересно, как все-таки этот черномордый говорит так, чтобы все понятно было?

— Ша би*.

Для постороннего это могло прозвучать как странное заклинание, но на самом деле это было одним из самых жестких портовых китайских ругательств. За него могли запросто поставить на нож. Поймет ли это демон? Будет любопытно, если да.

Впрочем, запах разложения действительно был слышен. От демона штыняло так, что менее крепкий желудок мог бы извернуться наизнанку, но точно не Со. Не китаец, который привык есть то, что шевелится, а если не и нет, то шевелить и есть. Правда, демонов он еще не пробовал. Так может вот он, шанс?

Тарас не чекав довго і кинувся до гурту, аби його не затиснули тут біля потічка. Меч Келемвора гайнув за ним і вжарив по одному зі скелетів, які вже прибилися до них. А сам дварф відпрацьованим рухом в чеговий раз направив руку на мертвяків та втомлено сказав:

— Порох.

Він починав втомлюватися. І хоч ра на тілі не було, та й взагалі все йшло якось непогано, але чаклувати аж стільки разів підряд йому давно не приходилося. А може й взагалі ніколи, хто зна. Тим не менш, магічних сил було ще вдосталь, Тарас не викладався на повну і приберігав трохи на всякий випадок.

Казалось, смерть одного из своих собратьев никак не повлияла на собак - они все так же рвались вперед, чтобы рвать зубами и когтями приключенцев. Друид бросился наперерез ближайшему, чтобы оттеснить его от Мелиссы, которая пыталась уйти от ближнего боя, выстрелив почти в упор. Как ни странно, она попала. Стрела явно пропорола зверя и после этого ударила где-то в землю недалеко.

И вот, как только ближайший пес подбежал, Игург ударил. За секунду его рука отрастила внушительного размера когти, с легкостью пробившие шкуру твари, которая даже взвизгнула от неожиданности и резкой боли. А с другой стороны на пса насел Лоуган. Он с двух рук мутузил зверя, который просто не успевал отреагировать на все удары. Топоры раз за разом погружались в плоть собаки, выбрасывая фонтанчики крови каждый раз, когда виконт с силой вырывал их из ран.

— Н-на, с-сука!

В пылу боя Лоуган выражался абсолютно не по-аристократически. Не то чтобы в обычной жизни он блистал манерами, но сейчас воинское нутро перекрывало все. Он делал то, для чего был рожден, независимо от статусов и титулов. За несколько секунд пес превратился в кровавое месиво, а сам виконт был густо забрызган кровью. И когда пес уже упал, в агонии подергивая задними лапами, Шемфорт развернулся к остальным тварям и крикнул:

— По одному, бля!

Но псы не собирались его слушаться. Ближайшие псы напали вместе. Игург и Лоуган устояли на ногах от мощных ударов тварей, но те рвали и рвали, и даже плотная броня не защищала от их зубов и когтей. Совершенно точно, эти собаки были выведены специально, чтобы нападать и убивать. И если что-то с этим не сделать, то им это вполне себе удастся.

Тем временем, девушки увидели гоблинов, которые целились в них из своих луков. Двое из них укрылись за большим пнем, а третий засел в кустах, намереваясь остаться незамеченным. Вот только его было прекрасно видно, потому что волшебство Сансаниэля все-таки достигло своей цели. Кусты светились мягким золотым светом, делая преследователя слишком заметным.

Гоблины натянули свои луки и с криком "Гьо" выстрелили почти вместе. Неожиданно, их целью стала дальняя группа героев, а не Лоуган с Игургом, которые сейчас противостояли собакам. Неожиданно, небольшая стрела впилась Керли в бедро, а другая со свистом пролетела возле Сансаниэля. То ли магическая броня сработала как надо, то ли боги и так поберегли, но лорд остался невредим. Зато "золотой" гоблин так разнервничался от того, что его сейчас прекрасно видно, что его рука дрогнула, а стрела, которая должна была достать виконта, полетела прямо в круп союзной собаки.

Бой был жестоким. Гоблины действительно снарядили карательный отряд, который быстро передвигался, хорошо выслеживал врагов и имел колоссальную ударную силу. Но все ли это неприятные сюрпризы, которые подготовили героям? Кто знает.

Мері Шева, у дівоцтві Макдональд, була звичайною ельфійкою, що жила в місті силу-силенну років. Але то так здавалося тільки їй одній, адже навіть за мірками ельфійської общини вона народжувала досить рано. Довгоочікуване і виплекане дитя було її первістком, тому навіть після болючих пологів, на яких вона кілька разів мало не встрачала свідомість, її переповнювали тільки найкращі емоції. Ба яке диво, оце маленьке створіння, що лежало зараз у маленькому лікарняному ліжечку, - то її синочок, її Джеймс. Її кровинка, що вони разом із Сетом створили.

Вона не мала ні найменшого поняття про безсонні ночі, які чекають на молоду маму, не знала про набряклі груди, від яких буде в захваті чоловік, а їй самій захочеться стрибнути з даху будинку від тягнучого болю, що переслідуватиме її мало не все вигодовування. Це у майбутньому вона зіштовхнеться з невгамовною шкідливістю, коли Джеймі в черговий раз розбиратиме до останнього болтика праску, радіо чи старий телевізор. То ще тільки будуть безсонні ночі через гульки хлопаки, який вже виріс і готується випорхнути з батьківського гнізда, перше кохання вкупі з розбитим серцем, накручені вуха і довжелезні лекції про шкоду паління після того, як батько зненацька зловив його з цигаркою за домом. І ще сотні й тисячі життєвих ситуацій, які їй доведеться пережити - це зараз було нереальним, чимось таким, що буде ще не скоро.

Натомість, дрібний хлоп мирно спав, підклавши дулю під голову. Ще втомлена після пологів мама лише слабко усміхнулася. Ба, яке мале, а вже дулю тикає. Дід би ним пишався. То був ще той шибайголова та дурко, навіть у вельми респектабельному віці. Шкода, що ні батько, ні мати Мері не дожили до цієї значущої події. Мама померла кілька років тому після тяжкої хвороби, а тато просто не зміг без неї, заслаб та згодом тихо відійшов уві сні. Проте навіть згадка про батьків не засмутила Мері. Навпаки, вона була впевнена, що десь там на небесах, вони разом дивляться вниз і тішаться своїм першим онуком.

А ще Мері вже кортіло показати синочка Сетові. Розказати тому, що у малого геть його очі і вушка. Та спить він так само, як батько, закинувши руки догори. Та ще...

— Добро ранку, жіночки-​красуні...

Басовитий голос дварфа вивів молоду маму з краю мрій, повернувши на землю. Звістку про виписку Мері зустріла широкою усмішкою. Це ж треба, вже сьогодні додому! А коли дварф підійшов до Джеймса, той несподівато прокинувся, але не закричав, а потягнувся і тицьнув складену дулю прямо під носа. А вже секундою потому натхненні слова лікаря Дзонко змінили веселощі та примусили задуматися, і дівчина міцно-міцно пообіцяла собі, що стане найкращою мамою у світі.

Мері розуміла, що життя її щойно змінилося. Але все було добре. Вона була щаслива.

— Блядь, опять все через жопу!

Лоуган в сердцах взмахнул рукой, указывая на собачку, в которую только что стреляла Керли, и из не вырвался сгусток пламени. Вот только получилось у него совсем неважно, он полетел совсем не туда, куда должен был и взорвался искрами где-то за несколько метров от цели. Собака даже не заметила его. А Лоуган присоединился к остальным. От не понаслышке знал, что группой обороняться легче.

У Мелиссы получилось лучше, чем у виконта. Хоть позиция и была не слишком удобной, стрела с противным чавком вошла в тело зверя. Но он не сбавил скорости, лишь рыкнул и попытался на ходу откусить древко. А затем кровожадно посмотрел на группу героев. Тварь прекрасно понимала, что больно ей сделал кто-то из этих чужаков. И они должны отплатить за это. Поэтому она рванула прямо к ним, а остальные побежали за ней. Из ближайших кустов продралась еще одна собака и сразу кинулась к приключенцам. Мелисса поняла, что чертовски правильно сделала, что ушла из прежнего места, где стояла. Иначе сейчас бы она оказалась со зверем один на один в ближнем бою.

В лесу все приходило в движение. Гоблины перекрикивались короткими рваными фразами, но их самих нигде не было видно. Но самыми жуткими оказались растения. Они извивались прямо за спинами, сцеплялись ветвями, как будто живые. Игург, который пробовал было пролезть дальше в заросли, с удивлением заметил, что кусты стали буквально непроходимой стеной - и нужно было приложить немалых усилий, чтобы продраться сквозь них. Их никто не собирался отпускать.

Тарас знов отримав зубочисткою скелета. На цей раз в ногу.

— А шайтан ти кістлявий. Порох, мать його.

Тарас направив магію на того скелета, що його таки вцілив. А зброя Келемвора тим часом поплила до Сета, хоть йому трохи допомогти.

Тарас не любив, коли римують його ім'я. Вихідець із глибинних дварфів був надто відлюдькуватим, щоб товаришувати з кимось, але заради справ міг спілкуватися й навіть більше. Коли йшли справи до торгів та скидок, то всередині зазвичай мовчазного хлопчини прокидався чорт, який торгувався о останнього мідяка. На жаль, то була не тільки риса характеру, але й нагальна необхідність, бо грошей у синьошкірого було завжди обмаль. І хто зна, чому так. Може, саме це штовхнуло Тараса в руки смерті.

Але не так, як ви подумали, бо дварф прибився до святилища Келемвора, бога смерті, та почав йому служити. От тільки й там він виявився білою - а й бо синьою - вороною. Бо приділяв надто мало уваги ритуалам поховання, а все більше занурювався у вивчення магії мертвих, себто некромантії. Забороненою вона не була, адже інколи тільки вона здатна упокоїти мертв'яків, що лінуються спокійно лежати у своїх могилах, але неабиякі здібності та хист дуже хвидко зробили дварфа парією навіть серед служителів. Його сторонилися, його цуралися... його боялися. Адже всім відомо, що некромант може як упокоїти мерця, так і вдихнути подобу життя до його підгнившої плоті. І якщо він захоче нашкодити, то сухоти вдавлять проклятого раніше, ніж він встигне написати заповіт.

Якщо признатися щиро, Тарасу всмерть набридли ці кислі пики у святилищі. Він вже вивчив достатньо, аби йому не намагалися шкодити, але до справжньої могутності було дуже далеко. Ба більше, він й сам розумів, що тільки став на перший щабель справжнього мистецтва. Проте у храмі Келемвора вчити було більше нічого. Він прочитав кожну з тих небагатьох книг у храмовій бібліотеці, де розкривалися таємниці магії смерті. Але справжні знання потрібно було здобути самому. Мабуть, саме тому коли в черговий раз підшукували божевільних, що підуть за Браму, він навіть несподувано для себе зголосився. І зараз чекав своєї черги, роздивляючись тих нещасних, що складуть йому компанію.

Мерці все лізли і лізли, лізли і лізли. Здавалося, що все навкнуги заполонило море мерців і нема їм ні кінця, і краю. Але Тарас не збирався здаватися. Меч Келевмора ве почав збирати жатву, розполовинивши одного скелета, але ще скільки їх залишалося.

Противники обліпили Тараса як оводи молодого бичка. Та ще й броня була далеко не та, на яку можно було надіятися, тому жрець намагався приймати удари на щит і далі поливав мерців магією:

— Порох.

— Гей, колего жрець, сідай!

Тарас почув покрик кентавра і довго не думав, схопившись за луку. Скелетів ставало надто багато, щоб надіятися протистояти їм на відкритій місцевості. Треба було зайняти кращу позицію, і видно і Бара був план. Що ж, Тарас цьому не перечив, а навіть навпаки.

Тарас дивився на всю кагалу, яка вилазила із могил і присвистнув.

— Ти ба яка гульня гарна.

Звісно, то був сарказм. Адже такої вакханалії мерців навіть жрець смерті не бачив на своєму шляху, а інші й тим більше. Що ж, настав час якраз показати, на що здатен слуга Келемвора. Зараз цю гульню треба бігенько упокоїти, щоб добрим людям настрій не псувала. Ну і що, що їх з двадціть чи тридціть - усіх наклепаємо.

Тарас відійшов на кілька кроків назад під прикриттярозлогого дерева. А ну ж не доберуться так швидко. Одна рука стискала щит, а інша вже творила сильну магію.

— Agland.

Слово на древній мові зверталося прямо до Келемвора. І за секунду з'явилася його зброя - півтораручний меч, що блищав навіть у темряві кладовища. І не встиг ще той нанести навіть першого удару за велінням Тараса, як жрець помахом руки створив інше заклинання:

— Порох.

Дварф неквапливо йшов до будівлі, що майоріла попереду. Чи то було якесь святилище, чи склеп, а може й що інше, але подивитися варто. Погода враз змінилась. Мертвий штиль ожив, нізвідки взялася густа як молоко імла, що затягнула все навколо.

— Чую, потревожили ми щось.

Тарас вибрався трохи вперед, але старався не відриватися. Щось не надто він довіряв цим тоненьким обладункам, які зараз огортали його тіло. Але це краще, ніж нічого. Тим більше, саме таких пригод маг смерті і чекав. На всяий випадок, жрець міцніше стиснув щит та приготувався нести смерть, якщо щось незрозуміле і агресивне виповзе звідкілясь.

Чудовище, которое показалось перед моряками, было жуткое, как будто вылезло прямиком из китайских легенд. И за пару мгновений оно успело удивить азиата несколько раз. Во-первых, говорило оно на китайском. Но судя по всему, что другие не смотрели сейчас на Со, остальные речь тоже понимали. А значит, урод ображался напрямую в голову, что было нехорошо. Если придется с таким сражаться, то главным оружием будет не меч, а сила воли. А китаец никогда не видел, чтобы хотя бы один из команды развивал это чувство у себя.

Впрочем, чудище не выражало агрессии, поэтому китаец уж было подумал, что удастся пройти без кровопролития. В крайнем случае, притащить людоеду пару свежих трупов. Но не успел он даже выразить свою мысль, как рядом кро-то заорал.

Со Ли среагировал быстро, тыкнув идиота костяшками пальцев под дых. Но недостаточно быстро. Все существа и враги в радиусе километра уже знали, что они здесь. По всей видимости, сейчас сюда сбегутся вообще все. Если всем удастся выжить, то Со заставит идиота перекладывать рис из одного мешка в другой китайскими палочками. Чтобы учился выдержке. А если же кто-то из них отправится на перерождение... что ж, китаец не слишком хотел об этом думать. Сейчас были дела поважнее.

В кои-то веки герои действовали настолько здраво, насколько только позволяла ситуация. Видимо, хороший и безопасный отдых сыграл свою роль. Игург хоть ыл единственным, кто всю ночь не сомкнул глаз, но он не выглядел помятым, даже наоборот, как-то посвежел и готовился посмотреть, что же изменилось за пределами пещеры.

Быстро пробравшись через лабиринты штолен, друид подошел к выходу в главный зал. Небольшое иллюзорное солнце на его руке показывало ясную погоду, но это он уже сам успел заметить за широкой аркой выхода. Ворон Керли улетел раньше и уже, наверное, облетал окрестности или уселся где-нибудь на высокой сосне.

Стараясь издавать как можно меньше звуков и прячась за старыми валунами, Игург вышел со двора каменоломни. И сразу обнаружил, что следы гоблинов здесь есть. То ли они действительно купились на устроенное вчера представление с запутыванием следов, то ли испугались чего-то. Но не успел полуорк выйти хоть на какое-нибудь пространство, чтобы оглядеться, как увидел дым от небольшого костерка где-то в тридцати шагах. Густые кусты залоняли обзор, не давая гоблинам заметить Игурга, но и сам друид не мог разобрать, сколько тварей осталось здесь на ночлег. Несколько силуэтов он смог различить, но сколько их на самом деле? Нужно было подобраться поближе или сменить точку обзора, чтобы узнать.

Герои со смешанным настроением собрали свои нехитрые пожитки. За ночь каждый из них стал богаче, даже если потерял что-то. Сансаниэль лишился статусного перстня, который символизировал его принадлежность к Дарксоулам. Вещица дорогая и очень непростая - не зря Грумбар принял только ее в подарок. И сейчас аристократ пытался понять, чем же таким одарил его бог взамен. Когда он повторил действия своего визави из сна, то почувствовал что-то странное. Пальцы на руках начали покалывать, как будто от внезапного мороза, улавливая тонкую и еле заметную вибрацию.

Это было сродни музыки. Одна особо громкая нота звучала прямо из алтаря. Крепкая, чистая, полноводная. А где-то над ней звучала тонкая и крохотная, почти незаметная. А когда Сансаниэль заглянул наверх, то кроме подношений, которые Грумбар не принял, он обнаружил небольшой коричневый камешек, не больше ногтя мизинца. Если бы не вибрация, то Сансаниэль бы подумал, что это просто кусочек гальки, но взяв в руки с приятным удивлением обнаружил тигровый глаз. Полудрагоценный камень, совсем не дорогой, но сейчас не это было важно, а то, что все сработало.

Девушки же задумались. Каждая о своем. Мелисса пыталась вспомнить, что за растение промелькнуло к ее сне. Цетрария. Если бы она не запомнила образ их сна, то в жизни бы не догадалась. Им оказался обычный целебный мох, который рос на болотах. Полезное растение, вытяжка которого помогает при кашле и воспалениях, а еще помогает заживлять раны. Ценный гость в аптеках, но не слишком частый. Достать его сложно, потому что растет он прямо на трясинах, где один неверный шаг означает смерть, поэтому как только в город прибывает хотя бы небольшая партия, она сразу оказывается в руках алхимиков и личных лекарей аристократов.

Керли же думала об истории своей семьи. Но маленькая леди не слишком прилежно учила генеалогию. За годы лишений и странствий информация о предках напрочь улетучилась из памяти. Она могла вспомнить несколько самых ярких представителей рода, но уж точно не того, который прослыл самым печально известным. Нет, если порыться в архивах и книгах родов, то что-то может и вспомнится, но точно не сейчас.

Игург начал собираться первым, а за ним последовали остальные. С горем пополам, погруженные в собственные мысли, они двинулись к выходу.

Каменные своды святилища были похожи на материнское лоно. Возможно, устроить здесь ночлег было не самой худшей идеей. Вот только приключенцы не знали, как божество отреагирует на это, не посчитает ли незванных гостей нарушителями божественного спокойствия, которые осмелились попрать многовековые устои и осквернить святое место.

Они не знали нрава Грумбара и даже не умели правильно сделать подношение на алтарный камень. Каждый из желающих положил что-то, что посчитал нужным и важым. Мелисса оставила молот, подумав, что если кто-то и оценит его, то почему не Грумбар. Игург оставил личный трофей, полученный давно, и хоть он имел куда большее значение для полуорка, богу земли вряд ли бы приглялулся. Зато Сансаниэль положил свой перстень с идумрудом, который отмечал его принадлежность к семье Дарксоулов. Щедрое подношение, которое он, видимо, хотел вернуть утром, как ни в чем не бывало.

И хоть сначала все чувствовали напряжение и ждали подвоха, но его не было. Герои благополучно уснули, и даже пыль не упала на их головы. Тишина убаюкивала и успокаивала, позволяя утомленным маршем и боями телам расслабиться и отдохнуть. Спалось всем хорошо и крепко. И не скажешь, что они ночевали на каменном полу, а не на мягких перинах какой-нибудь фешенебельной гостиницы для аристократов. А некоторым даже снились сны.



Один только Игург бдил. Взяв на себя ответственность за дозор, он наблюдал на мерно горящим огоньком факела, прислушивался ко входу и размышлял о своем. Правильно ли он сделал, что оставил свой народ на произвол и ушел в далекие земли, чтобы найти спасение для них? Он не знал. Но это было лучше, чем бездействовать и смотреть, как те, которых ты знаешь, умирают от миазмов проклятья, поразившего окрестности.

Игург не мог сказать, сколько времени находится на посту. Казалось, что много, но под землей секунды текли иначе. И могло оказаться, что полуорк сидит только час или два. Секунды превращались в минуты, минуты в часы, а все вместе это становилось текучим медом, медленно перетекающим сверху вниз. И как только первая капля меда упала на землю, на секунду Игургу показалось, что по святилищу пошла еле заметная рябь, а из недр раздался далекий, но низкий и гулкий звук, который как будто проходит насквозь и отдавал эхом в самые тайные уголки сознания. Друид вскочил на ноги, чтобы понять, что происходит, а за нем в неком недоумении поднялись остальные. От сна не осталось ни следа.

И один только Сансаниэль заметил, что камень в центре святилища стал испускать слабый синеватый свет, который шел как будто из самого центра валуна. Подойдя ближе, он заметил, что молоток и талисман, которые оставили здесь Мелисса и Игирг, лежали точно так же, как и раньше. Не хватало только одного - его собственного фамильного перстня с изумрудом, который одновременно являлся дорогой статусной вещью и реликвией, открывающей практически любые двери. Не буквально, конечно, но влияние Дарксоулов в королевстве было крайне значительным, и мало кто решался переходить дорогу представителю семьи даже в мелочах. И вот теперь молодой Лорд окончательно понял, что сон его оказался вещим. Грумбар принял его подношение, оценил его по достоинству и сделал ответный подарок. Нужный или нет - покажет время.


Нехитрую ловушку Мелиссы никто не потревожил, звуков погони или присутствия посторонних тоже не было слышно. Хотя если бы гоблины действительно искали их в пещерах, то уже явно бы нашли. Это не приуменьшало опасностей, с которыми еще предстоит встретиться, но хотя бы позволяло собраться и двинуть вперед с новыми силами. Хотя кто знает, может гоблины оказались умнее и прямо сейчас просто ждут, когда приключенцы выйдут из каменного мешка? Действительно, кто знает...

Китаец смотрел на то, как падает последний враг, и размышлял. Он был недоволен. Ему хватило, что в прошлой битве пал Карла-​Иоганна, капитан, которого Со Ли безмерно уважал и которому поклялся в верности до смерти. Ведь именно он нашел разуверившегося Со в какой-то задрипаной таверне на краю мира.

Тогда у молодого мореплавателя были не лучшие времена. Он находился за тысячи миль от родных земель, практически ни слова не знал на местном наречии и уже несколько месяцев не мог найти корабль, который бы взял его на борт хоть как юнгу, хоть как матроса. Единственное, его спасали только ежедневные тренировки духа и нехитрая работа портового грузчика. Правда, с работой пришлось довольно быстро распрощаться. Местные рабочие, пропахшие селедкой и салакой до самых костей, хотели выдавить жылистого китайца, который мог за день сделать двойную норму, но получал всю тот же одинарный заработок. Несколько сломанных челюстей - и китайца выперли с запретом работать в тамтошнем порте.

Карл-Иоганн заметил Со, понял, что тот хочет в море - и решил взять его, обучив всем премудростям жизни на корабле. Не сам, конечно, а сдав на поруки боцману, который гонял Со до седьмого пота, заставляя надраивать палубу до зеркального блеска. Именно капитан дал Со путевку в настоящее море, познакомил его с красотой хода и даже, увидев прекрасный глазомер юнца, после отдал его в распоряжение навигатору. Он стал для Со практически отцом, хоть никаких близких и доверенных отношений у них не было. Лишь безмерное уважение и преданность.

Со считал своей собственной ошибкой, что капитан так рано ушел на перерождение. Если бы он действовал лучше, быстрее, эффективнее, то его можно было бы спасти. Недостаточно! Это слово преследовало китайца, и вот сейчас его усилий было почти недостаточно. Он сам получил ранение - хоть и не слишком серьезное, но неприятное, а старого Акселя и вовсе чуть не убили - вон он еле держится на ногах.

Но если старому капитану Со позволял обращаться с собой как угодно - тот все равно не злоупотреблял преданностью китайца, то принимать приказы от нового капитана было... непривычно. Боец не питал к тому особо теплых чувств, но тот все же был выбран на этот пост честно и большинством. Кто знает, может, он окажется вполне хорошим преемником Карла-Иоганна. Кто знает. Все равно свои мысли китаец держал при себе и неглубоко кивнув, полез в пролом, который обнаружили другие. Может, там тоже есть что-нибудь интересное.

Противники падали один за другим, но Со не терял концентрации. До последнего вздоха - врага или твоего собственного - нужно держать боевое напряжение. Китаец продолжал свой танец с последним живым врагом, находившимся рядом. Другие уже пали. Разве что немного дальше Люций рубил еще одного. После боя воину нужно было о многом подумать, ведь его мастерства и силы воли оказалось недостаточно, чтобы победить всех врагов, не получив повреждений самому.

От досады Ли решил действовать иначе, отбросив красоту действий, уступая эффективности. Он видел страх в глазах противика, что отражалось на его действиях. Удары становились слабыми, смазанными, и Со просто выгадал один из них и легким ударом своего меча отвел его в сторону и просто сделал шаг вперед. Китаец буквально видел свое отражение и глазах врага. Резким движением снизу вверх он вбил меч в незащищенный живот камзола, а затем просто отпустил рукоять. Неуловимым движением китаец вскинул руки, обхватив голову врага с двух сторон и резко дернул вверх и вправо. Раздался хруст позвонков, и сознание сразу же покинуло противника. Душа уже вылетела на перерождение, пусть тело еще не успело осознать это. И когда поверженный враг уже стал оседать на пол, Со схватил свой меч и вырвал его из раны. Дорожка ярко-красных капель оросила прогнившую палубу. Воин как будто в замедленном темпе наблюдал, как они падают. И хоть поэтом китаец не был, у него неожиданно родилось стихотворение

Рубиновый закат
Отразился в глазах врага
Смыли капли дождя
Грехи*

Со подумал, что неплохо было бы попросить кого-нибудь записать его. Вот только никто здесь не знает китайского, а сам Со китайской письменности был не обучен. Мысли китайца уже были далеко от сражения, но тело все еще не расслаблялось. Бой еще длился. Возможно, стоило бы броситься на выручку остальным? Возможно. Но Со не спешил уязвлять гордость воинов, промедлив несколько секунд и предоставив разобраться с последним врагом им самим.

Это дверь из заговоренного дуба или это искусный кузнец заставил тяжелый металл выглядеть как податливое дерево? Потому что Джек не мог иначе понять, как обычная дверь может выдерживать натиск двух обозленных воинов. Но другого пути не было. Из горла бывшего наменика раздался нечленораздельный рев:

— Рррра-а-а-а!

Воин выдавал все, на что способен. Лезвие секиры искрило, рукоять гнулась от напряжения и мощи, а Джек в исступлении все молотил и молотил дверь. И она поддалась. Сначала одно точное попадание возле верхней завесы пришлось между укрепленными железом досками и просто выломало весь верхний проем, а затем еще один мощнейший удар просто разколол дверь пополам. Казалось, секира взвоет от такого, но она выдержала. Как выдержала и гордость воина, ведь если бы из-за того, что он так долго возился с чертовой дверью, погиб кто-то из товарищей, впору было бы стричься в монахи и уходить на покой. Но пока нет, еще повоюем. Джек сразу же ввалился в открывшийся проем и оценил ситуацию.

Она была плохой. Окровавленная Эвелина лежала на полу, а Мэй сражалась с одним из стражников. Второй лежал на полу - видимо, каратурка с ним справилась. Сделала то, что должны были сделать мужчины.

— Вэй!

Джек привлек внимание жрицы и махнул рукой на лежащую аристократку. Может, еще не поздно ее спасти. Вэйгела свое дело знает, сейчас помагичит - и все будет в порядке. А сам воин рванул на подмогу к Мэй. Нужно было заканчивать это подобие штурма. Вот только мага нигде видно не было. Спрятался, намагичил что-нибудь или успел уйти?

План Игурга не отличался сложностью или изобретательностью. Сбить охотников со следа - что может быть проще для обитетеля леса? Приключенцы разделились и стали ходить кругами, оставляя как можно больше следов: сломанные ветки и примятая трава вкупе со специально оставленными приманками должны были убедить гоблинов, что жертвы мечутся в панике и не знают, куда направиться. Собственно, друид самозабвенно этим занимался. Вместе с виконтом они натопали как десяток людей, наматывали круги по подлеску, а полуорк даже нашел крохотный ручеек, куда и свел все следы воедино. Вряд ли можно было сделать лучше за то малое время, которое осталось, пока наступит ночь.

Сансаниэль тоже не мешкал и старался в меру своих сил и умений. Ему даже пришлось пожертвовать окровавленный платок, которым тот обрабатывал собственные раны. Аристократ понимал, что кровь - это первое, что учуят эти полуживотные. Квадратик ситцевой ткани остался висеть немного в стороне от горы на небольшом одиноко растущем кусте. Дарксоул оценил, что ели ветер будет дуть в ту же сторону, то запах крови как раз разнесет туда, откуда будут напирать гоблины. И хоть немного, но их получится обмануть. А что дальше? Что ж, это слишком сложный вопрос, чтобы не него ответить водночасье.

Керли тоже знала лес и примерно понимала, как будут действовать охотники, которые идут по следам. Так что с помощью своих пернатых друзей оставляла на кустах и деревьях как можно больше свежих запахов. Чтобы если не сбить с толку преследователей, то хотя бы запутать их. Птицы садились на деревья, гадили и терлись своими тельцами о ветки, роняя пух и перья, пугали мелких животных и других обитателей леса. Поднялся такой гвалт, как будто это пожар напугал лесную живность. Впрочем, закончился все это так же быстро, как и началось. Только одинокая сова продолжала недовольно ухать. Она была не рада незванным гостям, которые громко галдели и распугали ей ужин.

И только Мелисса бродила по ближним окрестностям пещеры, как быдто пыльным мешком ударенная. Она шла к кострищам, разбрасывала сгоревшие угольки и даже пристилала сгоревшую землю дерном, но на самом деле разум ее был далеко. Ведь она уже успела рассмотреть свои раны. И то, что она увидела, ей определенно не нравилось.

За каких-то полчаса герои знатно поломились по близлежавшему лесу, но далеко от пещеры не отходили. Места были и так опасные, а чем больше садилось солнце, тем сильнее в воздухе чувствовались эманации смерти. Даже без лишних слова всем было понятно, что в пещере оставаться явно безопаснее, чем бродить ночью по округе, рискуя стать легкой добычей если не гоблинов, то нежити.

Наконец, когда сумерки мягким покрывалом укутали лес, все снова стихло. Герои собрались в пещере, и у них было еще время, чтобы обсудить действия. Впрочем, не то чтобы у них ославались какие-то варианты. Пернатый друг, с которым познакомился Игург рассказал, что гоблинов по следу идет много. Целая стая. Кто его знает, сколько это по-вороньему счету, но явно больше, чем самих героев.

Если бы не недавнее сражение, они смогли бы показать достойный отпор. Но только не сейчас. Все, кроме Игурга, были ранены, а Сансаниэль и вовсе еле держался на ногах. Раны приключенцев уже не кровоточили, но все еще болели, а магических сил, кто был с ним способен, остались и вовсе крохи. Если друид еще был способен что-нибудь сотворить, то Сансаниэля хватило бы на самую простую магию, которой явно не хватит, чтобы разбросать боевой отряд гоблинов. И если бы только гоблинов. Ведь Гару говорил, что с приходом ночи здесь может появиться и вовсе такая дичь, что даже бывалого воина без труда сожрет целиком. И надеяться на то, что мертвые как-то отгонят зеленокожих или повредят им, не приходилось. Гоблины живут здесь, вряд ли нежить - это враг для них. Ведь и сами гоблины по преданиям - это всего лишь конструкт, который сотворил сам Некромант из плоти и крови поверженных врагов. И конструкт этот оказался настолько успешным, что смог даже рожать себе подобных. Впрочем, насколько много с этой легенде правды, так и не ясно.

Чуть ли единственной возможностью к спасению был уход глубже в пещеры. Старые копи явно тянулись далеко и глубоко, смешиваясь с естественными кавернами и ходами. Там можно было затеряться, укрыться или в крайнем случае грамотно построить оборону в узком пространстве, где численное превосходство врага уже не будет решающим фактором. Пока что Грумбар никак не показывал, что приключенцы потревожили его покой или как-либо помешали ему наслаждаться вечностью. Возможно, старый бог окажется милостив и примет группу в свой храм, дав защиту и благословение. Нужно было просто пережить ночь.

Со Ли не любил говорить, когда приходилось отнимать жизнь. Не то, чтобы это случалось слишком часто, нет, но у китайцев бытовало поверье, что душа убитого врага может отомстить и войти через рот убийцы, из-за чего он будет гнить изнутри. А если держать рот на замке, то душа сразу отправиться на перерождение.

Поэтому китаец молча достал меч и напал на противника. Нужно убить - убивай. За все ты после ответишь перед Сансарой. Если твои действия правомерны, и если колесо страданий, спричиненных тобой, было меньше, чем колесо радости, то ты сможешь поняться на ступень выше. Да, это не слишком соответсовало Большой Колеснице, но ведь и Со становиться Буддой, хотя бы в этой жизни, явно не планировал.

План был простой, как портовая поножовщина. Правой рукой удар мечом в живот, который парализует врага болью, а ребром левой ладони удар в горло, перебивая трахею. Не слишком приятная, но быстрая и почти милосердная смерть.

Джеймс більше не хотів навчатися юридичному ділу, адже як виявилося, його справжньою пристрастю була механіка. Допомагати людям також було приємно, але залізяччя манило сильніше. Ті дитячі мрії про космічні кораблі, що летять в міжгалактичні експедиції, виявилися зовсім не мріями, а досить-таки непоганою життєвою ціллю. Правда, розбиратися у нутрощах електроніки було важко, а ще важче зрозуміти, як влаштовані магомобілі.

Але навіть не надто знаючись у всіх нюансах тисяч деталей, Джеймс досить тонко відчував механічну красу. Ця лялька під назвою Croco 200SW Queen була ідеальна. Не в салоні, ні - якраз там Джеймі вважав, що власника видає несмак. Ідеальною вона була зсередини. Та поки Сейкоф не протверезіє, нема можливості ставати за великий ремонт, тому Джеймі вбивав час, роблячи маленькі, але корисні лагодження. То там тросик підтягнув, то тумблер, який почав хитатися, закріпив. На оголений двигун тільки задивлювався. Нема чого без знання діла туди лізти, бо за кілька хвилин можна такого наробити, що хату прийдеться продавати. Нема дурних. А те, що авто коштувало мабуть більше за дім, де жив Джеймі, хлопець навіть не сумнівався.

Було вже досить пізно, але Джеймі ще досі був зайнятий черговою дрібною роботою, як почув що ворота майстерні скрипнули. Невже майстер протверезів і прийшов подивитися, чи не розібрав хлоп тачку на болтики? Але ні. То була пара бічів, які шукали, що б вкрасти, щоб вистачило на бухнути. І топовий спорткар був найкращим вибором для них. Вони навіть не думали, що за нього їх по шматочкам розберуть і з'їдять. У них горіли труби, їм було все одно.

Один з них почав говорити писклявим голосом:

— Опа-опа, шо такоє. Ля яка форнєта. Йоба скілька бабла за неї получим.

Тут показався Джеймс з монтачкою. Дрин для монтування коліс був універсальним інструментом. Ним можна було і болт затягнути, і черепушку проломити. Гопарі зразу ж побачили Джеймса, і той самий говірливий набичився і бовкнув:

— А ти шо за пасажир? Здрисни звідси нах, бо порішаю, суку!

В руках гопаря блиснуло лезо складаного ножа. Джеймсу стало лячно, бо такий дійсно порішає. Для представника соціального дна своє життя варте копійку, а чуже - ще менше. Проте хлопчина не рипнувся. Щось тримало. Навіть не страх, а відраза. Бо як тільки подумав, що за кермо тої ляльки сядуть два пропитих гопаря і будуть гасати нею по вулицях, поки не розіб'ють десь вщент, то аж зразу серце защеміло. І хай машина не його, але ж вона - це справжнє мистецтво...

Проте додумати думку не дали. Мовчазний біч двинувся в сторону Джеймса. Ножа в нього наче не було, але в руках той затискав чи то свинчатку, чи то просто запальничку. Джеймі сахнувся і вжарив монтачкою. Удар прийшовся ідеально в щелепу супротивника. Почувся дзвінкий хрускіт і нападник як мішок картоплі повалився на землю. З його рота вистрибнули кілька роздроблених шматочків зубів, потекла тонка цівочка крові. Він був у глибокому нокауті.

— У, сука! Нна!

А це вже гавкнув гопарь з ножем, побачивши, що його кореш трохи приунив і ліг поспати. Лезо блиснуло при світлі ламп, Джеймі інстиктивно закрився рукою і відчув гострий біль в передпліччі. Там був довгий поріз, який відразу став добре кровоточити.

— Ну шо сука, ссиш?

Від такого успіху гопарь осмілів і почав понтуватися, перекидуючи ніж з однієї руки в іншу. Джеймі крок за кроком відступав назад, до верстака. А потім одним махом згріб жменю металевих друзок і кинув їх в лице нападнику, який аж ніяк не чекав такої підстави. Гопарь прикрив обличчя рукою, щоб сміття не потрапило в очі, а Джеймс якраз махнув монтачкою вдруге, та й втяв по руці, що тримала ножа. Гопарь ойкнув, впустив зброю та й заточився, притиснувши поранену руку до тіла. Зробив кілька кроків назад. Впевненості у діях враз стало значно менше, але він все ще не міг повірити, що якийсь сопляк безвусий дав їм двом такого добрячого прочухана, що другий ще й може не висатати. З рота гопяра вирвалося:

— Ходи, оглядуйся, сука. Пизда тобі.

Джеймс рикнув і рванувся вперед, розмахуючи монтачкою. Такої наруги гопарь не витримав, по-дівчачому високо заверещав і кинувся навтьоки. Джеймс побіг за ним, але далеко гнатися не став. Зробивши кілька кроків за воротами майстерні, хлоп зупинився. Поранена рука нагадала про себе гострим болем, та й гопарь міг вийти з нокауту в будь-яку хвилину. Тому хлопчина не чекав. Відразу подзвонив копам та розказав про спробу пограбування, сгягнув руки побитому нападнику за спиною кількома міцними пластиковими стяжками, а потім сів бинтувати руку, бо стікати кров'ю не входило до його планів. І аж тільки в цей момент його почало тіпати. Несподівано, йому дійшло, що його і справді могли порізати і лишити помирати на підлозі майстерні. І коли через сім хвилин приїхали поліцейські, перед їхніми очима постав переляканий хлопчина, який незнамо як дав відсіч двом не надто сильним, але від цього не менш небезпечним нападникам.

Як виявилося надалі, рана хлопця була широка, але важливі судини та сухожилля залишилися неушкодженими. Лікарі зашили поріз гарно, і згодом лише тонкий шрам нагадував про нього. Нападники виявилися сиділими урками, один з яких тільки нещодавно звільнився з тюрми, тому його відбитки пальців за хвилину знайшли в базі, а вже за кілька день затримали й самого гопаря, коли він спробував звернутися в лікарню з розпухшою як бочка зламаною рукою.

Але справжня комедія трапилася потім, коли мама дізналася подробиці. А особливо те, що даврф-майстер просто нажерся в дим і покинув майстерню з дорогущою машиною на підлітка. Неочікувано, пані Шева увімкнула режим фурії та видерла Сейкофу мало не півбороди. Той вже не знав, куди діватися, але стійко витримав стусани, бо й сам відчував відповідальність на те, що трапилося. Нарешті, мама взяла в того обіцянку більше не пити і навчити, нарешті, сина нормально працювати з механікою, щоб не розбирав вдома прилади. Так і почалося справжнє навчання, яке дійсно подобалося хлопцеві.

— Мой народ говорит: спешишь - все равно не успеешь. Особенно в делах, где слышен звон монет. Мы пригласим нашего квартирмейстера.

Со церемонно поклонился, показывая уважение к собеседнице. Впрочем, китаец не было филантропом и прекрасно понимал, что доживший до седых волос Аксель сможет выбить из торговщицы куда больше, чем они с Люцием. Тем более, что сам Ли относился к деньгам нейтрально, предпочитая аскетический образ жизни и духовное богатство металлическим кругляшкам, а Люций был слишком вспыльчивым, чтобы договориться хоть за что-то путное.

Нудно. Нудно-нудно-нудно. Ну-у-у-у-у-удно.

Джеймі не знав, кому спало на думку, що запхати його в табір соціальних наук - то гарна ідея. Тут було до чортиків нудно, приходилося забивати собі баки непотрібними законами, пактами, наказами та іншою безліччю паперової дурні. Та ще й батьки проявили неочікувану твердість і всіма правдами і неправдами вмовили хлопчину тут вчитися. Ба, тут зв'язки, коло знайомств вищого світу, чудові можливості для юнака з простої сім'ї. Тьфу. На думку Джеймі, це всього лише купка пихатих на чванькуватих бовдурів, більшість з яких носить кросівки на липучках, бо не здатні навчитися зав'язувати шнурки. Хлопець розумів, що таке коло спілкування йому не подобається, частенько сумуючи за старими друзями. Як вони там? Чи ще не забули його? Вони бачилися далеко не так часто, як хотілося, але хоч так.

Практика у банку задоволення також не приносила. Ті самі тони нікому непотрібних папірців, які йдуть в сміття через кілька секунд після того, як вилізуть з принтера. А по телевізору тільки й розмов про захист навколишнього середовища. Та хоч і завдання було нудним, все ж користь від нього була - Джеймс дійсно хотів допомогти чоловіку, який постраждав від шахраїв. І добре, що двійко інших практикантів мали таку ж саму думку, як в нього самого.

Джеймі хоч і не мав досвіду у стеженні за людьми, та і детективом був кепським, але завдання виконував старанно. Навіть не ризикнув купити пиріжка у ятці по дорозі, щоб бува не загубити об'єкта. Невеликий зріст та непримітна зовнішність були йому на руку. І от, риба, нарешті, клюнула. Джеймс навіть не сподівався на такий результат. До останнього він думав, що банкір всього лише піде до коханки або ще кудись, куди не личить ходити порядній людині. Але аж так - то було дещо. Хлопець настільки захопився, що навіть і не подумав, що автоспалах на телефоні - то погано.

Блим. І всього лише за одну трьохмільйонну долю секунди все пішло шкереберть. Якраз за цей час світло від спалаху досягло зіниць поліцейських та банкіра. І ще буквально секунда їм знадобилася, щоб зрозуміти що то був не випадковий світлячок на кілька кіловат, а дійсно спалах мобілки, який вхопив не просто компромат, а компроматисько. Компроматище! Королеву компроматів! Ще секунда знадобилася самому Джеймі, щоб зрозуміти, що він потрапив в таку халепу, яка пахне навіть не копняками, а розправою. Миттєвою і жорстокою. Поліцейські, які вже вихопили чи то тазери, чи то пістолети, вже рипнулися назустріч до несподіваного папараці. А той кинувся навтьоки. Проте пробігши з півсотні метрів по промзоні, він зрозумів що тікати тут нема куди. І коли вже паніка мала б захлинути Джеймі, він згадав про цікавий винахід власного виробництва, який не так давно скорструював і довів до робочого стану. То був будильник.

Так-так, будильник, який Джеймі зробив для самого себе. Аж надто тяжко він прокидався зранку і досить часто просто відключав усі будильники ще уві сні. Ба більше, навіть ховаючи будильник на іншому кінці своєї кімнати, він часто у стані напівживого зомбі йшов, жмякав кнопку вимикача і спокійнісінько йшов спати далі, з чистим серцем просипаючи все, що можна і не можна, за що отримав вже стільки доган, скільки жоден порядний учень мати не може. Маючи серйозну розмову з батьками, які, на жаль не могли його будити, бо йшли на роботу досить рано, Джеймі вирішив розібратися з ситуацією раз і назавжди. Кардинально. Якщо будильник стоїть, то вважай, що його нема. А якщо він стояти не буде? Що, якщо він буде не тільки голосно шуміти, а ще й тікати від господаря? Бо тоді прийдеться його ловити, щоб не волав. І вже хоч чи ні, ти прокинешся. Бо лазити під ліжко за ним чи повзати на колінах від шафки до шафки в режимі автопілоту не вийде. Результатом такого мозкового штурму став будильник-втікач розміром з бейсбольний м'яч. Круглий, з двома широкими колесами від розібраної машинки з пультом управління і двигуном звідти ж. Прийшлося трохи попаяти і навіть випросити у тата невелику плату -мікроконтролер і ще й благати навчити, як її правильно запрограмувати. З допомогою батька, який був в захваті від ідеї, вийшла дійсно диявольська машина для вранішніх тортур, бо волала і тікала на сто п'ятнадцять балів із ста.

Ба більше, після кількох успішних тестів Джеймі вирішив її вдосконалити, додавши смішні послання до самого себе. І тепер будильник після кількох гучних сигналів починав волати дурниною щось на кшталт:

"Ха-ха поцілуй мене в дупу! Не доженеш, сонний лузер! Відкрий очі, бо копнешся! Дивись під ноги, куди біжиш! А як вкушу за пальця, будеш на одній нозі стрибати!"

Що стосувалося дурниць, то фантазія Джеймса сягала неосяжних вершин. Хлопець з тиждень придумував нові будилки, а може й більше. І напридумував мало не сотню. Залишилося лише завантажити їх на флешку і поставити десятисекундний таймер між фразами, який переривався скреготінням, дзижчанням, клацанням і іншими звуками, які менше всього хотілося б почути сонній людині.

Так ок, саме це знаряддя середньовічної інквізиції опинилося в руках Джеймі посеред портової промзони. План був простий як довбня. Запустити волаючого всілякі дурнуваті фрази будильника в один бік, а самому чкурнути в інший. Якщо пощастить, то у темряві не розберуться, а навіть якщо це виграє якихось п'ять хвилин, то сам Джеймі буде вже далеко звідси. А вже там шукай-гукай.

Кількома натисками клавіш юний винахідник поставив таймер на п'ять секунд і, обравши найбільш пряму доріжку, випустив будильник на волю, гайнувши у вузький лаз між контейнерами. Металево-пласмасовий механізм зрадів, і як тільки час сплив, радісно чкурнув убік.

— Не спіймаєш, не спіймаєш! Повільне курча, з'їж калача! Бережись, шафка по курсу! Ставай раком, бо не знайдеш!

Словниковий запас і випадковий вибір цитат виявився дуже влучним. Продажні поліціянти повелись, і Джеймі почув вигук одного з них:

— Ач стерво, стібеться. Лови гімнюка. Заходь з того боку!

На щастя, стражі порядку не очікавали такого демаршу і будильник дійсно виграв Джеймсу навіть не п'ять, а шість хвилин. Бо навіть коли він збився з курсу і поїхав назад прямо назустріч перевертням, вони зовсім не відразу зрозуміли, що то таке. І коли хоробрий будильник поліг смертю хоробрих під тяжким черевиком поліцейського, встигнувши наостанок ще раз послати того в дупу, сам Джеймі був вже далеко, на крейсерській швидкості пробігаючи через портовий район вузенькими вуличками. Знайти і догнати його вже було неможливо, адже поліціянти витратили надто багато часу на переслідування привидів.

Прибігши додому, Джеймі ледь відсапав. І вже будучи в ліжку, довго не міг заснути, думаючи, що робити з компроматом. Йти в поліцію він не хотів. Бо що як фото потрапить в руки одному з тих самих копів? Був план краще - ЗМІ, які дуже полюбляли смажені скандали. Джеймі подумав на кілька з тих, що доводилося йому читати під час підготовки до семінарів. "Банківське рев'ю", "Фінансовий тиждень" чи онлайн-видання третього світу "ФінКа". Надати редактору анонімно всю інформацію і хай самі пишуть матеріал. План надійний, як черв'ячна передача.

Так і вирішив зробити. Але наступного ранку знов все проспав, бо диявольський будильник вже був у власному раю, де всі сплять і не хочуть прокидатися. Але компромат довго не лежав і вже через кілька день його взяли у "ФінКо". На диво, з'ясувати особистість анонімного відправника вони не намагалися, а лише задали кілька питань про походження інформації і можливості перевірки фактів. Їх чекав дійсно смажений матеріал, а сам Джеймс надіявся, що його ім'я так і залишиться невідомим у цій справі.

Гару відсунув Зрадика і вийшов перед відьмою.

—Здорова була, хазяйка. Ми за дорученням старости вашого, з чортівнею в лісі тре розібратися і дочку його знайти. Він казав, що ти можеш дорогу вказати - там наче гробниця дварфів десь була, от нам її і треба.

Почався новий день. Що він несе за собою? Новий ідіотизм чи може приховану за ним мудрість? А дідько його зна, бо з цією кумпанією Гару вже давненько не задавав собі таких дурних питань. Добре що хоч завдання є, та буде чим зайнятися.

— Ну шо, поїли? Пішли тепер до відьми, а потім до лісника сходимо.

Гару підійнявся з-за столу і махнув корчмарю:

— Барзо дякую за їжу, постіль ну і все таке. Бувай здоровий.

А потім до інших:

— Ну і чо ви сидите, матір вашу через ковіньку? Пішли давай!

Тільки двері й гупнули, зачинившись за дварфом.

Гару на порозі корчми вичавив з бороди воду і хекнув. От же ж пощастило потрапити в таку зливу. Добрий хазяїн навіть пса не вижене надвір, а Гару з своєю кумпанією валандався хто-зна де. Та й так пощастило - тут була гаряча їжа, пиво і суха постіль. Все ж краще, ніж десь посеред мокрого наскрізь поля.

— Здоров був, добродію. Нам пива на всіх. Та чогось гарячого поїсти. Хай би чорти вхопили той дощ клятий, пердолити його в гузно.

Настрій був не то що дуже приязний, але тепло таверни діяло швидко. І вже через кілька хвилин, отримавши келих пива, Гару був цілком налаштований почесати язиком.

— Агов, корчмарю, як справи на хуторі вашому? Чи все спокійно?

Гару сам винен, що залишив своє пиво на столі без нагляду. Але ж хай йому грець, відвернувся тільки на хвильку, і тільки встиг побачити, що малий засранець викрутий свої лапаті вуха прямо в кружку. І дварф добре вилаявся:

— А шо б тобі баняк тріснув, висерок. На холєру ти мені води в пиво налив, вишкребок ординський? Зара я тобі твого сапага в сраку запхну так глибоко, шо всмакуєш, в яке гімно вчора вступив!

Останнім часом Гару часто задавав собі питання, чому він взагалі ходить з такими диваками. Ходив би собі мертвих відспівував на ходячих упокоював - так ні, треба пригод на свою сраку. Інколи Гару почував себе єдиною розумною істотою серед дурнуватих тварин. Хоча інколи це відчуття проходило і було майже добре - як в компанії якщо не друзів, то добрих приятелів. Але явно не зараз.

О, ото діло. Тварюку забили, та ще й грошей заробили. Зараз Вукса трохи підлатають, буде як огірок, а завтра вже можна буде попертися на діло. Гару забрав кухоль, який наколядували, та й сказав старості:

— Барзо дякую. Ну, ми відпочинемо трохи.

А ще трохи встиг посперечатися з Хукіром. Але то такнічого сейозного:

— Змусиш нас перед кимось ще вибачатись, то води темні лиш знають, скільки від твоєї бороди на ранок лишиться волосся!

— Ой, іди в сраку, от що я тобі скажу. Веди себе нормально, та й буде нормально.

А потім пішов не в шинок, а шукати Вукса. От же ж бовдур, якби не був таким сильним, то легше було б забити. Хоча ні, от його якраз буде жаль, на відміну від інших партійців. А той вже встиг влаштувати цілу кумедію і треба було бігти рятувати мешкаців, поки орк не вирішив утнути щось іще.

— Вукс, ти бовдур! Я тебе полікувати хотів! Це ж не перший раз, а бодай тобі мізки на місце встали. Чого ти злякався?

Зилишилося гарно відпочити. Але з цією кумпанією Гару вже ні в чому не був впевнений.

Джеймс обожнював техніку. Уже в п'ять років найкращим заняттям для нього було копирсатися в іграшках та електроприладах, намагаючись зрозуміти, як там все влаштовано і чого воно працює. Орудувати викруткою малий навчився добряче, але він ще був занадто дрібним, щоб успішно складати розібрану техніку назад. Не раз й не два тато заставав задумливого синочка, який чухав голову і намагався зрозуміти, звідки в машинці на дистанційному управлінні так багато деталей і чому залишилася ціла купа зайвих.

Проте вершиною технічної досконалості, звичайно, був космічний корабель. Це було щось таке велике, недосяжне і неможливо прекрасне. Приблизно так само, як татів автомобіль, але навіть більше. Бо тато навіть одним оком не дозволяв подивитися, як в машині все працює, справедливо побоюючись, що нашестя варварів в особі улюбленого синочка авто може не пережити, а купляти кожного разу нове, то ніякої навіть найкращої зарплати не вистачить. Та достатньо було лише раз побачити, як на перший погляд неповороткий металевий слонопотам пронизує простір і зникає в небі ще до того, як ти встигаєш кліпнути, то хлопчина вже міцно знав, що хоче дізнатися, як працює всередині кожен гвинтик.

Джеймі задавав татові сотні питань, на які навіть досить добре технічно підкований програміст часто не мав відповіді. Сет мав лише дуже приблизне розуміння, як працюють варп-двигуни та чим вони відрізняються від гравітаційних, і навіть якщо б знав, то не зміг би це пояснити малечі зрозумілою їй мовою. Тому альтернативі розібраним іграшкам поки не було. Як мінімум до тих пір, поки хлопчина не навчиться читати технічну літературу. Відео на схожі теми цілком успішно заміняли йому мультики. Хоча ні, не заміняли. Мультики він також дивився у великих кількостях і дуже ображався, коли мама або тато ввечері гнали його спати, на даючи додивитися "ну ось зараз останню серію, і все".

***

Джеймі йшов по ярмарці з кількома купюрами в руках. От же пощастило бігти за смаколиками для всіх. Ну от точно Гаррі мухлював, коли ті палички розставляв. Правда, Джеймі не міг зрозуміти як, але точно мухлював. Проте небажання йти до нудних палаток з їжею та солодощами вмить зникло, залишився тільки захоплення тим, що відбувалося навкруги. Хлопчик так задивився на літаючих механічних драконів та інші дива, що й сам не помітив, як відійшов далеченько від яток і потрапив до звіринця, де тримали тварин, що виступали в цирку. Але якщо механічними чудовиськами Джеймі щиро захоплювався, то тварин йому було шкода.

І от хлопчик побачив справжню зворотню сторону цирку. Де тварин примушує виконувати різні штуки не дресура і любов, а канчук і лайка. Великий качковедмідь був сильнішим за дресирувальника, але все ж боявся його. Але ж Джеймі був всього лише маленьким хлопчиком, який боявся дресирувальника куди більше, аніж загнана в кут тварина. Проте й полишати її напризволяще не хотілося. Парубок був хоч малий, але вже петрав в техніці достатньо, щоб знати, де ручник і чому його не треба чіпати. Але страшно ж. А як хтось помітить? Ні, так не треба. Бо якщо розбити чужу машину, то тато таких прочуханів дасть, що на дупу місяь сісти не вийде. Джеймі почухав сідницю, яка ще пам'ятала зустріч з ременем. Ну хіба він винен, що йому конче потрібно було подивитися, як працює магнетрон у мікрохвильовці і чому тато не дозволяє гріти в ній ложки. Подивився, зрозумів, чому так. Іскрило красиво і бахнуло добре. І від покарання втекти не вийшло.

Так і тут. Вирішити ситуацію радикально хотілось, але отримувати на горіхи за це - ні. І тут прийшло рішення. Натовп трохи розступився і Джеймі помітив на початку ярмаркової вулиці поліцейського, який щось обговорював з хазяйкою сувенірної крамниці. Через кілька секунд Джеймі підбіг до нього і, захекавись, пролепетав:

— Дядя поліцейський, дядя поліцейський, там тваринку б'ють.

Полісмен подивився донизу на хлопака, який смикав його за рукав. І коли зрозумів, що саме той говорить, то вмить посерйознішав і промовив:

— Ну пішли, покажеш. А де твої батьки?

Поліцейський йшов швидко, але на думку Джеймі, недостатньо. Тому самому хлопчику прийшлося бігти підтюпцем:

— Всередині. А я вийшов купити смаколика і ось, побачив, як дядько батогом з вогню медведика б'є.

Про "б'є" малий трохи перебільшував. Бо дресирувальник тільки замахувався. Але за хвилину вони якраз встигли побачити, як роздратований непослухом тварини чоловік клацнув батогом і самим кінчиком огрів качкомедведя, який відразу ж тоненько заричав і кинувся назад, в глибину клітки. І секундою потому Джеймі почув гучний виклик:

— Проксімо!

Батіг, який дресирувальник вже вскинув, щоб вдарити вдруге, завмер і майже відразу розтав у повітрі. Чоловік обернувся і, побачивши досить сильно незадоволеного поліцейського, неначе відразу зменшився і навіть випустив ціпка, що тримав качковедмедя. Тварина цим негайно скористалася, сховавшись у глибини клітки. А полісмен і не думав зупинятися.

— Проксімо! Я тобі вже не вперше кажу за твої методи дресировки. І що я бачу? Як ти перед очима дітей б'єш тварину батогом? То вже переходить всілякі межі! Тобі нагадати, скільки матимеш за жорстоке поводження з тваринами чи сам пам'ятаєш?

Очі дресирувальника забігали. Мабуть, дійсно знав, що і скільки за це буває. Закони закривали очі багато на що, але бути досить гуманними і за жорстоке поводження з тваринами можна було отримати реальних проблем, вже не рахуючи суспільного розголосу. Бо ж захисників прав тварин і так набігає щодня хоч віником вимітай, а то й зовсім життя від них не буде.

— Ну що ви, пан Жером. Я ж тільки налякати, бо впирається тварина, не слухається. А без остраху її тримати ніяк не можна - хижак. Почує слабину, може напасти. Ви ж бачили, правда, нічого такого не було? Ну правда ж?

Тут дресирувальник зробив кілька дивних і незрозумілих рухів, які Джеймсу чомусь видалися одночасно смішними й дурнуватими. Спочатку той вилупив очі, пильно подивившись на поліцейського, а потім глянув кудись вниз і вбік. Хлопчина і сам подивився, але нічого крім старої скрині не побачив. А потім дресирувальник потер великим пальцем об інші - точно так робить мама, коли солить страви. І наостанок хитнув головою кудись в сторону шатра, не відводячи погляду від поліцейського. Реакція Жерома виявилася теж трохи дивною. Спочатку той чемно дивився в усі боки, куди показував Проксімо, але коли вже той хитав головою, поліцейський прикрикнув:

— Забудь! Ти вже мав від мене попередження. Після вистави їдеш зі мною. І не вздумай десь дітися чи фокуси якісь викинути.

Дресирувальник помітно принишк і похнюпився. І куди дівся той грізний дядько, який приборкував грізного звіра? Здувся, та й нема. Хотів бо було він подивитися на того дрібного, який привів Жерома у найбільш незручний момент, але хлопчини вже й слід пропав. Бо Джеймі, побачивши, що поліцейський дійсно допоміг, і тварині насправді нічого не загрожувало, чимдуж кинувся до яток з солодощами, бо вже й так витратив купу часу.

Гару відчепився від шиї віверни, яка вже не подавала ознак життя. Оце так розказати кому, що голими руками задушили - не повірять. Бо ж то така херня міцна, що мечем будет колупати до вечора. Дварф гупнув Вукса по плечу, промовивши:

— Молодець, Вукс. Файно придумав.

Правда, той виглядав досить кепсько - отруйна чортівня все ж встигла кілька разів вжалити орка. Тому треба було спочатку попіклуватися про товариша, а потім все інше. Тому направив цілющу енергію через власні руки, пошепки примовлюючи

— Лікую те рани, мать йо вйоб, щоб зажили швидше.

Правда, тут треба був цілий молебен, бо тварюка вжарила добре. Дай бо не вмре орк, бо його точно жаль буде.

Та й поки Гару займався всілякою потрібною фігнею, навкруги творилася звична вакханалія. Навіть люду повиходило з хатів, щоб глянути, чи не здохли бодай прийдешні. Бо ще хоронити прийдеться. І раз Гару був найбільш звичний до промов, хоч і цим важно було назвати молитви над померлими, але все ж сказав пару слів натовпу:

— Гм... Ем... Ну, тварюку ми забили, най вам безпечніше тут буде. Хто б його це знав, шо у вашій місцині так неспокійно, був би арбалет взяв. Але добре те, шо легко втовкли. Як хто хоче віддячити за то - будемо раді. А як хто хоче тушу вторгувати цілком чи по частинам, то звертайте. Казали мені, що з м'яса зі сраки оцьої летючої свині шашлики просто чарівні.

Але ж як цікаво складається ситуація. Хто б сказав, що віверну можна руками задушити, не повірив би. Але орк зараз з цим добре справляється. Птаха-переросток гепнулася долі, але встигнула добряче жахнути орка. Воно ж, падло, ще й отруйне, мабуть. І дварф вирішив, що зараз якраз час дурних вчинків і пішов на підмогу. Але не довбати крилату ящірку сокирою чи магією, а просто помогти душити. Шкіра там хер проб'єш, а от шия довга, є за що вхопитися.

— А ну, скотиняка, йди сюди.

Со Ли с неизменным азиатским стоицизмом смотрел на пьяных моряков, которые так хотели отправиться в новое плавание, что аж засыпали в соленой воде на мелководье прямо под пирсом. Если бы они знали, как сильно вредят своей карме... то ничего бы не сделали и продолжили бы гулять - в этом китаец тоже не сомневался.

Наконец, путь в тысячу ли закончился и они нашли, что искали. Символ на табличке говорил, что здесь обитает та самая Француженка, к которой нужно обратиться, чтобы пополнить команду.

Сидящую напротив женщину нельзя было назвать красивой. Да и для Со все белые женщины были какими-то пресными, на одно лицо. Разве что цвет волос и прическа менялись. Но у этой в глазах мелькали стальные искры.

— Нихао, мадам. Нам сказали, что здесь можно найти новую кровь для нашего корабля.

Со даже сам не понял, почему обратился к женщине французским обращением и китайским приветствием. Возможно, это лишь способ проявить уважение к старшей женщине. А то, что она была старше его самого, в этом Со даже не сомневался. Или, может, это лишь деловое обращение? Новоиспеченный навигатор не слишком владел высокой речью и не умел говорить так, чтобы другие восхищались. Поэтому объяснил, как мог. Помнится, как раз Люций здесь был по делам языкочесательным. Поэтому он обернулся и вопросительно посмотрел на него, мол, давай говори, чего молчишь.

Гару дивився, як орк ніжно і лагідно обіймає виверну і думав, що від Вукса краще триматися на відстані витягнутої руки. Бо розчавить і не помітить. А сам лише сказав:

— Обіймай-обіймай, хай боги помагають.

І перехрестив того двома пальцями. А потім додав:

— Пиздець, хай йому хрець.

Гару побачив, що дід зібрався йти геть і знов підійшов до нього.

— Справа твоя. Але ми все одно сходимо. Я жрець Келемвора, то мій обов'язок. А поки ти з'їздиш у Вотердіп, то навіть найменші шанси знайти твою дочку живою розтануть, як мізки цього бовдура.

Гару махнув рукою на Зрада. Ідіот - він і є ідіот. Коли то не шкодить справам, то Гару ставиться до цього філософськи. Проте зараз треба було б дати добрячого прочухана гівнюку, та воно, холєра, вертке як гімно в ополонці. Хер зловиш.

— Постараюсь найти твою доцю. Слово жерця.

А потім подивився на Зрадіка і суворо мовив:

— Збирай манатки, глиста ходяча, хоч не випускай тебе в люди. Шляк би тебе трафив. Ще вчвориш яку шнягу - гоблінам продам замість мавпи.

Магических вещей у Джека было всего две. Первая - зачарованный плащ. Когда Джеку его втюхивал торговец, воин ни за что не хотел проверить, что этот кусок шерсти может защитить человека не хуже, чем железные доспехи. Тогда торговец надел его задом наперед и сказал ударить его в живот со всей силы. Ну, Джека два раза просить не нужно. Он размахнулся и хорошенько приложил торгаша. Тот даже подлетел немного и крякнул. Но на удивление бодро сказал, что ткань зачарованная и все удары смягчает. А воину такая вещица не помешает - и соврал ведь, шельма. Хороший и вправду плащ оказался, уже сколько времени служит.

А вторая вещица - волшебная палка. Не палочка, которой волшебники махают, а палка. Дрын, если ласково. Так вот если не трогать его, то дрын маленький, в штаны заправить можно. А если сжать в руках и слово нужное сказать - так здоровенным становится, метра четыре. И яблоки посбивать можно, и топь проверить. Да и крепкая штука - сесть можно и не свалишься. Удобно.

— А это она вышла, потому что себя чудом считает?

Джек махнул головой на Эвелину. Нет, он знал, что у нее гонору побольше, чем у некоторых военачальников. Но вот чтобы прям настолько. Вот только слежка эта - дело кислое. Шпика хоть можно поймать и зубы выбить, а как ты заклинание ловить будешь? Да и смысла в этом нет, маг ведь далеко, который подглядывает. Интересно прям, а в нужнике он тоже за нами смотрит? Надо бы ему челюсть за это своротить.

- В гостях у Тевоса Тонтара мы встретили тэйца. Казалось бы ничего особенного, но его же мы видели в таверне с Бартом...

— Тэйца-мага? Барт тут заикался об одном. Алкогунд, или как там его. А еще о каком-то архимаге в острой шляпе говорил. Ну да ладно.

- Что же касается задания мага, то на первый взгляд оно выглядит довольно неплохим. Надо сходить в старую библиотеку и принести книжку. Правда, раньше она принадлежала старому волшебнику и предыдущая группа с задания не вернулась.

— Никаких шпионов и магов? Просто пойти и принести? Хорошее задание.

На то, что предыдущая группа не вернулась, Джек решил внимания не обращать.

— Имя человеку может дать только отец или учитель. Только что ты сказал мне, что считаешь себя выше меня. Ты не знал этого, поэтому я всего лишь предупредил.

Со Ли взял второй банан. Все же иногда полезно поесть что-то, что приготовил не Грыгор. Ведь даже вполне вкусная пища приедалась до чертиков - хоть и не солонина месяцами, но приятного мало.

— Имена больше, чем звуки. Вот твое на китайском звучит как "старый". И когда-то ты ему будешь соответствовать. Если не будешь много болтать.

Со Ли вглядывался в стрелку компаса почившего капитана, которая мелко дрожала в руках китайца. Она указывала только на север, а направление собственного жизненного пути все же приходилось нащупывать самостоятельно, набивая шишки и спотыкаясь. Буддисту не пристало скорбеть по ушедшим - душа капитана проходила очищение, чтобы снова возродиться в теле какого-нибудь кричащего младенца.

Тому, кто отринул мирские желания, ни к чему были цацки, коими с удовольствием делились пираты. Но с удовольствием высказал свое мнение, когда все стали спорить, кому же быть капитаном. Лидерских амбиций у Со Ли не было, о чем он не преминул рассказать:

— Буддизм говорит, что вести других должен либо самый старый, либо самый достойный. Бодхисатвой мне не стать в этой жизни. Но я буду не прочь взять штурвал под флагом Акселя.

В капитаны Со Ли явно не метил - не того полета птица. И старый волк Аксель на эту кандидатуру подходил как нельзя лучше. Сам же китаец планировал занять каюту штурмана. Как-никак, в навигационном деле он уже малость понимал, секстантом пользоваться умел и даже будучи неграмотным неплохо читал карты. Впрочем, со смертью бывшего навигатора - доброго ему перерождения - Со стал единственным на корабле, кто хоть как-то умел прокладывать курс.

Впрочем, у Со были мысли и насчет таинственной гробницы, поэтому он ответил Акселю:

— Путь к смерти - это и есть жизнь. Но в наших силах решать, как его пройти. Дары забытых будд могут указать путь к просветлению. Я буду рад отправиться на поиски смерти.

Поиск затерянных знаний, сокровищ или тайн - дело не слишком приличное для буддиста. Но махаяна позволяет искать истину даже вороша скверну. Потому что самые ценные алмазы не в кольцах и коронах - они среди грязи и нечистот.

Когда разговор с Бартом закончили, Джек надел ему на голову мешок, развязал руки и ноги и повел в соседнюю комнату, которая смердела чуть ли не так же отвратительно. Да еще и не все барахло из нее получилось выгрузить, так что пленнику явно не стоило видеть всю эту халтуру. Далее пленнику нужно было посидеть пару часов. Вряд ли его собирались оставлять здесь - полуразрушенное здание не приспособлено для долгого содержания пленников, но немного потерпит.

Наконец, крепко привязав Хорька к стулу, Джек присел возле него и заговорил:

— Теперь понимаешь, насколько ты идиот? Развели тебя, всунув приметные цацки и мешок золота. А твои подельники сейчас как сыр в масле катаются. Ну ничего, ты-то хоть живой останешься. Если правду сказал, пойдешь на каторгу. А дружков твоих мы поймаем и закопаем. Детскую кровь даже безпредельники не прощают. Уверен, что все рассказал?

***

После этого Эвелина провела небольшое общее собрание. По всему выходило, что нужно сейчас собрать информации. В этом Джек был не слишком силен. Да и в аристократических штуках понимал лишь крохи - незачем честному воину даже пытаться разобраться в подковерных интригах власть имущих. Это было неинтересно и не понятно. Да и к магу, неравнодушному к женскому полу, соваться было как-то не очень - Джек на девушку был похож ничуть не больше, чем верблюд на акулу.

— Я Хорька посторожу. Ты ж хочешь его Дуттару сегодня сдать?

Стоя над телом капитана, Со Ли уде начал мысленно читать первую из молитв Бардо Тхёдол*, но осекся. Китаец был не прочь провести капитану хотя бы первое бардо, чтобы ускорить перерождение души, но у них явно не было трех дней, чтобы соблюсти все условности и ритуалы. Да и вряд ли бы Мальм одобрил бы буддийский обряд - адепты триединого Йсу все как один считали его святотатсвом и попранием таинства смерти. Возможно, именно поэтому их души постоянно искали крови в новых перерождениях, ведь без должного очищения тень прошлой жизни будет преследовать тебя.

Хотя Со Ли так и не знал, какой обряд нужен в этом случае. Помнится, христиане просто закапывали тело в землю в молитвами или закладывали камнями, а в традиции моряков вполне допустимо было спустить тело за борт в последний путь. Впрочем, душа не обидится, если придется немного подождать. Китаец подошел ближе к честной компании, чтобы самому разглядеть добычу. Ведь графа с длинным именем явно не было. Впрочем, был другой человек с чуть менее сложным именем, которому повезло остаться в живых:

 — Пришлые индейцы обменяли девчонку на графа фон Унгерн-​Штернберга и его карту. Но перед тем, как его увели, Отто в последний момент обернулся на меня и сообщил, что они с ним уплывают к Возрождённой Обители Колибри. Она же - Иёро. А затем кто-​то сильно ударил меня по голове и я потерял сознание.

Становилось немного понятнее. Со посмотрел на индианку, которую Люций успел обрядить в корону из перьев. Мда, на Гаруду** эта девка совсем не похожа. Тощая, мелкая совсем - небось, зубы еще ни разу не чернила***, а уже будет проданной первому же рабовладельцу за сходную цену. Если доживет, конечно. И Со понимал, что для души будет лучше вынести все страдания тела которое приготовило перерождение, но зная, что и как будет с этим субтильным почти ребенком, более простой судьбой для нее являлась смерть.

— Капитана и остальных нужно провести в новый путь. Какие у вас там обряды, вы лучше знаете, чем китайский лаовай****... Люций! - Со обратился к рубаке, который, видимо, уже считал индианку своей собственностью. - Дай поговорить с большеглазой. У меня большой... кгм... опыт общения на пальцах. Может, и узнаем что.

Со Ли уважал капитана. Ему было горько осознавать, что теперь их жизненные дорожки разошлись. Колесо Сансары повернулось, и капитан с легкой душой ушел на перерождение. Его душа возродится во младенце и продолжит свой путь. До Будды ему, само собой, еще тысячи жизней, как и самому китайцу, но как говорят на родине, путь в тысячу ли начинается с первого шага.

Закрыв глаза капитану и воздав короткую безмолвную молитву, Со пригладил бороду.

— Тень махаяны пала на наш корабль. Но мы все еще здесь.

Со не приглушал своего голоса, но понимал, что вряд ли учение великой колесницы сможет пробудить хоть что-то в умах жестоких дикарей, которые почитают орудие пыток и смерти своего бога. За годы на море Со навидался фанатиков, которые с пеной у рта доказывали, что их бог - самый божественный бог в мире и даже желтомордые и узкоглазые уроды должны ему поклоняться. Правда, большинство таких фанатиков быстро смирели после потери нескольких зубов и уже не пытались крестить Со.

А еще он взял компас, который раньше принадлежал капитану, и приложил его ко лбу в знак уважения и памяти. Эта вещь продолжит служить морякам и самому Ли, напоминая о капитане. Ведь пока живет хорошее воспоминание о человеке, его душе будет легче жить следующую жизнь.

Впрочем, размышления китайца прервал шум и вскрики команды, тех, кто от нее остался. Со поднялся на ноги и посмотрел в сторону, куда глядели остальные.

Пока другие обдумывали сложные планы, Джек хотел предложить свою помощь. Раз этот Барт пьет как не в себя и проигрывается по-крупному, то можно ведь самому сесть в таверне и понаблюдать за ним, совместив полезное с приятным. Ведь сидеть за столом и без пива не получится. И точно так, видимо, подумал, Оравер.

- Ну что, Джек. Мы с тобой идем в трактир!

На что воин незамедлительно ответил:

— Лучшая работа в мире.

Тэрил, не мудрствуя лукаво, стал разделывать мертвого гуся прямо посреди поля. Птичьи потроха, как изысканным орнамент, украсили сырую землю. Парень с энтузиазмом кровавого маньяка пытался усмотреть что-то необычное - а вдруг это один из тех боевых гусей, о которых говорил заместитель в ратуше? Но нет, по всей видимости это был совершенно обыкновенный гусь. Умер он не так давно, не больше дня тому, поэтому протухнуть еще не успел, но и употреблять его в пищу не стоило. Солнце стояло уже высоко, да еще и Тэрил знатно вывалял бедную птичку в грязи и все равно не понял, от чего она умерла.

Осмотр кувшина с солеными огурцами тоже ничего не дал. Ну кувшин, ну огурцы. Во всей ситуации была только единственная странность - почему кувшин и гусь оказались в одном месте. Да и Джилл особо необычного обнаружить не смогла. Самое обычное поле - совершенно непонятно, зачем они вообще сюда поперлись. Орков нет, бандитов нет, только гуся дохлого нашли - экий успех важной миссии.

Магилу на пару с Харланом решили споро распугать всю живность, которой оказалось не так уж и много. Магия Харлана подняла в воздух недовольного шмеля, который сердито зажужжал и отправился прочь от нарушителей спокойствия, а меткий бросок грудки земли от бардессы испугал перепелку, которая, громко стуча крыльями, улетела прочь. Посреди поля оставался только крестьянин и невысказанное разочарование.

Ратуша встретила приключенцев уже привычным гомоном и шумом. Сердце города билось без устали, атриум был снова наполнен разношерстной публикой, которая хаотично сновала туда-сюда. Здесь снова спорили купцы, разбегались по всему городу мальчишки-посыльные и с важным и высокомерным видом ходили маги, прорезая волны хаоса будто каравеллы.

Секретарь ратуши, дварф с бородой в зале налогов, посмотрел на группу молодых людей, без особых эмоций выслушал, что им нужно и достал из стопки на столе гербовую бумагу, в которой официально подтверждалось право гильдии осуществлять деятельность на территории Арендаля и близлежащих земель, ему подчиненным. Правда, названия еще не было, но уже через минуту дварф взял большую чернильницу и каллиграфичным почерком вписал туда "Гильдия Героев".

С официальщиной и бюрократией, наконец, было покончено. В следующий раз явиться в ратушу следовало для оплаты налога. Но это уже в следующем месяце, так что об этом можно было пока что забыть. Четверка героев высыпала на улицу, но не успели они опомниться от шума, как стали невольными свидетелями очень странного спора. Усатый дварф, но без бороды, что не слишком свойственно этому народу, размахивал руками перед человеком в униформе городской стражи - Харлан заметил, что далеко не рядовую. Приключенцы явно успели лишь на середину диалога, услышав:

— ... А я сейчас вам покажу, откуда на Арендаль готовится нападение. Нужно нанести превентивный удар по позициям орков. Четыре позиции, я сейчас покажу карту, привез... Тараторил дварф, яростно размахивая руками и потрясая кофром, в котором, видимо, и находилась карта. Вот только договорить ему не дали:

— Я еще раз говорю, нет у меня людей по лесам бегать, позиции твои проверять. Откуда тут орки? Тем более, армия целая?

— Так они атакуют наши войска, которые на учениях находятся! У меня совесть чиста.

Дварф не унимался, и видно было, что вояке тяжко общаться с ним. Тот закрыл глаза, потер их и устало продолжил:

— Какие войска, какие учения? Какая совесть? Ты о чем вообще?

— Вы не поняли? Так я сейчас покажу... Я ж говорю, карту привез...

Стон стражника хоть и не вылетел из его уст, но вполне явно ощущался в воздухе. Он отвел глаза от словоохотливого собеседника и посмотрел на Джилл, которая как раз спускалась по мраморным ступеням. И она мгновенно поняла, что прямо здесь, возле ратуши, можно обстряпать новое дело для Гильдии. Стражник, по всей видимости, и вправду не самое последнее лицо в городе, и подружиться с ним или хотя бы заявить о Гильдии с помощью успешно выполненного задания будет крайне полезно. Начался новый день. А вместе с ним и новые приключения.

— Герб с ворот лучше убрать уже сейчас: чем раньше поместье перестанет ассоциироваться с предыдущими жильцами, тем меньше их репутация скажется на нас. Кто осилит?


Джек кивнул и достал из рюкзака ломик и пошел к воротам. К большому удивлению воина, герб приделали на совесть. Даже с помощью немалой силы и лома он не поддавался, все еще напоминая о предателях, которые здесь когда-то жили. Мужчина плюнул на руки, поднапрягся еще раз... и все получилось. Просто не так, как задумывалось. Герб так и остался висеть на воротах, вот только ворота уже лежали на земле. Проржавевшие петли не выдержали напора Джека и сломались.

Воин посмотрел на результаты своего труда, почесал затылок и оттащил створки ворот в сторону, чтобы не загораживали проход. На всякий случай, положил гербом вниз. А затем отряхнул руки и подошел к остальным.

— Ну, это, я сделал.

Казалось, что капитан стражи с удовольствием бы отделался от прилипалы, но что-то ему не дает. И он был рад, что очередную тираду дварфа прервала полурослица.

— Как удачно, что теперь в Арендале есть геройская гильдия, которая может помочь городским защитникам с таким важным делом! Расскажете поподробнее, в чём дело? Орки — это дело серьёзное, конечно...

Которой сразу стала вторить бардесса:

— А, простите, я видимо не так всё поняла! Да-да, позвольте представиться, Магиланика. Я, да и вообще мы, здесь для того, чтобы помогать таким как вы! Так поведайте нам ваши теории заговора, а мы с удовольствием все проверим и перепроверим и всё доложим! Мне как раз нужны новые материалы, для новых песен.

Дварфа плотно взяли в оборот и обложили со всех сторон прекрасные девушки. Впрочем, он не то чтобы сопротивлялся, а даже совсем наоборот. Увидев, что к его персоне проявили интерес, он стал объяснять уже им:

— Геройская гильдия? В Арендале и такое есть? Что ж, давайте я вам объясню. Пытаюсь объяснить господину капитану, что Арендалю грозит опасность, но у него, к сожалению, нет людей, чтобы убедиться в правдивости моих слов. Я ведь и карту привез...

Дварф тарахтел без остановки. Казалось, он даже не заметил, что стражник перестал обращать на него внимания, рассматривая дерзкую молодежь. И вот чего он не ожидал, что один из парней обратится к нему довольно в наглой форме:

–Да, давайте. Лучше уж мы займёмся. Ты, понятное дело, человек занятой, малéньких гвинтикiв, кого можно послать, у тебя не факт, что есть. А вот мы за скромное вознаграждение охотно всем этим займёмся!

Представитель закона мгновенно посерьезнел и нахмурился. А затем зычный глубокий голос, который привык командовать раскатился по окрестностям, да так, что мальчишки-посыльные споткнулись лишний раз, а парочка бюрократов высунулась из окон посмотреть, что за гвалт, а драки нет:

— Смирно! Сопляк, ты берега попутал?! Назови свое имя и чин, пока я не приказал тебя выпороть розгами сейчас же! И "ваше благородие" не забудь! Ты знаешь, что это значит?

Стражник показал на знаки отличия на собственной форме. Но Харлан об этом не имел ни малейшего представления. Ну стражник, ну вроде как не рядовой, потому что форма новая и эполеты есть. И до него стало постепенно доходить, что дерзить в такой наглой форме представителю закона явно не следовало.

Джек потягивал пиво и смотрел на честную компанию, которая за столом все уменьшалась и уменьшалась. Оравер и Вейгела ушли плясать и сейчас наворачивали круги по залу, а Эвелина и Мэй, пользуясь случаем, ушли наверх. Если в начале знакомства подобное вызывало неподдельный интерес воителя, то сейчас он попривык и ничего кроме хмыка женщины не удостоились.

И Арчи как будто почувствовал, что Джек начал скучать и сам начал разговор. И, к его чести, на одну из тех тем, где Джек мог не только поддержать дискуссию, но и высказать вполне годные мысли.

— Вот скажи, Джек, сражаясь с сбалансированным отрядом, какой заклинатель противника вызывал бы у тебя больше обеспокоенности: использующий атакующие сильные заклинания, или накладывающий усиления на своих воителей и проклятия на вас?

Джек сразу отставил кружку и повернулся к товарищу.

— О-о-о, эт от много зависит. Вот если у тебя боевая группа из пяти людей, тут колдун пригодится, который благословения, там, всякие наложит или противнику какую пакость наколдует. Ну ты понял. А если стенка на стенку людей сорок, то боевой маг - самое то. Шмальнул чем-нибудь взрывным в сторону противника - и порядок.

Джек сделал еще одно большой глоток пива и продолжил:

— А вот если с тварью какой воевать - вон, дракона будем Вэй ловить, - там маневренность нужна и скорость. Пока пернуть успеешь, этот гусь крылатый тебя уже схарчит. А боевая магия ему вообще как горохом об стену. А вообще я тебе так скажу - если маг против тебя, это всегда хреново. С воином проще. Видишь в руке меч, примечаешь, как он двигается, и уже можешь прикинуть, чего от него ждать. А маг может жахнуть чем угодно. И даже отличная реакция не всегда поможет. Это ж магия!

Было видно, что к магии в военном деле Джек относился с должным уважением и понимал ее силу в боестолкновении. Но и заслуги собственного искусства приуменьшать не собирался, полагая, что все равно, какими инструментами ты пользуешься во время боя. Лишь победа покажет твою правоту.

Джек внимательно слушал рассказ Эвелины, не отрывая от нее глаз. Друзья действительно попали в серьезную заварушку, и им повезло, что все остались целыми и невредимыми. Разве что отвлекся только на секунду, жестами показывая девушке-разносчице, что пиво ему нужно повторить еще два раза. Эмоций на лице Джека не было никаких, хотя он достаточно живо представлял, с чем столкнулись остальные. И как бы он действовал, если бы пришлось сражаться с летающим чудищем.

Рассказ о трофеях не впечатлил, но заинтересовал. Джек даже уважительно посмотрел на Вэйгелу. Вишь какая молодец, палец в рот не клади. Вот только одно смутило воина, от чего тот даже нахмурился.

— Каждому полурослику нужно убить дракона? Вот так вот.

Насколько Джек знал, у Вэй было множество талантов, в том числе и боевых, но дракона она еще не убивала. Это что ж значит, если она не сразится с ним, то не будет считаться взрослой? Странная какая-то традиция, ведь даже опытному воину с драконом справиться было крайне сложно. Даже больше, практически невозможно в одиночку. Джек бы сам не справился, свои возможности он знал хорошо.

Захотелось как-то поддержать мелкую. Воин не умел хорошо говорить, но брал искренностью слов:

— Вэй, ты не переживай. Обязательно найдем тебе дракона и поможем его завалить. Ты ж меня знаешь.

Обычно Джек обещаниями не разбрасывался. Но если нужно сделать все возможное, чтобы помочь мелкой, то он это сделает. Не потому, что ему за это заплатили, а потому, что сам хочет. За много лет под чужим командованием он практически разучился хотеть, и сейчас активно догонял это почти забытое чувство. Быть самому себе хозяином было непривычно, но приятно.

Джек сидел с кружкой пива и скучал. За несколько дней в Арабеле он успел познакомиться с местной кухней и счел ее вполне сносной. Правда, важные личные дела на поверку оказались пшиком, на который наемник потратил от силы несколько часов собственного времени. И хорошо, что все равно нужно было ехать в город, иначе дело совершенно точно закончилось бы выбитыми зубами, ведь дорога сюда ой какая неблизкая.

Поэтому несколько свободных дней Джек отдал тренировкам. Хоть секира уже давно была продолжением его руки, наемнику никогда не надоедало оттачивать боевые движения до автоматизма. Взмах, пируэт, высокий удар, поворот, карусель и сечка. А затем все по новой. Мужчина все время вспоминал слова отца, когда тот учил его правилам боя: "Не бойся воина, который знает десять тысяч ударов. Бойся того, который повторил один удар десять тысяч раз". Джеку было сложно представить, сколько это: "десять тысяч" - до таких величин он еще никогда не считал, но он твердо знал, что очень много. Правда, в арсенале воина было куда больше одного удара, но об этом не стоило трепаться налево и направо.

Наемник сидел в полупустой таверне и думал, что для него было совершенно не свойственно. Все же он больше полагался на рефлексы и инстинкты, а планирование и размышление доверял другим. Но разменяв пятый десяток лет неожиданно даже для себя решился оставить наемничество и уйти на вольные хлеба. Не один, конечно, а с интересной и крайне разношерстной компанией, каждый человек в которой дополнял другого как пиво, жареные колбаски, сушеная рыба и соленые орешки. Впервые в жизни Джек не просто воевал за жалование, а доверял другим. Формально ничего не менялось. Джек будет воевать, а другие - думать. Но здесь впервые Джек будет за равного. Правда, сколько Джек не размышлял, он не смог придумать, что же это для него значит. Только голова разболелась.

А уж когда Джек увидел знакомые силуэты на входе в трактир, то заметно обрадовался. Встал, поставил недопитую кружку на стол и пошел встречать.

— Здорово! Как дошли?

Мужчины удостоились крепких рукопожатий, Мэй - несильного хлопка по плечу, а мелкая Вэй - подмигивания. И только с аристократкой Эвелиной наемник все еще не знал, как себя правильно вести, поэтому ограничился неглубоким кивком. Ну мало ли, снова нарушит какое-нибудь неписанное правило общения с аристократами, о котором никогда не знал. Хотя почему "мало ли" - непременно нарушит, да еще и с десяток раз. Об этом даже сомневаться не приходилось. И ладно, как будто впервые, что ли.

Собственная гильдия - это не только престиж, но еще и ответственность. А вместе с ней острая надобность зарабатывать деньги. Начинающим приключенцам без репутации и имени никто не доверит слишком важные задания. Тем более пичужкам, которые только вчера оперились и встали на крыло. Их судьба - мелкие жучки и червячки. И если повезет, то со временем будет попадаться что-то крупнее.

Баба Маня была очень колоритным человеком. Старая и дряхлая - казалось, она своими глазами видела, как Арендаль рождался полтысячи лет назад. Причем, половину городя явно построили на песке, который из нее сыпался. Характер у бабы Мани был, честно говоря, не сахар. Склочная, сварливая, ненавидящая все живое, вечно бурчащая старуха поссорилась, наверное, со всеми соседями. Ее ветхий домик гнилым зубом выглядел среди простоватых, но вполне ухоженных строений на улице. И зуб этот шатался, болел, но выпадать никак не хотел.

И все бы ничего. Бабу Маню не любили, но свыклись с ней. Она стала частью местного фольклора. Но недавно все изменилось. Детишки стали рассказывать родителям, что в доме бабки к окна смотрят какие-то жуткие фигуры. Естественно, им не поверили. Но время от времени из дома слышалось жуткое завывание, да и сами соседи время от времени замечали в окнах какие-то очертания жутких существ., одного только воспоминания от которых хватало, чтобы молоко в доме скисло. Да и баба Маня из склочной старухи превратилась в настоящую язву, сочащуюся ненавистью к окружающим.

Герои стояли посреди улицы и разговаривали с бодрым дедком, лицо которого покрывали глубокие морщины и плешеватая седая борода, но держался тот молодцом. Дедка звали Феофан, но все называли его дед Феня. И он все рассказывал и рассказывал, слегка шепелявля от почти полного отсутствия зубов:

— Шталбыть, помошь пришли, внучки? Вот шпасибо-то. Штрашно иш дому выходить, шам видел ружи штрашные в окне Мани, штоб ее шерти в пекле варили. Детишки гулять боятьшя, переполох выливать приходитьшя. Пришраки али что там, да жуть какая. Вы уж ужнайте, какая пакошть там ешть. А ешли ижбавите от штрахобештии, так мы отблагодарим. Штрашивайте, што да как. Ежели могу, дам ответ. А нет, шкажу, кто жнает. Только вы это, Маню не обидьте. Штаруха хоть и малахольная и ш ядом в яжике, жла не делала никому.

Трактирщик из таверны "Серые воды" поделился с вами некоторыми историями о людях, которым не помешала бы помощь.

1.
Потерялся Медведь

Описание: бывшая аристократка Мара Безродная была давно изгнана из рода и прозябала среди низших слоев общества. И сейчас она ищет своего мужа по имени Чук, которого все называют Медведь. Городская власть и стража не хочет связываться этим делом. Поговаривают, что Медведь перешел дорогу очень серьезным людям, но это всего лишь слухи.
Задача: найти Медведя или раздобыть информацию о его местонахождении.
Сложность: высокая.
Награда: неизвестна.

2.
Проклятье Чорнобая

Описание: Купец Яков Чернобай в ярости. Вот уже пятнадцатый раз какая-то сволочь на лесной дороге грабит и разбивает повозку с товарами. Последние несколько даже наемников на охрану брал - без толку. К городской страже он обращаться не хочет, а с криминалитетом предпочитает не связываться, а то дороже выйдет. Но он очень хочет узнать, кто стоит за этим. Ведь еще немного - и купец пойдет по миру.
Задача: найти, кто разбивает повозки купца Якова Чернобая.
Сложность: средняя/высокая.
Награда: 30 зм за информацию. 300 зм за решение проблемы.

3.
Сюрприз для мага

Описание: маг Холат столкнулся с неожиданной проблемой. Несколько дне назад он оставил под купеческим мостом магический измерительный прибор, для какого-то своего дела. Вернувшись за ним, он обнаружил, что прямо на него кто-то наложил здоровенную кучу. Маг очень хочет найти шутника и проучить его.
Задача: найти шутника и проучить его.
Сложность: простая
Награда: 10 зм и обычный предмет

4.
Их там нет
ВЫПОЛНЕН

ОЧКИ ДЕДЛАЙНОВ
Акт 1. Пост 49

Джилл Фетвикс: 9
Магиланика Мейвин: 11
Тэрил: 14
Харлан Стенгер: 12

В городской ратуше было пестро и шумно. В атриуме царил полнейший хаос, в разные стороны муравьиными путями разбегались люди и дварфы, обязательно с бумагами или целыми папками в руках. Где-то в углу громко спорили богато одетые купцы, обсуждая подати на вино, а по ступеням беспрерывно бегали мальчишки-посыльные, которые за пару медных монеток были готовы доставить записку или устное послание за другой конец города. Ратуша жила своей обычной жизнью, которая для рядового жителя была непонятной, странной и немного пугающей.

Вот очередной малец чуть не сбил с лестницы Джилл и, не извинившись, на всех парах убежал вон из здания. Верно, посулили двойную плату за срочную доставку. Наконец, четверка молодых людей предстала пред очи одного из заместителей градоначальника, усатого и тучного дядьки лет пятидесяти, который внимательно выслушал сбивчивые предложения и скептическим взоров окатывал всех по очереди, лишь немного спотыкаясь о необычный наряд Мейвин. Наконец, умостившись удобнее за столом, скрестил руки на груди и медленно, с чувством глубокого достоинства, произнес:

— Гильдию, говорите? Которая будет решать проблемы горожан Арендаля за скромную плату? Эк молодежь придумала.

Дядька задумался, почесывая усы. Это были очень долгие секунды. Казалось, время увязло, будто муха в меду. Наконец, резко хлопнув ладонью об стол, заместитель разразился тирадой:

— Хорошо! Молодо-зелено, а может и что путное из этого выйдет. Глядите, не посрамите доверие. города. Спрашивать буду лично, если что не так. Подать платите в зале налогов, там внизу конторка и дварф с бородой, не ошибетесь. Есть деньги хоть на это?

С одной стороны, три сотни золотых - не такая большая сумма в городском бюджете. Но с другой, если каждому встречному в городе снимать печати с оружия, то порядка в нем можно и не ждать. Сам размер подати был выше, чем платят в казну ремесленники, но оно и ясно. Малого того, что молодые люди захотели зваться гильдией, так еще и определить род ее занятий не представляется возможным. Впрочем, деньги у героев действительно были. И даже больше, они уже присмотрели себе дом, который и будет штаб-квартирой гильдии. Хотя штабом его можно назвать с большой натяжкой: небольшой домик под соломенной крышей на три комнаты - вот и все пенаты великих приключенцев. Омрачало это великое событие только одно: полторы тысячи золотых - колоссальные деньги для молодых людей - были одолжены у одного из теневых авторитетов города, который со смехом ссудил золотишка на авантюру, но рассчитывал на их возвращение. Конечно год времени - это много, но кто его знает, что за этот год может случиться. Но если вдруг долг отдать не получится, то Янус со все той же улыбкой продаст всех троих в рабство, а то и похуже чего. Опасную игру они затеяли, но идти назад уже слишком поздно. Либо они обретут имя, деньги и признание, либо сгинут, пытаясь.

Из размышлений четверку вырвал голос чиновника:

— Бумаги и разрешения будут завтра. Вопросы есть, молодежь?

Усан с любопытством посмотрел на героев, еще раз споткнувшись взором о Мейвин. И через секунду добавил:

— Ах да, как гильдия-то ваша называется?

Реакция девушек на слова Алиры была.... разной. Где-то безразличной, где-то участливой и сочувственной. И Алира решила рассказать еще что-то. Верховная просила об этом не слишком распространяться, но как по-другому получить доверие тех, кто, возможно, будет спасать тебя от оборотня.

— Тут еще такое дело... - Алира снова густо покраснела. - Это не шутки. Друид Теутата дал силы барону. И он хоть чудовище, но ими владеет. И может исполнить угрозу... Особенно... Со мной... Друиды знают чары, туманящие разум и открывающие звериные инстинкты... Ну... Те самые... И на других друидов они действуют особенно сильно. Если я вдруг где-нибудь по дороге буду порываться куда-то идти и что-то искать, остановите меня... Пожалуйста...

Алира была до ужаса смущена. Она и об отношениях-то не сильно задумывалась, а уж тем более, о таких. Но сказать надо было. Сестрицы должны были знать о слабостях, чтобы они не стали большой неожиданностью.

Кольцо... Люц понимал, что ключ в кольце. Если это действительно легендарное кольцо исполнения желаний, то можно пожелать что угодно - и оно исполнится. Естественно, если легенды не врут.

Колдун надел кольцо на палец... и не почувствовал ничего. Хотя ведь не обязательно что-то чувствовать, когда используешь артефакты. Люц на секунду отвлекся от происходящего и подумал. Вот бы никогда не встречать Шарифа и остальных. Если бы Люц не согласился встретиться с ним, то не попал бы в лапы кобольдов, которые напали на таверну, а после и в застенки безумного некроманта, который творил непонятно что.

Плюнуть бы тогда на всех этих путешественников и эфемерные сокровища, которые они сулили, и просто не сворачивать в город, продолжая свой путь по малозаселенным регионам. Если бы так можно было... Если бы...

— Ты что, второй раз сдох и ебнулся? Хватит идиота корчить и трындеть почем зря.

Нет, первой реакцией Люц было шваркнуть надоедливого кендера волшебным мечом и развеять его по ветру. Потому что ну как можно быть таким надоедливым? Люц знал его всего-ничего, но уже почти ненавидел призрака. Мало того, что знал какую-то важную информацию, так не говорил ее прямо, а превратил ситуацию в фарс. Люц уже пожелал, что таки не прибил призрака, когда тот вылез из гримуара перед очи колдуна.

— Все живые? А, ну да. Живые, млять. Что делать будем? Мага я убил, а тот на себя магические потоки подвязал. Если не разберусь быстро во всем этом, нам может придти писец.

ЛСалем ни на секунду не выпускал из рук гримуар, судорожно его листая и пробегая глазами текст. Потому что здесь должны быть ответы на извечные вопросы "Кто виноват?" и "Что делать?". первым разобрались, так второй на носу, и ждать больше не может. Будет обидно ухайдохать некроманта, а потом самим сдохнуть, потому что некроэнергия больше не работает. В общем, дело ясное, что дело темное.

Алира уже хотела было искать воду и пытаться хоть как-то оттереть платье от налипшей грязи, но тут бардесса удивила девушку. Она взмахнула руками, и вся грязь как по волшебству растворилась. Платье стало выглядеть еще лучше, чем свежевыстиранное.

— Ух ты! Спасибо-спасибо-спасибо!

Алира довольно запищала, почти как комарик. Хотела даже броситься на шею Ясены с обнимашками, но все же не решилась. Мало ли что она подумает, у нее ведь и возлюбленная есть. Алира ведь росла в деревенских условиях, близко к природе и далеко от цивилизации, и о приличиях в культурном обществе знает только по верхах. Хотя пообниматься хотелось - это все же ее любимое дорожное платье, и было до чертивок обидно за загваздать его грязью.

***

После короткой медитации Алира почувствовала себя лучше и морально, и физически, поэтому с энтузиазмом отправилась в лес с остальными девицами. После боя Алира рьяно смотрела по сторонам - вдруг какая крокозября вылезет, но даже толкики опасности не было. Волки ушли далеко. Разве что на дне сердца болталась непонятная тревога, но Алира решила не поднимать ее наверх. Пусть болтается. Не боятся только дурочки. А Алира считала себя смышленной девочкой. Ну, в своем большинстве.

Через примерно час группа вышла к большому старому дереву. Под таким хорошо отдыхать - здоровенная крона давала прохладу и даже во время дождя можно было не бояться промокнуть.. Алира подошла ближе и увидела надписи на коре. Присмотрелась - и почти сразу же стыдливо отвернулась. За мгновение щеки девушки запылали хуже огня и стали похожи на две свеколки. Это ж надо посреди леса такие срамные фразы написать. И не постыдился кто испоганить дерево!

Но любопытство взяло верх. Прошло немного времени и глаза Алиры как будто сами по себе снова скосились на ствол, испещренный надписями. Кровь снова прилила к щекам, но тут друидка заметила что-то очень знакомое. Высоко-высоко на дереве были знакомые буквы почти забытой письменности. Алира как служительница Старой Матери много времени провела, чтобы выучить смысл подобных зарубок. Вот только с земли было непонятно, что написано. Даже отдельные знаки прочитать не получилось, но уж слишком знакомым была их форма - не спутаешь ни с чем.

Алира подумала немного. Лезть на дерево было несподручно. Не хватало еще свалиться с ветки и еще больше опозориться. И тут она вспомнила наставления Верховной, малость подумала и произнесла, чтобы все слышали:

— Сестрицы, я хочу посмотреть, что там выше написано. Это важно... Я сейчас магичить буду, старой магией, вы не пугайтесь, пожалуйста.

Девушка отошла немного от остальных, приобняла посох, прикрыла глаза и тихонько засвистела. А уже через секунду с того места, где только что стояла Алира, грациозно рванула небольшая кошечка, махнув рыжим хвостом. Еще пара мгновений - и киса уже скрылась под кроной, пытаясь прочитать надписи. Кошачьи глаза были не слишком предназначены для чтения, но Алира привыкла. Все же в форме кошечки она провела достаточно часов, чтобы свыкнуться с неудобствами и понять все преимущества. Единственное смущало - под Куполом эту магию не понимали и многие считали ее плохим знаком и чуть ли не проклятьем. Вот только Алира почти не колебалась - она была уверена, что девушки поймут все правильно.

Дикие земли накладывали печать на странников. Все меньше им хотелось надеяться на разум, положившись на силу. Попытка расслабиться привела к последствиям, которые никто не мог предвидеть. Израненные герои понимали, что они уже никуда отсюда не уйдут. По крайней мере, пока хоть немного не восстановятся. Ведь даже хиленький ходячий на их пути может оказаться последним для всех.

Игург с разрешения Мелиссы потратил немного времени, чтобы рассмотреть черное пятно, которое расползлось на коже девушки.

Отдых немного приободрил группу. Они забинтовали раны, успели перевести дух. Своды забытой штольни казались хоть и жутковатыми, но из пещер за эти несколько часов никто не вылез, никто не пытался съесть путников или хотя бы испортить им настроение. Оттуда тянуло неизвестностью и историей, но опасности не было. По крайней мере, рядом с выходом.

Время здесь как будто текло по-другому. Стоило приключенцам разбить лагерь, как его вдруг стало несоизмеримо много, как будто и не было погони из гоблинов и несметных полчищ нежити вокруг. Из безвременья их вывел звук. Как будто собака залаяла. Но это была не собака. Недалеко от входа, на знакомой ветке сидел ворон и громко каркал, недоумевая, куда подевались человеки, которые так щедро угостили его едой.

— Карр! Карр!

Пернатый решил сдержать свое слово и действительно принес информацию. Хотя может быть, что тот рассчитывал еще на угощение. Или на еще одно поручение с достойной оплатой.

- По сути, нам ведь нужно найти логово ликантропа, чтобы потом до него могли добраться воительницы. Может быть есть смысл пойти вслед за волками, которые напали на нас, они же тоже должны рано или поздно вернуться в логово. Наверное это глупо, но можно попытаться пойти по их следам, если они их вообще оставляют.

Алира яростно закивала головой.

— Да-да, это мысль. Волки следят не хуже лошадей. На лесной земле будет хорошо видно.

А после Алира встреченулась и сказала остальным:

— Я пойду чесночку дикого поищу. Перебьем запах. Все равно целоваться не будем.

С улыбкой девушка упорхнула ближе к лесному массиву, где в тени кустов должны скрываться мелкие побеги дикого чеснока. Сейчас как раз сезон, так что найти его не должно стать трудной задачей. Настроение Алиры было приподнятым. Как будто не было трудной и кровопролитной битвы с волками. Как будто им не нужно было сейчас идти в самую гущу леса сражаться с чудовищем. Алира видела, что она полезна и нужна - и ей от этого было чертовски приятно и весело.

Искомое нашлось довольно быстро. Уже через каких-то четверть часа Алира выкопала кинжалом целый сноп пахучих растений. Минимум по крупной луковице каждой. И тут же осознала, какая она дурочка. Ведь знала же, что в лес идет. Дома лежал прекрасный набор для травника, со всеми пестиками, ступками и даже небольшой садовой лопаткой. И вот надо было его забыть. Теперь руки чуть ли не по локоть вымазаны в липкой земле, да еще и платье спереди все перемазано. Из кинжала вышло крайне плохое копательное орудие. Да и землекоп из Алиры вышел неважный. Поэтому возвращалась она со смешанным настроением. Вроде и быстро сделала дело, но триумфа не было - грязнули триумфа не заслуживают.

Поэтому девушка сбросила клубни возле потухшего костра и пошла мыть руки и оттирать платье, надеясь, что грязь не въелась слишком глубоко.

Все случилось слишком быстро. Остальные не успели среагировать на происходящее. Секундой позже, как меч Мелиссы со струйкой крови вырвался из раны, аристократ поднял руку, из которой вырвалось бледное сияние. А секундой позже Энви просто упала как марионетка, у которой внезапно обрезали ниточки.

Тишина накрыла приключенцев. Все происходящее было настолько сюрреалистично, что сразу поверить в правдивость увиденного было нелегко. На клинке Мелиссы видна кровь, сама она лежит кулем в объятиях мужчины, а лорд зажимает рану в боку. Приклюценцы еще не видели, что в месте, где кожи девушки коснулась магия, расползается чудовищная чернота. Шея и подбородок утратили белизну и сейчас были похожи на угольки, покрытые струпьями. Но самое страшное скрывалось под одеждой - чернота покрыла отвратительной корочкой грудь и живот. Видимо, Сансаниэль своей магией затронул то, что нельзя трогать. Проклятье дало о себе знать и тщательно выверенный удар аристократа привел к последствиям, которые он не мог предугадать. Сейчас только аристократ видел, что натворил. Удерживая почти невесомое тело девушки он прекрасно видел, как изменилась внешность Мелиссы. Скрыть это не выйдет даже мощной иллюзией. И об этом узнают все. Кто знает, как сложатся отношения в группе, если остальные узнают, какие было оружие последнего шанса от выпускника магической академии.

В происходящее невозможно было поверить, но реальность не собиралась меняться, если в нее кто-то не верил. И лишь свет из входа в копи намекал на то, что это все не галлюцинация.

Милош с удовольствием грабил таверну. Ну а как можно сказать, если они только что убили хозяева и теперь искали, чем можно поживиться в закромах. И то, что трактирщик сам решил напасть на мирных путешественников, их не извиняло. Мало того, что они уже закопали труп, так сейчас как заправские воры чистили помещение, чтобы нажиться. И это казалось... правильным, что ли. Ведь Келек специально говорил, чтобы они привлекали как можно меньше внимания. С этим не получилось, но и просто пойти и объяснить ситуацию городским властям тоже не получится. У них теперь есть ответственность не только перед собственными жизнями. И мораль под этой ответственностью прогибалась, как будто соломенная крыша под ребенком, который отправился тырить яблоки с ближайшего дерева.

Но тут сначала послышался стук копыт, а потом и вовсе дверь распахнулась и туда ввалился тучный и громкий мужчина. За эти секунды Маркус и Барз успели придумать байку про крыс и даже где-то надыбали банку с синим порошком. Сам же пастух стоял в стороне и не отсвечивал, делая вид, что собирает все припасы на столе, чтобы не рассыпались.

Конечно, можно было придумать объяснение, что они тут делают, и попроще. Но так искусно врать Милош не умел. Поэтому пришлось плыть по течению и смотреть, куда оно вынесет незадачливых убийц-грабителей.

Алира много знала о повадках животных. Хоть она и была молода, но по части тварей земных ей не было равных в общине. Ведь многих из животных она знала, так сказать, изнутри. О волках, которых ей не раз приходилось отгонять от барашков и козочек, она тоже знала чуть ли не все. Чем и сразу же поделилась с подругами - Алира надеялась, что уже могла так называть девушек.

— Скрыть запах от волков поможет перец, лук или чеснок. А еще уксус или селедка. Они как что-то из этого чуют, им нюх на пару дней отбивает. Но я бы не хотела, чтобы от меня пахло селедкой.

Ну вот, снова сказала что-то не то. Такими темпами ее будут считать деревенской дурочкой, которая невесть как выбралась из деревни и решила поделиться "мудростью". Впрочем, все, что она выдала, действительно было правдой. Чем острее запах, тем вреднее он для псов - и для волков тоже. Другое дело, что самим от этих запахов придется намучиться. Толку, если перец перебьет запахи, но от него чихать придется всю дорогу. А о селедке и вовсе молчок. Алирка и так рыбу не любила и воротила от нее нос всегда, когда ее варили или тушили сестрицы, а уже добровольно натереться селедкой даже благой цели была не согласна. Это выше ее сил.

— Надо еще старый путь отыскать, чтобы не блудить по лесу.

Милош осматривал подвал, будучи в каком-то ступоре. Руки и глаза делали свое дело, выискивая странные или даже страшные тайны волколака, но мысли роились где-то далеко, явно не в корчме. Что в принципе произошло и почему волк напал? Да и какие-то странные выводы тот сделал насчет Милоша, упоминая свою сущность и проклятье.

И что за странное видение было у пастуха, когда тот упал без чувств? И почему Маркус вдруг назвал его "Мишкой"? Вопросы роились, но не находили выхода и продолжали жужжать в ушах. За спиной парень как будто чувствовал присутствие кого-то сильного. Даже несколько раз оборачивался, но каждый раз утыкался взглядом в сыроватую стену подвала.

— А...? Что...? Да-да...

В очередной раз Маркус что-то сказал, а Милош пропустил все это мимо ушей. Непохоже это было на ответственного юношу, который еще недавно тянул на себе заботу о мелких сестрицах и братике. Но мысли не умели ждать, они алкали внимания, чтобы каждую из них парень взял и прижал к себе, разобравшись в том, кто он есть сейчас и кем будет. И чем дальше думалось, тем сильнее хотелось забиться в угол. Он уже стал избранником взбалмошной богини , а затем убийцей и покровителем слабых. А еще, возможно, проклятым.

Парень, наконец, понял, что имел в виду хозяин таверны. Проклятье, зверь, опасность... Он подумал, что видит перед собой такого же оборотня, как и сам. Но ведь медведь сам признал его. Милош без задней мысли принес смерть страшному зверю, который чуть не порвал их возле лесной хижины, но постарался уважить сильного зверя, и тот принял это. Во всяком случае, Милошу показалось именно так. Он признал его и слился с ним. Разве это проклятье? Нет, бывший пастух так явно не считал. Осталось лишь последнее - проверить. Но делать это он собирался явно не на глазах остальных. А лучше - глубоким вечером, когда никто не будет видеть. Да и все равно это вилами по воде писано, хоть чудес он насмотрелся на десять лет вперед, но если не выйдет ничего, так хоть не позориться перед товарищами. Так и решил. Жужжание в ушах почти прекратилось. Мысли получили толику внимания и отстали, уснув глубоко в голове. Ненадолго, но и это было за счастье.

Милош усвоил этот урок. Нет ни черного, ни белого. Есть только серое и коричневое.

Среди стоящих возле реки не было хороших людей. Были убийцы, мародеры, высокомерные мрази, лжецы и мерзавцы. И среди наемников не было. Когда Милош услышал, что староста своими руками подложил под восьмерых мужиков двух сельских девушек, которых пользовали как хотели, зверь внутри показал клыки. Хотелось размазать его и заставить почувствовать все, что чувствовали девушки. И парни с ним были совершенно согласны. Он уже поднял посох, чтобы своротить старосте челюсть, но услышал голос Лады. Прямо в голове.

Он обернулся и посмотрел девушке в глаза. И понял, что как минимум один хороший человек среди них есть. Лада, как лучик света, сейчас защищала отъявленную мразоту, только чтобы мы не брали лишнего греха на душу. Уже и сам Милош не заметил, как ожесточился и подвергся влиянию звериного начала. Но не Лада. Пастух, не отрывая глаз от девушки, кивнул ей и опустил посох.

Но оставлять подобное безнаказанным было бы неправильно. А с учетом, что старосту взяли в оборот уже Барз с Маркусом, Милош обратил внимание на сопровождающих и сказал:

— Грегор, я хочу, чтобы каждая собака в вашей деревне знала, какая мразь ваш староста. И ты им расскажешь, понял? - затем Милош перевел взгляд на старосту, которому и так было не слишком хорошо. — А что до тебя, пес, то я говорю тебе: если еще хоть одна живая душа пострадает из-за тебя, то я не буду мешать моему другу садить тебя на кол. Но я буду милосердным и буду лечить твое тело каждый раз, когда ты, сидя на пике, будешь терять сознание от боли. Мы вернемся сюда через какое-то время. И спросим за все.

У них была божественная сила, но мудрость приходилось постигать самим. Началось это постижение с ошибки, и как бы не хотелось испепелить старосту, это тоже будет неправильно. Но он уже получил предупреждение. И Милош был уверен, что Маркус не голословен в своем намерении. Как и он сам.

Своды каменоломни сомкнулись над головами героев, создав впечатление, что они находятся дома. Но не у себя, а в гостях у далекого знакомого. Было спокойно и необычно. Да так, что приключенцы решили немного отдохнут и расслабиться. Полуорк умостился медитировать, а охотница волшебным движением рук скрутила папиросу, плотно набитую ароматными травами. И уже секундой позже на весь главный зал раздался шибающий в нос запах. Лешмаль, как называли эту травку эльфы. Она хорошо дымилась и вызывала приятную расслабленность тела - то что нужно и почти ничего больше.

К Керли присоединилась Мелисса, и, неожиданно, Сансаниэль. В кругах аристократии подобное развлечение считалось несколько неприличным. Папиросам предпочитали трубки из дорогих пород дерева, но даже те были не слишком распространены и считались, скорее архаизмом. Дымить - не слишком подобающая высшему сословию слабость. Это привелегия крестьян. Курили многие. Но, конечно, далеко не все разбирались в эльфийских травах, поэтому растили обычный табак на заднем дворе.

Не прошло и пять минут, как папироски-самокрутки истлели, отдав свою силу. После них остался кисло-горький привкус - пергамент не очень подходил для самокруток, поэтому отдавал паленым деревом. Тела курящих охватила приятная нега, как будто довелось окунуться в теплую ванну с бокалом игристого. Не зря лешмаль использовали как отличный релаксант. Чаще из нее варили снадобья, но и ее дым отлично справлялся с задачей. Вот только ослабленному сильными ранами организму Мел даже такое средство оказалось слишком сильным. Сердце стучало как бешеное, пытаясь разогнать остатки крови, но не справлялось. И там, где другие просто расслабились, Мел вдруг открыла глаза и обнаружила себя посреди пустой комнаты, а возле нее по обе руки нее сидели Терон и Азура Орвилл. Их неестественно белая кожа отдавала синевой и в свете магических шариков казалась почти прозрачной. Их губы шевелились, они шептали что-то. Тихо-тихо, как шелест листьев на ветру, Мелисса слышала мантру, повторяемую раз за разов:

– Ты убила и умрешь, скоро-скоро ты сгниешь...
– Ты убила и умрешь, скоро-скоро ты сгниешь...
– Ты убила и умрешь, скоро-скоро ты сгниешь.
— ТЫ УБИЛА И УМРЕШЬ! СКОРО-СКОРО ТЫ СГНИЕШЬ!
— ТЫ УБИЛА И УМРЕШЬ! СКОРО-СКОРО ТЫ СГНИЕШЬ!
— ТЫ УБИЛА И УМРЕШЬ! СКОРО-СКОРО ТЫ СГНИЕШЬ!

Звук за звуком, шепот стал превращаться в крик. Он звенел в ушах и набатом отдавал в самой душе. Казалось, что он отмеряет секунды до того, как предсказание давно умерших людей начнет сбываться. Каждое новое слово казалось стуком молотка, который забивает очередной гвоздь в крышку гроба. Бух! Бух! БУХ! БУХ! А мертвецы сидели и вторили раз за разом, раз за разом. Казалось, это продолжается уже вечность. Боги успели умереть, вместо них родились новые, а два покойника все еще повторяли одну и ту же фразу. Звезды зажигались и гасли, но время здесь застыло. И через несколько вечностей Мелиссе показалось, что чета стала ближе. Они не двигались, но при этом понемногу приближались, как будто пространство само сжималось и заставляло комнату становиться все меньше и меньше. Сама Мелисса застыла, как муха в янтаре, обреченная раз за разом переживать это. Липкий страх заползал под кожу и спутывал мысли. Почему? Зачем? И что будет дальше, когда мертвецы перестанут говорить и, наконец, коснутся ее?

Беглый осмотр двора каменоломни не дал Мелиссе абсолютно никакой новой информации. Ржавые тележки, каменная пыль и сломанные глыбы, которым уже минимум два века. Людей здесь не было слишком давно, и только камень еще помнил их прикосновение. Но и следов зверей здесь тоже не было. Ни костей, ни дерьма, ни отметин на земле или камнях.

Свод каменоломни встретил путешественников прохладой и еле заметным ветерком, который нежно дунул в лицо каждому, будто отец пришел после тяжелого рабочего дня и натруженными руками помотал прическу своему ребенку. Впрочем, это все могло лишь причудиться израненным героям, жаждущим передышки и спокойного сна. Перспектива оказаться среди ночи на пустыре или среди деревьев, выросших на костях павших защитников, выглядела куда хуже, чем остаться под сенью Цаталя. Может, Грумбар еще не потерял своего влияния и сможет защитить путников, пришедших к нему за помощью?

Тишина... После непрекращающегося шума листьев она показалась оглушающей. Стук собственного сердца казался звоном храмовой колокольни, а собственная кровь бежала в жилах как полноводная река, преодолевающая пороги. Даже мысли шевелились в голове с каким-то противным скрипом, которого не было слышно ранее. Путешественникам казалось, что они провели здесь часы, хотя на самом деле прошло не больше минуты. Время здесь было тягучим и топким, оно вязалось за сапогами и оставляло липкие следы на руках.

Первое же помещение, в котором они оказались, было довольно широким для отдыха. При желании путники могли расположиться прямо у входа. Истлевшие шпалы не добавляли комфорта, но здесь было почти уютно. Разве что немного смущали штольни, вырубленные в скале сотни лет назад. Они манили и отталкивали неизвестностью в темноте. Свет от огоньков, призванных Сансаниэлем, почти не проникал туда, ограничиваясь сводами. Всего из зала было где-то шесть или семь ответвлений. По трем из них даже шли рельсы - видимо, именно они были основными для добычи камня.



Интересно, что технология добычи камня прямо внутри скалы была почти забыта. Весь гранит, получаемый в королевстве, получали обычным способом - зубилами и молотами откалывали плиты, которые потом рубили топорами специальной формы. В Цатале же гранит добывали непосредственно в скале. Здесь точно была замешана магия и все мастерство, на которое только были способны дварфы. Но как именно велись работы, знали только старейшие. И если в скором времени территория Диких земель будет отвоевана обратно, придется заново изобретать технологию добычи священного гранита для гробниц королей.

Путники стояли посреди большого зала каменоломни. Опасности и заботы казались такими далекими, даже раны стали болеть не так сильно, как могли. Но за тишиной и желанием отдохнуть все же не стоило забывать, что опасностей не становилось меньше. Кровожадные гоблины явно захотят отомстить за павших собратьев, а мертвяки за стеной вовсе не хотели обретать покой и умирать окончательно. Как поступить правильно? Знали только боги. А может и они не все видели.

Прибьет дверью? Ну, это дело поправимое.

— А ну разойдись, сейчас открывать будем. Чтобы не торкнуло никого.

И Люц аккуратненько, магией, стал открывать дверцу. Даже если жахнет, то никого не убьет. В теории.

Вход в старые копи был недалеко. Можно было разглядеть даже рабочие тележки, сваленные в кучу возле каменных стен. Ржавые, изъеденные временем, они нашли здесь последнее пристанище, ведь даже если когда-нибудь в каменное святилище вернется человек, их просто выбросят как ненужный хлам. Их время прошло.

Но герои были начеку. Они не спешили лезть в неизвестность, особенно после того, как их на их жизни уже покушались несколько раз. Керли решила, что вороны могут подсказать ей, что творится вокруг. Она ведь сама отчасти ворона. Понимая, что больше ни от кого никаких ответов не добьется, девушка сжала кулаки и покачала головой.

— Стойте, не идите! Дайте хоть узнаю у местных, что тут происходит. Авось видели ... После уже пойдем сами.

Большой черный ворон с седой макушкой, явно не из стаи, которая перепархивала с дерева на дерево, приблизился к Керли и призывно каркнул. Птица была точно не из пугливых - она не боялась людей, а лишь интересовалась новыми странными животными, которые вдруг появились среди леса.

Она неторопливо сокращала дистанцию с пернатым, который никогда не был членом ее стаи. Он не являлся лесным духом, а всего лишь был простым вороном. Сейчас этого было достаточно. Стая молча окружила свою хранительницу. Сотни черных глаз были направлены на Седую Макушку.

— Minu veri on esmasündinu veri, seetõttu võin sinu keelt rääkida. — Эльфийский слог всколыхнул в девушке кровь первородных, которую Керли когда-то испила. Пробудив силу древних, она начала понимать звериную мову.

— Теперь Ты понимаешь меня, а я - тебя. — Охотница, не сводя глаз с ворона, развела руки в стороны, позволяя некоторым из своих птиц сесть на предплечье. — Я – Хранитель Стаи. Мы - не местные и поэтому у меня есть вопрос к тебе. И не один.

Керли замолчала, ожидая реакции.

— Стаи? Стаи. Не стаи. К тебе? Вопрос!

Речь ворона казалась с одной стороны понятной, но при этом истинной тарабарщиной. Хотя пернатый вроде как не испугался двуногой хранительницы стаи и был не против пообщаться.

Ворон говорил странно. Но тут в голову Керли пришла одна неожиданная, но при этом гениальная мысль. Ведь птица использовала только те слова, которые сказала ей сама охотница. Те же падежи и даже интонации. Видимо, маленький умишко смог понять мысль, но выразить собственную не мог. И если очень широко интерпретировать его ответ, то можно было предположить, что сказал он что-то вроде: "Стаи? А, этой стаи. У меня нет стаи, я один. А вопрос задавай, да, я не против".

Женщина по привычке кивнула, в знак удовлетворения его реакцией, но после тут же поняла, что птица скорее всего не понимает этих жестов. Ворон кивнул в ответ, явно зеркаля двуногую. А затем повторил:

— Вопрос!

— Видишь то место? — Она повернулась в сторону, где у подножья горы располагались копи и были видны старинные сооружения, оставшиеся нетронутыми со времен деятельности шахты. Или почти нетронутыми. Одна из сорок полетела в сторону горы, указывая цель, о которой шло повествование. — Живет ли кто в тех пещерах или нет? Если, да, то это двуногие или они передвигаются на четырех ногах? — После короткой паузы, Керли добавила.
— Или больше.

— Живет? - переспросил ворон. Затем птица задумалась, если можно так называть, когда он начал копошиться в своих собственных перьях. Затем, уложив несколько перышек, он, наконец, ответил:

— Видишь! Живет или нет! Не видишь. Не в тех пещерах видишь! Понимаешь?

— А сам Ты живешь в этом лесу? В нем опасно ночью или безопасно? По нему ходят опасные существа, которые убивают все живое? Ты видел мертвых, которые все еще ходят? — Керли поджала губы. Вороны - падальщики и уж точно должны знать, что есть смерть.

— Живешь! - с гордостью ответил ворон. А затем скукожился и продолжил:

---- Ходят! Опасно! Видел!

— Ходят большие, как я? Или поменьше и зеленые? Или гораздо больше?

— Зеленые! Большие, как я! Не кто в пещерах!

— Хм. Значит разные. Они только приходят или живут, то есть обитают, здесь тоже? — Птицы спорхнули с ее рук, когда девушка задумчиво скрестила их на груди.

— Хм. Приходят! Живут! Здесь тоже!

— Поняла. — Керли прикусила губу, думая, о чем бы еще спросить, но в голову так ничего и не пришло. Она обернулась назад, чтобы окликнуть кого-то из спутников, но не знала кого. Самыми осведомленным в вопросах, касавшихся дикой природы был Игург. Да вот говорит он также, как этот престарелый ворон.
— Это тебе за ответы. Спасибо, что помог мне и моим товарищам. — Девушка вынула из бокового кармана небольшой мешочек с вяленой лосятиной и велела Глазу передать их Седой Макушке.
— Я передам им все, что ты сказал. И тогда, возможно, мне придется спросить кое-что еще у тебя.

— Хм! Понимаешь! Есть!

Видимо, на вороньем это означало "спасибо". Птица с заметным удовольствием взяла угощение порхнула, на ветку и стала отщипывать кусочки мяса, урча как котенок.

Довольствующийся подачкой ворон уже вызывал мало интереса у охотницы, поэтому, не теряя времени, она вернулась ближе к товарищам по несчастью и как можно более кратко изложила суть беседы с птицей.
— Возможно, имеет смысл что-то еще спросить, но мне в голову больше ничего не приходит и это не самая смышленая птица. Настораживает, что он никого не видел в руинах копий. — Ее голос все еще не утратил странного звона, словно ее речь произносилась в нескольких измерениях сразу.

Не без любопытства Мэл наблюдала за общением меж пернатым и охотницей. Её упрямство вовсе не раздражало: она ведь пытается сделать как лучше, нечего устраивать из их спора проверку, где по итогу победитель забирает смерть товарища. Впрочем, не понимая языка птицы, Битрис довольно быстро потеряла интерес и «очнулась» только тогда, когда Керли обратилась к компании:
— Значит, копи чисты… — задумчиво произносит Мелисса, чувствуя какой-то подвох да только знает: получить все ответы на свои вопросы они точно не смогут. Так же вслух она не произносит и того, что птица лишь сбила их столку, чем помогла, — может, он просто не понял вопроса? — Мелисса пожимает плечами, — и что ты думаешь о том, чтобы пойти туда теперь?

— Не совсем. Внутри ворон не был, но снаружи или выходящих оттуда никогда не видел. — Керли задумчиво потёрла подбородок.
— А ведь птица-то старая и, судя по всему, не один десяток лет живет.

— Я бы на ее месте тоже не полезла: толку, если вся еда для неё снаружи, — между делом произносит женщина, явно дожидаясь ответа на более важную вещь, нежели размышления о возрастах пернатых. Впрочем, кое-что она все же спрашивает в дополнение: — может, ее можно попросить пролететь над лесом и узнать, есть ли у нас преследователи?

— Попробовать можно, но времени у него будет мало. Моя магия не вечна и утратит свои силы меньше, чем через час. Велик шанс, что к моменту возвращения уже ничего не пойму из сказанного им, а мои силы иссякли. — Ворон ответила с небольшой досадой в голосе. Очень не хотелось признавать, что ее магия на сегодня истратила свой потенциал.
— Но если в копях сравнительно безопасно, мы скорее всего можем встретить ящериц или летучих мышей, а то и сову вовсе.

— О, вижу ты уже более оптимистично настроена на дварфийские ходы после разговора с птичкой, — хмыкает Мэл. Женщина видела в этом определенно что-то забавное, раз зверь смог убедить напарницу быстрее, чем другие любые аргументы от «двуногих».
— Это, пожалуй, единственное что меня беспокоит. В остальном… — она переводит взгляд на вход к руинам, которые стали ближе, — думаю, что справимся мы с остальным сами.

— Силы. Еще. Остались. У. Меня. — встревает в разговор Игург, — Нужно. Будет. Смогу. Поговорить. С. Животными. Тоже. Только. Решить. Надо. Сейчас.... Оставить. Силы. Или. Исцелить. Не-Вождя.


***

До входа в копи осталось всего-ничего. Весеннее солнце устало и уже понемногу клонилось к закату. Через пару часов Дикие земли накроет тьма и вместе с ней проснутся самые тайные ужасы этого места. Не только те, которые живут в головах, но и те, которые нашли свой покой здесь два века назад.

Мелисса правильно рассказала сопартийцам о побоище, которое было где-то здесь давным-давно. Если Гару оказался прав и нежить действительно оживает с наступлением темноты, то оказаться лицом к лицу среди темного леса с сотней-другой разъяренных мертвецов - удовольствие крайне сомнительное. И даже с быстрыми ногами и неуемным желанием жить был слишком большой шанс присоединиться к этой честной компании.

Священная гора была не самым плохим из выборов. Да и седоватый ворон это тоже подтверждал. Возможно, Грумбар еще не потерял своей силы здесь и даст защиту добрым путникам, если те уважат его святыню. Правда, кто знает, где легенда для красного словца, а где - реальность. Историй об этом месте и так не слишком много, да еще и за давностью лет уже никак не понять, что из них правда, а что досужие домыслы необразованной мужвы.

Вот только решить, что делать дальше, нужно было прямо сейчас. Или остаться под сенью Цатала, потеряв драгоценное время, или поставить свою жизнь на кон и попытаться прорваться к Стене сквозь темень и неизвестность. Выбор сложный. Но его придется сделать.

Значит, Клио - лидер группы. Ой как хорошо. Алира чуть было в ладоши не захлопала, но вовремя осадила себя. Ведь среди воительниц находится, а не детей в общине забавляет. Но надо же, в пути, когда они вдвоем общались, у Алиры и мысли не возникло, что жрица может командовать. С другой стороны, это очень хорошо. За те пару часов они уже вроде бы подружились, поэтому не придется выдерживать косые взгляды от нового начальства.

Карту друидша чинно посмотрела, но если честно, предпочитала изучать дорогу в живую - своими глазами. Так и запоминается лучше, и ошибиться невозможно - ведь нет двух одинаковых поворотов и дорог - они все разные, как люди.

Ясена - какое интересное имя - взяла себе одно зелье. Как правильно она смогла заметить, Алире оно было ни к чему - если срочно, то можно и магией подлечить. Хоть друидша и не была целительницей, но магией владела и могла вылечить не только царапины, но и вполне серьезные раны.

— А ещё у меня с собою два сухпайка. И палатка. Если у кого-то ещё есть палатка и еда, то не пропадём, даже если провозимся до ночи.

— Ой, у меня есть палатка. И спальник. И одеялко. Сестрицы хорошо снарядили, чтобы не подмерзла в пути. Мало ли что случиться может.

Алира легким движением спрыгнула с кобылки и еще раз почесала ее за ухом. Она очень хорошо потрудилась, поэтому заслужила отдых и угощение. Если будет время, девушка планировала сама сходить в конюшню, подсыпать ей овса и скормить яблоко-другое. Но будет ли оно?

Как оказалось, Клио сама не знала, что их ждет раньше и была практически такой же неопытной путешественницей, как и сама Алира. Поэтому в компании с ней девушка ощущала себя спокойно. Можно было бы в более спокойной обстановке раззнакомиться да подружиться. Обязательно. А пока Алира стояла перед женщиной, которая явно занимала не последний пост.

— Приветствую. Я Алира, из друидок.

Конечно, девушка хотела, чтобы это звучало с гордостью и самоуважением, но хватило только, чтобы голос не дрожал. Ведь кто знает, может, сейчас кто-то скажет: "Уведите эту пигалицу и пришлите настоящую друидку"? И кто знает, какую реакцию вызовут эти слова. Слезы? Или желание доказать, что она всамделишная? Но как тогда сохранить обещание, данное Верховной? Все было в новинку, другие люди, другим традиции, все иначе. А сама Алира здесь чужая, хоть никто пока ей этого не говорил. Она просто чувствовала. Бессмысленно и беспричинно.

Шео неспешно посасывал баклагу пива. После плотного завтрака это было то, что доктор прописал. Как-то незаметно полуорк стал все больше времени проводить в компании этих странных приключенцев, с которыми несколькими днями ранее совершил парочку успешных походов вниз. Не то, чтобы прямо сильно успешных - денег хватало на постой, но при этом было катастрофически мало, если сравнивать с тутешними ценами. И компания была, честно говоря, странная. И если быть совершенно честным, Шео не обратил бы внимания на подобных чудиков, если бы завел знакомство с ними где-нибудь на большой земле.

Пиво неуклонно кончалось и Шеогорат уже подумывал, не взять ли еще одну. Но мысли перебил малец, который тыкнул что-то в руки Лысому Всея Лабиринта и упрыгал прочь. И по мере прочтения листовки лицо Сопрано то ли светлело, то ли бледнело. Хотя может это просто ночной дожор, который настойчиво просился наружу. Спереди или сзади - это уже несущественно.

Перси открыл рот и произнес странную по меркам Шео фразу:

—Джин, парни, как насчет поразвлечься? Все включено...

И вот тут в голову полуорка пришла очень любопытная догадка.

Лысый довольно прохладно относится в женщинам. Если честно, Шео так и не видел, чтобы тот к кому-то приставал или хотя бы с аппетитом смотрел на чью-то задницу, кроме своей в зеркале. Это раз. Он прямо отказал шлюхе, которая вроде как на него запала. А это, знамо что, отличный способ сэкономить - как говорится "полюбила и дала". Пусть не за бесплатно - ей же тоже что-то кушать нужно, но уж никак не тройную цену, которую она сдерет с клиента, если он ей не по душе. Это два. Еще полуорк замечал за губолшепом довольно странные особенности поведения. Иногда казалось, что бабского в нем куда больше, чем в той же Мэй. Это три. И вот малец этот, который в листовке обещал развлечения и "все включено". Это четыре.

Собрать все это вместе было просто. Либо Персиваль - убежденный ценитель омлета с сосисками, либо он мудень куда побольше и облизывается на омлетик с сосисочками. В первом случае ему можно в рожу плюнуть, а во втором - еще и волшебный пиздюль не помешает. Шлюхами становится немало нимфеток, которые идут продавать единственную собственность не от хорошей жизни. Двенадцать лет по человеческим меркам или даже меньше - на все есть свой покупатель. А в некоторых тавернах для особых ценителей есть и мальцы того же возраста. Если есть деньги, ты получишь хоть ребенка, хоть осла, хоть единорога с тройкой фей в комплекте. Хотя дороже в таком случае не товар, а молчание.

И вот если Лысый Мудь хочет всех подсадить на подобные развлечения, то стоило бы ему ногу в задницу засунуть, да так глубоко, чтобы пальцами пяткой можно было в носу почесать. Хотя при чем тут Джинни? Хотя мало ли, она ведь тоже мужикам знаки внимания не оказывала.

Вот же ж йопть! Шео, не скрывая подозрительного тона, спросил:

— Ну и кого и чем ты там развлекать собрался и нахрен там мы? Давай, не тяни кота за яйца, выкладывай все.

Два мелких засранца сумели уйти живыми, когда увидели, что шансов победить у них нет. И герои очень правильно определили, что лучшая тактика сейчас - бежать как можно быстрее. Ведь уродцы явно расскажут своим соплеменникам о случившемся. И через некоторое время здесь будут все до единого гоблины, которые только могут держать оружие в руках. И явно не стоит испытывать удачу и благоволение богов. Немного времени на лечение и обработку самых серьезных ран - и вперед. То есть, назад.

Разведчики явно разворошили гнездо шершней - и теперь план по быстрому захвату территории мог провалиться с треском. Насколько можно было узнать, военачальники рассчитывали на блицкриг - пройти длинным маршем и восстановить контроль над основными крепостями. Дадут боги, за 200 лет ничего с ними не случилось.А крепости станут отличными форпостами, чтобы расширить влияние и вернуть потерянные земли. Вот только кто его знает, сколько всего гоблинов расплодилось за два века и как сильно они будут сопротивляться завоеванию. Наверное, очень сильно, раз восьмерка недомерком чуть не убила пятерых не самых слабых героев. А если они будут избегать столкновений и использовать полностью партизанские методы, у регулярной армии и вовсе не будет ни единого шанса.

***

На глазок определить путь к Стене было не так сложно. Идти на север - и будет тебе счастье. Чай, не маленький поселок, чтобы сильно промахнуться. И хотя пилить несколько часов до входа приятного мало, но это было лучше, чем давать огроменный крюк по уже знакомым и разведанным местам.

Вот только приключенцам... категорически не везло. Путь пролегал сквозь густой лес, насквозь заросший какими-то колючими кустами. Они царапали открытые участки тела и норовили воткнуться в раны, чтобы сделать еще больнее. Из всех путей они, наверное, выбрали худший. Игургу, разве что, доставалось немного меньше. Волчья шкура была привычна к такому, но незащищенному носу и морде крепко досталось. Высокие вековые дубы не давали посмотреть на солнце и казалось, что герои уже несколько часов ходят по кругу. Но ничего больше не оставалось. Ведь они не знали, как близко гоблины успели их нагнать. По кровавым следам, которые они явно оставили на острых шипах растений, даже слепой пройдет без проблем. Кто знает, возможно, они уже дышат в затылок и именно в этот момент натягивают свои луки?

За три часа непрерывного блуждания герои вымотались, их одежда стала больше похожа на рваные лохмотья. И тут неожиданно лес кончился.

Вот только герои не обрадовались этому. Потому что они вышли аккурат к чертовой горе. Перед ними возвышался здоровенный каменный массив, который нависал над приключенцами, словно собирался тут же их проглотить. Но здесь была и хорошая новость, потому что впервые за время блуждания в лесу герои точно поняли, где находятся. В окрестностях могла быть только одна гора - Цаталь. Некогда священная гора, которая давала камень для королевских усыпальниц. Считалось, что ее создал сам Грумбар, бог земли и постоянства, в обмен на значительную услугу от династии еще в незапамятные времена. Еще тысячу лет здесь добывали гранит для гробниц королей и принцев. Затем его длинными путями везли в столицу, чтобы дополнить старые усыпальницы или сложить новые. Простому люду под страхом смерти не разрешалось брать камень из этой копальни - обрести последний покой под сенью божества были достойны только представители правящей семьи. Даже аристократы довольствовались другими материалами - какими угодно богатыми, но не божественными.

И теперь приключенцы стояли перед ней, пребывая в легком недоумении. До Стены еще довольно много идти — до десятка часов, если не больше. А солнце уже клонилось к закату. Нет, оно еще хорошо освещало окрестности, но через каких-то пару часов лес укроет тьма и продвинуться куда-либо будет невозможно. Тем более, по холмам и буеракам, которые кольцом обрамляют гору.

Но судьба вроде бы даже улыбнулась путникам. Не так далеко, всего в десяти минутах, они видели один из входов в копи, где добывали тот самый божественный гранит. Возможно, великий Цаталь примет их под свое крыло и защитит от подлых гоблинов? Может быть, но он молчал и только наблюдал с высоты на копошащимися муравьишками.

Гора Цаталь, общее изображение:


Вход в старые копи:

Стрела Керли покинула тетиву и скрылась в густой траве. До спины убегающего гоблина было далеко и будь девушка здорова, то сейчас бы одной мелкой тварью на земле было бы меньше. Но с пробитым легким было тяжело не то что стрелять - даже просто дышать. Воздух с хрипами и бульканьем вырывался из губ, а в груди бушевал пожар, как будто там сидела не стрела, а огнедышащий дракон, который постоянно вертелся и пытался обжечь своим дыханием внутренности.

Гоблины же не стали мешкать. Два случайно выживших охотника нырнули в спасительную чащу леса и через секунду только трупы напоминали о произошедшем. Хотя нет, не только. Свежие раны, страшные и не очень, украшали всех героев, кроме, разве что полуорка. Игургу повезло разминуться со всеми стрелами и клинками, но при этом внести существенный вклад в общую победу. Но этим он выбрал удачу всей группы, и остальные выглядели не в пример хуже. Еле стоящие на ногах, истекающие кровью с торчащими стрелами, которые некоторые уже успели обломать. Да, явно не того ожидали приклченцы, когда ввязывались в драку. А если учесть, что в скором времени здесь будут все гоблины, которые только могут держать оружие, то ситуация становилась еще хуже.

Гоблины явно знают лес как свои пять пальцев. Они охотятся здесь не первый раз и точно знают, как умертвить живое существо, чтобы не испортить шкурку и мясо. Даже несмотря на примитивное строение их луков и стрел, они били почти без промаха. И кто его знает, сколько времени займет двум мелким тварям добежать до своего племени и объяснить, что случилось. Одно дело, если бежать несколько часов. Но что-то подсказывало, что вряд ли судьба предоставит настолько щедрый подарок. Нужно было перевязать раны и бежать к Стене, и быстро. А не то приключенцы рисковали стать одними из первых смельчаков, которые рискнули перебраться за Стену, чтобы исследовать пустые земли, но не выдюжили и остались там навсегда. Возможно, их даже вспомнят.

Но как оказалось, не все приключенцы считали так. Некоторые решили потратить немного времени, чтобы осмотреть жертвенный алтарь. Мелисса бегло осмотрела шлифованный камень, который украшали потеки засохшей крови.

Тем временем Игург аккуратно, чтобы не напугать Мелиссу, направил свою магию к ней. И боль стала чуть меньше, а кровь теперь не стремилась вылиться наружу и залить все подряд. Но неожиданно, стрела так и осталась торчать. Магия всесильна только в руках всесильных. Хотя, признаться честно, полуорк умел куда больше, чем ярмарочные фокусы.

Наконец, все поняли, что гоблинов больше не осталось и никто не собирается всадить им новую стрелу в живот. И они побежали. Пока только собрать упавших, но еще не павших. А после - путь очевиден. Или нет?

Люц подошел к шкафам и подумал, что здесь уже явно какая-нибудь исследовательская лаборатория. Ну или место для сбора новых химер. А вот от открытия шкафов в этот раз мужчина воздержался. И дал леща обеим слишком самостоятельным рукам, которые хотели их открыть.

— А ну ша. Пшли вон отсюда.

А потом Люц подумал, что неплохо было бы увидеть обстановку другим взглядом. Он на секунду закрыл глаза, а когда открыл их снова, то склеры были залиты кровью. А сам Люц мог увидеть токи магии, которые, возможно, пронизывали это место.

Мелисса хотела крови. Алкала мести как волкодав, которому вместо мозговой кости бросили камень в пасть. Она жаждала увидеть внутренности гоблина, развешанные на ближайших ветвях как гирлянды на праздник. И противник чувствовал это. Он боялся как никогда в жизни. Он чувствовал свою смерть и просто знал, что через десяток секунд будет уже мертв. И ему повезет, если боли будет не много. Кинжал черкнул по локтю, отвлекая внимание, рука непроизвольно дернулась вверх, защищаясь, а меч тем временем вошел в бок, не встретив никакого сопротивления. Подлый удар разворошил внутренности гоблина, а в тот же миг в его грудь ударил огненный шар, который предусмотрительно послал виконт. Гоблину больно не было - он умер мгновенно.

Гоблин, который стрелял в Керли, ликовал, но очень недолго. Стрела, которую выпустила раненная девушка, оказалась не менее точной. Стрела вонзилась в плоть с такой силой, что плечо пробило насквозь. Острие торчало на добрые несколько ладоней. Гоблин явно не ожидал такой прыти от противницы. И когда он снова хотел натянуть тетиву, пришлая вдруг упала в высокую траву. Гоблин немного опешил, а потом рванул в противоположную сторону с такой скоростью, какой позавидовали бы самые быстрые посыльные. Казалось, его ноги просто не касаются земли, а толкают воздух, придавая хилому телу просто поразительную скорость. Правда, это не мешало гоблину орать, костеря все на свете.

Керли застыла с натянутой тетивой, готовая в любой момент выпустить стрелу. Но на расстоянии прямого выстрела не было никого. Девушка все не не хотела задеть кого-нибудь из своих. И она дождалась. Из-за камней высунась голова молодого гоблина, который то ли смотрел, по кому бы стрельнуть, то ли искал возможность удрать подальше. Но он не успел. Как только голова показалась, стрела Керли покинула свое ложе и унесла тихую смерть с собой. Мелкий услышал лишь негромкий свист - и сразу за ним стрела с хрустом пробила ему череп. Гоблин умер мгновенно, даже не успев испугавшись. Тело рухнуло навзничь, а из затылка торчало острие, с которого на траву медленно капала белесая вязкая жидкость.

А Лоуган тем временем, получив достаточно стрел в свое тело, решил спрыгнуть с лобного места, перед этим запустив свое зачарованное оружие в бегущего гоблина, который только что серьезно поранил Санса. Топорик пролетел мимо, зато мачете хорошо рубануло в спину. Гоблин пошатнулся, но бежать не перестал. Из его уст были слышны резкие свистящие слова, явно ругательства на гоблинсвком. И по интонации можно было с высокой долей вероятности понять, что в них он затронул не только матерей пришлых, но всех их родственников до седьмого колена. И не просто затронул, а явно показал, где и на чем он их видел.

Мел тем временем кромсала гоблина, но не докромсала. В один миг она просто ударила пустоту. С невероятной ловкостью мелкий увернулся от удара и рванул в сторону. И девушка даже не увидела момент, когда тот натянул лук и отправил стрелу в ее сторону. В этот раз она ударила в живот. Боль опять заслала глаза. Еще чуть-чуть - и можно вправду умереть. Пусть целебная магия и помогает телу справиться с ранами, но она не всесильна. Любой удар для такого ослабленного тела мог стать последним.

Полуорк решил взять удар на себя, чтобы отвлечь гоблинов от остальных. Это было достойно, но у мелких тварей были на это собственные планы. Они не имели понятия о тактике и стратегии сражений, не умели воевать, но стояли с первобытной жестокостью, которая вдруг перемежалась с идеями, которые подошли бы умудренным воинам, прожившим жизнь на поле брани. Лишь одна стрела полетела в полуорка.

Дагон Дедра, один из самых жестких и прославленных полководцев за всю историю Королевства, при участии которого континент еще полтысячи лет назад стал единым государством, писал в своих мемуарах: "Раненный враг - всяко лучше, чем убитый. Крича от боли и зовя на помощь, он причиняет ущерб морали и предоставляет воинам сложный выбор: попытаться спасти, рискуя бойцами, или же продолжать сражение. Оба выбора плохи. Чтобы спасти одного, нужно поставить под удар десятерых. А если оставить его на смерть - то это будет выбор командира и только его. Трупы же только озлобляют воинов. Чтобы сломить дух, нужно не убивать, а калечить. Если в сражении есть выбор".

Гоблины не знали, кто такой Дагон Дедра, не умели воевать и чхать хотели на тактику и стратегию. Но полководец бы одобрительно хмыкнул, смотря на то, что делает ближний гоблин. Он страшился здорового полуорка и инстинктивно захотел защититься. А единственным щитом могла стать только лежащая без сознания Мел. Гобин проворно подбежал к ней и перебросил через плечо. Это потревожило стрелы в ее ранах, и девушка, все еще находясь в забытие, издала протяжный стон. Гоблин ухмыльнулся. Теперь любой, кто рискнет выстрелить или ударить его самого, убьет пришлую. Если только раньше его не доконает кровопотеря от множественных ран. Но вдруг он почувствует себя слишком слабым, то вонзить кинжал в мягкую шею пришлой - это легко.

Гоблин с серьгой в ухе был недоволен. Его хорошая стрелковая позиция вдруг стала никуда не годной. И ничего с этим нельзя было сделать. Хоть за камнем было безопасно, но и подстрелить никого не получится. Поэтому он рванул в сторону от алтаря, надеясь зайти врагам сбоку. Выстрел был сложным: навскидку, практически не целясь, да еще и стрела должна пройти возле камней настолько близко, чтобы черкнуть их оперением. Но гоблин не зря получил медную серьгу. Стрела полетела точно туда, куда он ее послал, вонзившись в плечо Сансаниэлю.

КАРТА

Магия Сансаниэля поражала своей мощью, заставляя противников преклониться пред его силой, упасть ниц и признать его за нового бога... Возможно, в воображении колдуна все так и было, но на самом деле двоих голбинов лишь чуточку обожгло кислотой, которая материализовалась в воздухе. Они этого даже не заметили - шипы на земле причиняли куда больше боли.

Зато вызванное оружие уже было более серьезным аргументом. Оно двигалось само по себе, как будто настоящая змея выписывала кренделя, пытаясь ужалить в не защищенные хлипкой броней места. Гоблин явно не ожидал такого подвоха. Он не успевал оградить себя от всех выпадов призрачного оружия - несколько укусом пришлось по кожаным наручам, но многие достигли цели. На лице и руках появилось множество мелких ссадин и ран. Не смертельных, но все равно опасных.

Гоблины же не собирались сдаваться. Они уже вкусили крови, потеряли собрата и страсно желали наподдать непрошеным гостям. По крайней мере, большинство их них. Но самый крайний гоблин, который поклонился алтарю предпоследним, видимо, совсем не хотел драться. Мелкий и молодой, даже по меркам этих тварей еще юнец, которого чуть ли не первый раз взяли на ловы. Вот только его никто не спрашивал. Стрела от Керли так и торчала из пуза, а птицы так и норовили выклевать ему глаза. Он прыгнул за камни, надеясь, что они защитят его. Мелкий искренне хотел дать отпор, но руки его не слушались, одна за другой стрелы падали на пол, и он просто заплакал. От боли и обиды, от предчувствия скорой смерти, от разбитых надежд и собственной слабости.

Седой гоблин со множеством шрамов видел все это. Смерть собрата, падение пришлой уродины, истерику младшего. Он понимал, что нападающие скрываются еще и в лесу, за густыми кустами. Их поймали точно так же, как они сами загоняют дичь, внезапно, со всех сторон, чтобы олень или косуля не поняла, откуда веет опасностью и свистят перья у стрел. Это молодые огрызаются, но у них не хватает мозгов и опыта понять, что битва уже проиграна. Если только...

Если бы герои посмотрели в тот момент на покрытое морщинами лицо, они бы увидели в нем понимание и решимость. Гоблин видел оскверненный алтарь, а затем вмиг резким движением запрыгнул на него с разбега, став прямо над тушкой принесенного в жертву животного. Ноги были исколоты до крови, которая щедро оросила гладкий камень. Разогнувшись в полный рост, он вырвал из ножен небольшой кинжал, приставил его к собственной груди и стал быстро-быстро тараторить, смотря куда-то вверх. Гоблины, которые находились сзади, смотрели на него с благоговением. Как будто он давал им не просто надежду, а самолично вкладывал в каждую руку по мечу и шептал в уши воодушевляющие слова.

Неужели верование полузверей достигло такого масштаба, что они дошли до жертвоприношений? Неужели нашлись боги, которые не брезгуют их принимать? И что произойдет, если приношение все-таки будет принято?..

Гоблинов не зря считали полуживотными. Они хоть имели представление об оружии и инструментах, в социальном плане были совершенно дикими. Их нормы и верования часто выходили за рамки допустимого. К примеру, они не чурались канибализма и даже в довольно сытые года, когда дичи хватало, а на деревьях было полно фруктов, они считали за норму съесть умершего собрата, чтобы его мясо не пропало. Возможно, они верили, что дух родича или друга продолжит жить внутри них самих, но никто не изучал социум гоблинов. Потому что незачем - их просто истребляли. И даже самым сумасшедшим ученым не приходило в голову узнать больше об этих тварях.

Вот и реакция гоблинов на внезапное появление Игурга была очень странной. Сначала это был крик восхищения - охотники явно надеялись увидеть за зеленоватого полуорка, а кого-то иного. Может они на долю секунды посчитали, что это "божество", которому они приносили жертву, почтило их вниманием? Но скоро стало ясно, что гоблины обознались. И еще горше - что какой-то здоровяк неслышно подкрался практически к святилищу, чтобы осквернить его злой магией.

Это настолько шокировало аборигенов, что они даже позабыли, что нужно делать с непрошенными гостями. Особенно с теми, кто рискнул загадить алтарь. Но другие герои не растерялись. Керли быстро переменила позицию на более удачную и выпустила в ближайшего гоблина стрелу. С тихим чавканием она вошла прямо в легкое охотнику, тот пошатнулся и истошно заорал. Еще бы сантиметр правее - и снаряд бы пронзил сердце. А так тварь получила возможность прожить чуть-чуть подольше. И почти сразу крик утонул в стае птиц, которые бросились клевать раненного. И уж так случилось, что именно в этого гоблина нацелил свою магию и Санс. Сердце подранка не выдержало, по инерции еще дернулось и затихло навсегда. И лишь судорожное подергивание руки говорило о том, что жизнь уходит - и ее уже не вернешь обратно. Ведь тело еще помнит раж движений, а душа уже унеслась ввысь. Если у гоблинов, конечно, есть душа, о чем книгочеи предпочитают не спорить. Потому что какая у животных душа? Еще, право, будем корову замаливать и у нее прощения просить перед бойней. Не нужно выдумывать всякую чушь!

И время как будто застыло. Гоблины поняли, что их убивают. Свистящий крик сразу нескольких тварей раздался по окрестностям. Смерть сородича как будто отрезвила их, дала понять, что сейчас они будут биться насмерть. Что ритуал принес не хорошие ловы и обильную дичь, а врагов. Подлых, тихих, удачливых. Они осквернили алтарь. Значит, гоблины убьют их и унизят после смерти, разодрав их легкие и сожрав сердца. Или умрут, пытаясь.

Если что-то выглядит как гоблин, крякает как гоблин и летает как гоблин - это определенно утка в шкуре гоблина. Примерно так выглядели размышления героев. Если по-хорошему, то гоблинов они выдели только на гравюрах - в королевстве их племена остались только в отдаленных лесах, в которые свет Короны слишком тускл, а рядом нет городов и поселений, которые бы могли о себе позаботиться.

Впрочем, твари выгледяли довольно сбитыми и опасными. Даже несмотря на коленопреклонные позы. У каждого за спиной висел лук, а на поясе было что-то вроде грубо скроенных ножен для короткого оружия. Путники не сильно бы ошиблись, если бы предположили, что отряд здесь - охотники. Возможно, они просят у своего божества удачной охоты и хорошего лова, или же хотят защищить себя от невзгод и голода. Кто знает. Ритуал был похож на многие жертвоприношения, но вот символики божества нигде не было. Кому направлена жертва - оставалось неясным.

Впрочем, приключенцы как раз успели к окончанию ритуала. Только-только Мел и Игург расположились в высокой траве поудобнее, как гоблины стали шуметь, а через полминуты и вовсе начали подниматься на ноги, негромко переговариваясь странным свисто-клацающим языком. А затем каждый из них по очереди бережно тронул алтарь и произнес:

— Иссалла Алла.

Мэлисса и Игург неожиданно оказались в незавидном положении. Если гоблинская братия двинет к лесу - их обнаружат мгновенно. И вряд ли твари не заметят примятую траву и два тела, лежащих в плохонькой засаде. Первое слово явно будет не за героями. Нужно было очень быстро что-то придумать. Но что?

Карта:

Полуорк поглощал пиво как верблюд, который только что закончил переход через пустыню. Несмотря на монструозного размера баклагу, стоявшую перед Шео, в которую без шуток влезало как меньшее полведра, хмельное исчезало угрожающе быстро. Еще чуть-чуть и воину придется заказывать еще, а это не входило в его планы. Зная, сколько стоит еда на острове, всего за один ужин можно было без проблем профукать весь заработок, полученный из похода вниз. Не менее быстро исчезала и каша. За время, проведенное в море, Шеогорат научился есть очень быстро - шторм может длиться долго, а когда море настойчиво хочет познакомиться поближе, обнимая и затаскивая в свое ложе как изголодавшаяся нимфоманка, то каждая пара рук на счету. На пожрать - не больше минуты. А на нужник - ни секунды. Кто посильнее - терпит, крепко подвязав пузо ремнем, а кто первый раз - с того потом очень долго ржут.

— Нам бы изучить то, что мы подобрали внизу. И то, за сколько мы сможем это толкнуть. А главное, где.

Шео облизал ложку, сделал еще один большой глоток и только потом ответил:

— Ага. Барыги возле Гильдии вообще охренели. Чую, что обдирают нас как сусликов. Надо пройти по лавкам, на уши присесть, . Ну или кочергой в заднице пригрозить, если кинуть с ценой захотят. Это уже как пойдет. Кстати, вижу, из тебя пиво не вытекает. Маладца, уважаю. Я думал, что копыта откинешь.

Шео закинул руку на плечо Джиневры и нежно приобнял. Во всяком случае, ему так показалось. А на деле это больше было похоже на попытку сломать девушке шею. Хотя для полуорка это и так было чуть ли не высшим проявлением приязни, которое он позволял себе крайне редко и исключительно в хорошем настроении. То есть, почти никогда. Завершил сеанс ласки и любви еще такой же нежный хлопок по спине.

Вечер шел очень даже приятно. Нормальная еда, хорошая компания. Как раз посидеть-пошуметь можно. Шео уже расслабился и воспринимал присутствующих здесь не как лошков, а как в целом нормальных приключенцев. Не полностью, конечно, но в своем большинстве. Было даже настроение пошутить. Что высказывалось в не сильно мудреных анекдотах и историях из жизни:

— Хе, слухай шутку. Перси шел по улице, наступил на шкурку от банана и поскользнулся. Упал на голову... и поскользнулся еще раз! Уа-ха-ха-ха!

Непринужденная атмосфера и изрядное количество выпитого пива уже разнежили полуорка. Аж тут он почувствовал, что его кто-то тронул за плечо. Шео обернулся и увидел женщину с распущенными волосами, намалеванными губами и здоровенными сиськами, которые буквально выпадали из декольте.



— Хочешь расслабиться, красавчик?

Ну конечно, куда ж без них. Шлюхи всегда были там, где мужики тратили свои деньги. И в первую очередь - в тавернах. Ведь зачем тащиться отдельно в бордель, если за приемлемую цену бабочка снимет тебя сама и оприходует в комнатах выше. Некоторые особо ушлые трактирщики заводили собственных мамзелек и обеспечивали, так сказать, полный досуг. Вот только Шео сейчас был абсолютно не заинтересован в подобной разновидности отдыха. Полуорку и сейчас было хорошо, без необходимости тыкать своим хером в разные стремные отверстия.

— Не, я уже расслабляюсь. Вон лысого можешь попробовать.

И Шео великодушно махнул рукой, указывая на Перси. Черт его знает, нужна ли губошлепу проститутка или же он предпочтет сражаться с одиночеством врукопашную. Но остальным же предложение бабочки было без надобности. Во всяком случае, именно так думал вояка. Док вообще не от мира сего и Шео сильно сомневался, смотрит ли тот на баб вообще. Зол - тот еще хер в шляпе, но вроде бы не ценитель холодца с хреном. А Мэй - она ж баба, ей мужика надо. И судя по тому, что полуорк о ней узнал, то выбирать будет именно она, а не ее.

Аромат пошлых анекдотов и сожженного в труху табака шибал в нос, и даже открытый настежь иллюминатор не мог разогнать кумар пиратского кубрика. Нет, не того ждал Шеогорат среди обрыдлых гульбищ пропащего народа, пропахшего засоленной водой и рыбными головами, не того чаял полуорк, жаждавший денег, славы и бурлящего в крови азарта.

Наскоро залатанная шхуна бередила спокойное море под скучными ветрами, которые не могли даже как следует расправить косые бермуды, не говоря уже о прямом парусе. Судно на тихом ходу шло по привычному окольному курсу, съестные запасы в трюмах медленно, но верно отправлялись в гальюны, а в карманах все еще бренчали медяки - не чета полновесным золотым, звон которых уже снился незадачливому пирату по ночам. Не радовал ни крепкий ром, с запасом кинутый в закрома на случай долгого штиля, ни похабные истории кока, от которых вся команда и даже капитанский попугай покатывались со смеху, ни даже кости на деньги, которые хотя и были строго запрещены под страхом десятка ударов семихвосткой, но все равно жили и процветали среди вусмерть скучающих моряков.

Тут было бы сплюнуть на пол и чертыхнуться, но Шеогорат привычно сдержал мимолетный порыв. Еще молодым юнгой он совершил подобное на палубе - и той же ночью глубоко пожалел об этом, до блеска выдраивая каждую щель казавшегося необъятным корабля. В меру жесткое, но чертовски действенное средство раз и навсегда научило мореплавателя, что не стоит срать, где живешь, ведь рано или поздно оступишься и вляпаешься в свое же дерьмо по самые щиколотки. И повезет, если не глубже.

Без лишних слов Шеогорат встал из-за стола и в полутьме корабельных коридоров выбрался на поверхность. Жара плавила деревянные перила и невидимым кулаком била в голову почище иного забияки - не успеешь моргнуть, как ты уже лежишь на полу и пристыженно трясешь головой, возвращая себе притупленные чувства, а ехидное светило посмеивается над твоей хилостью, глядя с высокого кристального неба, в котором отражена необъятность океана.

— Ебаный ты крокодил, как же меня заебла эта пиздобратия. Да шлендра с французской больше денег и веселья имеет, чем я здесь. Не, мля, на хере я вертел и эту шхуну, и капитана, и его попугая. Дойдем до суши - пойду в наемники или куда еще. Блядь, сил моих больше нет.

Теплые волны, как будто понимая возмущение полуорка, нежно ударили борт, бережно качнув кораблик. И в этот самый момент на одного моряка стало меньше. Нет, он не упал за борт и его не сожрал громадный кальмар, он просто допустил мысль, что желает немного побыть без моря. Как даже пылкие супруги иногда нуждаются в отдыхе друг от друга, чтобы любовь взыграла новыми красками и звуками, так и моряку нужно иногда уйти подальше на берег, чтобы ничто не напоминало ему о вечернем соленом бризе и вечном смраде полусотни мужицких портянок в каютах, который, казалось, уже въелся в само естество судна.

Шеогорат пока не знал, чем займется на суше. Но был уверен, что найдет занятие поинтереснее, чем торчать в насквозь прокуренном гробу с одним-единственным иллюминатором. И сейчас он мог побиться об заклад, поставив на кон собственную жизнь, что скоро любимая Эльза, наконец, перестанет скучать.

Ночной город светил путникам в глаза яркими огнями, и никому не было до них дела. Дальние огни, приветсующие морских волков, сейчас перестали существовать, остались только манящие мнимой близостью и светящие существам приземленным. Но героям не нужны были и они. Во всяком случае, Шеогорат, покрытый потом, кровью, слизью и еще непонятно чем, явно думал не о красоте укрощенного огня, а том, как помыться, перевязаться и отдохнуть, не опасаясь, что через минуту тобой захочет перекусить какой-нибудь хрен-с-норы.

Полуорк полной грудью вдохнул воздух неспящего города. Дуло свежестью и приятной прохладой, но все равно пахло дерьмом. Шео оглянулся - ну мало ли, лошадка яблок поддала где-то рядом, но вдруг понял, что это несет от них самих. Да и в целом не странно, Видок, конечно, был аховый. Но ничего не поделаешь, купален ли бани рядом нет, а если и есть, то ну их нахер за такие деньги. Карман приятно грели кристаллы, а за плечами была куча барахла, которую нужно было сначала оценить, потом спихнуть - желательно, не за медяки.

Шео хотелось бахнуть холодного пива, только что принесенного из погреба, поесть нормальной горячей и жирной пищи, вымыть и подшить раны. И хоть в лабиринтах подземелий они были не так давно, но время там, казалось, идет день за три. Воин банально соскучился по обычным человеческим радостям. Кстати, это одна из тех причин, почему вместо служить плотником на торговом корабле или проводить редкие набеги на такие торговые судна он захотел попробовать крепость своих яиц именно в Лабиринте. После горячки боя всегда острее ощущается жизнь, приходит понимание даже тех вопросов, на которые ты не хотел узнавать ответы, удается заглянуть в души другим и самому себе. Вот поэтому Шеогорат хотел чувствовать эту остроту. А если за нее еще и денег можно срубить , ну то сами боги велели.

Наконец, Шео решился сломать волшебство момента, когда каждый был погружен в свои мысли и наслаждался жизнью, побывав на волосок от смерти.

— Ну че, братцы-инвалиды, идем мыться, лататься и бухать? Вы как хотите, но я завтра должен всосать как меньшее полведра пива. А лучше - ведро. Эй, Мэй, новая дырка тебе не будет мешать? Док, Лысый, а вы как? Не, мы с Золом и вдвоем сможем нахряпаться, но че бы и нет?

Шео хотел веселья. И завтра можно его устроить. Или послезавтра. А сейчас самое время помыться и выспаться.

***

Шео сказал - Шео сделал. Захотел выпить - пошел в кабак. Все просто. Разве что спросил у Ролана, где тут можно прибухнуть не за все деньги мира и чтобы пиво ослиной мочой не разбавляли. Ну вот тот и посоветовал. Вот только сейчас полуорк стоял возле шумного заведения под названием "Гадкий койот" и уже сомневался, стоит ли туда вообще идти. Потому что такое название могли придумать только три категории людей: чумилы-экспериментаторы, которые в самогон добавляют бодягу, от которой потом блевотина пахнет апельсинами, которые вообще не запариваются и срать хотели на посетителей. И третья категория, самая опасная - владельцы, которые херовы фанатики бухача и праздника, и у них все настолько офигительно, что просто не уйдешь, пока не оставишь там последний медяк.

— Ну посмотрим, что это за Койот, шпангоут ему в рот.

Полуорк вошел в таверну первым. Внутри было шумно, пахло пивом и мясом. Везде слушался гомон приключенцев Что ж, это было неплохо. Народу было много, но свободные столы имелись. Привычным жестом подозвал разносчицу и, оглядев остальных, заказал:

— Так, пять пива. Баняк каши со смальцем. Штоф хреновухи. А вы чего будете?

Недвусмысленным образом полуорк дал понять, что все заказанное ранее он собирается сожрать и выпить в одну харю. На безудержное веселье воину было начхать, а остальное сейчас как раз будет возможность заценить. И судя по обилию сисястых барышень, заценить действительно будет чего.

Лес шумел, пытаясь рассказать случайным путникам о том, что случилось с ним за две сотни лет, не знавших людской руки. Природа царствовала во всю власть, стирая следы присутствия людского рода, но даже призрачный дух человека все равно оказался сильнее. Слишком сильные раны он нанес девственной чаще много лет назад. Путешественники неслышно прошли через небольшую рощу, в которой старые деревья межевались с древними рассохшимися пнями. Сосны и ели снова заселили старую вырубку, но даже века спустя они не смогли избавиться от памятников своих падших собратьев, тела которых были срублены и брошены к ногам человека, дав ему кров, радость и тепло.

Путники шли, ведомые собственными целями. Но очень скоро они стали подмечать, что не все так просто с царстве лесном. Вот они прошли сквозь узкую просеку, которая, казалось, была вырублена совсем недавно. А еще чуть дальше увидели небольшой кромлех, сложенный из тесаных каменных блоков, посреди которого явно был алтарь для подношений. И он не был пуст. Там лежала небольшая тушка, похожая на ондатру или бобра. А вокруг каменного ложа лежали ниц существа.

Гоблины. Во всяком случае, именно их они напоминали героям. Небольшие твари, внешне отдаленно напоминавшие человека, но при этом кровожадные и наполнены злобой. В Королевстве племена гоблинов безжалостно истребляли, не рискуя давать им место для жизни. Плодятся они чуда лучше любого скота и могут доставить огромных проблем мирным селам и даже небольшим городам. Как крысы, досаждающие горожанами и возрождающиеся даже после полного истребления. Сложно представить, насколько сильно здесь расплодились гоблины за двести лет.

Видимо, гоблины молились своим богам. И это было странно, ведь в Королевстве гоблины считались полуживотными, которыми движет только голод, страх и желание размножаться. Они по недоразумению богов умели делать простейшее оружие и инструменты, но разума так и не получили. Так почему же за Стеной они вдруг обрели набожность? Ответа на этот вопрос пока что не было.

— А, значит трупы жрать ты не ебнутый, да? Жмись-ка ты подальше от меня с такими аппетитами

Люцу всегда было интересно, как странно ведут себя люди, когда случается что-то из ряда вон выходящее. Вон, доку вроде как все равно, что он гниет, шутнику вроде как тоже, но его беспокоит, что хер не стоит. А бабенка, видимо, немного двинулась. Не понимает, что ли, что она сама нежить?

— Какая лексика! Ты в зеркало смотрела, дорогуша? Мне кажется, ты не до конца поняла, что происходит.

Впрочем, Люц не смог сдержаться, чтобы еще больше не подогреть ситуацию:

— Там еще одно ухо осталось. Вкусное. Принести тебе?

В первой комнате не было практически ничего толкового. Люц разве что взял из кучи барахла небольшой обломок стекла. Зато во второй комнате было все куда интереснее. И если бы другие обстоятельства, то мужчина бы задержался здесь подольше. Здесь прямо все пропахло некромантией. Люцу не то чтобы сильно нравилось это искусство - как-никак, какой-то сильно умный превратил его самого в нежить - но это было как минимум интересно.

И тут колдун застыл. Брови полезли вверх и тифлинг бросился вперед. Это ж надо, гримуар, родной! Люц схватил его, погладил по корешку и сразу же попытался проверить, работает ли магия. Покровительство высшего - это хорошо, но свои силы тоже нужно иметь. Как говорится, на бога надейся, а сам не плошай.

Короткий отдых, который предприняли путешественники, был довольно напряженным. Ведь одно дело высматривать странности в забытом богами лесу, а совсем другое - знать, что впереди ждет реальная опасность, и одна ошибка может стоить жизни. Уход Хромгара внес смятение в ряды, так что каждый думал о своем.

Когда герои двинули дальше, они решили двигаться настолько осторожно, насколько это вообще возможно. Если у гоблинов есть патрули, то скрытность не повредит. Да, идти приходилось медленно, чтобы не издавать лишнего шума и обходить подозрительные места, где могла быть засада. Так пришлось сделать большой круг и сойти с заросшей тропы, потому что Мелиссе не понравилось, как ровно лежат несколько деревьев - на вид обгрызенных бобрами. Но откуда здесь бобры, если открытой воды здесь нет?

Следов здесь было предостаточно. Мел видела, что рядом подрыл кусты кабан, выискивая прошлогодние желуди, а подъеденные высоко ветки прямо рассказывали, что здесь не так давно лакомился здоровый лось. Но было здесь и кое-что подозрительное. Цепкие глаза девушки увидели в стволе ясеня острие обломанной стрелы. Довольно грубо сделанное, из плохого металла - даже для ученика кузнеца, который в первый раз взял рабочий молот, оно было бы слишком плохим. Но что важно - оно явно не выглядело на две сотни лет. Похоже, не так далеко действительно жило дикое племя существ, которые, тем не менее, вполне уверенно пользуются луками - острие вошло в ствол дерева почти на полную длину и лишь только потеки ржи позволили его обнаружить. Если дичи здесь хватает, то, видимо, здесь уже идут охотничьи угодья.

Тройца медленно кралась через лес и услышала треск веток и явные шаги. Но они были слишком тяжелые для гоблинов. Навострив уши и уже морально готовясь к битве, приключенцы заметили, что прямо через лес ломятся два здоровых мужчины. Один почти полностью закованный в доспех - да так, что даже лица не видно. А второй - полуорк, но без привычных для их народа здоровенных секир и двуручников. Они были помяты, в грязи, но определенно без травм.

То ли король действительно сильно возжелал завоевать обратно исконные земли, что послал за стену полкоролевства, то ли боги просто смеются над героями и подбрасывают им новые знакомства.

Люц без особого энтузиазма разомнул руки. Скорее, по привычке, ведь тело не ощущало практически ничего. Лишь голод. Но это был не обычный человеческий голод, при котором пузо хотело жаренный окорочок и тарелку печеной картошки. Это был какой-то странный голод. И когда тифлинг посмотрел на подгнивший труп орка, который только что на них быковал, то непроизвольно у него по подбородку потекла слюна, а живот призывно буркнул.

— Какая прелесть. И никто не знает, что за херня с нами произошла? И главное - что делать с этим?

Не знают. Ну и ладно. Ведь если они оказались в застенках, то выше наверняка есть что-то. А значит, есть шанс прояснить ситуацию.

Вот только здравые мысли на минуту ушли вглубь. И повинуясь какому-то дикому желанию, зомби наклонился над трупом орка, одним резким движением выдрал ему ухо и, поднявшись, откусил сразу половину. На вкус это оказалось как хорошо выдержанные свиные уши, которые подают как закуску к пиву. Черт, это было вкусно! Если бы еще вчера путешественнику сказали, что он будет жрать мертвечину и наслаждаться ею, то он бы дал собеседнику в рожу. А сейчас с удовольствием заточил бы еще. И почему-то он был уверен в том, что новое "тело", если его можно так назвать, благосклонно примет угощение. Ведь еще больше сгнить просто невозможно.

Трудно идти по дороге, когда чувствуешь дыхание смерти за спиной. Особенно, когда буквально одной ногой уже в могиле. И путница с косой обычно остается недовольна, если ей мешают забрать свою жатву. Так случилось и в этот раз. Целебные ягоды и магия способны остановить даже занесенную косу. Невидимое оружие лишь полоснуло камень, высекая сноп искр, но минуя человеческую душу.

Отданные в руки путникам, два подранка быстро передумали сейчас же умирать. Но их состояние было крайне тяжелым. Человек без ноги так и не пришел в себя, но хотя бы его дыхание стало немного ровнее. Дварф же пребывал в полузабытьи. Вроде бы моргал глазами, но никакой реакции на вопросы и манипуляции героев не было. Так бывает после сильнейших потрясений, когда человек просто не может вынести всех злоключений - и ему становится все равно. Отсюда до смерти лишь пару шагов. Но они еще не были сделаны.

Мелисса наметанным взглядом осмотрела раны мужчин. Выглядели они ужасно. Казалось, что ногу прямо по колено откусил какой-то здоровенный зверь. Кости были раздроблены, множество осколков воткнулись в мясо и жилы, причиняя сильные страдания. Но было и еще что-то. Мужчину заметно лихорадило. По белому как простыня лице скатывались крупные капли холодного пота, из открытого рта сочилась слюна, бесчувственное тело била мелкая дрожь, а штаны были испачканы испражнениями. Так бывает, когда на свежую ранку попадает трупный яд. Тогда смерть подходит чуть ближе, чем нужно. И если не остановить ее с помощью сильной магии или противоядия, человек просто сгнивает изнутри, превращаясь в живой труп с неимоверными страданиями. Даже если прямо сейчас отхватить ногу по самые яйца, это не поможет - зараза уже разнеслась вместе с кровью по всему телу. Через сутки он уже отправится на погост. А сейчас его еще можно спасти.

Рана дварфа была не смертельной, но все равно опасной. И она очень насторожила ее, потому что была нанесена зазубренным кривым клинком, которым пользовались некоторые дикие племена гоблинов. А раз здесь есть разумные или хотя бы мыслящие существа, то путешествие становится кратно опаснее. Ведь одно дело сражаться с тупым хищным растением, которое ничего не может противопоставить слаженным действиям, а совсем другое - нарваться на отряд гоблинов, которые судя по всему, умеют неплохо использовать оружие.

Бородатый воин тоже потерял много крови - рана оказалась очень подлой, о чем говорила слипшаяся борода и кровавые потеки аж до груди. Но характер у него оказался стальной. Пытаться спасти соратника, будучи сильно израненным самому, - это достойно баллады. Постепенно его взгляд обретал все больше осмысленности, он заозирался по сторонам и понял, что боги улыбнулись ему. И слезы градом покатились из единственного глаза, смывая кровь и боль.

— Там пиздец... Гоблины, с-сука, как черти из табакерки... Двое сразу куда-то провалились... А мы втроем с Шуном и Роном Рыжим стояли, как твари хреновину какую-то вывели, она Шуну ногу оторвала... Рыжий что-то проорал, и жахнуло... Сам помер, но мы выжили... Хром... Выручай, браток, не дойду я сам до Стены...

Почему-то Дубин обращался только к Хрому и, казалось, из всех героев видел и слышал только его одного.

— Бородатый ты хер, Дубин, сдохнуть тут вздумал. Мы еще с тобой и Шоном нажремся, и ты мне бочку медовухи выкатишь. Вы как хотите, но я назад, можете мою долю поделить, если дадут.

Последняя фраза была сказана Сансаниэлю и девушкам. Видимо, дварфов не зря называли самым сплоченным народом, ведь когда одному коротышке требовалась помощь, другой делал, что мог. Пройти мимо или проигнорировать беду другого дварфа для них было поступком настолько низким, что до него опускались только отъявленные мерзавцы. А уж спасти знакомого, с кем делил стакан пива - это и совсем дело чести, которое не оценить деньгами.

Ну давай, скотина, подходи ближе. Еще чуть-чуть, чтобы можно было дотянуться. Люц не сомневался, что эту тушу он сможет свалить без особых проблем - все же покровитель не покинул его, поэтому внутренний огонь остался и жаждал вкусить плоти. Вот только этого жаждал не только огонь. Мужчина неожиданно поймал себя на мысли, что сейчас с удовольствием бы вгрызся с гниющую плоть надсмотрщика и обглодал бы ему руку или ногу. Это было дико странно, но при этом казалось естественным.

— Я тебе что сказал, псина, подошел сюда! Ты хоть знаешь, кто я? Открывай замки прямо сейчас, или это сделаю я сам и потом размотаю тебе кишки по всему подземелью.

Пусть только подойдет. Люц видел, что орк соображает туго, но ведь должен он хоть как-то среагировать на настолько толстые оскорбления. Он ведь с дубинкой, а у Люца руки скованы - можно издеваться, сколько влезет. Во всяком случае, так может подумать нормальный надсмотрщик, а не эта тугодумная нежить.

Отвратительная вонь первой добралась до чувств Люца и пробудила мозг. Но почему? Ведь судя по поелсдним воспоминаниям он сейчас должен либо лежать в общем костре или могиле, либо медленно перевариваться в желудках гоблинов. Повезло, что ли?

Глаза медленно открылись, и мужчина понял, что совсем не повезло. Он очутился в каком-то подвале, прикованный кандалами к стене так крепко, что не мог даже нормально пошевелить руками. А когда шея натужно повернулась, чтобы осмотреться, то вместо собственных нормальных конечностей он увидел полусгнившие культяпки. Не веря, Люц по очереди стал загибать и разгибать пальцы - и действительно. Эти гниющие лапы действительно принадлежали ему самому.

— О... Хре... Неть...

Остальное тело тоже выглядело не лучше. Кое-где зияли дырки, сквозь которые просматривались кости, будто настырные крысы решили повыедать самые лакомые кусочки. На безобразных ранах копошились мухи, а в глубоком порезе на бедре даже завелись опарыши, которые методично поедали подгнившую плоть.

Это ж сколько пришлось провести в этих застенках и почему Люц до сих пор не сдох? Ответа не этот вопрос не было. Разве что какой-нибудь ублюдок специально поддерживал его жизнь, проводя опыты или просто издеваясь над закованным узником.

И лишь когда его сосед по несчастью подал голос, Люц обнаружил, что он не один. И голос этот был подозрительно похожим на одного дока, с которым он говорил как раз перед тем, когда началась эта чертовщина с гоблинами.

–Свежеразложившийся человек, вы как там?

— Бывало и получше. Док, это вы там болтаетесь? Объясните, что это за херня и какого черта мы тут делаем?

А затем Люц в порыве эмоций заорал:

— Эй, млять, есть тут кто?!!

Люц не мог назвать себя везучим человеком. Даже наоборот. Вместо более-менее сытой жизни низшего аристократа он сейчас водил всякую шушеру по известным ему тропинкам. И каждый, каждый из этих путешественников пытался облапошить проводника, дать ему меньше договоренного или сбросить цену до такой границы, за которой самому тифлингу еще доплачивать придется.

Но в этот раз путешественники его сумели удивить. Ну надо же, доля. А если они найдут проблемы и долги, то ему тоже их выплачивать придется. Люц сосневался, стоит ли вообще ввязываться в подобную авантюру. Была бы хоть какая-нибудь другая работа, то даже вопроса бы не стояло, а так чем черт не шутит.

Правда, до соглашения дойти так и не удалось. На таверну напали гоблины. Да-да, гоблины, заручившиеся поддержкой здоровенного минотавра. И было ясно, что они настроены крайне серьезно. У тифлинга было совсем немного боевого опыта. Лишь несколько раз приходилось помочь путешественникам справиться с волками, рысью или шайкой разбойников. Но биться насмерть, понимая, что сейчас, скорее всего, отправишься на суд в богам, еще не приходилось. Но все бывает в первый раз.

Поначалу Люц хотел по-тихому слинять. Вот только не получилось. Огненный снаряд упал совсем близко, а потом последовал взрыв. В ушах зазвенело и все вокруг поплыло. Люц даже упал на колени, здорово ударившись об стол. Вокруг творилась вакханалия огня - стихия Люца теперь играла не в его пользу. И как только в глазах стало видно чуть больше, чем мушки, тифлинг махнул рукой, мгновенно потушив огонь возле себя. Не хватало еще погибнуть от стихии, в которой чувствуешь себя как рыба в воде. Гоблины тем временем уже вовсю вырезали посетителей таверны, повсюду раздавались крики и визги, а воздух пропитался металлическим запахом, который ни с чем не спутаешь.

Люц метнул сгусток огня в ближайшего гоблина. И тот с негромким вскриком повалился на пол харчевни. А следом еще один, и еще. Но гоблинов было куда больше, чем магических сил у одного путешественника. Они сыпали бесконечными волнами и очень скоро поняли, что кто-то из дальнего угла сильно прореживает их количество. Мужчина не успевал. Небольшие мечи мелких тварей раз за разом попадали в мягкую плоть. На один выстрел огнем гоблины реагировали десятком ударов. И буквально через несколько секунд все кончилось. Напоследок Люц собрал агические силы, чтобы выжечь врагов возле себя, и ему это частично даже удалось. Но только он этого уже не увидел. Таверна разгоралась все сильнее - и Люц частично в этом был виноват, и одежда умершего колдуна уже начала тлеть, чего никогда не случалось раньше. Теперь он не был властелином огня - теперь огонь властвовал над ним.

Потягивая пиво, Люц смотрел на посетителей и ему все сильнее казалось, что близится какая-то чертовщина и тотальный трындец. Как человек не слишком суеверный, к предчувствиям он относился довольно прохладно. Ну примерещилось что-то - и ладно. Но как путник - никогда не сбрасывал их со счетов. И когда к нему подошел мужичок весьма сомнительного вида, в голове что-то тренькнуло. Значит, либо будет большой куш, либо большие проблемы. Либо все сразу.

— Люц Салем? Ты то мне и нужен.

— Смотря кто спрашивает.

Вот только намеки мужичок, видимо, не понимал от слова совсем. Либо просто притворился тупым, чтобы не раскрывать свое имя. Мда, вежливость сейчас не в цене. Хотя какая к черту вежливость. Вон, узнает про внутреннего демона и будет убегать, сверкая тапками, и звать стражу сорванным голосом. Плавали - знаем.

Наконец, после нескольких минут бессвязной болтовни мужичок открыл свое предложение. Если бы у Люца было хорошее чувство юмора, он бы заржал. Но вместо этого лишь саркастически заметил:

— Хм... Карта действительно детальная. Вот только трахающейся парочки возле срущего жука я в окрестностях не припоминаю. Да и оплату предпочитаю брать вперед.

В этот момент подошел второй мужик. Вроде как более солидный. Значит, все это только банальная шутка а-ля проверка на жадность, а настоящее предложение будет сейчас. Но не тут-то было. Как оказалось, карта реальная. И его действительно хотели нанять, чтобы по этим каракулям карлика со сломанными пальцами найти гробницу.

— Вы серьезно, что ли? Я должен по этому куску бумаги для нужника найти в лесу дерево с корнями? Вы вообще в курсе, сколько в деревьев в окрестностях подходит под это описание? Да дохрена.

— А, пройдоха, ты уже нашел себе рыженького на вечер? Ладно, раз дело пошло - надо бы его сполоснуть...

— Я вижу, ты умеешь знакомства заводить. С нее возьму тройную цену.

Последнее было сказано бородатому дядьке, который вроде как представился Доктором Дэ-как-то-там. По всей видимости, именно он тут главный.

— Я могу провести вас сквозь лес и поводить, чтобы вы не заблудились. Но не гарантирую, что вы что-то найдете. Это как искать неизвестное дерево... в лесу... ну вы поняли.

Еще один день, который ничем не отличается от сотни других, таких же бессмысленных и беспощадных. Люц сидел в дальнем углу таверны и потягивал холодное пиво, наблюдая за другими посетителями. Кто-то праздновал хороший куш, кто-то просто обедал, отдыхая посреди дальней дороги, а кто-то банально пытался нажраться, потому что в его жизни не осталось больше ничего, кроме алкогольного тумана.

Люди здесь путешественнику не нравились. Но это и не странно, потому что Люц людей не любит вообще, предпочитая считать их кем-то временных партнеров и, что куда более вероятно, денежных мешков, которым он выполняет кое-какую работу за кое-какое вознаграждение. Если вкратце, Люц - проводник. На многие мили вокруг он знает мельчайшие тропки, ведущие сквозь леса и поля. Он знает опасности, которые подстерегают на каждой из них и умеет их избежать. Контингент попадается разный: паломники, торговцы, грабители, юродивые - Люцу было все равно, кого вести, абы деньги платили.

Сейчас же работы не было. И судя по посетителям таверны - и не будет. Хафлинги, вон, и сами еще путнику дорогу покажут и в дороге каждый по мешку репы наворуют. А минотавру проводник не нужен. Даже если заблудится, такого разве что баллистой прошибешь - ему что лось, что кабан на один зуб. Поэтому Люц скучал.

Подцепив неопределенного вида гриб с тарелки мужчина закинул его в рот и сморщился:

— Ну и гадость.

Но не выплюнул, а продолжил жевать. Потому что ничего другого не было. Суп с кукурузой вызывал опасное бурление в животе уже одним своим запахом, а холодец внушал доверия и того меньше. Гиблое место, которое живет только за счет путешественников, которые толком и не знают, куда идут. Таким, как и он сам.

Магия решает многие проблемы. Но не все. Сансаниэль хотел и соломки подложить на случай возможного вероломства аристократа, и свое реноме в компании путников поднять. И все бы хорошо, но не сработало. Маг хоть и был искусен в телекинезе, но нужно видеть то, до чего хочешь дотянуться. Призрачная магическая рука не давала тактильных ощущений. Лорд, конечно, сделал хорошую мину при плохой игре, когда не удалось вытащить из пасти медведя абсолютно ничего, но Мелисса расставила все по своим местам, бесстрашно засунув руку сразу по локоть. И...

... не произошло ничего. То ли Бернулли действительно сдержал свое слово, то ли с самого начала пытался застращать приключенцев, но никаких ловушек не было. Ни отравленных игл, которые впиваются под шкуру, оставляя жертве лишь отсчитывать секунды к неминуемой смерти, ни капканов, разрывающих плоть и ломающих кости. Даже захудалого ведерка с нечистотами в качестве последней шутки - и того не было. Вместо этого рука девушки скользнула еще ниже и попала в небольшую деревянную коробку в пару ладоней шириной. На дне ее лежало несколько небольших предметов. Горло медведя не позволяло вытащить все вместе, поэтому пришлось повторить этот приятный процесс.

Первым на свет вылез полотняный мешочек, приятно звенящий внутри. Герои уже было обрадовались, но внутри было всего лишь три десятка серебряных монет старой чеканки. Следующим показался золотой амулет - и это уже было больше похоже на плату за помощь. При более детальном осмотре стало ясно, что подвеска имеет искусно сделанные створки, за которыми обычно хранят памятную вещь или яд. Вот только как приключенцы не искали, механизма, открывающего створки, они не обнаружили. Видимо, он был хитрее, чем незаметная кнопочка где-то в основании корпуса. Но даже в таком состоянии его можно было продать как меньшее за несколько десятков, а то и сотен золотых - вещица явно дорогая.

А последним показался стеклянная пробирка с указательный палец размером. А внутри оказался небольшой кусочек тончайшей рисовой бумаги, свернутый в трубочку. Он оказался чуть больше дух ладоней, почти невесомый, довольно хрупкий. Все же много лет в запечатанном стеклянном контейнере смогли уберечь его от разрушения, но от старости сохранить не смогли. Любое неосторожное движение грозило порвать клочок бумаги вхлам.

А еще пергамент был абсолютно пуст. Герои ожидали уведить там записку или какое-нибудь послание - возможно, с инструкцией, как открыть медальон, но обнаружить хоть одно слово не удалось. Это только добавляло загадочности находкам и добавляло вопросов.

***

Впрочем, слишком долго размышлять над находками приклюценцы не стали. Пусть утренняя заря уже давно отгорела за горизонтом, но новое зарево из воспоминаний былых лет поднялось, рукотворное, но все равно дикое и необузданное. Огонь медленно, словно нехотя пожирал некогда богатый дом, камень не хотел впускать жар и сопротивлялся ему, но стихия оказалась сильнее. Спустя полчаса вспыхнула крыша и жаркое лето стало еще чуть жарче. Уже уйдя на полсотни шагов от дома герои услышали громкий хруст и взрыв. Прогорев до самого конца, несущие деревянные балки обвалились, похоронив его секреты и историю раз в навсегда. Граф Бернулли получил достойный погребальный костер.

Призрак был опасным соперником. Он был достаточно сильным, чтобы разорвать каждого из приключенцев по отдельности, но их преимущество было в том, что они атаковали все вместе. Каждый удар достиг цели, как будто сами боги направляли оружие героев, разящее нежить, некогда бывшую уважаемым человеком. Что ж, граф Бернулли десятилетиями ждал освобождения от оков призрачного существования. И он его получил. Пусть далеко не так, как ему бы этого хотелось, но получил.

Последняя стрела прошла через горло призрака, оставив вместо него лишь туманную дымку и лужицу липкой субстанции, напоминавшую желе. Он, наконец, отправился на встречу слишком долго ожидающим его богам.

И настала тишина. Горячка смертельного боя сменилась непониманием, что вообще произошло и как команда наемников-разведчиков снова смогла отделаться лишь легким испугом. Да, Хром чувствовал себя не очень после близкого знакомства с графом, но у него не было ничего, что бы не лечилось обильным обедом и хорошим сном. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд. И если вдруг Хром помрет через часок другой где-нибудь по дороге в следующее селение, то на его надгробии просто обязаны написать эпитафию "В его группе были дерьмовые лекари".

Наконец, секунды тишины были не по нраву Керли. Она быстрым шагом подошла ближе, склонилась над тем немногим, что осталось от графа и громко сказала:

— Тупое говно тупого говна.

Слишком печальная надгробная речь для аристократа, который стоял у вершины политики государства и потерпел поражение в политической борьбе. Ни дифирамбов, ни родни, скорбящей по ушедшему и безмерно любимому дедушке и отцу, ни политических союзников и конкурентов, которые решили почтить память и силу графа - никого не было возле гроба Бернулли. Да и гроба-то тоже не было. Граф почил на своем ложе, оставленный гнить в мягкой постели, а второй раз превратился в кучку грязи, которая скоро высохнет на солнце. Никто не почтит память графа, не вспомнит его заслуги. И в третий раз он умрет для мира слишком быстро - когда каждый из четверки его убийц забудет его окончательно. Слишком печальная судьба ждала графа в смерти и посмертии. Иногда смерть слишком жестоко шутит над сильными мира сего. Минет ли эта судьба других? Наверное, нет. Но они хотя бы живы и еще могут изменить ее задумку.

В усадьбе осталось только одно незавершенное дело. Чучело медведя смотрело на приключенцев немигающим взглядом. Искусный таксидермист постарался на славу, если еще и сделал в пасти грозного хищника потайное отделение. Если граф не обманул, некоторые ценности должны быть именно там. Вот только было одно "но". Граф предупреждал, чтобы приключенцы не пробовали засунуть руки до того, как его дух покинет этот мир. Но действительно ли медведь стал безопасным? Или это все же прощальная шутка Бернулли,который не хотел отправляться в мир иной без свиты? Кто знает.

Когда граф покинул гостей Санс какое-то время выдержал паузу, надеясь что призрак окажется вне зоны слышимости. Много было сказано, много недосказано, а часть являла собой откровенную ложь. В принципе, все прошло неплохо, не считая одного момента.

— "Вещи, которые вы уже посмели взять"... Тебе об этом что-то известно? — Голос аристократа казался довольно недовольным, с нотками претензий, а от учтивости не осталось и следа.

Керли прищурившись, посматривала на начинавшего меркнуть в предрассветном освещении призрака. Было похоже, что компания живых ему успела наскучить также сильно, как и он им. По крайней мере Ворон, выяснив все, что можно было, потом сидела со скучающим видом и разглядывала сухие кончики своих золотистых волос вплоть до исчезновения хозяина дома.

— М? А, вы не заметили... — Девушка тихо хмыкнула, потом перевела усталый взгляд в сторону вещей Мелиссы и обратно на Санса. Она говорила с ним на эльфийском.

— Я задал непонятный вопрос? — Санс и сам не заметил как перешел на эльфийский.

Керли отпустила прядь волос и положила руки на подлокотники. Стоило только решить, что этот полукровка умеет вести себя нормально, как он поспешил напомнить ей о своей двуличности. К счастью, она прекрасно понимала, что тягаться с ним нет смысла и нервы у нее далеко не закаленная дварфами сталь. Воровато оглянувшись по сторонам, она подалась в кресле вперед и пальцем поманила Дарксоула к себе.

Полудроу на мгновение замер, и казлось что уже слегка двинулся вперед, но резким рывком откинулся на спинку кресла:

— Кольцо?

Она кивнула.
— Не издевайтесь, при вас же рассматривали вещи. Думаете, что они были честно возвращены назад? Мародерство - это неотъемлемая часть подобной работы. А среди нас тут не все состоятельные аристократы. — Шепотом заговорила женщина, пристально глядя на собеседника. Замолчав, она немного поежилась и отстранилась от полуэльфа. — В любом случае кольцо - далеко не та вещь, которая вызвала интерес.

— Без издевательств. Я просто пытаюсь понять в насколько неудобное положение мы попали.
"И как это можно использовать" — Подумал Сансаниэль, но не озвучил.

— Ладно. В любом случае, как только он явился, стало ясно, что мы в пизде, раз трогали его вещи. Но кто же знал, что будет так? — Керли пожала плечами. Не ясно еще, насколько ценна была для призрака книга на прикроватном столике, а ее, на минуточку, "уничтожил" сам Дарксоул.

— И у кого они сейчас? — Спросил чародей, отрицая сам себе что надеется услышать конкретное имя.

— Ох. Ну, как насчет дождаться, когда все проснутся и тогда уже обсудить детали. Болтать за спинами - такое себе. — Керли прищурилась. Небось дворянин уже начал в уме выстраивать очередь на костер. К тому же, она была причастна как минимум к одной из авантюр. Женщина откинулась на спинку кресла и достала из-за пазухи флягу.

— И еще. Буду крайне благодарна, если по фамилии не будете меня называть. Шнапс? — Судя по всплеску, в сосуде было достаточно выпивки.

— А вот вашу фамилию мы обязательно обсудим, леди Ворон. Но позже. — От шнапса полуэльф отказался, небрежно махнув рукой, и показательно перевел взгляд на потухшие угли камина. Говорить с ней аристократу было больше не о чем.

Ну и славно. Делиться не придется. Она сделала небольшой глоток, недовольно наморщила нос и убрала фляжку.

***

Утро настало неожиданно. Заблудившиеся лучики солнца, случайно попавшие сквозь грязные окна, щекотали нос и театрально подчеркивали пыльные вихри, танцующие вальсы в комнате. Приключенцы уже давно проснулись и собрали свои нехитрые пожитки. Но призрак как-то не спешил навстречу окончательной смерти. Прошел час, второй, и герои уже успели засомневаться в том, что граф Бернулли все же решил покинуть этот бренный мир. Ведь человек - существо, полностью осознающее неотвратимость смерти, но при этом пытающееся ее отсрочить любыми способами. Богов лучше любить на расстоянии, находясь в собственной постели и желательно вкусно пообедав. Для этого не обязательно отправляться и в их собственные чертоги.

И вот когда герои уже серьезно стали думать о том, чтобы честь знать, хозяин все же появился. Он не выказывал волнения или страха, но воздух как-то сразу стал немного холоднее.

— Приветствую вас, лорд, леди... и остальные. Надеюсь, вас не мучили кошмары.

Что ж, с официальной церемонной частью было покончено очень быстро. Призрак графа не собирался слишком сильно расшаркиваться. Если Санс и Керли удостоились небольшого поклона, который по канонам этикета можно было бы интерпретировать как вполне себе уважительное приветствие обладателя более высокого титула - к аристократу помельче, то Хром и Энви получили только жесткий взгляд, от которого хотелось поежиться. Хватка политика чувствовалась даже через многие годы после его смерти. И было совершенно ясно, что тот не привык уважать собеседников, которые были никем по происхождению. Это претило его природе. И если быть совершенно честными, то подобное отношение два века назад было совершенно нормальным. Аристократия была куда сильнее выделена, было гораздо больше древних семей, которые составляли серьезную политическую и административную силу, на которую опиралась корона. Сейчас же среди верных слуг короны было довольно много простолюдинов, которых держава привечала не хуже аристократии. Времена изменились, но откуда это знать человеку, умершему двести лет назад?

— Что ж, лорд, если наше соглашение все еще актуально, я бы хотел приступить к ритуалу. Смею предположить, что вы захотите использовать ритуальную комнату наверху.

Впрочем, Бернулли прекрасно понимал те "абсолютно прозрачные" намеки Сансаниэля, которые от прямого требования денег отличались только витиеватостью форм. А по смыслу они были абсолютно идентичны требованию портового грабителя, который душным перегаром пополам с протухшей рыбой вещал: "Сышь, гони рыжуху, а то кишки выпущу". Вот только аристократу было обещано ровно противоположное: вместо жизни - смерть. Вместо бычьего здоровья и каменной потенции - забытие и освобождение. Нет, ходили, конечно, слухи о великих магах, которые умели возвращать к жизни скоропостижно умерших и даже давно истлевших достойных. Вот только не было таких - и сколько ждать еще, теряя последние крохи разума, было неведомо.

Возвращаясь к мысли об оплате, Бернулли продолжил:

— Скажу честно, я не сторонник платить за услугу наперед, но если мероприятие увенчается успехом, как мы того все ожидаем, то с оплатой могут возникнуть некоторые... сложности. К счастью, у меня есть вариант, который удовлетворит нас всех. Ценности, которыми я еще располагаю, находятся в медведе.

Граф сделал театральную паузу, чтобы остальные прочувствовали момент. И продолжил:

— Само собой, в чучеле медведя, которая стоит в этой же комнате. Но чтобы вас не терзали сомнения и соблазны получить то, что вам не причитается, считаю нужным предупредить: у меня еще сохранилась какая-никакая власть над домом, поэтому, будьте добры, не пытайтесь засунуть руку в пасть зверю, пока я все еще стою перед вами... Лорд, вы готовы начать?

Призраку все же не терпелось расстаться с жизнью. Или ее подобием, в котором тот был вынужден провести слишком много лет. И даже сквозь показную аристократическую холодность пробивались нотки нетерпения. Граф ждал ответа.

Словесное пикирование, казалось, не особо доставляло удовольствия призраку. Скорее, он делал это по привычке, которая закрепилась еще с незапамятных времен. Граф не выдавал никаких эмоций и, казалось, двухсотлетнее заключение в собственном пустом доме повлияло на него не лучшим образом. Впрочем, это не повлияло на его острый язык. Видимо, при жизни он доставлял много проблем аристократам и своему окружению, если не стеснялся выражать свое недовольство.


— О, милорд, наша встреча становится, кхм, честью для меня. Ведь когда еще получится узнать от современника моего великого предка действительно ли Черный Змей временами был слишком безжалостен по отношению к тем, кто занимал более низкое положение?

— Черный змей? В кулуарах его называли не иначе как Ублюдок, ведь он был жесток не только с противниками, но и союзниками. Уверен, вы не хотите этого знать, лорд.

Сансаниэль не ожидал, что призрак снизойдет практически до прямых оскорблений. Но у хозяина дома есть множество привилегий. В том числе и выказывать свое недовольство. Пусть даже оно направлено на уже исторического персонажа. Впрочем, удивление лорда быстро прошло и он ответил не менее остро:

— Отчего же, вполне занимательная деталь . Ведь мы оба понимаем что не имеет значения как тебя называют за спиной, пока вынуждены трепетать перед взором.

Вот только аристократ, видимо, совсем не собирался конфликтовать с нежданными гостями, а всего лишь выражал свою точку зрения. Сансаниэлю и Керли показалось, что у призрака не было вообще никаких эмоций. Он казался похожим на механическую куклу, которая днями стоит на полке и говорит только в том случае, когда рука посетителя соизволит повернуть ключик в замочной скважине. Но даже в давно умершем аристократе чувствовалась сила мысли и гордость:

— Лорд, историю пишут победители. Ваш предок - победитель. Но я был знаком с ним лично и разделяю мнение маркизов и герцогов. Подумайте об этом на досуге.

Тем временем Мелисса тихо улизнула подальше от аристократического сборища, а Хром снова уснул возле камина. Богатырский сон дварфа могу разбудить разве что удар по кумполу или запах свежих булочек. Вот только в теперешней ситуации первого ждать приходилось намного вероятнее, чем второго.

Разговор аристократов стал менее накаленным. Пикирование сменилось обычной вежливостью, пусть и не слишком искренней. Собеседники попробовали друг друга на зуб, признали достойными внимания и немного расслабились. Со стороны это выглядело как попытки аристократов побольнее уязвить другого, но Керли понимала, зачем это нужно. Этикет был попран уже с самого начала. Ну не ожидали приключенцы, что среди мрачных покинутых домов останется хотя бы один, в котором будет хотя бы подобие жизни. И, конечно, по стечению обстоятельств, они решили остановиться именно в нем. А ведь визит в дом аристократа без приглашения и предупреждения - это неуважение к нему. Особенно, если он выше по статусу. В любой другой ситуации граф мог вышвырнуть непрошеных гостей из дома и его никто бы за это не осудил - даже напротив. Но это не совсем обычная ситуация. Потому что просто не существует норм и правил, которые регулируют общение с умерим аристократом. Не такое частое это явление, чтобы с ним считаться.

— Надеюсь, вы найдете время удостоить меня, и, возможно, леди Норлинг, легкой беседой? Если, конечно, миледи будут интересны мужские разговоры. По крайней мере это было бы очень любезно с вашей стороны, граф.

— Что ж, я не против составить вам компанию. Учитывая мое положение, здесь бывает скучновато.

Наконец, Керли решилась и сама принять участие в разговоре. Ведь несколько невежливо безучастно слушать диалог других.

— Вероятно, мы не сможем компенсировать эти долгие два века одиночества, но непременно постараемся составить вам хорошую компанию, милорд. — Теперь Керли обратилась к призраку. Все-таки не зря она бахнула немного алкоголя перед дозором. На полностью трезвую голову очень сложно изображать из себя общительного человека. — Есть ли что-то, что вы хотели бы узнать, граф Бернулли? Быть может, мы сможем утолить ваше любопытство. — На слове "мы", Керли многозначительно посмотрела в сторону Санса, мол говорить будешь ты.

А сама девушка попыталась вспомнить что-нибудь о самом Бернулли. Хоть прошло двести лет, но фамилия все же была довольно известной. Бернулли были крепкой политической семьей, одной из тех, кто боролся за власть возле короны. Вот только ее "сковырнули", если можно так выразиться. Семья разза разом попадала в опалу, а последнюю точку поставили подозрения в государственной измене. Семья лишилась влияния и власти, а самого Бернулли выслали в "мягкую ссылку". Доказательств было слишком мало, но кого это волновало? Формально граф получил небольшой земельный надел, ренту и селян, но фактически не имел теперь абсолютно никакого влияния ни на государство, ни на политику в целом. Сейчас род Бернулли считался погибшим - одним из тех, кто нашел свой конец из-за нашествия нежити.

Сансаниэль правильно понял жест девушки и тут же перехватил нить разговора:

— Хотел бы я сказать что понимаю вас, но, к сожалению, не могу. Благо у нас еще достаточно времени чтобы немного исправить досадную ситуацию.

Чародей многозначительно посмотрел на стоящее рядом кресло, и перевел взгляд на Сириуса. С намеком. Он был истолкован совершенно верно, и призрак не замедлил ответить. Сначала Керли, а затем и Сансу:

— — Благодарю, леди. Но мое любопытство умерло еще две сотни лет назад. Впрочем, у меня есть деловое предложение к вам лорд, леди. Давайте присядем. В ногах правды нет.

Бернулли покосился на дварфа, который вроде как спал в углу, но не сказал ничего. Лишь на долю секунды граф замешкался - потому что кресел было всего два, но их самих было трое. Хозяин дома должен садиться первым, но тогда он выкажет неуважение к гостям. Правда, вышел граф из этого положения по-настоящему изящно. Он просто сел на воздух, как будто под ним было кресло. Выглядело это несколько странно, но призрака это не смущало. Он жестом пригласил остальных присесть, что они и сделали.

— Все-же леди права, есть вещи, которые знаем мы, и которые могут быть полезны вам, граф. И я уверен что это взаимно. Но тем не менее вы меня заинтриговали, я само внимание.

Хотя в разговоре и звучали колкости на грани открытых оскорблений, но они по своему сближали. По крайней мере Дарксоул ощущал к призраку некоторое подобие причастности, все-таки они одного поля ягоды. Разного времени и поколений, но общего у них было больше. Если не учитывать физическое состояние. У графа оно было отвратительным. Признак тяжело вздохнул и сказал кое-что, что изменило отношение к нему:

— Дело в том, что мне в тягость бдение в форме призрака. Как оказалось, я привязан в месту собственной смерти, что несколько неудобно. Я бы хотел, чтобы вы лорд, леди, упокоили мое тело и избавили мой дух от подобного подобия жизни.

Граф всего лишь хотел умереть. По-настоящему. Не остаться подобием жизни, которая бессильно взирает на проходящие года, каждый из которых уносит с собой частичку рассудка, а упокоиться и отправиться на встречу со своими богами, которые и так сильно заждались заблудшую душу.

Язвить и играть в словесные игры перехотелось от слова совсем. Сансаниэль подозревал о подобных изьянах в существовании призрака, и намеревался подвести разговор к возможности обезопасить дух графа от неминуемого обряда экзорцизма милостью королевских жрецов. Но, как стало понятно из слов призрака, плата за посмертие оказалась слишком высокой. Лишая себя угроз бренного мира он обрек себя на муки посерьезные. Ведь Сириус даже не имел возможности покончить собой. Санс тяжело кивнул, после чего выдержал небольшую паузу.

— Мы исполним вашу просьбу. — Но даже здесь полуэльфу приходилось говорить полуоткрыто, оставляя Бернулли самому озвучить вторую сторону сделки. — Нужен какой-то особый ритуал, или достаточно традиционного обряда?

Керли задалась тем же вопросом. Упокоить призрака - особенно, когда он сам того желает - не должно быть слишком сложным. Но все зависит от того, как именно он стал тенью. Понятнее всего, если у призрака есть незаконченное дело. В таком случае нужно "всего лишь" помочь ему его выполнить. Но ведь призрак мог стать таким и по своему желанию. К примеру, не слишком сильный маг, который боялся посмертия, но у которого недоставало сил, чтобы превратиться в полноценного лича. Но сложнее всего с проклятыми. Ведь пока живо проклятье, то будет жить и призрак. Его можно изгнать, то он все равно будет возвращаться. До тех пор, пока проклятье не потеряет свою силу. И ждать этого можно очень долго.

— Наверху есть ритуальный зал. Вы могли бы похоронить тело или провести обряд изгнания, но я чувствую, что этого будет недостаточно. Мои познания в магии слишком фрагментарны, но я вижу два способа. Буду говорить откровенно. Первый - силой привязать мой дух к истлевшим костям и... поднять скелет, затем уничтожив. Второй - куда более сложный. Ритуал уничтожения души. Я согласен даже на него. Но здесь нужен опытный маг, иначе все может обернуться катастрофой. Я надеюсь, что у вас есть освященное оружие или хотя бы святая вода? Возможно, есть еще способы, но, как я уже сказал, мои познания в магии очень отрывчаты. Я не маг, а политик.

***

— Если вы не против, могу ли я задать вам несколько вопросов? Как вы верно подметили, двести лет - немалый срок. Что же здесь в действительности произошло? Конечно, нам известно, исходя из исторических справочниках, но как много в них правды?

— Правда у каждого своя, и ее пишут победители. Не знаю, что написано в летописях, но здесь все происходило до банального просто. Орда безобразных существ, похожих на гоблинов, опустошала окрестности. Многие бежали на север, но среди моего окружения нашлись люди... которые не хотели, чтобы я остался в живых. Многие не верили в опасность Некроманта и поплатились за это. Поселения падали одни за другим, гарнизоны не могли ничего противоставить мертвой армии. Лишь ценой чудовищных потерь удалось замедлить продвижение нашествия. Чуть дальше к югу, в дне пути, было огромное побоище. Не знаю, как зовете его вы, но деревенщина назвала его Кладбищем магов. Полсотни волшебников нашли там покой, разбив огромное войско нежити. Но раз вы сидите здесь, то это значит, что сердце государства все же устояло, как и сама династия. Отрадно это знать.

И действительно, в летописях было много рассказано про битву магов, вот только информации было мало - ни один из ушедших на нее не выжил. И назывли ее не иначе как Побоище. Огромное поле было полность выжжено мощнейшей магией, земля была усеяна тысячами трупов. Маги отдали свои жизни ради государства, чтобы выиграть чуть больше времени. Основные силы Некроманта были разбиты, а чтобы создать новые, нужно было время. Много времени. Восстание перешло в тихую фазу, в которой армия короля пыталась сдерживать нежить, но сил было слишком мало, чтобы пытаться отвоевать свое. Что и закончилось возведением Стены - последнего оплота безопасности перед ордами тьмы.

Призрак наблюдал за незванными гостями пусть и напоказ расслабленно, но некая опасность от него все же чувствовалась даже сильно далеким от магии. Возможно, она была связана с самой природой нежити, возможно - нет. Но расслабляться явно не стоило.

Потуги дварфа изобразить что-то похожее на поклон сидя призрачный хозяин заметил, но явно не одобрил. Его нос еле заметно дернулся, как будто почуял что-то неприятное. Но его вниманием завладела девушка. И хоть реакцию призрака было сложно определить, но видимой агрессии он пока что не выявлял.

— Справедливости ради, мы зафиксировали хозяина сего прекрасного дома немножко мертвым... уже лет двести как. Для нас, жителей по ту часть Стены, говорящие призраки - это, мягко говоря, редкость. Впрочем, опустим все титулы. Зовут меня Керли Норлинг.

— Хм, леди Норлинг. Не было счастья быть знакомым с вашим родом, но наслышан, наслышан. Отрадно слышать, что старые семьи здравствуют, ravi de vous rencontrer. Но, enfer, двести лет? Это чуть больше, чем я ожидал.

Небольшой церемонный поклон свидетельствовал, что действительно приятно, но не более, чем того требует дань вежливости.

— Стоит признать что и ваше присутствие оказалось для нас несколько неожиданным. По крайней мере в таком виде. Но согласен, мсье, начать стоит со знакомства. Я Сансаниэль из дома Дарксоул. Что до остальных спутников, о, благо, они как-раз проснулись, то их зовут Энви и Хром. И мы весьма признательны за невольно проявленное вами гостеприимство.

Вот в этот раз призрак удивился куда сильнее. Но лишь на долю секунды - затем на лицо вернулось нейтрально-скучающее выражение, стандартное для аристократов.

— Дарксоул? Хм, любопытно... Рейвзениэль Дарксоул, случайно, не ваш предок? Редкий, кгм, политик был. Имел, кгм, честь знавать его лично. Впрочем, не суть. Я граф Сириус Бернулли. Раз уж так сложились обстоятельства, то рад принимать вас в своем поместье. Во всяком случае, в том, что от него осталось. К сожалению, у меня не осталось ни людей, ни припасов, поэтому ваши слуги могут воспользоваться кухней.

Если перевести высказывание графа с дипломатичного на человеческий, то означало оно примерно следующее: "Знавал я вашего предка. Мудак был редкостный. Лучше бы не встречал его никогда". Облаченные в золотые одежды слова не меняли своих смыслов, но не оставляли шанса оскорбиться и потребовать сатисфакции. А если попробовать, то аристократия не поймет. Подобной словесной акробатике просто так не научишься - здесь нужен талант. Или годы практики. Хоть по внешнему виду не было понятно, сколько лет было Бернулли на момент смерти, но чувствовался опыт прений в высшей политике. Потому что накормить словесным дерьмом, оставив во рту привкус шоколада, могу только они.

— Не сочтите за грубость, но как давно вы здесь?

Призрак посмотрел на Мелиссу как на пустое место, а затем повернулся с Сансаниэлю и произнес:

— Лорд, ваши слуги дурно воспитаны. Надеюсь, вы объясните им, почему не стоит вмешиваться в разговор благородных господ и леди.

Показалось, как будто температура в комнате понизилась на несколько градусов. Даже в призрачном облике аристократ не был слишком вежлив с простолюдинами, которых в добавок еще и считал слугами лорда и леди. Впрочем, пока что разговор не переходил за грань аристократичных колкостей. Для благородных. А с чувствами и желаниями холопов и считаться нечего. Во всяком случае, если это аристократ старой закалки, то подобные убеждения были в порядке вещей. За 200 лет многое поменялось в головах людей.

На затерянные селения накинула свое темное покрывало ночь. Приключенцы хорошо помнили завет Гару о том, что нежить любит ночное время, поэтому решили остаться в более-менее крепком доме. Единственном уцелевшем, если быть более точным. Договорившись о дозоре, аристократы отправились ко сну еще засветло. Чтобы безопасно провести ночь и отдохнуть, герои решили нести пост по двое. Это имело смысл - хоть и дольше по времени, зато точно не случится такого, что дозорный уснул. Всегда можно растолкать коллегу по охране или сразу дать несколько затрещин, чтобы не халтурил.

Огонь ярко пылал в камине и дварф занял стратегическую позицию в гостиной. Чтобы и удобно, и тепло, и все видно. Секира в руках только добавляла ему серьезности. Было видно, что к дозорам он привыкший, и даже ночь без сна не сможет повлиять на бодрость духа и тела. Мелисса тем временем нашла занятие поинтереснее. Старые ботинки, снятые со скелета, так сильно заинтересовали девушку, что она уделила им очень много времени. Она исследовала каждый сантиметр обуви.

Ботинки были довольно простыми, без вычурностей и украшений, из довольно толстой кожи. Телячьей, скорее всего. Не то, чтобы Мелисса слишком много разбиралась в обуви, Но вот сама работа была очень тонкой и умелой - они явно были подогнаны по ноге, а стежки все еще крепко держали подошву. Мелисса была уверена - они могут прослужить еще очень долго, даже несмотря на двухсотлетнее забытие и отсутствие ухода. Самое интересное обнаружилось, когда Мел решила проверить кожу на прочность кинжалом. Как оказалось, проткнуть ее было невозможно. Слабые тычки не оставляли даже и следа на поверхности обуви, а сильное нажатие острием лишь немного продавило кожу, но никаких видимых повреждений не осталось. По всей видимости, девушка оказалась права насчет магических свойств ботинок.

Такую обувь могли позволит себе далеко не все. Ведь даже обычную кожу алхимик мог превратить в практически вечную - собственно, именно поэтому она так сильно ценилась расами, век которых намного больше человеческого. Работать с таким материалом было сложно и требовало специфических ингредиентов, но результат превосходил все ожидания - туфли или ботинки, созданные таким искусным мастером, служили десятилетиями и даже веками. Правда, огонь все-таки мог их уничтожить - когда девушка поднесла к поверхности зажженную лучину, то они практически сразу закоптились.

Вот только надеть их себе на ноги не получилось. Вернее, получилось, но они были слишком большими для Мелиссы, чтобы комфортно в них прогуляться. Видимо, размер ноги у покойника был предметом зависти. Хоббиты в роду у него были, что ли?

Час за часом время утекало за горизонт, все было спокойно. Разве что заметно похолодало и приходилось кутаться в одежды, чтобы не замерзнуть. Весенняя ночь не отличалась хорошей погодой. За окном завывал ветер, выводя странные арии. В такой странной и немного мистической атмосфере заступили на дежурство Сансаниэль и Керли. Время проходило почти в тишине, если не считать завываний ветра.

Но неожиданно выспавшиеся герои услышали негромкий звук возле двери, больше похожий на покашливание.

— Гм-гм...



И увидели всамделишнего призрака, который стоял в проеме и безэмоционально, но с долей презрения смотрел на них. Видимо, дом был не настолько безопасным, насколько казалось приключенцам. Кое-какая нежить здесь все же водилась. И что с ней делать, нужно было решать прямо сейчас.

— Виноват. Тварь неудачно дернулась и одна из моих шпаг соскочила. Прошу простить, издержки боя. Впрочем, нам всем изрядно досталось.

— Соскочила, говоришь? Зол, скажи, что этот блестящий меня пришить не пытался, пока я отрубился? А то хер его знает.

Впрочем, Шео действительно понимал, что издержки боя - это дело такое. Сложновато пытаться завалить тварь, если она обкрутилась вокруг тела и дергается как уж на сковородке. Так что пробитое плечо - это еще ничего. Наверх поднимутся, подлатаются, отдохнут, и все будет что надо.

— Эй, Шео, есть лишние факела? Я могу расставить их вокруг на время и, возможно, это отпугнёт оставшихся летунов.

Щео тем временем пытался раскромсать тело фиолетовой твари, но получалось не очень. На голос Мэй полуорк не обернулся, а всего лишь буркнул:

— Ага. Глянь в рюкзаке. Я его где-то там уронил.

Травмированная рука указала примерное местоположение рюкзака, а Шео продолжил свое дело. И правда нужно было опертивно разделать тушки и собрать все полезное. Мало ли какая хрень решит напасть на подранков.

Шеогорат открыл глаза и тело отозвалось острой болью. "Что ж, зато не сдох, уже хорошо", - подумал полуорк. А это означало, что все-таки они победили. Если разобраться, бой снова получился кривым, но вполне себе добротным. За исключением последнего момента, коего сэр Шеогорат никак не ожидал. Ну вот какого ляда эта фиолетовая хренотень полезла обниматься? Хорошо хоть на нормальную кольчугу денег в свое время не пожалел, а то бы в фарш изнутри превратился.

Наконец, воин понял, что нужно хоть что-то сказать своим товарищам:

— С-сука. Пару ребер сломала, с-стервь...

Шео натужно вытутался из хватки уже мертвого чудовища и огляделся. Группа крепко израненных приключенцев стояла посреди полноценного побоища. Везде в радиусе взгляда валялись убитые твари - побольше и поменьше. Но вот все "свои" вроде стояли на ногах.

— Ебаный шашлык, Мэй, как ты дышишь вообще? Млять, помогите ей забинтоваться, она ж щас кровью истечет. Кур-рвин сын, да и мне перевязка не помешает.

Шеогорат нагнулся взять меч, который выпал из руки во время короткого забытия и скривился еще раз.

— Млять, это когда ж мне плечо пробили? Вот сучандра, я уже не боец сейчас. Ну че, мужики и девки, щас подлатаемся, осмотрим эти тушки и херачим наверх. Нужно передохнуть, если не охота передохнуть. Надеюсь, такой херни здесь больше не водится, а то сдохнем рядочком.

Шео подхрамывая из-за пробитого бедра поковылял в своему рюкзаку. Нужно было промыть раны и забинтоваться. Ну а после - общарить все трупы. Вдруг что полезное и дорогое получится найти. А то иначе все будет зря.

Кроваво-красный закат заглядывал в окна давно забытого дома, спокойствие которого потревожили герои этой истории. Редкие лучи света пробивались сквозь серые стекла, раскрашивая пыльную взвесь и оставляя золотые следы в пропахшем древностью воздухе. Солнце уже скоро отправится на покой, чтобы ознаменовать новый день и новые заботы.

Герои неспешно исследовали старый дом. И находки были из разряда приятных. Не было ни следа нежити и другой чертовщины. Пыль была меньшим из зол - она по крайней мере не пыталась съесть, а только щекотала нос и заставляла чихать.

В гостиной, куда пал геройский взор, обнаружился большой деревянный стол и шесть стульев. Стены обрамляли охотничьи трофеи, которые из-за времени казались настолько ветхими, что только чихни - и они превратятся в прах. Но даже среди них нетрудно было разобрать оленей с ветвистыми рогами и кабанов со здоровенными клыками. В углу комнаты притаился низенький круглый столик с парой очень удобных на вид кресел, а сразу за ними стоял медведь. Таксидермист постарался на славу - даже спустя многие годы медведь выглядел как живой. Лишь немного выцвела шкура, но дух хищника все равно остался здесь. Даже от одного взгляда на него пробуждался древний инстинкт, из-за которого хотелось убежать подальше от зверя.

Половину стены гостиной занимал здоровенный камин. Хороший, каменный, настоящее украшение любого жилища, даже вполне себе аристократического. Наверняка еще и здесь была хитрая система воздуховодов, по которой горячий воздух обогревал большую часть дома. А над камином висел щит, явно с гербом, но из-за беспощадного времени краски выцвели, растрескались, и теперь можно было только угадать общие очертания гербового знака, но уж никак ни разглядеть детали.

Напротив гостиной была столовая. Которая оказалась... обычной столовой. Пусть отдельную комнату под прием пищи было и не принято выделять в домах простолюдинов, но ведь уже совершенно ясно было, что проживал здесь не холоп, а вполне себе персона аристократичная, привыкшая к определенному укладу жизни. А посуде из фарфора было и вовсе плевать, сколько лет прошло. Чашки, блюдца и тарелки стояли в шкафу точно как новые - можно смыть с них пыль и грязь и устроить почти королевскую трапезу. Из вяленого мяса, сухарей и орехов - но зато из фарфоровых тарелок. В дальнем конце за неприметной дверью была кухня с глиняной печкой и кухонной утварью. А еще дальше - каморка со съестными запасами. Вот только продукты уже давно сгнили и от них осталась лишь куча пыли на полках. Имелся даже ледник, который притаился в погребе под полом. Но, естественно, лед не может лежать там вечно и хранившееся мясо, рыба и колбасы тоже начисто сгнили. Казалось, что сам камень за долгие годы пропитался этим сладковатым ароматом разложения. Впрочем, стоило закрыть ледник, как от него не осталось и следа - пыль времен отвоевывала свое очень быстро.

Рассохшиеся ступеньки с противным скрипом привели героев на второй этаж. Он оказался небольшим - всего две скромных по аристократическим меркам комнаты. Это для простолюдинов они были каждая как целая хата, но что такое десять шагов для человека, который, по всей видимости, привык жить в огромном поместье? Тьфу и растереть.

Одна из комнат была пуста. Только толстый слой пыли на полу и канделябры на стенах. А вторая явно когда-то служила как спальня. И что сразу привлекло внимание приключенцев: на кровати с балдахином, которая занимала большую часть комнаты, лежал иссохший скелет, буравя пустыми зеницами потолок. И кости были разбросаны по постели так, как будто умирал человек тяжело и беспокойно. Вокруг костей на остатках постели чернело большое пятно - оно говорило о том, что несчастный умер именно здесь, на этой кровати, одинокий и забытый всеми. Его тело не досталось даже вечно голодному воронью - его по капельке съела гниль, не тронув только волосы и кожаные домашние туфли на ногах скелета. Дубленая выделанная кожа не гнила и все еще выглядела вполне прилично. Туфли вполне можно было продать за десяток-другой золотых. Если продавца не смутил бы факт, что последние двести лет их носил покойник. Ах да, вокруг шеи скелета закрутила свои звенья золотая цепочка, которая была продета в приличное кольцо. Естественно, тоже золотое. Довольно простое как для аристократа, но все равно непозволительная роскошь для большинства обычных крестьян.

На прикроватной тумбочке лежала книга в толстой кожаной обложке без подписи. И талмуд этот явно весил много. В качестве легкого чтения перед сном он не подходил - такие изучают на аналоях, в соответствующей обстановке и настроении. Вот только бумага выглядела крайне ветхой даже по одному срезу. Аура смерти, которая исходила от мертвого тела, не могла не повлиять на тонкие листы. Откроешь - и мудрость, записанная там, сгинет в веках, оставляя только пыльный след в воздухе. Хотя вполне возможно, что книга уже давно сгнила изнутри, оставив только оболочку, обманчиво обещающую мудрость веков, но разбивающую надежды.

Дом открыл свои пыльные секреты. А что делать с ними - зависело от намерений приключенцев. Они могли бы помародерствовать, украв фарфор, столовое серебро и цепочку с шеи скелета. А могли и проявить уважение, бережно воспользовавшись гостеприимством забытого дома. Что было у них на уме?

Путь к основной части селения занял минут тридцать. И уже на подходе к нему стало ясно, что оно разорено уже долгие десятилетия. Дорожки поросли высокой травой, кустарниками и даже вполне себе полноценными деревьями, поэтому приходилось буквально пробиваться сквозь чащу. Деревянные домики, которые когда-то стояли на околице села, уже давно сгнили. И лишь остатки глиняного фундамента выдавали места, где когда-то жили крестьяне.

Ближе к центру села попадались более богатые строения, которые даже несмотря на вековую пустоту, еще сохранили свою сущность. Да, их крыши завалились, а внутри вместо людей поселились мелкие животные, которые растащили крам по норам. Они стояли одинокие и ветхие, как последние зубы у старика. Уже испорченные и с прорехами, но еще крепко цепляющиеся корнями. Но они все еще не сдавались и надеялись, что когда-то человек снова придет на эти места, подлатает крыши, сколотит новую мебель и все станет на круги своя.

А в самом центре деревни, видимо, проживали самые зажиточные люди. Домики были сделаны не из дерева и глины, а из камня и жженого кирпича. Кое-где даже сохранились росписи на подмуровке, уже выцветшие, но еще различимые птицы, орнаменты и мотивы, которых сегодня уже-то и не найдешь. Стоило пройти чуть дальше - и приключенцы неожиданно вышли на широкую и почти круглую площадь, щедро выложенную камнем. Какое еще село могло похвастать таким? А во ее главе стоял вполне целый домик. Разве что за годы он совсем чуточку покосился, а мох отвоевал неплохую часть фасада, привнеся веселенького болотно-зеленого цвета в композицию.

Усадьба явно принадлежала или крупному землевладельцу из здешних, или аристократу, которого направили сюда в ссылку. Для простого сельского головы был как-то перебор. Не по сану, как могли бы сказать священники. Полностью каменный дом могли позволить себе далеко не все. Да и, честно говоря, даже простой каменный фундамент здесь обходился довольно дорого. Тем более, в местности, где лес рядом, бери - не хочу, а камень - где-то далеко, за добрых пару десятков верст. А на этот дом ушло его - прорва.

Близился вечер. До темноты было еще несколько часов, но солнце уже стало идти на убыль, намереваясь как всегда неожиданно укатиться за горизонт. Суетились птицы, перекликиваясь и выводя мелодичные трели. Зоркие глаза Керли даже уловили на дереве мелькнувший на долю секунды рыжий хвост белки. Оказалось, что забытая деревня забыта только людьми, но жизнь здесь продолжается. Пейзаж казался мирным, но не стоило покупаться на внешний вид, Показное спокойствие полчаса чуть не стало опасным для жизни героев, если бы не их зоркие глаза и подозрительность, доведенная до абсолюта. Кто знает, что ждать дальше.

Наверное, королевская армия зря стала набирать добровольцев для разведки в диких землях. Ведь одно дело сплоченный боевой отряд, который друг за друга горой, а совершенно другое - незнакомцев, каждый из которых преследует собственные цели и крайне критично смотрит на остальных. Уже в пяти минутах от Стены это привело к конфликту и только чудом не полилась кровь.

Впрочем, помощью девушек конфликт удалось сгладить, но это все равно не способствовало приязненному отношению в группе.

Когда было ясно, что прямо сейчас убивать никто друг друга не собирается, девушки попытались собрать немного полезных трав, но места были такие, что рос только бесполезный бурьян, подходящий только на корм скоту. Зато его было много. Любой пастух бы обрадовался таким лугам и подлескам. Мужчины же пытались осматривать окрестности, но были все еще слишком возбуждены и следили друг за другом, поэтому и первое, и второе получалось плохо.

Они шли по широкой дороге, которая ранее была полноценным торговым трактом. Двести лет назад по ней за день проходило десятки караванов, везущих товары во все уголки империи. А сейчас мощенные камни еле-еле угадывались под слоем травы и перегноя. Благо, ориентиры остались неизменными и никуда не делись, поэтому найти путь здесь смог бы даже ребенок. Через два часа приключенцы свернули с дороги в просеку. В ней, видимо, тоже раньше был проложен путь, но теперь от него не осталось ничего, поэтому разведчикам приходилось продираться сквозь густые кусты. И вот еще через несколько часов довольно сложного пути они вышли из очередного подлеска и удивились.



Перед ними примерно с ста шагах стояла вполне себе целая хата. Остальная деревня только виднелась на горизонте - были видны только очертания строений, но ничего конкретного без бинокля или подзорной трубы разглядеть не получалось. До деревни еще нужно было идти минут пятнадцать, а дом перед ними стоял обособленно. Здесь явно жил то ли кузнец, то ли знахарь или даже ведьма - уважаемый человек, которого немного побаивались и из-за суеверности боялись селить рядом с остальным селом. За двести лет ничего не посыпалось. Хата выглядела не богато, но прилично и можно было даже предположить, что ее строили самое давнее лет тридцать назад. Где-то из недр мастерской звучал мерный стук молота - настолько ровный, что по нему можно было бы настраивать метроном. А во дворе за плетеным высоким забором копошилась возле горстки птиц сгорбленная бабушка.

Могло ли быть такое, что сила Тариса Некроманта ушла вместе с ним, не тронув жилые поселения? И значит ли это, что все это время за стеной жили люди, а король два века назад просто оставил их на произвол судьбы? Да не может такого быть! Или может...

В противостоянии с оборотнем псы напали слишком неожиданно. Милош не успел среагировать и поплатился за это - укус мастиффа переполнил чашу, и друид свалился без сознания. И за те секунды ему примерещилось довольно странное видение.

Парень стоял на лесной поляне, целый и невредимый. А напротив на задних лапах стоял крупный медведь - тот самый, которого Милош избавил от страданий. Он не пытался напасть, не выказывал агрессии, просто стоял и смотрел, лишь немного шевеля мордой. Милош почувствовал, что тот благодарен, но что-то было еще неясным. Хотелось подойти к нему - и парень решился. Медленно и осторожно бывший пастух преодолевал шаг за шагом. И когда осталось сделать последний - медведь вдруг неожиданно протянул лапу к парню. И Милош, не думая, протянул свою руку. Когда они коснулись, мир взорвался золотыми искрами и парня даже заслепило. Через несколько секунд все исчезло, но медведя рядом уже не было. Но только на первый взгляд. Дух медведя слился с друидом. И теперь они составляли одно целое. Медведь признал Милоша достойным и наделил его своей силой.

Наконец, Милош понял, что значили эти изменения в мыслях, поведении и чувствах. Почему глаза стали лучше видеть, а нюх усилился настолько, что даже среди пахнущих блюд парень смог определить снотворное. Но не успел парень освоиться с этой мыслью, как сознание дернуло - и он очнулся на дощатом полу таверны.

— Яся? Ты... что...

Милош рывком сел на пол, вспоминая, что произошло. Намацал рану на боку - не кровоточащую, но ужасно болезненную. А после посмотрел на Ладу и сказал:

— Прости, с-спутал тебя с сестрицей. С-спасибо.

Наконец, парню открылся вид на побоище. Все друзья были живы и вроде бы даже без травм - один только он решил полежать и отдохнуть. А вот оборотень и его псы были явно мертвы. Эх, Вольфганг, ты сам выбрал свою судьбу. Милош ведь хотел решить все миром. Почему люди такие упрямые в своих заблуждениях?

Посиделки заканчивались. Разомлевшие от алкоголя приключенцы грузно поднимались и-за столов и намеревались расходиться. Гару тоже вроде как выполнил свою миссию и рассказал о том, что может ждать в диких землях, но вот довольным он не выглядел. Скорее, взволнованным.

– Гару, если нам необходимо будет вести записи, не подскажете где можно приобрести писчие принадлежности? Свои я оставил в Академии, недальновидно решив что там им самое место. Такое досадное упущение с моей стороны.

— Тю, так сходи в торговый квартал, там барахла разного куча. Смотри возле книжных лавок - там точно найдешь.

 — Слушай, раз уж дичь за стеной навряд ли водится, то, хочешь сказать и растения там все тоже с гнильцой?

— Чего это не водится? Водится. Другое дело, что ее не стреляют. Ну а с растениями что сделается? Им побоку. Если что не так, то просто засохнут или сгниют. Кстати да, если видите явно гниющие места, то будьте начеку. Какая-то херня там явно есть.

И уже через несколько минут пути разведчиков разошлись. Сначала, они отправились докупить недостающее снаряжение, о котором забыли позаботиться заранее, а позже, когда уже солнце стало садиться за горизонт, ноги их повели в гостинные дворы. Сансаниэль направился в богатый "Титан", в котором останавливались преимущественно приезжие аристократы и знать, а остальные же выбрали обычные хорошие заведения без претензий на богатство.

За ночь дварфийский алкоголь выветрился и приключенцы проснулись относительно свежими и бодрыми. Настал тот день, когда ворота Диких земель откроют и туда ступит нога живого человека. К восьми утра они уже были перед вратами, но их не встречали фанфарами и ковровыми дорожками. Вместо этого были несколько стражников и капитан, который довольно сухо поприветствовал их:

— Так, все четверо здесь? Хорошо. Задачу вы знаете - проверить, что стало с близлежащими деревнями. Ну что ж, пусть боги помогут нам. Открывай!

Рядом было лишь несколько зевак, которые заметили, что скрипучий механизм ворот стали поворачивать. Все же не так часто это случалось. Но, видимо, простой люд ничего не знал о миссии, возложенной на первопроходцев, поэтому ажиотажа не было. Четверка вышла на вымощенную камнем дорогу, которая раньше, видимо, была большим трактом, но уже многие годы ни одна телега по ней не ехала, из-за чего высокая трава росла изо всех щелей между каменными плитами. Миссия началась.

Реакция Мелиссы на попытку Сансаниэля "украсть" хлеб была очень неоднозначной. Она решила показать силу - и показала. Вот только совсем не так, как этого ей хотелось. Девушка не чувствовала никакого влияния алкоголя, то точность движений нарушилась. Лишь немного, но этого хватило, чтобы все задуманное пошло наперекосяк.

Нож, который должен был войти в нескольких сантиметрах возле пальца колдуна, вдруг оказался совсем не там, где нужно. Нож ударил в плоть, разрезав тонкую шкуру мизинца и обнажив кость. Сама рана была почти что пустячной - на стол ляпнуло только полнаперстка крови, но вот сам факт вызвал очень бурную реакцию Гару, который проснулся первее всех.

Резкий выпал ладони дварфа пришелся прямо на кисть Мелиссы и кинжал с противным стуком покатился по дощатому полу.

— Малахольная, шо ли? А ну, ша! Не заставляй меня пожалеть о том, что я тебе рассказал. - Гару повернулся к трактирщику, - Эй, Дубин, бинты есть?! Давай сюда!

А затем посмотрел на своего пострадавшего:

— Ща подлатаем, будешь в порядке.

Внешне Гару выглядел спокойным, но даже невооруженным глазом было заметно, что дварф напрягся. Видимо,опасался, что сейчас тут будут разборки посильнее словесных.

Две сотни лет Стена стояла незыблемо, охраняя мирных жителей от ужасов Диких земель. Целых два века нога человека не ступала туда. Но король Ульрик решил избавиться от этой язвы на теле королевства и вернуть территорию в родное лоно. Огромная часть могучей армии государства постепенно приводилась в боевую готовность, капитаны особо рьяно муштровали солдат, чтобы те согнали свои пивные животы, которые успели получить от мирной жизни, и вернули себе навыки обращения с оружием.

Острием этого лезвия был выбран Нексаль. Оно и не странно. Крупнейший город близ Диких земель, обладающий одним из самых больших гарнизонов, в нем бушевала жизнь. За столько лет люди уже забыли, что значит жить в страхе и Стена воспринималась как что-то естественное. И хоть сама мысль перебраться на другую сторону все еще оставалась кощунственной, воля монарха свята. Дикие земли будут захвачены, но перед этим нужно узнать, что там творится сейчас. Для этого и нужны разведчики, которые не побоятся рискнуть жизнью.

Стена была построена из-за волн нежити, которые разоряли поселения после Большого катаклизма. И кто знает, что сейчас с ней стало. Может, эти жуткие существа уже сгнили и теперь удобряют деревья, оставив конкистадорам непаханую целину полей и девственные леса, полные дичи? Или, может, они уже уничтожили все живое, и заполонили каждый уголок земли, а попытка открыть ворота Стены окажется началом конца? Недаром некромантия была под жестоким запретом. Практикующих некромантов извели еще в первые пятьдесят лет, а книги о некромантии заключили под замок Церкви и Академии магов. Но даже сейчас можно лишиться головы за один-единственный свиток с заклинанием. Возможно, так не должно было быть. Ведь чтобы бороться с порождениями тьмы, о них нужно как минимум знать. Ведь нельзя победить врага, который скрыт в тени.

Лишь в фольклоре остались воспоминания о жутких костяных гончих и темной расе шудров, которых Некромант создал из мертвой плоти и крови гоблинов. Непослушных детей пугали пьющими кровь катаканами, а среди воинов еще ходили легенды о ниргалах - несокрушимых и закованных в непробиваемые панцири големах из плоти и стали, которые когда-то были людьми - идеальных солдат, которые не умеют бояться и сожалеть, а всего лишь выполняют приказы. Истинно, Дикие земли обеспечили простых людей страхом на долгие века и никогда не утихнет он.

У многих людей Дикие земли вызывали благоговейный страх, как будто дух некроманта Дагворт все еще правит там. Но только не у четверки, которая пришла к храму Келемвора.

Колокола неподалеку начали отбивать начало нового часа, как из боковой двери показался дварф в одеяниях жреца. Рыжий, с длинной бородой, кустистыми бровями и плечами, об которые можно переложить и оглоблю. Даже ребенку было ясно, что это не какой-то там послушник, а настоящий боевой жрец. Такие божественные воины стояли в первых рядах, принимая на себя волны нежити и уничтожая их сотнями. И сейчас жрецы упокоения были одними из немногих, кто знал о нежити чуть больше, чем ничего. Да, им не давались знания о том, как создавать конструктов из мертвой плоти, но они хорошо знали, как их уничтожать. Конечно, этот дварф не выглядел настолько старым, чтобы мог лично принимать участие в событиях двухсотлетней давности, но было видно, что судьба его успела помотать.



Жрец заозирался по сторонам и, наконец, увидел двух людей, полукровку и дварфа. Кивнул и сразу двинулся навстречу, сверкая широкой улыбкой. Но чем ближе дварф подходил, тем более удивленным становилось его лицо. И когда к честной компании осталось пяток шагов, дварф растерял всю свою серьезность и погнался чуть ли не бегом, крича:

— Ебушки-воробушки, Керли, мать твою, это ты?! Херассе встреча!

Керли не успела даже пикнуть, как лапищи дварфа сомкнулись за ее спиной и тот по-свойски крепко обнял ее, щекоча своей причудливой прической нос. Немного приподняв девушку, насколько позволял рост, жрец, еще сильнее ее притиснул, и спустя долгие несколько секунд, показавшиеся девушке вечностью, наконец, вернул ее на место и воодушевленно продолжил:

— О-хо-хо, етить вот это неожиданно. Я ж тебя кучу лет не видел! Ты че, за Стену хошь? Дело хорошее, надо оттуда всю погань выжечь к херам. Я тебя введу в курс дела. Щас сядем, да как... О, здорово, Хром.

И тут вдруг дварф вспомнил одну вещь. Он вроде как должен ввести в курс дела не одну только Керли, но всех четверых, которых капитан распределил в один отряд. Поэтому, вернув себе маску серьезности, жрец немного иным тоном и уже ко всем сразу произнес:

— Для тех, кто со мной еще не знаком, меня зовут Гару. Я жрец Келемвора и с недавних пор участник боевого отряда, который пойдет за стену шкварить всю ту хрень, которую не вышкварили двести лет назад. Короче, введу вас в курс дела, чтобы вы понимали, что может оттуда повылазить, как эту пиздосю завалить и при этом не отбросить копыта самим. Щас переместимся куда-нибудь, где потише, возьмем пивка и начнем. Вопросы есть?

И не дожидаясь первых вопросов еще раз хапнул Керли за талию, на этот раз уже одной рукой, снова бесцеремонно прижал ее к себе и сказал:

— Как же я рад тебя видеть, твою ж налево.

Шеогорат с удовольствием махал мечом, но все же противников было слишком много, чтобы эффективно отражать их атаки. Вертлявые, сволочи - и одна такая херня вгрызлась в бедро полуорка и откусила шмат мяса.

— Штопанный говнодав! А ну иди сюда, сучандра!

Боли Шео практически не чувствовал. Раж боя перекрывал все. Эльза пела и плясала, а сам воин чувствовал себя в своей тарелке. Но тут монстры решили его удивить. Один из них просто взлетел как курица и приземлился где-то в тени.

— Это че, бля, эта херня еще и летает!

– Сэр Шеогорат! Прошу, не подпускайте их ко мне.

Шео не видел дока, он был где-то сзади. Но тот говорил интересные вещи. Оказывается, твари действительно боялись света и по-хорошему Дока нужно было защитить. Ну ничего, сейчас по-быстрому полуорк разделается с этой шайкой, а потом и Доку поможет. Тем более, в хватке с деревянными волками оказалось, что хилый маг нормально так держит удар. Небось, не сдохнет за пару секунд.

— Давай мне за спину. Не подставляйся.

Бой стал настолько жарким, что Шео даже материться перестал. А это значит, что полуорк сосредоточен настолько, что все его мысли сейчас на кончике меча. Лезвие прыгало в пространстве и разрезало плоть монстров.

Милош с большим удовольствием окунулся в холодную воду и в голове сразу посвежело. Но тревога не ушла. Куда больше, тихая речь трактирщика только подтвердили ее. На глазах парня сухопарый мужчина превратился в здоровенного волка, который недвусмысленно хотел пастуха сожрать. Все-таки Милош был прав! Нужно было доверять своим чувствам до конца. Не зря на задворках сознания крутилась мысль о сне и дреме - он действительно подмешал снотворное в питье!

Но биться со здоровенным волком один на один Милош не собирался. Еще не успел тот закончить трансформацию, как Милош рванул в сторону таверны. Но не в двери - до них было слишком далеко, а волк явно бегает быстрее пастуха. Милош разбежался и в сильном прыжке влетел в окно, разбивая его в щепки и приземляясь на пол таверны где-то за стойкой трактирщика.

— Оборотень! Трактирщик - это здоровенный оборотень, мать его!!!

Приземление было не совсем удачным. Милош приземлился не на ноги, а на бок. Хорошо, что ничего себе осколками не порезал. Но быстро встал и побежал дальше.

Милош сидел, поглощенный мыслями и ощущениями. Сейчас им владел запах. Но не аромат свежеприготовленной еды, а нечто другое. Парень чувствовал приторный и душный запах, исходящий из кармана Барза. А не там ли находится бутылочка с ядом, которую они взяли, спасая Васятку? Странно. Обоняние обострилось до такой степени, что нос мог учуять даже такое. Но странно, что ароматы еды не перебивали все подряд. Как будто нюх специально выискивал странные запахи.

Трактирщик принес вино. От него густо пахло сном и расслаблением. Милош не понимал, что с ним происходит. Вино пахло не так как вино - уж этот запах пастух хорошо знал - а как что-то, несущее сон и отдых. Второй кувшин пах абсолютно так же. И когда из него полилась шалфейная вода, разум прямо-таки забил тревогу. Иррациональную, нелогичную, но сильную, и начал работать так быстро, что мысли не успевали рождаться, как их сразу же заменяли новые.

Яд "пахнет" душно. Вино пахнет сладкой дремой. Но какого черта точно так же пахнет вода? Это ведь обычный отвар, в котором нет ни капли алкоголя! Но дрема в нем чувствовалась так же ярко, как и в вине. Милош не знал, насколько можно доверять новому чувству и не знал, было ли это наследие медведя, либо же очередной скрытый и пробудившийся подарок богини. Но доверять ему было естественным. Как будто всю жизнь он "нюхал" так. Поэтому действия не заставили себя долго ждать:

— Погодите, друзья. Что-то здесь не так.

Милош посмотрел на трактирщика и взял кувшин с водой. Неспешно налил кружку почти до краев и поставил ее перед мужчиной.

— Отпейте водицы, хозяин. Вы, верно, устали за день. Смочите горло. Я настаиваю.

Если с начале фразы можно было угадать некую приязненность и даже заботу, то "Я настаиваю" было произнесено с металлическим холодом. Милош даже сам не знал, что умеет говорить таким тоном. Впрочем, если подозрения Милоша беспочвенны, можно было извиниться. А если нет? За последние несколько недель Милош воочию увидел, к чему может привести подлость одного человека. А что, если на чаше весов сейчас не чужие жизни, а жизни их самих?

СИСТЕМА ПООЩРЕНИЯ

В модуле существует 2 вида дедлайнов.

Хард дедлайн - не больше 2 дней после мастерпоста.
Лайт дедлайн - 3 дня после мастерпоста.

Если игрок укладывается в лайт дедлайн, получает 1 балл, успевает в хард дедлайн - 2 балла.

10 баллов можно обменять на одно вдохновение, которое можно использовать в игре в качестве преимущества на любой бросок.

Также поощряется отыгрыш социалки между персонажами и с НПС. За качественный отыгрыш Мастер может наградить персонажа дополнительными баллами (до 5 включительно) в рамках между мастерпостами.

После небольшой изобличительной речи, в которой принимали участие все приключенцы, деревня не забурлила, никто не хотел повесить старосту. Что ж, это их выбор. Милосердие или глупость - это две крайности одной и той же сущности. Милош чувствовал в себе значительные перемены, потому что былой пастух такого б ни в жисть не подумал. По мнению зверя, который хозяйничал где-то за окраине сознания, нужно было просто пристукнуть ублюдца - и всего делов. Но человеческое в друиде все же преобладало.

Когда волнения и ропот толпы улеглись, Милош подошел к двум девушкам, которых староста дал попользовать наемникам. И всучил им кошели с золотом. Несмотря на то, что девушки были одного возраста или, может быть, даже чуть старше молодого друида, в голосе Милоша угадывались покровительственные нотки. Парень принял дар богини и теперь учился использовать его на пользу остальным. Пусть ошибка с наемниками оказалась не настолько сильной как он себе представлял поначалу, но повторять ее нельзя.

В ответ на страх и изумление, исходявшие от девушек, Милош ответил:

— Я не могу изменить то, что с вами двумя было. Но могу повлиять на ваше будущее. В этих мешочках деньги. Теперь они ваши. Можете тратить их как угодно. Хоть монист накупить, хоть коров и свиней. Никто не скажет вам поперек. Потому что через время мы вернемся и спросим у вас о жизни в селе. Если что худое за Ольриком будет, то свои угрозы мы исполним. А ты, - Милош указал на краснолицего, - уж не знаю, как тебя зовут, и Грегор проследят, чтобы вас никто больше в обиду не дал. Верно говорю?

– А нам теперь что делать?

— Живите. Денег, которых наворовал староста, хватит, чтобы подготовиться к зиме, купить скота, подлатать прохудившиеся дома. Выберите нового старосту. Или оставьте Ольрика, если сможете ему простить то, что он сделал. Это ваш выбор. И только от него зависит, как вы будете жить дальше.

Здесь работа героев окончена. Да, именно героев. Хоть и не тех, кем их считают другие, но тех, кому дана божественная сила и большая ответственность. Нужно было отправляться дальше.

Староста сломался. Это было заметно. Из уверенного власть имущего он мигом превратился в жалкого червя, который только трясется за собственную жизнь. Всего пару минут назад это был хитрый и изворотливый старик, а сейчас - всего лишь старый дурак.

Но вот когда староста вырыл на своем заднем дворе настоящий клад, битком набитый золотыми монетами и ценностями, Милош нахмурился. Значит, деньги у него действительно были. И этот старый козел сначала нанял восьмерых наемников, посулив им деньги, но не заплатив, потом подложил под них двух молодых девушек из своего же села - тут кристалл в навершии посоха снова стал наливаться бордовым цветом - а после хотел, чтобы мы бесплатно убили наемников. И не просто, чтобы никому платить не надо, а еще и забрать все вещи.

— Ублюдок. Значит, так ты ценишь жизни селян? Но я знаю, что делать.

Маркус был прав. Им самим деньги были почти не нужны. Разве что на дорожные расходы. А вот селяне могли и не знать, что этот старый хрыч их обкрадывает, притворяясь агнецом. Это были не его деньги, а всей общины. Вот и распоряжаться должны все.

— Грегор, поди сюда.

С сундуком в руках Милош выглядел довольно загадочно. Но объяснять нужно было не одному, а сразу всем. Поэтому когда мужчина подошел, то Милош как мог строго произнес:

— Собери всех людей. Мне есть, что им сказать. И девушек, которых... ну ты понял... тоже.

Строгость сменилась смущением, смешанным с гневом, когда Милош стал говорить про девушек. Ведь это просто не укладывалось в голове парня. Как можно девушку взять силой? Если бы его сестру кто-то обесчестил, даже былой застенчивый и добрый парень перегрыз бы горло любому. А уж теперешний - и подавно. Староста же сделал еще хуже. Своими руками подложить ее под другого - это подлость, которая не заслуживала прощения. Милош вспомнил выражение его лица, когда он говорил об этом. На нем не было сожаления или стыда, а только веселье, как будто от хорошей шутки.

Прощать или нет - решат уже родные девушек и они сами. Милош собирался лишь рассказать правду. И показать ее.

Етить ты кочерыжка, сколько этих шмаровидл повылазило. Эти скотины прыгали как херовы пауки и своими клешнями успели задеть Шео пару раз. А сам полуорк не преуспел ни разу, хоть Эльза крутилась в руках как ужаленная.

— Бизань в сракотан, шо ж их так дохера. Док, ты там живой, етить тебя в дышло?

Раз пердит и мигает магией, то живой. Поэтому Шео решил завалить чудище, которое как раз пролезло в тыл и больно за этот тыл кусалось. Как ни крути, но жопа должна быть в безопасности, поэтому первым попал под раздачу именно он. На этот раз никакой осечки. Меч прошел сквозь тело твари как сквозь масло, перерубая плоть и кости. На долю секунды Шео даже удивился, но полуорк немного сместил центр тяжести и на широком замахе направил лезвие меча в следующего монстра. Острая сталь ударила прямо в череп, который буквально раскололся как спелый арбуз. Ух, давно такого не было. Двоих за один удар ухлопать. Полуорк сделал шаг навстречу монстрам.

— Ва-ха-ха-ха! Ну, сучандры, кто следующий?!

Громкий смех полуорка разразился в окрестностях. Ему уже было все равно на опасность, на сопартийцев, которые вроде как находились в затруднительном положении. Эльза пила кровь и это было прекрасно.

Первые лучи солнца не успели еще осенить землю, а Милош уже брел к реке, освежить мысли и отогнать остатки сна. Привиделось одновременно жуткое и странное. Сладковатый привкус сырого мяса остался на языке, как будто парень на самом деле только что лакомился им. И даже прополоскав рот речной водой, пастух не смог избавиться от привкуса.

Что-то происходило с им самим. Сидя у потухшего костра, Милош думал, что все это означает. Вероятно, дух убитого медведя как-то повлиял на парня. Но как это возможно? Хотя, он сам своими руками перерезал зверю горло, снял шкуру, помог ее выделять и сшить накидку, а теперь с гордым и несколлько потерянным видом сидел на коряге в этой же шкуре. Мысли были трудные. Как вообще дальше ходить по земле с грузом убитых людей, как отличить зло от добра, если его грань так тонка, что практически невидима, как наказать лжеца, чтобы неповадно было...

Кстати, о лжецах. Милош услышал довольный говор старосты еще задолго, как его бородатая рожа показалась на тропке. Ровно минута потребовалась на то, чтобы растолкать крепко уснувших товарищей - ведь знамо, что утренний сон сладше меда будет. Но парень посчитал, что остальным тоже захочется что-то сказать этому... словарного запаса Милоша не хватало, чтобы обозвать его. Но "мудак", которым окрестил его Маркус, казалось очень подходящим.

Когда делегация подходила к бивуаку, "герои" были уже во всеоружии. Но когда Милош все же узрел довольную харю старосты, гнев просто захлестнул его с головой. Мрачнее тучи он выдвинулся навстречу. И, казалось, постарел разом на лет десять. Хотелось разом взять и вонзить когти в печень этого хмыря и посмотреть на его агонию. Парень не обратил внимания, что уже который раз думает о себе, как о существу с когтями, ведь Ольрик уже начал говорить. И с каждым словом лицо Милоша ставало все хмурнее. Этот ублюдок уже считал вещи наемников своими, а с самими "спасителями" хотел рассчитаться поклоном. Ценность-то какая, а! И чем больше Милош смотрел на это шутовство, тем больше убеждался, что бумага была подлинной. Такой на все мог пойти, чтобы сберечь полсотни золотых.

— Стой, Грегор.

Голос Милоша был низким и гулким, больше похожий на утробное рычание. Но Грегору, который уже хотел было бежать, досталась только толика внимания друида, остальное же получил Ольрик. Милош немигающим взглядом уставился на бородатого старосту:

— Дарма ты наложил лапу на шкуру неубитого медведя. С тебя спрашиваю, Ольрик. ТЫ. МНЕ! СОЛГАЛ!

С последним словом кончик посоха с силой опустился на землю. Удар раскрошил небольшой камешек, но селяне не обратили на это внимания. Ведь небольшой прозрачный кристалл в навершии посоха стал наливаться краснотой будто кровью. И через несколько секунд из бесцветного стал багровым. А тем временем Милош обуздал свой гнев и продолжил уже негромким голосом, в котором все же угадывалась звериные нотки:

— Наемникам ты, пес, сулил полсотни золотых, чтобы они избавили вас от гноллов. Так ты исполнил свое обещание?! Подослал пришлых дурачков разобраться с разбойниками? А кого ты хотел натравить на нас, чтобы не отдавать долг нам?! Или ты посчитал, что пришлые скудоумные убьют восьмерых за чашку воды? Подумай хорошо, Ольрик. От твоего ответа зависит судьба всей твоей деревни. Если он нам не понравится, будешь собирать урожай среди пепла.

Они выжили. Все. Пусть и получили раны, но выжили. Шкура значительно смягчила мощный тычок глефой, но чувствовал себя Милош все равно неважно. Да и не только физически. Только что на его глазах с жизнью расстались восемь человек. Не самых лучших, но они своими руками взяли и оборвали ниточки их жизни. И парня страшила мысль, что несколькими минутами ранее он ждал этой битвы как самый настоящий медведь, обуянный жаждой охоты и ощущающий загнанного зверя. Кто он теперь? Убийца, вот и все. Пусть за правое дело, но убийца.

Милош смотрел, как его товарищи деловито обшаривают карманы покойников. Даже и сам зашил в палатки и посмотрел, что там есть эдакого. Но происходило это как в тумане. Развеялся он только тогда, когда из-за пазухи одного из врагов вытащили явно детский рисунок. А ведь до этого момента будущему друиду даже в голову не могло прийти, что у разбойников могут быть семьи и даже дети, что они выходят на тракт совсем не от хорошей жизни. И здесь уверенность Милоша в правом деле получила первую трещину. Ведь кого на самом деле стоит жалеть? Крестьян, которые умеют только возделывать пахоту и выращивать пшеницу, или военных, которые не умеют ничего, кроме как воевать? Ведь война - дело непостоянное, а кушать хочется всегда. Особенно, если голодных ртов в твоем доме больше одного.

Когда Милош пас овец в коз, подобные вопросы никогда не возникали в его голове. А вот теперь, когда он получил кроху божественных сил, стали. Хорошо это или плохо? И как вообще справляться с гнетом ответственности за свои поступки?

Но он даже не подозревал, что через несколько минут ему придется столкнуться с вопросами еще более сложными и болезненными. И еще нескоро он поймет, что грань добра и зла размыта настолько сильно, но ее не могут постичь даже мудрейшие из мудрецов. Все изменил один листок бумаги, испещренный нестройными и кривоватыми буквами.

Милош взял в руки лист в глубоком непонимании прочитал два раза. И только потом до него дошло, что здесь написано. А потом водночасье навалилась тяжесть ошибки, которую уже не исправить никогда.

Они убили не разбойников, а обычных наемников, которые зарабатывали свой хлеб истреблением всякой погани. И уж точно не виновных в тех грехах, которые приписал им староста. Ими воспользовались. Как старыми галошами, в которых впору идти в сарай и вычищать навоз из-под свиней. Их руками убили наемников, которые могли бы потребовать свою оплату - и получили бы ее в любом случае.

Глаза Милоша засветились красным, и он даже сам не заметил, как из горла вырвался низкий и гулкий медвежий рык ненависти. Больше всего ему сейчас захотелось порвать горло деревенскому старосте и располосовать когтями его нутро, разорвать печень и погрузить свои клыки в еще живое мясо. Но наваждение прошло, а ненависть осталась. А самое главное - она не воспринималась чем-то чуждым. Казалось, что так и нужно - ненавидеть тех, кто хотел сделать тебе больно. И еще одним неприятным открытием для Милоша оказалось, как говорят о произошедшем товарищи. Как будто поросенку горло перерезали, а не восьмерым людям. Милош слушал, что говорил Маркус и удивлялся.

Наконец, каким-то чуждым голосом, больше похожим на рычание, произнес:

—Ольрик... Старосту зовут Ольрик....

А затем юношу прорвало:

— Неужели только меня заботит то, что мы только что убили восьмерых невиновных, которые просто сделали работу и хотели получить за нее деньги? Что нам жестоко солгали и нашими руками просто убили тех, кто им помог? Это не разбойники, это наемники! Староста лгал мне в глаза, и он за это отплатит!

Куда делся тот добрячок Милош, который стремился помочь каждой живой душе? Его больше не существовало. Одно предательство случайного встречного и одна роковая ошибка разбили грезы наивного дурачка и оставили его на пепелище собственных мечтаний. И на пожарище возник новый человек. А возможно даже, что не совсем человек. Его звериное начало алкало справедливости. И он был готов взять ее своими руками.

А дальше... он подошел к каждому убитому и просил прощения. Долго, тихо, но от этого не менее искренне. Пытался влить в каждого из них хотя бы толику той магии, которая исцелила Васятку, но она как будто ушла из пальцев вон. Да и вряд ли она бы помогла, ведь мертвых не оживить. Хоть и очень хотелось.

Шеогорат очнулся от наваждения и не мог отойти. Все казалось таким реальным. Осталось теперь только разобраться, что за херня это видение. Реальная локация где-нибудь в глубине лабиринта или всего лишь морок, который направлен, чтобы сбить путешественника с толку? Нет, бассейн с расплавленным золотом - это отлично. Но какого черта на его вполне себе реальной руке появились волдыри от ожога, как если бы он на самом деле черпал раскаленную жижу? Немного отойдя от влияния магии, Шеогорат медленно повернулся к Золу:

— Зол, у тебя есть кирка? Давай вырубим эту ху... Э, мля, куда зеркало делось?

Шеогорат заметил, что что-то изменилось, но в мозг далеко не сразу пришла мысль, что самого зеркала уже нет. И как не оглядывайся по сторонам, все равно не найдешь. А полуорк уже хотел выбивать эту волшебную фиговину из камня и нести ее на продажу. Черт его знает, что этот артефакт делал, но за него можно было явно получить хорошие деньги. Ведь главное правило путешественника по Лабиринту: "Увидел непонятную хрень, спроси себя, сколько это будет стоить".

— Млять, чертовы маги с их чертовой магией. Шоб вам всю жизнь кактусом жопу подтирать. Эт че вообще было, а?!

Было понятно, что ответов он не получит, но спросить-то надо было. Больше всего в этой ситуации смущало, что сам Шео получил чувствительный ожог на руке. Морок на долю секунды стал реальностью и вышел за пределы зеркала. Но ладно, полуорк в этой магической чешкуне не разбирался и не стремился что-то понять. Было ясно, что ничего не ясно. И не стоит обращать на это слишком много внимания, пока мозги через уши не вылезли.

– Сэр Шеогорат... мне кажется... нам надо... пойти домой... и отдохнуть.

— Ты че? Мы тут шляемся неполный день и добыли только два вшивых кристалла и кучку дров. Даже на пожрать нормально не хватит с островными-то ценами. Ты как хошь, но я пока чего-нибудь ценного отсюда не вынесу, наверх не пойду. Давай расчехляйся и за мной.

Шео поднял Эльзу на плечо, снова взял упавший мешок с дровами и попилил в центр зала. Потому что деньги на дороге не валяются и их нужно добывать.

Не успел Маркус очухаться, как сразу бросился снова в драку. Но на этот раз Милош двинул следом. Передвигался он чуть медленнее охотника - все же шкура медведя не слишком способствовала быстрому бегу. Но отстал буквально на пару секунд. За это время Маркус успел промахнуться и... упасть, повиснув на противнике.

Не долго думая, Милош размахнулся потяжелевшей дубинкой и поцелил врагу в голову. Не было никакого сожаления, только охотничий азарт. Но лишь где-то глубоко в голове что-то говорило ему, что так неправильно. Но парень этого не слышал.

Предательская ветка хрустнула, когда Милош проходил мимо сухого куста. И парень уже хотел было острожно продолжить движение, как услышал крик Маркуса и понял, что по другую сторону уже начался бой. Их заметили там, что ли?

И в этот момент друид почувствовал зов травы так отчетливо, что практически точно знал: сейчас что-то произойдет. И действительно, как только Милош разрешил зелени делать, что она пожелала, начался хаос. Травинки как будто лианы хватали за ноги врагов и пытались удержать их подальше от сражения. И тут же парень ломанулся через кусты, чтобы помочь Маркусу. Все тайное нападение накрылось медным тазом и теперь сейчас нужно было биться на равных. Все планы пошли коту под хвост. И Милоша это... будоражило.

Стриж с благодарностью принял пузырек с дурно пахнущей мазью и, временно отключив обоняние, стал мазать ушибленный бок. Не то, чтобы он считал, что это сильно поможет, но если хоть боль снимет - и то хорошо. Потому что подлый удар от чертова свитка был очень и очень хорошим. И негоцианту действительно повезло, что у него не было ничего острого, то могло бы пробить кожу. Ведь с дырой в печени долго не живут. А синяки рано или поздно сойдут.

Правда, отключить обоняние полностью не получилось. Сквозь мысленный фильтр начали просачиваться запахи жженой бумаги и дерева. И действительно, пожар набирал обороты. Книжный голем уже не подавал признаков жизни, но бумаги пополам с пылью хватало, чтобы занялся нешуточный пожар.

— Стриж, Калехеда, когда вы были в мастерской или в комнате завбиблиотеки, что вы там видели? Какой-то намек на выход? На потай... кха-кха... на потайную дверь?.. Кх-кх-кх... Хоть что-то?

— Нет, там ничего. Кхе-кхе, давайте бегом наверх, пока еще есть возможность. Книги горят слишком быстро, мы тут задохнемся.

Тактиком Стриж был неплохим, а вот стратегом - неважным. Он прекрасно представлял, что огонь против голема, состоящего целиком из книг, будет крайне полезным. Но совершенно выпустил из виду, что они вроде как в библиотеке, где находится еще огроменная куча других книг. Которые так же быстро горят. И теперь им предстояло спасаться от огненного вихря, который будет облизывать им стопы, подталкивая в неизвестность. Неприятно? О, да! Недальновидно? Само собой! Возбуждающе? Эмм, да, но разве уместно здесь это?

Эдкий дым постепенно заволакивал помещение. Оставался единственный путь - наверх. Стриж подбежал к потайному входу за держателем свитков и крикнул остальным:

— Ну же, побежали наверх! Здесь мы уже ничего не сделаем.

И Стриж первым бросился по узким ступенькам, пытаясь не оступиться и не пропустить какую-нибудь хитрую ловушку. Вряд ли, конечно, они есть в тайном проходе, но осторожность еще никому не помешала.

Полная луна освещала путь героев лишь чуточку хуже, чем солнце. Дивная ночь. Прекрасная ночь, которая будет окроплена кровью. Милош весь день обдумывал слова Лады и понял, что избежать этого будет крайне трудно. Ведь разбойники не будут подставляться под удары. И вполне возможно, что кто-то из них самих будет ранен или даже убит. Правда, парень надеялся, что силы богини все же помогут им справиться. При этом Милош ни на секунду не сомневался, что они делают благое дело. Но было страшно. Очень страшно.

Ведь нет страшнее и опаснее животного, чем человек. Особенно, человек, который уже почувствовал свое превосходство над остальными и умеющий использовать свою силу. Пастух не мог представить себя убийцей, но здраво рассудил, что пусть лучше погибнут разбойники, чем селяне, не умеющие себя защитить. Из двух зол нужно выбирать меньшее.

И сейчас, когда они как настоящие тати готовились напасть на спящий лагерь, Милош особенно сильно чувствовал ответственность. Ведь божественные силы - это не игрушки, а настоящее испытание. И только с чистыми помыслами и душой можно их принять и провести через себя. Но вдруг мысли отошли на второй план как раз в тот момент, когда он уже крался в лагерю. У них не было достаточного плана, как атаковать. Все сводилось к тому, чтобы напасть неожиданно - а там будь, что будет.

Милош пытался определить, что творится в душах товарищей. Хлопнул по плечу Маркуса, который был рядом и беззвуно спросил: "Ну как?". И видел, что сложно. Поэтому так же без слов, одной мимикой дополнил: "Ну ты постарайся не умереть". И даже не важно, понял его Маркус или нет. Это было важно для самого пастуха.

Тем временем внутри Милоша разжегся настоящий пожар. Казалось, что он чувствует каждую травинку вокруг. Они звучали все вместе как оркестр и рвались на помощь. Но даже если так, как обычная трава может помочь. Будущий друид не знал этого. Но чувствовал, что стоит траве приказать... и что-то произойдет. Руки прямо зудели сделать это - точно так же, как и с чудесным исцелением Васятка. Но стоило немного подождать, пока подойдут остальные и займут более выгодное положение.

Страх ушел. Осталась только уверенность, что он все делает правильно. И... охотничий азарт?! На краю сознания Милош чувствовал, что ему нравится все это: ожидание битвы, вкус будущей крови, страх врага. Это сбивало с толку, но об этом можно было подумать позже. Сейчас главное - не умереть и не дать погибнуть товарищам.

Шеогорат уже был в состоянии полной боевой готовности. Руки нетерпеливо сжимали меч, готовясь пустить его в дело за долю секунды, а глаза выискивали среди полутьмы пещеры хоть намек на что-то опасное. Но даже полуорк с его зрением не мог ничего толком разглядеть.

Но вдруг пещера разразилась шумом, который отбивался от стен и сбивал с толку. Показалось, что он раздается сразу со всех сторон. Шеогорат молниеносно занес меч над головой, готовясь отбивать нападение откуда угодно. Но его не было. С грохотом в нескольких метрах от Шео упал здоровый кусок скалы. Ага, так полуорк и поверил, что он вдруг по счастливой случайности откололся прямо тогда, когда они пришли. Да-да, щас. Воин задрал голову вверх, пытаясь уловить хоть какое-то движение и зычным голосом крикнул.

— Э-э-э, мля! Там, наверху! Живой кто идет или это какая-то херня барагозит?! Подай голос, если не гандон!

Шеогорат еще не понял, как работает Лабиринт. Если на входе и в ближайших "комнатах" народу было много, то стоило отойти чуть дальше, как шансы найти кого-то, кто не являлся бы тварью, уменьшались с каждым шагом. И хер его знает, что здесь. Вроде бы ориентир рядом - довольно известный, если его рекомендуют в Гильдии. Но по факту лучше быть готовым ко всему. Да, даже если кто живой будет - это не повод расслабиться. Вполне себе наоборот - это причина напрячь жопу, потому что черт его знает, что эти бледные придумают, когда нет никого. Иногда проще будет просто завалить до того, как человек начнет быковать. Меньше нервов потреплет.

- Ух ты! Смотрите-ка, может там есть ориентир?

Голос дварфа прозвучал где-то не слишком близко. Мля, этот бородатый хер умудрился отделиться от группы и уйти в тень. Шеогорат понимал одно: на свой корабль он его не возьмет. Тут два варианта. Или он просто тупой, а такие в море не нужны. Или же его яйца настолько тяжелые, что потопят судно к ебеням. А это хоть почетно, но тоже нахрен надо.

Шео махнул остальным, чтобы шли возле него. И когда подобрался ближе к дварфу, произнес:

— Зол, ты оху...

Впрочем, фраза хоть и была кристально понятной, но осталась висеть в воздухе незаконченной. Потому что было чему удивляться. В пещере стояло зеркало. И было совершенно ясно, что Зол таки оху, но не от того, что рискнул отделиться от остальных, а от того, что увидел в зеркале. И почему-то Шео был уверен, что он глазел не на свою небритую харю с мешками под глазами, а на что-то более интересное. Потому что на свою рожу с таким энтузиазмом умеют смотреть только бабы. Хотя не, не бабы - только молодые девушки. Бабы смотрят либо с ностальгией, либо с отвращением. Хотя вдруг там вообще голых баб показывают? В этом чертовом лабиринте все может быть.

— На че ты там пялишься, борода?

Шео нежно отпихнул дварфа и оху теперь сам.

Люси только ойкнула от начала боя. Если честно, ей хотелось спрятаться, но она сильно переживала за друзей. А вдруг кого-то ранили? А вдруг кто-то сейчас нуждается в ее помощи, а она тут стоит и боится. Дед себе мог позволить расслабиться - он не нанимался защищать приключенцев и вступать в бой. Крысиный визг просто закладывал уши и девушка не удержалась. Ведь правильно говорят: смелые не те, кто ничего не боится, а те, кто способны противостоять своим страхам. Люси выглянула из-за угла и ужаснулась - крыс было просто немеряно. И все они хотели оторвать кусочек от покрытых кровью дварфа и полуорка.

А они явно не теряли времени. Дварф почувствовал, что готов снова полыхнуть и резким движением отпрыгнул назад, чтобы поджарить как можно больше крыс. И это у него получилось. Резким движением он выпрыгнул из крысиного моря и заставил его вскипеть. Снова изо рта рыжебородого вырвался пламень. И в этот раз он был еще разрушительнее. Во всяком случае, так показалось на первый взгляд. Но крыс как будто и не становилось меньше - они снова пытались выгрызть дварфу печень, забравшись через сапоги. Как это вообще возможно? О-о-о, взбесившаяся крыса может быть опаснее дикой собаки. А на что способны сотни таких крыс?

Рядом с дварфом буквально танцевал полуорк, пытаясь половчее достать крупную крысу. И на этот раз у него получилось просто прекрасно. Взмах пики - и тушка твари нанизалась на острие как шашлык. Холодный металл пробил ее насквозь. Ловким движением полуорк сбросил ее в пыль, где и она осталась лежать. Валмарах тоже не терял времени даром. Он подобрался поближе, чтобы точно не промахнуться - и послал магический удар в еще одну крупную крысу, которая как раз хотела прыгнуть на полуорка. В боку твари появилась большая рана. И в тот же момент рядом с бедром полуорка просвистела стрела, выпущенная Стивом. На этот раз она была поразительно точная. Но из-за мощного магического выстрела полуэльфа ее отбросило назад и стрела просто отрубила крысюку переднюю лапу, глубоко войдя в брюхо. На удивление, крыса не спешила помирать, а с диким писком повернулась и снова бросилась на Грандра, прямо по трупам своих собратьев. Из-за неожиданности полуорк пропустил бросок и только в последний момент, когда зубы твари уже были готовы впиться в горло, перед полуорком вспыхнул магический щит, который и защитил его. Но это было близко - просто чертовски близко.

Люси смотрела на всю эту вакханалию и вдруг поняла, что она просто обязана помочь Но как? Хлопнув себя по лбу, она достала арбалет и спешно зарядила. Но было все еще страшно. А вдруг она попадет в кого-то из друзей? Она так и не решилась выстрелить, спрятавшись за спиной Игана. Увидев, что тот готовится выстрелить магией, Люси прошептала:

— Пожалуйста, попади. Пожалуйста, попади.

И Иган хоть и не слышал увещеваний девушки, но как-то подобрался. И попал. Правда, совсем не туда, куда целился. По идее огненный сгусток должен был пролететь мимо Грандра и немного проредить массу крыс возле него. Вместо этого он взорвался под ногами у полуорка, прямо в крысиной волне. И так грязного воина еще больше оросило кровью и мясом, но хорошие сапоги спасли от повреждений. Нужно было быть осторожнее. В настоящем бою нет места промахам. Особенно, настолько опасным. Крыс уже становилось меньше, но они не собирались разбегаться. Кровь просто обнажила инстинкты тварей и они хотели только кусать, рвать и жрать. Герои поняли, что их придется уничтожить всех.

Геогорату пришлось поработать первопроходцем, потому что никто другой бы не справился. Ну не ставить месить снег бородатого коротышку, хилого лысика или девку! Пер, пер и замерз. Уже не помогало ни колдунство, ни одежда, ни активные движения. Руки и ноги понемногу стало отнимать и полуорк воздал хвалу богам, что удалось выбраться из этого снежного плена.

— Э, мля, чтоб я еще раз без медвежьей шубы в такую холодрынь пошел. Бр-р-р-р.

Оказавшись в самой обычной пещере, Шео все еще трясся от холода. И вроде уже было нормально, и факел, который пришлось зажечь, давал ровный свет и немного тепла, но ледяная пустыня не отпускала . Она заронила где-то внутри полуорка свои ростки, которые сейчас пробивались через кожу и холодили нутро. Нужно было бахнуть горячего сбитня и поплавать в горячем источнике. Хрен его знает, есть ли такие на острове - нужно было узнать, когда наверх поднимется.

— Идем кучно. Смотрим по сторонам. Херню какую увидели - сразу говорить, сиськи не мять. Лучше перебздеть, чем обосраться.

В здоровенной пещере зычный голос Шео отдавал назад странным искаженным эхом. На всякий случай, полуорк ослабил крепления рюкзака, чтобы можно было его оперативно сбросить. Небольшая усталость уже давала о себе знать, но в загашнике было еще слишком мало найденного, так что нужно пилить вперед и работать. Сам же полуорк шел впереди и во все глаза рассматривал все, что могло показаться ему подозрительным.

Туша медведя не пропала даром. Хоть Милош и считал, что четыре золотых - это сильно меньше, чем стоит туша на самом деле. Даже если взять одно только мясо, без учета костей, требухи и печени, то там можно накормить человек тридцать, а то и больше. Ну да ладно. Сами бы они его точно не приготовили - тут сноровка нужна, а лучше уж получить немного денег и сытый желудок, чем тухлую горю мяса под боком.

Парень все еще не мог привыкнуть, что он вроде как решил добывать славу и честь вместе со своими знакомыми и спал не на тахте в сенях, а в отдельной кровати в таверне. Воспринимать это было настолько непривычно, что от тишины Милош даже несколько раз ночью просыпался. Никто не шебуршал и не топал ночью в туалет, не хлопал дверьми. Разве что парни сопели - но такой мелочи Милош, привыкший спать и выпыпаться в большой семье, даже не слышал.

Утро встретило приятной прохладой. Милош умылся, немного понежился под лучами еще мягкого и совсем не жаркого солнца, наблюдая, как с самого утра собираются в путь торговцы. А увидев вместе с ними Васятку, пастух вспомнил слова старосты, что деду не придется идти домой самому, а его проводят торговцы, которые как раз идут в ту сторону. Парень не долго думая подошел к деду, который сегодня выглядел значительно лучше, чем вчера:

— Здравствуйте, деда. Нам тут староста говорил, что вам попутчиков в дорогу нашел. Как вы вообще? А то напоили человека, и не узнали, что у него за душой.

— А, здравствуй, здравствуй, Милош. Уже лучше. Да вот добры люди место в телеге выделили, скоро домой попаду, коль Лин милостива будет.

— Вы точно в порядке? Если надо, мы можем и проводить. Мало ли что в дороге может случиться.

— Да ну как тут в порядке будешь. Живой и хорошо. Вам и так спасибо сердешное, что вызволили, а дальше я уж как нибудь справлюсь. — Васятка откровенно смутился.

— Ну, будьте здоровы тогда. Легкой дороги.

Милош протянул руку и состоялось крепкое друидское рукопожатие. Вот только один был друидом бывшим, а второй - только еще будущим, который еще не успел осознать всю свою силу и научиться ее использовать.

***

А затем долгое время Милош занимался новым для себя делом - помогал Маркусу в выделке шкуры и созданию доспеха из нее. Пастух слабо понимал в том, как из сырого куска шкуры создать что-то даже отдаленно похожее на накидку или броню, но несмотря на это с энтузиазмом помогал старшему товарищу, который вроде как очень неплохо управлялся со всеми инструментами. Выделка шкуры и попыткы превратить ее в доспех занимали все внимание молодых людей. Дело так увлекло, что они погрузились в него с головой, но отсутствие опыта не позволяло сделать его быстро. Приходилось по десятку раз отмерять нужное, чтобы не запороть все.

Результаты были удивительными. Не то чтобы Милош не верил в умение Маркуса, но ему казалось, что они скорее испортят шкуру, превратив ее в кучу мелких меховых полосок, чем сделают из нее что путное. Но время шло, шкура оставалась целехонькой, а из нее рождалось что-то, действительно похожее на доспех. Подбитое изнутри, но с мехом снаружи. В такой шкуре и зимой, видать, тепло будет.

А то, что Маркус решил отдать ее Милошу, и вовсе привело пастуха в восторг:

— Ух, вещь получилась. Спасибо, Маркус.

А когда надел шкуру на себя, обнаружил себя как будто на месте того хищника, которого сам же и убил ударом топора. Гордый и сильный, привыкший, чтобы его все боялись, настоящий лесной король, был вынужден пресмыкаться перед жалким и мелким существом, которого смог бы перешибить одним несильным ударом лапы. Вот только не мог. Ошейник сковывал разум и заставлял делать то, что хотел враг. О, как медведь хотел вонзить зубы в плоть этого мелкого, вкусить кровь и почувствовать свое превосходство. Но не мог. Он изводил себя злой яростью, но не мог контролировать собственное тело. Из-за чего сатанел все больше. И вот, в тот счастливейший миг, когда магия гоблина спала, он почувствовал снова силу в своих членах и принялся доказывать, но именно он единоличный лесной король и его сила незыблема. Жалкие человеки падали под ударами его лап - он уже чувствовал триумф зверя над врагом и знал, что на самом деле люди не опасны и будут его бояться.

Милош очнулся он внезапного видения. Как будто он на самом деле был в шкуре медведя - не буквально, как сейчас, а прочувствовал последние минуты его жизни. И пастух понимал, что сделал все правильно. Если бы медведя оставили в живых, он бы принялся мстить людям за свои злоключения. А ведь именно дети больше всего похожи на мерзкого гоблина ростом - и зверь, прекрасно помнящий страдания, точно успел бы задереть несколько ушедших по ягоды или грибы детишек.

Все было сделано правильно. И осознание этого грело Милошу сердце, как шкура сохраняла тепло его тела. Зная зверя, можно научиться думать как зверь. Так будет проще понять, что ему нужно и что от него ожидать. Так будет правильно.

Шеогорат возился с костром и немного отпустил происходящее. Шеогорат верил заявлениям гильдейцев, что возле камней со спиралью путешественнику ничего не грозит. Да и ориентир нашли вполне себе рабочий. Поэтому можно со свободном душой передохнуть. И, наверное, стоит выбираться из этой снежной пустыни. Ничего интересного здесь найти не получилось, а становится все холоднее - так можно и сдохнуть раньше, чем какая-то зубастая хреновина твою жопу найдет.

Собственно, полуорк надеялся, что остальные тоже воспользуются моментом и просто передохнут. Но шило в заднице шароголового Персиваля осазалось сильнее тяги к отдыху. Он подошел к Розе-с-мороза и... нежным движением отломал ее прямо возле основания. Такого кощунства Шеогорат стерпеть не смог. Где ж это видано, один идиот только что лишил компанию предполагаемого заработка в 200 золотых. Именно столько давали за нахождение нового ориентира.

— Ты че, дебил, охренел? Ты че сделал, мать твою? Это ж ориентир был, бизань тебе в жопу! Курва, две сотни злотых псу под хвост! Млять, будешь у меня...!

Что Персиваль будет у Шеогората, приключенцы так и не узнали, потому что место, где только что был ориентир, начало изменяться. Вдруг все запузырилось, завертелось, откуда-то изнутри камня неожиданно ударил вверх поток чистой воды, который практически мгновенно стал замерзать. А когда все стихло, на месте отломленного цветка оказалась новая ледяная скульптура, и в тот же момент цветок в руках пустоголового лысика лопнул. Шео постоял несколько секунд, обдумывая происходящее, а потом рывком сплюнул на снег:

— Млять, колдунство херово. Все через жопу.

И когда Шео уже присел снова раздуть костер, который за эти несколько секунд предательски замигал и уже рисковал потухнуть, ему в голову пришла интересная мысль. Ведь сейчас на месте Розы была совершенно новая скульптура-ориентир, о которой практически точно не знает никто. Ясен пень, никто, потому что она только что выросла. А значит, что шансы получить деньги за ее "обнаружение" возрастали. Розу могли найти и раньше, а Клешню они первые увидели, они первые и расскажут. Настроение Шео немного улучшилось. Но нужно все равно было выбираться к какому-нибудь другому ориентиру, а то этот дубак уже в печенках сидит. Ну не привык полуорк к такому морозу - и даже "танцы" дварфа не помогают его перебороть. В лесу было комфортнее. Хоть опаснее, но явно комфортнее. Так что все - после отдыха нужно валить. Хотя бы к Кровавому камню. Да пофиг, куда. Абы снега не было.

Милош вошел в зал, где сидел староста. Здоровенная изба могла говорить о двух вещах: либо староста добрый хозяин, который даже кучку навоза может превратить в золотую гору, или он мздоимец, который на пошлинах поднялся. Думать, что староста умелый распорядитель и хозяин было приятнее. Всяко лучше, если ты от человека доброго слова ждешь и не подозреваешь его в делах лихих, если на то нет причины.

Подождав немного, Милош и остальные пошли в большой зал. Пастух неглубоко поклонился, выражая почтение к статусу и произнес:

— Здравы будьте, староста. Простите, что так поздно.

- Так-то, с рассказа Васятки все понятно. Не понятно только что было после того как вы его по башке огрели. Как вы со зверьем управились? Он, хоть прямо и не признается, но не верит что вы сами всю ту свору перебили. Да и мне, уж простите, не особо в то верится.

Милош начал говорить первым. Он помнил, что говорил Келек. Нельзя показывать свою силу другим. Тем более, что это соседняя деревня и они знают, откуда молодые люди родом. Если прознают и лихие волшебники, то это можно ведь на родителей и сестренок и братьями беду накликать. Поэтому торопливо стал выражать свою версию:

— Так повезло там сильно. Гоблин на всех зверей и на дедушку ошейники рабские надел, которые заставляли делать то, что он хочет. Когда я с перепугу дал дедушке по голове посохом, звери хотели на нас кинуться. Но гоблин неосторожно выдал себя. Где ж это видано, чтобы обычный черный кот матюгами крыл? Оливер у нас стреляет метко, он в кота выстрелил, а тот издох и в гоблина перекинулся. Тут магия, видимо, спала. Потому что все звери разбежались: ворон улетел, а волк с кабаном в разные стороны бросились. Медведь стал рычать и хотел на нас кинуться, но тут Барз с Маркусом его стали охаживать топором и цепью. И видно, Барз, ему шею вторым ударом шею перебил, ведь мишка сразу замертво упал. Отделались только синяками. Рассказать - никто не поверит, что такое приключилось.

Да, рассказ не слишком соответствовал действительности. Ведь Милош не вспомнил ни о магии, которая наполнила руки не только самого пастуха, но и его товарищей, ни о магии гоблина, которая заставила всех уснуть. Это была более причесанная версия событий.

В этом он, будучи мальцом, был настоящий докой. Один раз, когда Милошу было десять, его отец очень хотел узнать, почему вытоптан клевер и что за рытвины в земле. Грешил на дикого кабана, который неведомо как оказался близко к селу. И Милош действительно поддакивал, говорил, что видел черного кабана. Не большого, но с клыками. Хотя в этот день чуть раньше просто случайно выпустил свинью из хлева и добрых полчаса катался на ее спине, пытаясь загнать ее обратно. Хорошо хоть никто не увидел. А если увидел, то отцу не рассказал, потому что тот правды до сих пор не знает.

Так что версия с невероятным ведением получилась стройная и хорошая. Главное, чтобы остальные не выдали хитрости Милоша. Пастух очень сильно надеялся, но они все же помнят об опасности, которая грозит их родным.

Милош выслушал Гарма и с каждой его фразой все больше мрачнел. Под конец этого монолога он как будто постарел на лет двадцать. Он мрачно взглянут на пасечника и ответил:

— Э, как ты заговорил. Добрый волк и злой. Быть мудаками. Ты, видно, не знаешь, что нет добрых и злых волков. Если животное сможет, оно с одинаковым удовольствием задерет и ягненка, и ребенка. Вот только волк человека боится. А медведь - нет. И десяток километров для медведя - не проблема. Еще и имя ему дал. А ты сможешь жить, если из-за тебя медведь разорит село или поохотится в лесу на детей, которые собирают ягоды? Ты лицемер, Гарм! Или живешь в своем собственном мире фантазий, где у медведя есть разум. Так разбуди, поговори с ним! Думаешь, мне легко и я прямо мечтаю убить беззащитное животное?! Мудак здесь ты, Гарм. Ты. Строишь из себя святошу, а козу кто убил? Или считаешь, что она опаснее медведя? А?

Милош был очень близок, чтобы влепить Гарму в челюсть. Слишком сильно задели его обидные слова пасечника. Ведь Гарм явно сам не знал, о чем говорил. Животные не умеют думать, они покоряются инстинктам. А сами медведи, на самом деле, довольно тупые создания, которые занимают вершину пищевой цепочки исключительно из-за своей силы. Гарм явно не знал, как охотники могут забить медведя с помощью его тупости. Способ, на самом деле, довольно простой. На дерево с диким ульем мужики привязывали бревно, утыканное гвоздями и шипами. А в землю под деревом вбивались заостренные колья. Молодой медведь лезет на дерево за медом, пытается оттолкнуть колоду с пути, но она раскачивается и бьет его в бок. Медведь свирепеет и бьет колоду сильнее, что только усиливает урон от шипов. Кончается все тем, что медведь лупит по бревну со всей силы, а после срывается с дерева, падая на колья. А мужики уже завершают охоту, добивая полумертвого зверя дубинами. Или же просто оставляют его, чтобы сдох сам от полученных ран.

И Милош очень сомневался, что зверь, которого можно поймать таким путем, вообще умеет расценивать мир как-то иначе, чем в разрезе врагов и еды. И медведь, который перестал считать человека и селения угрозой будет десятикрат опаснее. Но нет, Гарм упорно пытался доказать, что они сейчас поступают очень плохо, и нужно сохранить медведю жизнь. Зачем? Ответа на этот вопрос у Милоша не было.

***

С тяжелой душой и прескверным настроением Милош пошел к хижине и его взгляд упал на друида. Друид! А вдруг Милош и его убил? Ведь занервничав, парень крепко приложил старика по голове. Осознав это, Милош в одно мгновение подскочил к друиду и наклонился, ощупывая шею. Сердце пастуха пропустило несколько ударов, когда он судорожно перебирал пальцами, пытаясь нащупать бьющуюся жилку и переживая, что все-таки ее не найдет. И когда под тресящимися руками отчетливо застучала слабая нитка сердечных ударов, Милош облегченно выдохнул. Это были самые длинные несколько секунд в его жизни. Потому что убивать хищников ему приходилось. И хоть он испытывал глубокие сожаления насчет этого, но убить человека - это было за гранью восприятия Милоша.

Парень подхватил деда на руки и пыхтя от натуги внес в дом, выискивая глазами, куда бы его положить. И когда бессознательное тело друида умостилось на низенькой тахте, Милош непроизвольно стал разглядывать убранство жилища друида.

Когда дед начал говорить, все перевернулось с ног на голову. Оказалось, что старик совсем не друид, домик не его, а гоблин уже как минимум во второй раз заманивает путников, которые приносили ему провиант. И первую группу он истребил в полном составе.

Было жутко. Милош понимал, что будь они немного менее удачливыми, то косточки парней остались бы гнить на заднем дворе хижины, а Ладу в таком случае ожидала куда менее приятная судьба. Быть рабом мерзкого гоблина - такого даже врагу не пожелаешь. Наверное, благословение богини сыграло свою роль. Пастух даже не пытался понять, что чувствовал Васятка - стать безвольным существом, которое выполняет прихоти "хозяина", но при этом сохраняет способность мыслить - это ж ужас. Теперь понятна его реакция, когда он заметил, что ошейник уже не сдавливает его горло.

Прощать его было не за что. Хоть он и хотел дать Ладе ошейник, но марионетку ведь не судят за то, что сделал ее хозяин. Вот только встал вопрос, что именно делать с этим стариком. Оставить его в лесу было бы бессердечно. Нужно хотя б довести его до села, а там уже решить, что с ним делать. И, конечно, поговорить со старостой. Но это все потом.

А пока Милош вместе с Маркусом - как будто и не было той словесной перепалки в хижине - разделывали животных. Охотник орудовал странными инструментами, которые отлично снимали кожу, а пасту помогал ему кинжалом, который взял в домике. Шкура получилась - загляденье. Ни дырочки, ни вмятинки. И у Милоша появилось иррациональное желание завернуться в нее полностью. Напялить шкуру на плечи и голову, чтобы человека выдавали только глаза и нос, а самому сесть в этой хижине и попытаться постичь тайны природы. Было занятно, но Милош махнул головой, изгоняя наваждение. Впрочем, шкуру забрал. Если высушить ее, получится прекрасная накидка, которая и от непогоды убережет, и от шального меча защитит.

Маркус еще предложил закопать камни, но пастух возразил. Кинжалы тоже опасны, но никто их закапывать не собирается. Лучше пусть они будут у них самих. Может, в будущем куда и пригодятся.

Далее парни на скорую руку соорудили костер и зажарили козла прямо целиком. Получилось довольно вкусно - и после сытного обеда на Милоша навалилась усталость. Он чувствовал себя просто изнуренным - бессонная ночь и трудный бой взяли свое и Милош, сидя с куском мяса в руке, так и вырубился, прислонившись к стене дома.

***

Проснулся парень уже когда солнце собиралось катиться на закат. Нужно было дойти до села еще засветло. А то вдруг еще какая чертовщина в дороге случится. Милош принес застоявшемуся ослику воды и похлопал по крупу, приговаривая:

— Скоро уже отдохнешь.

А затем сказал остальным:

— Ну что, пойдем назад? Деда, идем с нами? Не хотелось бы вас одного здесь оставлять.

Милош вскочил на ноги и оглянулся. Только что пастух с большим волнением намеревался вломить медведю посохом, но вдруг свет кончился и настала тьма. Затем он увидел взволнованное личицо Лады, которая мгновенно куда-то убежала. Парень так и не понял, что это было, но увидел, что кабана рядом нет, а медведь, с которым они всем скопом воевали еле дышит. И вроде бы все остальные живы. Ранены - местами даже довольно серьезно, но живы.

Маркус сразу же предложил прибить медведя. И как бы Милош трепетно не относился к животным, но понимал, это вынужденная мера. Потому что медведь, который почувствовал свою силу перед человеком, будет большой занозой в заднице окрестных сел и деревень, разоряя пасеки и пастбища, забираясь в дома и хлевы. Но просто ударить все вместе по голове - это плохо. Ведь даже к опасному животному стоит отнестись с уважением.

— Маркус, стой. Давай не так жестоко. Мы ведь не чудовища. Да, медведя нужно убить, ведь он уже попробовал кровь человека. Но не так... Дайте мне нож, пожалуйста, я постараюсь сделать все без боли.

Милош смотрел на величественное животное, которое сейчас находилось одной ногой в царстве теней. Хозяин леса, вершина пищевой цепочки, сейчас лежал израненный и ослабленный, еле дыша. И вроде как не было волнения и страха, осталась только жалость. Ведь как ни крути, животное придется убить. Потому что если этого не сделать, то могут пострадать другие люди. И ладно, если медведь выйдет на охотника, который имеет хотя бы призрачный шанс с ним справиться. А если на тройку детей, которые пошли в лес собирать бруснику? Нет, медведь не заслужил смерть, но ему придется сейчас умереть. Мысленно Милош просил прощения у медведя за то, что ему придется сейчас сделать.

Шео много где побывал, но вот такого дубака явно не ожидал. Если бы знал, что здесь под землей так холодно бывает, обязательно бы прихватил еще и шубу какую-нибудь, и валенки, и штаны шерстяные. Золгрум что-то намагичил, и одежка стала лучше поддерживать тепло - а не то даже Шео задуб бы очень быстро. Видно, магии хватило на всех, но это все равно не спасало - в момент не синели, но зубами стучали, как дятлы на гнездовье. Шео то и дело сбивал со своего носа сосульки, а если бы кто-то решил лизнуть меч, то совершенно точно остался бы без языка.

— Ух, дубак. Так и сдохнуть недолго.

Полуорк отстегнул от пояса флягу, в которой плескалось немного трофейного бухлишка. Открутил крышку - и в нос ударил крепкий запах, который вряд ли можно с чем-нибудь спутать. Глотнул немного и горло мгновенно обожгло - и где ж это такую гадость нагнали? Явно где-то на юге. Цверги какие-то Но алкоголь подействовал, вне зависимости от качества и вкусовых свойств, и по желудку разошлось тепло. Хоть тепло и не настоящее - Шео был в курсе, что на холоде это только навредить может, но хоть немного полегчало.

— Зол, буш?

Шео протянул початую флягу дварфу. А после она пошла по рукам:

— Лысый, Док, а вы? Забористая херня. Джин, а ты? Хоть малехо кровь в жилах разгоним.

Наконец, когда у Шео уже появились мысли повернуть взад, чтобы действительно не околеть раньше времени, приключенцы увидели кое-что, что немного отличалось от снежного пейзажа. Домик. Ну, или не домик, но что-то на него отдаленно похожее - полукруглое и сделанное изо льда. А еще там обнаружился камень со спиралью - Шео хоть и слушал лекцию в конторе вполуха, но на это внимание обратил. Значит, что здесь безопасно и можно нормально отдохнуть, не переживая, что кто-то схарчит. Вот если бы и на мороз это тоже работало, было бы вообще идеально. Такого ориентира как ледяной цветок Шео не помнил. А ведь если они первые его обнаружили, то это знание можно продать - причем, за довольно немалые деньги - 250 монет. Так что нужно где-то это записать и продать. Роза с мороза - именно так нужно называть этот ориентир.

— О, вовремя каменюка попалась. Эй, давай залазь все сюда, отдохнем немного. Ща костер разложу, хоть погреемся. Как знал, что дрова нужно все брать.

Шеогорат вынул примерно треть дров из мешка и сложил их в форме колодца, напихав в его центр щепок и трута. Дрова, конечно, сырые, но и хер с ними, разгорятся как-нибудь. Место для костра Шео выбрал очень просто - прямо возле входа в ледяную хижину. Нужно было действительно отдохнуть и понемногу выбираться из этого снежного плена. А то без особой подготовки здесь можно и без монстров подохнуть.

Предложение торговца было странным. Платить собственные деньги, чтобы отвезти припасы? По скудным знаниям Милоша, в торговом деле это не так работает. Да и отдавать вырученные за продажу яблок деньги - между прочим, вдвое большие, чем предложенная оплата, сильно не хотелось. Обмануть доверчивую молодежь можно было запросто. Ну а что? Задание выполнено, да еще и на десяток золотых навариться можно. Нет-нет, тут без дураков. Милош уже хотел смыться от ушлого торгаша, как его дернула Лада:

- Ми...ми...милош. Может попросим у кладовщика? Он же вроде как может поручиться... только... я ... поддержи меня, ладно?

И как эта простая мысль не пришла в голову пастуху? Лада была права. Ведь кладовщик знает, кто они и откуда. И если его попросить, то он замолвит слово перед торговцем. Ведь задание само по себе не шибко сложное - пара часов пути - и золотой в кармане у каждого из шестерки. Не сильно много, но для молодого парня - существенно. Да и друид не давал покоя. Было интересно, как он выглядит и что умеет. Неужто и правда превращается в медведя и умеет с животными говорить? Вот бы и Милошу так научиться!

— Да, кладовщик! Хорошая мысль! Пойдем тогда к нему.

Милош увидел, что скромнице Ладе было неловко просить что-то у незнакомца, поэтому положил ей руку на плечо. Простой физический контакт всегда помогал, когда сестренки стеснялись или нашкодили и совестились сказать об этом родителям. На правах старшего брата Милошу не раз и не два приходилось выяснять, что случилось. Сестрицы хоть и были врединами, но брата любили и доверяли ему. И даже если не хватало слов, то взять за руку и посмотреть в глаза - было лучше любых слов. Правда, брать за руку Ладу Милош не стал. Мало ли что девушка подумает. Поэтому положил ладонь ей на плечо. И сразу же чуть не отдернул. Лада хоть и была хорошо знакома Милошу, но это ведь не сестра, а вполне себе красивая девушка. Ладонь стала как будто деревянной, а уши еле заметно заалели. Парень так смутился, что пропустил, что говорила Лада, уловив только общий смысл. И подумал, что хорошо бы и ему пару слов сказать:

— Да, мастер Зог хотел нас нанять выполнить небольшую работенку, но подозрителен очень. Грит, давайте залог в десять злотых или хай кто-нибудь из местных поручится. Вы ж нас знаете, так сделайте милость, замолвите слово перед ним, а?

Так, значит здесь глубинное течение. Вон как булыжник сносит. Значит, плыть куда-нибудь - это очень плохая идея. Если вода неспокойная, то даже отличный пловец не сможет совладать с мощью стихии. И хорошо, если тебя просто выбросит за пару сотен метров от места, где ты нырнул. А так можно и в омут угодить - и потом твое распухшее тело выловит какой-нибудь рыбак. Через недельку или две. Ну нахер. Даже без доспеха и мешка за плечами плавать тут явно опасно. Собственно, Шео сочел нужным предупредить об этом остальных:

— Тут не плавать. Течение сильное. Снесет - потом хер выловим.

Сам Шео шел вдоль берега и заметил, что рельеф берега не так однообразен, как казалось ранее. И, наконец, вышел к небольшому устью, которое соединяло два противоположных берега. При желании здесь можно перебраться и продолжить свой путь дальше. А то возвращаться уж сильно не хотелось.

Шео уже хотел перепрыгивать водоем, как посмотрел на Дока. Болезный, еле на ногах держится. Как будто бухал моряцким ромом и закусывал сырым осьминогом. Явно ведь не допрыгнет и еще утопится.

— Давай тебя подтолкну, болезный.

Получив согласие Дока, Шео крепко схватил того за руки и торс, крутанулся вокруг своей оси и мощно запульнул тело в сторону другого берега. И секундой позже послышалось громогласное:

— Эт, мля, че-то хреновенький бросок. Еще кому помочь?

— Ежи не едят яблоки. Но я согласен. С Маркусом.

Действительно, лучше было дойти до места назначения и уже там где-нибудь переночевать, ближе к людям. Хоть на сеновале или в чьем-то сарае. Но здесь, возле дороги, спать не хотелось. И хоть те койоты, которых призвала богиня, были ненастоящими, даже одна мысль о том, чтобы остаться где-нибудь здесь в темноте, вызывала резкую неприязнь. Нужно было поднажать. А уже потом на свежую голову можно будет подумать, что же на самом деле случилось на этой поляне и что делать с этим дальше.

Милош внимательно слушал монолог странного, перемежаемый восклицаниями товарищей. И ему становилось дурно. Он защищал своим посохом Верховную богиню и чуть было не взял ее за шкирку? Жуть. А если бы взял, то вряд ли парню это бы понравилось. Боги обычно мстительны и импульсивны. Им ничего не стоит уничтожить не только человека, но и память о нем - и Келеб недвусмысленно об этом заявил.

Милошу претила идея войн и битв, но при этом он всегд стремился защищать и помогать другим. Затем маг - или кто? - говорил еще много, но Милош понял лишь чуточку. Оказывается, в нем теплится божественная искра, и ее можно разбудить. Что тогда будет с ним? Сможет ли он колдовать как волхвы, воспетые в легендах? Или врачевать? Или говорить с тварями земными на их языках? На миг пастух даже замечтался, но только до тех пор, пока не услышал слово "жертвы". От этого бросило в жар. Жертвы? Значит ли это, что придется насовсем отказаться от былой жизни и оставить семью? Запинаясь, Милош сразу задал этот вопрос. Ведь если придется "пожертвовать" семьей, то Милош уйдет сразу же - и не нужны будут ему никакие божественные подарки.

— К-какие жертвы? Я бы не хотел жертвовать родными.

Милош с довольно сильной натугой пер тяжелую корзину, пыхча как натруженный ослик. Через пару пасов пешего шага коварство старосты было понятно - парень устал так, как будто целый день валуны с места на место ворочал. Но к закату еще час-другой ходу, так что не время расслабляться и отдыхать. А еще гневным взором смотрел на то, как Маркус высматривает что-то в ветвях. Как пить дать, хочет подстрелить какую-нибудь живность. И когда тот выпустил очередную стрелу, Милош не выдержал:

— Обязательно нужно кого-нибудь убить? Пусть живет себе, чем тебе лесное зверье мешает?

Пусть корзину и было нести тяжело, но Милош не терпел бессмысленной жестокости. Одно дело, если мужчина убивает зайца или косулю, потому что детей кормить нужно. Это Милош понимал и хоть ему было жалко, но ничего против не имел - сам ведь свинину и курятину за милую душу уплетает. А совсем другое - ради удовольствия, чтобы потешить свою жестокость и утолить жажду крови. Даже хищжики так не делают - только люди умеют убивать безо всякого смысла, просто потому что так захотелось. И это Милоша сильно печалило.

Вдруг парень уловил краем уха до боли знакомый звук. Как пастух, он не раз с этим сталкивался. Смесь негромкого рычания и глухого подвывания. Стая волков загоняет добычу. Но если бы волки решились напасть на них самих, пастух бы услышал. Повадки серых разбойников он знает слишком хорошо, чтобы игнорировать. Стая волков никогда не нападет на добычу, которая может дать отпор. И пятеро здоровых людей - ну, или не совсем людей - это слишком жирный кусок, на который даже опытная стая на рискнет зарится. Да и слишком близко они к тропе, по которой ходят люди. Так не должно быть.

Аж тут Милош услышал, на кого устроена охота. Испуганное блеяние козленка ставило все на свои места. Видимо, зверек отбился от стада и заплутал, не смог выйти назад к деревне. А голодные волки учуяли запах козлятины и рискнули выйти прямо к человеческой тропе. Плохо.Либо вожак молодой и глупы, либо волки слишком оголодали. Это опасно для путников. Со всяким зверьем Милош умел общий язык находить, даже с опасным. Поэтому без лишних раздумий бросил корзинку под ноги, рассыпав немного яблок, и ломанулся прямо в чащу, проронив только одну фразу:

— Волки. Как меньшее, четверо.

И исчез среди колючих ветвей. Он просто не мог слышать, как стая будет рвать беззащитную животинку. Нужно было ей помочь. Так что Милош покрепче схватил свой верный посох, который уже не раз спасал от хвостатых.

Милош молча выслушивал словоизлияния старосты, понурив голову. Не то, чтобы парень был хоть как-то причастен к происшедшей, как выразился Стефан, "кражей". Но стыдно все равно было. Потому что не привыкший к алкоголю пастух в молодой компании налакался вчера вроде бы слабого сидра, добавив всего лишь чарку горилки, и раздерибанило его по самое не горюй. Паренек храбро боролся с земным притяжением и отбивался от нахоженной тропинки, которая норовила стукнуть в лоб, но потом все равно бессовестно уснул на сеновале среди густо пахнущей травы, побоявшись переться в таком состоянии к своей хате. Ноги зажили своей жизнью, а перебудить родных в темноте - это плевое дело даже для трезвого. И ладно отец - тот лишь укоризненно посмотрит. И ладно мать - та затрещину даст. А вот сестры потом жизни не дадут - хоть снова на пару недель на дальние пастбища уходи. Они хоть и любящие, но мстить будут долго и с выдумкой - к гадалке не ходи. Обязательно сделают какую-то пакость, что потом за голову браться нужно будет.

Так что Милош хоть и был не при чем, но доказать это не мог, поэтому стойко принимал неудовольствие власть имущего. И безропотно кивал, учлышав наказание. Хотя наказанием оно было, скорее, только по форме. Уйти на пару-тройку дней да продать урожай - это вполне себе почетное задание. Но только в начале пути стал ясен коварный замысел старосты. Полтора дня придется тащить корзины с фруктами в руках. Ни даже ослика или хотя бы тележки. Вот же ж вредный дрын.

И уж особенно странным показалось предложение Гарма, который предложил абрикос, честно сворованных из сада. Уж не он ли справился и из-за него придется теперь корячиться? Не то, чтобы Милош был сильно против уйти на пару дней. Хоть от родных отдохнет. Парень любит своих родителей, сестер и братьев, но вот решить, кем является он сам, кроме пастушьего ремесла, не мог. Да еще после смерти Милко на сердце было как-то тяжело. Все же наставник, которая жаловал умения и способности парня, а не только его рабочие руки. Но от абрикос отказался, покачав головой.

Двое казавшихся сильными хобгоблина уже лежали, сбитые топляками. И по всей видимости, их будут убивать не сразу, а долго и мучительно. Один только Плюм стоял крепко на своих коротких ногах и еще мог активно двигаться. Было понятно, что бежать в таком тумане некуда - сдохнуть можно еще быстрее, чем здесь. Поэтому нужно было что-то думать. От страха у Плюма тряслись поджилки, но ведь он только что победил одного здорового орка. Пусть лежащего, пусть в спину, но ведь победил! И судя по тому, что тот не спешил его догонять, он либо сильно ранен, либо гоблин и вовсе его прирезал.

Да-да, Плюм, который всю свою недолгую жизнь терпел тычки и оскорбления от своих соплеменником, вдруг во время опасности нашел в себе силы не дать стрекача, а дать отпор. Это было совершенно новое ощущение. И хоть жуткий страх никуда не делся, гоблин чувствовал какую-то даже гордость. Ведь всех сильных победили, багбира вообще нет, второго хоба тоже утащили, а Плюм стоит.

Изначально он прибежал за защитой, но увидел, что Догатсу помощь и самому пригодится. Где ж только этих топляков взялось столько? Замерев на несколько секунд, Плюм даже успел рассмотреть того, который нападал на хобгоблина. Своего-то Плюм тыкал чуть ли не наслепую, куда попало. Топляк был жуткий. Здоровый орк, облепленный илом и тиной. А еще у него из уха торчало какое-то странное растение. Оно не должно там быть. И гоблину пришла вдруг мысль, а что если это растение пустило корни топлякам и теперь просто управляет их телами? Ну как будто шаман наглотался какого-то варева из грибов и три дня бегал потом по лесу с безумными глазами. Воевать с ними было бессмысленно - они больше, сильнее. Да и много их. Нужно или бежать, или думать головой. Бежать явно некуда, так что мозгишки гоблина живо шевелились, чтобы найти выход из ситуации и не сдохнуть прямо тут на этом болоте.

Плюм постарался тихо подбежать со спины орку и подпрыгнул возле него, намереваясь выдернуть растение из уха. Пальцы схватили стебель и Плюм как можно сильнее рванул его вниз. Неожиданно, но растение вырвалось. И орк практически мгновенно упал, забившись в конвульсиях. Гоблин чуть не подпрыгнул от радости - все же те выводы, которые родились в его голове, оказались правильными. И пусть только кто-то еще скажет, что Плюм - тупой и ни на что не годный гоблин! И чтобы оповестить остальных - вдруг и второй хоб еще жив, Плюм прокричал на всю глотку:

— Бурьян в ушах! Дрынь его и топляк сдохнет! Бурьян!!! Сдохнет!!!

Но, конечно, оставаться на одном месте Плюм не собирался. Поэтому сразу дал стрекача немного вверх, продолжая громко кричать про бурьян и сдохнет. А то там еще топляков понабежало. А под крики вторил себе, настукивая в барабан. Вдруг какое-то волшебство снова получится осуществить. Хотя бы чтобы хоб встал и продолжил воевать. А то Плюму одному совсем неуютно.

— Ты тоже ни хрена не понимаешь?

Видимо, не один только Стриж испытывал сложности с диспозицией. О чем он и сказал капетанше:

— Абсолютно ни хрена.

Но тут воительница сорвалась с места. И действительно, свитки полетели к Эльфриде. А она как самый незащищенный член группы, рисковала куда большим, чем просто болезненным ударом по почкам. Да и если верить магичке, свитки охотились именно за ней. Почему - неясно, но раз она так уверенно об этом утверждает, то значит, в этом есть смысл. Шенковать свитки рапирой было хоть довольно долго и эффективность этого предприятия была довольно сомнительной, но это было явно лучше, чем просто стоять и смотреть на вакханалию, творящуюся вокруг. Поэтому Стриж лишь на полшага отстал от Калехеды, обегая горы бумажного мусора и рассохшиеся столы. И предусмотрительно решил атаковать свиток, который был ближе к Эльфриде. Потому что к Траззу плут не испытывал никакого пиетета. После отравления и слишком резкого пробуждения как-то не хотелось спасать этого проходимца. Впрочем, не помрет. К Эльфриде у Стрижа была куда более теплые отношения, поэтому вопрос "Кого сначала спасать?", даже не стоял.

Теперь дело оставалось за малым: нашинковать эту волшебную бумагу на мелкую капусту, которая только для нужника и сгодится. Огонек свечи отразился на лезвии рапиры, и она начала свой опасный танец.

Шеогорат закончил ковырять деревяшки и поднялся на ноги, разминая затекшие мышцы. Поржали немного, дыхание перевели - и можно дальше выдвигаться. Тех, кто царапины получил, уже успели подлатать. Получалось вроде как неплохо. Но нужно было внести коррективы, ведь в прошлый раз только чудом никто не сдох. Нужно идти кучно и не рассыпаться. Живее будут. Это сам полуорк мог на равных или почти на равных повоевать хоть с этой зеленожопой хренью, хоть с кем угодно, а доку, вон, крепко повезло, что тварь попала всего раз, да и то как-то слабенько.

Полуорк собрал деревяшки от волколоза в мешок, туда же запихнул обломок найденного меча. По идее такое лезвие должно быть ценным - сделано искусно, пусть и сломано. Кузнец явно сможет сделать какой-нибудь небольшой меч или большой кинжал. Сложив все и перемотав веревкой для надежности, Шеогорат пошел забирать рюкзак. Обнаружил его открытым, а половина заботливо уложенных вещей превратилась в бесформенную кучу.

— Млять, кто рюкзак трогал? Кому зубы мешают?

Распихав содержимое сумки обратно, Шео с неудовольствием обнаружил, что для ценных дров места нет. Так про придется нести их в руках. Ну и ладно. Тем более, что в рюкзаке и так было много чего полезного, что может пригодится в лабиринте.

Наконец, через пару минут Шео уже закончил снаряжаться и подошел в упор к остальным.

— Ну че, дальше двигаем? Только в этот раз идем кучно, не рассыпаемся. Ссать ходить тоже попарно.

Полуорк посмотрел на Джинни и вздохнул.

— Выбери себе кого-нибудь наименее отвратительного и с ним ходи. Это будет лучше, чем если какая херота за жопу грызанет.

Два здоровых кристалла - это уже неплохо, но нужно было больше. Если хотелось нормально заработать, то нужно было валить этих тварей пачками, чтобы сумка этими блестяшками была забита, а не всяким барахлом. Впрочем, отказываться от барахла Шео тоже не собирался, поэтому представлял из себя средне нагруженного ослика.

Шео работал с деревом и удивлялся. Все же неплохая штука - может получиться что-то интересное. Тем более, в желудке нашел какой-то интересный кинжал или короткий меч. Обломок, правда, но подправить, сделать к нему рукоять - я будет очень даже хорошо.

И пока работал, с удивлением заметил, что даже прислушивается к байкам, которые травят мужики. И знаете что? Ему это определенно нравилось. Шеогорат почувствовал себя как будто на родном бриге где-то посреди штиля, когда нечем заняться и моряки просто трындят и рассказывают небылицы. Или былицы, но кто им вообще поверит, ведь главное - не рассказать правду, а приукрасить ее так, чтобы все охренели. Правда, и без привираний занимательных историй у Шео было достаточно.

Он послушал истории Персиваля и Золгрума. Одна краше другой. И обе, как водится, про хер. А то какая история, если в ней нет элдака? Правильно, херовая. Но байки были зачетные. Даже появилось настроение рассказать что-то свое.

— Ну слухай и мою побрехеньку. Шли мы как-то под парусом в Захару. Месяца два уже шли, а места дикие, пристать некуда. То пустыня, то еще херотень какая. А матросы - народ простой. Им абы пожрать, поспать и кому-то присунуть. Если с первыми двумя было нормально, то с последним - хоть капитанского попугая пяль. В общем, высадились на каком-то острове, чтобы запас воды набрать. Рядом не то что борделя - людей живых нет. И один умник свалил поглубже в джунгли и решил передернуть. Но тренькануть рукой - это ж ты че, матросы если узнают - ржать до конца маршрута будут. Так этот идиот где-то поймал питона или хер его знает какую змею, не ядовитую. Шваркнул ее о дерево и стал натягивать. А змея отрубилась, но не сдохла. И зенки открыла прямо посреди процесса. Знатно охерела - видать, не каждый день ей хер в глотку пихали - и челюстями клац! Откусить не откусила, но переломала там все к херам собачьим. В общем, прилипла к нему кликуха Питофф*. Два года мы с ним под одним парусом ходили - так ни разу не видел, чтобы он после этого к девкам мотался. Видать, лучше питона никого не нашел. Наш навигатор, грамотей херов, еще его называл Змеееб**. Говорил что-то про уникальную кликуху и причуды языка. А как по мне, Пит-офф получше будет. В общем, мужики, хотите подушить питона - питоном не пользуйтесь. Ну или хотя бы шваркните посильнее.

И Шео залился полуорочьим громким смехом. Компания даже начинала ему нравится. В бою не сдохли, потрындеть можно. Разве что Док какую-то непонятную хрень рассказал - воин не понял почти ничего. Ну да хер с ним, куда-нибудь пригодится. А вот лысина оказался "ходок на передок". Что в целом не странно. Хоть и выглядит как мудила, но такие явно бабам нравятся.

Кстати, сам Шео поглядывал, как Джинни на эти истории реагирует. Казалось, что она вполне себе Черная кошка или даже Дьяволица в команде. Лично Шео женщин-пиратов не знал, но о них ходили легенды. Но если баба может голыми руками нахерачить кусок дерева так, что из него сок пойдет - то эта баба чего-то да стоит. В общем, на этот раз с командой повезло явно больше, чем в прошлый. Возможно, еще раз или парочку получится спуститься, если никто не сдохнет.

Шео с азартом заправского мясника ковырялся во внутренностях зверей. Радовало, что кристаллы попались здоровыми. Наверняка, и стоить будут немало. Но так как Шео в этом не разбирался, то приходилось надеяться на честность конторы. Что хреново. Потому что честность - понятия очень растяжимое. Надо будет у Зола спросить. Собственно, чего ждать?

— Эй, Зол! Ля сюда. Вроде хороший улов, не?

И протянул покрытые слизью кристаллы бородачу. Хай он с ними разбирается. Авось рассмотрит что-то, потому что сам Шео ни черта в них не понимает. Руки по локоть в крови - наверное, полуорк выглядел сейчас страшновато. Но ему вообще было все равно. Шео методично разделывал тушки в надежде найти что-то еще полезное. Не забыл посмотреть и в желудках. Вряд ли, конечно, но вдруг попадется что-то интересное.

- Как ты думаешь, насколько будет прочнее нить из паутины местного паука?

Ну мля, это ж надо додуматься со спины подкрадываться. Шео чуть не тыкнул резаком Доку в пузо. Получилось бы смешно - выжил в схватке, но получил пером в бок, потому что подошел не с той стороны. Но Шео все равно глянул, куда там тыкал Куарион. Впрочем, ответил в своей манере:

— Да я хер его знает. Я что на ткача похож?

Наконец, разделся тушек закончилась, Шео вытер руки о траву и листья. Теперь можно было приступить к более приятному - изучению дерева. Шео хорошо умел выбирать форму для изделий, но руководствовался только практикой. Разновидности дерева и их применение выбирал наобум. Так что сейчас полуорк примерялся к дровам, содранным со спины волколоза. Гнул их, надрезал, да и вообде смотрел, как древесина себя ведет. Вдруг действительно что полезное можно будет сделать. Или дорогое. Или, что еще лучше - и полезное, и дорогое.

Заметки, которые мог бы оставить Шеогорат, если бы вел дневник
Отцензурированная и почти не матерная версия

Лес-пиздес

День: хер-пойми-какой
Место: Пещеры Ле-Гуан, первый уровень

После позорного первого дня, когда в пещере сдохло двое, вынести много денег не получилось. А если учитывать цены на острове, то заработал я меньше, чем матрос на шхуне. Остров, падла, показал свой говенный характер. Но ничего, и не таких мазали.

Опущу рассказ про новую группу смертников. Начну сразу про хероту, которая в лабиринте снова попалась. Вот уж не думал, что посреди здоровенной пещеры может вырасти лес. Огромный, мать его, лес с деревьями, кустами и прочей зеленухой. Даже лопухи есть - чтобы удовлетворить потребность воина №2, далеко идти не придется. Но это если повезет и никакая шняга за жопу не укусит. И хорошо, что бабульке в конторе на пирожки денег дал - хоть какую-то информацию про шелупонь, которая водится с этих местах, узнал. Нихера, правда, мне это не помогло в бою, но, как говорил капитан, когда ходил по шлюхам: "Инвестиция в передок".

Чтобы не рассусоливать, выскочили на двух волколозов. Ну а потому что дибилы и кучно не шли, пришлось воевать отдельно. Но хер с ним, запинали и распанахали. *Заметка: Золгрум когда в раж впадает, вообще дурной.* Кристаллы достал, из обоих. Так что на пиво будет. Еще дров наломал со спины. Но хер его знает - нужно попробовать на прочность. Чурку-другую себе взять да че-то вырезать. Если крепкое, рукоять под кинжал получится. А нет - да хоть в жопе ковырялка. Всякого говна вывалилось из волков, все склизкое, липкое, а ну его нахер.

Но второй блин получился получше. Никто не сдох (пока что), прибыток есть.

Засим, прощаюсь.
Ш.


*приписка внизу страницы*
Мля, всегда интересно было, что за слово такое - "засим". Надо будет у малахольного спросить.

Это что, друид убегает? Как оказалось, не совсем. Со свитками действительно творилось что-то совершенно дикое, но друид рванул не наутек, а в соседний зал, где творилось что-то еще более дикое. Стриж бросил свиток, который практически безуспешно тыкал рапирой, на произвол судьбы и рванул в ту же сторону. Как-никак, вместе с батька проще бить. А уж с ходячими книжками они как-нибудь разберутся.

Стриж влетел в зал и на долю секунды опешил. Они-то разберутся, но никто не предупреждал, с какими именно книжками придется иметь дело. Этот здоровый монстр, состоящий из одни книг, внушал уважение. И черт его знает, как его нужно было ковырять. Бумажным свиткам уколы рапирой были как легкая щекотка. Как плут не старался изрезать их, удалось только провертеть в них пару дырок.

Поэтому Стриж пошел другим путем. Как раз давеча он прикупил много всяких полезных штук для путешествия, среди которых была и бутылка с горючим маслом для фонарей. Удобно, горит ярко и долго - для стопки книг самое то. Парень выудил ее из недр тяжелой сумки - зараза, когда же она стала настолько тяжелой? Чтобы было удобнее, Стриж сбросил ее с плечей - нечего лишний груз в пылу боя нести, а далее размахнулся и бросил бутылку с маслом в тело голема. Стекло в ней не то чтобы сильно простое, поэтому от удара должно разлететься вдребезги, а потом один чирк огнивом - и привет сожженное чучело на празднике весны. План казался надежным как песочные часы, которые украл мелкий уродец. Но Стрижу ли то не знать, что любой план кажется хорошим ровно до того момента, как приступаешь к его исполнению. Правда, времени на придумывание нового не было, так что плут прицелился и бросил бутыль в книжное чудище.

Это ж надо, Плюма похвалили второй раз за день. Ровно на два раза больше, чем за последний год. Большой багбир гоблину определенно нравился. Хоть Сморчок его немного опасался, потому что зубищи - во, лапищи - во, сам гоблин ему на один зуб будет, но тот выглядел хорошим.

Куда именно бежать, гоблину было все равно. Он понемногу стал понимать, что с этими хобгоблинами и багбиром может быть лучше, чем в родном племени. Ведь шаман выбрал его не за красивые глаза... а за что? А черт его знает. Он же старый, мудрый, наверняка знал, что делал.

Так что Плюм бежал за остальными. И высматривал что-то интересное. И вдруг - ух ты! Нашел отрубленную руку с кольцом. Такого даже у лидера племени не было! Он сорвал украшение с подгнившего пальца, и сразу же выбросил руку подальше в болото. Вдруг ей не понравится, что какой-то гоблин кольцо забрал и она его преследовать начнет? Нет уж, не надо. Пусть тогда подольше ищет. Плюм бережно очистил золото от слизи и потер его о штаны. Настоящее золото! Вот так повезло! Плюм практически с любовью прижал кольцо с себе и прошептал:

— Моя пре-е-елесть.

Оно было великовато для тонких пальцев гоблина, поэтому тот нес его, зажав в кулаке. Металл наполнялся теплом и, казалось, даже отвечал, радуясь, что обрел нового хозяина. И гоблин только еще больше завертел головой, заглядывая под кочки и в воду. Вдруг еще что-нибудь похожее попадется.

Это еще что за фокусы? Стриж полоснул рапирой по живому свитку, но тот продолжал ползти, куда ему нужно. А потом вдруг раз - и улетел. Странно. Очень странно. И было непонятно, нанес удар этому существу хоть какой-то урон. Вроде нанес - вон в пергаменте зияла дырка. Вот только оно ж явно магическое - что ему сделается. Вот если подпалить - тогда другое дело. Стриж почему-то было уверен, что магический пергамент огонь жрет точно так же, как и обычный.

Друид неподалеку сумел пригвоздить еще один свиток к полу. И почему-то не спешил его добивать. Поэтому Стриж решил сделать это за него. Он подскочил к свитку и стал полосовать того рапирой. Сопротивления он него явно можно было не ждать - копье хорошо удерживало листок на полу.

Подумать только, до этого Стриж сражался с гноллами, каменными здоровенными изваяниями, а сейчас с бумагой. Позорище. Ну хоть пара хороших находок в виде золотого кольца и кулона сильно сглаживает эмоции, но все равно было почему-то стыдно.

Шео смотрел как красиво разгорается поверженный волколоз. Все же есть что-то магическое в созерцании первородного огня. Пламя перекидалось все дальше и дальше, пожирая труп твари, заявляя свои права и освещая остальных. И тут полуорка как молнией ударило:

— Твою ж мать, кристалл. Давай туши эту херню!

И полуорк стал черпать мягкую землю своими сапогами, наваливая ее на тушу волка. Потому что хрен его знает, горит кристалл или может становится непригодным от высокой температуры. А ведь зачем они шли в лабиринт? Чтобы добывать эти кристаллы и превращать их в золотишко. Попутно тоже, конечно, всякой херни можно собрать, но эти небольшие хреновины - самые ценные. И потерять даже одну - недопустимо. Так что Шео и без лопаты вполне себе пристойно копал землю. Уже через мгновение в воздухе летала куча пыли, а количество земли на горящем трупе все увеличивалось.

А после можно будет обкромсать этих существ и немного отдохнуть. Кто знает, может дерево будет пригодно для резьбы. Хреновина-то крепкая, но при этом на лозу похожая. Нужно будет проверить.

Шео рывком поднялся на ноги, все же летающий орк в тяжелых доспехах - это слишком штучное представление, его слишком часто не повторишь. Стукнув себя навершием Эльзы по груди, воин рыкнул и сразу встал в стойку, намереваясь продолжать бой. Но уже было не с кем. Волколоз валялся в паре шагов и вставать явно не намеревался. Да, видать не слишком приятно было получить 120-килограммовым орком в бочину. Видать, все-таки сломал ему что важное. Шео глянул на Дока - тот вроде помирать не собирался. Что в целом странно, потому что воин думал, что тот сложится от первого же удара. Это к лучшему. Хоть и мальца ебанутый, но в бою сойдет.

Но не время было рассусоливать. Док хай немного пошуршит в траве - нужно было глянуть, что там остальные. А судя по тому, что звуков битвы было не слышно, то либо они тоже справились, либо их положили в херам собачьим сразу всех. Проламываясь сквозь кусты, Шео держал Эльзу над головой, чтобы в случае чего можно было ввалить. Хоть воин и немного подустал - все же противник довольно мощный попался, но был готов продолжать сражение.

— Эй, мать вашу! Живые?

Полуорк выбрался из кустов и увидел, что живые. Покоцанные, помятые, но вполне живые. И вроде даже никому ничего не отгрызли. Рядом валялся волчонок, похожий на того, что Шео завалил, но только этот был неплохо так прикопченный.

— Фух, мля. Херовая была идея разделиться. Вообще херовая. Расслабились, бизань мне в жопу.

Полуорк сплюнул горячую слюну на землю и оперся рукой на деревце. Нужно было перевести дыхание. И подумать, как не допустить подобной ситуации на будущее. У него было очень сильное впечатление, что то, что все остались живыми - это не иначе как прихоть удачи.

— Ща отсапаем, расскажем друг другу, что умеем. Мля, че ж я раньше об этом не подумал.

Шеогорат не был полководцем или даже боцманом. На корабле он служил обычным такелажником, потому что силы у него хватало, чтобы и самому парус поднять. А вот командовать не приходилось. Хоть и сейчас это нельзя назвать командованием, но вот хоть какую-то организацию в команду нужно внести. А то чуть не передохли все, потому что никому в голову не пришло, что разделяться даже на десяток метров - херовая идея.

Ага, хер моржовый, вот и попался. Вот только скотина сильно хотела свинтить на дерево. Добыча вдруг превратилась в охотника и теперь хотела зарубить волчару. Ну а тот, конечно, подыхать не хотел. Вот только кто ж его спрашивать будет!

Полуорк потратил долю секунды, чтобы обогнуть здоровое дерево и из-за этого немного потерял координацию. Для замаха Эльзой не было ни времени, ни места, поэтому полуорк просто подпрыгнул с разбегу с намерением впечататься в эту тварину и сбить ее с дерева к чертям. Умение лазать по деревьям - это, конечно, хорошо. Но когда в тебя летит 120 килограмм злой орчатины в тяжелом доспехе - это совершенно другое. Тут одним умением не отделаешься, если не обделаешься. На земле Шео ее порубит на капусту, а если та все-таки успеет свалить на дерево, то хрен ее кто достанет оттуда.

— Да сдохни уже, мать твою!

Со стороны выгледять это должно быть или особо эпично, или невероятно глупо. Потому что бить плечом здорового монстра, если в твоих руках здоровенный меч — это либо признак охренеть уверенного в себе воина, либо идиота. Полуорк, конечно, считал себя первым вариантом, но как будет на самом деле, будет ясно чуть позже.

Когда багбир нагнулся к Сморчку, тот уже подумал, куда бежать, но тот неожиданно заинтересовался барабаном. Это были совершенно новые ощущения для молодого гоблина. Потому что остальные считали, что это только баловство, а сам Сморчок ленивый и глупый, раз тратит свое время на него. Хоть бы охотиться научился, честное слово!

Обрадовавшись, Плюм крякнул, упал прямо на траву и примостил барабан на ноги, и стал выбивать несложный ритм:

— Комбифорос, дядя комбифорос я...*

Эту волшебную фразу Плюм услышал у шамана, когда тот проводил какой-то странный обряд. Ну, гоблин по крайней мере думал, что она магическая. Потому что звучала жутко и таинственно. Правда, что она значила, Плюм не понимал, но вряд ли ею можно вызвать демона... Или все же можно? Эта мысль пришла в голову гоблина как-то слишком поздно, когда он уже пел строчку раз пятый. После нее замолчал, конечно, но ведь заклинание произнесено! Так что гоблин стал прислушиваться, вдруг что изменилось в нем самом или хотя бы в медведе. Ну или на худой конец хоть птичка дохлая с ветки упадет.

А тут еще хобгоблины стали говорить про каких-то аллигаторов. Неужто охотиться на них нужно? Жуть какая! Плюм стал судорожно вспоминать, что вообще знает про этих чудищ, чтобы не попасть им на зуб.

Сморчок смотрел на действо, которое разворачивалось перед его глазами и искренне восхищался. Шаман вообще казался каким-то божеством, что ворочает судьбами гоблинскими и не только. Кстати, почему Сморчок? Имя Плюм, данное мелкому барабанщику при рождении, было красивым. На гоблинском означало "пловец". Одна беда только - оно не подходило Сморчку никак. Он плавал не лучше, чем топор, был хилым и мелким даже для гоблина. А когда был еще совсем мелким, часто простужался и ходил с соплями, сморкаясь на каждом углу. Так и прилипло прозвище, и очень скоро никто его иначе как Сморчок не называл.

Плюм искренне веселился, наслаждаясь зрелищем. Вот выбирают чемпионов, которые или покроют свои имена гоблинской славой, или сдохнут где-нибудь в канаве. Но все веселье закончилось, когда шаман схватил его самого за руку. Сначала мелкий подумал, что в чем-то провинился и его публично накажут. Но когда шаман назвал его имя, у гоблина приключилась истерика. Как? Что? Зачем? Чемпионам нужен гоблин для битья? Не хочу! Нет! В мыслях Плюм уже прокручивал, как половчее убежать, но вот вырваться из хватки шамана так и не получилось.

Страшно было - жуть. И если честно, от сковывающего члены ужаса Сморчок бы просто обделался, если бы заблаговременно не сходил в лесок. А уж когда шаман притянул его к себе, тот и вовсе застыл словно каменное изваяние, боясь, что шаман просто сейчас выпьет его душу.


Наконец, посеревщий от страха, Плюм стал чуть осторонь остальных чемпионов. Здоровые они были... и страшные. Пришибут и не заметят. Это чуть не сыграло с ним дурную шутку. Когда охотник вел их через болота, никто даже и не смотрел, где там мелкий. А тот не успевал и отстал. За секунду он успел испугаться еще больше, подумав, что сделает с ним шаман, если он потеряется и вернется назад. Вскрикнув, гоблин кинулся со всех ног по тропке и, слава богам, догнал остальных, чуть не врезавшись в задницу багбира.

Наконец, от длительного бега у гоблина стали болеть ноги. И когда казалось, что через лес они идут уже вечность, то они наконец пришли. Куда - было абсолютно непонятно. Охотник сунул какую-то бумагу в руки хобгоблинам и скрылся. Плюм даже и не пытался что-то рассмотреть, потому что остальные были вдвое, а то и втрое выше. И нужно было вылезать на дерево, чтобы быть с ними одного роста. Один из них представился, второй тоже. И прежде чем Плюм сообразил, что к чему, из его рта вырвалось:

— Сморчок. Не знаю, зачем я тута. Я на барабане стукать умею.

А найденный-то - псих. Стриж слушал, как его корежит, когда одна мысль затмевает другую, как будто в одной теле теснятся сразу несколько людей. И это местный, так сказать, житель? М-да, в таком случае задача становится еще интереснее. Но товарищи не теряли времени даром и уже успели разузнать некоторые особенности места. Правда, Стриж все еще не понимал, как отсюда выбраться.

— Получается, мы прибыли аккурат в нужное время — в минуту, когда открывается редкий шанс без особых усилий добраться до часов.

— То есть, чтобы выбраться, нужно добраться до часов? А что дальше?

— А, выход... — разочарованно протянул старик, а его вторая личность гаденько рассмеялась. — Выхода нет, милорд. Нет, и не было. Вроде как нужно победить Стража Времени, чтобы выйти, но доподлинно мне это не известно.

Вместо нее ответил этот странный оборванец. И Стрижа новость не образовала. Нужно снова биться? Да еще и есть шанс, что если не победить какого-то Стража времени, то они останутся здесь навсегда? Прекрсано! Снова на ровном месте влипли в переделку, в которой можно и с жизнью попрощаться. В один раз хваленая удачливость может и подвести, когда никакого замка - а что еще хуже - никакого Стрижа и вовсе не будет. Значит что - наверх, посмотреть, что там?

- О, вижу, ты уже вступил в ряды Скрипторов, поздравляю!

Друид, как всегда, появился "очень вовремя". Хоть Стриж и не стеснялся мародерства - скелетам ценные цацки уже без надобности, а ему пойдут на пользу.

— Как видишь, возглавил организацию.

Собственно, каких-нибудь оправданий Друлаван не дождался. Если уж Стриж не гнушался своровать ценности у владельцев, то уж взять что-то у мертвецов - точно не проблема и не повод для душевных терзаний. Кстати, благодарности за "подарок", который Стриж сделал друиду в комнате-ловушке склепа, так и не дождался. А это значит, что при возможности его нужно вернуть обратно. Стриж может найти и более выгодное применение ценности.

Тут Эльфрида обратила внимание Стрижа на здоровую махину, на которую были намотаны свитки. Возможно, среди них есть тоже что-нибудь полезное и ценное. Поэтому плут без линих увещеваний подошел к механизму и стал его осматривать. Сначала - свитки. Старые книги всегда ценятся, даже если в них написана редчайшая бредятина. И на такие манускрипты находятся колекционеры, которые ничего не смыслят в древностях, но при этом хотят показаться мудрыми и знающими людьми. Продавать таким - одно удовольствие. Главное, чтобы обложка книги выглядела богато и старо. А что внутри - они даже не заглядывают. Раз Стриж продал полуторасотлетнюю конторскую книгу такому "ценителю".

Но интересными были не только свитки, но и сам механизм. Вот если бы его можно было отсюда свистнуть. Но - даже на вид он казался слишком тяжелым. А разбирать и собирать его - увольте, плут не был настолько сведут в технике и механизмах. Но осмотреть стоило. Стриж подергал за рычаги, пытаясь понять, как эта штуковина работает. И нет ли случайно здесь секретов. А то может быть, что комбинация таких рычагов открывает где-нибудь скрытую нишу. Вряд ли здесь будет что-то такое, но проверить не помешает ведь, правда?

Под напором героев последняя крыса затихла и они, наконец, могли обозреть поле боя. Потери после такой битвы были вполне приемлемыми. Всего лишь две пары штанов - Грандра и Фреда - были исполосованы крысиными когтями и зубами. Сейчас это были куски изорванных и измазанных в крови тряпок. Если постирать и и почистить, то получится славная бахрома - так и новую моду в Сюзейле можно начать. Но царапин и мелких ран было не счесть. Нужно было обработать и промыть их, а то так недолго и какую-то заразу подцепить.

Дед услышал, что бой уже кончился и подошел чуть ближе:

— Ух, эт вы славно их покрошили. Теперь выволочь эту падаль надо бы. Как гнить начнет - засмердит все на пары кильметров. Но ясно шо это не ваша забота. Подлатаетесь иль дальше сразу пойдем? Тут недалече уже гнездо бализевса будет - минут 15 ходу. И это, рыжий, ты срам-то прикрой, а то кой-чего на свободу вырвется. Мне-то все равно, я разной дряни за жизнь повидал, а вот девчушка и испугаться может.

Люси, которая буквально упивалась победой, мгновенно покраснела. Она была горда собой, что смогла перебороть свой страх. И более того, внести довольно весомый вклад в бой с тварями. Но вот пошлости всегда заставляли ее краснеть. Неиспорченный милый цветочек, который связался хоть и с благородной, но довольно шебутной и говорливой, а главное мужской компанией компанией. Правда, взгляд Люси все же скользнул вниз, на Фреда. Ох уж это неистребимое женское! Но стыдливый интерес сразу же сменила обеспокоенность. Люси воскликнула:

— Фред, твои ноги! Нужно срочно обработать раны. Гранди, твои тоже. Мало ли какую бяку можно от этих крыс подцепить.

И прямо посреди побоища стала рыться в рюкзаке, выискивая там бинты, обеззараживающую мазь и ко... кои... ко-гу-лянт, чтобы мужчины кровью не истекли. Раны хоть и неглубокие, но их очень много. Так что девушка была по-своему права.

Стриж методично осматривал комнату, которую ранее открыл с помощью своих умений. Главная вещь в комнате - тетрадь, показалась парню любопытной. Разве что он понял не так уж и много, но вот при беглом знакомстве с содержанием смог понять, что там снова о легендах. Сдались эти Фенрад и Идавирон всем, что на них завязано так много событий! Краем глаза Стриж прочитал и о принце, и о "Зимних волках" - еще одних участниках, о которых нужно узнать больше. И принял решение, что книгу нужно забрать с собой. Тем более, что вступительное слово так об этом прямо и говорило.

С информацией о ритуале, наверное, сможет разобраться Эльфрида. Она все же маг или где? Потому что для Стрижа это была абсолютная тарабарщина. Как уже было известно, с магией плут был знаком очень и очень плохо. А с ритуалами - и того хуже. Но вот строки о яде мужчину заинтересовали. Как-никак, одна из основных специализаций. Так-так-так, "под действием Яда Одержимых". Видимо, нужно принимать внутрь. Да и флакон соответствует - не мазь и не масло вроде. Правда, ничего не сказано об эффекте. Нужно об этом подумать. А то пить незнакомую жидкость под названием "Яд" - верх глупости. Может, на Траззе ее испробовать? Хотя нет, вдруг смертельная штука. А тот хоть и жулик, но не убийца.

Кстати, про ценности. Видимо, этот архивариус - или как его назвать - был важной шишкой среди библиотекарей. Эвона, кулон золотой и печатка на пальце. Во всяком случае, ему больше не понадобится. Так что Стриж без зазрения совести снял и кольцо, и кулон. Вещи довольно старые, с эмблемой - авось получится продать не как украшения, а как историческую ценность. А от этого их стоимость возрастет в разы. Чтобы не потерять нигде, плут сразу же надел кольцо на палец, а кулон - под рубашку.

Наконец, осмотр комнаты кончился. И в целом Стриж был доволен. Он бросил флакон в сумку, поднял талмуд и вышел. Тревожить покой скелета больше положенного было без надобности.

Естественно, информацией нужно было поделиться с Эльфридой. Потому что чем быстрее она разберется, что за ритуал тут был, и что вообще происходит, то тем быстрее они смогут выбраться из этого странного места. Стриж, конечно, был бы не против прошерстить его на предмет ценностей, еще больше, но вот как-то сильно неуютно тут было. Как будто что-то давит на мозги и дает понять, что здесь нам явно не рады.

И когда парень нашел остальных, то не смог скрыть выражение удивления со своего лица. Эльфрида страстно обнимала какого-то уродца, а потом повалила его на пол и стала бить между лопаток. Конечно, каждый сходит с ума как может, но для начала нужно было выяснить, что это за коротышка.

— Оу, а что это у вас происходит? Кто это?

Дождавшись ответа, Стриж перешел к сути дела.

— Эльфрида, я тут нашел интересную книжицу. Там описание ритуала, который, видимо, провели здесь. Да и в целом много информации. Я в магии не рабираюсь - уверен, что ты сможешь узнать что-то полезное о том, как нам отсюда выбраться.

Видели ли вы когда-нибудь огнедышащего дварфа? Бьюсь об заклад, что не видели. А зря. Очень занимательное зрелище. Он похож на чрезмерно волосатого бронзового дракона-коротышку, которому на хвост упала наковальня. Правда, хвостов у дварфов не водится, но зато выдыхают огонь они явно умеючи. Брахт, наш знакомый трактирщик из "Свеющейся девы", явно бы рассмеялся, видя такое представление и предположил бы, что в перцовку нужно класть меньше острого перца, а то даже дварфы огнем пышут.

Правда, как бы комично не выглядел огнедышащий дварф, идея Игана оказалась очень даже хорошей. Крысы, занятые отвратительной трапезой, даже не обратили внимания на новое существо, которое быстренько к ним приближалось. И грызуны были явно не готовы к тому, что изо рта Фреда вырвется поток пламени, сжигающий крыс заживо. Воздух мгновенно наполнился запахом жженой шерсти и паленого мяса, а по ушам приключенцев ударил страшный писк нескольких десятков существ. Факел Игана давал не так много света, по сравнению с этим огненным потоком, но больше и не нужно было - крысы метались в панике, обезумев от боли, опаленная шкура мгновенно покрывалась струпьями, пол усеяли обугленные трупы мелких крыс, по которым бежали более удачливые собратья. Одна крупная крыса сделала рывок вперед, но тут же упала. Опаленная морда и вытекшие от жара глаза причиняли адскую боль, крыса упала на бок и только судорожно подергивала лапами.

Крысы поняли, что их убивают. Запах крови и плоти своих собратьев мгновенно пробудил инстинкты. И стая крыс не хотела разбегаться - она хотела убивать. Их оторвали от трапезы, пожгли огнем. И когда шок от огненного дождя утих, теперь они видели врагов.

Грандр тем временем подбежал с другой стороны и ударил пикой в другую крупную крысу. Острие пробило твари живот, но крыса и не думала помирать так быстро. Она дернулась в сторону полуорка... и огненный шар из рук Игана просто уничтожил ее голову, окропя мелких крыс кровью и мозговой жидкостью. Запах крови просто сводил грызунов с ума, в коллекторах стоял такой визг, что впору было закладывать уши.

Не сговариваясь, герои решили сначала убить крупных крыс. Поэтому Стив выстрелил в крысу, которая стояла почти в самом центре стаи. Вожак? Может быть, ведь он одним из первых отщипывал куски от мертвого животного. Выстрел получился хорошим, но не идеальным. Стрела пропорола шкуру вдоль позвоночника, обнажив красное мясо, и ударилась о камень. Понятно было, что с такой серьезной раной крыса долго не проживет, но убить ее наповал не получилось.

Валамарах в свою очередь, рваться в бой не спешил, а для начала позаботился о своей безопасности. Слова заклинания были брошены во всеобщем хаосе, и тело колдуна окутала прозрачная дымка, от которой ощутимо веяло холодом.

Но крысы и не думали просто метаться и визжать, пока их просто убивают. Они видели врага, чуяли запах крови, который просто сводил их с ума. И вся эта огромная масса тварей рванула на героев. Они хотели только рвать и кусать, пустить еще больше крови и искупаться в ней. Они хотел убить врагов, которые растревожили трапезу и уже убили кучу собратьев. Они хотели мести, хоть маленькие крысиные мозги и не понимали этого. Так или иначе, приключенцам сейчас явно приходилось очень непросто. Основной удар на себя приняли Фред и Грандр. Бойцам было не привыкать воевать и получать удары, но как реагировать, если на тебя накатывает волна крыс, каждая из которых норовит отщипнуть кусок, укусить, поцарапать. А на место убитой сразу приходят еще две.

Фреда и Грандра буквально накрыли волны обезумевших крыс. Они копошились у ног, вгрызались в сапоги, кусали за ноги и норовили забраться под одежду. Но если на Фреда нападали обожженные и полуслепые твари, которых вела боль, то Грандра терзали вполне себе здоровые крысы. Их было настолько много, что штаны полуорка мгновенно окрасились кровью - на этот раз, его собственной. Пока воин отбивался от двух крыс покрупнее, мелкие рвали штаны и кожу, больно вгрызались в плоть. Было впечатление, будто это не крысы, а настоящие пираньи. Буквально за пару секунд колени и бедра Грандра пекли огнем, а крысы продолжали терзать раны, только усугубляя боль. Фреду хоть и было немного легче с мелкими крысами - обожженные твари не могли высоко прыгать, но оставшаяся крупная крыса бросалась на монаха из последних сил. И ей все же удалось несколько раз грызануть предплечье, оставив глубокие рваные раны. Дварф не носил доспехов и наручей, поэтому борьба с таким многочисленным противником давалась тяжело.

Крыс было слишком много. Да, герои действовали слаженно, но даже такие мелкие противники могли серьезно потрепать бойцов. Они не собирались разбегаться - животный раж тварей достиг того уровня, что они будут биться до последнего живого сородича.

Герои с честью выстояли ответный удар тварей. Не без ран и ссадин, но положение оставалось хорошим. И бой продолжился.

- По всем законам жанра в центре этого сказочного места должно быть нечто не менее удивительное. Как вы считаете?

— Ага, двухметровый хер. Давай не отставай, лысина!

Такие редкие, но меткие комментарии Шео еще себе позволял, но все же пытался не отвлекаться от созерцания леса. Вдруг что оттуда выпрыгнет, а он неготов.

— Как на счет поохотиться? Кто владеет луком/арбалетом?

— Ты смотри, чтобы тебя никто не схарчил.

Полуорк довольно настороженно отнесся к путешествию вглубь леса. Понятно, что назад никто не пойдет, но в лесу какая-то хрень может случиться куда вероятнее, чем в хорошо просматриваемой пещере. Но время шло... а хрень никак не наступала. И от этого ожидания и напряжения уже было как-то не по себе. Лучше было бы повоевать с кем-то, завалить пару-тройку чудовищ, а потом уже можно со свободной душой идти, а не вот это вот все.

Впрочем, меч Шео не прятал. Во избежание. Так и нес его на плече. Наконец, где-то спереди послышался плеск воды. Все казалось безопасным, поэтому воин позволил себя расслабиться - всего на чуточку, расслабить глаза, которые вглядывались в полутьму. И хоть для зрения Шео хватало даже самого слабого света, все равно от сосредоточенности даже начала побаливать голова. Полуорк отодвинул очередной куст и произнес остальным:

— Вот мля, лучше бы сразу какая-то шелупонь напала. А то ни срать, ни воевать. Лан, поищем, что тут вообще полезного есть. А если нет нихера, то будем выбираться.

Не то чтобы сильно понимал, что есть полезного в лесу - все же он морской волк, а не сухопутный, но для порядка посмотреть стоило. Это только дураки говорят, что на дороге драгоценности не валяются. Очень даже валяются. Правда, рядом с ними обычно валяется убитый возница или купец, но это дело пятое. Так что за дело!

И как только Шео решил так сильно не выглядывать опасность - как краем глаза увидел что-то, сильно выбивающееся из ландшафта. Что-то очень похожее на паука. Здоровенного паука. И черт его знает, живой паук или нет. На всякий случай Шео повернулся и негромко сказал остальным.

— Эй... Там какая-то ху... пи..., эмм, мля, короче, поебота какая-то, на паука похожая. Ща подойду гляну.

С одной стороны, Шео не хотел показаться совсем уж некультурной личностью. Но с другой - какого хрена? Если нельзя выразиться без мата, то ругательства всегда помогут и натолкнут на нужную мысль. Так что неожиданная попытка Шеогората перестать материться закончилась сокрушительной неудачей.

Паук оказался мертвым и совсем не собирался шевелиться. Большая часть его тушки была придавлена деревом. Помер он, видать, довольно давно, так как Шеогорат заметил, что панцирь сухой и местами потрескался и даже проломился - видимо пустой внутри. На поваленном стволе дерева были заметны довольно крупные колонии грибов и мха (или какой-то плесени). Без источника света разобрать было сложно - всё вокруг выглядело бледно-синим и каким-то выцветшим в свечении странных подземных облаков.

Шео подошел поближе. Если живность померла, то это не означает, что с нее нельзя взять ничего полезного. Авось и найдется что-то, что можно продать. И тут Шео пришла мысль поинтереснее. Ведь если тут есть мертвый паук, то вполне могут быть и живые. Так что зря это он захотел ослабить свою бдительность.

Люси осматривала полки лаборатории после заверений, что Борха об оплате помнит. И даже бессовестные намеки про увеличение этой самой оплаты без фактического результата Сесар пропустил сквозь уши. Не в том он был положении, чтобы торговаться. На полках было много чего. В основном, различные алхимические вещества в баночках. Если надпись "Тинктура йода" еще была довольно понятной, то "Лунное серебро" или "Лунный сахар" даже и близко не говорили девушке, какие вещества там могли храниться. Или, к примеру "Декокт козы". По всем законам жанра единственное, что действительно можно назвать декоктом козы, - это бульон. Но блестящий крупинки, напоминающее серебро, которые находились в запечатанной склянке, вряд ли напоминали бульон. Да и черт вообще знает, что хранилось во всех этих колбах и пробирках. Возможно, что-то полезное, хотя, учитывая последние новости, открывать и пробовать все же не стоит.

Сесар поставил декантер на алхимический стол, явно не представляя, за что браться сначала. По тому, как он вел себя в лаборатории, было ясно, что здесь он далеко не первый раз, но вот до мастерства ему очень далеко. Он поставил перегонный куб и долго сверялся с таблицами, нарисованными в толстом журнале, оплетенном кожей и исписанным мелким почерком. Затем сыпанул мелкого угля в атанор и стал раздувать его. Нужно было что-то делать, и парень, видимо, собирался использовать все ресурсы, которые имелись в лаборатории.

- Слухай, Сесар. Дело такое шо мы теперь с тобой повязаны. И если если есть какая-нибудь херня, о которой мы пока не знаем, но которая может относиться к делу. То сейчас самое время об этом сказать.

Тяжелая рука дварфа легла на плечо винодела и тот содрогнулся. Правда, довольно быстро взял себя в руки.

— Мой отец пропал и, скорее всего, уже мертв. Я только что узнал, что являюсь потомком династии отравителей, а жить мне осталось полтора суток. Как думаешь, хватает мне херни или нет?!

Под конец фразы он почти кричал. А дальше зло сбросил руку со своего плеча и принялся расставлять реактивы, сверяясь с таблицами. Сесар явно был не намерен тратить время на пустяки и свары. Работа закипела. Приключенцы помогали виноделу, чем могли.

— Вы сказали, что ваших знаний алхимии недостаточно, чтобы разложить на составляющие этот яд. Но все же ваш предок был уверен, что вы справитесь с этой задачей. Он был уверен, что вы найдете ответ — в книгах или у опытных магов... Или где-то еще?.. Тот маг, о котором проговорился ваш предок... Тот чародей, изготовивший искусный ментальный слепок... Вы догадываетесь, кто бы это мог быть? Быть может, его имя встречалось в легендах, историях, которые передаются в вашей семье от поколения к поколению?

Первую часть вопроса Сесар просто проигнорировал. Видимо, считал, что уже все сказал - и теперь нужно работать. А отвечать что-то грубое Люси не хотелось. А вот вторую - он даже отвлекся от работы и крепко задумался. Наконец, черещ десяток секунд девушка услышала ответ:

— Нет, об этом я не слышал ничего. А теперь простите, мне нужно сосредоточиться.

Тем временем полуорк прибежал в храм знаний. Грандра здесь хорошо знали, поэтому без проблем предоставили ему книги по темам. Ими оказались массивное "Введение в алхимию" Альберта Великого, "Толкование иероглифических знаков" Николы Фламеля, "Яды и противоядия" Гермеса Трисмегиста и даже "Большой алхимический атлас". Правда, последний вынести не дали - он был действительно большим - в метр высотой, поэтому листать его можно было только на специальном аналое. В общем, экипировали полуорка, как будто тот действительно захотел очень быстро постичь секреты алхимического искусства. Великое делание, конечно, осуществить не получится, а вот все остальное - можно попробовать. О Талоне информации было не так много, и она перекликалась с тем, что уже рассказала Люси, а декантер не фигурировал нигде. Полуорк рассказал хранителям, что он ищет, но они не встречали ничего подобного в книгах.

Полуорк возвратился где-то через час. Кое-какие сдвиги уже наметились. Сесар с большой предосторожностью перегнал небольшую часть летучих газов в реторту и теперь старался перегнать летучее вещество в жидкость, чтобы можно было проще разделить ее на составляющее. Грандр взялся за поиск теоретических моментов в книгах и работа пошла. Не сказать, что было просто - три часа прошли очень нервно и напряженно - проводить научные изыскания в такой обстановке было крайне сложно. Но тут перегонный куб все же выдал полкапли странного вещества. Осте лось дело за малым - определить, что это. На это было потрачено еще три часа. Потому что есть простые способы сделать мощный яд, но нет ни одного легкого пути, чтобы даже двухкомпонентный яд разложить на составляющие.

Первым таблицу элементов и веществ проверил Грандр. И понял, что будет очень и очень непросто. Потому что эта крохотная капля жидкости, которая упала из реторты, была эссенцией яда василиска.

Стриж любил красоваться перед публикой. И сейчас был самый благодатный момент это сделать. Как спаситель, пришедший на помощь заблудшим душам, плут вынырнул из портала, сделав красивое сальто в воздухе и приземлившись на ноги. И ба-а-а-а, тут собрались не только приятели, но и Тразз собственной персоной, который почему-то ютился за точеной спинкой Эльфриды. Смотрелось это даже комично, как будто медведь пытался спрятаться за березкой и считал, что это у него получается.

Стриж был по-своему обижен за этого жулика, но уж точно не считал его своим врагом. Одно дело, что сотрудничество, как говорится, не удалось. После подобных фортелей Стриж несколько раз подумает, чтобы доверить этому дельцу что-то более серьезное, чем скупка краденного добытого добра. Только полностью меркантильные отношения. Но уже то, что Тразз решил усыпить Стрижа да еще и довольно мягким снотворным - это показатель того, что как человек он неплох. Эгоист и златоцентрист, но уж никак не подлец. Это его извиняло, но не избавляло от негативных последствий, которые Стриж должен еще продумать.

Наконец, Стриж выпрямился и с улыбкой произнес:

— Какие люди и без охраны. Хотя нет, видимо, с охраной.

Естественно, парень намекал на то, что Тразз весьма бесчестно прятался за спиной Эльфриды.

Правда, нигде не было видно Друлавана. Так что Стриж не преминул спросить и это:

— А где друид? Он разве не с вами?

Не то чтобы Стриж переживал за друида, но лучше знать, где он. А то превратится снова в какую-то каракатицу и не справится со звериными инстинктами. Для себя плут уже решил, что друид опасен. А к опасности лучше всего стоять лицом, чтобы не получить клык в спину или более мягкое место.

Впрочем, ответа он не получил, потому что был чуть не сбит цветным вихрем, который сильно напоминал Эльфриду. Бросилась она, правда, не к нему, а к Калехеде, что-то негромко причитая и бормоча. Стриж остался один на один с Траззом.

— Я не держу на тебя зла, но тебе нужно быть очень убедительным, чтобы мы стали тебе помогать, а не бросили вот здесь. Особенно, после того, как я расскажу остальным, что произошло в крепости. Кстати, а где это мы?

Далее вихрь вернулся к Стрижу, но не стал его обнимать, а звоном серебряных колокольчиков объяснил, что, дескать, так сложились обстоятельства, и они совсем не намеревались оставлять плута в крепости.

— Рад, что с тобой все в порядке.

Стриж сначала осекся, назвав Эльфриду на "ты", но через секунду продолжил:

— Может, перейдем на "ты"? Если честно, мне этот великосветский этикет уже порядком надоел. И да, я тут еды на всех прихватил.

Эльфрида привлекала, в первую очередь, своей непосредственностью. В эти сложные времена было довольно мало ярких красок, а немного неуклюжий, но при этом сильный и жизнерадостный маг была той призмой, что скучный белый свет превращал во все цвета радуги. Нет, у Стрижа не было романтического интереса к ней, во всяком случае, пока что, но находиться с ней рядом было приятно. Ее отношение к жизни было заразительным. Плут даже начал больше улыбаться, как будто за последние несколько дней он проводил неспешный променад по столичным улицам, а не бегал непонятно где, ежеминутно рискуя жизнью и здоровьем. Стриж осознал, что уже привязался к этой компании. И без них было бы не так интересно. Он запомнил эту мысль, чтобы обдумать чуть позже.

- К сожалению нас не успели представить друг другу. Персиваль, мастер шпаги и плетения. Насколько я понял не все предыдущие ваши спутники прошли естественный отбор спуском в Лабиринт. И если наши цели и намерения сходятся, я бы предложил доукомплектовать ваш отряд нашими силами. Уверен, от этого партнерства все только выиграют.

Только в этот момент Шео обратил внимание на лысого. "Мастера шпаги", как он выразился. Никаких предубеждений против этого оружия полуорк не имел. Потому что любым оружием можно завалить кого угодно, если им хорошо владеть. Сам Шео как-то давно, еще зеленым юнцом, наблюдал, когда в портовом трактире один узкоглазый ухайдокал бузилу палками для еды, которые они вместо вилок используют. Просто молниеносным движением вбил мудиле тонкую палку прямо в глаз. Кусок деревяхи вошел глубоко в голову, так что жмурик, скорее всего, даже не понял, что случилось. Просто дынь - и свет выключили. Навсегда.

— Я Шеогорат. Друзья зовут меня Шео, а ты зови Шеогорат.

Потому что какие нахрен друзья в этом городе? Тут каждый первый деньгу зашибает и за медяк удавится. Есть только союзники. Временные или не очень временные. Ролан мог бы стать союзником не временным - мужик нормальный и даже полезный. Золгрум, вон, просто веселый хрен. А остальные - ну посмотрим потом, что остальные из себя представляют.

— Хочешь спуститься с нами - давай. Лишним не будет.

"Лишним мясо не будет" - собственно, именно это значение вкладывал Шео во фразу. Но это такое. Лабиринт покажет, что по чем.

Сесар хмурился. Подобное общественное обсуждение ему не слишком нравилось. И чем больше приключенцы давали возможных вариантов, тем больше он нервничал. Даже не будучи физиогномистом, на его лице можно было прочитать, что прямо сейчас они все теряют время, вместо того, чтобы что-то делать. Но он понимал, что зацепок на самом деле нет, так что приходилось отвечать на все, даже на самые глупые вопросы людей, далеких от виноделия.

— ...Думаю, что не сама виноградная лоза, а бочки с вином. Скажи, были у вас нынешней осенью новые? Если верить строкам и не искать шифр, то получается, что это осеннее вино - сладкое, но скисшее. Что думаете?

— Нынешней осенью? Если вы имеете в виду, на эту осень, то да, я сам недавно обжигал новые бочки для кагора. - Далее Сесар как-то тяжело вздохнул и продолжил. - Но еще раз повторяю, что отец никогда не назвал бы кислое или скисшее вино идеальным. Забудьте об этом.

Неожиданно Сесар получил поддержку от полуорка, который хоть и вел себя безцеремонно, но говорил чуть больше по делу. Он тоже понимал, что кислое вино - это ложная ниточка, которую тянуть не следовало, чтобы не запутаться. Ведь если Александр дал подобную подсказку, то она должна быть хоть и запутанной, но понятной.

— Заказчик, а ты при какой температуре дистиллируешь? Мне так, для опытов. Не винных, но спиртовых.

— Винный спирт не дистиллируют, а ректифицируют. Исходник нужно медленно поднять выше семидесяти восьми и грамотно отсечь головы с хвостами, чтобы древесные спирты отделить. Процесс не столько сложный, сколько муторный, потому что требует постоянного контроля. А для каких опытов, если не секрет? В алхимии у меня тоже есть познания.

Было видно, что Сесару приятно показывать знания, пусть даже подобной публике. Даже к полуорку тот немного смягчился. Но пока тот бубнел себе под нос и размышлял, вниманием Сесара завладела Люси, которая в ту секунду деловито рассматривала портрет. После комплиментов, которые винодел пропустил сквозь уши, последовал вопрос:

— Кстати, Сесар, скажите, ваш почтенный предок, случаем, не имел стремлений получить церковный сан?

— Что? Вы про Александр Первого? Не знаю, вроде нет. О его жизни вообще мало чего известно было. Только слухи, но никаких фактов.

Собственно Люси смущали именно четки с непонятным знаками на них. Кракелюры не давали рассмотреть диковину подробнее. Знаки на четках и так были еле заметными, а через сотню с лишним лет послед написания и вовсе стали почти призрачными. Но девушка была права. Скорее всего, это были именно религиозные четки. Более того, четки из дорогих материалов обычно носили высокопоставленные сановники. По одежде первого винодела сложно было представить, что он служил в храме. Что-то не сходилось. Знаний Люси не хватало, чтобы сделать какие-либо выводы или хотя бы разгадать, какому божеству предназначались четки. Она была уверена, что видела их раньше, но как и где - память никак не хотела это доставать из закромов.

Своими размышлениями Люси натолкнула Игана на догадку с уксусом, но Сесар признал негодной и ее. Во-первых, винный уксус не бывает сладким. А во-вторых, единственная бочка уксуса хранится именно в погребе. Это побочный товар, который продается на большие кухни. Проверить, конечно, можно, но лучше обдумать более вероятные варианты.

Стив же крутил цилиндры замка и понимал, что он сделан просто ювелирно. При движении цилиндра даже самое чуткое ухо не улавливало щелчков, которые могли бы говорить о том, что металлический кружочек занял правильное положение. Этот сейф мог бы вскрыть, разве что, только мастер-вор. Для остальных куда проще было бы вынести кусок стены вместе с ним. Хотя не факт, что на подобный случай здесь не предусмотрено какого-нибудь хитрого механизма уничтожения. Во многих сейфах с секретными документами есть колба с уксусом. Если сейф хотели взломать силой, колба трескалась и уксус выливался на документы, безбожно искажая неписанное чернилами. В итоге злоумышленник даже если и открывал сейф, то получал в лучшем случае гору мокрой бумаги, насквозь покрытую кляксами. Так что лучше возле подобного сейфа не стучать.

- Сесар, скажите, у вас наверняка есть бочка или бутылка вина, которая считается самой дорогой или самой вкусной?

— Самой дорогим нашим вином считалось каберне-совиньон урожая 1307 года, года рождения великого Азуна IV. Выдержанное 28 лет оно было специально разлито в год коронации правителя. Почти всю партию выкупила императорская семья, но несколько бутылок было продано на аукционе. Не знаю, правда или нет, но отец рассказывал, что цена дошла до трех тысяч золотых за бутылку. К сожалению, ни одной из них, насколько я знаю, уже не осталось. Тем более, у нас. Иначе она стояла бы воистину баснословных денег.

Подсказки и правда не могли быть слишком эфемерными. Потому что отец явно писал записку, чтобы Сесар ее разгадал. Он ведь не мог специально запутывать своего сына, чтобы тот как можно позже бросился искать, верно? Эта мысль щекотала сознание винодела, но сформировать ее он не мог. Это просто бы означало, что отец сам обрек себя на смерть, но при этом сделал все, чтобы сын не бросился по его стопам. Но Сесар отбрасывал подобную возможность и продожал думать над загадкой.

- ...А может быть и виноград. Виноград же может быть кисло-сладким, да? Шоб как в письме. А форма числами может быть и у виноградника. Сесар, есть у вас такой сорт?

Сначала Сесару показалась, что это очередная глупая мысль, которую на этот раз для разнообразия озвучил дварф. Но через несколлько секунд, когда он на самом деле понял, что тот сказал, лицо парня прояснело:

— Виноград... Виноград... Постойте, что вы сказали? Сорт? Черт возьми, это оно! "Дар осени" - это "рислинг" на языке полуросликов, один из самых распространенных сортов. А два ключевых параметра любого сорта винограда - это сладость и кислотность. "Идеально сладкий и идеально кислый". Думаю, что это идеальные значения именно для сорта рислинг! Двадцать сладости и десять кислоты.

Парень вскочил с кресла и подбежал к сейфу, начав судорожно крутить колесики сейфа. После того, как цифры заняли свое положение, Сесар подумал и набрал на первом букву R, от слова рислинг. Затем дрожащими руками вставил подходящий по размеру ключ и повернул его. В тишине кабинета щелкнувший механизм замка показался настоящим громом. Парень был в шоке. Дверца отворилась, и Сесар засунул руку вглубь сейфа, чтобы достать содержимое.

В сейфе оказался один-единственный декантер - низкий и пузатый графин с узким горлышком для разливания вина. Такая форма нужна, чтобы вино насытилось кислородом и полностью раскрыло свой аромат. Нижняя часть графина была искусно украшена серебряной виноградной лозой. И даже для абсолютного профана было ясно, что декантер очень старый. Серебро помутнело и стало почти черным, а хрусталь потускнел и покрылся сероватым налетом. Но интереснее всего была жидкость, которая плескалась внутри. Даже не жидкость, а что-то туманоподобное. Бордовое, оно плескалось внутри как густое вино, но протуберанцы дымки при этом поднимались вверх, касаясь пробки и опадая назад на дно. Когда Сесар поставил его на стол, все внутри кипело, бурлило и даже не думало останавливаться. Наконец, Сесар осторожным движением вынул пробку и комната мгновенно наполнилась терпким ароматом, как будто железо вместе с медью растворили в старом вине и превратили все это в чистый запах.

И через секунду свет для всех присутствующих померк...

Каждый из них обнаружил себя сидящим за небольшим столом на открытой террасе с великолепным видом на вечерние горы. Закат плавил льды заснеженных вершин, растворяясь в бокалах белого муската. Рядом - ни души. Но не успели вы как следует обдумать мысль, куда исчезли остальные, как тьма в углу террасы шевельнулась, и оттуда вышла фигура, окутанная плащом. Человек, скрывавшийся под плащом, был не чужд драматизму. Он дал собеседнику почувствовать всю тонкость ситуации, а затем без лишних слов снял капюшон.

Неожиданно, но под ним оказался мужчина, которого вы только что имели возможность как следует рассмотреть. Правда, не в живую, а на портрете. Перед вами стоял тот самый Александр Борха Первый, родоначальник и основатель винокурни Борха, пра-пра-пра и еще несколько раз прадед Сесара. Он выглядел здорово постаревшим - если на портрете ему было около пятидесяти, то здесь ему было явно под восемьдесят. Глубокие морщины бороздами пропахали его лицо, но это не делало его менее привлекательным. В нем была видна мудрость и невероятная сила, ничуть не меньше, чем у властителей государств.

— Здравствуй, наследник.

Голос первого из Борха оказался тихим, как шелест листвы, но он проникал в само естество и отпечатывался прямо в голове.

— Пусть тебя не удивляет способ, которым ты получаешь мою волю. Уж прости за толику театральности, но так нужно. Позволь представиться, Александр Борха, мастер зелий, почетный обер-шенк корлевского двора, а также тайный советник и левая рука императора Палагарда II.

Старик замолчал на долю секунды и продолжил монолог:

— Это, конечно, официальные титулы. В очень узких кругах меня называют избавителем, несущим смерть и мастером ядов. Избавлению от многих врагов корона обязана именно мне. Я передам тебе свои знания, хочешь ты этого или нет. Я связан клятвой с императором, но власть имущие не считают зазорным предать любую клятву. Мой род должен процветать. Это главное. Ты верно, знаешь, что девиз нашего рода "In vino veritas". Но истинный девиз звучит малость иначе - "In veneno veritas". Запомни, для Борха есть только собственные интересы и нет бесчестных способов их достижения. Наш род должен быть превыше всего. На свету или в тени, под сенью Талоны правитель - ты.

Кричащая тишина ударила по ушам сразу как только Александр закончил говорить. Драматическая пауза была взята безупречно - она продлилась как раз столько времени, чтобы собеседник проникся моментом, но при этом не успел осознать все сразу. Алексаднр же поднял руку, чтобы снова привлечь внимание, и тем же тихим голосом сказал еще одну фразу, от которой бросало в пот:

— А теперь настало время финального испытания, о котором тебе должен был рассказать отец. Тот чудный декантер, который ты открыл, чтобы познакомиться со мной - это истинное произведение искусства. Вернее, то, что находится в нем. Там великолепный слепок памяти, созданный искусным менталистом, в который я поместил очень летучий составной яд. И без сомнений, ты его только что вдохнул. Теперь у тебя есть 36 часов, чтобы разложить яд на составляющие и создать антидот. Докажи, что ты достоин таинства Талоны, и пусть она обратит свой взор на тебя и снизошлет благословение. Время пошло.

Марево растворилось в воздухе и приключенцы синхронно открыли глаза. Ошалевший взгляд Сесара говорил о том, что только что он тоже видел своего предка - точно так же, как и все остальные. Сесар очнулся первым, резво закрыв пробкой декантет. Взгляд его упал на стол, и парень заметил, что там появилось что-то такое, чего раньше там не было. Этим "чем-то" оказались зеленые малахитовые четки, точно такие же как в руках Александра первого на портрете. Впрочем, молчание шокированных героев продлилось недолго, его разрушил хозяин винодельни, который громким шепотом, будто подражая своего предка, произнес:

— Твою ж ма-а-а-ать...

Приключенцы наперебой стали успокаивать винодела, проявившего неожиданную твердость характера. Пусть он и выглядел как тюфяк, но касательно винокурни проявлял неожиданные черты. Было видно, что он любит это дело. И пусть у него не хватает опыта и у него сейчас было далеко не лучшее время, но было видно, что Сесар вполне может вернуть семейное дело к былым высотам. Нужно всего лишь усердие и немного удачи.

- Прости нас, Сесар. Никто не желает тебе зла, ни по умыслу, ни невольно - поверь, мы не тронем ничего без твоего согласия, даю тебе слово. Мой друг. Мой друг не желал дурного, он старается помочь, рассматривая все варианты. Ты не будешь против, если мы пока оставим в покое хранилище вина и все вместе выйдем на свежий воздух? Проветрим головы, а после заглянем в кабинет - уверен, что в письме говорится именно о портрете вашего предка Александра. Он должен дать нам подсказку, зацепку - что с твоим отцом.


— Тебе я верю. - Сесар сделал акцент на слове "тебе", как будто подчеркивая, что из всей разношерстной компании именно Иган вызывает больше всего доверия. — И я знаю, что зря пустил посторонних сюда. Сначала Драконы, затем вы. Но вы-то хоть что-нибудь нашли.

Дальше заговорила Люси. Ее сладкие речи были гуще любого десертного вина, которое сейчас вызревало в погребе Сесара.

— Напрасно вы так, Сесар. Я понимаю, у вас тяжелые времена, вам нелегко, но напрасно вы назвали Грандра недоучкой. Вам следовало бы забрать свои слова назад. Вы ведете себя недостойно и неблагодарно. Мало того, что вы не предложили нам аванса за наши услуги, так еще и оскорбляете одного из нас. А ведь он... Ведь он... Ведь Грандр всего минуту назад утверждал, что ваш подвал — самое удивительное место, в котором ему довелось побывать. И цитировал при этом стихи восточных поэтов о поиске истины в вине. Быть может, вас смутило, что он изъясняется на орочьем языке? Так бы и сказали. Зачем же сразу гневаться? Грандр — полиглот, он свободно владеет пятнадцатью языками и порой забывает, что окружающие уступают ему в образованности и широте кругозора. Сами посудите: разве недоучка способен на подобное?

— Люси, возможно, я выгляжу как тюфяк, но не нужно делать из меня идиота. Возможно, я не умею делать вино так, как это делает отец, но к своему возрасту я поднаторел в торговле и прекрасно понимаю, когда мне пытаются запудрить мозги. Впредь попрошу так не делать. Иначе от ваших услуг мне придется отказаться.

Переход от полностью разбитого юноши, который оплакивает возможную кончину своего отца, до холодного торговца произошел стремительно. Герои явно не ожидали такого от парня. Видимо, тот на самом деле справился со своими эмоциями и решил действовать. Он полностью понял и принял весь груз ответственности, который навалился на его хрупкие плечи. Но не согнулся под ним, а даже наоборот, расправился, подобрался. Под ликом сломленного человека стал проглядывать стальной стержень.

Сесар вернул строгий взгляд Люси и, подумав несколько секунд, сказал:

— Мне нужна ваша помощь. Вам, очевидно, нужны мои деньги. Я предлагаю равное сотрудничество. Пойдем в кабинет. И ответ на ваш вопрос: нет. Ключи будут у меня.

***

Дорога к кабинету оказалась обезоруживающе короткой. Приключенцы вышли из погреба, пряча глаза от яркого солнца, щедро дарующего тепло. И сразу нырнули в черный ход, который располагался почти прямо над дверью в подвал. Дом был довольно старым, но не ветхим. В нем чувствовалась основательность. Добротно сложенный из камня первый этаж, деревянный второй. Такой дом был явно лучше, чем у большинства жителей Сюзейла, но до аристократии, конечно, не дотягивал. Семья Борха находилась в довольно шаткой позиции, где чуть выше уже младшая аристократия и хоть и довольно широкий, но высший свет королевства, а ниже просто зажиточные торговцы и граждане с деньгами, которые не отличались по правам от обычных селян. Потомственного дворянства семья Борха, видимо, не заслужила, но какое-то время своей истории была довольно высоко. Сейчас, правда, дом не мешало бы подновить - где-то половицы скрипеть начали, где-то штукатурка потрескалась. Но было видно, что дом строился так же как и подвал - на века. Сейчас он был слишком большой для двух людей, которые в нем проживали до недавнего времени, поэтому в коридорах было пыльно, а почти все комнаты были закрыты на замки.

Кабинет Александра Борха располагался на втором этаже. Светлая и довольно большая комната с массивным деревянным столом. На стенах висели портреты вперемешку с книжными полками, заставленными тяжелыми бухгалтерскими книгами. Прямо над столом висел портрет хорошо одетого мужчины. Наряд его был неброским, если пройти мимо такого в толпе, то вряд ли обратишь на него внимание. Но даже через портрет чувствовалась сила мужчины. Он смотрел как будто сверху вниз. Его поза как будто персонализировала беззвучную власть. Руки сложены на груди, а в кулаке зажаты четки.

Сесар сам подошел к портрету и сам попытался снять его. Получилось плохо. Сесар пытался и так, и эдак, но портрет как будто был прибит. Пальцы юноши стали ощупывать рамку и когда рука проходила возле правого нижнего угла, парень вдруг отдернул руку. Не указательном пальце алела капелька крови. И картина вдруг открылась. Да, именно открылась. Оказалось, что слева ее держали искусно сделанные небольшие завесы - и картина распахнулась как дверца. И за ней действительно обнаружился тайник. За дверцой картины была еще одна дверца, поменьше. размером с несколько ладоней в высоту и ширину. На идеально гладкой поверхности выделялись только две червоточины: крохотная замочная скважина и пять маленьких цилиндров кодового замка, искусно встроенного в дверь. Первый цилиндр показывал букву, а остальные четыре - цифры. Сейчас комбинация показывала странное D6666. Но было ясно, что это только заглушка, а не комбинация, которая открывает сейф.

Винодел недоуменно вытер каплю крови с пальца прямо об штаны и посмотрел на приключенцев. Мол, вот вам еще загадка. Было видно, что сам тайник он видит впервые, и о комбинации знать ничего не знает. Он в массивное кресло, которое так удачно подвернулось рядом, и произнес:

— Что ж, здесь действительно оказался тайник. Но как его открыть и как это поможет мне найти отца, я не представляю.

Умы приключенцев заняла загадка, оставленная отцом Сесара. Разгадать ее с лету не получилось. Да и не странно, ведь в загадке шла речь про вещи, о которых должен догадаться только Сесар, а уж никак не посторонние и чужие виноделу люди. Правда, самому парню сейчас было не до этого. Он только что осознал, что отца его нет в живых. Пусть в письме и было "скорее всего", но парень понимал, что если отец и пропал, то вряд ли он еще жив. Парень поник и уже не проявлял никакого интереса к поискам - даже не следил за тем, чтобы приключенцы не трогали полные бочки с вином.

Иган заметил, что парень совсем скис, поэтому решил его поддержать.

- Не вешай нос раньше времени, не хорони отца, Сесар. Может быть он и жив - в записке ведь сказано "скорее всего", а не точно. Да даже если бы и так - твой отец человек, и не мог знать свою судьбу наперед - только Боги ведают всё! Держись, Сесар - мы найдем Александра, чего бы нам это не стоило! Кстати, ты можешь нам помочь в этом, поскорее выяснить жив ли отец - скажи, что он имел в виду под "тёзкой"? Кто или что еще в хранилище вин или может быть в доме носит имя Александра? Может быть ваш знакомый? Бюст? Любимая книга отца?

И как ни странно, парень немного ожил. Как будто понял, что если еще есть шанс найти отца живым, то его нужно использовать сейчас.

— Ты прав. Не нужно расстраиваться раньше времени. И если честно, я не знаю, что отец имел в виду в этом письме. Александров у нас в семье больше нет. Доспехов и щитов тоже нет - военным белом у нас никто не занимался. - Последняя фраза уже была сказана в ответ дварфу. - Разве что портрет основателя рода у отца в кабинете. Он тоже был Александром. Думаете, там может быть тайник?

Тем временем Люси крутила в руках связку ключей, которая была в бочке вместе с запиской. Ключей было много - дюжина или около того. И все они были разные: от крохотного ключишка меньше чем полмизинца до массивных ключищ длинной в ладонь.

— Сесар, Вы видели раньше эти ключи? Вы знаете, что они отпирают?

— Да, конечно. Это связка отца. Он всегда носил ее при себе. Здесь должны быть все ключи от дома, погребов и сундуков.

Сесар взял из рук Люси связку и покрутил ее в руках.

— Да, это точно она. Правда, я не уверен, все ли ключи на месте. Но это явно связка отца.

Тем временем Стив тоже сказал несколько слов в поддержку парня, но решил не наседать на Сесара, которого и так обложили Люси, Фред и Иган. Вместо этого он неспешно ходил по погребу, вдыхая аромат винной сырости. Пусть он был еще далек от готового вина, разлитого в бокал, но в нем тоже было что-то притягательное. От этих запахов Стив вошел в некое подобие медитации, которая обострила его чувства в десятки и даже сотни раз. Сюзейл немножко приоткрыл свои тайны. И они оказались крайне любопытными. Потому что среди ароматов города Стив почуял гнилостно-сладкий запах нежити, переменчивый аромат элементалей, сладко-карамельный оттенок фей и даже примеси серы, которыми обычно воняют исчадия. Открытие немного ударило в голову франту, да так, что на долю секунды потемнело в глазах. Видно, город не хотел так просто раскрывать свои секреты и был зол на того наглеца, который решил подсмотреть их через замочную скважину.

А пока Стив ходил по погребу, полуорк бормотал на своем языке. Орочьего больше никто не знал, поэтому это был хороший способ поразмышлять вслух, но при этом чтобы никто ничего не понял.

— Эй, заказчик! Стена не несущая, по идее. Не против, если разберем по быстрому? Или вину вреден сквозняк от только что предположенных мной тайных проходов?

Полуорк явно не ожидал, какая реакция последует за этой фразой. По логике Грандра было ясно, что если какая-нибудь тайна есть, ее нужно разгадать любыми методами. Вот только предложенные методы оказались слишком резкими для теперешнего владельца винокурни. Он вскочил в тихой ярости, шипя будто змея. Было видно, что он все еще побаивается полуорка, но ради своего винного подвала он готов его порвать голыми руками.

— Эта кладка простояла здесь полторы сотни лет. Я не позволю ее разбирать недоучкам, которые винный подвал увидели впервые! Подите вон, я не хочу вас здесь видеть!

Сжатые губы, блестящие гневом глаза - Сесара можно было назвать воплощением сейчас воинствующей аристократии. Пусть обедневшей, но гордой и с собственными строгими принципами. Он указал полуорку на дверь из погреба и больше не проронил ни слова. Видимо, к нему пришла мысль, что ему не помогут залетные "специалисты", которые ведут свое дело в замызганной комнатушке на задворках города. Раз они проявляют такой вопиющий непрофессионализм и предлагать подобное, то вряд ли они их стоит впускать в дом и раскрывать его секреты, не предназначенные для чужих глаз. Ишь ты, разобрать подвал, который строили еще восемь поколений Борха назад! Лучше уж сразу выгнать подобных "специалистов". Хоть Иган и Люси не вызывали негативных эмоций, но отношение Сесара ко всей группе мгновенно похолодело. И с этим нужно было что-то делать, если "Крысы" действительно хотели взяться за работу.

Исследование погреба шло в самом разгаре. Члены славной, но никому не известной артели "КРЫС" искали хотя бы маленькую зацепку, которую не заметили Драконы. Валмарах решил не спешить и подробнее осмотреть дверь, но ничего решительного нового он не обнаружил и пришел к тем же выводам, что и Фред. Дверь не взломана, замок совершенно цел. Так что ее отперли либо родным ключом, либо магией.

Сам дварф пошел внутрь. В погребе он чувствовал себя отлично - родная стихия, как-никак. И даже камень чувствовал это. Дварф провел рукой по кладке и холодный камень, слегка покрытый влагой, рассказал ему, что подгреб этот довольно старый - ему минимум полторы сотни лет. И строили его дварфы. Или хотя бы под началом дварфов. Потому что арочный свод в этом извилистом коридоре был выполнен просто безукоризненно - камни подогнаны с такой точностью, что замковые даже влагу не пропускали. И это через столько-то лет. И это не кирпичи, а камни! Конечно, разросшаяся плесень мешала увидеть красоту кладки, но у Фреда было достаточно опыта, чтобы все это понять. Правда, скумекать, зачем было делать подобный извилистый погребок, а не обычный прямой, дварф так и не сумел. Но строили явно на совесть - такой погреб еще пять веков простоит и не осыпется. Собственно, кроме отличной работы и солидного возраста, в камне не было больше ничего интересного. Обычный гранит, привезен из ближайшего горного карьера. Возможно, даже добыт дварфами.

Сесар, Люси и Иган уже дошли до конца погреба. Узкий коридор превратился в небольшую комнатку, которая была почти доверху забита бочками. И Люси верно заметила, что некоторые бочки здесь были пыльные, а другие же как будто недавно протирали. Собственно, именно это они решили узнать у винодела.

— Сесар, мы можем их сдвинуть в сторону, это не повредит вину?
— В самом деле с ними что-то неладно, — задумчиво пробормотала Люси, выпрямляясь. — Сесар, существует ли способ переместить бочку, не испортив вина?

— Нет-нет, старое вино нужно держать в спокойствии. Хотя здесь есть пустые бочки. Я ведь говорил, что часть старого вина испортилась, и нам пришлось его переработать. Бочки оставили здесь. Их можно убрать. Не знаю, правда, зачем, но можете попробовать.

Сесар решил здесь проконтролировать все сам. Он почти неслышными движениями простукивал бочки, проверяя, есть ли там что-то или нет. В основном пустыми были бочки ближе к выходу. Сами бочки были легкими, даже несмотря на большой объем. Скрытых ниш и проходов в погребе не оказалось. Но когда полуорк поднял небольшую бочку прямо возле входа в комнату, внутри что-то еле слышно звякнуло - как будто звон стекла.

Винодел сразу же открыл бочку и увидел, что внутри действительно что-то было: небольшая связка разномастных ключей и записка в пробирке, заткнутой пробкой. Дрожащими руками Сесар вытащил кусочек бумаги и при тусклом свете магического шара стал молча читать. Но записку не скрывал, поэтому приключенцы тоже могли ознакомиться с текстом. Написано было не много, но записка не отвечала на вопросы, а лишь порождала новые.

  Сесар, если ты читаешь эту записку, то меня, скорее всего, уже нет в живых.
  Прости меня.

  Я надеялся, что у меня будет больше времени, но ошибся.
  Я почти успел передать тебе белое дело, но красное придется постигать тебе самому.
  Ответы стережет мой тезка.
  Люблю тебя, сын.

    Секреты все скрывает не гранит,
    А виноград, и форму тайных чисел
    Дар осени в плодах своих хранит,
    Идеально сладких и идеально кислых.

Тишину погреба разогнала капля, звонко упавшая на записку. А за ней еще одна. И еще. Сесар стоял, схватившись побелевшими пальцами за край бочки, и из его глаз капали слезы. Из записки следовало, что отец Сесара мертв, и он знал о приближающейся кончине. Но что за тайны с этим связаны? И что значит это необычное стихотворение? Вопросов явно становилось только больше.